Обед с призраком

Глава 4

Джастис привыкла к полуночным встречам. Дороти всегда назначала это время; она обожала страшные истории, где всё происходит глухой ночью, «в ведьмовской час». Хайбери-хаус был будто создан для этого. Когда Джастис выглянула из окна перед сном, она увидела башню – тёмный силуэт на фоне сверкающего под луной снега. В старой башне якобы обитал призрак девушки, которая умерла там много лет назад по воле жестокого отца. Даже сейчас легко было представить, как на тебя глядит бледное лицо, или услышать в ветре, завывавшем между деревьями, предсмертные рыдания Грейс Хайбери. К счастью, Джастис слишком благоразумна для подобных выдумок; по крайней мере, так она себя уговаривала. Она залезла под одеяло и принялась тереть ноги, чтобы согреться. Затем она написала в дневнике:

Роуз уже давно велела ей спать, так что Джастис закрыла дневник и, когда погасили свет, сунула его в тайник под половицами. Она лежала в темноте и старалась не спать. Хотя после целого дня занятий она до смерти устала. У неё слипались глаза, и она решила сесть в кровати, надеясь, что студёный воздух прогонит дремоту. Как обычно, она стала перечислять про себя старые судебные процессы:

Бесполезно. Голова падала от усталости. Джастис выпрямилась и прислушалась к ночным звукам: Ева повизгивала, Роуз бормотала во сне, старые половицы скрипели, лиса скулила на топях. Джастис глянула на свои наручные часы. Одиннадцать. Нужно идти прямо сейчас. Если она останется в постели ещё хоть на минуту, точно уснёт, а ей так хочется выяснить, что Дороти узнала про новую матрону.

Джастис выбралась из-под одеяла и нащупала ногой тапочки, затем укуталась в тяжёлый шерстяной халат, который положила на край кровати, вместо того чтобы вешать его в шкаф. Ева взвизгнула громче обычного, и Джастис затаила дыхание, но никто не проснулся. Наоборот, Ева, видимо, уснула глубоким, спокойным сном, и в комнате стало тихо. Джастис на цыпочках подкралась к двери.

Она медленно шла по коридору, обходя места, где расшатались половицы. Опасность притаилась за дверью, обитой зелёным сукном, – там, с другой стороны находилась комната матроны. Предыдущая матрона часто выходила по ночам. Мисс Робинсон сделала обход в девять часов, громыхая по коридору такой тяжёлой обувью, что её было слышно за милю. Джастис надеялась, что новая матрона уже лежит под одеялом с увлекательной книгой.

Джастис замерла на лестничной площадке. Ни единого звука, кроме старых часов, которые громко тикали двумя этажами ниже. Она бросилась к лестнице, которая вела на половину прислуги. Вообще-то на чердаке спала теперь только Дороти. Кухарка и Миссис Хопкерк жили в более комфортных комнатах на первом этаже, а другие горничные приходили из деревни и не ночевали в школе. Через минуту Джастис уже стучала в дверь Дороти.

– Ещё не полночь, – Дороти торопливо потянула её в комнату.

– Я чуть не заснула.

Комната Дороти была просторной, но почти пустой. Из мебели здесь была только железная кровать, стол и высокий шкаф. Кровать Мэри вынесли, она умерла в прошлом году. Джастис вспомнила о Мэри с внезапной грустью, хотя ни разу не встречалась с ней. Мэри умерла здесь, вдали от семьи и друзей, и никто, кроме Дороти, не оплакал её. Джастис решила не говорить об этом с Дороти. На кровати лежало лоскутное одеяло, которое хоть как-то оживляло комнату, и Джастис втайне завидовала, что на подушке у Дороти сидит плюшевый мишка. Дороти была на три года старше Джастис и во многом опытнее, но она не боялась показаться ребячливой. Ученицам разрешалась только «одна памятная вещь из дома», но Джастис было бы слишком стыдно привезти игрушку. Зато у неё был набор выживания (дневник, ручка, фонарик и перочинный ножик).

Они уселись на кровать и завернулись в одеяло. На чердаке было очень холодно. Потолок был высоким, с крошечным окошком без занавесок под самыми балками. Но Джастис было тепло и уютно, потому что рядом – её подруга. Она вдруг почувствовала, как сильно соскучилась по Дороти.

– Итак, – сказала она, – что за история с матроной?

– В общем, дело было так. – Дороти устроилась поудобнее на подушках. Как и Нора, она обожала рассказывать истории. – Ты ведь знаешь Аду, посудомойку?

– Нет.

– Правда? – Дороти всегда удивлялась, как мало Джастис и другие девочки знают о горничных, которые выполняют всю работу по школе. – В общем, утром Ада отправилась кормить поросят и поскользнулась на льду прямо перед свинарником. У неё лодыжка посинела и опухла, поэтому кухарка велела ей сходить к матроне. Ей было больно наступать на ногу, и я вызвалась ей помочь. Мисс Робинсон взглянула на Адину лодыжку и сказала, что это просто растяжение и нужно наложить холодный компресс. Спустя час Ада все ещё мучилась от боли, и Хатчинс отвез её в больницу. Оказалось, что лодыжка сломана.

– Бедная Ада.

– Ну да, к тому же её семье придётся туго без её жалованья. И доктора они не могут себе позволить. В общем, я хочу сказать, что Мисс Робинсон, которая обязана разбираться в таких вещах, потому что она медсестра, не смогла определить, что лодыжка сломана. Хатчинс говорит, что там чуть ли не кость торчала, и не заметить её было невозможно.

– Фу, гадость! – Джастис была слишком брезгливой для того, кто хочет стать детективом.

– Уверена, Мисс Робинсон что-то скрывает, – сказала Дороти. – Она понятия не имела, что делать с Адиной лодыжкой.

– Думаешь, она вообще не медсестра? – Джастис просияла при одной мысли о том, что ей предстоит новое расследование. – А обязательно быть медсестрой, чтобы стать школьной матроной?

– Нужно хотя бы знать, что такое сломанная лодыжка, – сказала Дороти. – К тому же она носит медицинскую форму.

– Это ещё ничего не значит, – сказала Джастис. – Форму может купить каждый.

– Но зачем кому-то притворяться матроной?

– Вот это нам и надо выяснить, – заключила Джастис. – Вероятно, придётся установить слежку за Мисс Робинсон. С подвалом тоже связана какая-то тайна. Несмотря ни на что, семестр обещает быть интересным.

– Мисс Робинсон – вылитая злодейка, – сказала Дороти.

– Отец говорит, что опасаться нужно как раз тех, кто кажется невинным, – сказала Джастис.

Дороти отмахнулась от совета Герберта Джонса, королевского адвоката, словно от назойливой мухи.

– Миссис Хопкерк, экономка, говорит, что некоторые люди помечены самим дьяволом. Думаю, Мисс Робинсон одна из них.

– А что ты думаешь о Мисс Герон, новом тренере?

– Она замечательная. Так мило мне улыбнулась, когда я разожгла камин в её комнате.

Кажется, Мисс Герон всех околдовала.

– Ты слышала, что нас отпустят в деревню? – спросила Джастис. – Для воспитания гражданского духа. Будет здорово сбежать из школы хоть на денёк.

– Может, и мой дом увидишь, – весело сказала Дороти. – Ректори-лейн, номер десять, последний дом перед пастбищем.

– Мне бы очень хотелось познакомиться с твоей семьей, – подтвердила Джастис. – С Джоном, Сьюзен, Элси и малышом Томми.

– Да, было бы здорово, – кивнула Дороти. – Мама будет тебе рада. Я часто рассказываю о тебе дома. Ты уже знаешь, куда тебя отправят?

– Нет. Мисс де Вир каждому поручит своё задание.

– Главное, чтобы ты не попала в Логово Контрабандистов.

Название заинтриговало Джастис.

– Что это?

– Большой дом на берегу. Говорят, там живут души моряков, потонувших в море. Разбойники зажигали огни, чтобы корабли разбивались о скалы. А потом прикарманивали всё, что находили на борту. Ходят слухи, что иногда, поздней ночью, в Логове Контрабандистов всё ещё горят огни, и никто не знает почему.

– Кто там теперь живет?

– Старик и его экономка. Мама говорит, он почти не выходит.

– Вряд ли кого-то из нас туда отправят. А жаль. Спорим, в том доме найдётся немало тайн. – Далеко внизу часы пробили полночь. – Мне пора, – сказала Джастис.

– Не забудь следить за матроной.

– Обязательно, – сказала Джастис, но только чтобы угодить Дороти. Она не разделяла её подозрений.

Джастис спустилась по лестнице и собиралась уже открыть дверь в коридор, как вдруг скрипнула другая дверь. В комнату матроны. Джастис осторожно приоткрыла дверь и поглядела в щёлочку. Мисс Робинсон стояла в коридоре, ведущем к спальням девочек. Она держала большой фонарь и, казалось, прислушивалась. Джастис затаила дыхание. Через несколько минут Мисс Робинсон направилась к главной лестнице. Она шла совершенно бесшумно.

Джастис сосчитала до десяти и распахнула дверь, она молнией пронеслась по лестничной площадке и юркнула в коридор, не заботясь о скрипящих половицах. Когда она благополучно добралась до спальни и спряталась под одеялом, она записала в дневнике: