Ну, вздрогнем!

Глава 9

Агата сидела на диване, обхватив колени руками, и вяло смотрела на экран телевизора, где шла очередная романтическая комедия. Но её мысли были далеко от экрана. Она всё никак не могла выбросить из головы события последних дней, не смогла заснуть от изнывающего желанием тела. Воспоминания о Сергее всплывали снова и снова, как будто кто-то намеренно прокручивал плёнку назад. Она пыталась сосредоточиться на фильме, но в голове всё время крутилось одно и то же: его карие глаза, его насмешливая улыбка, его доброта и тепло, которыми он окружал её с самого детства.

В этот момент из коридора донёсся настойчивый звонок в дверь, резко выдернувший её из размышлений. Агата поморщилась, удивлённо подняла брови и посмотрела на дверь. Она не ждала никого в такое позднее время, и звонок казался странным и тревожным. Но когда он повторился, на этот раз с ещё большей настойчивостью, Агата нехотя поднялась с дивана, чувствуя, как подступает лёгкое беспокойство.

Подойдя к двери, она заглянула в глазок и замерла от удивления. За дверью стоял Сергей, но он был совсем не в том состоянии, в котором она привыкла его видеть. Он едва держался на ногах, его тело покачивалось из стороны в сторону, словно он вот-вот потеряет равновесие. На его плечах нелепо висел красный тулуп Деда Мороза, явно чужой и, судя по всему, забранный из бара в порыве какого-то странного алкогольного вдохновения. В руках он сжимал какой-то цветок, выдранный с корнями и землёй, будто его только что вырвали из горшка.

— Волк? — растерянно произнесла Агата, открывая дверь и не веря своим глазам.

Сергей, увидев её, попытался заговорить, но слова у него путались. Ему удалось лишь выдавить что-то невнятное, похожее на её прозвище, «Лисёнок», но это было скорее смешное бормотание, чем членораздельная речь. Он шагнул через порог, но тут же споткнулся о собственные ботинки и начал неуклюже пытаться их снять, опираясь о стену. Однако, после нескольких неудачных попыток потерять равновесие, он рухнул на пол в прихожей с громким глухим стуком.

Агата замерла, наблюдая за ним, и не знала, что делать. Её первая реакция была смесью шока и смеха, ведь ситуация выглядела одновременно комично и абсурдно. Но, видя, как Сергей храпит, уткнувшись лицом в пол, она всё же решила действовать.

— Серёжа, вставай, — тихо, но настойчиво начала она, присев рядом с ним и легко потряхивая его за плечо. — Что ты натворил? Как ты сюда вообще добрался?

Сергей слегка приоткрыл глаза, из которых светилась лёгкая пьяная улыбка, и вновь попытался что-то сказать, но всё, что он смог вымолвить, было только одно слово: «Лисёнок». И после этого он снова тяжело захрапел.

Агата вздохнула и посмотрела на него с лёгкой грустью. Она не могла оставить его в таком состоянии на холодном полу, но, при всём желании, поднять его на ноги оказалось нелегкой задачей. Она снова попыталась его разбудить, слегка щипая за щеки и подталкивая его к действию.

— Давай, Серёжа, не время спать, — шептала она, старательно тянув его за плечи. — Надо встать и дойти до дивана, ну же.

Сергей в конце концов с трудом поднялся, шатаясь и едва удерживая равновесие, а Агата, придерживая его насколько это вообще было возможно, помогла ему пройти в комнату. Его вес казался неподъёмным, и каждый шаг давался ей с усилием, но она не собиралась оставлять его посреди прихожей.

Когда они наконец добрались до дивана, Сергей рухнул на него, как мешок с картошкой, даже не пытаясь принять удобное положение. Он свернулся калачиком, всё ещё в этом нелепом тулупе, который только добавлял ситуации абсурдности. Но теперь, когда он был в безопасности, Агата смогла немного расслабиться.

Она села рядом, устало выдыхая, и некоторое время просто смотрела на него. Сергей казался таким уязвимым в этом пьяном состоянии, таким потерянным, и её сердце сжалось от нежности и грусти. Он всегда был для неё опорой, тем, кто поддерживал её в самых трудных ситуациях, кто всегда был рядом, когда она нуждалась в помощи или совете. И сейчас, видя его в таком состоянии, она почувствовала, как между ними проскользнула какая-то новая, тонкая, почти неуловимая связь.

Её взгляд скользнул на странный цветок, который Сергей всё ещё держал в руке. Он был весь в земле, с корнями, явно вырванный из горшка – скорее всего именно так, ведь где еще можно было найти цветы зимой? Агата не могла не улыбнуться, представляя себе, как он, в порыве какого-то пьяного героизма, решил преподнести ей этот цветок. Даже в таком состоянии Сергей пытался что-то сделать для неё, как будто хотел доказать свою значимость, своё желание быть рядом.

Агата вздохнула, осознав, что этот поступок, каким бы нелепым он ни был, показал ей больше, чем любые слова. Он всегда был рядом, даже когда она не замечала этого. И хотя сейчас он вёл себя, мягко говоря, странно, она чувствовала, что за этим стоит нечто большее.

Она накрыла его одеялом, которое нашла рядом, и присела на край дивана, наблюдая за его лицом. Сергей сладко спал, и, даже во сне, из его уст вырывались обрывки слов, в которых она снова слышала знакомое: «Лисёнок». Она провела рукой по его волосам, чувствуя, как на неё накатывает тихая грусть и умиротворение.

«Что же ты делаешь, Серёжа?» — подумала она, понимая, что, возможно, их дружба была чем-то большим, чем она когда-либо осмеливалась предположить.

***

Ночь в комнате была тихой, лишь приглушённый свет уличных фонарей проникал сквозь плотные шторы, создавая мягкие тени на стенах. Сергей проснулся от того, что ему стало невыносимо жарко. Тяжёлый красный тулуп, в котором он так нелепо заснул, теперь словно давил на него. Ощущение дискомфорта заставило его медленно открыть глаза. Он почувствовал, как капли пота стекают по его лбу, и с усилием сел на диване, пытаясь окончательно проснуться. Голову слегка покалывало, напоминая о вчерашнем вечере, проведённом в компании с бутылкой.

Сергей стянул с себя тулуп, бросив его на пол, и направился в ванную. Вода, холодная и бодрящая, помогла ему немного прийти в себя. Он умывал лицо, смывая остатки сна и усталости, а затем долго смотрел на своё отражение в зеркале. Лицо было уставшим, с тенью недовольства и печали в глазах. Вздохнув, мужчина вернулся в комнату, чувствуя себя чуть легче, но всё ещё не находя покоя в своей душе. Он стянул с себя футболку и джинсы, оставшись в одних трусах, и снова улёгся на диван, укрываясь лёгким одеялом.

Сон вновь постепенно начал затягивать его, и, погружаясь в сладкие объятия дремоты, он почувствовал, как все тревоги и заботы исчезают, уступая место чему-то более тёплому и приятному. Ему приснилась Агата. Она лежала рядом с ним, её длинные тёмные волосы разметались по подушке, а на лице играла лёгкая, тёплая улыбка. Её голубые глаза смотрели на него с нежностью и какой-то скрытой глубиной, в которых он утопал, как в безбрежном океане.

Сергей был заворожён её взглядом. Он чувствовал, как его тело наполняется теплом, как будто одно лишь присутствие Агаты способно согреть его изнутри. Она слегка приподнялась на локтях, её рука коснулась его лица, и этот жест был настолько мягким и обволакивающим, что он едва не задрожал от переполнявших его чувств. Это касание было таким реальным, таким осязаемым, что он едва мог отличить сон от яви. Агата медленно склонилась к нему, её лицо было совсем близко, и Сергей мог видеть, как её ресницы слегка дрожат, как её губы расплываются в мягкой улыбке.

Её прикосновение было лёгким, почти невесомым, но в то же время оно таило в себе что-то большее, что-то, что говорило о скрытом желании и согласии. Она не произнесла ни слова, но её глаза говорили больше, чем любые слова могли бы передать. В них читалось ожидание, предвкушение чего-то неизбежного. Она медленно наклонилась к нему, и Сергей, чувствуя, как внутри него разгорается пожар, ответил на её безмолвное приглашение.

Его губы жадно коснулись её, и в этот момент мир вокруг него исчез, оставив лишь ощущение её мягких губ, тепла её тела, близость, которую он так давно искал и которой жаждал всем своим существом. Поцелуй был горячим, страстным, почти отчаянным. Он чувствовал, как её руки скользят по его телу, исследуя каждый изгиб, каждый мускул, и это касание сводило его с ума, заставляя терять контроль.

Агата ответила на его поцелуй с таким же пылом, с таким же неудержимым желанием, и этот отклик разжёг его страсть ещё сильнее. Сергей крепче обнял её, жадно впиваясь в её губы, чувствуя, как их тела начинают двигаться в унисон, поддаваясь древнему инстинкту, страстному желанию, которое невозможно было больше сдерживать.

Её стон прервал тишину ночи, и этот звук отозвался в нём, словно эхо, заставляя его кровь кипеть. Он чувствовал её под собой, её дыхание, её ласки, и это было больше, чем просто физическое желание — это было ощущение чего-то глубоко личного, чего-то, что связывало их на более глубоком уровне.