О храме в Афинах

О храме и о школах и зрелищах в Афинах. Афанасия Великого Истолкование о храме в Афинах

Тех, кто не знает[17] Божественных Писаний, мы должны убедить[18] относительно Богопознания[19] из самой природы вещей. Ибо мы видим среди сотворенного некоторые сущности, которые не по природе, но выше природы взаимно друг другу служат. Например, природа вод – сущность текучая и стремящаяся вниз; как же тогда мы видим, что так называемые тифоны (вихри) возносят воду из моря к облакам? Еще же удивительнее[20], что она, поднимаясь соленой, сладкой выпадает на землю в сходящем дожде. и как, в свою очередь, естество (вещество) (φύσις) тел, которому по природе свойственно погружаться, видят, однако, не тонущим и не погружающимся в воды Мармарики Пентапольской?[21] и не только. Хотя противоположна природа воды и огня, они были некогда вместе на горе (в) Ликии, называемой Олимп, что наблюдало и великое множество людей, и доныне это видят те, кто там живут[22]. Но среди сотворенного есть множество и других наблюдаемых и достойных удивления чудных вещей, которые не должны были бы происходить так, выше природы, если бы не было некой сущности Бога, над ними властвующей и повелевающей им, чтобы они друг другу не противились. О[23] чада эллинские! Когда раздается могучий гром, тогда как природа всех людей дрожит, ужасается и приходит в исступление, видимым образом обнаруживая, что он – от Владыки, Который творит громы. и таковы примеры, содействующие[24] в Богопознании более грубым[25] из эллинов. Что же касается их мудрецов, то некоторые греческие мудрецы из числа влиятельных древних философов высказали многие свидетельства о Богопочитании, а также неясно предвозвести[26] и о Христовом домостроительстве. Ведь[27]даже за долгое время прежде Христова пришествия[28] некий мудрец именем Аполлон, свыше, как полагаю, побуждаемый, основал в Афинах храм и написал на его жертвеннике: «Неведомому Богу»[29]. Так вот, в нем собрались первые греческие философы, чтобы спросить его о храме, и о пророчествах, и о Богопочтении, чьи имена назовем мы[30] следующие: первый Тит, второй Биант, третий Солон, четвертый Хилон, пятый Фукидид, шестой Менандр, седьмой Платон. Эти[31] семь философов сказали Аполлону: «Прореки нам, пророк[32], о Аполлон, что это за храм и чей после тебя может быть этот жертвенник?»[33] К ним Аполлон сказал: «Что вы побуждаете[34] делать относящееся к добродетели и приличию, делайте[35] Ибо я предвещаю[36] Триединого Превознесенного[37], Чье невыразимое[38] Слово зачато будет в незамужней[39] девице. Подобно огненной стреле пленив весь мир[40], Оно Отцу принесет дар. Мария же имя Ей»[41].

«Пророчеству же такое разрешение <***> о храме же есть первое слово. Всё, говорит он, что можно вам сделать по устроению и убранству храма, угодное богу и людям, – <делайте>. Ибо я полагаю, что есть на небе Триипостасный великий Царь. Его безначальный Бог и Слово воплотится в безбрачной девице и подобно огненной стреле[42], или как сильнейший, во всем мире явится, уловляя[43] людей, подобно рыбам, из глубины неверия и незнания[44], которых[45] приведет к Своему Отцу как дар. Мария же имя Ей». И это, пророчествуя, сказал Аполлон.

Тит сказал: «Придет Отроковица, имущая[46] для нас дитя (γόνος)[47] небесное, Бога и Отца Отрока; Безмужняя Девица носит во чреве»[48]. Биант сказал[49]: «Сей есть с небес сошедший, пламени превосходнейший бессмертный[50] огнь, пред Которым трепещет небо, земля и море, преисподние и глубинные демоны, Сам себе Отец (αὐτοπάτωρ), треблаженный[51]». Солон сказал[52]: «Позже когда-то на эту раздробленную землю устремится Бог и без греха станет плотью; <пределами>[53] неистощимого Божества Он разрешит тление[54] неисцельных страстей. И к Нему будет горькая[55] зависть у народа; и будучи на высоту повешен, как на смерть осужденный, все случившееся Он претерпит с кротостью»[56]. Хилон сказал: «Неистощимая природа Бога родится[57]; из Него же Его осуществляется Слово»[58]. Фукидид[59] сказал: «Бога чти и познавай; не ищи, что Он есть и как[60], ибо есть (то) или нет[61], как Сущего чти Его и познавай; ведь благочестив[62] ум, желающий познавать Бога»[63]. Менандр сказал: «Ветхий – новый и новый – древний; Отец – Дитя и Дитя – Отец[64]; Единое – Три и Три – Единое; бесплотный – плотяный; земля родила Небесного Царя». Платон сказал: «Поскольку Бог благ, Он не есть причина всего, вопреки тому, что говорят[65] многие. Во многом Он неповинен. И хотя благому, ничему другому, говорим мы: „Он – причина“, но только благому, злому же – нет»[66]. И еще говорили эти семеро и сказали: «Пусть будет (это)[67] о Христовом домостроительстве и о Святой Троице».

И другой некто мудрец из эллинов, звавшийся Асклепием, вместе с иными некими попросил Ермия[68], чтобы тот, как мудрейший из всех философов, преподал им учение (λόγος) о Божией природе. Ермий же, взяв трость (σιφέριον)[69], написал так: «Если бы не было некоего промысла всех Господа, то Он, конечно, не желал бы открыть[70] этого учения, да и вас не охватывал бы таким беспокойством[71], чтобы вы об этом спросили. Ведь невозможно непосвященным передавать таковые таинства[72]. Но, внимая[73] умом, выслушайте. Был только один[74]: Свет умный прежде Света умного. И было в нем единство из Ума Светом и Духом[75]; все из Него и в Нем; плодородный от плодородного, сойдя[76] на плодородную воду, чревоносящею воду сотворил»[77].

Видишь, как дети эллинов предрекли и безначального Бога, и собезначального Его Сына и Слово, предвозвестили и сопрестольного Ему и единосущного духа, предвозвестили и честные Крестные страдания. Ему – слава и держава со безначальным Отцом и Святым Духом во веки веков. Аминь.