Нужна ли «українцям» Россия

16

Для многих явилось полной неожиданностью то, что Украина, которой вдохновители и устроители ее отделения от России прочили радужные перспективы в случае провозглашения ее независимым государством, влачит сегодня жалкое существование. Как оказалось, Украина — представлявшая собой прежде часть единого целого, и будучи теперь экономически, культурно, духовно оторванной от этого целого — не только не способна проводить какие бы то ни было серьезные реформы, но даже не в состоянии наладить сколько-нибудь полноценную государственную жизнь. На Украине сегодня господствует прикрытая государственным флагом и прочими державными атрибутами анархия, «война всех против всех». За десять лет «независимости» Украина фактически возвратилась к состоянию «дикого поля».

Почему же так вышло? Почему так называемые «рыночные реформы» и все прожекты по построению цивилизованного общества в условиях независимой Украины обернулись банальным разворовыванием?

В наши дни населению Украины усиленно прививают «рыночное сознание», однако представим себе, для наглядности, рыночника «в чистом виде», этакого стопроцентного монетариста — то есть субъекта, не отягощенного никакими идейными соображениями, отвлекающими его от главной рыночной цели — получения максимальной выгоды при минимуме затрат. Сегодня на Украине подобная цель легче всего достигается посредством ограбления ближних (учитывая их законодательную незащищенность, непривычку и неумение действовать в изменившейся обстановке, при новых «правилах игры», отсутствие информации и т. д.). Попадая во власть, человек с «рыночным сознанием» получает лишь больше возможностей для подобного «предпринимательства».

Сдерживающим мотивом — как для высшего государственного чиновника, так и для того, кто ради пропитания вознамерился украсть несколько метров кабеля на железной дороге — может быть, кроме страха перед карательными органами, лишь присутствие в сознании этого человека некоего проблеска того, что можно назвать национальной идеей [1] Существуют различные степени восприятия этой идеи. Иногда это всего лишь ощущение человеком принадлежности к своему народу (к своей культуре, цивилизации); иногда — понимание им неразрывности собственного блага с благом всего народа, с процветанием государства, созданного этим народом; а иногда и готовность жертвовать своими эгоистическими интересами ради интересов этого государства… Приверженность национальной идее предполагает также наличие в сознании человека определенного набора табу, которые освящают те или иные национальные символы, не позволяя тому же «рыночнику» выходить в своих корыстных устремлениях за ту критическую черту, после которой его «предпринимательская» деятельность начинает играть для его национальной общности разрушающую роль. Кстати, замечу, что принятая на вооружение в украинском государстве в качестве господствующей идеология, — которая главной целью для гражданина предполагает достижение им сытости, благополучия, роста потребления и т. д., делая при этом упор на соблюдении всевозможных «прав» — к необходимым сегодня нашему обществу «сдерживающим» идеологиям не относится. Потому что каждый, как правило, принимается воплощать эту господствующую сегодня идеологию, начиная с себя и за счет всех остальных (последнее — существенно упрощается благодаря тому обстоятельству, что государство предусмотренных идеологией «прав» соблюдать не торопится).

Спасительной для нашего народа идеей станет та, которая будет не поощрять, а, наоборот, окажется в состоянии ограничивать эгоистические устремления большинства населения и значительной части чиновников, ограничивать ради того, чтобы остановить нарастающее лавинообразное разрушение цивилизационных основ, ведущее ко всеобщему обнищанию и деградации.

Однако сегодня подобной спасительной идеи, которая бы объединяла большинство граждан Украины, не существует. Те же искусственно созданные идеологические изделия, которые нынешние украинские власти пытаются навязать народу в качестве святынь, подавляющим большинством народа всерьез не воспринимаются. Народ не согласится ради этих «святынь» и ради торжества навязываемых ему идеалов терпеть лишения либо так или иначе себя ограничивать. Что же касается «народа», находящегося при власти, то вряд ли эти искусственные «святыни» способны помочь ему обуздывать свои аппетиты и бороться с соблазнами.

В самом деле, если говорить о национальной идее — то на Украине она недейственна. Недейственна по той причине, что отдельная украинская нация — да еще такая, какой хотят ее видеть украинские власти — есть скорее желаемое, чем то действительное, на что можно было бы опереться. Речь пока что идет лишь о создании нации. Это засвидетельствовано и самим президентом Кучмой, который выступая на всемирном форуме украинцев (август 1997 года), торжественно возвестил: «Не только нации создают государства, но и государства — нации». Конечно, нынешняя эпоха, — ознаменованная успехами биологической инженерии, когда стало возможным клонирование овцы и т. п. — порождает немало соблазнов. Однако нации все-таки не возникают по указке начальства. И уж тем более не возникают ради только того, чтобы своим появлением открыть и освятить возможность для кучки деятелей проворачивать всякого рода делишки. Что же касается «истоков мировоззрения» самого Кучмы, то они большой загадки не представляют. «Украинофильство» Кучмы можно охарактеризовать, воспользовавшись словами незабвенного капитана Жеглова: «тут у него любовь с интересом…». «Добрые люди», преследуя собственные геополитические цели, отгородили для Кучмы и для кучки ему подобных — «дэржаву». Но, не обнаружив под официальной государственной вывеской соответствующего народа, Кучма теперь озабочен тем, чтобы изготовить недостающий «народ», призванный обеспечить правомочность и незыблемость дарованного ему положения. Этой насущной заботой пронизан и последний «друкованый вытвир» нынешнего Украинбаши, долженствующий всех убедить, что «Украина — таки — не Россия».

Для рождения новой украинской нации в требуемом властью виде не хватает положительного содержания — то есть тех высших ценностей и святынь, вокруг которых она могла бы создаться. Нынешние же усилия государства по выведению нужной нации — ведут лишь к разрушению на этой исконной русской земле тех основополагающих духовных ценностей, на которых испокон веков держалась русская православная цивилизация и которые до сих пор еще не дают ей окончательно погибнуть. Единственное, что сегодня объединяет население Украины в некую общность — это то бедственное во всех отношениях положение, в котором это население оказалось благодаря проводимому над ним эксперименту, превратившему большинство живущих на Украине — в товарищей по несчастью.

Вообще, все действия той политической группировки, идеологические установки которой выполняет нынешняя украинская власть, ведут не к консолидации населения Украины, а к роковому его разъединению.

К примеру, в языковом, в культурном отношении это население благодаря более чем столетним усилиям украинофилов жестко разделено на два враждебных лагеря. Пропасть между ними не ощущается пока в полной мере лишь по причине катастрофического экономического положения Украины, из-за которого для ее граждан на первом месте стоят проблемы физического выживания. Однако пропасть эта непреодолима, ибо украинство как культурное явление имеет изначальную направленность не столько на созидательную культурную работу, сколько на противостояние с русской культурой и на ее вытеснение.

Прежде существовала — для большинства населения — религиозная общность — тысячелетняя принадлежность к русскому православию, но, вслед за антирелигиозной политикой коммунистической власти на протяжении семидесяти лет ее правления, нынешнее украинское государство делает все, чтобы общность эту разрушить.

Что же касается государственной идеи — то для слишком большой части населения Украины — государственность ее под вопросом. Украина для них — национально, религиозно, культурно… — мало отличается от остального русского массива — и они плохо понимают, зачем нужны лишние расходы на обособление этой территории, когда обособлять, в сущности, нечего. Зачем искусственно создавать все препятствия и препоны в отношениях с остальными русскими землями, когда очевидно, что кроме вреда во всех сферах жизни это ничего не приносит. Те соображения, которыми руководствовались деятели, устроившие в свое время украинскую «нэзалэжнисть», большинству населения неведомы и непонятны. Идейная же мотивация, которая была использована в качестве идеологического прикрытия разрыва с Россией, для объяснения и оправдания этой акции, — у преобладающей части населения отклика не находит. Поэтому мало объявить Украину государством и записать во все возможные международные организации. Народ всерьез не воспринимает ее таковой. А потому и не желает принимать во внимание государственный интерес.

Конечно, на Украине есть люди, для которых идеи, связанные с построением украинской государственности — небезразличны. Таких людей особенно много в Галиции (население которой, кстати сказать, составляет лишь десятую часть населения всей Украины). Однако, убежденных украинофилов численно явно не хватает для того, чтобы заполнить все управленческие структуры 50-миллионного государства. К тому же, им, как правило, недостает необходимых для такой роли образования, опыта и т. д. — в этом отношении они явно проигрывают русскоязычной части населения. Потенциала украинствующих, подкрепленного искренним энтузиазмом населения вполне бы хватило на то, чтобы образовать хоть и захудалую, но более-менее стабильную державу в пределах нынешней Галиции. Они же — польстились на большее, решив воспользоваться удобным для них историческим моментом и подчинить себе всю Украину. Для этого им пришлось прибегнуть к услугам той части украинской элиты, представители которой хоть и обладали необходимыми для государственной работы знаниями и опытом, но в приверженности украинофильству прежде замечены не были. Присягнув ради должностей и окладов на верность украинофильской идеологии, эти «квалифицированные кадры» всю свою «квалификацию» направили на собственное обогащение — из-за чего коррупция на Украине достигла поистине баснословных масштабов.

Большинство же населения по разным причинам не воспринимает это государство своим. Оно вынужденно подчиняется навязанной сверху, совершенно для него чужеродной государственной идеологии и, хоть и открыто против нее не бунтует, но и должного почтения к украинской государственности не испытывает. Поэтому все государственные прожекты наталкиваются на то, что называется «пассивным сопротивлением» и в этом сопротивлении увязают. А всякий «средний украинец» на любом государственном посту не упускает прежде всего обделывать личные свои дела. Благодаря этим обстоятельствам, главной сегодня национальной идеологией для подавляющего большинства населения Украины может считаться разве что всеобщая и повальная «розбудова дэржавы» — понимаемая, правда, не в том смысле, который вкладывают в это словосочетание идеологи самостийничества (подразумевающие под «розбудовою» нечто вроде аналога русского слова «обустройство»), а так как это воспринимается большинством населения Украины — с юмористическим оттенком (то есть «розбудова» — как процесс, обратный процессу «побудовы», иными словами — «развал», «растаскивание», «разворовывание»). Кстати, в этом разночтении — лишнее свидетельство той пропасти непонимания, которая пролегла между массой населения Украины и кучкой идеологов, претендующих быть поводырями этого населения. И — доказательство того, что весь набор терминов, символов, лозунгов и прочей атрибутики, предназначенной для сопровождения новейших преобразований на Украине, изготавливается если и не всегда за ее пределами, то, во всяком случае, людьми либо бесконечно далекими от реального положения дел на Украине, либо не желающими принимать его во внимание. [2]

Основная причина нынешних наших несчастий заключается в том, что существование украинского государства — лишено внутреннего смысла. Если для США или Германии, для Збигнева Бжезинского или папы римского — смысл существования независимого украинского государства — понятен, то для большинства граждан самой Украины — он отсутствует. Это обстоятельство побуждает граждан нового государства — от высших должностных лиц до простых людей — руководствоваться в своих поступках принципом: «После нас хоть потоп».

Внутренняя бессмысленность украинского государства делает по большому счету неважным, будет ли это государство когда-либо экономически процветающим или наоборот — как и для отдельного человека, утратившего смысл своего существования, совершенно все равно, беден он или богат.