Обещания

Глава 33 Выполненные обещания…

Матт приехал в особняк Боумонтов, чтобы выразить его семье соболезнование. Он позвонил в дверь и, засунув руку в карман, нащупал спичечный коробок. Ему открыла блистательная Алис Файе, просто неотразимая в своем черном платье и сверкающих бриллиантах. Улыбнувшись Матту, она провела его в гостиную.

— Моя падчерица спустится к нам через несколько минут, — медовым голоском пропела Алис Файе. — Как только Линна оденется, мы отправимся на панихиду. Признаться, я рада, что у нас есть несколько минут, чтобы поговорить наедине.

Матт встретил ее испытующий взгляд. В нем не было узнавания, но что-то насторожило Матта. В голосе этой женщины звучали нотки предостережения.

— Как мне сказал Паркер, Сэм провел с вами предварительную беседу насчет возможного получения вами работы в «Боумонт Херальд».

— Да, вы правы. Он предложил мне работу, и я решил принять его предложение.

— М-м-м… к сожалению, теперь, когда мужа не стало, я думаю, нет смысла продолжать этот разговор, — любезным тоном сказала она и снова ему улыбнулась.

— Правда? Почему же?

— Ввиду того, что моя падчерица слепа, возникает необходимость назначить опекуна для руководства газетой, и все решения, касающиеся кадров, будет принимать именно этот человек.

— Так вот в чем дело. Насколько я понимаю, этим человеком собираетесь стать именно вы, миссис Боу… простите, Алис Файе?

— По-моему, это совершенно вас не касается, детектив Хэлстон.

— Но раз именно вы отказываете мне в предложенной ранее работе, то остается только предположить, что это именно вы и есть. Могу я узнать, когда это произойдет?

— Очень скоро, уверяю вас, — сдержанно сказала; Алис Файе.

В дверях показалась Линна, и Матт сразу же подошел к ней, чтобы поздороваться. Она выглядела подавленной, но спокойной. На ней было чудесное нежно-розовое шерстяное платье, темные стекла очков скрывали глаза.

— Ты прекрасно выглядишь, — ласково сказал Матт. — Сэму наверняка бы это понравилось. К ним подошла Алис Файе

— Послушай, дорогая, это же, как никак, похороны твоего отца. Я думала, ты наденешь черное платье, — ледяным тоном заметила она.

— Папе никогда не нравилось, когда я носила черное, — ответила Лиина, не поворачивая головы в сторону мачехи. — Это платье было одним из его самых любимых.

— Смотри сама. Но черный цвет в данной ситуации гораздо более уместен.

Матт повернулся к Алис Файе и взял ее за запястье. Она с возмущением взглянула на него, оскорбленная такой неслыханной дерзостью. Он же спокойно достал из кармана коробок спичек из бара «Никлсон» и вложил его в ее ладонь. Взглянув на коробок, она мгновенно побледнела и медленно перевела взгляд на лицо Матта, неожиданно вспомнив, при каких обстоятельствах они встречались раньше.

— Мне кажется, ваш сын сейчас на кухне, — неторопливо произнес он.

— Да… конечно… вы правы, — Алис Файе поспешно вышла из комнаты, чтобы найти Паркера.

— Я искренне тебе сочувствую.

— Спасибо.

Линна стояла напротив, и он заметил, что на каблуках она почти с него ростом. А еще ему показалось, что она смотрит ему в лицо.

— Папа сказал мне, что он звонил тебе и разговаривал насчет газеты. Он сказал, что очень уважает тебя и переживает, что совершил ошибку. Я уверила его, что ты все поймешь правильно.

— Да, ты права, я все понял правильно.

— Скажи, что ты дал сейчас Алис Файе? — неожиданно спросила Линна.

Она сняла солнечные очки, и Матт заглянул в ее глаза, блестевшие от невыплаканных слез. Эти ожившие вдруг глаза поразили его, словно удар молнии.

— Ты видишь меня? Она кивнула.

— У тебя светло-карие глаза с черными ресницами и такие темные волосы, темнее которых я еще ни у кого не видела. Она взяла его руку в свою и стала медленно двигать ею вперед и назад напротив своего лица, безо всякого напряжения повторяя головой ее движения.

— Сейчас я вижу только свет и тень. Цвета вырисовываются очень редко, но врачи говорят, что все возможно. Все зависит от того, насколько серьезно поражены глазные нервы и в какой степени на них подействовала многолетняя пассивность.

Он был так изумлен, что не мог найти слов, чтоб выразить свои чувства. С какой точностью она описала его внешность!

— Как? — наконец сумел произнести он.

— Никто ничего точно не знает. Доктор Пичтри считает, что толчком послужили удары головой. И это единственный вывод, к которому он приходит. У меня два раза были вспышки зрения, когда я видела по-настоящему. Врачи хотят, чтобы я переехала в Чикаго на то время, пока они будут изучать мой случай.

— Чикаго? — выдохнул он, боясь поверить ее словам. — И что ты решила? Поедешь? Она кивнула, не сводя глаз с его лица.

— Когда?

— Наверное, скоро. Но мне нужно еще найти кого-нибудь, кто помог бы мне руководить газетой.

— Мне кажется, я знаю кой-кого, кто подошел бы для этой цели. Тебе нужно подыскать квартиру в Чикаго?

Она снова кивнула и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в открытый от изумления рот. Матт поцеловал ее в ответ, испытывая безмерное наслаждение.

— Ты хочешь, чтобы мы сначала поженились?

— Не обязательно.

— Хорошо.

Он снова прикоснулся губами к ее лицу и продолжал целовать даже тогда, когда в гостиную вошел Паркер, чтобы отвезти их в церковь. Алис Файе ехала на службу в отдельной машине.

Двумя днями позже Паркеру пришлось отражать агрессию своей будущей жены.

— Что эта за свадьба, на которой будет присутствовать всего тридцать пять человек? И разве теперь, когда твой отец умер, нельзя ее немного отложить? Почему, собственно говоря, не устроить такую свадьбу, какую хочу я?

— Потому что я не знаю, когда теперь у меня будет свободное время, Джоли. Мне придется разрываться между страховой компанией, делами, касающимися недвижимости, и управлением доверительной собственностью отца. Я буду просто счастлив, если в следующем году у меня появится хоть одна свободная минутка. Я знаю, милая, ты хочешь устроить грандиозное торжество. Поверь, мне бы тоже этого хотелось, но нам придется все сделать так, как мы запланировали раньше. Давай не будем спорить, а займемся лучше обустройством нашей жизни.

— Тебе легко говорить, ты ничего не теряешь. Зато мне приходится отказаться от всего. Паркер вздохнул, измученный разговором. — Подумай хорошенько, я только что потерял отца. Завтра я скажу перед алтарем «согласен», и если ты хочешь выйти за меня замуж, то должна сделать то же самое. В противном случае ты потеряешь меня, новый дом и путешествие в Акапулько. — Эти слова заставили Джолин замолчать, на что Паркер и рассчитывал, и он поцеловал ее.

— Где-то с середины января, как только мы вернемся, ты сможешь устраивать большие приемы. А теперь езжай, купи себе платье и что там тебе еще нужно.

Когда Джолин наконец улыбнулась, Паркер вышел из комнаты, чтобы немного отдохнуть в библиотеке отца. Распахнув дверь, он увидел Алис Файе, которая подходила к камину со стопкой пожелтевших бумаг. В камине слабо потрескивал огонь.

— Что ты делаешь? — спросил он. — Это же бумаги отца.

— Я прекрасно об этом осведомлена, если хочешь знать. Я его вдова, и у меня есть полное право разбирать эти бумаги.

— Разбирать, разумеется, можешь, но ведь ты уничтожаешь их, — он встал на ее пути и выхватил бумага из рук. Она попыталась отобрать их у него, но не смогла,

— То, что он решил назначить тебя главным наследником своего состояния, еще не значит, что ты будешь указывать мне, что делать и чего не делать, — разъяренно прошипела она. — Мне наплевать на то, что я там подписывала, когда мне было двадцать два года. Не забывай, что я твоя мать, и не для того я терпела Сэма все эти годы, чтобы теперь подчиняться твоим приказам да еще слушаться этого Бурта Хольмана.

— Отец оформил твою часть наследства в виде доверительной собственности только из-за налогов, мама. Это позволяет нам сэкономить миллионы. Мы так решили с папой. Вспомни, ты же сама всегда настаивала на том, чтобы я стал его преемником. И, как я понимаю, папа исполнил твое желание. Я обещаю, что никогда не буду несправедлив к тебе, поэтому, почему бы нам не…

— Я не собираюсь спрашивать разрешения у своего сына на то, чтобы тратить деньги, слышишь?

— К сожалению, мама, тебе придется это делать. И деньги буду выдавать тебе я, — он взглянул на бумаги, которые были зажаты в его руках. — Зачем ты собиралась их сжечь?

— Давай-давай, прочти, что там написано, — мрачно сказала она. — Когда ты узнаешь, что он задумал, просто ужаснешься.

Это был черновик письма, написанный рукой его отца, адресованный Бурту Хольману. Паркер пробежал его глазами и вернул ей все бумаги. Он даже не пошевелился, когда она бросала их в огонь.

— Только через мой труп деньги твоего отца уйдут из нашей семьи, — со злостью заявила она. — Слава Богу, об этом ничего не сказано в завещании, будь оно трижды проклято, поэтому теперь не о чем беспокоиться,

— А я и не беспокоюсь, мама. Я знаю точно, отец никогда не обсуждал эту тему с Буртом. Об этом знают только двое: ты и я.

— Я никогда этого не видела и ничего об этом не знаю. — Она величавой поступью вышла из комнаты, оставив его стоять у камина и пристально вглядываться задумчивыми глазами в дымившуюся в камине золу.

На следующий день рано утром Паркер отправился в пансион Анни Чатфильд.

В дверях дома его встретил Джей.

— Прими мои соболезнования, — сказал он без тени враждебности и, взглянув на часы, добавил: — Разве ты не женишься сегодня?

— Не женюсь до двух часов дня. Можно войти?

Паркер проследовал за Джеем на кухню и согласился выпить чашку кофе.

— Джолин сказала мне, что пригласила тебя на свадьбу. Ты на самом деле собираешься прийти?

— А Джиллиан будет?

Паркер бросил на него косой взгляд.

— Разумеется. Она будет подружкой невесты, — он в недоумении потряс головой. — Ничего не понимаю. Джиллиан?

— Да, Джиллиан, сестра Джолин. Если она будет на свадьбе, то и я буду.

Паркер с удивлением смотрел на него, начиная, наконец, кое-что соображать.

— Черт, такого оборота я не ожидал. Джей пожал плечами.

— О чем здесь можно вести разговор? Ты ведь женишься на Джолин.

Паркер вдруг от всей души рассмеялся, первый раз за все эти тяжелые дни. Засмеялся и Джей. Паркер снова потряс головой.

— Где мы можем с тобой поговорить? Они вышли на заднее крыльцо, захватив с собой чашки с кофе, и Паркер уселся на качели.

— В тот вечер, перед тем как мой отец умер, мы долго беседовали с ним, — начал он, внимательно смотря в лицо Джея. — Он сказал мне, что это только твоя заслуга, что у Линны начинает восстанавливаться зрение, и просил, чтобы я помирился с тобой.

Паркер рассмеялся и покачал головой.

— Если ты ухаживаешь за моей будущей свояченицей, то, мне кажется, он был абсолютно прав.

Джей молча кивнул, ожидая продолжения.

— Отец хотел отдельно распорядиться насчет тебя…

Вынужденный вести этот, не совсем приятный для него разговор, Паркер глубоко выдохнул и приступил к исполнению своей миссии, возложенной на него отцом. Присутствуй при этом Алис Файе, она, наверняка, с ума сошла бы от бешенства.

— Распоряжение отца заключается в следующем. Первое. Начиная со следующей осени я должен буду оплачивать твое обучение в Траксовском университете, пока ты не закончишь курс. А также я должен позаботиться о том, чтобы образование получили все твои братья и сестры. Второе. Ты можешь поступить в любую юридическую школу по своему выбору. На мне лежит обязанность заплатить за учебу, обеспечить тебя квартирой, книгами, короче, всем необходимым. Мне кажется, что на это время придется подыскать тебе какую-нибудь подработку. Как бы там ни было, мы сможем обсудить это позже. И третье. После того, как ты закончишь свое образование, тебе гарантируется место в конторе Бурта Хольмана. Но есть одно условие. По сути дела, даже два. Первое. Как юрист, ты должен будешь во всем помогать…

Джей остановил его:

— Я лично разговаривал с твоим отцом о Линне. По-моему, здесь не следует ставить никаких условий. Я не понимаю, зачем ты говоришь об этом.

— Я объясню тебе, зачем. А еще скажу, что сам думаю по этому поводу. От тебя требуется согласие соблюдать интересы семьи Боумонтов, включая, естественно, интересы Линны. И второе. Мы должны заключить мир. — Паркер протянул Джею свою руку. — Предлагаю сделать это прямо сейчас.

Джей молча пожал его руку.

— Так как насчет первого условия?

— Неужели ты считаешь меня полным идиотом? Конечно, согласен. Решено. — Джей немного помолчал. — Знаешь, мне бы хотелось быть твоим другом.

— Мы никогда не станем друзьями. Из-за Джолин.

— Послушай, она же выходит за тебя замуж. Паркер встал с качелей.

— Да, я могу позволить себе роскошь иметь такую жену, а ты нет. По крайней мере, пока. Я уже никогда не смогу верить ей. Из-за тебя. — Он толкнул качели. — Да, что касается свадьбы. Мне, кажется, уже пора появиться в церкви. И если я тебя правильно понял, мы с тобой там еще увидимся.

Джей проводил глазами фигуру Паркера, скрывшуюся за углом дома, и подождал, пока не смолкнет жалобный вой его «Порше». Потом он сделал то, чего не делал никогда в жизни. Радостное «яааааууууооо!» закружилось над водой и, ударившись о стену окружавших озеро елей, эхом вернулось назад.

Вбежав в дом, Джей затанцевал с Анни на кухне:

— Ты не поверишь в это!

Анни слушала с большим интересом, но когда Джей заметил, что его слова не слишком-то ее удивили, у него вдруг похолодело все внутри.

— Это ты рассказала ему! Конечно, ты, потому что больше никто не знал об этом.

Первый раз в жизни он увидел, как Анни Чатфильд покраснела.

— Да, я упоминала в нашей беседе имя твоей матери, — призналась она. — Господи, о чем мы только не говорили с ним!

Джей не сводил с нее глаз.

— И?..

— И он улыбнулся и сказал мне спасибо.

Джей приехал в церковь пораньше, выбрал скамейку, с которой хорошо было видно место, где будет стоять подружка невесты, и с нетерпением стал ждать начала торжества. Несколько минут назад он поздоровался с Линной, но Джиллиан нигде не было видно. Заметив сидевшего неподалеку от прохода Матта, он приветственно кивнул ему. Гости ждали уже целых десять минут. Все собрались вовремя, не было ни одного опоздавшего. Насколько он знал Джолин, она сейчас наверняка устроила скандальчик по поводу того, как же ей выйти к алтарю.

В конце концов органист получил сигнал начинать и перешел от обычных песен о любви к торжественным аккордам «Свадебного марша». Через несколько секунд появилась церемониальная процессия, размеренно-неторопливо шествовавшая по проходу в такт музыке. Сияющая Линна, проходя мимо Матта, протянула ему руку, и он дотронулся до нее своей рукой.

Потом Джей увидел Джиллиан. Это была сказочно-новая Джиллиан. Пушистые волосы из светлых вновь превратились в медово-каштановые — цвет, который он помнил со школьных лет. У нее была новая стрижка, которая необычайно шла к ее лицу. Платье по цвету напоминало спелую клубнику или красное виноградное вино. Она была просто восхитительна. Сосредоточенная на том, как бы не сбиться с шага, она не заметила Джея, когда проходила мимо.

Наконец появилась Джолин, и он не мог не признать, что она выглядит потрясающе. Доктор Лоуэлл взял свою дочь за руку и повел к алтарю, где стоял Паркер. Джей повернулся лицом к Джиллиан и перехватил ее удивленный и пристальный взгляд. Увидев, что он смотрит на нее, Джиллиан тотчас же отвернулась и стала наблюдать за сестрой, медленно подходившей к алтарю, и ни разу больше не взглянула в его сторону, но Джею теперь это было не важно. На протяжении всей церемонии он не сводил с нее глаз, следил за каждым движением, когда она выполняла свои обязанности подружки невесты, и заметил, как Джиллиан с облегчением вздохнула, когда ее часть программы была завершена. С этого момента Джей просто не мог дождаться, когда же все кончится. Все будущие супруги по очереди дают клятву верности в любви. Вот счастливых молодоженов осыпают пригоршнями риса. Вот они садятся в машины, и свадебный кортеж направляется в загородный клуб доктора Лоуэлла. Когда поздравляли молодых, Джей целомудренно поцеловал невесту и от всего сердца пожал руку Паркера, пожелав им счастливой жизни. Когда на стол подавали угощение, он ел. Когда произносили тосты, он пил.

Когда заиграла медленная музыка, он подошел к Джиллиан.

— Ты обещала мне танец, — тихо сказал он. Она как-то скованно и неохотно приблизилась к нему, и они стали танцевать.

Когда песня подошла к концу, Джей вдруг резко наклонился, подхватил Джиллиан на руки и быстро понес через весь зал к выходу. Оказавшись на улице, он только взглянул на швейцара, и тот немедленно подогнал к крыльцу пикап Анни, а секундой позже второй швейцар уже открывал перед Джиллиан дверцу машины. Прежде чем она успела что-либо возразить, они уже мчались в долину.

— Ты что, украл меня? — спросила Джиллиан удивленно.

— Не совсем так, — он посмотрел на нее, не в состоянии определить, возмущена она его поступком или ей все равно. — Вообще-то отчасти ты права. Скажи, ты бы согласилась, если бы я попросил тебя поехать со мной?

— Скорее всего, нет, — честно ответила она. — Я уже пережила всю причитавшуюся мне боль, которую принесли мне встречи с тобой, и больше мне не хочется…

— Да, ты знаешь, мне тоже больше не хочется боли.

Клубнично-винное шелковое платье зашелестело, когда Джиллиан повернулась на сидении, чтобы лучше видеть его лицо.

— Я не желаю быть заместительницей сестры. Ни для тебя, ни для папы. Я уже прошла через это. На следующей неделе я возвращаюсь в Нью-Йорк.

— Сначала выслушай меня, а потом, если захочешь, я сам отвезу тебя в аэропорт, — ответил он.

— Не заставляй меня надеяться, Джей. Не поступай со мной так. Отпусти меня, вот и все.

Наконец они доехали до знакомого огромного камня и остановились.

— Мне о многом пришлось передумать за последнее время, — осторожно начал он. — Знаешь, я понял, что мне совсем не нравится быть взрослым. Но что поделать, такова жизнь, и я пытаюсь делать все, что в моих силах, чтобы достойно прожить отпущенное время.

Она взглянула на него, упрямо поджав губы. Джей протянул руку назад и достал с заднего сиденья небольшую жестяную коробку

— Здесь все письма, которые я получил от тебя. Сегодня утром я пересчитал их. Вскочил с постели в пять часов и стал разбирать, — он протянул ей коробку.

Джиллиан заглянула в нее, и неожиданно ее глаза наполнились слезами.

— Не делай этого, Джей. Прошу тебя, не делай, если хочешь только поиграть со мной.

— Ну думай так, Джилли. Здесь всего сорок пять конвертов: двадцать писем, четыре поздравления с Рождеством, четыре с днем рождения и семнадцать открыток. Здесь нет ничего от Джолин. Несколько лет назад я выбросил все ее письма. Она, наверное, догадалась об этом, потому что больше ни разу не написала мне. И знаешь что? Я не могу вспомнить содержание ну хотя бы одного ее письма.

Из глаз Джиллиан покатились слезы. Он взял коробку из ее рук, бросил на заднее сиденье.

— То, что было между мной и твоей сестрой, не имеет ничего общего с любовью. Это была просто потребность молодого семнадцатилетнего тела, отчаянная попытка завоевать девушку и удержать ее возле себя, попытка привязаться к кому-нибудь и заполнить этим человеком пустоту, которая образовалась в моей жизни после того, как не стало родителей… и я делал все, чтобы хотя бы эта часть моей прошлой жизни осталась нетронутой, тогда как все остальное вокруг меня разбивалось, рушилось, менялось.

Она отвела глаза в сторону, притихшая, не веря его словам, не желая впускать его в свою душу.

— Я не понимал этого, не понимал, что делаю, до той самой ночи, когда мы встретились с тобой у озера. Несмотря на все те усилия, которые я прилагал, чтобы сохранить неизменным то, что мне казалось любовью, все вдруг полетело к чертям. Мой мир изменился, и его изменила ты.

— Я не знаю, зачем ты говоришь мне все это. В ту ночь ты хотел Джолин, — устало произнесла она. — Так зачем же сейчас все переиначиваешь? Я видела твое лицо, Джей. Я знаю, что ты тогда чувствовал. Ты хотел, чтобы я была ею, и когда ты понял, что я не Джо…

— Ты ведь даже понятия не имеешь, о чем я тогда думал, Джилли.

— Имею, черт возьми! Ты был ошеломлен. Растерян. Ты даже не мог сказать мне ни слова.

— Да, я был ошеломлен, — согласился он. — Я просторно мог поверить в это. И растерян. О Боже, Джилли, растерян. Но не из-за того, что с нами случилось, — настойчиво говорил он. — Дело в том, что я не мог поверить, что только что занимался любовью и совсем не думал о Джолин. И ведь, действительно, я занимался именно любовью, любовью, а не сексом. И такое чувство я испытал впервые за всю свою жизнь. Я не мог ничего сказать тебе, потому что я не знал, как объяснить, что раньше у меня были женщины, с которыми я спал, но всегда на их месте я представлял твою сестру. Я бы просто не смог заниматься сексом, если бы ее не было в моей голове. Но с тобой все оказалось иначе. Как бы я сумел объяснить тебе то, чего сам не понимал? Не понимал до сегодняшнего утра. Не понимал и мучился. Но сегодня мне, наконец, все стало ясно. Я люблю тебя. Я очень тебя люблю и, наверное, любил тебя все время, еще со школы. Я помню, как в первый раз поцеловал тебя возле старенького зеленого «Форда» Тедди Зиглера.

Джиллиан больше не пыталась скрывать свои слезы. Он обнял ее и притянул к себе.

— Мне кажется, ты тоже любишь меня. Я понял это в ту ночь, когда ты пришла в мою комнату.

— Нет, — всхлипнула она, — я никогда…

— Да, я знаю, это была ты.

— Не я, — продолжала она настаивать.

— Я знаю, что это была ты, потому что нет двух одинаковых женщин. Все они разные, даже в темноте.

Она толкнула его кулаком.

— И вовсе не остроумно. Джей вдруг стал серьезным.

— Потому что ты именно та женщина, которая нужна мне с этого момента и на всю жизнь.

Джиллиан молчала, но и не отодвигалась от него. Джей ждал так долго, сколько мог вытерпеть.

Потом он поцеловал Джиллиан.