О жителях Луны и других достопримечательных открытиях

КОММЕНТАРИИ

Сочинение, вошедшее в историю журналистики как «Великая лунная мистификация», было опубликовано 25–31 августа 1835 г. в шести номерах нью-йоркской газеты The Sun под заголовком «Великие астрономические открытия, недавно совершенные сэром Джоном Гершелем, доктором права, членом Королевского общества и т. д. на мысе Доброй Надежды (из дополнения к Edinburgh Journal of Science)». Медийный розыгрыш, предпринятый 185 лет назад, до сих пор остался непревзойденным по масштабности и влиятельности и оставил далеко позади другие знаменитые мистификации, основанные на научно-фантастических предпосылках — к примеру, радиопостановку О. Уэллса «Война миров» (1838) или открытие Атлантиды «внуком Генриха Шлимана» (1912)[15]. «То определенно был величайший успех в области сенсации — лишь популярной сенсации — когда-либо достигнутый подобным вымыслом в Америке или Европе», — писал Э. По[16], сам ставший невольной жертвой розыгрыша. «Сенсация, вызванная этим гигантским надувательством не только в Соединенных Штатах, но и во всех уголках цивилизованного мира, и виртуозное мастерство автора будут привлекать внимание, пока остается жив наш язык» — так отозвался о «Великих астрономических открытиях» антрепренер и заслуженный мастер мистификаций Ф. Т. Барнум[17].

Барнум оказался провидцем: и сегодня «The Great Moon Hoax» продолжают изучать в академическом мире (можно было бы привести целую библиографию посвященных этому вопросу статей) и цитировать в популярных публикациях, хотя чаще как исторический курьез. Одаренному автору очерков, Ричарду Адамсу Локку (Locke), не так повезло: имя это, правда, можно встретить в тех или иных энциклопедиях НФ, но мало кто назовет его в числе ранних и, заметим, наиболее успешных для своего времени писателей-фантастов.

Локк родился 22 сентября 1800 г. в состоятельной дворянской семье, жившей в деревне Ист-Брент в британском графстве Сомерсет. Он приходился племянником в пятом поколении знаменитому философу Д. Локку (1632–1704) и получил домашнее образование, показав себя способным учеником. Уже в США Локк утверждал, что являлся выпускником Кембриджа, однако в полном списке студентов университета (включающем даже поступивших и не начавших учебу) его имя не значится. В действительности Локк, не желавший по примеру деда и отца становиться сельским сквайром и землемером, уехал в Лондон, где стал сотрудником газеты Republican и занял, таким образом, радикально левую для Англии политическую позицию. В последующие годы Локк сотрудничал в ливерпульском издании The Bee, Imperial Magazine и недолговечном журнале Bristol Cornucopia, затем стал редактором газеты Bridgwater and Somersetshire Herald в родном Сомерсете, откуда — под давлением мелкопоместного дворянства и церковных кругов — был в конце концов уволен в связи с политическими взглядами. В своих статьях и анонимно публиковавшихся памфлетах Локк последовательно отстаивал республиканские убеждения, выступал против религиозного контроля над гражданской жизнью и выказывал себя сторонником науки как освобождающего и облагораживающего начала, позднее же, в США, защищал аболиционистов.

В 1826 году Локк женился на 15-летней Элизабет Боуринг и вернулся под родительский кров; в следующем году умер его отец, а в 1830 г. жена подарила ему дочь Аделаиду (еще пятеро детей родились в США). Все эти годы Локк работал как журналист-фрилансер и анонимный автор научных текстов. Однако будущее сулило ему мало перспектив, тем более что он был лишен наследства — и в ноябре 1831 г. Локк решился на эмиграцию в Америку, которую считал страной экономических возможностей и олицетворением своих республиканских чаяний.

^{Единственный известный портрет Р. Локка, выполненный нью-йоркским гравером А. Робином.}

В январе 1832 г. Локк с женой и малолетней дочерью на руках прибыл в США и обосновался в Нью-Йорке. В 1833 г. он опубликовал отдельной брошюрой отчет об уголовном процессе священника-методиста Эфраима Авери, обвинявшегося в убийстве, в 1834 г. — памфлет История польской революции с рассказом о последних зверствах русских завоевателей. Образованный (Локк уже выдавал себя, по-видимому, за выпускника Кембриджа), хорошо владевший пером и изучивший стенографию англичанин быстро завоевал себе имя в журналистских кругах и около 1834 г. стал криминальным репортером коммерческой газеты Courier and Enquirer. Именно к нему обратился основатель и редактор The Sun Бенджамин Дэй: его газета срочно нуждалась в журналисте для освещения громкого процесса основателя религиозного культа Ричарда Мэтьюса («Пророка Матфия»), проходившего в Уайт-Плейнс. Статьи Локка, печатавшиеся анонимно, были изданы затем в виде брошюры, тираж которой составил более 40,000 экз. и принес Дэю небольшое состояние; сам Локк получил 150 долларов, что все-таки заметно поправило его материальное положение. К лету 1835 г. он занял редакторский пост в Sun с жалованьем в 12 долларов в неделю.

^{Фрагмент «лунных» обоев из Нантакета (Нантакетская историческая ассоциация).}

Дальнейшее, как говорится — история. Благодаря августовской «лунной» мистификации Локка тираж The Sun взлетел до небес. Вскоре Дэй смог гордо сообщить, что он достиг 19,600 экз., добавив: «Мы не колеблясь заявляем, что стали крупнейшей по тиражу ежедневной газетой мира (лондонская Times печатает всего 17,000). В настоящее время мы с трудом удовлетворяем спрос»[18]. Дэй также пошел по уже проторенному пути, издав фантазию Локка отдельной брошюрой; 60,000 экземпляров разлетелись почти мгновенно. В дополнение к этому, газета заказала две литографии с изображениями «лунных животных» и «лунных храмов». Как свидетельствуют дневники и мемуары современников, повсюду только и слышны были толки о лунных обитателях. Вскоре другие нью-йоркские газеты, ссылаясь то на. Sun, то на несуществующий «Эдинбургский научный журнал» и такого же вымышленного доктора Гранта, принялись перепечатывать очерки Локка; примеру их последовала пресса по всей стране. Мистификация вновь обогатила Дэя; Локку, по словам издателя, было выплачено за нее 500 или 600 долларов.

На юге за успехами лунного розыгрыша ревниво следил Эдгар Аллан По. В июне 1835 г. он опубликовал в малоизвестном ричмондском журнале Southern Literary Messenger рассказ «Ганс Пфааль», ранний и не слишком удачный образчик юмористическо-научной фантастики — и теперь, видимо, очень сожалел, что не придал своему рассказу более убедительную форму откровенной мистификации. По несколько раз возвращался к этой теме; перепечатывая «Пфааля» под новым заглавием в сборнике Tales of the Grotesque and the Arabesque (1840), он снабдил рассказ особым приложением, где раскрыл научные ошибки Локка. По также подчеркивал сходство «розыгрышей», однако не стал обвинять соперника в прямом плагиате. В эссе о Локке, вошедшем в цикл The Literati of New York City, он писал:

Стоило мне увидеть газету, как я разгадал шутку, ничуть не сомневаясь, что она была подсказана моим собственным jeu d'esprit. Некоторые нью-йоркские журналы (среди прочих, The Transcript) увидели эту историю в том же свете и перепечатали «Лунный рассказ» бок о бок с «Гансом Пфаалем», рассудив, что в авторе одного произведения распознается автор другого. Хотя подробности, за некоторыми исключениями, весьма непохожи, я тем не менее считаю, что общие черты обоих сочинений почти идентичны. Оба являются мистификациями (хотя одно написано в духе добродушной шутки, а другое в сугубо серьезном тоне); обе мистификации посвящены одной дисциплине, астрономии, и одному предмету этой дисциплины — Луне; в обоих говорится о получении исключительного материала из-за границы и делается попытка придать рассказу достоверность путем включения точных научных подробностей. Прибавьте к этому, что ранее, до появления этих двух мистификаций, ничего подобного не предпринималось и что одна непосредственно последовала за другой.

Изложив дело в такой форме, я обязан, однако, воздать дань справедливости мистеру Локку. Мистер Локк отрицает, что ознакомился с моим сочинением до публикации собственного; должен также добавить, что я ему верю.

Немедленно по окончании публикации «Лунного рассказа» <…> я подверг его рассмотрению с точки зрения правдоподобности и недвусмысленно показал, что это полнейший вымысел; к своему удивлению, я нашел, что лишь немногие согласились выслушать меня: так хотелось всем быть обманутыми и такими волшебными оказались чары стиля, послужившего орудием для этой чрезвычайно неуклюжей выдумки. <…>

Дочитав «Лунный рассказ» до конца, я понял, что в нем предвосхищены все основные линии моего «Ганса Пфааля», и мне пришлось бросить последний на середине. Я намеревался, в первую очередь, доставить моего героя на Луну, чтобы дать ему возможность описать лунные пейзажи, но нашел, что он весьма немногое мог прибавить к подлинному и подробному рассказу сэра Джона Гершеля[19].

Современные исследователи, задаваясь вопросом о причинах успеха мистификации Локка, приводят целый ряд причин, от научной неосведомленности публики и престижа европейских ученых до затрудненной в то время связи с Европой и мысом Доброй Надежды, где действительно работал тогда великий астроном Д. Гершель (1792–1871). К слову, Гершель, узнав о приписываемом ему «открытии», воспринял новость с должной долей юмора, однако год спустя, в письме, адресованном редакции лондонского журнала Atheneum (21 августа 1836 г.) выступил с опровержением. «Я ничуть не опасаюсь, — писал он, — что любой человек, наделенный знанием начал оптики (не говоря уже о здравом смысле) хоть на миг поверить в подобные экстравагантности, но считаю дурным прецедентом то, что абсурдность некоего вымысла, широко повторяемого в столь многих местах и в столь разных формах, оказывается благодаря этому защищена от опровержений».

^{Табакерка из папье-маше, посвященная «лунной мистификации». Германия, ок. 1835-36 (Музей истории науки, Оксфорд).}

Сама идея обитаемости Луны, впрочем, не казалась такой уж абсурдной ни Гершелю (предполагавшему существование жизни на Солнце), ни другим астрономам. О селенитах писали Г. Галилей, И. Кеплер, Б. Фонтенель, отец Гершеля и не менее выдающийся астроном У. Гершель, И. Шрётер, мюнхенский астроном Ф. фон Груйтуйзен, опубликовавший в 1824 г. результаты своих наблюдений лунного «города» и многие, многие другие.

Локк, по меньшей мере частично, считал «лунную мистификацию» сатирическим выпадом, и острие его сатиры было направлено в Томаса Дика (1774–1857), прозванного «Христианским философом»[20], необычайно влиятельного в те годы шотландского священника и популяризатора науки, выступавшего за гармонический союз науки и религии. Идея множественности обитаемых миров служила для Дика примером всемогущества и милости Творца и всевластия божественных законов; по его подсчетам, Солнечная система была населена почти 22 триллионами жителей, из которых на Луне обитали около 4 миллиардов[21]. По свидетельству друга Локка, Уильяма Гиббса, непосредственным толчком к созданию мистификации послужила статья Дика, этого «плодовитого и благочестивого автора спекулятивных сочинений по астрономии» в эдинбургском New Philosophical Journal от 1826 года, попавшаяся Локку на глаза летом 1835 г.:

В ней говорилось о возможности общения с обитателями Луны посредством знаков — гигантских каменных диаграмм! — построенных на поверхности Земли. В пассаже, привлекшем его внимание, было сказано следующее: «Груйтуйзен, в беседе с великим континентальным астрономом Гауссом, дал описание правильных фигур, обнаруженных им на Луне, и заговорил о возможности общения с лунными жителями. <…> Гаусс ответил, что план создания геометрической фигуры на равнинах Сибири согласуется с его взглядами, так как, по его мнению, общение с жителями Луны может быть начато лишь при помощи математических воззрений и идей, которые они, несомненно, разделяют с нами»[22].

Разоблачение мистификации не замедлило последовать. Если некоторые газеты ограничились скептическими статьями, редактор Transcript А. Грин опубликовал едкую пародию в трех частях, где утверждал, в частности, что на лунных жителях кишат «ярко-желтые блохи с лазурными глазами, чуть поменьше тех, что досаждают людям на нашей планете». Редактор же «Геральда» Джеймс Гордон Беннет, оправившись от пожара, со всей мощью обрушился на конкурентов и в номере от 31 августа заявил, что «весьма изобретательная астрономическая мистификация <…> была подготовлена и написана для газеты Sun м-ром Локком, бывшим полицейским репортером Courier and Enquirer. М-р Локк по рождению англичанин, выпускник Оксфорда или Кембриджа; он помышлял о церковном служении, но по причине юношеской любовной связи, оставившей одну горничную в несколько неудобном положении, отказался от религии ради астрономии». Локк ответил письмом в редакцию Evening Star, где среди прочего писал: «Я не совершал этих открытий и, на основе подробного изучения внутренних свидетельств труда, в котором они впервые появились, искренне убежден: если они и были совершены, сделано это было великим астрономом, каковому вся Европа, если и не скептическая Америка, без сомнения их припишет»[23].

Вскоре репортер газеты Journal of Commerce, приятель Локка, во всеуслышание объявил, что тот признался ему в своем авторстве во время случайной встречи в гостиничном баре (Гудман замечает по этому поводу, что Локк, известный пристрастием к спиртному, мог проболтаться в пьяном состоянии). Все это не помешало Transcript, как уже сказано выше, и Journal of Commerce перепечатать «лунную мистификацию» — слишком велик был соблазн! Забегая вперед, скажем, что осенью 1836 г. в газете New Era, где Локк работал после «Сан», он был означен как «автор “Лунного рассказа”». Однако «официального» признания Локка публике пришлось ждать до 16 мая 1840 г., когда в еженедельнике New World было опубликовано его письмо с подробным изложением мотивов мистификации.

^{«Об открытиях доктора Гершеля на Луне». Флорентийское издание 1836 г.}

Тем временем номера и брошюры «Сан» уже плыли в Европу. В 1835-36 гг. о жителях Луны сообщали газеты Германии, Франции, Швейцарии, Италии, Испании и Португалии, во многих странах публиковались отдельные издания брошюр. Под заголовком О жителях Луны и о других достопримечательных открытиях, сделанных астрономом Сир-Джоном Гершелем, во время пребывания его на Мысе Доброй Надежды подобное издание, в переводе с немецкого, вышло в 1836 г. и в Петербурге, вызвав гневные отповеди В. Белинского и О. Сенковского.

Но нигде, пожалуй, «лунная мистификация» не породила такого ажиотажа, как в Италии. В 1836 г. здесь вышло около десятка книжек и сатирических памфлетов, посвященных жителям Луны, а неаполитанские художники Сальваторе Фергола (1796–1874), Гаэтано Дура (1805–1878) и Леопольдо Гальяссо посвятили им великолепные литографские сюиты. Григгс вспоминает, как американский морской офицер привез из Неаполя эти «большие литографии, на которых лунные пейзажи и жители, описанные изобретательным автором, были изображены с комическими преувеличениями и бесконечным искусством и юмором»[24].

Осенью 1836 г. Локк покинул Sun и стал редактором новой газеты New Era. Несмотря на все его усилия, тираж газеты оставлял желать лучшего, и зимой 1838 г. Локк решил прибегнуть к испытанному способу — мистификации. Но находка «потерянной рукописи» шотландского исследователя Африки Мунго Парка (1791–1806), как заметил Э. По, не заинтересовала читателей, хотя сочинение и отличалось «богатым воображением»: «Колонки мистера Локка считались подозрительными». Через некоторое время публикация «записок Парка» была прекращена, а в октябре 1839 г. и сам Локк был уволен. Известно, что он выступал с лекцией о магнетизме, посещал литературные салоны и в 1842 г. опубликовал последнюю из нерегулярной серии эссе о науках и искусствах в New York Mirror. Журналистская карьера Локка подошла к концу: он поступил на службу в нью-йоркское таможенное управление, где 20 лет, до выхода на пенсию, прослужил инспектором и позднее начальником досмотровой группы Стейтен-Айленда (для этого Локку, остававшемуся британским гражданином, пришлось выдать себя за уроженца Нью-Йорка).

Взяток Локк, в отличие от других таможенников, не брал, и семья его жила очень скромно, если не в бедности. В последние годы жизни Локк редко выходил из дома. Он скончался 16 февраля 1871 г. Краткий некролог, опубликованный на первой странице Sun 18 февраля, гласил: «Ричард Адамс Локк умер в четверг на Стейтен-Айленде на 71 году жизни. М-р Локк был автором “Лунной мистификации”, самой удачной научной шутки, когда-либо появившейся в печати и впервые опубликованной в “Сан”. Его сочинение, полное мельчайших подробностей и умело использовавшее технические обороты, не только показалось убедительным обычным читателям, но самым поразительным образом ввело в заблуждение и поставило в тупик мужей науки».

Все тексты, приведенные в книге, публикуются в новой орфографии. Пунктуация приближена к современным нормам. В случае названий небесных тел, как правило, использовались прописные буквы (Земля, Луна, Солнце).