О чудесах и чудесном

«ЁЛКА»

Летом 1959 года, когда я после всех моих «приключении» арестов, допросов, тюрем, этапа, лагеря, ссылки (с 1937 по 56) приехала в Тарусу к моей старшей сестре Валерии (Лере), она – неверующая, сказала мне:

– Ася, сходи на нашу бывшую дачу, в Песочное, и ты увидишь удивительную вещь:

Помнишь, папа в детстве вашем с Мариной посадил вокруг дачи три елки, по именам трех дочерей – Леры, Муси и Аси? Так вот, наши с тобой – целы, зеленые, а Маринина – ну, поди, сама увидишь.

По длинной дороге: тропинками над крутым берегом Оки, пошла в наше летнее (еще до меня – в 1891 и по 1910 год) лесное волшебное жилье, так давно родителями выбранное.

Вверх, вниз вьется тропинка над родной Окой с отражением облаков. Спуск, бревенчатый мостик и крутой подъем по песчаной дороге под березами и тополями.

Все знакомо до боли душевной, до сердцебиения физического. Годы заключения на Дальнем Востоке тают как дым, огромные пролеты по железным дорогам, Сибирь, и пешее хождение с чемоданом и мешком за плечом – все пропало, умолкло, увяло злым сном… …Только одна калитка эта, вход с Оки, с песчаной дороги – в склоненность нашего сада. Щебет птичий, звенящая тишина, кусты ягодные, малинник, заросшая крокетная площадка, со стихшим над ней весельем голосов…

Перестроенная, чужим духом пахнувшая дача в два этажа, балкон. Вбок от ее середины старшая елка, Лера! От нее справа, перед моей светелкой – елка Ася! Но взгляд мой отводит остов третьей, седой, до корня засохшей елки – перед марининым окном, вдохнувшим столько стихов ее юности… Теперь перед окошком – призрак. Он встает из той же земли, где зеленеют елки – Лера и Ася…

Я стою, онемев, а птицы не внимают мне, свищут. Кто скажет, когда, в каком году стала такой елка Муся, – постепенно? Сразу в 1941-ом – в день смерти Марины?..

Скорее назад, к Лере…

13.06.1991 г., Переделкино