Обещание поцелуя

Глава 13

Хелена заставила себя постоять у двери, пока ее глаза не привыкли к темноте. Наконец она обогнула огромную кровать с шелковым пологом, зная, что Ариэль спит спиной к двери. Тихо раздвинув полог, она увидела очертания хрупкого тела под пуховым одеялом, копну каштановых волос, рассыпавшихся по подушкам, и прядь на белой щеке.

Улыбаясь сквозь слезы, Хелена положила руку на плечо сестры:

— Ариэль? Ариэль, проснись, моя маленькая.

Темные ресницы дрогнули и поднялись, глаза, почти такие же зеленые, как у Хелены, приоткрылись, и Ариэль сонно улыбнулась. Затем ее веки снова сомкнулись. Хелена осторожно потрепала ее по плечу. Ариэль распахнула глаза. Она удивленно взглянула на Хелену и, радостно вскрикнув, упала в ее объятия.

— Это ты! Я думала, что это сон!

— Тсс. — Хелена крепко обняла ее, но тут же слегка отстранила от себя. — Мы должны уехать. Филипп и еще один человек — англичанин, за которого я выхожу замуж, — ждут нас за дверью. Нам надо спешить. Ты должна надеть что-нибудь темное. — Ариэль никогда не была тугодумкой. Она вскочила с постели еще до того, как Хелена закончила говорить. Подбежав к комоду, она достала коричневое платье и показала его Хелене.

— Да, чудесно.

— Куда мы поедем? — спросила Ариэль, быстро натягивая платье.

— В Англию. Фабиан — сумасшедший.

— Сумасшедший? — Ариэль покачала головой. — До отвращения высокомерный — это правда, но… Значит, он не в курсе, что мы уезжаем?

— Нет. Поэтому мы должны вести себя очень осторожно. Ты можешь взять только маленькую сумку — все самое необходимое.

— Я привезла сюда мало вещей. Я надеялась вернуться домой на Рождество.

— Дорогая, какое-то время мы не увидим нашего дома.

— Ну и пусть. Зато мы отправимся в путешествие.

Хелена оставила Ариэль заниматься своим туалетом, а сама тем временем отыскала небольшую сумку сложила в нее туалетные принадлежности, Библию и крест. Стук в дверь заставил их замереть, В комнату заглянул Филипп. Увидев Ариэль, он бросился к ней с радостной улыбкой. Вслед за ним в комнату вошел Себастьян. Увидев его, такого сильного и надежного, Хелена успокоилась. Все будет хорошо.

Убедившись, что девушка одета, Себастьян перевел взгляд на Филиппа. Юноша что-то серьезно объяснял ей шепотом, очевидно, посвящал ее во все детали этого дела. Ариэль слушала его с интересом.

Ростом Ариэль оказалась выше Хелены. Ее волосы золотистым потоком спускались по спине. Ее профиль был таким же совершенным, как и у Хелены.

Почувствовав взгляд Себастьяна, она обернулась и застенчиво улыбнулась ему.

Он шагнул к ней, протягивая руку.

Она вложила в нее свои пальчики. Он нагнулся и поцеловал их.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, дорогая, но отложим комплименты до лучших времен, а сейчас мы должны спешить. Если все пройдет так, как мы запланировали, у нас впереди будут годы, чтобы узнать друг друга получше.

Ариэль бросила вопросительный взгляд на Хелену. Хелена ей улыбнулась.

— Пора, — сказал Себастьян. — Мы не можем больше медлить.

Хелена, наблюдавшая за ними, взяла гребень из рук Ариэль и бросила его в сумку.

— Мы готовы, — объявила она.

Четыре молчаливые тени покинули комнату и бесшумно заскользили через спящий дом. Как и прежде, впереди шел Филипп, Ариэль, в накидке с капюшоном, шла следом. За ними шел Себастьян, замыкала шествие Хелена.

Сердце Хелены бешено колотилось. Ее даже подташнивало от страха. Они были почти на свободе. Но только почти. Ее обрадовало, что Ариэль понравился Себастьян. Два человека, которых она любила больше всего на свете, наверняка станут друзьями. Облегчение ее смешивалось с беспокойством, тревога перевешивала ее радость. Они уже шли по галерее…

…И тут Фабиан шагнул им навстречу. Он сделал три долгих шага, прежде чем остановиться. Лунный свет серебрил его волосы. В сапогах со шпорами, одетый в неизменный черный цвет, он держал в руке перчатки для верховой езды. На поясе висела шпага.

Все застыли на месте, освещенные светом луны. Хелена услышала тихое ругательство, и Себастьян выступил вперед. Звон вытаскиваемой из ножен шпаги, прорезал тишину.

В ответ раздался такой же звук, и шпага Фабиана блеснула в ночи.

Улыбка скривила губы Фабиана, когда он узнал Себастьяна, а его темные глаза загорелись дьявольским огнем. Хелена знала, что Фабиан один из лучших фехтовальщиков. Она испугалась до смерти, но быстро взяла себя в руки. Она вспомнила, как дрался на дуэлях Себастьян и как его противники быстро признавали себя побежденными.

Филипп отпрянул к окну и потянул за собой Ариэль. В центре галереи, залитой лунным светом, Себастьян и Фабиан медленно кружили, ожидая, кто нападет первым.

Первым нанес удар Фабиан. Хелена содрогнулась, услышав звон металла, но продолжала во все глаза смотреть на разыгрывающуюся перед ней сцену. Себастьян без особых усилий отразил натиск Фабиана.

Фабиан был на несколько дюймов ниже и более легким и потому более проворным. Но Себастьян был сильнее, и руки его были длиннее.

Хелена услышала шорох и поняла, что сейчас на помощь Фабиану прибегут его люди. Она ринулась в дальний конец галереи и заперла дверь на ключ. Возвращаясь, она увидела, как Филипп запер дверь в противоположном конце галереи. Если сбегутся слуги, они не смогут проникнуть в галерею.

Себастьяна беспокоила затянувшаяся дуэль. Чем дольше они будут танцевать в лунном свете, тем меньше возможности у них останется для побега, независимо от исхода их игры. Фабиан насмешливо улыбался — он тоже понимал это.

А это была всего лишь игра. Никто не будет убит — они не ставили перед собой такой цели. Победа — да, но зачем она, если победивший не сможет восторжествовать над побежденным? Кроме того, они оба были благородного происхождения. Если кто-то погибнет, другому будет весьма затруднительно объяснить, почему он убил противника, особенно если этот другой находится на чужой земле. Убийство не стоило таких усилий. Поэтому надо было только обезоружить, ранить — или победить.

Но в большой игре — в более важной игре — преимущество было на стороне Фабиана. Себастьян отразил первый удар и поставил перед собой задачу выбить оружие из рук противника.

Уверенный в том, что не рискует ничем, кроме потери оружия, Фабиан не хотел прекращать игру. В прошлом они оба были признанными мастерами, и Фабиан эту встречу давно ждал. У француза была скорость, у Себастьяна — сила. Он отразил удар Фабиана и подготовился к новому выпаду, который не заставил себя ждать.

Отвлечь внимание противника ложным выпадом, заставить его наступать, полагаясь на свою быстроту, чтобы вовремя увернуться, — таков был стиль Фабиана. Себастьян избегал подобных трюков, у него был другой стиль — честный, прямой, открытый. Ему нужно было закончить игру как можно быстрее, а чтобы победить Фабиана, требовалось время.

Ему нужно было загнать Фабиана в угол галереи, откуда за ними наблюдала Хелена, прислонившись спиной к двери. Ему хотелось подать ей знак, чтобы она ушла в другое место, но он не мог даже на секунду отвернуться от Фабиана.

Как только он загнал Фабиана туда, куда хотел, он проделал серию выпадов, приперев француза так, что тот внезапно понял, что находиться в углу, имея перед собой такого сильного противника, весьма опасно для жизни.

Фабиан постарался найти выход из этого положения.

Себастьян помог ему, сделав ложный выпад влево. Фабиан тоже наклонился влево.

Себастьян услышал сдавленный крик и в тот же миг увидел коричневое пятно, промелькнувшее слева от него.

Готовый к удару, в который он вложил всю свою силу, Себастьян уже не мог остановиться — сила инерции не позволила ему это сделать.

Ему оставалось только с ужасом наблюдать, как она появилась между ними, прикрывая своим телом левую половину его груди и куда, как она думала, был нацелен удар Фабиана.

Он взглянул на Фабиана и увидел такой же ужас и на его лице.

Слишком поздно — Фабиан уже не мог остановить удар. Его шпага угодила Хелене в плечо.

Себастьян услышал ее крик, когда его шпага была уже в нескольких дюймах от Фабиана, и он не смог предотвратить удар.

Фабиан попытался уклониться, но было поздно — шпага Себастьяна, разрезав куртку, вонзилась в него, скользнув вдоль ребра.

Себастьян вытащил шпагу, пока она не убила его противника. Бросив оружие на пол, он успел подхватить Хелену, Фабиан начал сползать по стене, приложив руку к ране. Его лицо сразу побледнело. Себастьян видел отчаянный взгляд француза и понял, что он не хотел причинять вреда Хелене.

Ариэль и Филипп бросились к ним. Себастьян думал, что у Ариэль начнется истерика, но она спокойно осмотрела рану, оторвала кусок ткани от своей нижней юбки и попросила Филиппа снять с Фабиана шейный платок.

Филипп стал осторожно приближаться к нему, но Фабиан сам, без посторонней помощи сорвал с шеи платок.

Себастьян восхищался сестрой Хелены. Ариэль быстро сложила ткань в несколько слоев и, приложив ее к ране, туго забинтовала. На немой вопрос Себастьяна она ответила:

— Будет жить.

Хелена потеряла сознание от шока и боли. Оставив ее на попечение Ариэль, Себастьян подошел к Фабиану. Он поднял его шпагу и вытер клинок носовым платком.

Фабиан не спускал глаз с Хелены.

— Скажи ей, что я этого не хотел, — попросил он Себастьяна.

— Думаю, она это знает.

— Женщины! Невозможно предугадать их поступки. — Он поморщился от боли и продолжал слабеющим голосом: — Она всегда была непредсказуема.

— Она слишком похожа на нас. Тебе не приходило это в голову?

— Ты прав. Она быстро соображает, но, согласись, до нас ей пока далеко.

Себастьян посмотрел на своего давнего противника. Он знал, что рана, которую он нанес, будет отравлять ему жизнь еще не одну неделю. Впрочем, он успокаивал себя тем, что это плата за все, что пришлось пережить Хелене, но он не мог, да и не хотел, убивать Фабиана.

— Ты и твои игры — я давно покончил с ними. Почему ты до сих пор играешь в них?

— От скуки, наверное. Чем еще мне заниматься? Себастьян покачал головой:

— Ты дурак.

— Дурак? Я? — Фабиан попытался засмеяться, но тут же скривился от боли. Его глаза закрылись, но перед тем как потерять сознание, он успел поднять руку и показать на Хелену: — Это ведь она попала в старую как мир ловушку.

Себастьян взглянул на бледное лицо поверженного противника, размышляя о том, стоит ли напомнить Фабиану, как он сам много лет назад попал в такую же ловушку. Но в случае с Фабианом все закончилось трагически. В результате его «игр» он женился на Мари, но она оказалась слишком слабой, чтобы родить ему наследника, и вот теперь она умирает. От этой мысли злость Себастьяна исчезла. Решив не касаться этого вопроса и не говорить Фабиану, что многое о нем знает, он вложил его шпагу в ножны. Посмотрел на Хелену. Фабиан, уже слегка пришедший в себя, тоже взглянул на нее.

— Я должен знать одну вещь. Чье поместье больше — ее или твое?

— Мое, — ответил Себастьян, мрачно усмехнувшись.

— Значит, ты выиграл этот раунд. — Его голос ослаб, и он закрыл глаза. — Но тебе еще предстоит отвоевать свободу.

Себастьян видел, что Фабиан опять теряет сознание. Он быстро осмотрел его рану — она была серьезной, но жизни не угрожала. Себастьян подозвал Филиппа и, кивнув на дверь, спросил:

— Что там?

Там оказалась библиотека. Они положили Фабиана на кушетку перед холодным камином, связав ему руки и ноги веревкой. Слуги его скоро обнаружат.

Они вернулись к Ариэль и Хелене, которая уже пришла в себя, но очень страдала от боли.

— Что нам теперь делать? — спросил Филипп. Себастьян объяснил. Судя по тишине в доме, прислуга не слышала звона металла и сдавленных криков.

— Но если кто-нибудь появится, мы должны укрепить наши позиции. Ты, — он повернулся к Филиппу, — и Хелена только что вернулись. Фабиан собирался встретить тебя в Монтезюре, но ты задержался и только что вернулся. Он приказал вам обоим отвезти Ариэль в Париж. Он поручил это дело вам, и приказал сделать это немедленно. Он просил его не беспокоить, поскольку у него разболелась голова.

— Мигрень, — подсказала Хелена слабым голосом. — Он страдает от мигреней, и слуги знают, что им не сносить головы, если они побеспокоят его в это время.

— Отлично. У него мигрень, и он дал тебе указание забрать и увезти Ариэль прямо сейчас. Почему сейчас — тебе неизвестно. У Фабиана есть на это свои причины. Ты очень недоволен, что тебя подняли с постели и отправили в Париж, — продолжал Себастьян инструктировать Филиппа. Он посмотрел на ноги Ариэль, обутые в башмаки на толстой деревянной подошве: — Тебе будет трудно в них идти. Притворись, будто Хелена поддерживает тебя, хотя на самом деле ты будешь поддерживать ее. Он тревожно взглянул на Хелену: — Ты сможешь идти, малышка?

Хелена кивнула. Пришлось поверить ей на слово. Себастьян не мог придумать другого способа вывести их из дома.

— Хорошо. — Он посмотрел на Филиппа. — Пора отправляться за каретой. Спускаясь по лестнице, производи как можно больше шума, чтобы все тебя услышали. Не отвечай ни на какие вопросы и всех расталкивай. Ты должен делать вид, что полностью сосредоточен на том, как побыстрее увезти отсюда Ариэль, ведь ты выполняешь приказ дяди. Если прислуга будет мешать, посоветуй им обратиться к Фабиану, который в данный момент лежит с мигренью. Небрежно упомяни, что тебе в этом помогает Хелена, и прикажи слугам поскорее подать карету, чтобы не было никакой задержки.

— Понял.

— Тогда иди. Мы будем ждать здесь и спустимся вниз, когда услышим, что ты остановился у главного входа.

Филипп кивнул, открыл дверь, выглянул, снова кивнул и исчез в темноте. Себастьян наклонился к Хелене. Она схватила его за рукав и со страхом спросила:

— А ты? Как ты присоединишься к нам?

— Я не собираюсь упускать тебя из виду, талышка. Как только ты окажешься в карете, я присоединюсь к тебе.

Хелена поверила ему и приложила все силы, чтобы встать с пола. И хотя рана кровоточила и кровь пропитала накидку, шерсть была темной и толстой и пятно трудно было разглядеть.

Они слышали, как шумел Филипп и как по дому забегали слуги. Дворецкий отказался выполнять его приказ, но Филипп говорил с ним так надменно, что даже Фабиан мог бы ему позавидовать.

Он добился того, что карета была подана в кратчайшие сроки. Себастьян, Ариэль и Хелена сверху наблюдали, как Филипп расхаживал по холлу с таким видом, словно ожидал, что Фабиан вот-вот появится и грозно спросит, какого черта он еще не уехал.

Себастьян прижал Хелену к себе; поцеловал ее в висок и отпустил.

— Идите, с Богом.

Ариэль шла, спотыкаясь, словно боясь упасть, держалась за Хелену, которая на самом деле цеплялась за нее.

— Где же они? — взывал из холла Филипп, не обращаясь ни к кому конкретно. — Быстрее, быстрее! — Он нетерпеливо взлетел по лестнице, увидев наконец Хелену и Ариэль. — Вот вы где! — Он шел со стороны Ариэль, но за ее спиной поддерживал Хелену. — Скорее в карету! Не напрашивайтесь на неприятности. Вы ведь не хотите, чтобы дядя спустился вниз?

Неожиданно Хелена покачнулась. Ариэль обняла ее покрепче.

Наблюдая сверху, Себастьян молился о том, чтобы все закончилось благополучно. Девушки продолжали спускаться вниз.

Дворецкий пребывал в растерянности. Он недоверчиво посмотрел на Хелену.

— Мы должны уехать немедленно. — Ее голос был резким и напряженным от боли, но слуги слышали в нем раздражение.

Этого оказалось достаточно. Они сорвались с места, распахнули дверь и высыпали на крыльцо, наблюдая, как трое беглецов, вцепившись друг в друга, спускаются к карете.

Стук железных подков по булыжникам двора заглушил шаги Себастьяна. В несколько прыжков одолев лестницу, он спрятался в ее тени. Слуги выстроились на крыльце. Встав на цыпочки, он увидел карету, стоявшую у крыльца. Положение становилось критическим.

Хелена поднялась в карету первой, за ней внутрь скользнула Ариэль. Филипп поставил ногу на ступеньку, но вдруг остановился, повернулся к груму, сидевшему на задке кареты, поманил его к себе и одновременно подал знак дворецкому поднять лестницу и закрыть дверцу кареты. Дворецкий все исполнил в точности, а Филипп подошел к груму.

Себастьян подкрался к двери. Каблуки его ботинок постукивали по мраморному полу. Слуги в ночных одеяниях вздрогнули и оглянулись на шум, готовые встретить своего господина.

Увидев Себастьяна, многие от изумления даже рты раскрыли.

Себастьян, небрежно кивнув, прошел мимо. Они отпрянули, не смея его остановить.

Он спустился по ступеням, широким шагом преодолел двор и подошел к карете. Дворецкий, попавшийся ему на пути, остановился, обернулся и изумленно уставился на Себастьяна. Так же вели себя и все остальные, не понимая, что происходит и как им следует поступить.

Себастьян увидел бледное лицо Хелены в окне кареты. Он поднял руку, приветствуя ее. Они это сделали — они уезжают!

Он покосился на Филиппа и кивнул. Тот снова повернулся к груму.

Себастьян ловко вскочил на козлы. Удивленный кучер повернулся к нему. Себастьян выхватил у него вожжи, схватил его за шиворот и спихнул на землю по другую сторону кареты.

Свистнув, он погнал лошадей, и карета рванула с места. Бросив взгляд назад, он увидел грума, валявшегося в пыли, и Филиппа, сидевшего на задке экипажа.

Себастьян настегивал лошадей. Сзади закричали, но он не обратил на эти крики внимания и помчался к воротам.

Ворота были открыты.

К ним подъезжала другая карета.

Двуколка с лошадью в мыльной пене.

Луна выглянула из-за туч. Губы Себастьяна скривились в улыбке, когда он узнал человека, правящего лошадью, и его пассажира, указывающего рукой на несущуюся навстречу карету.

Ворота могли пропустить только одну карету. Сразу за воротами находился пруд.

Себастьян погнал лошадей прямо на двуколку. Лошадь заржала, попятилась, двуколка перевернулась и скатилась в пруд. Луи закричал и вцепился в вожжи. Вийяр вылетел из двуколки и тоже плюхнулся в воду.

Хелена слышала крики и, превозмогая боль, выглянула в окно и увидела Луи, выпрыгивающего из двуколки прямо в грязную лужу.

Вскоре ворота Ле-Рока остались позади и она наконец вздохнула свободно. Она и Ариэль — они теперь получили свободу.

Но боль была слишком сильна, и Хелена опять потеряла сознание.

Она очнулась и обнаружила, что лежит в мягкой теплой постели. Первое, что она ощутила, был запах выпечки, пропитавший дом. Этот нежный, волшебный запах перебивал даже аромат фруктов.

Эти запахи вернули ее в детство и напомнили Рождество прошлых лет. Те времена, когда были живы ее родители и в длинных теплых коридорах Камераля витала беспричинная радость, раздавались смех, поздравления, и от всего этого веяло глубоким покоем.

Хелена лежала, погрузившись в воспоминания, и перед ее мысленным взором проплывали видения прошлого. Она улыбалась, впервые почувствовав себя счастливой.

Но вскоре ей пришлось вернуться в действительность, и она обнаружила, что зверски хочет есть. Она вспомнила события прошлой ночи, почувствовала боль в плече и стягивающую жесткость повязки.

Открыв глаза, Хелена увидела, что лежит у окна. Снег на подоконнике, снег на соснах, ледяные узоры на стекле. Ее глаза привыкли к яркой белизне, и, оглядев комнату, она заметила Себастьяна, сидевшего рядом с ее постелью.

— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой спросил он.

— Уже лучше.

— Плечо очень болит?

— Да, но… — Стиснув зубы от боли, Хелена повернулась на бок. — Не очень сильно. Вполне терпимо. Где мы? — Она подняла голову. — Где Ариэль?

— Внизу с Филиппом. Она в безопасности и чувствует себя хорошо. — Он подвинул стул, чтобы быть поближе к ней.

Хелена протянула ему руку, и он поцеловал ее.

— Мы все еще во Франции?

— Да. Я изменил наш план.

— Ты же собирался ехать прямо в Сен-Мало.

— Ты ранена и долго была без сознания. Я отправил сообщение на яхту, и мы приехали сюда.

— Но Фабиан будет преследовать нас…

— Конечно, он попытается это сделать, но он пошлет за нами погоню в Сен-Мало или Кале. Он будет искать нас на севере, а мы сейчас на юге, далеко от побережья.

— Но как мы вернемся в Англию? Ты должен вернуться туда на Рождество. Там соберется вся твоя семья. К тому же если Фабиан будет нас искать, мы не должны оставаться здесь…

— Малышка, успокойся.

Когда она замолчала, он объяснил:

— Я обо всем договорился. Моя яхта будет ждать в Сен-Назере до тех пор, пока мы не ступим на борт. К Рождеству мы будем дома. Поправляйся. Как только ты почувствуешь, что можешь сидеть в седле, мы уедем отсюда. Хочешь узнать что-нибудь еще?

Она вздохнула и сжала его руку.

— Я для тебя тяжелое испытание.

— И для Фабиана — тоже.

— Ведь он не хотел ранить меня, правда?

— Нет, он пришел в ужас, когда это случилось. Так же как и я. Он не хотел вредить ни тебе, ни Ариэль.

— Ариэль? Но… — Она замолчала и посмотрела ему в глаза. — Это была уловка?

— И довольно бессердечная, но это был единственный способ заставить тебя сделать то, что он хочет.

— Он странный человек.

— Он несостоявшийся человек.

— Я до сих пор не задавала вопрос: как тебе удалось завладеть его кинжалом?

Он улыбнулся. Посмотрел на ее ладонь, покоившуюся в его руке, поднес ее к губам и поцеловал.

— Я выиграл этот кинжал в тот вечер, когда мы впервые встретились.

— В самом деле? И это послужило причиной того, что ты привез подвеску Колетт?

— Да. Я выиграл большую сумму у младшего брата Фабиана, поэтому он разыскивал меня, чтобы отнять деньги. Мы, англичане, славимся тем, что очень любим заключать пари. Фабиан сыграл на этом и сделал так, что я не мог отказаться, не испортив свою репутацию. Он, однако, не ожидал, что я вернусь за карточный стол и не потребую кинжал в качестве компенсации. Нашими свидетелями оказался чуть ли не весь цвет Франции, и ему пришлось согласиться.

— Но он послал сообщение в монастырь!

— Естественно. Я знал, что он так поступит. Поэтому притворился пьяным, вернулся в гостиницу, а оттуда уже отправился в монастырь. И встретил тебя в сиянии лунного света.

Она улыбнулась, он сжал ее пальчики и поднялся.

— А теперь, если ты чувствуешь себя хорошо и у тебя хватит сил хотя бы сидеть, я пришлю к тебе Ариэль и попрошу хозяйку приготовить тебе завтрак.

— Я поем, и мы можем ехать.

— Завтра.

— Но…

— Ты поешь, отдохнешь, соберешься с силами, и если завтра сможешь вставать, мы отправимся в путь.

— Как прикажете, ваша светлость.

— Правильно, малышка, все будет так, как я решил.

Естественно, все так и было. Хелена задавала себе вопрос, неужели она когда-нибудь привыкнет и станет охотно подчиняться воле могущественного человека, а не только самой себе.

Остаток дня прошел в мирной обстановке. В полдень она встала с постели, оделась и спустилась по лестнице уютной семейной гостиницы, которую Себастьян нашел в долине, далеко от основных дорог. Хозяевам очень понравились их постояльцы, а Хелена была уверена, что они и не догадываются, что принимают у себя английского герцога и французскую графиню.

Гостиница оказалась в их полном распоряжении, потому что других постояльцев здесь не было. Снежные заносы перекрыли все дороги, и пробиться к ним сейчас было невозможно. В гостиной было тепло и уютно, и Хелене доставляло удовольствие сидеть возле камина, лениво наблюдая, как Себастьян играет в шахматы с Филиппом.

До Рождества оставалось всего несколько дней, и гостиница была наполнена тишиной и покоем в предвкушении этого прекрасного праздника. Сидя рядом с Себастьяном, в тепле и безопасности, Хелена почувствовала, что ее сердце освободилось наконец от тревог и забот, и впервые за долгие годы после смерти родителей она может расслабиться, успокоиться и теперь жила в предвкушении радости, которую ей принесет жизнь с Себастьяном.

На следующий день она заверила всех, что чувствует себя отлично, и готова отправиться в путь. Себастьян недоверчиво посмотрел на нее, но согласился. После плотного завтрака они поехали дальше на юг и к вечеру уже были в Сен-Назере. Яхта Себастьяна качалась на волнах, и ее хорошо было видно с прибрежных утесов.

Они поднялись на борт. Матросы подняли паруса, которые сразу наполнил свежий ветер, и они поплыли к берегам Англии.

Путешествие было незабываемым, большую часть времени она провела в каюте с Себастьяном. Все свободное время они посвящали любви, потому что теперь им не о чем было тревожиться.

Ее упреки, что в соседней каюте спит Ариэль, вызывали у Себастьяна только улыбку, и когда она вечером, прогуливаясь по палубе, встретила сестру, та понимающе ей улыбнулась и обняла ее.

То, что ее сестра не испытывала страха перед Себастьяном, очень радовало Хелену. Он относился к ней по-братски, а она смеялась и кокетничала с ним. Хелена смотрела на них и чувствовала, что ее сердце переполнено счастьем.

По прошествии суток яхта, воспользовавшись утренним приливом, вошла в гавань, где их уже ожидала карета, и после завтрака им предстояло совершить последнюю часть путешествия — вернуться домой.

Дом.

Пока мили исчезали под тяжелыми подковами сильных лошадей Себастьяна, Хелена размышляла над этим понятием. Камераль, где она провела свое детство, был ее домом. Ле-Рок? Эта крепость никогда не была тем домом, куда хочется вернуться после долгого путешествия.

Сомерсхэм?

Сердце говорило «да», хотя разум ее пока еще не смирился с этим понятием.

Его мир и ее мир. Напрасно она себе напридумывала, что сможет убежать от него, он вошел в ее кровь и плоть, и то же самое происходило с Себастьяном.

Карета свернула. Хелена выглянула в окно и увидела вокруг фешенебельные дома. Лошади замедлили шаг и вскоре остановились у роскошного особняка.

Она удивленно посмотрела на Себастьяна. Он не отвел взгляда.

— Дом Сент-Ивза на Гросвенор-сквер.

— Городской особняк.

— Да. Мы остановимся здесь на полчаса. Улажу кое-какие дела, и мы отправимся дальше.

Ариэль, спавшая мирным сном, встрепенулась, оглядела свое платье и поморщилась.

— Не имеет значения, — успокоил ее Себастьян и спустился по ступенькам вниз. Затем помог выйти из кареты Хелене и Ариэль.

— Моя тетушка Клара сейчас в Сомерсхэме, и там же моя сестра Августа — они помогут вам подобрать наряды. А здесь никого нет, и вам нечего волноваться.

Хелена с облегчением вздохнула — она чувствовала себя замарашкой. Себастьян повел ее вверх по ступеням крыльца. Через веерообразное окно она увидела в холле свет.

Дворецкий открыл дверь и, увидев их, радостно улыбнулся и склонился в низком поклоне.

— Добро пожаловать домой, ваша светлость.

Себастьян перехватил взгляд дворецкого, направленный в сторону гостиной.

— В чем дело, Дойл?

— У нас гости, ваша светлость. — Дойл покосился на Хелену.

— Это графиня Делиль, твоя будущая хозяйка. Ее сестра, мадемуазель де Стансьон, и месье де Севр. А где, черт возьми, лакеи? — спросил он, когда дворецкий помог Хелене и Ариэль снять накидки.

— К сожалению, их потребовали в библиотеку, милорд.

Дверь слева открылась.

— В чем дело, Дойл? Почему ты не докладываешь, кто пришел? — Леди Альмира Кинстер застыла на пороге. — Себастьян! Как хорошо! Я думала, что ты в поместье или еще где-то. — Ее взгляд мельком скользнул по Ариэль и Филиппу и остановился на Хелене.

— Что ты здесь делаешь, Альмира?

В мягком тоне Себастьяна слышалась угроза.

— Я… ну… — Альмира покраснела.

— Дойл, пожалуйста, проводи мадемуазель Ариэль в библиотеку… нет, лучше, пожалуй, в гостиную — там ей будет удобнее. Через час мы уезжаем в Сомерсхэм.

— Слушаюсь, ваша светлость. — Дойл поклонился и повел Ариэль и Филиппа по длинному коридору.

— А сейчас, Альмира, давай перенесем наш разговор из холла в Малую гостиную.

Фыркнув, она резко развернулась и двинулась в гостиную. Войдя туда, она плюхнулась на обтянутый шелком диван. Хелена подавила в себе желание немедленно уйти из этого дома, забрав с собой Ариэль и Филиппа. Вместо этого она вместе с Себастьяном тоже вошла в гостиную.

Появившийся лакей закрыл за ними дверь. Если бы это была другая леди, Хелена почувствовала бы себя униженной в простом коричневом платье, с дырой на плече, заштопанной Ариэль, однако… мнение этой женщины ее совсем не волновало.

Когда они подошли к софе, она увидела, что столик перед ней накрыт к чаю. На столе стоял чайник, блюдо с пирожными и четыре чашки с чаем, три из которых оставались нетронутыми.

Себастьян посмотрел на столик и удивленно поднял бровь.

— Так все-таки что ты здесь делаешь, Альмира?

— Я просто практикуюсь. Ведь когда-нибудь мне придется это делать. В таком большом доме должна быть хозяйка, чтобы им управлять.

— Согласен, во всяком случае, с твоим последним замечанием. Поэтому тебе доставит удовольствие узнать, что мадемуазель Делиль согласилась стать моей женой. Моей герцогиней.

Рука Альмиры, потянувшаяся за чашкой, застыла в воздухе.

— Не будь глупцом! — Ее лицо выражало презрение. — Все говорят, будто ты собираешься жениться на ней, но ты чуть ли не целую неделю шлялся с ней неизвестно где. Тебе не обмануть меня. Ты не можешь жениться на ней, по крайней мере сейчас. Подумай о скандале, который за этим последует.

— Альмира, почему ты не хочешь меня понять, ведь я много раз говорил тебе, что существует большая разница между неписаными законами, которым подчиняются такие, как я или мадемуазель Делиль, и теми, каким следует буржуазия. — Его тон был очень надменным.

Альмира поставила чашку на стол.

— Чарлз! Ты должен увидеть его.

Она вскочила на ноги. Себастьян движением руки ее остановил.

— Ты, как обычно, привезешь его в Сомерсхэм. Я увижу его там.

— Там будут, и другие. Он твой наследник, и ты должен проводить с ним больше времени. Кроме того, он здесь.

— Здесь? Где? Впрочем, глупый вопрос. Я уверен, что он в библиотеке.

— Что из этого? Настанет день, и он будет твоим…

Себастьян резко развернулся и направился к двери.

— Будет, будет. — Альмира поспешила за ним.

— Нет, если хочешь знать мое мнение.

Лакей, увидев их, распахнул дверь библиотеки. Сцену, представшую перед ними, можно было бы назвать абсурдной, если бы она не выглядела столь странной. Три лакея стояли широким кругом перед начинающим ходить ребенком, который сидел на ковре у камина. Маленький мальчик сидел на ковре с угрюмым видом и смотрел на книжные полки, стоящие вдоль стен.

Он был как две капли воды похож на Альмиру — то же круглое румяное лицо и срезанный подбородок, такого же цвета волосы. Альмира подбежала к малышу и взяла его на руки. К удивлению Хелены, ребенок никак на это не отреагировал, он просто посмотрел унылым взглядом на нее и Себастьяна.

— Смотри! — Альмира протянула ребёнка Себастьяну. — Тебе не надо жениться на ней — в этом нет нужды! У тебя уже есть наследник.

— Альмира!

Альмира захлопала ресницами и замолчала.

Хелена посмотрела на Себастьяна, чувствуя, что он едва сдерживается и решает, как действовать дальше.

Затем, встав между Альмирой и ею, он взял Альмиру за локоть,

— Идем. Тебе пора отправляться домой, — Он повел ее к двери. — Мадемуазель Делиль и я поженимся в Сомерсхэме. Ты привезешь туда Чарлза, и вы оба можете присутствовать на свадьбе. Хелена станет моей герцогиней. Тебе не следует приезжать сюда в наше отсутствие. Это понятно?

— Она станет твоей герцогиней?

— Да. — Себастьян помолчал, затем добавил: — И ее сын станет моим наследником.

Альмира побледнела.

— Пусть так. — Продолжая держать ребенка на руках, она направилась к двери, которую открыл для нее лакей. — Конечно, если она станет твоей герцогиней, мне не стоит приезжать сюда, чтобы вести хозяйство.

— Правильно.

— Ну тогда до свидания. — Альмира вышла за дверь. Себастьян отпустил лакеев, и те быстро покинули комнату. Закрыв за ними дверь, он вернулся к Хелене.

— Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этой сцены. Но больше это не повторится, как я тебе обещаю. — Он заглянул ей в глаза и взял ее руки. — Малышка, мне было бы гораздо легче, если бы ты поделилась со мной своими мыслями, а не заставляла меня гадать, о чем ты думаешь.

Она вздохнула.

— Ты опять переживаешь. О чем на этот, раз?

Хелена улыбнулась и подошла к окну с видом на лужайку. Кусты, окружавшие ее, блестели от дождя.

Она многим обязана ему — своей свободой и свободой Ариэль. Ей очень хотелось в качестве компенсации посвятить ему свою жизнь, смириться с его диктаторскими замашками, признать, что она его собственность, и просто стать верной и любящей женой. Разве это не справедливый обмен?

Однако… возможно, она задолжала ему даже больше.

— Ты говорил, что у тебя есть вопрос, который ты хотел бы мне задать, как только я буду готова на него ответить. Я хочу, чтобы ты знал, что я не обижусь, если ты уже не хочешь задавать мне этот вопрос. — Она подняла руку, не давая ему ответить. — Я понимаю, что ты должен жениться, но есть много женщин, которые могли бы стать твоей герцогиней. Подхожу ли я тебе? — Глядя на сад, она продолжала: — Ты никогда не хотел жениться, возможно, потому, что не желал лишать себя свободы, а это произойдет, когда ты женишься. Если мы поженимся, ты больше никогда не будешь свободным — невидимые цепи будут связывать нас, держать вместе.

— А ты? Разве ты не потеряешь свободу, которой ты так долго добивалась?

— Ты знаешь ответ. — Она встретила его взгляд. — Неважно, поженимся мы или нет, я всегда буду твоей. Я никогда не буду свободна от тебя. И я не хочу быть свободной. — Эти слова повисли между ними. Она все так же смотрела на дождь за окном.

Он наблюдал за ней, не двигаясь с места, потом она услышала его шаги. Его руки обняли ее и, поцеловав ее в висок, он заговорил:

— Никакая сила на земле не сможет заставить меня расстаться с тобой. Власть, которая правит небесами, никогда, не позволит мне жить без тебя. И мы будем с тобой не только герцогом и герцогиней, но и обычными любовниками, мужем и женой. — Он развернул ее к себе и заглянул в глаза. — Ты единственная женщина, на которой я мечтал жениться, единственная, которую я могу представить в качестве моей герцогини. Возможно, я почувствую себя в оковах, но ради тебя, ради чести иметь тебя своей женой, я с радостью буду носить эти цепи.

Она посмотрела ему в глаза и поняла, что он говорит правду. Однако…

— Альмира говорила о каком-то скандале. Ответь мне честно — что она имела в виду?

— Никакого скандала. Во Франции, возможно, возникли бы трудности, но здесь никто не устроит скандала из-за того, что мужчина путешествует с женщиной, с которой обручился.

— Но мы ведь еще не… — Она растерянно взглянула на него. — О чем ты мне не рассказал?

— Я не знал, как долго мы будем отсутствовать, поэтому послал извещение клирику о включении нас в Придворный циркуляр.

— Перед тем как мы уехали из Сомерсхэма? — удивилась она.

— Перед тем как ты обиделась и отказалась говорить на эту тему. — Взяв ее руки, он поднес их к губам. — Если ты сейчас откажешь мне, то выставишь меня на посмешище перед всем светом. Я положил к твоим ногам мое сердце и честь — ты можешь публично растоптать их, если захочешь.

Он снова манипулировал ею, и она это понимала. Растоптать его сердце? Единственное, чего она хотела, — это лелеять его. Ей трудно было сердиться, когда ее сердце заходилось от счастья.

— Ты можешь задать мне свой вопрос сейчас.

— Малышка, будешь ли ты моей? Выйдешь ли ты за меня замуж и будешь ли моей герцогиней — моей партнершей во всех начинаниях… моей женой на всю оставшуюся жизнь?

— Ты уже знаешь мой ответ.

— Я никогда не был столь глупым, чтобы считать это само собой разумеющимся. Ты должна ответить мне.

— Да, — сказала она, рассмеявшись.

— Просто «да»?

Она улыбнулась и обняла его за шею:

— Да — от всего сердца. Да — от всей души.

Влюбленные и счастливые, они отправились в Сомерсхэм, но, переступив порог своего дома, Себастьян сделал открытие, что, несмотря на всю его власть, оставались проблемы, которые не поддавались контролю.

Огромный дом был заполнен членами семьи и друзьями, жаждавшими услышать последние новости.

— Я же просил пригласить только самых близких, — недовольно произнес он, целуя Августу. — А ты собрала половину Лондона!

— Это не я посылала извещение клирику. Что мне оставалось делать? Едва ли ты мог ожидать, что общество останется равнодушным к твоей свадьбе.

— Действительно, дорогой мальчик, — вступила в разговор Клара. — Предстоит такое важное событие. Конечно же, всем захотелось на нем поприсутствовать. Не могли же мы их прогнать!

Августа обняла Хелену:

— Я так рада за вас, дорогая. Мы все рады. Надеюсь, ты не подумаешь, что мы вмешиваемся не в свои дела, но мы с Кларой все предусмотрели. Поскольку мой брат не обращает внимания на всякие мелочи вроде свадебного наряда, мы переделали по твоей фигуре платье нашей матери. Оно будет тебе впору и, я уверена, понравится тебе.

— Уверена. — Хелена не могла удержаться от улыбки. Она представила всем Ариэль, которую Августа приняла как родную.

— Шестнадцать? О, дорогая, так у тебя еще все впереди!

Филипп хмурился, когда его представляли, но Августа этого не заметила. Ариэль одарила его улыбкой, и он просиял. Прежде чем Хелена успела опомниться, Августа обняла ее и Ариэль, заявив своему брату:

— Занимайтесь своими делами, ваша светлость. Дамы ждут не дождутся, чтобы познакомиться с Хеленой, а ей еще надо переодеться. Ты можешь подождать в библиотеке. Там твои французские друзья пьют бренди.

Себастьян тихо выругался, но сестра не обратила на него никакого внимания. Шепча проклятия, он побрел в библиотеку.

Холл и все главные комнаты были украшены рождественскими венками и ветками вечнозеленых растений. Везде царила предпраздничная суматоха. Во всех каминах горели большие поленья, в воздухе стоял запах выпечки и подогретого вина.

Близилось Рождество — время доверять, время давать.

Все собравшиеся в большом доме испытывали необычайный подъем — ведь им предстояло стать свидетелями грандиозного события.

В канун Рождества на землю опустился иней, сияющий в морозном воздухе, как россыпь маленьких бриллиантов, когда солнечные лучи пробегали по замерзшей земле и деревьям. Хелена стояла в церкви и давала клятву, навеки связывавшую ее с Себастьяном, с его домом и его семьей. Она завороженно слушала клятву, которую произносил он, обещая любить и защищать ее, сейчас и всегда.

Они поженились в атмосфере благословенного покоя, счастья и любви, в то время года, когда сердца всех переполняет блаженство и радость.

Хелена повернулась к нему, откинула вуаль, когда-то принадлежавшую его матери, а солнечные лучи, проникавшие сквозь витражные стекла, окутывали их праздничным светом. Она упала в его объятия, сознавая, что теперь — и всегда — ее будет охранять могущественный мужчина, которых еще совсем недавно она так боялась.

Теперь она свободна — свободна настолько, что готова прожить свою жизнь под защитой любящего тирана.

Они поцеловались.

Зазвонили колокола, радостно салютуя им, солнцу и празднику — салютуя любви, которая связала их сердца.

Мороз сковал землю, нарисовал на окнах узоры, а Себастьян писал письмо. Было утро следующего дня, и большой дом еще спал.

В большой, роскошно обставленной спальне с огромной кроватью на четырех столбиках единственными звуками, нарушавшими тишину, были скрип пера и треск поленьев в камине. Несмотря на мороз, в комнате было тепло и Себастьян сидел в халате.

На столе, под рукой, лежал кинжал, вложенный в ножны. Его рукоятка была золотой, с орнаментом и рубином с голубиное яйцо. Он стоил целое состояние, хотя его ценность нельзя было измерить никакими мерками.

Дописав послание, Себастьян отложил перо и посмотрел на кровать. Хелена сладко спала. Ее черные кудри разметались по подушке.

Она была принята в клан Кинстеров с восторгом, и вся родня наперебой обещала ей свою любовь и заботу. Во время свадебного пира, который длился весь день, Себастьян наслаждался ее успехом. Мартин и Джордж не спускали с нее глаз, очарованные ее красотой, улыбками и смехом. Они поклялись быть ее рабами на всю жизнь. Она быстро подружилась с Августой и снисходительно отнеслась к Альмире. Она очаровала Артура, самого сдержанного из них.

Хелена во многом похожа на него. Он никогда не сможет принимать ее любовь как должное. Он обладал властью, благородным происхождением и богатством, но ее любовь не подчинялась ему. Поэтому он всегда будет рядом, чтобы быть уверенным, что она никуда не уйдет от него.

Уязвимость победителя.

Улыбнувшись, он в последний раз перечитал свое письмо:

«Милорд, возвращаю вам предмет, на который, как я полагаю, вы имеете право. Вы, несомненно, помните обстоятельства, при которых он попал в мои руки семь лет назад. Чего вы никогда не знали, так это тою, что, послав меня в монастырь, предоставили мне возможность познакомиться с вашей подопечной, которая в то время там жила.

Вот какую информацию вы упустили, мой друг! Мы познакомились намного раньше того дня, когда вы послали ее забрать сей кинжал, и обменялись обещаниями. Встретившись с ней во второй раз из-за вашего каприза, мы получили возможность напомнить друг другу о нашем обещании и проверить свои чувства, чего мы не могли сделать раньше.

Теперь мы наконец проверили их и пришли к взаимному согласию. Сейчас я владею ценностью более дорогой, чем ваш кинжал, за что я хочу вас поблагодарить. Своим будущим — ее и моим — мы обязаны вам.

Пожалуйста, примите эту вещь — теперь снова вашу — в качестве нашей благодарности.

Вам наверняка будет интересно узнать, что ваша подопечная не получила серьезных повреждений в результате несчастного случая, который произошел во время нашего недавнего визита. Ее энергия и находчивость не подлежат описанию, о чем я лично свидетельствую и чем горжусь.

Кстати, мой друг, теперь она герцогиня Сент-Ивз.

Желаю здравствовать, пока наши пики снова не скрестились».

Себастьян улыбнулся, представляя, как Фабиан будет читать это письмо. Он подписал его, присыпал песком и тут услышал какой-то шорох.

Хелена, откинувшись на подушки, улыбалась.

— Что ты делаешь, милый?

— Писал письмо твоему опекуну.

Она кивнула и хитро прищурилась. Сверкнуло золотое кольцо, которое он вчера надел ей на палец:

— Мне кажется, что на первом месте должна быть я, ваша светлость.

Себастьян оставил письмо и вернулся в постель.

К ней.

К теплу ее объятий.

К обещанию поцелуя.