Новый старый 1978-й. Книга девятая

Глава 3

Дома я предупредил Солнышко и Машу, что я сейчас отправляюсь за Ди. Серега потащился до двери нашей квартиры, чтобы я ему передал обещанные секс-игрушки. Девчонки поняли, когда я собрал для него пакет, что именно я собрался ему подарить и засмеялись.

— Ага, — сказала Солнышко, — Серега полностью подражает тебе. Ему сегодня несладко придётся. Это ты у нас половой гигант, а Серега этим похвастать не может. Мне Ирка ещё давно рассказывала, что он в этом деле не орёл.

— Вот вы, девчонки, любите посплетничать, — сказал я, ухмыляясь. — Я завтра Серёгу сам спрошу, как всё у него прошло.

Перед тем, как телепортироваться в спальню Ди, я поставил метку-якорь на одну из стен в новой четырёхкомнатной части нашей уже восьмикомнатной квартиры. Я решил именно туда переносить эту громадную джакузи. Если уж что снесу при переносе, так не жалко. Там, всё равно, ремонта никакого нет и мы там не живём. Но у меня появилась одна идея. Я вспомнил одну фразу из «Изумрудной скрижали» Гермеса-Тота, обладателем которой я недавно стал: «материальность могла увеличиваться или уменьшаться по воле оператора».

Я когда-то читал, что силой электромагнитного поля можно уменьшить любой предмет. В прочитанной статье говорилось об уменьшенной монете. Компрессионные силы сжимали монету внутрь, уменьшая её диаметр и одновременно делая её толще. Но мне это не подходило. Больше подошло бы то, о чем рассказывал американский фильм «Дорогая, я уменьшил детей». Но это была фантастическая комедия, в которой профессор Залински изобрёл уменьшающий людей аппарат. Только где взять подобный прибор?

Ладно, на месте разберусь. Главное «на́чать», как говорил Мишка Меченый. О Мишке Меченом упоминал ещё в XV веке астролог Василий Немчин, который состоял на службе у русского царя Василия II Тёмного. Вот что он написал о периоде с 1980 по 2000-е годы: «…после «царствования Мишки Меченого» на Руси появится второй титан…» (первый был Петр I. — Примечание автора). Эта книга была обнаружена в Полоцком монастыре в 1989 году.

Ещё я вспомнил цитату с предсказанием из Библии, Книги Даниила: «И восстанет в то время Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа твоего; и наступит время тяжкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди, до сего времени; но спасутся в это время из народа твоего все, которые найдены будут записанными в книге». На первый взгляд, все в этой фразе нормально. Только «сыны народа твоего» — это сыны народа Израиля. А деда Михаила Горбачёва звали Моисей.

Но мне сейчас не до Горбачева. С ним в четверг должны разобраться без меня, если Брежнев решится на это. Я думаю, что Генсек очень зол на него из-за попытки ликвидировать его в Завидово.

Ди меня ждала. Она не стала звонить мне в Москву, потому, что знала, что как только я освобожусь, то сразу отправлюсь за ней. Мы решили, что звонок будет экстренным вызовом, означающим необходимость в моём срочном появлении у неё.

Без поцелуя, как всегда, не обошлось. Но сразу после этого мы с ней пошли смотреть джакузи.

— А куда ты её планируешь поставить? — спросила меня Ди, когда мы шли в замковый обеденный зал.

— Я выбил у руководства за свои заслуги ещё одну четырёхкомнатную квартиру, — ответил я, не вдаваясь в детали о причинах такого щедрого и широкого жеста со стороны партии и правительства. — Там я уже сделал проход, с помощью которого соединил обе квартиры в одну. Так что места и нам, и нашим детям хватит.

— Я рада. Но как ты собираешься телепортировать такую громадину?

А эта джакузи, действительно, была огромной. Можно, конечно, нам с Ди залезть в неё и так перенестись. Но я это решил оставить на крайний случай. Я, сначала, попытаюсь немного подшаманить. Даже если сломаю её, то куплю другую.

— Так, — сказал я Ди, — ты постой, пока, в сторонке. Я могу случайно что-то повредить в этой конструкции.

Эта гидромассажная ванна была комбинированная, с небольшим водопадом, и сделана из акрилового сплава. Поэтому была относительно лёгкой, но прочной. Инструкция по установке присутствовала, поэтому дело оставалось только за мной.

Я вспомнил Старика Хоттабыча из одноименного советского фильма. Его полное имя было Гасан Абдуррахман ибн Хоттаб. Он был джинном-маридом и ему удалось даже уменьшить школьников. Но он делал все свои заклинания только с помощью своей седой бороды, выдергивая оттуда волосок. Но у меня седой бороды не имелось в наличии, да и вообще никакой бороды тоже. Поэтому этот способ мне не подходил. Можно было попытаться действовать, как это сделали герои мультфильма «Баранкин, будь человеком!», превратившись, сначала, в воробья, а затем в муравья.

Но это всё были с моей стороны отговорки, чтобы оттянуть момент начала работы. Но бесконечно «оттягивать конец» я не мог. Поэтому я подошёл ближе к этому мини-бассейну и очень захотел, чтобы это огромное корыто уменьшилось до размеров воробья или муравья. Охренеть, а где джакузи? Я нагнулся и стал искать на полу свою пропажу. Вот он, это муравей в виде микроскопической джакузи. Моя дурья башка сработала по второму варианту, так как он был назван мною последним и считался приоритетным.

Ди, стоящая в нескольких метрах за мной, даже ахнула.

— А где джакузи? — повторила она слово в слово мой невысказанный вопрос.

— Здесь она, — ответил я, распрямляясь и показывая пальцем в направлении «муравья». — Я немного переборщил с размерами. Сейчас чуть увеличу, чтобы её случайно не потерять и не раздавить ненароком.

Это было похоже на словесный бред, но мы с Ди всё прекрасно поняли. Теперь я усиленно подумал, только муравья опустил, а оставил воробья. Ну вот, так-то лучше. Ди осмелилась подойти ближе и взглянула на результат моих манипуляций с джакузи. Она стала похожа на игрушечную детскую ванночку для купания пупсиков. Только вот подсветка почему-то включилась. Видимо, моя мыслеобразная команда что-то там в ней включила, превратив часть моего мозгового импульса в электрическое поле. Мда, это что же получается? Что я теперь могу, если разрядится батарейка в карманном фонарике, опять заставить его светить. «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет».

Ди стояла поражённая, посматривая то на ванночку, то на меня.

— Это как? — только и смогла она спросить у меня.

— Сам пока точно не знаю, — ответил я, положив джакузи в карман пиджака. — Потом разберусь. А теперь нам пора в Москву.

Я взял её за руку и перенёс нас обоих в нашу восьмикомнатную квартиру. Я был очень рад, что не пришлось громыхать джакузи на весь дом и сносить межкомнатные стены.

— Всем привет, — крикнула Ди своим двум подругам, которые что-то делали на кухне. — Эндрю вам тут подарок в виде джакузи приволок.

Я хотел сделать девчонкам сюрприз, но не получилось. Ничего у этих женщин дольше двух минут в одном месте не держится. Им необходимо сразу поделиться грандиозной новостью. А новость была, действительно, грандиозной. Последствия этой моей новой удивительной способности я даже представить себе не мог. Перспективы рисовались очень радужные, но пока до конца непонятные. Да, трудно быть Богом. Это не название книги Стругацких, это внутренний самоконтроль во мне говорит. Так ведь и возгордиться могу. Помимо этого, древние могли становиться ещё и невидимыми. Но этим я заниматься в ближайшее время точно не буду.

Когда Солнышко и Маша появились из кухни, то не увидели никакого намёка ни на джакузи, ни даже на ванну. После радостных поцелуев, целый день не видевшихся друг с другом подруг, Маша спросила:

— А где наша джакузи?

— Вот она, — ответил я, достав из кармана и положив на ладонь маленькую игрушечную ванночку, в которой только очень внимательный взгляд мог рассмотреть огромную джакузи с уже потухшей подсветкой.

— Это что, какая-то шутка? — острожно спросила Солнышко, так как она догадывалась, что здесь кроется какой-то подвох.

— Это не шутка, — ответила Ди, опередив меня, так как её прямо распирало желание стать ньюсмейкером в нашей семье. — Эндрю сначала уменьшил размер джакузи до размеров муравья, а потом чуть увеличил, чтобы не потерять. А теперь её удобно носить в кармане и точно уже не потеряешь.

— Охреносоветь, — ответила Маша словами будущего известного российского писателя Александра Канторовича, которым я, сдуру, научил этих своих двух повторюшек.

— «В моём доме попрошу не выражаться!», — ответил я ей словами Фрунзика Мкртчяна из «Кавказской пленницы», хотя слова «волюнтаризм» и «охреносоветь» не имели между собой ничего общего.

Мы втроём засмеялись, а Солнышко сразу стала объяснять моей жене-англичанке смысл непереводимого русского фольклора.

— Пошли возвращать нашей джакузи прежний вид, — сказал я своим трём подругам, две из которых так до конца и не поняли, что я такое, на самом деле, учудил.

Пока меня не было, Солнышко и Маша прибрали мусор и повесили над проходом в стене простынь, чтобы это зияющие отверстие не смотрелось, как выбитый зуб в человеческой челюсти.

— Всем оставаться за стеной и смотреть издалека, что я сейчас буду делать, — остановил я девчонок, которые уже было собрались последовать за мной в новую часть квартиры.

В новой гостиной с потолка свисал провод с патроном и лампочкой, поэтому я включил свет, чтобы всем было видно. Вы думаете, что я это сделал, нажав на выключатель, который был на стене в противоположном конце комнаты? Вы ошибаетесь. Я включил свет силой мысли. Вот так вот. Лень мне было тащиться через всю гостиную, да и хотелось проверить побочное действие моих новых способностей. Побочка оказалась очень полезной вещью, но три мои подруги ничего не поняли.

А потом я на их глазах положил детскую игрушечную ванночку на пол и вернул джакузи первозданный вид. После секундной паузы, потребовавшейся на переваривание увиденного, раздались дружные хлопки в шесть девичьих рук.

— Если что, то я теперь могу в цирке выступать в качестве иллюзиониста, — ответил я, театрально кланяясь трём зрительницам, ставшим невольными свидетельницами моего экстравагантного шоу.

— А красивая у нас джакузи будет, — мечтательно произнесла Солнышко, подходя к ней. — Она даже больше, чем в нашем лондонском пентхаусе.

Ди и Маша тоже подошли к джакузи. И тут Маша выдала:

— Мы же теперь с багажом можем вообще не заморачиваться. Один наш чемодан с вещами сможет поместиться в карман после уменьшения.

— Тебе бы всё тряпки собирать, — ответил я. — А у меня дела. Мне надо в Лондон на открытие моего телеканала MTV успеть. Стив и Тедди очень просили быть. Я же являюсь совладельцем и главным его акционером.

— Мы тебя будем ждать, — ответили три мои речные нимфы.

Получив добро на убытие в Лондон, я туда отправился со спокойной душой. Не сразу, конечно, а сначала заглянул к Наташе. Она сидела перед телевизором и смотрела какой-то фильм. При моём неожиданном появлении она уже не вздрогнула, так как я ей вчера сказал, что очень скоро возьму её с собой, и в тайне надеялась, что это произойдёт или сегодня, или завтра.

— А я тебя ждала, — сказала она, устремившись ко мне навстречу. — Значит, сегодня?

— Да, прямо сейчас, — целуя ещё одну свою жену, неофициальную, хотя и первые три тоже не были в официальном статусе, не смотря на то, что нас четверых обвенчал священник в Виндзорском замке. — Собирайся, мы отправляемся в Лондон.

— Ух-ты, ты даже так далеко можешь переноситься? Я о чём-то таком догадывалась, поэтому приготовила заранее и платье, и туфли. Я мигом.

— Не торопись. Время ещё есть. Ты лучше расскажи, подарки всем раздала?

— Всем. Все остались очень довольны и передавали тебе огромное спасибо.

— Ну и отлично.

— А куда мы с тобой пойдём в Лондоне?

— На открытие моего телевизионного музыкального канала.

— Вот здорово. Правда, я на таких раутах ещё никогда не была, но думаю, что там ничего страшного нет.

— Правильно думаешь. Там будут мои компаньоны и друзья. Я их тебе представлю.

Наташа собралась довольно быстро. Получается, действительно очень ждала этого события.

— Я готова, — сказала она и появилась вся такая обворожительна и сексапильная.

— Я бы сейчас, с удовольствием, остался с тобой и ни в какой Лондон не перемещался бы, — ответил я и Наташа по моим словам сразу поняла, что выглядит она просто восхитительно. — Но дел ещё много, да и тебя надо вывести в свет и представить английскому обществу. Только старайся особо под фотокамеры не попадать, а то мои оставшиеся дома жены обо всём догадаются. Ди читает лондонские газеты, а ума и сообразительности ей не занимать. Давай руку.

Наташа решительно протянула мне свою ладошку и набрала в лёгкие воздух, как будто собралась нырять на большую глубину.

— Расслабься, — сказал я и улыбнулся, чтобы полностью успокоить её. — Через секунду мы будем на месте.

Место в Гайд-парке мне было хорошо знакомо, а вот Наташе нет. Она даже, сначала не поверила, что она уже не в моей квартире на Юго-Западной, а в далёком Лондоне. А потом она поняла, что это действительно Лондон. Она от удивления хлопала глазами и крутила головой в разные стороны.

— Ой, мама дорогая! — воскликнула она от нахлынувших на неё восторженных эмоций. — Я до конца не верила, а оказалось, что это всё правда.

— Мне твой восторг понятен, — ответил я. — Солнышко и Маша, вообще, визжали и прыгали от радости, когда я их первый раз перенёс. И теперь я для тебя лорд Эндрю, а говорить следует только на английском.

— Поняла. Я знаю, что ты теперь ещё и герцог Кентский. А Солнышко и Маша — герцогини. Я попала в сказку и очень боюсь, что сейчас проснусь и всё это исчезнет.

— Я могу ущипнуть тебя за одно мягкое место, чтобы ты поверила, но тогда нам придётся срочно вернуться домой в кровать.

Наташа хихикнула и взяла меня под руку. Медленно прогуливаясь по алее парка, Наташа во все глаза смотрела на жизнь загнивающего капиталистического города. На лице её читалась крупными буквами мысль, что красиво он, однако, загнивает. Я перед телепортацией переоделся, но дополнительно надел бейсболку и тёмные очки. В Лондоне был уже вечер, но на улице было ещё довольно светло и мне не хотелось, чтобы меня видело слишком много людей. Я понимаю, что на сегодняшнем открытии нашего TV-канала, меня будут много фотографировать. Но это нормально и я смогу отболтаться по-любому. А вот если меня увидят вместе с Наташей, то тогда мои жёны обо всем сразу догадаются.

Адрес я знал, поэтому, поймав такси, мы за десять минут доехали до нужного места. Да, солидно здесь всё сегодня организованно. Перед отлётом в Москву мы с Тедди решили первыми клипами пустить не просто наши музыкальные мини-фильмы, а те, в которых снимался принц Эдвард. Тем самым мы планировали привлечь к нашему каналу внимание английской королевской семьи. И наш план сработал. В большом конференц зале, где были накрыты столы в стиле à la fourchette, присутствовала масса людей, среди которых я сразу заметил принца.

Она тоже меня увидел и направился ко мне с бокалом сока в руке.

— Приветствую вас, Ваше Высочество, — первым обратился я к августейшей особе. — Рад, что у вас нашлось время посетить наше торжество по случаю запуска первого в мире музыкального телевизионного канала.

— Привет, лорд Эндрю, — ответил радостный принц, своим таким панибратским обращением ко мне давая всем понять, что мы очень хорошие друзья. — Мне говорили, что ты собираешься прилететь на праздник MTV, но, всё равно, не ожидал тебя здесь увидеть. А что это за красавица, которую ты сегодня привёл с собой?

— Позвольте представить вам начальницу международного отдела моего музыкального молодежного Центра, которую зовут Натали.

— Я очень рада познакомиться с вами, Ваше Высочество, — ответила Наташа, предупрежденная мною по дороге сюда о том, что наш праздник сегодня может посетить принц Эдвард.

— Лорд Эндрю, где ты всё время берёшь таких красавиц?

— У нас в Московии большинство женщин просто безумно красивы.

Наташа была смущена и, одновременно, польщена таким пристальным вниманием к себе со стороны принца Соединённого Королевства. А смущение ей очень шло. Принц на секунду даже залюбовался ею. Вот ведь ловелас какой. То к моей Маше клеился, то теперь ему моя Наташа понравилась.

Но тут к нам подошли Стив и Тедди, с которыми я поздоровался уже по-простому. Фоторепортёры среди приглашённых гостей были, поэтому моё появление для прессы не осталось незамеченным. Принц спросил разрешения пообщаться с Натали, пока мы обсудим с учредителями канала свои дела.

— Молодец, что прилетел, — сказал довольный Стив. — А то без тебя праздник дня рождения MTV был бы не полным.

— Откуда ты приволок такую красавицу? — спросил у меня украдкой Тедди. — И сколько их у тебя?

— Места надо знать, — ответил я, улыбаясь. — А тебе, как жениху Лиз, не следует задавать такие вопросы, а то получишь по голове сковородкой.

— Лиз сейчас в аппаратной, готовится к запуску канала. Через две минуты прозвучит команда «старт».

На противоположной стороне зала были установлены телевизоры, чтобы гости, не отрываясь от общения, могли спокойно наблюдать за тем, что сейчас появится на экранах. И вот они ожили, появилась сетка с цифрами, а потом появился Тедди. Он, как генеральный директор MTV поздравил всех с этим торжественным днём. Было забавно стоять рядом с Тедди и, одновременно, видеть его на экранах телевизоров.

А потом пошёл первый клип. Естественно, это был наш клип на песню «Holding Out for a Hero» с участием принца. После его окончания всё захлопали. Аплодисменты адресовались всем, кто снимался в клипе и, конечно, самому новорожденному каналу. А потом был наш недавний музыкальный мини-фильм на русском с нашей песней «Небо». Я обратил внимание, что многие присутствующие спокойно воспринимают на слух русскую речь. Клип уже был показан с английскими тирами по местному телевидению, поэтому текст они давно запомнили и просто наслаждались нашим пением, исполнением и игрой, как актеров.

Принц что-то увлечённо рассказывал Наташе, видимо, о том, как снимался клип. Правильно, что я взял с собой Наташу. Она отвлекла внимание принца на себя. И даже если мои три подруги узнают о том, с кем я был на этом вечере, то я смогу это обьяснить производственной необходимостью. Ведь ей скоро вместе с Вольфсоном лететь в Тайланд на переговоры по поводу приобретения лицензии на производство энергетического напитка Red Bull. А тайцы очень почитают своего короля и довольно-таки трепетно относятся к другим королевским особам. Когда Наташа при встрече с Чалео Йювидья, тайским бизнесменом, создателем энергетического напитка «Krating Daeng» (в переводе с тайского «красный бык»), покажет газетные фотографии, где она запросто общается с английским принцем Эдвардом, то переговоры пройдут быстро и в нужном нам ключе.

И я думаю, что мне тоже надо будет поприсутствовать на переговорах. Я, всё-таки, теперь лорд и герцог. Тайцы любят красивых европейских женщин, но если добавить к этому мою мировую известность, то получится значительно снизить сумму, которую мы заплатим за права на «Красного быка».

Тедди был доволен тем, как встретили рождение его первенца, и пошёл обходить гостей, чтобы принимать заслуженные поздравления. А я спросил у Стива:

— Как продвигаются дела с долговыми расписками?

— Благодаря твоей репутации национального героя и слухам о том, что ты повелеваешь демонами, — стал с улыбкой рассказывать Стив, — многие добровольно написали передачу своего недвижимого имущества тебе, как Великому Мастеру Объединённой Великой ложи Англии, так как наличных у них нет и не предвидится. Я вчера и сегодня только этим и занимался, оформляя всё это у нотариуса. Ты теперь дополнительно владеешь тремя замками, десятью довольно большими участками земли и двумя очень неплохими квартирами в Лондоне. Из замков наибольший интерес представляет из себя замок Беркли в графстве Глостершир. У тебя, кстати, Maria является герцогиней Глостерской. Остальные залоги не так ликвидны и интересны.

— Замок Беркли, действительно, ценное приобретение. Он является третьим древнейшим, после Тауэра и Виндзорского замка, в Англии. Maria будет этому очень рада. Я хотел попросить тебя проследить за освобождением от прежних хозяев Кенсингтонского дворца. Мне Её Величество обещала его передать в месячный срок.

— Да, я слышал эту информацию, но я думал, что это только слухи. Оба его бывших владельца обвиняются в государственной измене и Королева поступила, я считаю, очень мудро, передав этот дворец тому, кто с корнем выжег эту измену.

В моей истории этот дворец официально принадлежал принцессе Диане с момента её брака в 1981 г. до самой смерти в 1997 г. Но он, получается, всё равно остаётся в руках моей большой семьи, а Ди получит от Королевы другой дворец или замок в качестве свадебного подарка. Кто-то коллекционирует марки, открытки или старинные железные замки́, а я теперь коллекционирую старинные английские за́мки и дворцы. И правильно. У меня ожидается большое прибавление в семье в следующем году, так что даёшь каждому моему ребёнку по за́мку.

День рождения MTV получился красивым. Минут через десять к нам присоединилась Лиз, которая уже знала, что я нахожусь среди гостей. Когда принц, наконец-то отпустил Наташу, я их познакомил друг с другом. Стив знал до этого Наташу, но не лично. О ней ему рассказывали члены бригады строителей, вернувшихся недавно из Москвы, которые в нашем центре делали три звукозаписывающих студии.

Наташа была в центре мужского внимания, но она и в Москве пользовалась таким же успехом. Но в Москве не было принцев, а здесь они были. Но я был за неё спокоен. Она любила только меня и я это прекрасно знал. Под конец вечера Лиз подошла ко мне и спросила, то ли осуждая, то ли восхищаясь:

— Четвёртая?

— Ты очень догадливая, Лиз, — ответил я и улыбнулся. — Я люблю всё красивое, и это красивое тоже любит меня. У нас взаимная друг к другу любовь.

— Сразу с четырьмя?

— Да. Ты же знаешь, сколько жён было у царя Соломона. Но я столько просто не осилю.

Лиз с каким-то сомнением посмотрела на меня, но ничего не сказала. Только в чем она сомневалась, я так и не понял. То ли в том, что я способен на такое, то ли, что не способен.

Вот так я и вывел в высший лондонский свет свою четвёртую подругу. У меня был готов ещё один аргумент в споре с моими жёнами, если таковой, конечно, возникнет. Но я решил по возвращении домой просканировать мысли моих трёх богинь, хотя делать я это очень не любил. Мне вспомнился красный транспарант на стене музея в фильме «Белое солнце пустыни» с надписью: «Женщина — она тоже человек!» Поэтому нарушать их права на свободу и тайну мыслей я не хотел. Вот интересно, как атланты защищали свой мозг от постороннего вмешательства? Не ходили же они постоянно в стальных шлемах. Атланты умели, как и я, читать мысли. А значит, также умели ставить защиту от чужого проникновения в свой разум.

— Как тебе вечер? — спросил я Наташу, когда мы сели в такси.

— Мне всё очень понравилось, — ответила она и прижалась ко мне. — Значит, теперь у тебя есть свой музыкальный телеканал в Англии?

— Да, и он скоро будет очень востребован. Это специализированный развлекательный канал для молодёжи. Его целевая аудитория — такие, как мы с тобой. Но, помимо этого, это ещё и реклама наших музыкальных альбомов и песен. Завтра, я уверен, спрос на наши диски вырастет, незначительно, но вырастет. А вот чем больше его будут смотреть, тем больше станут покупать наши пластинки.

— Я так рада, что ты меня с собой взял. Если ты меня возьмёшь к себе хоть десятой женой, я всё равно буду этому рада.

— Четвёртой.

— Что четвёртой?

— Четвёртой женой пойдёшь? Четвёртой всё же лучше, чем десятой.

— Раз зовёшь, отказываться не буду. Мне кажется, я знаю твою третью жену. Она ведь англичанка?

— Да. Ты могла её видеть в клипе «Небо», который сегодня крутили по MTV.

— Так это леди Диана? Она же выходит замуж за принца Чарльза.

— Это фиктивный брак. От меня родятся очень необычные дети, поэтому их надо будет «прикрыть». После свадьбы Ди станет принцессой Уэльской, а наши с ней сын и дочь принцами и принцессой.

— А у меня посмотришь, беременна я или нет?

— Так ты согласна стать моей четвёртой женой?

— Конечно, согласна. А ты уже сможешь определить пол наших детей?

— Слишком рано. Но вот количество, надеюсь, смогу.

В предвкушении узнать свою мечту, Наташа аж вся светилась от счастья. Когда мы перенеслись в теперь уже её трёшку на Юго-Западе, я первым делом уложил её в спальне на кровать и положил ей свою ладонь на низ живота. То, что я почувствовал и увидел, повергло меня в шок. Я увидел светящиеся зелёным светом три микроскопические точки, обозначавших три оплодотворённых яйцеклетки. Не поняв моей реакции, которая была написана у меня на лице, Наташа с тревогой и опасением спросила меня, боясь услышать отрицательный ответ:

— Я беременна?

— Да, беременна. Но как-то это уже слишком.

— И что это значит?

— У тебя будет тройня.

Услышав такое, она, сначала, замерла, а потом обняла меня и осыпала поцелуями.

— Обалдеть, — только и смогла произнести она. — Я мечтала об одном сыне. Потом ты сказал, что будет двойня и я стала мечтать о сыне и дочери. А теперь, вообще, трое. Да, сегодня, действительно, настоящий День рождений. И твоего канала, и троих наших будущих детей.

— Я сам не ожидал, — сказал я, но на моём лице играла счастливая улыбка. — У тебя в роду были тройни?

— Никогда. Даже ни разу двойни не было. И как мы все будем жить вместе? У тебя же четырёхкомнатная квартира?

— Уже восьмикомнатная. Только сегодня получил ещё одну четырёхкомнатную.

Да, вот так Фортуна со мной играет. Я уже размечтался, что всё могу спрогнозировать и просчитать, а она бац и подшутила надо мной и всю мою красивую математику сломала. Этруски называли богиню колеса Вортумна, «та, которая поворачивает год», а римляне это имя изменили на Фортуна. Она вертела небесное колесо, меняя времена года и судьбы людей. В средневековье её стали называть Госпожой Удачей, а великое колесо судеб — колесом Фортуны. Мне даже на секунду показалось, что я слышу её радостный смех от своей весёлой проделки. Но это была добрая шутка, поэтому я благодарил Судьбу за этот маленький розыгрыш. Где двое, там и трое, а то и сразу девять.

— Ты расскажешь о нас своим трём жёнам? — спросила Наташа.

— Пока не решил, — честно ответил я. — Если будет подходящий момент, то расскажу. Ты загранпаспорт себе сделала?

— Я отдала анкету и фотографии Ситникову, как ты сказал. Он обещал, что в четверг будет уже готов. Ты, всё-таки, решил меня отправить в Бангкок?

— Да. Но благодаря амулету, я смогу у тебя часто появляться. Так что подстрахую, если что. Визу в Тайланд вам поставят уже в пятницу, поэтому можете с Вольфсоном спокойно лететь в понедельник. Думаю, трёх дней для переговоров вам будет достаточно. Я подключу МИД и они свяжутся с нашим посольством или торгпредством в Бангкоке, чтобы вас ждал нужный нам тайский бизнесмен.

Два года назад совершил свой первый полет Ил-86, но в эксплуатацию его запустят только в 1980 году. Получается, что полетят они на Ил-62М, как и мы в Америку. Завтра первым делом дам задание заказать два билета на двенадцатое июня для Наташи и Александра Самуиловича.

— На сегодня всё, — сказал я и поцеловал свою подругу. — Если мои три подруги выгонят меня, то я перееду жить к тебе.

— Буду только рада, — ответила она, но я концовку уже не слышал, так как оказался в своей квартире на Новых Черемушках.

Девчонки, я так понял, наводили порядок в гардеробной комнате, так как оттуда раздавались их голоса и смех. Значит, бунта на корабле сегодня не будет. Я уже два бунта за один месяц подавил и довольно кроваво, но с «Бабьими бунтами» я ещё дела не имел. Я знал, что так назывались массовые выступления женщин-солдаток против политики царского правительства в 1915–1916 годах. Но у меня, я надеюсь, подобного не случится.

Я заглянул в гардеробную, которая когда-то должна была стать моим кабинетом и увидел своих женщин, занимающихся ревизией своих шмоток. А я и не представлял, что мы так много вещей купили. Ну да, начали с «Берёзки» в апреле, откуда мы с Солнышком выносили по несколько пакетов за раз, а закончили целой лондонской улицей бутиков, где нам понадобился уже целый автобус для перевозки купленного.

— Меня кто-нибудь покормит или я тогда, чтобы вас не отвлекать, смотаюсь в Ниццу? — спросил я свою, увлечённую очень важным делом, троицу.

Волшебное слово Ницца произвело магическое действие. Ну точно, я же настоящий Гермес, logos spermatikos. По поводу слова, я его только что произнёс, да и оплодотворить я своих подруг тоже успел. Чем не начинающий такой бог, пишущийся пока с маленькой буквы?

— А мы тоже хотим, — заверещали подруги и полезли целоваться.

— Тогда даю вам десять минут на сборы и ухожу без вас, если не соберётесь, — ответил я и посмотрел на свои золотые часы «Ролекс».

О как забегали, но через двенадцать минут были полностью готовы. Рекорд, однако. Я проверил у них наличие амулетов и у всех они были при себе.

Мы переместились сначала на нашу виллу, а потом спокойно вышли в сад, а затем на улицу.

— Много не заказывайте, так как уже поздно и всем пора спать, — проинструктировал я своих красавиц, когда мы приблизились к знакомому ресторану, из которого нам прошлый раз доставили еду. — И решите сразу, что будете есть на завтрак. Я сегодня закажу, чтобы утром всё было готово.

Девчонки были счастливы. Про такого мужа они даже в книжках не читали, но мечтать, скорее всего, могли. Ну так, Гермес я или где?

В ресторане нам выделили столик около окна и быстро принесли то, что мы заказали. Мои девчонки захотели съесть пиццу, так как увидели, что её готовят здесь прямо перед нами в печи. Пиццамейкер очень красиво крутил и подбрасывал плоский блин из теста над головой, что привлекло внимание моих любопытных сорок. Правильно, это же итальянский ресторан, но в нем готовят и другие европейские блюда. Я уже догадался, что они закажут себе на завтрак.

— Расскажи, как «слетал» в Лондон, — спросила Маша, заменив слово «телепортироваться» на обычное «летать», чтобы никто не слышал, так как в ресторане было довольно людно.

— Вам всем привет от Стива, Тедди и Лиз, — сказал я, откусывая маленькие кусочки от обжигающей, но очень вкусной пиццы. — А кое-кому личный привет от принца.

— Вот ещё, — фыркнула Маша. — Нужен он мне. Только в понедельник еле от него отвязалась, а он опять приветы шлёт.

Все заулыбались, но пиццу есть не прекратили. Это тебе не магазинная замороженная пицца, которую ты приготовил в микроволновке. Здесь она тает во рту, а не в руках.

Дальше я стал рассказывать о событиях прошедшего вечера в деталях.

— А тебя, Маша, могу обрадовать, — сказал я первую часть фразы, чтобы заинтриговать подругу, а затем стал увлечённо есть пиццу.

— Ну не томи, — ответила Маша, посмотрев на меня очень преданными глазами.

— Замок Беркли теперь мой. Он нам достался по долговой расписке одного масона. Я решил скупать замки для наших детей. Ди получит от Её Величества какой-нибудь замок на свадьбу в качестве подарка. А вот вы и наши дети теперь уже обеспечены старинными замками полностью. Лидс останется Солнышку, а Беркли — Маше.

От радости две мои подруги даже забыли, что надо есть пиццу, а то она остынет. Я смотрел на них и улыбался. Я даже подмигнул Ди, как бы говоря, что всё идёт как надо согласно разработанному мной плану.

— А если у Ди через три года при разводе попросят вернуть подарок назад? — спросила Солнышко, пытаясь просчитать все возможные варианты развития событий.

— У нас на подходе ещё два замка и один дворец, — ответил я. — Так что Ди я в обиду не дам и без большого и красивого дома её не оставлю.

Ди благодарно кивнула, так как целовать меня в ресторане при всех девчонки не хотели. Все три довольно улыбались. Почему бы им не улыбаться? Ведь Солнышко и Маша были теперь герцогинями, правда советского розлива. А замков и дворцов у наших граждан отродясь не было, если не считать дореволюционный период. А тут тебе прецедент, да ещё какой. Правда, о нем никто не узнает, но это уже дело другое.

— Ну что, наелись? — спросил я своих подруг, уже клюющих носом. — На утро тоже пиццу заказываем?

Ответом мне было три синхронных кивка головами. Уже засыпают, умаялись за день. Я составил заказ на завтра на шесть утра по местному времени. Они открывались в половине шестого, так что успеют всё приготовить к моему переносу.

Прогулка на свежем воздухе нас всех взбодрила. Мы решили принять душ в одной большой ванной, которая располагалась рядом с хозяйской спальней, и, вытеревшись и прямо в халатах, которых на вилле было с запасом, перенеслись в московскую квартиру, где сразу упали в заранее разобранную кровать и уснули. Мне больше в голову никакие наполеоновские планы по захвату всего земного шара не приходили, поэтому я отключился вместе со всеми.

В утро среды я решил перенестись сразу в Ниццу и побегать там по набережной. Потом я поплавал в море на знакомом платном пляже и только после этого пошёл за едой в ресторан. Сейчас обрадую девчонок. Но, когда я возвращался с пакетами с едой, возле моей виллы стоял «Ситроен» местной жандармерии и меня это насторожило. Но мои тревоги были напрасными. Жандармы меня встретили с улыбками.

— Monsieur André, доброе утро, — обратился ко мне младший жандарм. — Вам просили через нас передать записку. Наша сотрудница вчера видела вас выходящим из ресторана, поэтому мы решили дождаться вас здесь.

— Merci beaucoup, — ответил я на такую любезность со стороны французских правоохранительных органов.

В записке был номер телефона и инициалы G.K. Почерк мужской, но эту записку мог написать дежурный в участке. Инициалы мне напоминали одного человека, а если быть точным, женщину. Скорее всего, это Грейс Келли. Но если это опять её тонкое сексуальные домогательство, тогда придётся её послать далеко и надолго. Я вспомнил анекдот, в котором говорилось об объявлении в газете где предлагали поменять одну сорокалетнюю жену на двух двадцатилетних. И была ещё приписка: «Четыре по десять не предлагать!»

Вот и я не собирался менять трёх своих красавиц на одну княгиню. Только позвонить, в любом случае, стоит. Но это следует сделать из Ниццы, а не из Москвы.

Трубку сняла незнакомая женщина, видимо, служанка. Дворец князей Гримальди был огромен, но княгиню нашли быстро. Потому, что когда я сказал, кто я такой, голос служанки заметно подобрел. Значит, служанка была в курсе, что её хозяйка разыскивает меня и я ей очень нужен.

— Привет, лорд Эндрю, — зазвучал в трубке знакомый голос женщины, с которой мы совсем недавно занимались безумным сексом в одной из комнат Букингемского дворца. — Молодец, что позвонил. У меня есть к тебе одно дело.

— Привет, Грейс. Это случайно не по поводу продолжения наших с тобой любовных игр? — задал я вопрос с подвохом.

— На тему перепихнуться с тобой я всегда готова. Такого любовника, как ты, у меня ещё не было. Но предложение заключается в другом. Я случайно узнала, что ты купил себе виллу в Ницце и вчера там появился. Не хочешь устроить небольшой концерт своей группы в нашем княжеском дворце в Монако? Это совсем недалеко от Ниццы.

— Я знаю, что твой дворец находится километров в двадцати от моей виллы. Но, если честно, я приехал на Лазурный берег отдохнуть.

— Я готова заплатить полмиллиона наличными и даже прислать за вами вертолёт.

— Предложение очень заманчивое. Но у нас в субботу концерт, а мы так после Лондона толком и не отдыхали.

— Хорошо. Готова заплатить миллион.

— Ну вот что с тобой делать. Ты и мёртвого уговоришь. Ладно, я согласен.

— Я рада, что ты согласился. Раз ты в субботу занят, а у нас в пятницу тоже дела, давай тогда завтра часов на шесть вечера. Устраивает?

— Годится. А почему такая спешка?

— Князь Ренье всеми силами пытается изменить отношение к своей маленькой стране со стороны сильных мира сего. Нас до этого называли «европейской столицей казино». А муж хочет сделать так, чтобы эта сомнительная слава канула в лету и нас стали называть «столицей искусств». У нас, как раз, сейчас проходит культурный фестиваль и съехались представители королевских домов Европы. Так что твой концерт был бы очень кстати. Люди они все обеспеченные, поэтому им заплатить по десять тысяч долларов за входной билет на концерт всемирно известной группы ничего не стоит.

— Теперь понятно. Тогда мы будем без клавишника. У него аппендицит, так что он оклемается только через неделю.

— Ты же сам играешь и девушки твои тоже умеют играть на синтезаторе.

— У нас все на многих инструментах играют. Так что всё будет, как всегда, на высшем уровне. Сколько намечается гостей?

— Человек двести.

— Тогда, если умножить двести на десять тысяч, то получится два миллиона.

— Ну мне же тоже нужны деньги на карманные расходы. Муж меня в этом плане стал, последнее время, сильно ограничивать.

— Ну ты даёшь! Слушай, а итальянцы на концерте будут?

— Да. У нас сейчас много гостей из Италии. Мы же, почти, соседи. А что ты хотел?

— Тогда надо какую-нибудь песню на итальянском языке написать для гостей.

Грейс чмокнула меня в трубку, а я подумал, что про телепортацию Серёге знать пока рано. Поэтому я и придумал историю с аппендицитом, чтобы объяснить его отсутсвие на концерте. Я ещё тогда, когда Серега чуть не покинул нашу группу из-за Ирки, начал репетировать с Солнышком весь наш репертуар на нашем домашнем синтезаторе. И у неё сейчас уже очень хорошо получалось. Конечно, Серега играл лучше, но мы справимся и без него.

Когда я телепортировался в нашу московскую квартиру, то меня уже ждали три проснувшихся взлохмаченных и голодных галчонка.

— А мы уже хотели сами завтрак готовить, — сказала Солнышко, целуя меня, после чего это сделали Маша и Ди.

— Пришлось с княгиней Монако общаться по телефону, — ответил я, доставая и выкладывая на стол коробки с пиццей и большие стаканы с кофе.

— Чего хотела эта старушка? — язвительно спросила Маша, так как считала всех мужчин и женщин старше сорока стариками и старухами, что свойственно всем юным пятнадцатилетним девушкам.

— Маш, твой язык тебя погубит. Грейс Келли пригласила нас дать завтра концерт прямо в их княжеском дворце.

— Ух ты, — воскликнула Ди с набитым ртом, так как этому она научилась у Маши. — Значит, вы в четверг в Монако побываете. А меня эти нудные примерки и выбор свадебных аксессуаров вконец замучили. Там оказалось столько нюансов, что голова кругом идёт. Вот у вас всё просто, а одна только церемония появления на балконе Букингемского дворца чего стоит.

— Ещё немного потерпеть осталось, — ответил я ей.

Я в Ницце ещё купил свежих французских газет, но по поводу открытия нашего канала MTV в них ничего не было. Получается, что в вечерних выпусках точно появятся статьи об этом событии. Надо будет после того, как я перенесу Ди в замок Лидс, быстренько смотаться в Гайд-парк и купить английских газет. Там-то уж точно эта новость будет на одной из первых страниц. Посмотрю фотографии и тогда будет понятно, беспокоится мне по поводу Наташи или нет. Но отмазка для жён у меня была, так что я пока был спокоен.

— А теперь вопрос к Маше, — сказал я и устремил серьёзный взгляд в её сторону. — Кто-то должен был на лингафонные курсы французского языка пойти. Вчера я закрутился, а ты мне и не напомнила.

— Я сегодня готова это сделать, — уверенно ответила Маша.

— Хорошо. Но Грейс сказала, что будет много гостей из Италии. Значит, нам надо хоть одну песню на итальянском иметь в нашем репертуаре.

— А ты что, и итальянский знаешь? — спросила Солнышко.

— Совсем чуть-чуть. Но простенькую песню сочинить могу.

— И я чувствую, ты такую уже сочинил? — задала резонный вопрос Ди.

— Я ещё в апреле задумывался о нашем участии в музыкальном фестивале Сан-Ремо. Уже тогда у меня появился набросок одной весёлой итальянской песни. А сейчас я её просто окончательно доработал. Пошли к синтезатору. Я её наиграю и спою. Уверен, что она вам понравится.

Девчонки, радостные, побежали в нашу музыкальную комнату, где я им «забацал» песню группы Ricchi E Poveri «Mamma Maria». Мои три красавицы с первых аккордов вскочили и стали танцевать, а потом, когда я закончил, радостно повисли на моей многострадальной шее.

— Просто обалденная песня, — воскликнула Маша. — Мелодия очень простая и слова, я так понимаю, не очень сложные.

— Я сейчас включу магнитофон на запись и мы исполним её втроём. Слова я сейчас под копирку напишу, а Солнышко в это время постарается её сыграть самостоятельно.

Я хорошо помнил клип на эту песню, который сделали в 1983 году Ricchi E Poveri. Их в группе было трое и нас тоже будет трое. Только у итальянцев изначально было двое мужчин и одна женщина, а у нас будет, наоборот, один мужчина и две женщины. Солнышко старательно подбирала мелодию на слух. Я раз семь её поправлял и показывал, как надо играть. И в конце концов у неё получилось. Но для записи я сам решил сесть за клавишные, а девчонки только пели по очереди. Сначала пел я, потом Солнышко, затем я и Маша. А припев мы исполнили все втроём.

Лучше всего у нас получился припев. С остальным надо было ещё работать. При прослушивании сразу становилось понятно, что итальянский язык не родной для моих двух солисток. И тут мне в голову пришла одна идея. Я же ведь теперь мог воздействовать на определенные участки головного мозга, отвечающие за изучение иностранных языков. Так, я вспомнил, что разные способности к языкам определяются тем, как гиппокамп соединяется с белым веществом — «генетическими различиями в функциях нейротрансмиттеров». И ещё всплыло в памяти, что левая инсула активана в процессе «мысленного повторения», что важно для продуктивного изучения языка. Следовательно, на эти две области головного мозга я и буду воздействовать.

— Так, Солнышко и Маша, садитесь ближе ко мне, — сказал я своим двум русским подругам. — Я вам сейчас улучшу вашу восприимчивость к иностранным языкам.

Девчонки смело сели рядом со мной и я положил на их головы по одной своей ладони. После чего на их лицах появилось блаженное выражение. Странно, может я воздействую на их центры получения удовольствия? Нет, им просто приятно и они балдеют от этого.

— Всё, — сказал я и снял ладони с их красивых головок. — Сейчас я звоню в МГИМО и вызову вам машину из нашего Центра. А вы пока собирайтесь. Возьмёте слова песни Mamma Maria и два варианта песен «D.I.S.C.O.» и «Hands Up (Give Me Your Heart)» на французском языке. Их произношение вам и будут ставить. Занимаетесь часов до двух, а потом отправляемся в Ниццу.

Моя последняя фраза их очень мотивировала и они с радостными воплями стали носиться по квартире в поисках того, что надеть, чем накрасится и надушиться. Пока девчонки собирались, я успел со всеми созвониться и договориться. Я проводил Солнышко и Машу до нашей разъездной машины, поцеловал их на прощание, а затем вернулся в квартиру, откуда мы перенеслись с оставшейся подругой в наш английский замок. Там я поцеловал уже Ди и пожелал ей удачи. А затем я телепортировался в Гайд-парк, чтобы купить английские газеты. Только в одной Daily Express вместе со мной и принцем на снимке с открытия канала MTV была заметна Наташа. Но совсем не чётко. Поэтому будем надеяться, что Ди сегодня эту газету читать не будет.

Времени у меня уже не оставалось совсем, поэтому пришлось телепортироваться сразу в здание ЦК. Причём опять в туалет, чтобы не вызвать у секретарши подозрений. Хотел ведь, как простой советский школьник, приехать на работу на собственной «Волге», но разве эти женщины когда-нибудь дадут всё вовремя сделать. В этот раз мне тоже повезло, так как в туалете никого не было. Но однажды моё везение закончится, поэтому надо что-то с этим делать. Я уже не мальчик и не след секретарю ЦК и кандидату в члены Политбюро ныкаться по сортирам и ватерклозетам. Придётся поставить Валерию Сергеевну в известность, что я буду иногда странным образом появляться в своём рабочем кабинете и также странно исчезать. Это, без сомнения, добавит ещё больше таинственности в её глазах в отношении меня.

В моей приёмной никого не было, кроме секретарши.

— Здравствуйте, Андрей Юрьевич, — сказала она, улыбаясь.

— Здравствуйте, Валерия Сергеевна, — ответил я. — Что у нас назначено на утро?

— Должны вот-вот подъехать Байкова Людмила Николаевна и Анатолий Сергеевич Краснов.

— Как появляться, сразу приглашайте ко мне. Это ещё два моих новых заместителя. Потом на них оформите приказы, я подпишу. Да, что у нас с заказами и талонами в 200-ю секцию ГУМа для них?

— Талоны должны лежать у вас в сейфе. А заказы к обеду будут готовы.

— Отлично. Тогда я у себя.

Зайдя в свой кабинет, я его даже в первый момент и не узнал. Ну вот, совсем другое дело. Сан Саныч, на радостях, расстарался. Мебель заменили и шкаф вынесли, как я вчера просил. Даже кондиционер успели поставить. Правда наш, советский, но в кабинете было прохладно и свежо. Лето ведь на дворе. Днём сегодня двадцать шесть градусов обещали, так что без кондиционера сдохнуть можно. Я же не могу на работу ходить в футболке и джинсах. Приходится надевать костюм, рубашку с галстуком и три свои Золотые Звезды вешать на грудь.

Я вчера даже сейф не открывал. Да и не мог я этого сделать. Ключ был только у Суслова и запасной у завхоза. А Сегодня Саныч с утра пораньше передал его моей секретарше и я спокойно теперь мог ознакомиться с его содержимым. Так, вот они талоны. Берём три штуки для своих новых замов. Из дома я ещё захватил полторы тысячи чеков. Каждому по пятьсот чеков в качестве компенсации за переход на другую работу. Я убрал в три конверта, найденных в сейфе Суслова, деньги и талоны, а затем положил их на столе перед собой.

Тут зазвонил аппарат правительственной связи, на котором был наклеен золотой герб СССР в центре наборного диска. Это или Брежнев, или Андропов.

— Здравствуй, Андрей, — сказала трубка голосом шефа КГБ.

— Здравствуйте, Юрий Владимирович, — ответил я и в этот момент в кабинет зашли Анатолий и Людмила Николаевна, а за ней и Ситников.

Я им кивнул головой в знак приветствия и указал рукой, чтобы присаживались.

— Мы нашли тайник у Суслова на даче, как ты и говорил, — произнес Андропов в продолжение нашего диалога. — Всё подтвердилось. Брежнев в шоке, ведь он до конца надеялся, что это ошибка.

— Я же говорил, что он предатель, — ответил я в трубку и трое присутствующих при этих словах вздрогнули. — Так что, Юрий Владимирович, я опять оказался прав.

— И с пятью замами Суслова всё подтвердилось.

— Значит, к двоим будет применена мера высшей социальной защиты?

— Да, у них особо крупная сумма в валюте, а это расстрельная статья. В общем начал ты хорошо, держи так и дальше.

— Спасибо, Юрий Владимирович. Я буду стараться.

Я положил трубку и повернулся к моим заместителям. По их лицам было понятно, что они догадались, с кем я разговаривал и о чём шёл разговор.

— Ну здравствуйте, мои новые заместители, — обратился я к ним с улыбкой, чтобы несколько сгладить осадок от короткого разговора с Андроповым. — Это всё дела уже минувшие, а теперь перейдём к делам сегодняшним.

Я представил всех друг другу, хотя Ситников и Краснов были лет пять, как знакомы.

— Начну с подарков, — продолжил я и раздал по одному конверту каждому. — Там, в каждом конверте, лежит по пятьсот чеков и талон в 200-ю секцию ГУМа. Это в качестве компенсации за то, что вам пришлось неожиданно бросить предыдущую работу.

Все сразу заулыбались, поняв, что я своих слов на ветер не бросаю.

— Только работать придётся много, — продолжил я. — Месяца через три вы получите по трёхкомнатной квартире в одном из цэковских домов. В сентябре как раз, сдаётся один такой дом на Новослободской. Сами выберете себе, какие понравятся. Так что теперь всё зависит от вас.

Народ сидел обалдевший. Ситникову лично квартира была не нужна, но он её дочке с зятем отдаст. А вот Людмила Николаевна и Анатолий оценили перспективы и поняли, что сделали правильный выбор, согласившись работать под моим началом.

— Тогда, Анатолий Сергеевич и Людмила Николаевна, — продолжил я свой разговор, — мой секретарь вам сейчас покажет на выбор четыре кабинета, где вы будете работать. Там секретари тоже уже есть, мы их не меняли. Они вам помогут войти в курс дел. И сегодня, во второй половине дня, вы получите продуктовые наборы по очень смешным ценам. А мы с Василием Романовичем продолжим неоконченные вчера дела.

Когда они ушли, я достал кассеты и сказал Ситникову:

— Две песни на английском полностью готовы. Я их ещё и на французский перевёл, так как после Америки нас могут пригласить во Францию. А одну я написал на итальянском. Очень хочется на фестиваль в Сан-Ремо попасть.

— Да, талантов в тебе немерено, — воскликнул мой зам по идеологии.

— Только вот ноты освоить всё нет времени. И ещё вчера записали три песни на русском. Одну исполняем мы, другую «Серебро», а третью Пугачева. Я ей давно подарок обещал. Алла сама будет регистрировать её. Я там прохожу, как композитор и автор слов.

— С нотами не вопрос. Мои тебе запишут, как прошлый раз. Главное, чтобы кассета была.

— Кассета есть, только мы её дома у меня утром записывали. Песня классная, только Солнышко и Маша поют по-итальянски с рязанским акцентом. Но в ближайшее время им поставят произношение на лингафонных курсах МГИМО.

— Тогда давай кассеты и слова, остальное я сам сделаю. Тебе моя жена большой привет передаёт и благодарность. Я вчера вечером, как молодой жеребец, отличился. Только за одно это я тебе буду по гроб жизни обязан. И спасибо за деньги, а особенно за квартиру. Я её дочери отдам. У них с зятем пока своего угла нет, снимают они двухкомнатную квартиру.

— Сочтёмся, Василий Романович. Сейчас Маргарет приедет, будем с ней биться за каждый миллион.

Так и оказалось. В результате, когда эта наша знакомая англичанка приехала и поздравила меня с повышением, выяснилось, что американцы хотели тихой сапой зажать два миллиона. Маргарет здесь была ни при чём. Эти янки без мухляжа ни дня прожить не могут. Поэтому сидели мы втроём больше часа и вычитывали каждую запятую. Оказалось, принимающая сторона попыталась ещё и налоги на нас повесить. Нет уж, дудки. Два миллиона на дороге не валяются. Это мне прибавка в триста тысяч и государству дополнительно в доход миллион семьсот.

По поводу проживания и трансферта это всё Маргарет договаривалась. А во время наших гастролей все вопросы будет решать Женька, как официальный представитель ЕМI. Как я и просил, мы дадим два концерта в Нью-Йорке, один в Лос-Анджелесе и Лас-Вегасе. Остальные города я даже не стал запоминать, Женка ближе к делу предупредит и всё подробно расскажет. Какая разница, в каком американском городе выступать, главное, чтобы были зрители, которым нравится наша музыка. Цвето-звуковая аппаратура полетит за нами из Лондона. Теперь, если даже что-то пропадёт или сломается при транспортировке, то я всегда смогу телепортироваться в наш Центр и забрать и видеопроектор, и нашу цветомузыку с дымогенераторами и лазерами. Причём, я это могу уменьшить до размера спичечного коробка и таскать всюду с собой в кармане пиджака.

Можно было, конечно, сразу предложить Стиву, чтобы минимизировать расходы, но я тогда засвечусь по полной. Лучше пусть всё идёт, как идёт. Это будет мой запасной вариант, на самый крайний случай.

Так, с этим разобрались. Потом пошли песни. Ситников и Маргарет слушали и улыбались. Действительно, песни получились очень танцевальные.

— Да, лорд Эндрю, — сказала в конце Маргарет, — умеете вы писать настоящие зажигательные песни. Только они пойдут как две, так как на французском они остаются теми же самыми.

— Без проблем, — ответил я. — А как вы относитесь к песням на итальянском языке?

— Вы и итальянский знаете, лорд Эндрю? Зачем это вам?

— Мы решили в следующем году выступить на фестивале в Сан-Ремо. Для этого следует готовиться уже сейчас, чтобы итальянская публика привыкла к нашим песням на их родном языке.

— Мысль хорошая. И что у вас есть?

— Мы только утром её сегодня записали на магнитофон, поэтому качество звука пока хромает. Но сама песня потрясающая.

И я включил нашу Mamma Maria. Маргарет сразу поняла, что это будет ещё один шедевр.

— Мы её тоже покупаем, — сказала она, потрясённая услышанным. — Только в пятницу обязательно пришлите ко мне в офис нормальную запись. И с языком поработайте. Успеете?

— Успеем. С солистками сейчас занимаются специалисты по иностранным языкам, да и у меня есть своя методика постановки произношения.

— Отлично. Тогда держите два чека за три песни. И сколько бы вы хотели получить аванс за предстоящие гастроли?

— Я не жадный, мне и миллиона хватит.

— Я так и предполагала, поэтому заставила американцев прислать нам два.

— Ну вот видите, мы стали понимать друг друга с полуслова. А всего только два месяца прошло, как мы начали с вами работать

Маргарет улыбнулась, видимо вспомнила что-то приятное по нашей совместной работе. Но чек на миллион долларов выписать, при этом, не забыла. Это был чек лично для меня. Государство потом получит свою немаленькую сумму в долларах. Мы все остались довольны проведённой встречей, но у меня по этому поводу возник один законный вопрос. Когда Маргарет ушла, я задал Ситникову прямой вопрос в лоб:

— Василий Романович, вот скажите мне честно, кто мне такие грабительские проценты назначил? Я теперь сам являюсь большим начальством. Кто тогда выше меня получается в данном вопросе?

— Я ждал этого вопроса, — сказал Ситников. — Это личное распоряжение Брежнева по всем валютным контрактам. Не ты один такой. Скажу честно, что на Олимпиаду денег катастрофически не хватает. Поэтому и было принято, ещё в прошлом году, такое негласное указание. Можешь сам с ним поговорить. Ты и так у него в любимчиках ходишь. А я этот вопрос через Андропова решал. Вот так вот.

— Ладно, я понял. Вот после Олимпиады я Леониду Ильичу и задам этот вопрос. Но всё равно странно. Я ему на днях сделал два подарка на общую сумму сто двадцать миллионов долларов, а он проценты мне нормальные не может назначить.

— Ого, хороши у тебя подарки. Я смотрю, ты из Англии совсем другим человеком вернулся и подарки у тебя стали королевские.

— Вот Королева-то меня и не обидела, а наши всё жмотятся. Так, когда зарегистрируете мои песни, отдайте бумаги Валерии Сергеевне. Я сейчас ещё переговорю с Красновым по поводу наших песен на радио, а потом меня не будет до пятницы. Так что вы тут сами командуйте без меня.

— Без проблем. Я ещё сегодня подольше поработаю и к завтрашнему дню буду полностью готов приступить к свои обязанностям. Я жену предупредил, что работы у меня очень много, но и здоровья гораздо больше. А за будущую трехкомнатную квартиру она с меня теперь пылинки сдувать будет.

— Тогда до пятницы.

После Ситникова я пообщался с Красновым и передал ему двенадцать наших новых песен. Мы с ним решили, что я ему, по старой памяти, буду их продолжать передавать, а он уж их сам отправит на радиостанцию «Маяк».

Мы попрощались и я тоже вышел из кабинета, закрыв его на ключ, а ключ отдал секретарше. Не охота мне его с собой таскать.

— Валерия Сергеевна, — обратился я к ней, — меня до пятницы не будет. Первым замом вместо меня остаётся Ситников. Соответствующий приказ напечатайте прямо сейчас и я его подпишу.

Три строчки были напечатаны за шесть секунд, после чего я поставил на приказе свой автограф, которого добиваются миллионы моих музыкальных поклонников, и отбыл опять в туалет. Вот в пятницу я телепортруюсь уже в другое место, что повергнет в шок мою секретаршу. Но то будет только через два дня, а сейчас извольте, Андрей Юрьевич, опять использовать «туалет, типа сортир, обозначенный на схеме буквами Мэ и Жо». Да, «Бриллиантовая рука» актуальна на все времена.

Обедать в этот раз я решил дома. Девчонки суп вчера сварили, надо попробовать, что у них, в результате, получилось, да и не хотелось их обижать. Поэтому, первым делом, как я очутился дома, я залез в душ, а уже потом разогрел себе порцию супа в отдельном ковшике с крышкой. А вкусно у моих юных хозяек получилось. Наверняка опять со своими мамами предварительно консультировались, вот и приготовили замечательное первое блюдо. На второе я открыл банку ветчины и сделал себе бутерброды. У нас ещё с утра оставалась пицца, но её пусть девчонки доедают.

О, легки на помине. В двери повернулись ключи и я пошёл их встречать. По довольным и счастливым мордашкам было понятно, что у них всё получилось и даже очень хорошо. С порога они мне стали вразнобой рассказывать, что преподаватель итальянского был просто шокирован их быстрыми успехами.

— Мы сами удивились, — добавила Солнышко, — что так быстро запоминали итальянские и французские слова, вместе с произношением. А потом поняли, что это твоя работа. Ты же свои руки у нас на головах держал, вот у нас память и способность к языкам улучшились в разы.

— Тогда пошли к синтезатору, проверим, чему вы сегодня научились, — сказал я и поцеловал своих радостных болтушек.

Что я могу сказать, это небо и земля по сравнению с тем, как они исполняли утром. Было такое впечатление, что вместе со мной пели две коренные итальянки родом из Тосканы. А ещё было радостно видеть то, что Солнышко великолепно сыграла на синтезаторе Mamma Mia, ни разу не сбившись. То есть у неё ещё и слуховая память намного улучшилась. Да, я сам от себя такого не ожидал. Но радовался нашему успеху искренне, как и две мои подруги.

— Молодцы, — похвалил я их и был на радостях затискан и зацелован. — А теперь собираемся и отправляемся в Ниццу. У нас завтра концерт, поэтому инструменты берём с собой. Будем на вилле репетировать. Серёгу с собой брать не будем, так как он может проболтаться Женьке и тогда нам всем хана.

— А как же без него? — спросила удивлённо Маша.

— Ты же только что видела, что теперь может Солнышко со своими новыми способностями. Она теперь весь наш репертуар сможет не хуже Сереги отыграть. Ведь так, Солнышко?

— Да, — ответила та радостно, — теперь точно смогу.

— Вот и отлично. Это левый концерт, о котором никому постороннему знать не положено. А на официальных выступлениях Серега будет играть, как обычно, вместе с нами.

Тут зазвонил телефон и мне пришлось идти на кухню, где мы его оставили. Это был Игорь из Центра.

— Добрый день, Андрей Юрьевич, — поздоровался он со мной. — Докладываю, что рекламную продукцию группы «Серебро» мы только что начали печатать. Первые оптовики уже забрали часть вашей продукции и просят ещё. Получается, что пока «Серебро» отложить?

— Хорошо, — ответил я, немного подумав. — Основная прибыль и должна поступать за счёт нас, как мы изначально и планировали. «Серебро» старайся предлагать вместе с нашими рекламными продуктами. Думаю, что сегодня-завтра и их начнут заказывать и активно покупать.

— Понял. Тогда следующая информация. Ваша секретарь Лена мне передала записку с сообщением от группы «Ритм». Ребята звонили ей и очень сильно извинялись, что не смогли вчера приехать на репетицию. Там у их начальства какой-то свой праздник был, вот их и не отпустили.

— Хорошо. Диктуй номер.

После этого я перезвонил Михаилу, руководителю группы «Ритм».

— Извините нас, Андрей Юрьевич, — тот стал сразу оправдываться. — Мы заранее предупредили директора нашего клуба, в котором мы играем, что у нас вчерашний вечер занят. Но этот клуб принадлежит Второму часовому заводу «Слава», а у дочки его директора вчера праздновалась в этом клубе свадьба. И нас там заставили весь вечер бесплатно выступать.

— Извинения принимаются. В пятницу в десять часов утра быть у нас в Центре. Если не приедете, можете больше не звонить. А с директором я вопрос сам решу.

— Большое спасибо. В пятницу мы обязательно будем.

Я вернулся к девчонкам и сказал:

— Я на час отъеду, а вы пока спокойно пообедайте. Кстати, суп получился очень вкусный.

Девчонки расплылись в довольных улыбках, а я побежал вниз к своей «Волге», так как мне надо было как можно быстрее добраться до Белорусской, где находилось здание этого завода. Из машины я набрал Андропову.

— Здравствуйте, Юрий Владимирович, — поздоровался я с моим шефом от КГБ.

— Привет, Андрей, — ответил довольный и, действительно, помолодевший голос Андропова. — Какие-то вопросы?

— Хотел спросить, Леонид Ильич принял какое-то решение по двум товарищам?

— Да. Благодаря тебе, он принял правильное решение. О результатах узнаешь из газет.

— У меня ещё есть вопрос. Вам нужен ещё один валютный спекулянт и взяточник?

— Конечно, нужен. Следователям понравилось по таким твоим конкретным наводкам работать.

— Я еду на второй часовой завод. Похоже, там тоже не всё чисто.

— Как будешь на месте — звони. Я группу предупрежу.

— Спасибо.

Мою машину в Москве не знал только какой-нибудь слепой и глухой ГАИшник. Поэтому я нёсся со скоростью сто двадцать километров в час, в два раза превышая предельно допустимую норму. Но мне только честь отдавали, когда я со свистом пролетал мимо. До них уже сегодня утром довели информацию об изменениях в моём партийном статусе, поэтому трогать меня было смерти подобно. Но вот только директор этого московского часового завода не хотел ничего знать об этом.

На проходной завода меня тоже не пытались остановить, так как три Золотые Звезды и известная на всю страну физиономия сразу внушали доверие и уважение. Меня даже взялась проводить до дверей кабинета директора одна молодая симпатичная сотрудница, которой, в качестве благодарности, я подарил открытку с нашими автографами.

Секретарша в приёмной попыталась только открыть свой рот, но тут же его закрыла, понимая, кто к ней пришёл. Я без стука открыл дверь в кабинет, где увидел сидящих за столом троих мужчин и самого директора. Я его в лицо не знал, но всё, что надо уже считал из его памяти. А я не ошибся в своих прогнозах. Этому тоже Андропов зеленкой лоб с удовольствием намажет.

— Попрошу всех, кроме директора, освободить помещение, — громко заявил я.

— Что вы себе позволяете, — дрожащим голосом попытался возмутиться бывший директор, уже догадавшийся, что мой неожиданный визит ничем хорошим для него не закончится.

Трое тихо слиняли, а я сел напротив этого хама в кресло и спросил:

— Ты зачем мой ансамбль вчера заставил бесплатно играть на свадьбе своей дочери? В следствие чего сорвал мне репетицию в нашем Центре.

— Я не знал, что это ваша группа, — стала мне нагло врать эта красная морда, об которую можно было прикуривать.

— Это ты всё сейчас объяснишь следователям по особо важным делам КГБ.

Да, такого последствия своего наглого поступка он не ожидал. Он пытался что-то блеять в своё оправдание, но я остановил его жестом руки, забрав другой рукой телефонный аппарат с его стола.

— Юрий Владимирович, это опять я, — сказал я в трубку. — Запишите? Хорошо.

И я детально объяснил Андропову, где зарыты три схрона с валютой и драгоценностями этого гада. По мере того, как он слушал всё это, лицо его бледнело и он чуть не получил инфаркт. Но я ему не дал так легко уйти от ответсвенности. Я сегодня добрый. Поэтому привёл его в чувство энергетическим поддерживающим импульсом.

— Мои уже в пути. Через пять минут будут у тебя, — сказал Андропов и положил трубку.

Я посмотрел на, считай уже, труп, и сказал:

— Через пять минут комитетчики будут здесь. А через две недели тебя расстреляют за спекуляцию валютой в особо крупных размерах. И не дергайся. Я дождусь приезда следователей, сдам тебя им, а потом поеду по своим делам.

Но этот тупой баран меня не послушал, попытался кинуться на меня и оказался на полу, завывая от боли. Ничему жизнь таких идиотов не учит. Значит, и жизни они не нужны.

О, а вот и вчерашние знакомые. Мы поздоровались и я сказал:

— Забирайте. Задержанный пытался оказать сопротивление, поэтому пришлось его малость поучить уму-разуму.

Уже в машине мне пришла мысль, что скоро все в Москве будут знать о том, как я расправляюсь с казнокрадами и валютчиками. Но лучше пусть боятся, тогда мне и моей команде проще будет работать. Ведь наказание должно быть быстрым и неотвратимым. Так скоро и меня начнут называть «карающим мечом революции».