О Боге, смерти и любви

Я оцепенел. Это было невероятно. Мною овладело сметение. Не мог двинуться, не чувствовал себя. То, что происходило, было не понятно, но испуг, который поглотил меня, был реален и осознан. Я уже прекратил орать. Спохватился и бросил себя в сторону, потому что эта стена неизвестно чего должна была пройти прямо по мне. Как будто страус, я закрыл глаза и лежал несколько мгновений ни о чем не думая, ничего не предпринимая. Жду.

Сначала понимаю, что живу. Значит, либо мимо, либо остановился. Следующий шаг. Открываю глаза. На животе, передо мной асфальт. Машин не слышно... Ага, это не возвращение к жизни.

Поднимаю взгляд...

Это чудесное зрелище. В нескольких метрах впереди. По середине моста застыл столп, стена. Можно было заприметить, что она уходила куда-то к центру, и ввысь к небу. Разрез стены был шириной метра два, так что меня бы могло и не быть. Нет, я не сказал, что она была серой, но из чего и какие в точности цвета - различить было сложно. Понимаю только одно лучше не дотрагиваться.

"Если теперь всякий крик будет осуществляться? если затем осуществится моя мысль? нет, этого быть не может. Надо идти домой. Да, домой, домой." - это была довольно странная реакция, я это понимаю, но думать еще о том, что возвышается посреди проспекта в пяти шагах от меня. - "Нет уж, увольте."

Схожу с моста. Опять пусто в голове. Лучше попеть. Вот, например:

Я шут со сломанной ногою

Валяюсь где-то на втором этаже

А за окном стук каблуков

Это танцы.

Я шут со сломанной ногою

И бубенец колпака закатился под стол

А за окном шум и дым

Это город.

Я шут со сломанной ногою

Валяюсь где-то на втором этаже

А за окном стук каблуков

Урок танцев...1

Хлопки зрителей, шуршание филипповского пакета. "Спасибо" Павла. Продолжение концерта.

Так за воспоминаниями музыки и песен поднимаюсь по улице Доватора, сворачиваю на Десятелетие Октября, там, не обращая внимания на застывших прохожих в направлении к станции метро "Спортивная", у гостиницы "Арена" оказываюсь на улице Усачева. Минуты две и я у дома. 38. Четыре пролета. Пятый этаж. 53. Ключ в маленьком карманчике джинсов. Два поворота. Дверь открывается. Медленно, слишком...

"Хотя зачем я здесь? Зачем я сюда пришел? Всегда им было плевать на все, что связанно со мной. Вот и сейчас, когда я здесь, за порогом, а они там, продолжают относиться ко мне как и прежде. Они не замечают и не замечали ничего и некогда. Семья? Ха, смешно. Какая это семья, если даже самого простого нельзя заметить? Не могут понять, что уже кое-кого в моей жизни нет и не будет. Ведь все так просто. Просто надо заметить. Все они только для себя и никогда для других. Цель у них - собственное Я. Хотя считают себя родственниками. Называют меня эгоистом. Ха! Эгоист я только в их глазах. В других никогда не появлялся я с таким именем. Эго - это их грех, в котором они упрекают меня, потому что я не такой как они. Иногда они делают что-то, что якобы должно было бы убедить меня, что все не так, как думаю. Но это лишь проявление их эгоцентризма, поскольку все забывается через несколько минут, секунд. Принятие подарка это обязанность, которую будет необходимо выполнить. Внезапное воспоминание, поддержка, когда уже устаешь ее ждать, вспышка мимолетная, что уйдет в бесконечность своих забот и целеустремленний тут же и никогда не появится вновь. Вот так. Вот куда ты пришел, в семью. Мама застыла в коридоре, придет отец и уткнется в монитор компьютера. Сестра будет тревожить покой дома, гоняясь за младшим братом. Так изо дня в день.

Что я могу найти среди них? Всегда приходил домой около полуночи и уходил рано утром. Только сон связывал меня с домом. Я не чувствую уюта и покоя. Не отдыхаю среди знакомых стен. Душа не жаждет возвращения. Только бег и я бегу."

Вниз на первый с пятого, бегом, стремглав. Не думая. Только раз-два-три. Раз-два-три - так я пробегаю лестничный пролет. Впервые слышу глухой отзвук эхо в подъезде. Так было каждый день, утром. Так и сейчас.

Выбежал из дома, не останавливаюсь. Через двор сиганул к Большой Пироговке. Там по Абрикосовскому вниз. К набережной. Знакомый, сладкий памятью путь. Когда уходил из дома, постоянно его повторял. Так и сейчас

Лишь у парапета дал себе отдышаться. Казалось, сердце выпрыгнет, но нет. Когда сел, хоть и были кровавые круги перед глазами, вскоре успокоился.

"К холму!" - и медленно поплелся к Бородинскому мосту.

"Стоп! На этот раз не пойду к холму," - поворачиваюсь к нему спиной и направляюсь к мосту кольцевой железной дороги через Москву-реку. Немножко задержался над водой.

"Подумать только Москва была в начале века такой маленькой," - начал медленно подниматься на Воробьевы горы. - "Лучше мы вернемся, там разберемся... На-де-юсь..."

Продолжаю идти в сторону Университета. Мысль о том, что можно что-нибудь сделать только там, где все произошло, где произошел временной разрыв, надлом, провал, дыра или что-нибудь похожее, посетила меня внезапно. Ускоряю шаг и уже полностью отдаюсь раздумьям. Опять возвращаюсь к идее странного нашего времени, как бытия на вершинах напряжения другого бытия.

Все вокруг и внутри, как бомба, разорвал вопрос: "А нужно ли все возвращать? Нужно ли мне возвращаться?" - повис в воздухе. Правда, тут же отступил, поскольку мне вдруг захотелось смертельно пить. Жажда явно уже давно подступала ко мне, но ощутил ее внезапно. Во рту меня сковывала сухость пустыни. Ни слова, ни мысли. Только желание пить.

Впереди увидел магазинчик. Рывком вырываю себя из сухого бреда и врываюсь разбойником в него. Влага наполнила мое тело. Сначала горло, затем, желудок. Все. Теперь...

"Зачем возвращаться? Ты, помнишь, написал: я обречен бывать с собой, я вечен чувству solitudo?" - все возвращается на круги своя, и вопрос во мне проснулся вновь. - "Ведь по существу тебе не надо возвращаться. Ответь себе зачем? Что ты там найдешь? Ты сам хотел убежать?"

Это было похоже на шок. Номер два за сегодняшний день. Понимание того, что со мной происходит исполнение желаний. Восприятие происходящего через призму всего, что было скрыто в самой глубине моей души. Как бутон цветка перед рассветом, солнце всходит, смысл приходит, распускается.

"Вспомни, что тебя гнетет уже последний год? Листочек, который носишь всегда с собой и пишешь на нем самое сокровенное? Вспомнил? Камю, "Посторонний"? Человек совершенно низкий. Видящий и чувствующий все вне себя, но сам полная сволочь и низость. Новый человек - мое-Я. Каждая мысль его, каждое воспоминание - только плохое. Он понимает, что теперь ему не перед кем скрывать себя, за личиной "хорошего". Все здесь наружу, следовательно выход всей его натуры." - я усмехнулся так все близко.

"Смерть - не есть какая-то сакральная истина, лишь убийство, нет эмоций. Горе - нет эмоций, переживаний перед ним, перед совершенно сволочным поступком. Радость, светлые чувства - все то, что определяет первичные отношения между людьми, - также лишены глубины. Та самая раздвоенность. Я в роли двуликого Януса среди людей. Раздвоенность в человеческом мире, их реальности, здесь пропадает. Исчезает то, что надсмехалось надо мной. Наконец-то стану самим собой. Здесь. Среди остановленного времени."

"А понимал ли меня в сущности кто-либо? Быть может гениальный друг, который не находил малейшего желания со мной общаться? Или моя возлюбленная, которой посветил свою жизнь, и которая так этого и не поняла? Единственное, что мне оставалось, верить в книги. На самом деле они те же люди. Как там у Декарта: "La lecture de tous les bons livres est comme une conversation avec les plus honnetes gens des siecles passes..." Им можно посвящать время, их можно избегать. Ты находишься в постоянном общении с ними, они для тебя те новые люди, которые привлекают в твою жизнь новые реальности окружающего мира. Да, лишь эти огромные тома с буквами, аккуратно выстроенными в маленькие строчки, заполняли страницы моей жизни. Единственные верные друзья, которых так и не хватало всю жизнь."

Шаг за шагом я приближаюсь к смотровой.

"Это объяснение себе, кто ты есть. Грязь земная во мне. Медленно меня наполняет она, поглощает каждую мою мысль. Медленно мною начинает править головная боль."

"Тихо и спокойно все вокруг. Наконец-то один? Наконец-то?.. Я думал, что цель моя, судьба сделать Ингушу счастливой. Потом, года через два, разочаровался в себе. "Быть может, я ее не люблю? Может дело во мне? А вдруг не во мне?" - мысль моя, что-то мое. Каждое слово, каждый образ там, в реальности, - это как шаг по лезвию бритвы "Нева" из нержавеющей стали, в левом кармане моей сорочки. Я разорвался в себе. Понял, что и это меня уже не держит. Появление Анны. Разрешение доступа к моему сердцу? Если оно есть... Хе-хе... Set control to the heart to the sun. Я строю знаки, символы, окружаю себя связями. В несколько лет назад отказался от построения знаков, символов, слов, мыслей, идей, связей. Я один и именно в себе обретаю покой. Пережить себя, вот это обладает смыслом. Тело - это якорь. Душа же обладает крыльями."

Мечты. Я кувыркаюсь в них. Прыгаю с высоты своего "чистого разума" в глубины души и оказываюсь в их объятиях. Как нежные, мягкие облака, они окутывают меня. Порыв и, ныряя в никуда, отдаюсь какой-нибудь из них полностью. Как образ цветка перед мысленным взором Гете, наслаждаюсь несбыточным. Здесь я нахожу опору, жажду встречи с этой сладкой ирреальностью. Сейчас я велик, здесь все в моих руках, ведь это мои мечты. Мое сознание притупляется. Я-тело остаюсь среди мира предметов, Я-дух раскрывает свои крылья. Как будто последний махнул рукой на меня. Ухмыльнулся и просто, красиво и мягко улетел.

Со всех сил, со всех ног я, словно испугавшись, пытаюсь его догнать. Да, я догоняю. Всегда-всегда догоняю. Сам ухмыльнулся и даже не кинул взгляд на себя-тело.

Подхожу к краю сознания. Улыбаюсь...

Без мысли, без чувства, без нас всех, просто отталкиваюсь и лечу вниз, туда, где стал счастливым.

Так незаметно очутился на смотровой. Обожаю вид на Москву. Я урбанист. Город для меня наполнен смыслом, своей жизнью, тем, что меня привлекает и ведет за собой. Кортасара влек Париж, меня город внизу. Мир улочек, проспектов, открытый каждому.

От домов из камня поднимаю глаза к небу.

Часто представляю, когда наблюдаю за облаками, что предо мною горы. Здесь в Москве, на равнине, вдруг, внезапно, рождается другая Вселенная. И словно житель Женевы мечтаешь завтра, в воскресенье, отправиться путешествовать по скалам, горным водопадам, бурным речным потокам.

Мой взгляд остановился на рожденной криком стене, которая чуть было не убила меня.

- Странно, - голос прозвучал в пустоте окружающего, отбился от застывших людей бильярдным мячом. Я присмотрелся к тому невиданному, от чего убежал. О чем пока удавалось не думать, хотя сколько времени прошло не знал, потерял это чувство.

"Да это же..." - я не закончил мысленно произносимую фразу.

Передо мной, на той стене, раскрылась картина, которую я увидел через смотровую дырку у аудитории. Группа Ингушки. Даже ее можно было различить. Кадрами картина повторялась по всей поверхности стены, уходя вместе с ней в глубь и в высь.

Опять появился страх и услышал тот же грохот. Свист, шум, что-то приближалось, опять материализованный крик. Но где, я не видел откуда. Отошел от мраморного парапета, стал оглядываться по сторонам. Дрожь, которую ощутил на своей коже, переросла в трепетание земли под ногами. Увидел. Стена прошла сквозь первую и отрезала собою от меня город. Еще одна появилась позади, и от содроганий почвы меня кинуло на землю. Третья прошла опять в нескольких метрах от меня, тем самым зачеркнув путь, которым пришел на вершину Воробьевых гор.

Очнулся от того, что ощутил соленый привкус крови на губах. Голова ударилась о парапет, наверное, рассек себе висок. Напрягаю кисти. Все в порядке. Пододвигаю ноги. Одна отозвалась ноющей болью. Скорее всего подвернул, когда в падении пытался уцепиться за что-нибудь.

"Почему люди не падают? Почему эти стены не приносят разрушения всему вокруг? Только мне?"

Достаю платок и вытираю кровь с лица. Струйка тоненькая, но, все равно, не приятно. Поднимаю голову в сторону города... Передо мной лифт, полуоткрывшиеся дверцы кабинки лифта на стене. Кадр за кадром. Три стены пересеклись.

Собрался с силами. Нужно посмотреть, что же на той, последней стене.

Нет, не могу разглядеть.

"Черт бы меня побрал! Да это же все так, как... О боже!" - и я быстрым шагом направился к главному зданию Университета, гонимый невероятными цветами параллельно существующей мне стены.

"Прогулки по застывшему городу в секунде бесконечности. Мир передо мной, тот, что оставил, что вижу в отражениях, в стенах (но это не стены, это лучи, бесконечности), лишь пики проявления бесконечностей. Каждый виток времени в нашем проявлении, в мире людей, - это верхушка, шапка бесконечных бесконечностей," - захлебываюсь от потока мыслей и ощущения познания. - "И только за счет своей наивысшей концентрации мы не проваливаемся в мириады бесконечностей, хотя случается и... В общем то, что со мной. Только тогда в бытии среди застывшей жизни, моей реальности можно найти себя. Стены, которые оградили меня, - это я. Это то, что я осмыслил, то, что я подумал, то, о чем я постоянно думаю. В этом остановившемся мире я не подвергнут влиянию постоянно сменяющих друг друга различных по своей сути и содержанию бесконечностей. Ты один и ты един. Здесь только в моих руках судьба, только в моих желаниях моя суть, личность, если она есть. Самое ужасное, когда бесконечности начинают пересекаться. Они пересекаются и в моей бывшей реальности, но там это происходит единожды, и исчезает с наивысшей степенью необходимости, здесь это не так. Миры эти в своей сущности очень тонкие материи, они, раз пересекшись, оставляют след, то, что доставило мне несколько неприятностей. Они, эти бесконечные миры ежесекундного, ежемгновенного проявления исходят из единого источника, посылаемые с невероятной, непонятной последовательностью, понятия направления или устремления в нашем понимании здесь нет. Пространство этих подпространств суть ничто. Да, но я не могу так уверенно утверждать ни о чем здесь, хотя с появлением меня, без сомнения этот мир приобрел осмысленные очертания, поскольку мое появление предало ему смысл, некоторую объяснительную сущность."

Останавливаюсь около фонтанов. Меня поразила молния.

"А если я окажусь в стене, стану вспоминать. Вспоминать то, что определило мой провал, мое исчезновение, или что-нибудь очень важное. Это так! Я уверен. Наверняка."

Больше ни одной мысли. Я разбегаюсь и прыгаю в стену.

Было

Время

Когда

Те,

Кто

Осмеливался

Рассуждать

Так,

Не

Были

Достойны

Смерти.

Теперь

Смерть

Оказалась

Недостойна

Их...

Было

Время

Когда

Никто

Не

Различал

И

Отличал

Что

Есть

Смерть

Или

Жизнь

Ведь

Трудно

Понять

Что

Грани

Нет

Тело

Не

Обладает

Смыслом.

Поневоле

Задумаешься

О

Тех

Несчастных

Которые

Сейчас

По

Ту

Сторону

Зеркала

Боятся

Проникнуть

Сюда,

Думая

Что

Здесь

Их

Ждут

Боги...

Нет

Той

Стороны

Зеркала

Мир

Один

Мир

Здесь

Смерти

Нет

Ее

Нет

У

Тех

Кто

Знает

Что

Мир

Здесь

Мир

Насыщен

Смыслом

Судьба

Его

Понимать.

Знаешь

В

Жизни

Человека

Рано

Или

Поздно

Происходит

Нечто

Что

Переворачивает

Его

И

Он

Понимает

Что

Не

Может

Жить

Как

Раньше

А

То

Что

Внутри

Не

Остановить

Не

Предупредить

Не

Убить

Тогда

Нужно

Сделать

Выбор.

Страшно

Когда

Некому

Тебя

Понять

Когда

Ты

Видишь

Что

Просто

А

Понять

Это

Никто

Не

Может.

Просто

Это

?

В

Этом

Мире

Вашем

Мире

Я

Перестаю

Видеть

Свое

Будущее

Поэтому

Нужно

Сделать

Выбор.

Выбор

Всегда

Есть

Ведь

Смерть

Это

Лишь

Продолжение

Жизни

Остается

Только

Решить

Все

Оставшиеся

Связи

Чтобы

Другие

Не

Заметили

Твоего

Ухода

Смерть

Не

Обязательно

Происходит

Физически

...

Она

Происходит

Внутри

Решить

Сделать

Это

Не

Решить

Сделать

Ничего

Это

Лишь

Естественное

Продолжение

Естественный

Вывод

Выход

Продолжение

Попробуй

Расскажи

Это

Тем,

Кто

По

Ту

Сторону!

Нет

Той

Стороны

Все

Едино

Все

В

Одном

Потоке

Ты

Чувствуешь

Что

Ты

Зависим

И

Связан

С

Миром

Который

Говорит

Что

Ты

По

Эту

Сторону

Стекла

Да

Блюй

Ты

На

Все

Это

Речь

Не

Об

Этом

Я

Хочу

Стать

Миром.

Я уже не боюсь!

Как будто всемогущая сила, что-то меня вытолкнуло. Ощущение свободного полета, затем удар и все...

Приподнимаю веки. Тяжелые. Боль в голове. Не везет сегодня мне на голову. Теоретик! Убедился в верности вывода? Вспомнил? Подставляю локоть и опираюсь на него. Рывок и ощущаю спиной ствол дерева, о который, наверное, меня и обронили.

"Я могу стать богом? Могу ли я стать Богом? Каждый человек в своем сердце ожидает пришествия бога, а я им уже стал. Именно я правлю миром таким, каким он не раз представлялся мне изнутри. Случай или судьба привели меня сюда, в мир моих иллюзий, в мой мир не существующего бытия меж времен. Я покушаюсь на секреты Вселенной. Нет, я не Бог, может быть, человек, но не Бог. Мои поиски смысла жизни, доказательства существования Высшего не привели ни к чему, да и не могли привести к чему-либо, ведь все в Его власти, Он правит бал бесконечностей, и все наши мысли и все предметы реальности, даже мы все воспринимаем через призму Его мыслей," - боль в колене. - "Человек, моя сущность - все Его идеи. Да, конечно, я воспринимаю мир, могу исписать груды бумаги своими формулами жизни, но земля восстанет, гром разверзнет небеса, ураган пройдет, метеорит уничтожит нас, а мир будет жить абсолютно спокойно, без меня, без кого-либо из людей, его, мир, воспринимающего.

Даже само то, что я попал в это безвременье, доказывает, что не Вселенная существует, а Бог существует, и посредством Его всесилия и желания бытует Вселенная.

Даже не стоит ставить вопрос о доказательстве всего этого, не я открыл это, не я и закрою. Роль наблюдателя - истинная роль всякого человеческого существа, занятого непрестанным поиском.

Человек не верующий, не позволяющий себе сказать слово "бог", вспоминает о Нем перед своей смертью, в ситуации требующей решения, поскольку духовный источник есть батарея мысли, разума и действия любого из нас. Сколь я бы не был велик в своем рассудке, сколь не был бы велик мой интеллект, простые вопросы, которые каждую секунду жизнь ставит перед нами, никто не в силах решить, можно только для себя, на этот момент, но никто и, быть может, никогда не отдастся этому выбору. Только в процессе своего духовного поиска и роста, только через Откровение, Вдохновение, проходит гениальность правильного выбора, решения, смысла. Вопрос стоит только в признании и не признании такой возможности и сущности пред собой. Но это замкнутый круг. Ведь это также жизненной важный вопрос, который требует принципиально сильного, непоколебимого и окончательного ответа, к которому одному почти никто не в силах прийти. Наставник твоей духовности может быть как человеком, так и Богом, решение теперь только за собой.

Знаешь, а по существу тебе просто не нравится слово. Просто ты не хочешь произносить это слово, всего три буквы. Так легко и одновременно не выносимо трудно.

Назови как-нибудь иначе. Только сущность, сущность-то останется."

"Вставай человече!"

Когда пересек футбольное поле и поравнялся с трехзальным корпусом, вновь настигли мысли.

"Я человек, подвластен Высшему. Сейчас. Здесь. Ведь единственное, что может меня вернуть это Он. Что Он? Как я могу себе Его объяснить, через что? Вот... Да. Бог есть любовь. Теперь ясно почему и от кого желание вернуться. Или все же от меня. Или я строю мир, этот, мой мир."

"Если это так...

Двойное мое сердце...

Можно ли понять человека, который не открывает себя никому? Человек нашего времени, человек, который является мною, не знает себя, пытается убежать от себя и зарывается в песок, хотя и такой теплый. Лучше построить себе иной мир, лучше сказать себе: ты есть то, что себе принесешь. Я даю тебе мир, что вне тебя, ты делаешь с ним, что хочешь, ты строишь в нем все, что хочешь, ты возводишь стены, но, когда ты почувствуешь себя в безопасности, вернешься ко мне на коленях. Будешь гнаться за собой, будешь искать себя и не найдешь потому, что именно то, что создал, отстранило тебя от себя. То, во что ты погрузился, что отделил от себя есть мир построенный твоим разумом, мир, который не имеет ничего, кроме страха, боли, ненависти, смерти. Выделяй себя, бери, жажду испытывай в отношении мира великую, но знай первичный - внутренний. Пусть все твое руководит тобою, но знай, ушел ты от себя, оставил в глубокой печали, оставил в смертельной болезни, ты оставил себя..."

Несколько минут уже стою перед первым гуманитарным корпусом.

"А ведь на самом деле боль - приобретение разума. Ведь если мы отделяем себя от природы. Выделяем себя из царства жизни неразумной, то создаем сетку символов-знаков между ним и нами. Частью же этого отделения, частью своего отрешения от братьев по ощущению будет вечно испытываемая боль. Боль бесконечной утраты. Человек себя потерял."

Устал стоять, сажусь на бордюр.

"Я очень страдаю из-за того, что слишком много причинял своей любимой большие неприятности... Слишком был неуклюж, не решителен и ленив. Был абсолютным идиотом и дураком... Она горевала много, но ничего не могла поделать с этим, поскольку я был таким и не мог измениться. Мы ссорились - две сильные личности - ссоры наши были похожи скорее на битвы, чем на обычные раздоры между любимыми. Нас всегда соблазняло то, что любовь есть скрытая черта ненависти. Но как и во всяком океане, волны пылающей страсти, направленной на поражение, спадали, и внутренние течения влекли друг к другу с необыкновенной силой. Просто и неразумно для глупых людей..."

"А потом случилось это...Появились вопросы, которые не должны были...

Как объяснить женщине, что не хочешь ее видеть? Как, кому рассказать, что ее внезапное появление может испортить все настроение и внутренний настрой? Как быть, если при якобы внутренней свободе, и внешней, тебя стараются окутать сверхсетью и не выпускать из пут? Тебе говорят: ты волен поступать так, как тебе захочется, а на деле преследовать тебя на каждом твоем шагу. Поджидать, быть может, "навязываться". Появляется стремление не подвергать себя таким испытаниям и не ввергаться в сеть невидимой, но очень не приятной паутины. Особенно, когда есть объект, на который направлены твои интересы, к которому ты проявляешь повышенный интерес. Не, объект, но женщина, другая. Конечно, она не понимает этого или не хочет понимать, или не в силах, а может, для нее все, что происходило со мной тогда, в реальности, лишь игра, хотя все и не выходит за рамки дружбы, от которой постоянно убегаешь и которую каждый момент избегаешь. Другая преследует меня. Она говорит, что хочет быть с каждым моментом, в каждый момент, чтобы полностью ощутить меня и проникнуть как можно более глубоко вовнутрь. Но почему так ложно ощутить, что не сейчас... Не каждый момент, не каждое мое движение, не хочу показывать себя уже в каждом своем ощущении. Я оказался закрытой, запертой крепостью когда-то, и теперь уже очень сложно открыться.

Или нет? Или все прозаичнее? Ведь так часто бывает, что простые идеи, которые плавают на поверхности твоего сознания, ты выдаешь за что-то иное, подменяешь ответы на более или менее удобоваримые. Вот и сейчас, в этот момент, строю какие-то стены от окружающего мира, которых на самом деле нет. Для меня оказалось более просто решить все так, а не иначе. Понимаете, желание быть с другой девушкой не могло появиться не откуда. Да, конечно, к этому привели все наши ссоры и недомолвки, которые не только царили между нами, которые правили нами. Но я не могу вернуться к прежнему состоянию. Произошло нечто, что изменило в корне мой мир, и он не может теперь стать таким, каким был до сего момента. Я изменился настолько, что точка возврата пройдена уже очень давно. Она надеется на мое возвращение, она позволяет мне все, якобы, но внутри себя я ощущаю, что ее и себя обманываю, что на самом деле жажду встречи с другой, да, пусть, другой до меня нет дела, лишь чувство мое живет и умирать не хочет, не может умереть...

Между нами стоит стена непонимания. Она спрашивает: так это или не так? Правильно поняла или не правильно? ХОЧУ ли я, чтобы она поняла? Что мне ответить, она не может меня понять. Иногда даже, трудно это признать, возникает некое чувство ненависти и испорченного настроения. А для нее я есть вода жизни. Она меня пьет, он посредством меня живет, я ее желание к жизни, но ведь это лишь меня сковывает. Мне страшно, что, когда она откажется от своего наркотика против всего окружающего ее мира, у нее начнется ломка, а я не переживу ее страданий, которых еще нет, но ощущение, которых меня гнетет."

Наконец я встаю, потягиваюсь, дотрагиваюсь рукой до шеи, слегка сжимаю... Поворачиваюсь и вхожу в здание.

"Странно, если время остановилось, и встали все процессы в моей секунде, то почему я так спокойно открываю и закрываю дверь. Да! Все двери, все предметы вообще двигаются... Вода... У нее был странный привкус, но не заметил, потому что так всегда с колой. А дверь в свою очередь качается, словно для нее время и не остановилось? Значит это не подсекундное пространство межвременья, а мой сон? Тогда осталось только проснуться и по быстрее, если можно?.."

Простояв перед медленно раскачивающейся дверью несколько секунд, я не вытерпел и остановил ее сам. Поворачиваюсь в сторону малого холла и, тяжело вздохнув, начинаю подниматься по ступенькам, обходя неподвижные, как будто восковые фигуры студентов. Во мне откровенное желание не подниматься наверх, которое обычно просыпается в человеке перед лицом своей судьбы. Именно в тот момент, когда лишь только твое решение имеет силу, а ты избегаешь взять на себя ответственность. Единственное, что мне хочется, - избежать своей линии жизни, поэтому я окружал себя с завидным постоянством какими-то нелепыми замками из песка, строя на зыбкой основе личность, оставляя под фундамент лишь мелкие проблески своего Я, скрывая в глубине своей души истинную сущность всех слов и действий. Только мысли, которые я держал в узде, могли выдать меня, но никогда, никогда узда не была выпущена из рук, хоть на минутку. И вот теперь, когда я стою перед лотком и рассматриваю книги, в голове, в сердце идет борьба между совестью, страхом, желанием и скорбью. Победы нет ни у одной из сторон, даже проблеска. Названия книг, знакомые до скуки, перечитывались все чаще и чаще, усердно и без желания хотя бы остановиться. В конце концов, я перестал читать или даже считывать с обложек пустые литеры и просто сел на лестницу. Стоило только решиться, но на подобный шаг меня никогда не хватало. Всегда между двумя-тремя решениями и вариантами, всегда перестрахуюсь, подумаю о последствиях и остановлюсь перед началом, так и не решившись попробовать. Даже когда ясен выход, когда решение на поверхности, чувствуешь свою правоту, даже тогда не решался, а оставлял все на авось, или на совесть другого более решительного, или неосторожного, чем я. Так всю жизнь.

Жизнь в тени и ожидании. Жизнь, которая пущена на самотек, дабы не стать виновником своего несчастья. "Я счастлив и мне везет", - вот ответ судьбе и Богу. Нет твердости в руках и в душе. Лишь в глубине сарказм над своим поведением и робостью младенца. Вся жизнь в ожидании чужого (чуждого) решения. Но ведь оставалось что-то и для меня.

Это стремление к одиночеству, стремление убежать от всех для того, чтобы рядом с собой, полностью отрекшись от мира окружающего, познать свою истинную сущность, а не ту, показную и лицемерную, следующую законам общества, ту, которую все знают и которая всех уже давно достала, словно приставучая дворовая собака. Вот почему сейчас и в этом месте, перед прилавком со множеством книг и бесцельных названий, я принимаю решение. Два пути: на одиннадцатом вернуться к обычной жизни или остаться здесь среди вечно недвижимых людей, с самим собой, и прожить остаток дней никем не замеченным и никем не застигнутым. Только свое истинное Я, только одно решение из всех ста, не осужденное никем, даже самим собою.

Ты вообще когда-нибудь понимал себя?

Если это самопознание, самоопределение?

Может ты выдаешь ложное за истинное. Здесь ты говоришь: не знаю.

Ей удалось отречься.

Как дурак. Как малый влюбленный юнец, который хранит в своем дневнике засушенный цветок - ключ, к воспоминаниям о ней. Не отрываешь взгляда. Ощущаешь на себе дуновение ветра, теплого майского ветра на своем лице. Звуки, запахи. Стараешься вспомнить все, что связанно с ней. Любой момент, любой кусочек, память превращается в муку. Мгновенье превращается в вечность. Жизнь тебя уже не интересует, ты жаждешь сам отречься от мира. Хотя отрекся от себя.

Кошмар для любящего человека представить хоть однажды себя без своей половины, но в данную секунду я не думал о ней и не смог бы подумать. Решать за себя, а за спиной нет никого, кто бы попытался подсказать или осудить мой поступок."

И я ощутил боль в своем застывшем сердце, которую не мог вытерпеть. Буря ярости и ожесточения нахлынула на меня, и я бегу с быстротою дикого загнанного зверя из теснин здания наружу к псевдо-природе.

И вот когда ответа нет. Когда ты перестаешь давать верный ответ, когда прекращаешь отвечать "не знаю". Вот, когда приходит обновление. Все, другие, преображаются, понимают, что теряют, что ищут в себе и находят, хотя это мне было нужно раньше.

"В сущности, как мне говорили, я эгоист. Эгоист в том, что всегда, когда понимаю, что будет лучше отречься, отрешиться от мира, выхожу из себя, и считаю, что делаю так, как будет лучше всем.

А почему ты претендуешь на что-то? У тебя есть право? У тебя есть сила? Ты всегда отвечаешь только за себя. Ты боишься быть ответственным за другого. Имеешь ли ты право рушить судьбы, принадлежишь ли себе? В общем, нет! Внутри я стремлюсь к одиночеству, чтобы быть нужным себе, перестать принадлежать кому-то. В этом я эгоист. Внутри меня мир, который знаком, мучителен, страстен, понятен. Сегодня был сон наяву, когда почувствовал себя значимым. Болезнь быть не значимым. Как все мешают. Ненавистен мир."

Нет, лучше улыбнусь. Крик - это стремление души к полету, желание расправить крылья, крик, который вырывается из глотки. Образ человека, который пытается прорваться сквозь стену, но разбивается об нее.

"Да, ты молодец. Все у тебя так стройно получается. Но ведь стоило бы разобраться в своих отношениях с Инкой? Ведь ваша дружба, была ли она, или мир только видимость? Несла ли на себе большую долю значимости. Ты вообще себе представляешь свои отношения с ней? Кто Анна для тебя? М-м-м..." - я глубоко вздохнул и представил ее: вновь ощутил ее руку в своей, вспомнил убегающий взгляд голубых глаз. - "Почему ты выискиваешь себе проблемы и надежды на пустом месте? Ведь у тебя ничего нет. У тебя есть только там внутри, то, что можешь лицезреть и ощущать только ты, хотя никто об этом не спрашивает. Правда Макс спросил, но ему не понравилось то, что ему показал. Мое решение правильно: это не обречение на любовь в себе, если это любовь, это не самоистязание и самоуничтожение, это отречение от мира, от мира такого, каким он был до этого момента. Я отрекаюсь от себя. Своей сущностью я предрекаю смерть людям, которые связывали со мной свою судьбу. Не могу позволить себе обитать в теле, которое приносит всем только печаль. Моя работа проста - я смотрю на свет."

На земле. Я поворачиваюсь на бок. Мой взгляд еле-еле поднимается поверх уровня травы, бродит где-то впереди, без устали, без цели. Мягко покусываю травинку. Возвращаюсь на спину. Меня немного успокаивала мысль о том, что мой выбор верен. Что я не способен продолжить своего существования только потому, что не могу быть больше среди простых, не убегающих от себя людей. Мне оставалось только успокоиться и попытаться уйти в себя.

Стены вокруг строились все чаще и чаще. Возникая ниоткуда, они раздвигали пространство и время. Может их было уже десять, а может и меньше.

Впереди, на одной из них, я читал свою жизнь.

- И что такое по-твоему любовь? Что по-твоему слезы дождя? Ты слышал как плачет дождь в осеннюю грозу? Чувство страха перед потерей? Чувство потери страха? Что такое любовь? Ответь господин хороший. Открой свои глаза, позволь мне к ним прикоснуться. Дай руку мне. Сожми ладонь. Почувствуй сердца стук. Отметь пустой вздох на твоем плече. Зачем тебе искать себя? Открой свой замок для других. Ты понимал себя вчера? Ты слышал, я сказала: "Любим, тебя люблю я." Или нет? Солгал бессовестно себе, душе своей? Ты правду мне в глаза бросай кусками рваной той печали, что в сумраке безумия оставил на столе в вине, отравленном несчастьем. Ты глупо улыбался, думаю себе, о мраке чувства холода внутри. Ты чувствовал себя вчера едва ли. Ты вновь заснул ведь. Но отказал в любви. Так что по-твоему любовь? Иль ложь протянутой минуты. Иль просто шесть букв. Но люди верят в это чувство. Считают, что основа мира в нем. Они лелеют его вновь и вновь. Они считают его мыслью Бога. Но есть ли та любовь? Иль слово наше столь убого. Скажи мне, верный мой хозяин. Душа твоя не молвит мне не слова о любви. Я верная твоя жена. Я отдаю себя без права знать и жаждать слова сладкого. Но где же чувство? Где слова? Где разум, где движенье. Душа твоя сейчас черна. Все это чье-то наважденье. Так что по-твоему любовь, mon bon ami. Ты говорил желанием наполнен, когда, разверзнув небеса, стремишься женщину взнести на свой Олимп. Это? Или когда стремишься к ней, под теплое ее уютное крыло. Бросаешься стремглав, как волк, соскучившийся по дому родному среди чужого леса. Это ль? Нет, то, когда ты понимаешь, что боль великую ей причиняешь, когда, рыдая, бьешься ты о земль, словно дурак, безумец, нищий теплотой души. Ты презираешь все, что связано с собой, со мной. Ты веришь - нет тебя. Ты в ней. Ты полностью ее в себя приемлешь. Ты врос в нее, ее словам ты внемлешь. Она твой воздух. Твой маяк. А ты ей боль приносишь в сердце. Когда она, закрыв глаза, шепнула "я тебя люблю", кинжал вонзаешь, долго в ней его вращаешь и выдираешь, словно вепрь. Злодей, урод ты жизни, баловень судьбы. Несешь в себе ты боль и муку. Любовью называешь скуку. Ты подлый с ног до головы. Не разобравшись в чувстве, ты в себя влюбляешь. Когда ты понял, что печаль, в нее с улыбкой ты стреляешь, говоря: "Не жаль, сама пошла на муки ты, моя жена". Она хотела лишь любви, а ты в себе не разобрался. И где по-твоему любовь? Ты видишь слезы на моей щеке? А помнишь вечер тот, и звезды, и море, и тепло с холмов пустых, и наш очаг. Меня ты помнишь? Страх в моих глазах? Я ведь тебя любила. Я люблю. Не знаю даже почему. Что скрыто в сердце для тебя. Я жертва на твоем кровавом алтаре, и кровь стекает темной гущей сомы. Кинжал в твоей руке. Вы сотни лет знакомы. Ты пишешь, что твой мир без нас, и без любви, которую ты ищешь? Знаешь ли где ее искать? Нет, ты не знаешь, а то нашел бы уж давно, пока лишь боль нам причиняешь. Зачем, я спрашиваю тебя, убил меня ты на закате. Был холод, я опять твоя, и я пытаюсь докричаться до твоей души, себя опять всю тебе я приношу, но ты как мерзостный дурак: "Нет, я не люблю, все кончено, я больше не могу"...

- Еще немного и вновь бы сдался я тогда. Всегда имела силу надо мной твоя улыбка.

- Стук сердца твоего и слезы на моей щеке. Вот слово верное тебе люблю, и даже - верю, что люблю опять тебя, хоть проклинала и сердце убивала на твоем я алтаре. Ты мертв, всегда таким ты был. Да, когда-то ты меня любил, хотя не знаешь так ли это, но море наше в сердце у тебя останется наградой для других, друзей всех наших, на твоей бумаге, в твоих рассказах, на твоих рисунках, что я со стены сдирала, и даже руки разодрала, когда я в клочья превращала твои труды, твои следы в моей вселенной. Все, я поняла, не знаешь ты, что есть любовь, и не знал ты это никогда. Ты уже повержен, ты раб судьбы, не будешь ты моим...

- Но я не знаю...

- А это ты скажи другим. Не мучай же меня, тебя я отпускаю. Бери свое кольцо, не верю я в тебя. Не жду тебя, останусь для себя. Теперь уйди, оставь меня. Ты не любишь слез, а женщина рыдать желает. Я все сказала про тебя. Мой монолог исчерпан. Ты жаждал мести, иль прощенья. На первое и не рассчитывай, тебя люблю я. Второе... ты прощен, но только отпусти сейчас и навсегда. Нет места мне в твоей вселенной, и отпусти девчонку ту, что за тобой умчалась, надеясь о любви, ее не знаешь ты, ты мертв. Прощай.

Ты же все знал

Ты же все видел и знал

Ведь ты мог хотя бы сказать

Ты бы мог хотя бы шепнуть

Ты бы мог хотя бы сделать намек

А теперь посмотри, что ты наделал.

Ты же все знал

У тебя же на это чутье

Ты же сам говорил, что ты меня любишь

Но-но если все так

То как тебя угораздило врать

А теперь посмотри,

Что ты наделал.2

Там, внутри, была единственная приемлемая возможность оказаться мертвым без особых усилий. Физическая смерть - это ничто. Никогда не стоит думать о ней, поскольку изначально происходит смерть внутри человека. Это его выбор и его дорога, и никто не в праве мешать ему делать выбор в пользу отказа от продолжения телесного существования. Ведь в сущности своей и экзистенциальной нагрузке мир телесный есть лишь олицетворение мира духовного. Естественное его продолжение - бестелесное бытие, которое мы называем смертью, но которое почти не отличается от жизни, из-за своего одинакового основания, единого фундамента, на котором строится здание жизни. По существу первичный мир - духовный. Грех Адама случился, и он получил тело. Поэтому приходя в мир человек получает наследие первочеловека, эту оболочку, в утробе матери. Когда человек появляется в миру, его начинают окутывать системой, паутиной различных связей, которые впоследствии превращают его жизнь в якорь телесности, который и держит его в этом физическом мире. Эти связи не позволяют человеку уйти, не открывают глаза на мир духовной сущности. Хотя величие и всемогущество того мира многие ощущали, когда погружались в себя, в мельчайшем своем внутреннем проявлении замечал вселенную. Именно в медитации или саморефлексии, когда соприкасаешься с миром внутренней энергии, понимаешь свою значимость, хотя только для себя, ведь первичное значение человек обретает в самосознании и самораскрытии истинных ощущений и желаний.

Углубляясь в себя, я обретал покой, который предоставить могла мне только природа и больше никто. Слияние с миром есть конечная цель всякого мировоззрения. Ощущение установившейся гармонии помогло мне почувствовать улыбку на лице.

Она нашла это у себя в сумке. Вечером, когда вернулась из Университета.

"Конечно, глупо убить себя. Что может быть глупее устремить свой взор к лезвию бритвы, налить себе ванну, окунуться в нее с головой и медленно умирать, думая о том, что уже умер несколько месяцев назад. Смешно, что никому до этого дела. Смешно, что не нужен себе, им, родителям. Я есть, равно меня нет. Больно осознавать, что есть только один человек, которому дорога моя участь, объяснят себе. Больно от того, что ты видишь во мне единственный смысл своего существования. Полностью поглощенная мною, только когда я умру, только тогда ты поймешь себя, ведь останется только это.

Мы оказались вместе, и мы шли по направлению к своему счастью. Смерть, которая стояла за нашими плечами, устала ждать и осталась, где-то на каком-то пикнике на обочине. Мы стали друг другом, сердце, которое бьется только ради поддержания жизни другого. Да, затем появилась моя судьба, кто-то не вовремя открыл мою книгу, прочел пару строк, не умея читать... Нет! Дописал в нее то, не умея писать. Ты проснулась утром, взглянула на мое лицо и сказала: во мне есть чувство, что не устраиваешь ты меня, рано или поздно мы расстанемся, когда кто-нибудь появится у одного из нас.

Некоторое время я улыбался, хотя и выглядело глупо. Я старался отсечь мысли, которые за моей спиной на ухо шептали слова из книги судеб. Мне оставалось только повернуть голову налево, только остановить взгляд, чтобы понять, чтобы осознать, что я...

Мысль о лезвии так забавно игралась со мной. Полуживой, проживший иную жизнь за какую-то секунду, я валялся в читальном зале на парте, выписывая на бумаге черной ручкой черные слова. Последнее время я ужасно близок к себе. Позволяю себе то, что никогда не позволял. Бегу от одного к другому, убегаю вниз в ад, дабы потом карабкаться по направлению к раю. Зачем думать, зачем жить? Ты хочешь себе позволить почувствовать, ты хочешь оказаться в строках своего рассказа? Оказаться в своей стене кирпичиком, дабы больше никогда, ни за что не оказаться на коленях перед миром вас.

Но я повержен. Вы думаете обо мне так, как вы привыкли думать о людях. Разве я могу вам перечить? Нет. Но разве вы имеете право утверждать? Да. Вы себе это позволили. Так легко разобраться с собой, когда в руке холод стали. Откажись ты от себя, забери, наконец, себя и отдай в руки той, которой всецело принадлежишь. Быть непонятным, отделенным, удаленным, посторонним и быть влюбленным, любимым моя участь. Построил мир, решил, что в нем есть смысл, казалось, что есть... Мы и правда ответственны за тех, кого мы любим, только уж совсем тяжела эта ноша.

Любить нужно, но не любить нужно еще больше, ведь так не часто мы любим от чистого сердца."

А теперь я остановлю свое сердце.

1 - стихи П. Федосова

2 - стихи П. Федосова