О чем молчал Атос

Часть 6

К д'Артаньяну пришел некий человечек, в котором юноша с удивлением узнал хозяина квартиры, в которой он живет уже три месяца. Господина Бонасье, галантерейщика.

Господин Бонасье рассказал мушкетеру о пропаже своей жены. Вернее, о похищении. Похитили, мол, ее люди кардинала, и все дело в любовных интригах королевы. И д'Артаньян…

Прежде, чем мы продолжим, давайте внимательно приглядимся к госпоже Бонасье. Кто она такая?

Часть 1 глава 10 «Мышеловка в семнадцатом веке» «То была очаровательная женщина лет двадцати пяти или двадцати шести, темноволосая, с голубыми глазами, чуть-чуть вздёрнутым носиком, чудесными зубками. Мраморно-белая кожа её отливала розовым, подобно опалу. На этом, однако, кончались черты, по которым её можно было принять за даму высшего света. Руки были белые, но форма их была грубовата. Ноги также не указывали на высокое происхождение. К счастью для д'Артаньяна, его ещё не могли смутить такие мелочи».

Итак, она красива. Крестница господина Ла Порта, камердинера королевы, который «по блату» устроил ее на должность кастелянши королевы. Добра, мила, но… Констанция — девушка, как бы это помягче сказать… весьма наивная. Слишком часто в романе она показывает типичное поведение блондинки.

Самое первое ее появление, в той же десятой главе. Напоминаю, ее недавно похитили и она сбежала, причем предполагая, что ее похитили из-за королевиных дел. Куда она бежит? Прямиком домой! Ну конечно! Не станут же гнусные похитители ее там искать, нет-нет. А если залезть под кровать и накрыться одеялом — то и вовсе никогда не найдут. Но ладно, одна глупость, пускай. Что делает Констанция, попав в мышеловку? Тут же говорит, кто она такая, кому служит. Ей отвечают, что она-то им, собственно, и нужна, хватают ее, но тут на помощь приходит д'Артаньян. Еще раз: ее похитили, она сбежала, дома ее пытаются похитить еще раз… Но Констанция не может понять, что происходит! «Но что было нужно от меня этим людям, которых я сначала приняла за воров…?»

Дальше, в этой же главе, Констанция продолжает радовать. Ее уже два раза пытались похитить, один раз — из собственного дома. Что она делает через пять минут? Называет д'Артаньяну — совершенно незнакомому человеку — пароль в королевский дворец. «А если я скажу вам этот пароль, — прошептала она, — забудете ли вы его тотчас же после того, как воспользуетесь им?» Конечно, детка, какого ответа ты вообще ждала?

Все проходит гладко, все успокоились, влюбленный д'Артаньян следит за Констанцией. Она замечает слежку, пытается убежать, юноша ее нагоняет и…

«…она упала на одно колено и сдавленным голосом вскрикнула:

— Убейте меня, если хотите! Всё равно я ничего не скажу!»

Тогда уже кричала бы сразу: «Все равно я не расскажу вам тайну королевы о том, что она встречается с Бэкингемом!». Результат, в принципе, был бы тот же: если бы за ней гнались люди кардинала, то они только получили бы лишнее подтверждение, что Констанция глубоко замешана в интриге.

Потом. После спасения из мышеловки д'Артаньян проводит Констанцию на квартиру Атоса, называя его имя — достаточно необычное — после этого он ревнует ее к Арамису, опять-таки называя его имя — не менее необычное — а через пару дней…

Часть 1 глава 18 «Любовник и муж».

«— Знаете ли вы Атоса?

— Нет.

— Портоса?

— Нет.

— Арамиса?

— Нет. Кто они, все эти господа?»

Действительно! Кто же эти господа? Первый раз слышу их имена!

Изначально я даже полагал, что все эти поступки Констанции — часть какого-то хитроумного плана. Но нет, никакого тайного смысла за ними нет, просто хлопанье ресничками наивной блондинки (хотя и темноволосой).

Но от обличения Констанции вернемся чуть назад, к просьбе Бонасье.

После просьбы Бонасье, д'Артаньян рассказывает о ней друзьям.

В этом месте обличители Атоса обвиняют его — и все мушкетеров — в жадности, циничности и корыстолюбии. Вот из-за вот этих слов Атоса.

Часть 1 глава 11 «Характер д'Артаньяна вырисовывается» «Дело неплохое, — сказал Атос, с видом знатока отхлебнув вина и кивком головы подтвердив, что вино хорошее. — У этого доброго человека можно будет вытянуть пятьдесят — шестьдесят пистолей. Остаётся только рассудить, стоит ли из-за шестидесяти пистолей рисковать четырьмя головами».

Мол, вы посмотрите на этого мерзавца! Сидит, рассуждает, как бы побольше денег вытрясти из бедного Бонасье. Что ж давайте посмотрим. Только на самом деле внимательно.

Сначала д'Артаньян говорит о том, что есть верное дело, на котором можно заработать сто пистолей. После чего подробно рассказывает о предложении Бонасье. Но галантерейщиком-то была озвучена другая сумма! Не сто, а пятьдесят пистолей.

Кстати, сумма эта говорит разве что о жадности доброго господина Бонасье: он оценил жену ровно в половину стоимости лошади. Это при том, что галантерейщик не нищий — его годовой доход в две-три тысячи экю, причем это только проценты с капитала, не считая других дел. Экю — золотая (и приравненная к ней серебряная) монета весом 3,375 грамм, аналог испанского скудо, пистоль — аналог испанского дублона, также золотой и весит 6,751 грамм. То есть два экю приближенно равны одному пистолю. В пистолях доход Бонасье равен 1–1, 5 тысячам. И вот за свою жену он предлагает сумму, равную своему двухнедельному доходу. Других слов, кроме как «жмот» и не подобрать.

Все это прекрасно понимает Атос. Не зря его слова звучат как ирония, мол, ну да, ну да, сто пистолей, если этот жмот заплатит хотя бы то, что пообещал — уже будет чудо. И вот за это чудо, которое мы должны будем еще поделить на четверых, мы будем напрягаться. Да ну, к черту.

Не собирается он ничего вытягивать, просто иронизирует над словами. Мол, мечтай, мечтай.

Далее идет разговор д'Артаньяна и Арамиса. Очень примечательный разговор.

Д'Артаньян произносит пафосную фразу о том, что его беспокоит королева. На что Арамис подкидывает интересный вопрос: «Почему она любит тех, кого мы ненавидим всего сильней, — испанцев и англичан?» Интересность этого вопроса в том, что его произносит именно Арамис, сиречь любовник герцогине де Шеврез, ближайшей стороннице королевы и участник тех же самых интриг с теми же самыми испанцами (вспомните хотя бы приснопамятного «графа и испанского гранда»). Поэтому в искренности вопроса возникают большие сомнения. Больше похоже на то, что Арамис исподволь прощупывает гасконца: мол, а что ты на это скажешь? Атос и Портос в это время в разговоре практически не участвуют: Портос подкалывает Арамиса, то есть история с Констанцией ему неинтересна, Атос просто получает удовольствие от нахождения в обществе друзей, изредка бросая ленивую шутку.

Также в разговоре прозвучала одна интересная фраза. Я пока не стану раскрывать ее значение, однако прошу запомнить ее. Дальше, собрав еще несколько таких же прелюбопытных фраз — этакий квест — я сделаю окончательный вывод.

Итак, фраза N 1. Часть 1 глава 11 «Характер д'Артаньяна вырисовывается» «Я был одним из тех, кто задержал его в амьенском саду, куда меня провёл господин де Пютанж, конюший королевы. В те годы я был ещё в семинарии».

Арамис рассказывает о «племяннице богослова», Портос стебется над ним, Атос прикалывается «Этот гасконец — сущий дьявол! — воскликнул Атос. — Ничто не ускользнёт от него». Д'Артаньян призывает всех вернуться к тому, с чего начали, то есть к поискам девушки. Портос презрительно заявляет, что искать простолюдинок — не уровень мушкетеров… И через секунду произносит фразу со смыслом: «Чего мы ждем? Отправляемся на поиски!» Что же изменилось за эту секунду?

Д'Артаньян сказал, кто такая Констанция: «Она крестница де Ла Порта, доверенного камердинера королевы. Разве я не говорил вам этого, господа?».

Похоже, не говорил. Упомянул о том, что она — кастелянша королевы, и все. А вот про Ла Порта сказать забыл…

Кстати, почему мушкетеры вообще так лениво отнеслись к вести о похищении Констанции, доверенного, между прочим, лица королевы?

Да очень просто. Они ее не знали. Потому что доверенным лицом королевы она не была.

Констанция в романе — исполнитель низшего ранга. Примерно на уровне привратника Жермена, который пропускал д'Артаньяна к Ла Порту. Ее задача — исполнение одной узкой функции: встретить и проводить Бэкингема. И все.

То, что особой роли в планах королевы кастелянша Бонасье не играет понятно уже по тому, что за неделю ее исчезновения никто и не спохватился. Нет и нет, не больно-то и нужна.

Также вспомним реакцию королевы на Констанцию.

Часть 1 глава 17 «Супруги Бонасье» «Королева, увидев, что она не одна, громко вскрикнула. В своей растерянности она не сразу узнала молодую женщину, приставленную к ней Ла Портом».

Будь Констанция доверенным лицом — королева бы опознала ее в любом состоянии. А так: ну да, одна из девчонок, кажется, Ла Порт привел, да…

Почему Констанции не доверяют ничего важного — понятно. Блондинка, ага. Кому, как не Ла Порту знать свою крестницу.

Почему тогда королева поручила ей вернуть подвески?

Чуть позже об этом, чуть позже…

Итак, д'Артаньян упоминает Ла Порта, камердинера королевы и уж совершенно точно одно из доверенных лиц. И мнение Портоса тут же резко меняется на противоположное: «Надо искать».

Все дело в упомянутом имени Ла Порта. Если мушкетеры — участники интриги, то они не могут не знать, кто такой Ла Порт (кто он такой, ПОМИМО того, что камердинер). А, значит, пропавшая девушка — не одна из служанок королевы, а человек Ла Порта, то есть участник интриги.

Надо искать.

И мушкетеры ищут. Несмотря на то, что Атос сказал, что прибыток, который они получат — в лучшем случае по 15 пистолей на человека. Несмотря на то, что человек, который пообещал заплатить, на их глазах арестован и препровожден в Бастилию. То есть деньги в этих поисках играют роль отнюдь не главную.

Атос даже заходит к де Тревилю. Вот — если предположить, что мушкетеры не играют в пользу королевы — зачем он идет к нему? Спросить, мол, господин де Тревиль, а вы часом не слышали ли чего о пропавшей кастелянше королевы? Может, знаете, где искать? Все, что мог сказать де Тревиль — что покрасневшие глаза королевы говорили о том, что она либо не спала ночь, либо плакала. И тут же уточняется, что королева со времени своего замужества часто не спала по ночам и много плакала. То есть, неизвестно, вызвано ли беспокойство королевы исчезновением Констанции или же иными причинами.

Де Тревиль ничего не слышал о Констанции, но на всякий случай уточняет: «Г-н де Тревиль на всякий случай всё же напомнил Атосу, что он должен преданно служить королю и особенно королеве, и просил передать это пожелание и его друзьям». То есть, фактически он подтвердил то, что Констанцию надо искать. Скорее всего, вызвано это упоминанием все того же Ла Порта. Мол, если бы пропала просто кастелянша — то и черт бы с ней. Но исчез человек Ла Порта. Кто такая — неизвестно, однако человек Ла Порта — явно не просто так. Ищите, господа, и не забывайте о том, что вы должны служить королю и ОСОБЕННО королеве.

Д'Артаньян спасает Констанцию и влюбляется в нее. Охваченный романтическими переживаниями, бродит по улицам, ревнует Констанцию к Арамису, за которого принимает Бэкингема, после чего провожает их к Лувру, чтобы лишний раз блеснуть своей доблестью перед очаровательной Констанцией.

Начало 12 главы ясно показывает место Констанции в интриге королевы: «Впрочем, Жермен был слепо предан королеве, и, случись что-нибудь, г-жу Бонасье обвинили бы только в том, что она провела в Лувр своего любовника. Этим бы всё и кончилось. Она приняла бы грех на себя, доброе имя её было бы, правда, загублено, но что значит для сильных мира доброе имя какой-то жалкой галантерейщицы!»

Простой исполнитель, возможно, только на один раз. Расходный материал.

Кстати, и проводит Констанция Бэкингема не к королеве, а во дворец. При встрече она не присутствует. Не по рангу. Рядом с королевой находится донья Эстефания. Вот оно, одно из доверенных лиц. А Констанция… А что Констанция? Всего лишь простолюдинка.

Итак, королева и Бэкингем встречаются. Королева говорит о том, что они не должны встречаться, что он его не любит, что им не суждено быть вместе. Герцог, как влюбленный тетерев, поет свою песнь любви, вообще не обращая внимания на то, что ему говорят.

В разговоре звучит еще одна фраза, которую нужно запомнить.

Фраза N 2 «Я согласилась увидеться с вами, наконец, для того, чтобы сказать вам, что мы не должны больше встречаться».

Я встретилась с вами, чтобы сказать, что мы не должны встречаться… Ваше величество! Если вы не должны встречаться, так не встречайтесь! Зачем тащить Бэкингема во дворец? Зачем дергать его, как карася на крючке «люблю — не люблю, хочу — не хочу»?

Обычное женское поведение? После встречи в амьенских садах королева и ее подручные уже и так пострадали, ей мало? Она не понимает, что играет с огнем? Сошла с ума от любви? Или…

Позже, чуть позже…

Разговор заканчивается тем, что Бэкингем выпрашивает подарок и получает подвески. После чего исчезает.

Как я уже говорил, приезд Бэкингема в Париж был инспирирован кардиналом, для того, чтобы поймать королеву на встрече с ним и устранить ее от придворных интриг. Однако шпионка кардинала, госпожа де Ланнуа промахнулась и не сообщила о встрече вовремя. План кардинала рухнул, однако шпионка реабилитировалась, сообщив о том, что алмазные подвески подарены Бэкингему. То есть, можно разоблачить королеву в глазах короля, доказав, что подвески исчезли и не просто исчезли, а подарены любовнику — каковым Бэкингем не является, о чем я опять-таки уже говорил — доказательством чего являются вот эти самые вот подвески, которые были срезаны с одежды Бэкингема. Узнаете, ваше величество?

Умный человек — а Ришелье бесспорно очень умен — даже промах подчиненных может обернуть на пользу делу.

Далее, арестован Атос, которого спутали с д'Артаньяном, завербован Бонасье, де Тревиль чуть ли не ругается с королем из-за Атоса и добивается его освобождения, после чего король и кардинал остаются вдвоем.

Разговор заходит о Бэкингеме…

Кардинал: Ваше величество! Герцог Бекингзм провёл пять дней в Париже и отбыл только сегодня утром.

Король: Зачем же он приезжал сюда?

Кардинал: Надо полагать, чтобы вступить в заговор с вашими врагами — испанцами и гугенотами.

Париж — не самое удачное место, для того, чтобы искать здесь испанцев и гугенотов, вам не кажется? В особенности Бэкингему, который уже успел рассорится с испанцами по своей живости характера и со дня на день объявит им войну.

Кардинал выступает адвокатом королевы, здесь и далее отметая с порога все обвинения короля в том, что королева ему изменяет. По очень простой причине: нет доказательств. Слова кардинала против слов королевы. Поверит король, конечно, кардиналу — он уже достаточно накручен — однако и просто так прогнать разорвать брак с королевой Людовик не может. Но и терпеть измену, в которой он уверен, король не хочет.

Король: Нет! Клянусь, нет! Чтобы в заговоре с госпожой де Шеврез, госпожой де Лонгвиль и всеми Конде посягнуть на мою честь!

Все, ну буквально все подстраивают королевскую измену. Все враги короля объединились для того, чтобы королева смогла наставить ему рога.

Кардинал: Она вас любит.

Король: Нет!

Кардинал: И герцог тут не при чем.

Король: При чем!

Кардинал: Вы знаете, у меня зародилось страшное подозрение… Королева кому-то всю ночь писала…

Король: Ему! Ему!

Кардинал подводит короля к тому, что неплохо бы обыскать покои королевы. Кто знает, вдруг там найдутся доказательства измены? А если не найдутся, что ж, тем легче будет предложить королю устроить бал в знак примирения с королевой, и предложить ей надеть алмазные подвески. Подвесок не будет — король получит подарок от кардинала в виде двух срезанных подвесок и рассказа о том, ГДЕ они были срезаны, королева будет изгнана. То есть, вне зависимости от того, найдется что-нибудь в покоях королевы или нет, кардинал в выигрыше.

В этом же разговоре проходит подтверждение того, что Ла Порт — не простой камердинер: «При ней, если не ошибаюсь, состоит некий Ла Порт?

— Которого я, должен признаться, считаю главной пружиной в этом деле, — вставил кардинал».

У королевы нашлось не то, что ожидал увидеть король: письмо не к любовнику, а к испанскому королю и австрийскому императору. Об этом письме я тоже уже писал.

Сработал второй план кардинала: король пристыжен беспочвенными подозрениями и, по совету все того же кардинала, предлагает в знак примирения устроить бал. Королева заподозрила неладное, но отказаться от бала не вызывая подозрения не может.

Все идет как надо и тут кардинал совершает ошибку. Небольшую, но она рушит его план.

Кардинал упоминает королю об алмазных подвесках, о том, что королева непременно должна их надеть. Скажи он об этом за день, за пару дней до бала — все прошло бы как надо. Но король решает влезть самому и говорит королеве о подвесках за две недели до бала.

Королева в шоке и, в первый момент, не знает, что делать.

Часть 1 глава 17 «Супруги Бонасье» «Положение действительно было ужасно. Герцог Бекингэм вернулся в Лондон, г-жа де Шеврез находилась в Туре. Зная, что за ней следят настойчивее, чем когда-либо, королева смутно догадывалась, что предаёт её одна из её придворных дам, но не знала, кто именно. Ла Порт не имел возможности выходить за пределы Лувра; она не могла довериться никому на свете».

И тут на сцену выходит Констанция.

Давайте задумаемся: так ли уж безвыходна ситуация королевы? Ла Порт не может выходить из Лувра? Ой, да бросьте. А куда подевался преданный Жермон? Который, при необходимости, впустит и выпустит кого угодно. Если не самого Ла Порта, так кого-нибудь с запиской. Подумай королева еще пять минут, и она нашла бы выход. Констанция ее опередила.

Часть 1 глава 17 «Супруги Бонасье» «— Не могу ли я чем-нибудь помочь вашему величеству? — произнёс вдруг нежный, полный сострадания голос.

Королева порывисто обернулась; нельзя было ошибиться, услышав этот голос: так говорить мог только друг.

И действительно, у одной из дверей, ведущей в комнату королевы, стояла хорошенькая г-жа Бонасье. Она была занята уборкой платьев и белья королевы в соседней маленькой комнатке и не успела выйти, когда появился король. Таким образом, она слышала всё.

Королева, увидев, что она не одна, громко вскрикнула. В своей растерянности она не сразу узнала молодую женщину, приставленную к ней Ла Портом.

— О, не бойтесь, ваше величество! — воскликнула молодая женщина, ломая руки и плача при виде отчаяния своей повелительницы. — Я предана вашему величеству душой и телом, и, как ни далека я от вас, как ни ничтожно моё звание, мне кажется, что я придумала, как вызволить ваше величество из беды.

— Вы! О небо! Вы! — вскричала королева. — Но взгляните мне в глаза. Меня окружают предатели. Могу ли я довериться вам?

— Ваше величество, — воскликнула молодая женщина, падая на колени, — клянусь моей душой, я готова умереть за ваше величество!

Этот крик вырвался из самой глубины сердца и не оставлял никаких сомнений в его искренности.

— Да, — продолжала г-жа Бонасье, — да, здесь есть предатели. Но именем пресвятой девы клянусь, что нет человека более преданного вашему величеству, чем я! Эти подвески, о которых спрашивал король… вы отдали их герцогу Бекингэму, не правда ли? Эти подвески лежали в шкатулке розового дерева, которую он унёс с собою? Или я ошибаюсь, или не то говорю?»

Представьте себя на месте королевы: вам только что обрушилась на голову новость, что под вас копают, вокруг вас — шпионы. И тут к вам подходит милая девочка и говорит: «Я вам помогу, верьте мне. Вам же надо вернуть подвески, вы же их Бэкингему подарили, да?».

Констанция предлагает свою помощь не из глупости: она увидела ШАНС. Шанс одним махом попасть королеве в фавор.

А вот КАК она поможет — Констанция не подумала…

«Моего мужа дня два или три назад освободили. Я ещё не успела повидаться с ним. Это простой, добрый человек, одинаково чуждый и ненависти и любви. Он сделает всё, что я захочу. Он отправится в путь, не зная, что он везёт, и он передаст письмо вашего величества, не зная, что оно от вашего величества, по адресу, который будет ему указан».

Гениальный план. Констанция замужем уже пять лет. И ей не хватило этого времени, чтобы узнать своего мужа? Глуп, жаден и труслив. Оцените всю абсурдность плана. «Моего мужа только что освободили…». Освободили из тюрьмы, куда он попал из-за интриг жены и тут же помчится в Лондон, исполняя просьбу жены. Ага. Констанция переоценила степень подкаблучности своего мужа. Впрочем, это частая ошибка.«…Он отправится в путь, не зная, что он везет…». Свернутый лист бумаги с надписью «В Лондон, Бэкингему». Что же это такое? Ни за что не догадаться.

Постойте. Ладно, наивная Констанция. Но королева-то! Она на что рассчитывает, отправляя письмо через полузнакомую девицу и еще более незнакомого мужа? Королеве не приходит в голову мысль, что эта девица — шпионка кардинала? Та самая, о которой королева только что думала. И она преспокойно отдает ей в руки письмо? И твердо уверена, что какой-то там муж довезет его до Лондона, а не до кардинала и вернется вовремя?

А знаете…

Нет.

Королева Констанции не верит.

Погодите. А письмо?

Содержание письма в книге не рассказывается. О нем только упоминается в двух местах.

Часть 1 глава 17 «Супруги Бонасье» «Королева подбежала к маленькому столику, на котором находились чернила, бумага и перья; она набросала две строчки, запечатала письмо своей печатью и протянула его г-же Бонасье».

Часть 1 глава 21 «Графиня Винтер» «…герцог Бекингэм мог составить себе более или менее ясное понятие о положении, на серьёзность которого, впрочем, при всей своей краткости и неясности, указывало и письмо королевы».

Короткое и непонятное письмо. То есть, письмо, которое, попади оно в руки короля, не смогло бы послужить уликой против королевы.

Королева Констанции не верит. А, значит, не может рассчитывать, что письмо попадет в Лондон, что оно доедет вовремя и вовремя же вернутся подвески.

Что это означает?

Что где-то может быть ВТОРОЕ письмо. Четкое и ясное, написанное успокоившейся королевой и переданное через Ла Порта верным людям. Верным и проверенным, а не неизвестно кому.

Что же это за люди?

Посмотрим дальше.

Через десять минут после разговора с королевой Констанция уже дома и уже подряжает мужа отправиться в Лондон.

Кстати, эта поездка отнюдь не должна была быть такой трудной, какая досталась мушкетерам. Бонасье, в принципе, мог бы справится без труда, прояви он чуть больше энтузиазма. Дело в том, что мушкетерам мешали люди кардинала: устраивали им ловушки, пытались закрыть порт. Но давайте-ка подумаем: откуда кардинал узнал о том, что в Лондон едут посланники королевы? Да все от того же Бонасье.

Часть 1 глава 18 «Любовник и муж» «Нет, она сказала только, что собирается послать меня в Лондон, чтобы оказать услугу очень высокопоставленному лицу».

Не сообщи Бонасье кардиналу — никто бы не узнал, зачем едет в Лондон неприметный галантерейщик. Поездка была бы мирной и спокойной.

В 17 главе Констанция во всей красе показала свой интеллект.

«Десять минут спустя она уже была дома…». За эти десять минут Констанция, понятное дело, не успела продать кольцо королевы, поэтому ей пришлось соблазнять мужа не деньгами, которые УЖЕ лежат на столе, а деньгами, которые еще только КОГДА-ТО будут.

Да и вообще, за пять лет замужества могла бы уже научиться и другим способам заставить мужа сделать так, как ты хочешь, кроме криков и обвинений в трусости.

В итоге Бонасье отказался, да еще сдал ее Рошфору.

Но Констанции повезло: нашелся один наивный юноша, предложивший свои услуги по доставке письма. Так как кольцо наша блондинка забыла продать, то деньги пришлось брать у мужа: сто пистолей, полученных от кардинала, да еще двести личных.

Что происходит дальше?

Такой же сообразительный как и его любовь, д'Артаньян готов отправится в путь хоть сейчас, однако вовремя вспоминает о том, что он вообще-то на службе. И едет к де Тревилю. Хотя служит и не у него. Просто он хочет, чтобы де Тревиль «отпросил» его у Дезэссара.

Часть 1 глава 19 «План компании» «Д'Артаньян прежде всего отправился к г-ну де Тревилю…»

Где состоялся разговор.

«Дело идёт, — понизив голос, произнёс д'Артаньян, — не более и не менее как о чести, а может быть, и о жизни королевы.

— Что вы говорите! — воскликнул де Тревиль, озираясь, чтобы убедиться, не слышит ли их кто-нибудь, и снова остановил вопросительный взгляд на лице своего собеседника.

— Я говорю, сударь, — ответил д'Артаньян, — что случай открыл мне тайну…

— Которую вы, молодой человек, будете хранить, даже если бы за это пришлось заплатить жизнью.

— Но я должен посвятить в неё вас, сударь, ибо вы один в силах мне помочь выполнить задачу, возложенную на меня её величеством.

— Эта тайна — ваша?

— Нет, сударь. Это тайна королевы.

— Разрешила ли вам её величество посвятить меня в эту тайну?

— Нет, сударь, даже напротив; мне приказано строго хранить её.

— Почему же вы собираетесь открыть её мне?

— Потому что, как я уже сказал, я ничего не могу сделать без вашей помощи, и я опасаюсь, что вы откажете в милости, о которой я собираюсь просить, если не будете знать, для чего я об этом прошу.

— Сохраните вверенную вам тайну, молодой человек, и скажите, чего вы желаете.

— Я желал бы, чтобы вы добились для меня у господина Дезэссара отпуска на две недели.

— Когда?

— С нынешней ночи.

— Вы покидаете Париж?

— Я уезжаю, чтобы выполнить поручение.

— Можете ли вы сообщить мне, куда вы едете?

— В Лондон.

— Заинтересован ли кто-нибудь в том, чтобы вы не достигли цели?

— Кардинал, как мне кажется, отдал бы всё на свете, чтобы помешать мне.

— И вы отправляетесь один?

— Я отправляюсь один.

— В таком случае, вы не доберётесь дальше Бонди, ручаюсь вам словом де Тревиля!

— Почему?

— К вам подошлют убийцу.

— Я умру, выполняя свой долг!

— Но поручение ваше останется невыполненным.

— Это правда… — сказал д'Артаньян.

— Поверьте мне, — продолжал де Тревиль, — в такие предприятия нужно пускаться четверым, чтобы до цели добрался один.

— Да, вы правы, сударь, — сказал д'Артаньян. — Но вы знаете Атоса, Портоса и Арамиса и знаете также, что я могу располагать ими.

— Не раскрыв им тайны?

— Мы раз и навсегда поклялись слепо доверять и неизменно хранить преданность друг другу. Кроме того, вы можете сказать им, что доверяете мне всецело, и они положатся на меня так же, как и вы.

— Я могу предоставить каждому из них отпуск на две недели: Атосу, которого всё ещё беспокоит его рана, — чтобы он отправился на воды в Форж; Портосу и Арамису — чтобы они сопровождали своего друга, которого они не могут оставить одного в таком тяжёлом состоянии. Отпускное свидетельство послужит доказательством, что поездка совершается с моего согласия.

— Благодарю вас, сударь. Вы бесконечно добры…

— Отправляйтесь к ним немедленно. Отъезд должен совершиться сегодня же ночью… Да, но сейчас напишите прошение на имя господина Дезэссара. Возможно, за вами уже следует по пятам шпион, и ваш приход ко мне, о котором в этом случае уже известно кардиналу, будет оправдан».

Что мы можем понять из этого разговора? Ну, во-первых, то, что де Тревиль — сторонник королевы: одно упоминание о ней и де Тревиль весь собран и насторожен, он выговаривает д'Артаньяну за то, что тот раскрывает доверенную ему тайну. Что еще?

Очень странная оговорка де Тревиля: «Вы едете один? Не доедете? Тут нужно четверым ехать». И д'Артаньян вспоминает о своих друзьях. Обратите внимание: это не он решил, что Атос, Портос и Арамис поедут с ним. Это де Тревиль ПОДВЕЛ д'Артаньяна к этой мысли. Если бы не капитан мушкетеров — д'Артаньян уехал бы один. Де Тревиль как будто заранее определил, что троица поедет с д'Артаньяном. Раньше, чем это пришло в голову самому гасконцу.

Далее. Де Тревиль быстро и четко придумывает легенду поездки, собирается подготовить отпускные свидетельства и говорит о том, что они будут готовы через два часа.

Два часа. Запомним это время.

От де Тревиля д'Артаньян отправляется к Арамису, и буквально через несколько минут курьер привозит разрешение на отпуск.

Де Тревиль живет на улице Старой голубятни.

Арамис, согласно романа вот здесь «Дом, где жил Арамис, был расположен между улицей Кассет и улицей Сервандони».

Можно, конечно, найти карту и попробовать вычислить время, которое потратил гасконец на поход к Арамису. А можно этого и не делать.

Д'Артаньян отправился к Арамису пешком. «Первый, к кому зашёл д'Артаньян, был Арамис». Поедь он на лошади, то к Арамису он бы «заехал». Но, что любопытно, в романе уже один раз четко и точно упоминается, сколько нужно времени, чтобы дойти от особняка де Тревиля до дома Арамиса.

Часть 1 глава 10 «Мышеловка в семнадцатом веке» и часть 1 глава 11 «Интрига завязывается». Д'Артаньян, по совету обычного такого камердинера Ла Порта, обеспечивает себе алиби, переставляя стрелки на часах в доме де Тревиля, после чего отправляется к Арамису.

«Простите, сударь! — сказал д'Артаньян, который, воспользовавшись минутами, пока оставался один, успел переставить часы на три четверти часа назад. — Я думал, что в двадцать пять минут десятого ещё не слишком поздно явиться к вам».

На часах — 21:25, на самом же деле — 22:10. Д'Артаньян болтает, затем «Когда пробило десять часов, д'Артаньян расстался с г-ном де Тревилем, который, поблагодарив его за сообщённые ему сведения и посоветовав всегда верой и правдой служить королю и королеве, вернулся в гостиную». Кстати, обратите внимание, еще одно настойчивое указание де Тревиля о необходимости службы королю и королеве. Но продолжим.

Д'Артаньян уходит, когда часы пробили десять. На часах — 22:00, на самом же деле — 22:45. Это время выхода гасконца от де Тревиля.

Во сколько же он приходит к Арамису?

«Все часы Сен-Жерменского предместья пробили одиннадцать. Было тепло и тихо. Д'Артаньян шёл переулком… Дойдя до конца переулка, д'Артаньян свернул влево. Дом, где жил Арамис, был расположен между улицей Кассет и улицей Сервандони. Д'Артаньян миновал улицу Кассет и издали видел уже дверь дома своего друга».

То есть ровно в 23:00 он находился неподалеку от дома Арамиса. Если вспомнить о том, что в тот раз д'Артаньян прогуливался, а в этот раз — торопился, то можно с уверенностью сказать, что путь от де Тревиля до Арамиса занимает пятнадцать минут.

Через несколько минут приходит курьер.

Итого время от момента, когда де Тревиль пообещал сделать отпускные свидетельства до момента вручения первого из них — 18 минут. Странная скорость, особенно если вспомнить, что де Тревиль обещал два часа.

За этим восемнадцать минут де Тревиль успел позвать канцеляриста — навряд ли он сам писал все служебные документы полка — объяснить ему задачу, канцелярист взялся писать, тем временем де Тревиль зовет слугу, сам в лихорадочном темпе пишет письмо Атосу, ждет, пока просохнут чернила, ставит слуге задачу, получает свидетельства от канцеляриста, запечатывает их в пакеты — каждое в отдельности — курьер мчится на конюшню, хватает лошадь, едет к Арамису, доезжает, вручает пакет… И все это за 18 минут.

Невозможная — или крайне маловероятная — а кроме того, ненужная скорость. Ведь уже пообещано два часа, к чему такая дикая спешка?

Ляп автора?

Проще всего любые странности объяснять ляпом. Но, обратите внимание, если бы не точные указания на время прохождения гасконца от дома де Тревиля к Арамису — именно к Арамису! — то мы не обратили бы внимания на эту странную скорость. Слишком уж продуманный ляп, вам не кажется?

Как представляется мне, здесь автор дает некую подсказку, совет обратить внимание на ситуацию, чтобы понять, что происходит.

Так в чем же дело?

История с отпускными свидетельствами — показанная нам часть тайных пружин, движущих действие романа.

Объяснить небывалую скорость выдачи отпускных свидетельств можно только одним способом — если де Тревиль дал указание написать их РАНЬШЕ, чем к нему прибыл д'Артаньян.

Раньше? Откуда?

А давайте вспомним, что мы с вами уже выяснили — де Тревиль и три мушкетера — верные сторонники королевы.

К кому еще ей обратиться за помощью?

Вернемся еще раз к разговору королевы и Констанции.

Первая реакция королевы на известие о подвесках — шок. И тут же к ней подходит Констанция, которая королеве почти незнакома и с большой долей вероятности — шпионка кардинала.

Не королева дает Констанции задание — Констанция САМА вызывается помочь. И что в таком случае должна была сказать королева? «Ах нет-нет, милочка, не стоит утруждаться, у меня есть кому съездить за подвесками». Так, что ли? И, если Констанция шпионка, то через пять минут кардинал узнает обо всем и посылает погоню.

В описанной ситуации королева не могла сказать Констанции ничего другого, кроме согласия. Вручить ей непонятное и туманное письмо и отделаться от непрошенной помощницы. После чего обратиться к проверенным друзьям.

Мушкетерам.

Итак, что же происходило за кулисами романа, пока Констанция уламывала мужа, а потом общалась с д'Артаньяном?

Отделавшись от кастелянши, уже успокоившаяся королева зовет того, кому может довериться. Сиречь Ла Порта. Сей ловкий господин уже не раз доказал, что камердинер он крайне непростой и ассоциации вызывает с разнообразными Темными Дворецкими из аниме. Ла Порт — разумеется не лично, за ним следят и из дворца не выпустят — отправляет де Тревилю два письма от королевы. Одно — это собственно письмо от королевы к Бэкингему, четкое и ясное, с описанием ситуации, второе — к самому де Тревилю, с просьбой помочь.

Получив письмо, де Тревиль определяет гонцов — кого же еще, как не Атоса, Портоса и Арамиса? — сочиняет легенду о поездке на воды, и дает задание написать отпусные свидетельства. В этот момент появляется д'Артаньян.

В первый момент де Тревиль поражен совпадением.

Часть 1 глава 19 «План компании» «Дело идёт, — понизив голос, произнёс д'Артаньян, — не более и не менее как о чести, а может быть, и о жизни королевы.

— Что вы говорите! — воскликнул де Тревиль, озираясь, чтобы убедиться, не слышит ли их кто-нибудь».

Шокирован, но быстро берет себя в руки. Тут же перебивает д'Артаньяна, который собирается рассказать о том, что же это за тайна. Почему де Тревиль не хочет этого слышать? Ведь дело не в пустом любопытстве: про страшную тайну, угрожающую королеве ему говорит юнец. И де Тревиль, так за королеву переживающий, даже не хочет уточнить, что это за тайна, что за задание получил д'Артаньян и справится ли тот вообще.

Все просто. Де Тревиль уже ЗНАЕТ обо всем. Все уже решено, и д'Артаньян просто прибавлен к тройке мушкетеров.

Так есть и второе письмо от королевы к Бэкингему?

Есть.

Давайте проскочим вперед.

Часть 1 глава 23 «Свидание». «Разве вы думаете, что кардинал так же хорошо осведомлён, как вы, и знает, что это именно я ездил в Лондон?

— Чёрт возьми! Так вы были в Лондоне?»

А чему здесь так удивляется де Тревиль? Он прекрасно знает, куда уехал д'Артаньян.

Часть 1 глава 19 «План кампании».

«— Можете ли вы сообщить мне, куда вы едете?

— В Лондон.

— Заинтересован ли кто-нибудь в том, чтобы вы не достигли цели?»

Де Тревиль уже слышал от д'Артаньяна, куда тот едет, и в тот раз его пункт назначения совершенно не удивлял. Откуда же здесь такое изумление?

Де Тревиль отправлял в Лондон трех своих верных людей и одного мальчишку. Естественно, он поражен, узнав, что именно мальчишка, который даже не вез письма — про письмо, полученное от Констанции д'Артаньян де Тревилю не говорил — доехал до цели.

Итак, д'Артаньян подключен к операции и все четыре мушкетера собираются вместе, чтобы обсудить план кампании.

Очень странное обсуждение.

Фраза Атоса: «Д'Артаньян, я готов идти за тобой».

Фраза Портоса: «Д'Артаньян, которому поручено письмо, — естественно, начальник нашей экспедиции».

С какой стати два мушкетера — один из которых граф, а второй постоянно хватается за шпагу при любом подозрении в ущемлении своего достоинства — подчиняются юнцу, который мало того, что младше любого из них — Атоса так и вовсе на десять лет — так кроме того, вообще из другого полка? Полка, который стоит ниже полка де Тревиля в неписанной табели о рангах.

А давайте посмотрим на то, как проходит составление «плана кампании».

Очень похоже на разговор о необходимости спасения Констанции. Д'Артаньян горячится, Арамис в этот раз помалкивает, Атос уже не шутит, его замечания коротки, но по делу… А Портос опять в своему репертуаре. Он единственный удивляется, когда слышит о Лондоне, он горячится и требует, чтобы ему объяснили, за каким чертом следует туда ехать. И, точно так же, как и в разговоре о спасении Констанции, мнение Портоса вдруг меняется на 180 градусов.

«Чёрт возьми! — воскликнул Портос. — Но раз мы рискуем быть убитыми, я хотел бы, по крайней мере, знать, во имя чего» (несколько минут разговора).

Атос: Д'Артаньян, я готов идти за тобой.

«— И я тоже! — сказал Портос».

В прошлый раз мнение Портоса резко меняется после упоминания имени Ла Порта. А в этот раз?

После того, как Атос упоминает де Тревиля.

Вот полная цитата.

«Чёрт возьми! — воскликнул Портос. — Но раз мы рискуем быть убитыми, я хотел бы, по крайней мере, знать, во имя чего.

— Легче тебе от этого будет? — спросил Атос.

— Должен признаться, — сказал Арамис, — что я согласен с Портосом.

— А разве король имеет обыкновение давать вам отчёт? Нет. Он просто говорит вам: господа, в Гаскони или во Фландрии дерутся — идите драться. И вы идёте. Во имя чего? Вы даже и не задумываетесь над этим.

— Д'Артаньян прав, — сказал Атос. — Вот наши три отпускных свидетельства, присланные господином де Тревилем, и вот триста пистолей, данные неизвестно кем. Пойдём умирать, куда нас посылают. Стоит ли жизнь того, чтобы так много спрашивать! Д'Артаньян, я готов идти за тобой.

— И я тоже! — сказал Портос».

Другого смысла, кроме как сообщить Портосу о том, что они выполняют не прихоть д'Артаньяна, а распоряжение командира, фраза «…присланные господином де Тревилем» не имеет. И так понятно, что в отпуск их отпустил не галантерейщик Бонасье. А раз это — приказ командира, то и обсуждать его нет смысла, надо исполнять.

А как же д'Артаньян оказался командиром всей четверки? Да никак.

Посмотрите внимательно как составляется план кампании.

Вначале — план Портоса. Сложный, запутанный, с разными маршрутами и переодеваниями. План тут же критикуется. Кем?

Атосом.

Затем свой план озвучивает д'Артаньян. Краткая суть плана: нам надо ехать вперед и кто останется в живых — тот и доедет. Атос формально соглашается с гасконцем, произнося «Браво, д'Артаньян! Я такого же мнения, как ты», и тут же называет свой собственный план, гораздо более четкий и продуманный, чем план д'Артаньяна. То есть формально согласился, но все равно решение о том, КАК ехать, принял Атос.

Если понять, что план д'Артаньяна, собственно, планом и не является, то фраза Атоса «Браво, д'Артаньян! Я такого же мнения, как ты» выглядит тонкой иронией. «Чтобы доехать, нам надо ехать вперед». «Спасибо, кэп!».

Итак, принимается план Атоса. Кстати, а кем он принимается?

Д'Артаньяном?

Да нет. Атос мнения д'Артаньяна вообще не спрашивает. Арамис, соглашаясь с планом Атоса, тоже. Портос соглашается, но спохватывается «…если д'Артаньян с ним согласен». Д'Артаньян соглашается с планом Атоса, но фактически план уже принят тройкой мушкетеров и согласие гасконца нужно им всего лишь формально.

Кстати, план Атоса странен еще одной вещью: д'Артаньян говорит о том, что он везет письмо только после озвучивания плана Портосом. Письмо он не показывает, то есть его никто не видит. Атос же в своем плане говорит о том, что кто останется жив, тот и довезет письмо.

КОМУ?

Письмо — Бэкингему, об этом на нем написано. Но откуда об этом может знать Атос? Причем он абсолютно уверен, что письмо, в случае смерти д'Артаньяна будет доставлено адресату.

Представьте картину: пуля, сбившая с д'Артаньяна шляпу за Бове, прошла ниже. Атос и Арамис стоят над мертвым телом, достают из-за пазухи письмо. А там нет адреса.

Об этом мог не подумать Портос, но Арамис с Атосом! Почему не прозвучало одного логичного вопроса «А кому письмо?».

Потому что по крайней мере один из трех — Атос — знает адресата. Потому что у него за пазухой уже лежит второе письмо.

Почему я так уверен, что второе письмо королевы было?

Во-первых, де Тревиль посылает свою лучшую тройку не просто так, а именно по просьбе королевы. Иначе возникают три странных момента:

— слишком быстрое время выдачи свидетельств об отпусках;

— удивление де Тревиля тому, что в Лондоне был д'Артаньян;

— то, что де Тревиль фактически навязал д'Артаньяну своих лучших людей, не спрашивая причин поездки.

Во-вторых, раз уж королева просит мушкетеров о помощи, то логичнее написать письмо, а не передавать на словах.

Почему я уверен, что письмо у Атоса?

Он самый старший и самый опытный из четверых. По логике, кому мог бы доверить письмо от королевы де Тревиль?

Вторая причина: д'Артаньян оставил все троих друзей по дороге. Из них только Атос был оставлен не по согласию остальных. Вспомните, Портоса спокойно оставили сражаться с пьяным задирой, что было бы странно, если бы письмо было у него, Арамиса тоже спокойно оставили раненым, а вот Атос был задержан внезапно.

Третья причина: то, что в амьенском трактире напали именно на Атоса. Портоса спутали с д'Артаньяном, а вот Атоса задержали целенаправленно. Почему я так думаю? Смотрите сами.

Часть 1 глава 27 «Жена Атоса». Рассказ трактирщика. «Начальство известило меня, что в моём трактире должен остановиться знаменитый фальшивомонетчик с несколькими товарищами, причём все они будут переодеты гвардейцами или мушкетёрами. Ваши лошади, слуги, наружность ваших светлостей — всё было мне точно описано…»

Раз едущие описаны В ТОЧНОСТИ, значит, люди кардинала — по крайней мере, в Амьене — уже знают, кто именно едет в Лондон. Значит, спутать Атоса и д'Артаньяна как это случилось с Портосом не могли. Но при этом все усилия были направлены на то, чтобы схватить именно Атоса: на него напали четверо из шести присланных солдат, попыток же задержать д'Артаньяна не было вовсе, он спокойно сумел уехать.

Вывод из всего сказанного? Вместе с короткой запиской от королевы, которую везет д'Артаньян — записку, не королеву — ехало и второе письмо, в кармане Атоса. Но не доехало.

В этот раз повезло не опытным мушкетерам, а юному гасконцу.

Итак, д'Артаньян в Лондоне, он находит Бэкингема и между ними происходит примечательный разговор, полный любопытных фраз, которые нам нужно запомнить.

Фраза N 3.

«Одно её слово — и я готов изменить моей стране, изменить моему королю, изменить богу! Она попросила меня не оказывать протестантам в Ла-Рошели поддержки, которую я обещал им, — я подчинился. Я не сдержал данного им слова, но не всё ли равно — я исполнил её желание. И вот посудите сами: разве я не был с лихвой вознаграждён за мою покорность? Ведь за эту покорность я владею её портретом!».

Дальше в разговоре становится понятно, что ни д'Артаньян ни Бэкингем не считают друг друга друзьями, оба полагают собеседника врагом. Бэкингем дарит будущему врагу лошадей — тех самых, от которых потом избавятся три мушкетера — и обеспечивает ему дорогу назад, в Париж.

Д'Артаньян возвращается к Мерлезонскому балету. Он мельком видит Констанцию, передает ей подвески, потом получает кольцо от королевы и наконец разговаривает с де Тревилем.

И опять де Тревиль демонстрирует потрясающее нелюбопытство. Он ВООБЩЕ не вспоминает о своих трех мушкетерах, интересуясь только д'Артаньяном. Даже если предположить, что никакого задания от королевы он не получал, де Тревиль мог хотя бы поинтересоваться, почему д'Артаньян прибыл один и где Атос, Портос и Арамис. И это командир мушкетерской роты, который так переживал за Атоса в начале книги, не зная, ранен тот или убит.

Вернее, де Тревиль вспоминает о своих людях, но как-то неубедительно.

Часть 1 глава 23 «Свидание» «Кстати, — продолжал г-н де Тревиль, — куда девались ваши три спутника?

— Я как раз собирался спросить, не получали ли вы каких-либо сведений о них.

— Никаких.

— Ну, а я оставил их в пути: Портоса — в Шантильи с дуэлью на носу, Арамиса — в Кревкере с пулей в плече и Атоса — в Амьене с нависшим над ним обвинением в сбыте фальшивых денег.

— Вот что! — произнёс г-н де Тревиль. — Ну, а как же ускользнули вы сами?

— Чудом, сударь! Должен сознаться, что чудом, получив удар шпаги в грудь и пригвоздив графа де Варда к дороге, ведущей в Кале, словно бабочку к обоям.

— Этого ещё не хватало! де Варда, приверженца кардинала, родственника Рошфора!.. Послушайте, милый друг, мне пришла в голову одна мысль.

— Какая, сударь?

— На вашем месте я сделал бы одну вещь.

— А именно?

— Пока его высокопреосвященство стал бы искать меня в Париже, я снова отправился бы в Пикардию, потихоньку, без огласки, и разузнал бы, что сталось с моими тремя спутниками».

Де Тревиль вспоминает о своих людях только для того, чтобы убрать д'Артаньяна из города «Где ваши друзья? Остались по пути? Так съездите, узнайте, что с ними случилось. Заодно и от внимания кардинала избавитесь». Похоже, он уже знает, где его люди и что с ними — иначе такое нелюбопытство трудно объяснить. По крайней мере, де Тревиль знает, что с Портосом и Арамисом: им, в отличие от Атоса, никто не мешал написать письма командиру.

Атос-то две недели просидел в погребе амьенского трактирщика.

О! Атос сидел в погребе! Это в то самое время, когда у него должно было лежать письмо королевы, которое он должен доставить в Лондон! А Атос спокойно наливается вином, даже не думая выбраться из погреба.

Не разрушает ли это все мои построения касательно «задания королевы для трех мушкетеров»?

Давайте проанализируем ситуацию с заточением Атоса более внимательно.

Для начала: как он попал в погреб?

Часть 1 глава 20 «Путешествие» «Входя в комнату и ничего не подозревая, Атос вынул два пистоля и подал их хозяину. Трактирщик сидел за конторкой, один из ящиков которой был выдвинут. Он взял монеты и, повертев их в руках, вдруг закричал, что монеты фальшивые и что он немедленно велит арестовать Атоса и его товарищей как фальшивомонетчиков.

— Мерзавец! — воскликнул Атос, наступая на него. — Я тебе уши отрежу!

В ту же минуту четверо вооружённых до зубов мужчин ворвались через боковые двери и бросились на Атоса.

— Я в ловушке! — закричал Атос во всю силу своих лёгких. — Скачи, д'Артаньян! Пришпоривай! — И он дважды выстрелил из пистолета».

Обратите внимание: людям кардинала известно, что письмо у д'Артаньяна — напавший на Портоса спрашивал, не д'Артаньян ли он — Атос прямо называет своего товарища по имени, но при этом солдаты полностью игнорируют гасконца, сосредоточившись на Атосе. Он для них — первоочередная цель.

Почему? Потому что агентам кардинала уже стало известно, у кого настоящее письмо.

Так может солдаты просто не могли задержать д'Артаньяна? Двоих застрелил Атос, и связал двух других дракой.

Так-то оно так. Только солдат было шестеро.

Часть 1 глава 27 «Жена Атоса» «Поэтому, повинуясь приказу начальства, приславшего мне шесть человек для подкрепления, я принял те меры, какие счёл нужными, чтобы задержать мнимых фальшивомонетчиков».

Солдат — шестеро. Но оставшиеся два, вместо того, чтобы остановить д'Артаньяна, присоединились впоследствии к напавшим на Атоса.

«…итак, ваш приятель, уложив двух солдат двумя выстрелами из пистолета, отступил, продолжая защищаться шпагой, которой он изувечил ещё одного из моих людей, а меня оглушил, ударив этой шпагой плашмя…

— Да кончишь ли ты, палач! — крикнул д'Артаньян. — Где Атос? Что случилось с Атосом?

— Отступая — как я уже говорил вам, ваша светлость, — он оказался у лестницы, ведущей в подвал, и так как дверь была открыта, он вытащил ключ и затворился изнутри. Все были убеждены, что оттуда ему не уйти, а потому никто не препятствовал ему делать это…

— Ну да, — сказал д'Артаньян, — вы не собирались убивать его, вам нужно было только посадить его под замок!

— Посадить под замок, боже праведный! Да клянусь вам, ваша светлость, это он сам посадил себя под замок! Впрочем, перед этим он наделал немало дел: один солдат был убит наповал, а двое тяжело ранены. Убитого и обоих раненых унесли их товарищи, больше я ничего не знаю ни о тех, ни о других».

Кстати, трактирщик — не такая уж и невинная пташка, каким представляется. Он помогал задержать Атоса, и получил удар шпагой, по крайней мере, один слуга трактирщика тоже участвовал в нападении — убит один, но сколько нападало, мы не знаем.

Итак, Атоса загнали в подвал, как минимум, шесть человек: четыре солдата, помимо двух застреленных, трактирщик и его слуга.

Теперь рассмотрим ситуацию с беспробудным пьянством. Ведь заключение в подвале часто служит для доказательства несомненного алкоголизма Атоса: мол, забил на все и пил беспробудно две недели.

Действительно, на первый взгляд, Атос поступил некрасиво: Портоса остановил его «вывих», Арамиса — рана в плече, а Атос остановился без особо объективных причин.

Но так ли это?

Откуда мы знаем, что Атос пил? Из его собственных слов. «Я мертвецки пьян, вот и всё. И никогда ещё человек не трудился так усердно, чтобы этого достигнуть… Клянусь богом, хозяин, должно быть, на мою долю досталось не меньше чем полтораста бутылок».

Признание, — оно конечно, царица доказательств, но слова Атоса выглядят крайне недостоверно. Полтораста бутылок за две недели. По десять бутылок в день. Если взять стандартный объем винной бутылки (0,75 л), то Атос потреблял в день по семь с половиной литров вина. Нет, теоретически, конечно, возможно… Но тогда Атоса из подвала — после двух недель такого-то режима — должны были выносить. А он вышел сам. Хотя и пошатываясь.

Лишнее подтверждение того, что с полуторастами бутылками Атос преувеличил, дает сам Атос чуть позже. Он говорит о том, что в подвале осталось 26 бутылок «…остальные разбились при моём падении». И буквально через несколько минут жалеет о том, что в подвале не было еще окороков «Я бы выпил на пятьдесят бутылок больше». Выпить 50 бутылок из 26 — довольно сложно, поэтому и слова о 50 бутылках и слова о 150-и можно посчитать преувеличением.

Но погодите. О каком падении толкует Атос? При котором разбились бутылки? Чуть раньше он вроде бы уточняет «Вы толкнули меня на эту груду, и она развалилась. Сами виноваты», но это скорее относится к ядовитой шутке, точно так же, как и слова о крысах, обглодавших колбасы (тут неточный перевод, колбасы, по словам хозяина, были не «обглоданы», а «сожраны»).

Так что это за падение? Хозяин его не толкал, ибо чтобы толкнуть, он должен был последовать за Атосом в подвал, чего не происходило. Возможно, пьяный Атос принялся бродить по подвалу, упал и разбил пустые бутылки, валявшиеся в углу? Опять не то: из слов «осталось 26 бутылок, остальные разбились при моем падении» следует, что бились полные бутылки. Навряд ли Атос просил принести ему шесть пустых бутылок. То есть Атос рухнул на полные бутылки и разбил их? Пьяный или трезвый?

В истории с подвалом есть еще один странный момент.

Часть 1 глава 27 «Жена Атоса» «Однажды я с двумя молодцами сделал попытку спуститься вниз, но он пришёл в страшную ярость. Я услышал, как он взводит курки у пистолетов, а его слуга — у мушкета. Когда же мы спросили у них, что они собираются делать, ваш приятель ответил, что у него и у его слуги имеется сорок зарядов и что они разрядят все до последнего, прежде чем позволят хотя бы одному из нас сойти в погреб».

Не замечаете ничего странного? Атос угрожает стрелять, но при этом ни слова не говорит о шпаге, которая у него есть. Хотя по всей логике его слова должны были прозвучать примерно так «Мы разрядим все сорок зарядов, прежде чем вы войдете, а потом вы познакомитесь с моей шпагой». О шпаге — не слова. То есть Атос не собирается ею воспользоваться. Почему?

Наверное, уже понятно, отчего падают трезвые люди и почему нельзя воспользоваться шпагой.

В драке с солдатами и слугами трактирщика Атос был ранен. Или, что более вероятно, открылась старая рана в правой руке. В любом случае Атос потерял много крови и, закрывшись в подвале, рухнул, перебив бутылки. Понятно, почему он собирается стрелять, а не пользоваться шпагой — сложно сражаться, когда у тебя не действует рука.

Почему о ранении не упоминает трактирщик? Согласитесь, не самое удачное воспоминание «Знаете, а вашего товарища еще и ранили». Кто знает, что может натворить мушкетер, понявший, что в подвале держат его раненого товарища.

Так что, Атос не пил в подвале?

Да нет, пил и очень серьезно, но в запой он ударился не сразу. Только тогда, когда пришел в себя настолько, что уже мог выйти из подвала, вырваться даже в том случае, если снаружи засада. Пришел в себя и понял, что его задание безнадежно провалено — доставить письмо и привести подвески он уже не успеет. Тогда Атос и ушел в запой. Иначе картина выглядит странной: Атоса загоняют в подвал и он тут же начинает откупоривать бутылки и потреблять вино в неумеренных количествах.

Косвенным подтверждением того, что Атос переживал из-за проваленного задания — если бы он ушел в запой сразу, не думая о задании, то и переживаний бы не было — является его суицидальное настроение после окончания истории с подвесками.

Часть 1 глава 29 «Погоня за снаряжением» «Что ж, если к концу этих двух недель я ничего не найду или, вернее, если ничто не найдёт меня, то я, как добрый католик, не желающий пустить себе пулю в лоб, затею ссору с четырьмя гвардейцами его высокопреосвященства или с восемью англичанами и буду драться до тех пор, пока один из них не убьёт меня, что, принимая во внимание их численность, совершенно неизбежно. Тогда люди скажут, что я умер за короля, и, следовательно, я исполню свой долг и без надобности в экипировке».

У Атоса ЕСТЬ некий источник средств — вспомним, что он всегда отдает долги — и это не графские средства, иначе он не успевал бы отдать карточные долги на следующее утро. Это не средства любовниц, которых у Атоса нет, это не займы у друзей, Атос никогда не занимает. Тогда…

Это деньги от «друзей королевы». Не плата, скажем так, материальное вспомошествование. Атос МОЖЕТ обратиться за деньгами, но НЕ ХОЧЕТ. Он считает, что задание провалено, поэтому просто не обращается к тем людям, от которых ранее получал деньги.

Других причин для стремления к смерти у Атоса нет. Он, конечно, раньше впадал в депрессию, но про стремление к смерти не говорил никогда. К тому же на дворе — октябрь, а депрессия у Атоса наиболее сильно бушевала в июне-июле.

Кстати, отсюда можно предположить, когда произошла история с графом де Ла Фер и будущей Миледи: именно в июне-июле. То есть всего за два месяца Атос успел влюбиться, жениться и поехать на приснопамятную охоту.

Итак, подвески доставлены. Так что, история закончена?

Отнюдь.

Похищена Констанция, которая добилась своего: влезла в интриги высшего света, не подумав о том, насколько это рискованное дело. Д'Артаньян обратил на себя внимание королевы и кардинала. Еще жив Бэкингем.

Да и все большую роль в повествовании начинает играть некая миледи…

Про роль, которую играла Констанция в интригах яснее ясного говорит реакция королевы на ее второе исчезновение.

Часть 1 глава 29 «Погоня за снаряжением» «…королева не знала, где находится молодая супруга галантерейщика, и обещала начать поиски, но это обещание было весьма неопределённо и ничуть не успокаивало д'Артаньяна».