Ну, ты, Генка, и попал... Том I

Цыганский барон ищет невесту

Лизавета ступала по полу моего дома босыми грязными ступнями осторожно, постоянно оглядываясь: не сильно ли она наследила. Боевой пыл у неё спал, уступив место смятению. Видимо, в барских покоях бабёнка ни разу не была.

Мы вошли в мой кабинет, я вызвал Глафиру.

— Вот тебе, Глаша, помощница. Распоряжайся ею по своему усмотрению. Тебе же нужны помощницы для обихода девчонок?

— Спасибо, Григорий Владимирович! Конечно, лишних рук тут быть не может, — обрадовалась девушка.

И тут же, обернувшись к Лизавете, стала вводить её в курс дела. Пару минут Лизка внимательно слушала наставницу, потом вдруг резко прервала её и обратилась ко мне:

— А мой Евтихий? Он же мастер на все руки! Где сплотничать, где переташшить чаво. Без няво я не могу, и так вона чаво эти грымзы старыя треплют языками…

Я улыбнулся, снова отметив про себя несгибаемый нрав «вождя в юбке».

— Хорошо, будь по твоему. Глаша, Евтихий тоже поступает в твоё распоряжение.

Когда девушки ушли, я слегка расслабился. Маришка всё время беседы не поднимала головы, делая вид, что продолжает писать. На самом деле она боролась с желанием расхохотаться во весь голос, так развеселила её выходка простой деревенской крестьянки. И лишь двери за женщинами закрылись, цыганочка сорвалась с места и просто таки залилась смехом.

— Нет, ты видел? Как она старуху эту… за волосы… Молодчина-то какая, а! И правильно, нечего этим бабкам воли давать! Ишь ты, распоясались! Ха-ха-ха!!! А потом-то… Ну, Лизка! Ей хлебушек на ладошке протягивают, а она и себе хватает, и для мужа старается! Помню, у нас соседка такая была, когда ей предлагали чем-нибудь угоститься, она брала две шутки конфетки ли, печеньки, приговаривая: «Это мне и моему цыганёнку!» Ну, для сынишки ещё брала гостинчик. Мать моя всегда злилась на неё и бубнила: «Такая в жизни не потеряется! Везде выплывет».

Я вспомнил тут свою бабушку: она тоже всегда возвращалась домой со своих «старушьих посиделок» у двора с гостинцами. Выдавала мне, помнится, и конфетки немудрёные, и пряники, сопровождая присказкой: «А что там зайка моему Геночке передать приказывал?» Смешная у меня бабушка была, думала, что я верил в этого мифического зайку… Даже малышу было понятно, что это она отдавала то, чем её саму угощали. Ну, не сразу, конечно, я таким умным стал, если честно. Поначалу-то наивно верил и даже мысленно представлял себе этого нелепого говорящего зайку.

А вот мать никогда таких гостинцев не приносила. Даже не так: мне не приносила. Потому что иногда она зазывала в свою спальню Галку, с таинственным видом подманивая её пальцем потихоньку, чтобы я не заметил. А из спальни сестра выходила, что-то дожёвывая с довольным и гордым видом. Видимо, зайка у моей матери был какой-то странный — гостинцы передавал исключительно девочкам, игнорируя мальчиков…

— Ген… То есть Григорий Владимирович! Я тебя чем-то расстроила? — настороженно поинтересовалась Маринка.

Нет, не стану ей пересказывать свои воспоминания. Ни к чему это. А то и она начнёт вспоминать что-то непотребное из своего прошлого-будущего. Надо как-то иначе объяснить резкий перепад своего настроения.

— Ну, это как сказать «Везде выплывет, в жизни не потеряется», — остудил я пыл подружки. — Ещё как может потеряться. Ты не забыла, что в эти времена порки были очень распространены? И порочных дел мастера хорошо справлялись со своими обязанностями: наказанные во время казни не погибали, а умирали уже дома. Такие смерти списывались как естественные. Так что Лизавете сильно повезло, что её господином стал я, а не тот же Плещеев хотя бы. Не стал бы он на её сторону, Акульку бы поддержал, чует моя душа.

Маришка при упоминании о наказаниях, царящих сейчас в России, сникла. Её резвость поубавилась. Девушка снова уселась за секретер и принялась писать. А я продолжил наблюдать за ней. Красивая она, всё-таки! Хоть в том облике Маринкой была видной, что в этом красавица…

Однако через полчаса в кабинет постучались Глафира. Она сообщила, что к нам пожаловали гости. Сам Санко Вишневский, купец из цыган! Офигеть!!! Я, после нескольких минут смятения, велел принять гостя в столовой.

Цыган лет сорока-сорока пяти был упитан, высок. С огромной чёрной бородой и великолепной шевелюрой, слегка тронутой сединой, он больше походил на медведя гризли, нежели на человека. Да и голос у него был под стать его внешнему виду: зычный, громкий.

— Будьте так добры поведать мне о цели вашего визита, — чопорно произнёс я, отвесив небрежный поклон головой, пытаясь своей культурой немного сбить спесь с цыгана.

Однако и Санко оказался не промах. Он так же чопорно вернул мне поклон, подал руку, представившись. Говорил он чисто, без акцента — было видно, что купчина прожил среди русских долгое время и имеет некоторые познания об этикете. Не удивлюсь, что он немало успел прочитать литературы, а то и силён во французском. Интересная личность, колоритная, надо сказать…

— Дело в том, господин граф, что я ищу свою невесту. Мы заключили с цыганским бароном табора сделку, за что я выплатил последнему немаленький выкуп. Но она, моя невеста, если верить его словам, сбежала. И случилось это не так далеко от поместья вашего сиятельства. Вот я и решился разузнать, не прибилась ли к вам юная цыганочка? Я бы дал за неё трёх рысаков! — чёрные зрачки цыгана буравили меня насквозь.

Я почувствовал, как волна чужой воли накрывает меня с головой, подавляет, пытается выбить из-под моих ног пол… Но я тоже не лыком шит и хотя бы чуточку, да подкован в этом вопросе. Так что врёшь, дорогуша, меня так просто голыми руками не возьмёшь!

Собрав в кулак всю свою волю, я перевёл свои зрачки в точку лба собеседника, на сантиметр выше переносицы — помню из каких-то материалов, вычитанных в интернете, что, именно так надо избавляться от гипноза некоторых личностей. Стало намного легче. По крайней мере, пол уже перестал уплывать из-под моих ног. Изо всех сил стараясь придать своему лицу безмятежное выражение, я высказался:

— Нет, тут я ничем не могу вам помочь, господин Вишневский. Никаких цыган поблизости я не видел, поскольку сам прибыл сюда достаточно недавно. Вы же слышали историю о том, что поместье это мой батюшка выиграл в карты у Плещеева? Тот ещё прохиндей был, надо сказать… Уволок с собой нескольких моих крепостных. Возможно, и ваша Мирела была среди них.

— Мирела, вы говорите? А откуда вам известно имя моей невесты? — лицо цыгана недобро вытянулось, а улыбка, только что выглядевшая располагающей и милой, стала напоминать хищный оскал.

Вот надо же мне было так глупо вляпаться! Правду говорят: язык мой — враг мой. И как теперь выкручиваться?

Помогла мне выпутаться из щекотливой ситуации Глафира:

— Так в посёлке все эту историю знают! Правда ваша, стоял тут табор как раз перед приездом его сиятельства. И одна цыганочка, гутарит народ, даже пыталась утопиться в нашей реке. Цыгане толпой прибежали, девушку отволокли в свой табор. Я сама слышала, как они обращались к ней: «Мирела, Мирела». Но, похоже, после всего пережитого эта девушка умом слегка тронулась… Заговариваться стала, своих узнавать перестала…

— Вот даже как… Так этот подлец мне не всю правду, оказывается, рассказал! Девка рассудком помутилась, а он промолчал об том! Хотел мне порченую дурочку всуропить!!! — купец грохотал своим гневным басом и стучал кулачищем по столешнице так, что фарфоровые чашечки, выставленные на стол для кофе, подпрыгивали в блюдцах, жалобно позвякивая.

Глафира принесла жареных куропаток, гречневой каши, пирогов с грибами и капустой. Купец, как большинство крупных людей во гневе, поглощал еду в огромном количестве, не замечая ничего вокруг. Наливка, которую Глаша подливала купцу периодически в бокал, сделала своё дело. Цыган слегка отмяк. Я предложил ему прогуляться по посёлку.

Вишневский во время прогулки несколько отвлёкся от своей проблемы, стал проявлять внимание к тому, что происходит вокруг, расспрашивать меня обо всём. Интересовался он практически всем. Вот и верь утверждениям, что оседлых цыган не бывает. Ещё как бывает!

Возле одной избы мы заметили сборище народа и поспешили туда. Оказалось, что там случилось несчастье: отца семейства только что принесли из леса — на него упала сосна, которую они с братом пилили. Жена его Василиса не голосила, а только стояла в стороне, прижав руки в груди. За её юбкой прятались пятеро деток, чистеньких, ухоженных.

Я мельком глянул на Вишневского и удивился переменам в нём. Он смотрел на Василису не отрываясь. И его взгляд как-то смягчился, просветлел, что ли. Я сам внимательнее посмотрел на вдову. Это была рослая стройная женщина, чем-то похожая на Аксинью из «Тихого Дона» первой советской экранизации. Те же красивые чёрные брови, такие же густые, почти чёрные, волосы с мелкими завиточками около висков — платок Василисы сбился с головы, она забыла его поправить. А глаза… Боже, какие у неё были глаза! Немудрено, что Санко утонул в них сразу же.

— Кто это? — шепотом спросил он.

В ответ я лишь пожал плечами. Но заметил, как бросил быстрый взгляд в нашу сторону стоящий чуть в стороне мужичонка. Ему явно не терпелось рассказать нам нехитрую биографию вдовушки. Я подманил его пальцем и спросил, указав на женщину:

— Кто эта… баба?

— Дык то жеж Васька-казачка, — с готовностью пояснил мужичок. — Старый барын яё с Дону приволок, хотел сделать своей горнишной, но Васька спротивилась. Сказывают, шо дажа графу по башке… тьфу ты!.. по темечку храфиной с водой звезданула. Тады барын наш бывший, Плещеев тоть, сильно осерчав, девку да за Грышку-то и отдамши. По злобе, стал быть. Грышка-тоть завсегда вечно непутёвым был, выпить мастак, драчун, коиз Бог не видывал, да с ленцой, что раньше няго на свет появилась. Да и опосля свадьбы не справился: детей, баишь, настрогамши, а сам ни к чему несручен. Но, плохо ли — как ли, а кой-чаво изредка в дом-то Грышка нёс, нда… А вот как таперь бабёнке одной-то с пятярымя мучацца… Ох, бяда…

— Ваш сиятельство, отдай мне бабёнку эту! Вместе с детями отдай! Как обещал, дам за неё трёх рысаков, а ты ей вольную отпиши, — вдруг разом отмер Санко. — Я вот такую себе жену и хочу! На черта мне молоденькие девки, глупые да визгливые. А мне не вертихвостка — мне ж хозяйка в дом нужна. А что дети у ней — так то даже лучше. В цыганских семьях мало детей не бывает. Дом у меня большой, всем места хватит!

Не откладывая дела в долгий ящик, сразу же позвали в мой дом Василису. Я, как сумел мягче, передал ей предложение Вишневского. На лице Василисы мне не удалось прочитать ни одной эмоции: то ли ей было всё равно, то ли она так умело скрыла свои чувства. Но, тем не менее, она коротко кивнула, выразив своё согласие.

— Час тебе, красавица, на сборы. Приходи вместе с детями — поедем мои хоромы смотреть да к свадьбе готовиться. Ты не бойся меня: я тебе не обижу и деток твоих за своих почитать буду. Эх, заживём мы! — журчал ручьём бархатный баритон цыгана.

Вот не ожидал я от этого медведя слов таких ласковых. Что с людьми любовь-то делает… Да ещё и такая вот — с первого взгляда.

Через час уже мой гость с будущей женой и её детьми отправился домой на своей бричке. Маринка, всё это время дрожавшая от страха в моём кабинете, бросилась ко мне на шею и разревелась — камень с её души наконец-то свалился.