Обещания, которые мы собирались сдержать

Глава 37

Спенсер

Мы возвращаемся в мою квартиру после собрания, голова Сильви тяжело опускается на мое плечо. Она так устала. Последние несколько дней были тяжелыми, и хотя я знаю, что она пытается скрыть облегчение, которое испытывает из — за смерти матери, от всех остальных, она знает, что всегда может быть честной со мной.

Так же, как и я должен быть настоящим с ней.

— Ты проснулась? — Мой голос звучит мягко в замкнутом пространстве машины, между нами и водителем возвышается стена.

У нас полное уединение. Я уже обследовал машину на предмет возможных жучков. Я слишком долго в этом деле, чтобы допустить такую ошибку, как эта.

Она медленно поднимает голову, ее взгляд ищет мой. — Да. Все в порядке?

— Не совсем. — Из меня вырывается тяжелый вздох. — Мне нужно тебе кое — что сказать.

— Ты наконец — то собираешься признаться в своих истинах? Тех, которые ты скрываешь от меня? — В ее голосе звучит надежда. Никто другой не захочет знать такое дерьмо.

Только Сильви.

Я вешаю голову, позволяя стыду захлестнуть меня. После всего, что произошло с ее матерью, я не смог рассказать ей о своем отце и о том, что я делаю для него. У нас и так много секретов, которые связывают нас вместе.

К чему еще один?

Сделав глубокий вдох, я поднимаю голову и нахожу ее взгляд. В ее глазах нет осуждения, и это такое облегчение, что слова выплескиваются из меня.

— Мы в мафии. Ну, мы скорее на ее задворках. Мы работаем на семью, которая имеет хорошие связи.

Выражение ее лица не меняется. — Ты уже говорил мне об этом. Ну, не о периферии.

— Верно. Да. — Я провожу рукой по волосам, замечая, что они дрожат. Черт, я взволнован. Это нелегко. — Когда я был моложе, я ходил с ребятами, и мы посещали тех, кто должен был нам денег. Эти бедные сосунки. Они плакали и умоляли. Умоляли нас не причинять вреда им или их семье.

Моя грудь болит от признания, но она молчит, слушает. Это то, что мне нужно.

— Иногда все становилось… жестоким. — Я делаю паузу, слова переворачиваются в моем мозгу. — Я причинял боль людям, и мне это не нравится.

— О, Спенс. — Ее голос — едва слышный шепот, разрывающий мое сердце.

— Но я никогда никого не убивал. Я не мог набраться смелости. Мой отец всегда говорил мне, что на это нужно время. Он совершил свое первое убийство только в двадцать шесть лет. У меня было несколько лет впереди. — Я смеюсь, но в голосе нет юмора.

— Твой отец…

— Он порядочный, когда хочет, но да. У него на руках кровь. Как и у меня.

Она касается моих рук, подносит одну ко рту, чтобы поцеловать ее, и этот жест почти ломает меня.

— Я больше этим не занимаюсь. Я теперь бухгалтер для бизнеса.

Она роняет мою руку и разражается смехом, как будто то, что я сказал, было шуткой. — Ты шутишь.

— Нет. — Я качаю головой.

— Бухгалтер? — Ее смех затихает.

— Да. У нас есть один набор документов, которые мы сдаем, а есть другой. — Я оглядываюсь по сторонам, словно опасаясь, что в этом месте есть какая — то шпионская камера. Но я уже все проверил. Мои параноидальные побуждения заставляют меня снова обыскать машину. — Ты знаешь, о чем я говорю.

— Думаю, да, — медленно говорит она.

— Мы перевозим наркотики, Сил. Все виды. Фальшивые деньги. Оружие. — Когда она нахмурилась, я объяснил. — Оружие. Патроны. Все, что нужно семье, мы делаем. Это чертовски хреново.

— Тогда почему ты это делаешь?

— У меня нет выбора.

— У нас всегда есть выбор. — Она слегка касается моей щеки, и я прислоняюсь к ее руке, мои глаза закрываются на краткий миг. — Спасибо, что рассказал мне.

— Спасибо, что не убежала от меня.

— Как будто я бы убежала. — Она улыбается.

Я тоже улыбаюсь. Боже, эта женщина.

Что я сделал, чтобы заслужить ее?