Обещания тьмы

16

Аромат кофе, китайской лапши и тмина витали в мастерской Брэди.

Он сидел на стуле, положив ноги на стол, зажав телефон между ухом и плечом и пристроив блокнот на коленях. За час он обзвонил три киностудии. Безуспешно. О Леонарде К. никто ничего не знал.

– Послушайте, в титрах вашего фильма… э-э-э… «Красивые куколки-2» он указан как исполнительный продюсер. Неужели это имя вам ни о чем не говорит?

Брэди сказал, что он журналист и хочет написать статью о Руби, восходящей звезде порнофильмов.

– Мне сказали, что он знает актрису, которая меня интересует. Вам об этом что-нибудь известно? – настаивал он.

Ему с трудом удалось прорваться сквозь секретарские заслоны и добраться до продюсера фильма, и он не хотел упускать этот шанс.

– Я ничего о нем не знаю, – услышал он. – Кстати, насчет восходящей звезды вы ошибаетесь, дружище! Эта девочка никогда не пробьется! Она не любит то, чем занимается, а камера-то все видит! Клиенты недовольны. Зато в моей конюшне есть лошадка, у которой большое будущее. Вот с ней я могу устроить вам встречу. В какой газете вы работаете?

– Я сам по себе, пишу на заказ для знакомых. Уверен, что смогу сделать вашей девочке бешеную рекламу, но сначала хочу написать о Руби. Скажите, где мне встретиться с этим Леонардом, а я помогу вашей красотке.

– Забудьте об этом неудачнике.

– Значит, вы все-таки его знаете.

– Ну да, – вздохнул продюсер, сдаваясь. – Он полный кретин. Много о себе воображает, а на самом деле ничего из себя не представляет! Ладно, я дам вам номер его телефона и адрес. Но он вам ничем не поможет.

– Я все равно запишу.

– Так не забудьте обо мне. Мы ведь договорились?

– Не забуду, – солгал Брэди, не испытывая ни малейших угрызений совести. – Позвоню в начале года. Если ваша девочка действительно так талантлива, мы напишем о ней в специализированном издании. И последнее: скажите, нет ли у вас на примете кого-нибудь, кто мог бы стать моим проводником в мире порноиндустрии? Кого-то, кто знает всех и вся?

– Зачем? Чтобы он устроил вам тур по киностудиям?

– Мне скорее нужен тот, кого все считают своим, даже на самом дне, кто знает секреты девчонок. Понимаете, о чем я? В Нью-Йорке должен быть такой человек!

Помолчав, продюсер ответил:

– Да, я знаю такого парня. Но ему нужно будет заплатить. Вы готовы?

– Конечно. Дадите мне его номер?

– У Кермита нет телефона. Ищите его сами. Если он не в больнице, то шатается по Кони-Айленду, вокруг аквариума. Найдите самый грязный бар. Если его там нет, идите на крики.

Брэди поблагодарил его и повесил трубку. Итак, Леонард станет его первой целью.

После всего, что он увидел утром, Брэди был уверен: в смерти Руби виновен тот, кто снимал ее в двух последних фильмах. Гнусные киностудии, где снимали самое жесткое порно: умирающих, залитых кровью девушек и животных, которым перерезали горло. Наслаждение, неотделимое от насилия.

В этих двух фильмах все было именно так. Брэди набрал в Интернете название, которое увидел на стене в одном из фильмов: «Кинг». Он вспомнил, что Руби несколько раз ездила в Кингстон, штат Нью-Йорк, и нашел список гостиниц, надеясь найти похожее здание. Поиски ничего не дали, это был неверный след.

Актерский состав фильмов также оставался неизменным: Руби, еще одна девушка и группа парней, чьи лица невозможно было разглядеть, с пирсингом, татуировками и кожаными ремнями. Брэди был уверен, что начинать нужно с этого. Первые роли Руби доказывали, что она для этого не подходит: она была готова на все, но в ее взгляде всегда сквозило отвращение.

Последние два фильма Руби отличались от предыдущих. Обычно Руби выступала девушкой, дарящей мужчинам наслаждение, просто машиной для удовольствия. Два последних фильма показали насилие в чистом виде. Их создатели хотели, чтобы зрители увидели настоящие эмоции.

Каждый сексуальный контакт обнажал чувства женщины. Ее страх, ее уязвимость. Мучители искали и находили ее самые слабые места.

Это была уже не скепофилия, а извращение. Брэди хотел понять, как Руби дошла до этого. Зачем она, не умевшая притворяться даже на съемках «классического» порно, окунулась в эту мерзость.

После полудня Брэди приехал в Стайвесант-таун к югу от Грамерси. Это самое уродливое, что создал Нью-Йорк несколько десятилетий назад: огромный комплекс коричневых жилых зданий, почти девять тысяч квартир. В девяностых годах, при мэре Джулиани, комплекс отреставрировали. Он стал не менее отвратительным, но более чистым и безопасным. Там появилось много зелени, магазинов и маленьких парков, где женщины, дети и пожилые люди могли гулять, чувствуя себя в безопасности.

Минут десять Брэди кружил по аллеям, пока наконец не подошел к дому, где жил Леонард.

Ленни. Я уверен, что это к тебе обращалась Руби в том ролике. Тебе придется это объяснить!

Он прибавил шагу и вошел в здание, поднялся на восьмой этаж и позвонил. Никто не ответил, и он продолжал звонить, а потом сообразил: Леонард на работе, он вернется только вечером. Почему он решил, что все только его и ждут?

Брэди вышел на улицу. Что делать дальше? Оставить записку в почтовом ящике Леонарда рискованно. Это след, который может привести к нему. Снова зайти вечером тоже нельзя: Аннабель начнет задавать вопросы, а этого ему совсем не нужно. Что ж, тогда поеду на Кони-Айленд собирать информацию о Кермите, а может, и найду его…

Брэди шел вдоль ограды детского парка, не замечая Аннабель и Джека Тайера, которые, оживленно беседуя, шли ему наперерез.

Вагон метро вынырнул на поверхность, оставив позади парковую зону. Когда-то Кони-Айленд, южный полуостров Нью-Йорка, был гигантским развлекательным центром. Со временем территория, отведенная под парки развлечений, съежилась и теперь занимала всего несколько гектаров. В центре бывшего острова русские иммигранты установили свой бастион, и вокруг над Атлантическим океаном возвышались огромные черные колонны.

Увидев башни, Брэди понял, что прибыл на место назначения. Массы кирпича, связанные бесконечными стальными переходами, – эти здания производили сильное впечатление. Автономные города, живущие по собственным законам и имеющие свои кланы, куда даже полиция не осмеливалась совать нос.

Брэди вышел на набережную и спустился вниз по лестнице на улицу.

Летом весь Нью-Йорк с удовольствием приезжал в Кони-Айленд поваляться на пляже, покататься на каруселях и насладиться в ресторанах дарами моря.

Зимой по аллеям гулял ледяной ветер и стучал в решетки ларьков, погрузившихся в зимнюю спячку. Несколько стариков шагали по длинной деревянной набережной вдоль океана.

Брэди не знал, с чего начать. Квартал «Аквариум» ограничивался башнями со стороны материка и променадом со стороны океана. На востоке начиналась главная улица; под наземным метро жались друг к другу магазины, сотни витрин с надписями на английском и русском языках. Если придется работать здесь, то ему и недели не хватит.

Брэди повернул на запад.

Закрытый на зиму парк аттракционов. Сеть узких аллей, поваленные или накрытые брезентом карусели. Заброшенное, мрачное место.

«Ищите самый грязный бар…» Это наверняка здесь.

Брэди свернул на одну из пешеходных улиц ярмарки. Палатки, запертые на висячие замки, железные ставни, как закрытые веки, афиши, трепещущие на ветру. В это время года искать здесь открытый бар бессмысленно.

Брэди шел вдоль решетки, как вдруг топот за спиной заставил его обернуться. Между детскими колясками появился ротвейлер и с лаем бросился на решетку, показывая клыки.

– Какой радушный прием… Зайду в другой раз, – пробормотал журналист.

Вокруг не было ни души. Он начал сомневаться, что найдет Кермита.

На заборе висели маленькие трусики.

Час от часу не легче.

Яркая табличка гласила: «Татуировки». Узкая калитка вела, скорее всего, на пустырь. Брэди ускорил шаг. Тиры, палатки, торгующие всякими лакомствами, шатры жонглеров – все было закрыто до следующего июня. Мертвый город развлечений производил крайне удручающее впечатление.

Брэди десять минут побродил по пустырю и свернул на улицу пошире. Справа – фасады с замурованными выходами на тротуар, слева – фасады ярких цветов. Одноэтажное здание, прилегающее к бульвару.

По-прежнему никого.

Красные буквы на желтом фоне: «Фрик-шоу». «Уродцы» находились в нишах: девушка-змея или девушка-ластик – здесь был представлен весь пантеон человеческих образов. В первой нише сквозь грязные стекла Брэди различил страшную маску клоуна и античного коня-качалку из прошлого века. Здание было открыто, неоновые гирлянды мигали, свидетельствуя о присутствии «уродцев». Однако все входы, которые он заметил, были затянуты старыми занавесками, серыми и грязными.

Брэди свернул за угол, открыл стеклянную дверь и вошел. Тут было что-то вроде небольшого бара. Деревянные стулья, столы, черно-белая плитка на полу, длинная барная стойка. Афиши тридцатых годов, да и весь интерьер того же времени, еще одна маска клоуна, коллекция старых билетов на карусели – все было покрыто пылью и напоминало о том, как быстро идет время.

Ни одного посетителя. За стойкой, складывая газету, появился мужчина. Его лицо оттеняли щегольские бакенбарды, а в правом ухе висело огромное кольцо. Он молча кивнул Брэди.

– Здравствуйте! Будьте добры «Будвайзер».

Бармен кивнул и вернулся с пыльной бутылкой в руке. Он без церемоний сунул ее Брэди, его руки были покрыты татуировками. На фалангах пальцев правой руки виднелись буквы «H – A – R – D», на пальцах левой – «A – S – S». «Крепкий орешек».

– Может быть, вы мне поможете? – рискнул спросить Брэди. – Я ищу Кермита. Слышали о таком?

– Конечно!

– Он часто сюда заходит?

– Да, мой бар сейчас единственный на всю округу.

– Только если он не в больнице? – добавил Брэди, вспомнив, что сказал ему продюсер.

Бармен, казалось, удивился и спросил:

– А что вам от него нужно?

– Я собираю информацию о порноиндустрии, о любительских киностудиях. Хочу написать роман, – добавил Брэди, решив, что это звучит достаточно правдоподобно.

– Он сам как персонаж романа. Вам стоило бы о нем написать! Таких, как он, никто не видел.

– Вы его хорошо знаете?

– Зимой он часто сюда заходит. Но меня больше беспокоит другой вопрос: а вы его знаете? Уверены, что хотите с ним встретиться?

– Он что, важная птица? Похоже, его все боятся…

Бармен улыбнулся.

– Знаете, почему он регулярно попадает в дурдом? – спросил он.

– Понятия не имею, – признался Брэди.

– Значит, вы о нем ничего не знаете, и будет лучше, если все так и останется. Представьте себе все самое отвратительное. Так вот, он мог бы это съесть на завтрак.

17

Эти слова лишь разожгли интерес Брэди. Он внимательно посмотрел на бармена. Ему было лет тридцать. Он был грубоват, но теперь, когда первый лед был разбит, Брэди понял, что он рад хоть с кем-то поговорить. Достаточно задать пару наводящих вопросов, и он наверняка расскажет о Кермите что-нибудь еще.

– Моя работа, – сказал Брэди, – рыться там, куда люди предпочитают не заходить, изучать язвы нашего общества. Кермит кажется мне отличным парнем.

Пират одобрительно хмыкнул.

– Он очень необычный, – продолжал он. – Считает человечество омерзительным и постоянно твердит, что наше общество – выгребная яма. Мы вызываем у него отвращение. Людей он ненавидит.

– Не он один, – попытался пошутить Брэди.

– Да, – серьезно произнес бармен, – но Кермит ненавидит искренне. Грязь в наших душах, нечистота наших мыслей сводят его с ума. У него случаются припадки. Знаете, он ведь снимался в порно и сделал неплохую карьеру: хорошо сложенный и достаточно циничный, он пользовался большим успехом. Я видел несколько его фильмов, этот парень был крут! А потом как отрезало. Однажды вечером его нашли совершенно пьяного, он вылизывал унитаз.

– О, черт! – вырвалось у Брэди.

– Вот именно. Он вылизывает унитазы, потому что считает, что человечество обязано очистить мир от своих нечистот. Что-то с ним случилось два или три года назад.

– А что потом?

– Все стало только хуже. Припадки следовали один за другим. Прошлым летом он бродил по Брайтон Бич-авеню и увидел мамашу с детской коляской. Когда женщина отвернулась, он спустил брюки, зажал голову ребенка между ягодицами и пукнул малышу в лицо. Клянусь, это правда! Он сказал, что хотел подготовить ребенка к миру, который его ожидает! Его арестовали, и он пять месяцев провел в психиатрической клинике. Вышел оттуда три недели назад. Никогда не знаешь, сколько времени он пробудет на свободе и за что его упекут в следующий раз.

– Вы знаете, где его найти?

– Сейчас он должен быть где-нибудь рядом со штабом, как он его называет – на деревянном променаде Ригельмана, в общественном туалете, который закрыт на зиму. Ищите лысого типа с тревожным взглядом. Не ошибетесь.

Брэди побрел по длинному дощатому тротуару вдоль пляжа. За четверть часа ему встретились лишь пара бегунов и несколько пар пожилых людей.

С океана дул ледяной ветер. Брэди плотнее запахнул пальто и обмотал шею шарфом. В такой холод шансов встретить Кермита на набережной почти не было. Наверное, он забился в свое логово; оставалось только его найти.

Воодушевление, которое испытал Брэди после разговора с барменом, сменилось сомнениями. Кермит почти три года назад ушел из порноиндустрии, а последние месяцы вообще провел в клинике! Чем он ему поможет? Стоит ли с ним встречаться? Но если он узнает, как Кермит стал сумасшедшим, возможно, он поймет, что произошло с Руби.

На скамейке сидел мужчина и смотрел на океан. Ноги широко расставлены, голые руки на спинке скамьи, бейсболка на лысой голове. Брэди подошел ближе. Мужчина несколько раз открыл рот, будто собирался рыгнуть.

– Кермит?

Он осмотрел Брэди с ног до головы горящими, пронизывающими насквозь глазами:

– Да. Что вам нужно?

Брэди удивился. Хорошо поставленный голос, серьезный тон. Мужчина держался с удивительным достоинством. Кермит не отводил глаз, как будто хотел увидеть его насквозь.

– Меня зовут Брэд, и я…

Внезапно у него пропало всякое желание выдумывать. Стоя перед этим незнакомцем, ненавидевшим человечество за лицемерие и ложь, за стремление самим вываляться в грязи и вывалять в нем мир, Брэди расхотелось врать.

– Я хотел попросить вас об услуге, – сказал он. – Я расследую смерть одной девушки, актрисы. Мне сказали, что вам хорошо знакома среда, в которой она вращалась.

– Кто тебе это сказал, дружище?

– Продюсер и бармен, похожий на пирата.

– Девушка покончила с собой?

– Как вы узнали?

– В этой профессии такое не редкость. Если ты пришел на встречу с типом вроде меня, значит, она коснулась самого дна, и ты хочешь узнать, каково там, на самом дне, в грязи. Верно?

Брэди молча кивнул. Они смотрели друг на друга. Соленый ветер хлестал их лица.

Как в фильме Серджио Леоне, подумал Брэди.

Кермит подвинулся, приглашая сесть рядом.

– Говори, – сказал он.

И Брэди рассказал, как вышло, что он видел самоубийство Руби. Он не хотел лгать. Каким бы психом ни был Кермит, Брэди не чувствовал опасности. Вероятно, разум этого человека сломался, не вынеся столкновения с реальностью. И теперь он был поврежден – отвергал любые ухищрения, любые попытки смягчить или приукрасить истину. Он был резким, прямым. И если Брэди рассчитывал на его помощь, то должен был вести себя так же.

– Она была уже мертва, когда ты с ней встретился, – сказал Кермит. – Если бы ты не колебался, если бы решительно оттолкнул ее, то, возможно, ей было бы еще на что надеяться. Но ты этого не сделал, потому что надежды нет. Только не тогда, когда речь идет о наших инстинктах.

Брэди сказал:

– Я хочу понять, какой она была. Почему умерла? Почему покончила с собой у меня на глазах?

Кермит указал на обручальное кольцо Брэди:

– Ты женат. У тебя красивые шмотки, да и вообще, я думаю, у тебя в этой жизни все сложилось удачно. Ты уверен, что хочешь отправиться в это путешествие? Может, лучше вернуться домой, обнять жену и забыть это дерьмо?

– В другое время я бы ответил: да, именно так мне и стоит поступить. Но только не сейчас. В моей жизни сейчас переломный момент. Мне необходимо знать, потому что в глубине души я чувствую, что… Я хочу понять самого себя.

– Себя или свою сексуальность?

– Разве это не одно и то же?

– Разница есть. Инстинкты – часть генетического наследия, которое ты тащишь за собой, – не влезают в ту форму, в которую общество хочет затолкать. Общество хотело изменить нас, навязывая новую модель поведения. Но ты ведь не станешь шить костюм сорокового размера только потому, что мечтаешь в него влезть, если на самом деле ты носишь сорок восьмой! Есть пропасть (и она становится все глубже) между истинной сексуальностью мужчин и миром, в котором они живут. Каждый вынужден приспосабливаться и жить, окружив себя притворством.

– Какая печальная картина…

– Этот мир вообще невеселое место.

– Я хочу знать, кем была Руби и почему она себя убила. Уверен, что в этом виноваты вполне определенные люди.

– Но ведь ты не успокоишься, даже когда узнаешь?

– Я смогу с этим жить. Сейчас ее призрак преследует меня. Леонард К. – вам знакомо это имя?

Кермит прищурился и посмотрел в серую даль океана:

– Нет.

Брэди пытался понять, насколько он честен. Глыба материи, плотной, непробиваемой. Никаких эмоций на поверхности.

– Вы с кем-нибудь оттуда еще общаетесь?

Кермит покачал головой:

– А как, по-твоему, я выкручиваюсь? Время от времени я выхожу на сцену. Бюджеты маленькие, да и платят гроши, но хотя бы что-то. И потом, меня помнят. Конечно, большие связи утеряны, остались только маргиналы этой профессии, вроде меня, но они меня никогда не забывали.

– Дно порнографического кино?

Кермит усмехнулся:

– Что такое дно? Работа впопыхах, без контракта и почти без сценария? С подростками и чокнутыми проститутками? Таковы девяносто процентов современных киностудий! Так что если это дно, то да, я работаю на дне.

– Я хочу знать, кто снял последние два фильма с Руби. Их снимали независимые студии, найти их невозможно. Я выяснил, что эти студии закрылись почти сразу после выхода фильмов. Имена в титрах вымышленные.

– Таких фильмов становится все больше…

– Однако этот Леонард К. появляется в титрах каждого фильма, где снималась Руби.

– Значит, это ее сутенер.

– Вы так думаете?

– Похоже на то. Все больше девочек обзаводятся сутенером, который становится их агентом и отнимает часть гонорара. Но они редко фигурируют в титрах.

– Эти фильмы – дело рук одной банды. Их лиц нельзя разглядеть, они…

Кермит посмотрел Брэди прямо в глаза:

– Фильмы с насилием?

– Да. Безумные и омерзительные.

Кермит на мгновение закрыл глаза.

– Забудь об этом, – сказал он, встал и пошел прочь.

Брэди бросился за ним:

– Почему? Кто они? Они сумасшедшие? Я видел, на что они способны!

– Они делают эти фильмы. Занимаются всем, начиная от съемок и кончая распространением. Это очень узкий круг людей.

Кермит шел быстро, и Брэди приходилось почти бежать.

– Как мне их найти? Хотя бы одно имя!

Кермит остановился и железной хваткой сжал плечо Брэди:

– Они называют себя Племя. Поверь, они совершенно чокнутые. Меня нисколько не удивляет, что твоя подружка пустила себе пулю в лоб. Ей не следовало с ними связываться. Увидев их, нужно бежать со всех ног. Если она продолжала с ними работать, значит, она действительно хотела умереть.

– Я хочу…

– Заткнись и слушай! Твоя прекрасная, комфортная жизнь висит на волоске! Если не хочешь кончить, как она, оставь это дело, возвращайся домой, мастурбируй, обманывай жену и смотри порнуху, когда тебе заблагорассудится! К этим людям не стоит подходить близко.

Кермит оттолкнул Брэди так, что тот едва не упал, и быстро пошел прочь. Напоследок он крикнул Брэди:

– Они нелюди.

18

Лунный свет прорвал толщу облаков, пробился в гостиную сквозь стеклянный купол и отразился в тарелке супа.

– Завтра я работаю, зато в воскресенье и понедельник свободна, – сказала Аннабель, потягивая вино. – Можно снять на выходные наше шале.

Брэди кивнул и подошел к проигрывателю, чтобы включить музыку:

– Здорово.

Он согласился, не раздумывая, испугавшись, что выдаст себя и раскроет план, который скрывал от жены.

– Я позвоню утром, узнаю, свободен ли еще тот коттедж, – пообещал он.

Два дня в лесу, вдали от города, помогут ему успокоиться. Только он и Аннабель. Но сможет ли он забыть о своих тревогах?

Придется забыть.

Зазвучал меланхоличный голос Вашти Баньян.[8]

– Ты не поверишь: Вудбайн подкинул нам два новых дела! Дело с супермаркетом не сдвинулось с места, о самоубийстве девушки на терминале Фултон он уже забыл, так что нам на голову свалилось еще два расследования!

– Сложные?

– Вроде бы нет. Одно я отдала Эттвелу, а второе мы сегодня почти раскрыли.

– А как расследование самоубийства?

– Пока никак, завтра посмотрим.

Брэди боялся проявить излишний интерес и ждал, что Аннабель сама поможет ему.

– А чем ты занимаешься целыми днями? – спросила она. – У тебя новый сюжет? Это из-за него ты сегодня утром убежал?

Брэди решил, что это подходящий момент. Ему надоело ждать. Главное – сделать вид, что его это не сильно интересует.

– Возможно. Но сюжет пока под вопросом.

– Рассказывай!

– Я ознакомился со списком самоубийств в Нью-Йорке…

Аннабель широко раскрыла глаза.

– Не самое веселое чтение, – заметила она.

– И если уж я решил работать с этой темой, то хочу понять, что произошло с этой девушкой.

– Многие кончают самоубийством…

Брэди кивнул:

– Согласен. Но твое дело меня заинтересовало. Я хочу сделать репортаж о женщинах, которых сгубила порноиндустрия.

Аннабель молча вертела в руках бокал.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Брэди.

– Не знаю…

– Ну же, выкладывай.

– Такие репортажи вообще-то не в твоем стиле… И потом, как быть с фотографиями? Думаешь, кто-то опубликует снимки девушек с раздробленным черепом? Наркоманок с исколотыми руками?

– Нет, это будут портреты тех, кто выжил, несмотря на желание со всем покончить.

Аннабель покачала головой:

– Это очень страшно!

– Я мог бы начать, следя за ходом твоего расследования.

– Это невозможно, – отрезала Аннабель.

– Ты будешь рассказывать мне о том, что вам удалось узнать, я изменю имена, и все! Ты же всегда рассказываешь мне всякие ужасы. Почему не в этот раз?

– Расследование еще не закончено, я не могу. Я рассказываю тебе о своей работе, потому что ты мой муж. Но я не могу рассказывать это тебе как журналисту!

Брэди успокаивающе поднял руки:

– Понимаю. Ты права, забудем об этом. Прости.

– Садись, суп остынет, – сказала Аннабель, ставя точку в разговоре.

Брэди торопился. Он надеялся застать в секс-шопе того продавца, который помог ему в прошлый раз. Был уже десятый час, бронирование коттеджа на выходные задержало его. Он поспешно вошел в магазин. Небритый продавец сидел за стойкой с газетой в руках так, будто и не вставал с места.

– Здравствуйте! Я заходил вчера, помните?

Продавец неохотно оторвался от газеты:

– Да. Только не говорите, что вы уже все посмотрели.

– Я насчет тех фильмов, с самодельными обложками…

– Что, реальная жесть?

– Мягко сказано. Это ведь какая-то местная киностудия?

– Да.

– Может быть, вы знаете, как с ними связаться? Я бы хотел им кое-что предложить.

Продавец мрачно ответил:

– Очень жаль, ничем не могу помочь.

– Но мне действительно необходимо с ними поговорить.

– Эй, парень, если ты явишься в видеопрокат и попросишь телефон Тома Круза, потому что у тебя к нему дело, как ты думаешь, дадут тебе его или нет? Тут то же самое! Ты дрочил на этих телок и…

– Понимаю, – попытался смягчить ситуацию Брэди, – я неправильно выразился. Все, что я хочу, – это любой контакт киностудии.

– Это любители. Официально их вообще нет, и связаться с ними нельзя. Ясно?

Брэди задумчиво кивнул:

– А откуда вы получаете диски?

– Через нашу сеть распространения.

– Вы заполняете бланк заказа, и все?

Мужчина нахмурил брови и подозрительно посмотрел на Брэди:

– Не совсем.

Было ясно, что ему не хочется говорить об этом.

– Я бы очень хотел связаться с этими людьми.

Продавец покачал головой и снова раскрыл газету:

– Мне очень жаль, ничем не могу помочь.

– Это очень важно…

Раздраженный продавец ударил ладонью по прилавку:

– Здесь секс-шоп, а не клуб знакомств!

Брэди положил на прилавок сто долларов:

– Я буду благодарен за любую помощь. Клянусь, это очень серьезно. Скажите, как называется их сеть, мне нужно только название!

Возможно, настойчивость Брэди проняла продавца. Он накрыл рукой деньги.

– Вы меня достали, – вздохнул он и огляделся, чтобы убедиться, что их никто не видит. – У меня есть номер телефона. Когда мне надо заказать товар, я звоню, и они приезжают.

Брэди добавил еще сто долларов:

– Позвоните им, скажите, что это срочно. Пусть они сделают срочную поставку. Сегодня.

Продавец скрипнул зубами. Он переводил взгляд с Брэди на купюры и обратно.

– Не бойтесь, – успокоил его Брэди. – Я поеду за поставщиком и заговорю с ним, только когда мы будем далеко отсюда. У вас не будет неприятностей.

Портреты Улисса Гранта исчезли с прилавка.

Брэди помчался домой, чтобы забрать свой автомобиль. Новый «БМВ» не назовешь неприметной машиной. Покупая ее, он радовался как мальчишка, а теперь впервые пожалел, что не выбрал что-нибудь попроще. Он подъехал к секс-шопу, вошел, растворился в интерьере и, как обычный клиент, стал листать журналы.

В магазин один за другим забежали двое мужчин. Оба торопились, сразу нашли то, что им было нужно, быстро расплатились и вышли, не поднимая головы. Женщины, в отличие от мужчин, не спешили и спокойно прохаживались между стеллажей.

Через некоторое время в магазин вошел молодой человек в кепке и толстой куртке, под мышкой он нес коробку.

– Вот фильмы. В следующий раз будь внимательнее. Когда приходится так бегать, это бесит.

– Конечно, извините.

Когда он вышел, продавец едва заметно кивнул Брэди. Тот вышел и увидел, что парень направляется к белому фургону. Брэди перешел улицу, сел за руль своего «БМВ» и тронулся с места.

Игра началась.

Он надеялся, что за рулем фургона нормальный человек, а не параноик, который то и дело смотрит в зеркало заднего вида. Фургон свернул на авеню Флэтбуш и углубился в восточные кварталы Бруклина. Те самые, которые Брэди старался обходить стороной. Неприветливые здания и пустыри, территории, поделенные между бандами, где граффити обозначают границы кварталов, которые лучше не пересекать тому, у кого не тот цвет кожи. Краун-Хайтс, затем Браунсвилл, достойный своего имени[9]: дома здесь были мрачных, тусклых цветов, а улицы грязнее, чем где-либо в округе. Жалкие жилища посреди промышленных зон.

Брэди держал дистанцию, стараясь, чтобы его не заметили. В зависимости от плотности движения расстояние между ним и фургоном то увеличивалось, то сокращалось. Его машина была недостаточно скромной, чтобы его приняли за местного. Такую тачку могли позволить себе только наркодилеры, но они обвешали бы ее хромированными деталями, поставили огромные диски, а из кабины доносилась бы музыка, предупреждая, что приближаться опасно. К счастью, зима прогнала всех из подъездов и с тротуаров, на улицах почти никого не было.

Фургон свернул на Ремсен-авеню, притормозил и остановился. Вокруг, насколько хватало взгляда, тянулись красно-коричневые трехэтажные дома. Парень выскочил из машины и свернул в переулок. Брэди остановился чуть дальше и поспешил за ним. Ему было не по себе. Наверное, полквартала столпилось у окон, обсуждая его «БМВ».

Брэди осмотрелся. Вдоль стен стояли мусорные контейнеры, а в глубине, далеко впереди, виднелись деревья. Куда делся этот парень? Вокруг ни одной двери… Может быть, он свернул еще в какой-нибудь проход между зданиями? Брэди ускорил шаг. Нельзя его упустить. Краем глаза Брэди заметил кепку. Но было слишком поздно.

Парень выскочил из-за контейнеров.

19

Дети в куртках с поднятыми капюшонами с громкими криками гонялись друг за другом. Джеку Тайеру то и дело приходилось останавливаться или отступать в сторону.

– Ненавижу работать по субботам, – сказал он.

– Когда-нибудь и у тебя будут дети, – засмеялась Аннабель.

– Пока для этого никаких предпосылок. Для начала неплохо с кем-нибудь познакомиться.

– У тебя никого нет?

– Никого, кто мне действительно был бы нужен.

Джек был поразительно скрытен во всем, что касалось его личной жизни. Аннабель ни разу в жизни не встречалась ни с одной из его подруг. Она давно привыкла к этому, иначе можно было бы подумать, что он – гей. Но Джек просто привык к одиночеству и связанному с ним комфорту. Никто не мешал ему предаваться излюбленным занятиям: чтению и походам в театр. И найти место между Полом Остером и Хьюбертом Селби для кого-то еще было бы трудно.

Они пешком дошли до дома Леонарда Кеттера.

– Надеюсь, на этот раз он будет дома! – сказала Аннабель.

Они постучали в дверь на восьмом этаже.

– Кто там? – донесся голос из глубины квартиры.

– Полиция Нью-Йорка! – крикнула Аннабель. – Господин Кеттер, нам нужно с вами поговорить.

Тишина. Затем голос, на этот раз ближе к двери:

– О чем?

– Откройте дверь, если не хотите, чтобы наш разговор услышали соседи.

На пороге показался тот самый мужчина, которого они видели на фотографии в квартире Руби. На нем был полосатый халат, а под ним белая футболка и домашние брюки.

– Вы уверены, что хотите поговорить именно со мной? Вы не ошиблись?

– Можно войти? – повторила Аннабель.

Леонард Кеттер не скрывал своего раздражения:

– Ну, если уж вам так приспичило…

Аннабель огляделась: металлические жалюзи в гостиной полуопущены. По телевизору идет какой-то сериал. Обои оранжевые, белые и коричневые, как в семидесятых. На столе куча посуды, скопившейся за несколько дней. В остальном все в порядке, если не считать пыли, которую тут, должно быть, никогда не вытирали. Кеттер закурил. Он очень подходил к интерьеру квартиры.

– Чем вы занимаетесь? – спросил Тайер.

– Я киноагент и продюсер.

– О, вы работаете в кино! – Тайер бросил на него взгляд и тут же отвернулся к окну.

– Больше вы ничего не хотите нам сказать? – вмешалась Аннабель.

Леонард выглядел удивленным:

– Сказать вам? Что, например? Я вас не понимаю.

– Так вы киноагент? Неплохо зарабатываете?

Затянувшись, Леонард переводил взгляд с Джека на Аннабель, явно спрашивая себя, что им от него нужно.

– Мне хватает.

– У вас много клиентов? Так это называется?

– Я предпочитаю говорить «актрисы», но кому что нравится…

– Вы работаете только с девушками?

– Да. На что вы намекаете?

– И среди них есть знаменитые актрисы? – продолжал Тайер.

– Смотря для кого. Я по-прежнему не понимаю, что вы…

– Вы влипли, Лео. Ведь так вас называют друзья – Лео?

– В чем дело?! Между прочим, вы у меня дома, и я могу выставить вас в любой момент!

– Где вы были в прошлую среду утром? – спросила Аннабель.

– В среду? Не знаю… Наверное, дома. Я поздно встаю.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Нет. А что случилось?

– Сондра Уивер, она же Руби. Это имя вам о чем-нибудь говорит?

Леонард прижал руку к губам. Пальцы у него были длинные и тонкие.

– Черт… – пробормотал он. – Что с ней?

– Вы не отрицаете, что знакомы с ней?

– Это моя девушка. С ней все в порядке?

– Одна из ваших актрис? – спросил Тайер. – Все «ваши девушки», как вы их называете, снимаются в порно?

– Ну и что тут такого? Законом это не запрещено!

– В среду утром мы нашли тело. Возможно, это Руби.

Леонард застыл с открытым ртом. Зажатая в пальцах сигарета дрожала. Аннабель внимательно смотрела на него.

– Постойте, так вы не уверены, что это она? – вдруг спросил он с надеждой.

– Она застрелилась, – добавила Аннабель. – Сейчас проводится экспертиза ДНК.

Леонард нашарил стул и рухнул на него.

– Застрелилась… – повторил он.

– Вы были ее любовником?

Леонард медленно кивнул.

– От нее три дня никаких новостей, и вы не забеспокоились? – продолжал Тайер. – Вы не звонили в полицию?

– Мы поссорились.

Его голос стал выше и пронзительнее.

– Когда?

– Две недели назад. Может, дней десять, не помню.

– Из-за чего?

– У нас были разные взгляды на искусство.

– Хватит морочить нам голову! – взорвался Тайер. – Из-за чего вы поссорились?

– Она… Наши отношения зашли в тупик.

Аннабель почувствовала, что он вот-вот перестанет отвечать на вопросы.

– Господин Кеттер, нам нужна ваша помощь, – сказала она уже мягче.

Леонард молча кивнул.

– Я задам вам очень личный вопрос. Заранее прошу прощения, но нам очень важно знать: когда вы в последний раз видели ее голой?

Казалось, даже Джек удивился. Он посмотрел на Аннабель, пытаясь понять, к чему она клонит.

– Что вам нужно? Детали нашей близости?

– Пожалуйста, ответьте.

– Не знаю… Может быть, месяц назад.

– У нее на теле были шрамы?

Леонард поднял голову и наконец посмотрел в лицо Аннабель.

– Нет, а что? – ответил он после продолжительного молчания.

– Нам нужен список мест, где она бывала, и людей, с которыми она встречалась, – сказал Тайер.

Леонард снова затянулся и выпустил дым:

– Она никуда не ходила без меня. У нее почти не было подруг.

– Почти. Значит, какие-то знакомые у нее все-таки были. Мне нужны имена.

– Я знаю только Шарлотту.

– Бримквик?

– Да. У нее такая фамилия, что не забудешь.

– Она практиковала садомазохизм? – спросила Аннабель.

Леонард вскочил:

– Черт побери! Вы что, издеваетесь надо мной!

– Успокойтесь, – невозмутимо сказал Джек. – Или я надену на вас наручники, и мы продолжим разговор в участке.

Леонард посмотрел на Аннабель, и та кивнула, подтверждая, что они ждут ответа.

– Нет, это не ее стиль. Теперь довольны?

– Как по-вашему, кто и за что мог ее ненавидеть?

– Понятия не имею.

– Значит, врагов у нее не было?

– Она – порноактриса, она возбуждала парней, которые смотрели ее фильмы, и в этом, наверное, есть что-то порочное… Боже, вы меня с ума сведете всем этим дерьмом! Если она решила застрелиться, почему вы меня об этом спрашиваете?

– Это обязательная процедура, – соврал Джек.

– Процедура, как же! – возмутился Леонард.

– Вы что, коп?

– Как вы познакомились? – спросила Аннабель, возвращаясь к тому, что ее интересовало.

– Через сайт Craigslist. Она искала недорогую квартиру, а у меня было то, что ей нужно.

– Хотите сказать, та жалкая дыра, в которой она жила, принадлежит вам?

Он кивнул.

– Эй, не смотрите на меня так, это законно! Когда умерли мои старики, я продал их халупу и купил в Нью-Йорке две однокомнатные квартиры. Там я селю своих актрис, и они мне благодарны.

– Не бесплатно, конечно? – предположила Аннабель.

– В этом подлом мире за все нужно платить, мы же не в Диснейленде!

– Разумеется, – пробормотала Аннабель, начиная терять терпение. – А порно? Как вам удалось ее убедить? Сыграли на чувствах влюбленной девушки?

Аннабель вышла из роли «хорошего копа». Как ни странно, меньше всего в своей работе ей нравилось вести допрос, играть в кошки-мышки. Свидетели с ненадежной памятью, заплаканные родственники… Аннабель любила расследования, любила собирать информацию по крупицам. Знала, как работать на месте преступления. Ее отношение к профессии можно было описать пословицей, которую она как-то нашла на записке в китайском печенье: «Пункт назначения не важен, важнее всего само путешествие». Они с Джеком составляли отличную пару, ведь Джеку лучше всего удавалась работа с людьми.

– Руби – мечтательница, она всю жизнь витала в облаках, – ответил на ее выпад Леонард. – Она хотела прославиться и разбогатеть, снимаясь в кино или в музыкальных комедиях на Бродвее. А ее ждала судьба разочарованной алкоголички! У нее была идеальная внешность, но не было таланта. Ей нужно было искать что-то другое!

– И вы решили попользоваться ею!

– В порно платят быстро и, как правило, неплохо. И это тоже кино. Там тоже можно стать звездой.

Аннабель вздохнула и отвернулась. Тайер продолжил вместо нее:

– Другую квартиру вы тоже сдаете актрисе? Она была знакома с Руби?

Леонард опустил глаза и покачал головой.

– Сколько девушек у вас работает? – продолжал Тайер.

– Две квартиры – две девушки.

– Назовите имя второй. Я бы хотел с ней встретиться.

Леонард сглотнул и покачал ногой, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

– Это будет сложно, – тихо сказал он.

– Почему?

– Она умерла. Покончила с собой три недели назад.

20

Первый удар едва не убил Брэди. Прямо в висок. Брэди ослеп. Сначала перед глазами вспыхнул свет, потом пронеслись черные пятна. Жар, невыносимое жжение, достигшее мозга.

Еще удар. В живот. Легкие сжались, тело согнулось от боли, из пищевода выплеснулась желчь. Брэди успел ухватиться за контейнер, чтобы не упасть. Водитель фургона схватил его за шиворот и прижал к стене. Перед глазами Брэди возникло лицо, наполовину скрытое кепкой. Молодое, с гладкой кожей и ледяным взглядом убийцы.

– Зачем ты меня преследуешь, сукин сын? – взревел парень.

Брэди не мог сосредоточиться, удары все еще отдавались в его голове. Он с трудом поднял руку в знак примирения. Парень резко оттолкнул его.

– Говори, или я тебе кишки выпущу! – крикнул он.

– Я… Я хотел встретиться с людьми, которые… снимают фильмы…

Брэди закашлялся, желчь обожгла ему горло. Он отвернулся, чтобы сплюнуть, и парень слегка ослабил хватку.

– Ты кто? Коп? – рявкнул он.

Брэди помотал головой:

– Нет, журналист.

Мир вокруг перестал вращаться. Дыхание почти восстановилось.

– Я дам тебе хороший совет, журналист. Держись от них подальше! Не стоит к ним подходить слишком близко.

– А если мы позволим им самим принять решение? – спросил Брэди, переводя дух.

Парень снова прижал его к стене и ухмыльнулся:

– За тебя буду решать я, и если хочешь жить долго и счастливо, повторяю: нет.

– Я… собираю информацию… об одной девушке, которая играла в их фильме. Ты наверняка ее знаешь. Это Руби. Мне нужно с ними поговорить.

– Ты что, не понял? – рассвирепел парень. – Те, с кем ты хочешь встретиться, – дикие звери! Они разорвут тебя прежде, чем ты успеешь назвать свое имя!

Он уже не кричал, а говорил тихо и яростно.

Брэди упорствовал:

– Дай мне шанс! Я знаю, кто они такие. Это Племя!

Парень удивился. Похоже, Брэди угадал.

Сердце колотилось в груди, ноги дрожали, но он взял себя в руки. Переехав в Нью-Йорк, Брэди научился не доверять мифам, особенно о бандах, которые сами распространяют страшные слухи о себе. Он не верил в историю о продюсерах-садистах.

Внезапно он почувствовал, что парень его обыскивает. Брэди оттолкнул его и тут же получил удар в живот. Дыхание перехватило, и он согнулся пополам. Парень швырнул его о стену, покрытую граффити, надавил локтем на шею и вытащил то, что искал: бумажник.

– О’Доннел, так? Тут твой адрес.

– Я… Я не причиню им вреда… – с трудом выговорил Брэди.

Парень расхохотался:

– Да я не их защищаю, придурок! Я не хочу, чтобы тебя укокошили из-за того, что ты за мной увязался! – Он отпустил Брэди. Мгновение он внимательно смотрел на него, потом с досадой вздохнул: – Ты мне не веришь, да? Эти парни не такие, как ты и я, это вампиры. Чертовы вампиры, О’Доннел! Не веришь, да? А в это ты поверишь?

Он расстегнул куртку, оттянул воротник свитера и показал синяк размером с кулак: багровую ссадину и два засохших кровоподтека.

– Когда-нибудь они примут меня к себе! – с восторгом сказал он. – А пока не суйся к ним! – Он схватил Брэди за шарф и резко притянул к себе. – Теперь я знаю, кто ты, и если мои хозяева решат тебя найти, у них будет твой запах. Они тебя выследят. И если захотят, высосут до последней капли.

С этими словами он сдернул шарф с его шеи и пошел к выходу из переулка. Брэди держался за стену и не мог от нее оторваться.

– До последней капли! – крикнул парень. – Тебя и твою семью.

21

Громадная фигура заслонила свет. Потом села, и зимнее солнце снова осветило комнату.

– Ух ты! – сказал Пьер. – У тебя не рожа, а задница бабуина!

Брэди приложил к лицу пакет со льдом:

– Спасибо. К счастью, ты рядом, чтобы меня поддержать!

Пьер был бледен, и Брэди показалось, что он опять похудел.

– Что скажешь жене? – спросил Пьер, поправляя берет на редеющих волосах.

Брэди все ему рассказал – от самоубийства Руби до встречи с поставщиком и появления на горизонте каких-то таинственных «хозяев». Пьеру он доверял целиком и полностью. Тот умел хранить секреты.

– Пока не знаю. Что-нибудь придумаю. У этого парня мои водительские права. Мое имя, адрес – он все знает!

– К копам ты, конечно, не пошел.

– Нет. Надеюсь, что это просто шайка придурков.

– Успокойся. Тот парень выбросит их в первый же мусорный бак. Если он попадется с твоими документами… Он не станет так рисковать.

– Пьер, эта история сводит меня с ума.

– Ты как раз хотел разобраться в жизни… Когда ищешь приключений, долго ждать не приходится! Хочешь, чтобы я сказал: правильно сделал, что не пошел в полицию? Аннабель обязательно бы об этом узнала, а на тебя запросто могли бы повесить убийство! В нашей стране такое сплошь и рядом!

Брэди допил воду. Голос друга действовал успокаивающе.

– Знаю… – тихо сказал он. – Дело принимает скверный оборот.

– Но ты не сдаешься, – заметил Пьер.

– Все зашло слишком далеко, чтобы давать задний ход. Аннабель расследует самоубийство Руби, и, если она наткнется на что-то, что выведет ее на меня и заставит поверить, что это убийство, я пропал! Я сбежал, солгал ей, незаконно проник в чужую квартиру!..

– Я тебя знаю, Брэди. Когда ты ворвался ко мне и стал рассказывать обо всем этом, в твоих глазах был огонь, страсть! Тебе нравится то, чем ты сейчас занимаешься. Не говори, что это не так! Только не мне.

Брэди пришлось признать очевидное.

– Может, и нравится. Не знаю, – сказал он. – Как ты с ней познакомился?

– С кем? С Руби? На вечеринке, в промежутке между двумя дорожками кокаина. Мы сразу понравились друг другу. А потом она вдруг расплакалась, бросилась мне на шею. Не знаю, почему женщины так мне доверяют. Может, потому, что я похож на плюшевого мишку? Или потому, что я гомосексуалист? В общем, она рассказала мне обо всем! О порно, о своем отчаянии и желании все бросить. Тогда я вспомнил о тебе.

– Эта история не дает мне покоя.

– Почему?

– Сам не знаю. Может, дело в ее трагичности и… искренности. В красоте Руби было что-то необычное, какая-то надломленность. Как будто она узнала, кто мы такие на самом деле, и это ее смертельно ранило.

– Она заставила тебя задуматься о том, кто ты такой, о звере внутри тебя. Она заставила тебя открыто посмотреть на сексуальность, которая является частью твоих проблем.

– Возможно.

– Разговор об этом может пойти тебе на пользу, ты…

– Самое странное во всем этом, – перебил его Брэди, – то, что я не вспоминаю само самоубийство: выстрел или взорвавшийся череп – нет! Я постоянно вижу ее! Она меня преследует. Вечером, перед тем как заснуть, я слышу ее шепот, она повторяет то, что сказала мне в тот день. Я хочу понять, почему она это сделала. И почему у меня на глазах. Мог ли я ее остановить, если бы вел себя иначе? Мне необходимо это знать.

– Ты надеешься получить ответ?

– Да. Я узнаю, что с ней случилось. Ответ спрятан где-то в ее фильмах. В самых страшных из них.

– Ты их видел?

– Один. Второй я смотрел не подряд, с меня хватило первого. Не могу поверить, что кому-то это может нравиться. Клянусь, это омерзительно!

– У всех свои недостатки, – заметил Пьер.

– Извини, конечно, но то, что снято в этих фильмах, – настоящее извращение! Жестокость, кровь, насилие, пытки, побои, некрофилия…

– Секс ради секса. А что, если это лекарство от всех проблем? Больше нет никаких вопросов, и все предадутся веселью и наслаждениям? Может, миру от этого станет легче?

– Пьер, перестань. Я уверен, Руби погубила себя, согласившись сниматься в этих фильмах. Но почему? Кто стоит за всем этим?.

Пьер фыркнул:

– Вампиры!

Брэди поправил пакет со льдом и поморщился.

– Видел бы ты лицо того парня! – продолжал он. – Похоже, он действительно в это верит! И знаешь, я вспомнил Руби. У нее на шее я видел такой же синяк.

– Думаешь, это… банда, которая выдает себя за вампиров и снимает жуткие порнофильмы?

– Да. И у них есть какой-то ритуал инициации.

– Что ты будешь теперь делать? – спросил Пьер.

– На выходные увезу Аннабель в горы, у меня будет время все обдумать. Тут есть свои плюсы: пока она со мной, она не будет заниматься расследованием!

– Я могу тебе помочь – у меня много контактов. Если ты хочешь с кем-то встретиться, назови имя, и я все устрою.

– Спасибо, Пьер.

– Я тоже буду искать. Разумеется, не поднимая лишнего шума. Загляну в записную книжку, подумаю, что можно сделать. Ты тоже подумай. На твоем месте я бы пересмотрел эти фильмы, чтобы понять, о чем в них пытаются рассказать. Возможно, история Руби запрятана где-то там.

22

Джек Тайер сидел на краю письменного стола, держа на колене записную книжку. Вокруг гудел полицейский участок.

– Мелани Огденс жила в Нижнем Ист-Сайде, – сказал он Аннабель, – совсем рядом с Сондрой Уивер. Найдена мертвой в воскресенье, девятнадцатого ноября двухтысячного года, три недели назад. Ее обнаружила… Сондра Уивер.

Аннабель присвистнула:

– Мало того что она сама была на грани, так еще и это могло ее подтолкнуть.

– Огденс выпила три упаковки снотворного, надела на голову пластиковый пакет и легла в постель.

– Похоже, она не хотела, чтобы ее спасли.

– Две девушки Леонарда покончили с собой, – подытожил Тайер. – Ты считаешь, что это подтверждает версию о самоубийстве Руби. А я вижу серию убийств. Что, если за этим стоит сам Леонард?

Аннабель ткнула пальцем в записную книжку:

– Она наглоталась лекарств! Если бы ее убили, остались бы следы насилия или борьбы! Но у нас таких сведений нет.

– Детектив просто пересказал мне краткую выдержку из ее дела. Отчет о вскрытии мы не обсуждали. Я постараюсь узнать больше.

– Леонард Кеттер был искренне потрясен, когда ему сообщили о смерти Руби, – сказала Аннабель.

– Я об этом думал. Он не был взволнован или расстроен. Скорее удивлен. Кажется, он был потрясен тем, что она тоже покончила с собой! Ну и, разумеется, расстроился, что лишился такой красотки.

– Он не стал задавать вопросов, когда я упомянула раны на теле Руби. Если бы твою девушку нашли мертвой, с синяками и порезами, ты бы встревожился?

– Я бы помчался к копам, чтобы узнать, что произошло.

– Он знает больше, чем говорит.

Они провели в его мрачной квартире больше полутора часов, записывали показания. Пытались понять, кто он такой. Он находил по объявлениям желающих снять у него квартиру, выбирал самых одиноких, бедных и красивых девушек с большими амбициями. Познакомившись, вскользь упоминал, что работает агентом в кино, в «особом» кино, как он говорил. Через несколько месяцев, потраченных на курсы актерского мастерства, неудачные кастинги, когда все надежды рушились, он появлялся снова и предлагал непыльную, хорошо оплачиваемую работу. За полдня можно было заработать столько, сколько официантка получает в неделю. Нужно было просто позировать фотографу почти обнаженной. Легкие деньги. В конце концов, раздеться не так уж и сложно: команда симпатичная, шквал комплиментов, и пачка денег в кармане. Рано или поздно они снова просили его подкинуть им работу. Леонард Кеттер приступал к поискам и сообщал, что пока ничего нет. Ничего «умеренного». Зато, как бы нехотя, говорил, что есть заказ на более откровенную фотосессию, зато и платят больше. И девушки снова поддавались на его уговоры. Все оказывалось проще, чем они думали. Не нужно было терпеть хамство, работать от звонка до звонка, вставать ни свет ни заря. Это было началом прекрасной жизни. Постепенно Кеттер приучал их к этому миру, поднимая планку все выше: сначала на площадке появлялся партнер-мужчина, потом они должны были прикасаться друг к другу. Это происходило постепенно, все вокруг улыбались, как будто в этом не было ничего стыдного, и девушки, ступенька за ступенькой, спускались все ниже. Затем Леонард Кеттер снова перекрывал кран с деньгами. Никаких съемок, временный кризис, говорил он. Деньги заканчивались. Девушки начинали подрабатывать где-то еще и ненавидеть свою работу. Они умоляли Кеттера, чтобы он нашел новые фотосессии. Тогда он выкладывал главную карту: пять дней съемок, больше тысячи долларов в день. Девушки были в восторге. Гениально! Супер! Когда?

Только теперь это были не фотографии, а фильм. Недостаточно было стоять голой перед мужчиной и держать в руке его член; нужно было заниматься сексом перед камерой. Колебание, отказ… И Кеттер уходил. Но в конце концов они сдавались. Ведь это всего один раз, и потом у них уже есть опыт с фотографиями. Все вокруг были очень милы. О них заботились. И много денег. Быстрых. Легких…

Первые съемки. Первое крушение надежд. Нужно работать быстро, все нервничают. Боль, унижение, отвращение. И куча денег по окончании съемок.

Через несколько недель Леонард появлялся снова и говорил: ты была великолепна, стоит задуматься о карьере. Может быть, даже о том, чтобы стать звездой. Тысячи долларов. Целый штат обслуги. Путешествия, поклонники и все такое. Новые съемки. Отбросить самолюбие, служить и повиноваться, как кукла. От съемки к съемке количество денег уменьшалось, часть заработка Леонард забирал себе. Вначале он говорил о десяти процентах, потом плавно переходил к двадцати. Аннабель подозревала, что он брал и больше. Как они могли столько зарабатывать и жить в таких жалких квартирках? Потому что их подолгу не брали на большие съемки, потому что они были недостаточно хороши, объяснил Леонард. Им приходилось ломать себя, это бросалось в глаза и считалось производственным браком. Поэтому ему пришлось ограничиться более скромными съемками, и он вышел на короткие халтурные фильмы. Но девушки были уже известны, поворачивать назад было слишком поздно.

Аннабель внимательно слушала. Должно быть, Кеттер обещал им все и ничего. Наверняка эти фильмы, почти любительские и плохо оплачиваемые, были трамплином, позволяющим попасть на вершину. Она подозревала, что он давил на них, морально преследовал. Он не признался, что воздействовал на Руби с помощью эмоционального шантажа. А ведь Аннабель слышала, что многих девушек в порно приводят их любовники, надеясь решить таким образом проблемы с деньгами. Кеттер не был честен, и Аннабель поклялась при первой возможности посадить его в тюрьму – там-то он сможет познать все радости насилия.

– Откуда она родом? – спросила Аннабель.

– Из Дакоты.

– Из Дакоты? Зачем она сюда приехала? Почему не в Лос-Анджелес, это ведь ближе?

– В Лос-Анджелесе полгорода мечтает стать актерами, а другая половина уже стала. В Нью-Йорке это кажется более реальным.

– А что известно о ее семье?

– Отец в тюрьме за разные мелочи, – читал Тайер. – Мать два раза лежала в психиатрической лечебнице. Эта малышка приехала издалека. Два брата, один пошел по пути отца, славный малый, о втором ничего не известно. Короче, она с ними не в самых близких отношениях.

– Она ушла из прогнившей семьи, мечтая, что в другом месте будет лучше. Наткнувшись на мерзавца Кеттера, она оказалась в порноиндустрии, а однажды утром проснулась и поняла, что ее жизнь – дерьмо, и сама она – дерьмо, и работа ее – дерьмо. И пустила себе пулю в голову. Джек, это классика. Они обе покончили с собой. Я бы с радостью отправила Кеттера в тюрьму за убийство, но, думаю, мы сделаем это в другой раз.

Тайер задумался, постукивая по блокноту ручкой.

– Все сходится, – сказал он. – Убийца, Кеттер или кто-то еще, прикрыл свое преступление именно тем, что все указывает на то, что девушки были близки к самоубийству.

Упрямство Тайера рассмешило Аннабель.

– Джек, чему ты меня учил, когда я только пришла в полицию? Тому, что самая простая версия почти всегда оказывается верной!

– Почти всегда… – повторил он за ней. – Но на этот раз слишком многое вызывает подозрение. Следы рвоты на месте преступления, звонок очевидца из телефонной будки, которая находится так далеко от места преступления, выстрел в лицо. Знаешь, Анна, иногда мне трудно тебя понять. Вчера казалось, что ты с головой ушла в это расследование, хотя у нас полно других дел, а сегодня хочешь поскорее его закрыть…

– Я хочу раскрыть это дело и не наделать ошибок. Думаю, они обе покончили с собой, но я должна понять, насколько Кеттер к этому причастен. Если это он их погубил, то должен поплатиться.

– Аннабель, мы не сводим счеты! Мы должны просто установить истину. – Джек пристально смотрел на нее.

– Вот именно, – ответила она. – Я раскопаю всю его подноготную, узнаю, ходит ли он в церковь, не связан ли с какой-нибудь сектой. Я хочу поговорить с ним о Шарлотте Бримквик и узнать, откуда и у нее, и у Сондры Уивер взялось изображение пятиконечной звезды. Нужно спросить копов, которые расследовали смерть Мелани Огденс, – может быть, они видели у нее такой же рисунок? Уверена, если на Кеттера как следует надавить, он расколется.

Тайер кивнул:

– Хороший план. Я достану копию дела Огденс. Ты завтра не работаешь?

– Нет, мы с Брэди на два дня уезжаем в горы. Нам нужно побыть вместе.

– Это правильно. А я пока разберу бумаги по самоубийству Огденс. Подведем итоги утром в понедельник.

– Джек, тебе тоже нужно отдохнуть. Ты же сам говорил, что нельзя с головой погружаться в расследование.

– В советах отвратительнее всего то, что они всегда возвращаются к тебе бумерангом! – пошутил Джек. – Не волнуйся, я буду сидеть дома, задрав ноги на стол, и слушать музыку.

Он взял телефон и начал набирать номер.

Аннабель села за его компьютер и вышла в Интернет. Ей было интересно, какая связь между порнографическим кино и эзотерикой. Она плохо разбиралась в таких вещах. Введя в строку поиска Google ключевые слова, она подумала о муже. Смотрит ли он порно? Интересно, как выглядит среднестатистический потребитель? Сколько ему лет? Холост он или женат? Может, Брэди тоже фантазирует, глядя на незнакомых девушек?

При этой мысли Аннабель стало не по себе. Сосредоточься на работе! Всему свое время.

Она просматривала результаты поиска, страницу за страницей, и все больше убеждалась, что в Сети ничего не найти. Она задала новый поиск по словам «пентаграмма», «секта» и «паранойя». Добавив к двум последним слово «порно», она опять получила кучу результатов, но и там не было ничего полезного.

Джек положил трубку и оперся об угол письменного стола Аннабель:

– Я говорил с судмедэкспертом. Они пришлют по факсу полный отчет. Но я попросил сообщить нам по телефону предварительные выводы. Я могу встретиться с врачом, проводившим вскрытие Огденс, он очень хорошо помнит тот случай. Ты готова?

– Ты что, напал на след?

– Не знаю, можно ли это назвать следом, но у нас точно стало на одну тайну больше: на теле Мелани было множество ран, полученных ею за несколько дней до смерти, – очень мелких, пять-шесть сантиметров в длину, и довольно глубоких. Ни одна из них не была смертельной. Все они были аккуратно зашиты хирургической нитью. Однако судмедэксперт говорит, что все раны были инфицированы, запах стоял тошнотворный. Местами ткани были сильно повреждены. Он считает, что кто-то внедрил ей в раны инородные тела, а потом аккуратно зашил их.

– Ты шутишь?

– Я серьезен, как никогда. Огденс и Уивер использовали как компост, гумус. Остается выяснить для чего именно.

Аннабель с отвращением покачала головой.

– Наверное, мне стоит отменить уик-энд, – сказала она.

– Ответ неправильный. Ты сама сказала, что тебе необходим отдых. Подыши свежим воздухом, отдохни, а в понедельник вернешься с ясной головой. Я заберу все бумаги домой и поработаю. Этому делу уже три недели, вряд ли два дня что-то изменят.

– Ты хочешь узнать, что сделали с Мелани Огденс? А я хочу узнать, кто это сделал!

– Мы это обязательно выясним, не сомневайся. Но даже самые лучшие копы имеют право на отдых, – добавил Джек с улыбкой. – Торопись, тебя ждет муж!

Не успел он договорить, как начался снегопад. Через несколько минут белоснежная пелена накрыла город, как саван.

Стирая его с лица земли.

23

Полчаса машина ползла по восемьдесят седьмому шоссе на север, потом свернула на боковую трассу. Лес, как густая изумрудная шкура, покрывал подножия Катскильских гор. Обочины замело выпавшим накануне снегом. Аннабель и Брэди доехали без приключений. Утром они остановились в Уолдене (маленьком городке, улицы которого уже были украшены к Рождеству), чтобы взять ключ от шале и купить продукты.

Аннабель складывала в багажник пакеты с покупками, когда к ней подошел владелец автозаправки. Аннабель и Брэди несколько раз в год приезжали сюда, их уже знали в лицо.

– Вы поедете наверх, в шале? – спросил старик.

– Да, проведем два дня вдали от выхлопных газов.

– Смотрите, будьте осторожнее…

Аннабель удивилась:

– А что такое?

– Снова обещают снегопад.

– Да, я знаю, но надеюсь, все будет в порядке. Как дорога в горы?

– Туда-то вы быстро доберетесь. Меня больше беспокоит, как вы будете спускаться.

Аннабель улыбнулась:

– Не волнуйтесь, мы справимся. – Она наклонилась и тихо сказала: – И потом, я всегда мечтала оказаться отрезанной от мира наедине с мужем!

Старик молча смотрел на нее, и Аннабель подумала, что он не понял ее шутки.

– То же самое сказали туристы, которые были тут перед вами, – проговорил старик, засунув руки в карманы. – А потом просидели наверху целых десять дней: не могли спуститься из-за снега. Уж поверьте мне, когда остаешься один посреди леса, кто знает, что может случиться.

Он развернулся и ушел. В этот момент вернулся Брэди.

– Мисс Листенберг подарила нам банку варенья, – сказал он, размахивая пакетом. – Все в порядке?

– Этот тип меня расстроил, – вздохнула Аннабель, захлопнув багажник.

Машина поднималась все выше, углубляясь в лес, обступавший дорогу. Повороты становились все круче. Через три четверти часа Брэди начал посматривать направо и наконец увидел нужный поворот. Последние пару километров они преодолели с трудом, буксуя в снегу.

Когда они остановились возле шале, Аннабель вышла из машины и вдохнула чистый морозный воздух.

– Я уж думала, мы не доедем, – сказала она.

– Всегда доверяй пилоту! – ответил Брэди, доставая чемодан.

– Как твоя голова? – спросила Аннабель.

Накануне он сказал ей, что на него напал какой-то наркоман. Аннабель настаивала на том, что нужно немедленно написать заявление в полицию, и он с трудом ее отговорил.

– Уже не болит, – солгал он.

Брэди отнес вещи в дом, сходил за дровами, и Аннабель развела огонь в камине. Температура внутри была как раз такой, при которой сурки впадают в спячку.

Через некоторое время в камине весело затрещали дрова, дом быстро нагрелся. На кухне висела голова лося. Аннабель терпеть ее не могла и, приезжая сюда, первым делом снимала ее со стены и уносила в пустующую комнату. Выдворив лося, они приготовили омлет с луком, беконом и картофелем. Кухня наполнилась ароматами еды.

В полдень небо было похоже на тяжелое белое покрывало, но снегопад прекратился, и Брэди позвал Аннабель на прогулку.

Тропинку было едва видно на ковре из сосновых иголок. Брэди шел впереди. Они спустились вниз и, перепрыгивая с камня на камень, перешли замерзший ручей. Через час Аннабель перестала узнавать окрестности и спросила:

– Куда мы идем?

– Я веду тебя по новому маршруту. Знаешь гору Оверлук?

– Знакомое название…

– Это очень красивое место. Там остались руины старого отеля.

– Только не говори, что он назывался «Оверлук», как в «Сиянии» Стивена Кинга!

– Именно так, и наша задача – узнать, водятся ли там привидения.

Вскоре показался отель. В нем не осталось ни одного целого окна, ни одной двери, среди полуразрушенных стен гулял ветер. Похоже, привидений тут не было.

Начало темнеть, и Брэди решил, что пора возвращаться. Они уже подходили к дому, когда Аннабель набралась духу и спросила:

– Брэд, могу я задать тебе вопрос?

– Конечно.

– Ты смотришь порнофильмы?

Брэди рассмеялся:

– Почему ты спрашиваешь? Из-за твоего расследования?

– Да. То, что случилось с той девушкой, ужасно. Ведь она погибла из-за фантазий каких-то извращенцев. И мне просто интересно, смотришь ты такие фильмы или нет?

– Не думай об этом.

– Почему? Тебе неприятно говорить об этом?

– Давай не будем…

– Мы ведь вместе, и, что бы ты ни ответил, это ничего не изменит. Я просто хочу знать, вот и все.

– Сменим тему, хорошо? – сказал Брэди и прибавил шагу.

Аннабель приходилось почти бежать, чтобы не отстать. Она слегка обиделась:

– Брэд, если мы уже сейчас не можем открыто говорить обо всем, что же будет через двадцать лет?

– Я же сказал, что не хочу это обсуждать.

– Почему? Я уверена, что другу ты бы сказал. А мне не можешь?

– Да. Потому что ты жена, а не друг. Послушай, в каждом мужчине есть такое, о чем тебе не захочется знать, уж поверь.

– Ты этого стыдишься?

– У каждого есть темные стороны. Прошу тебя, если хочешь, чтобы у нас все было хорошо, давай оставим это раз и навсегда.

– Вот теперь я действительно начинаю волноваться.

– Я же говорил…

– Нет, я понимаю, что ты имеешь виду, но мне очень жаль, что мы не можем это обсудить. Ведь я думаю, что и у меня есть темные стороны!

– Конечно есть! Но это другое. Ты женщина…

– При чем тут это?!

Они уже почти кричали друг на друга.

– При том, что в основе нашего поведения заложены разные инстинкты! Наша психика формировалась тысячелетиями – в дикой природе, в борьбе за выживание. У женщин была одна роль, у мужчин – другая. Реалии нашего времени на девяносто пять процентов определяются историей развития нашего вида! Мы разные именно потому, что на протяжении тысячелетий у нас были разные роли.

– Хочешь сказать, что мужчины интересуются порнографией с доисторических времен? Ты что, смеешься?

– Ты меня не слушаешь. Я говорю, что мы – результат сотен тысяч лет эволюции, и несколько веков «культуры» ничего не изменят! Порно удовлетворяет примитивные потребности, восполняет нехватку…

– Нехватку? – воскликнула Аннабель. – Фильмы, в которых женщина – кусок мяса, восполняют какую-то нехватку?..

– Животная составляющая позволяет нам выживать. Игра – это клапан, через который выходит избыток агрессии. Фантазии нам просто необходимы. Глядя на мою внешнюю оболочку, ты увидишь только положительные стороны; но если заглянешь внутрь и попытаешься понять, как я устроен, то увидишь много неприятного. Но я с этим живу, и я тебя предупреждал, что не нужно касаться этой темы. Ты не поверишь, но таковы все мужчины!

Брэди повернулся к Аннабель спиной и быстро пошел вперед. Они вернулись в шале незадолго до наступления сумерек. Лес уже погрузился во тьму.

– Разве ты не закрыла дверь на ключ? – удивился Брэди, увидев, что дверь отперта.

– По-моему, закрывала. Может быть, это мисс Листенберг?

– Вряд ли она приезжала по такому-то снегу…

Брэди вошел в дом и огляделся. Все было в порядке.

– Черт, я забыл включить обогреватель, – вспомнил он.

– Ничего, я сейчас включу.

Брэди не понравилось, что Аннабель собирается одна спускаться в подвал. Он хотел остановить ее, но удержался. Его жена владела боевыми искусствами и терпеть не могла чрезмерную опеку.

– Эй, есть тут кто-нибудь? – крикнул Брэди, стоя на пороге гостиной.

Там никого не было, в камине тлели угли. Внезапно в комнате вспыхнул свет. Наверное, Аннабель действительно забыла закрыть дверь. На несколько километров вокруг не было ни одной живой души, никаких соседей. Вряд ли кто-то к ним заходил.

– Ну что? – спросила Аннабель, вернувшись из подвала.

– Все в порядке.

– Хорошо. Значит, я и правда забыла запереть…

Она сняла куртку и поставила чайник. Брэди пошел в комнату переодеться. Он снял толстый свитер и собирался надеть другой, полегче, как вдруг сердце его оборвалось.

Ноги стали ватными.

Кровь застыла в жилах.

24

На кровати перед ним, аккуратно сложенный на покрывале, лежал шарф, который отобрал у него водитель белого фургона. Он сказал, что «его хозяева» найдут Брэди по запаху. Придут по его следу.

Чтобы не упасть, Брэди прислонился к шкафу. Они добрались до него.

Это предупреждение, вот что это такое.

Что делать? Предупредить Аннабель, позвонить в полицию…

И что я им скажу? Что хотел встретиться с этими психами? Что был с Руби, когда она застрелилась? Чтобы меня обвинили в бегстве с места преступления? Или, еще того хуже, в убийстве?

Аннабель никогда этого не поймет. Он ее потеряет. Надо сделать так, чтобы она ничего не заметила. Все уладить самому.

Не так уже они и опасны, убеждал себя Брэди. Они хотят меня запугать, чтобы я о них забыл. Они не станут на нас нападать.

Но он сам этому не верил. Сейчас главное, чтобы это не коснулось Аннабель. Нужно их увести.

Возможно, они уже далеко. Оставаться здесь рискованно, ведь я могу вызвать полицию.

Но он должен был быть уверен, что они ушли.

На каминной решетке начал посвистывать чайник.

Брэди спрятал шарф в своих вещах и вышел в гостиную. Аннабель разливала чай.

– Посмотри, как мило! Мисс Листенберг нарядила для нас маленькую елку! – сказала она.

– Мне нужно выйти. Кажется, я потерял бинокль, – сказал Брэди, надевая куртку.

– Ты что, пойдешь его искать сейчас?

– Я помню, что он был у меня в кармане, когда поднимался по склону. Значит, выпал где-то недалеко. Обойду вокруг дома и вернусь.

– Уже темно, ничего не видно. Подожди до завтра.

– Пойдет снег, я не хочу, чтобы его замело.

Брэди надел перчатки и вышел. Солнце совсем скрылось, в нескольких шагах от шале уже ничего не было видно. Брэди включил фонарь, прошел вперед и направил луч в лес.

– Вы здесь? Я хочу поговорить, – сказал он негромко.

Меньше всего он хотел, чтобы его услышала жена.

Он обошел вокруг шале, повторяя:

– Выходите!

Никакого ответа. Никого. Никаких следов.

Становилось холодно. Слишком холодно, чтобы кто-то продолжал прятаться в лесу, поджидая его. Они наверняка уехали. Где-то в лесу время от времени похрустывали ветки, и Брэди показалось, что это звук шагов. Может быть, кто-то идет за ним следом? Он направил фонарь в чащу. Деревья, низкие ветки, колючие кусты, камни, тьма… Повалил снег.

Брэди остановился в самом начале тропинки. Вдруг где-то ниже по склону, среди елей, раздался крик, пронзительный, повторяющийся. Брэди подумал, что это кричит какой-то зверь. Какой – он не знал, что ему, горожанину, было простительно. Может быть, лиса? Кажется, именно они так пронзительно тявкают. Зверь как будто перебегал с места на место. Может быть, ему не нравилось, что Брэди зашел на его территорию?

Он вздрогнул, подумав, что это действительно так. Он слишком близко подошел к Племени, и они предупреждают его. Что будет, если он ослушается?

Возвращайся домой. Здесь никого нет…

Брэди повернул обратно. Под ногами поскрипывал снег. Ему вспомнились детство, прогулки, игра в снежки… Окна шале ярко светились, как маяк на вершине скалы. До дома оставалось совсем немного. Он уже думал о том, как будет греться у камина.

Вдруг ему показалось, что за ним кто-то идет.

Что сзади кто-то есть. Прямо у него за спиной. И что он готов нанести удар.

Волосы встали дыбом. Брэди отпрыгнул в сторону, обернулся и…

Луч фонаря скользнул по ровному сверкающему снегу.

Никого.

Брэди задыхался, пот катил с него градом.

Это нервы…

Почти бегом он бросился обратно к шале.

В камине пылали поленья, на стенах плясали яркие отблески и тени.

Аннабель накрыла ужин при свечах. Брэди хорошо знал ее и понимал, что она хочет забыть об их разговоре. Он старался ничем не выдать себя, но все время думал о шарфе и о том, что Племя бродит где-то рядом. Он убеждал себя, что они уже далеко, но ничего не помогало. Насладиться выходными не получалось. Уединенность этого мес та, которая всегда так радовала его, теперь угнетала.

Перед тем как перейти к десерту, Аннабель налила ему вина и спросила:

– Я вижу, что-то не так. Может, расскажешь, что тебя мучает?

Брэди поднес бокал к губам:

– Ничего. Я устал, только и всего. Нужно как следует отдохнуть, прежде чем снова браться за работу.

– Рождественские каникулы пойдут нам на пользу, вот увидишь.

Брэди улыбнулся. Перед его командировкой в Испанию они ездили отдыхать на Мальдивы. Аннабель, как всегда, пришлось долго уговаривать мужа, ведь поездка была не из дешевых. Деньги, которые зарабатывал Брэди, всегда смущали ее, ей каждый раз приходилось преодолевать себя. Кроме того, она в принципе ненавидела отпуск, «награду работнику, который потом вернется к работе с еще большим рвением». Брэди называл ее «анархисткой со склонностью к коммунизму», и это ее возмущало. Когда они только познакомились, ему нравился ее характер, полный противоречий, но со временем это стало утомлять.

Год выдался тяжелым. Оба были загружены работой, редко виделись, и это сказывалось на отношениях. Брэди это понимал и подозревал, что Аннабель намеренно старается не замечать проблем.

Аннабель подошла к нему сзади, стала массировать плечи, и он весь отдался во власть приятных ощущений. Они занялись любовью. Тревога и жуткие воспоминания на время отпустили Брэди.

Отдышавшись, Аннабель встала и пошла на кухню, чтобы налить себе молока, Брэди проводил ее взглядом. Округлые груди, упругие бедра, соблазнительная ямочка над ягодицами… Она была прекрасна.

Но стоило любовному угару развеяться, как на него снова обрушилась реальность, а вместе с ней и тяжелые мысли. Может, их отношения перестали быть такими, как прежде, потому что он знает ее как свои пять пальцев? Если бы сейчас все было так, как вначале, он бы ни за что не стал ей лгать и сразу рассказал бы о самоубийстве Руби.

Я бы вообще не стал встречаться с Руби, подумал он. В этом вся разница. Он не хотел обманывать Аннабель, но теперь у него не было выхода. Попав в трясину, он уже не мог выбраться.

Иногда он думал, что измена – это нечто вроде психотерапии. Она помогает сбежать от своих страхов, почувствовать себя живым. Ведь ты любишь не того, с кем заводишь роман на стороне, а тот временный покой, который дарит интрижка. А потом, как следует отдохнув от семьи, ты возвращаешься домой, в привычный уютный мирок.

Вот почему он так упорно продолжал расследование истории Руби. Не только, чтобы замести следы и опередить полицию. Нет. Он продолжал потому, что видел в этом возможность заглянуть в глубину собственной души, посмотреть в лицо своим порокам и выйти очищенным и освобожденным из схватки со своими демонами.

Аннабель вернулась в постель, прижалась к нему. Брэди долго не мог заснуть, ворочался, но наконец тоже провалился в забытье.

Тик.

Расплывчатые образы сна.

Тик.

Хижина в лесу. Снаружи дует сильный ветер. Брэди должен идти, должен кому-то отнести корзину. Но он не знает кому…

Тик.

Стук в дверь. Это волк! Он хочет войти и сожрать его.

Тик.

Волк продолжает стучать. Сейчас он выломает дверь.

Тик.

Брэди открывает глаза.

Звук шел из реальности, а не из его снов.

Огонь в камине погас, в доме было темно и прохладно. В окно тускло светила луна, наполовину закрытая облаками.

Тик.

Кто-то бросал камушки в окно. Брэди охватил ужас. Он задыхался, пот градом катился по спине.

Тик.

Аннабель плотнее завернулась в одеяло. Брэди протянул руку, чтобы разбудить ее, но застыл. Он знал, кто его зовет. Нельзя вмешивать в это Аннабель. Он тихо встал с кровати, собрал свою одежду и вышел в другую комнату.

Отойдя подальше от шале, он включил фонарь и поднял его. Было очень холодно, дул сильный ветер.

– Я здесь, – сказал Брэди.

Где-то хрустнула ветка, Брэди поспешил на звук. Внезапно тропинку перегородила еловая ветка, указывавшая в чащу. Брэди оглянулся. В доме было темно. Аннабель спала. Впереди снова раздался хруст – его уводили от шале.

Чего они хотят? Чтобы я спустился по склону?

Брэди обходил валуны, отодвигал ветви, которые тянулись к его лицу, царапали щеки.

Зачем они вернулись? Может, они вообще не уезжали?

Вдруг Брэди сообразил, что в шале нет ни ставней, ни занавесок. Если они все это время были здесь, то видели, как они с Аннабель занимались любовью. От ярости у Брэди перехватило дыхание. А что, если они снимали их на камеру?

Не время думать об этом.

Брэди остановился и прислушался. Слева раздался звук, как будто кто-то скользил вниз по склону. Брэди направил туда луч фонаря. Плотно стоящие деревья, снег, усыпанный иголками. Каменистые выступы, слишком низкие, чтобы за ними мог спрятаться человек. Какое-то отверстие. Нора? Корни, похожие на вздувшиеся вены. Ветви, раскачивавшиеся на ветру. Кусты. Сухое дерево.

Пара горящих глаз на белом как мел лице.

Это был мужчина. Высокий, с длинными слипшимися дредами, в темном плаще, на шее у него висело множество цепей. Необыкновенно бледная кожа. Черные губы. Прозрачные глаза, пронизывающий взгляд. Он улыбнулся, обнажив острые клыки.

– Мы – звери, мистер О'Доннел, – сказал он.

Брэди как будто окаменел. Ему казалось, что его окружили со всех сторон, но он никого не видел.

– Чего вы хотите? – с трудом произнес он.

– Вы подошли слишком близко. Вы нагадили в нашем саду.

Голос незнакомца звучал неожиданно мягко.

– Я хотел только поговорить. Я…

– Мистер О'Доннел, вы зверь?

– Что?..

Вокруг завывал ветер.

– Вы – хищник? Умеете жить в стае, слушаться вожака?

– Я… Я не знаю. Послушайте, все, чего я хочу…

– Молчать! – вдруг крикнул мужчина. Его лицо исказилось от гнева. – Мы слушаем только тех, кто одной с нами крови. Таков ли ты? Ты готов поделиться со стаей всем, что у тебя есть? Мыслями, страхами, кровью… женой?

Брэди почувствовал нарастающий ужас:

– Не трогайте Аннабель! Она тут ни при чем…

Незнакомец обнажил сверкающие клыки и рассмеялся:

– Неразумно было оставлять ее там одну.

Брэди бросился бежать.

Со всех ног.

Надеясь спасти Аннабель.

25

Брэди бежал изо всех сил, но расстояние как будто не уменьшалось. Он злился на себя за то, что не может бежать быстрее. Он оступался, жалея, что у него нет оружия, упрекал себя за то, что поступил так глупо.

Он же знал, что они ненормальные и готовы на все ради развлечения. Как он мог оставить Аннабель одну?

Ни одно животное не земле не бывает таким жестоким.

Он споткнулся и, задыхаясь, упал в снег. Фонарь отлетел и покатился вниз по дорожке. Брэди не стал его искать – времени не было. Он взбежал наверх и ворвался в шале. У него не было никакого плана, он хотел только защитить жену.

Брэди вбежал в спальню. В глаза ему ударил свет.

Аннабель закричала. Она была голая.

И еще она была в бешенстве и стояла перед ним, сжав кулаки.

Они смотрели друг на друга.

В доме больше никого не было. Незнакомец над ним посмеялся. Это была просто игра.

Он сам напугал Аннабель, ворвавшись в дом. И она была готова за себя постоять. Она была сильнее, чем он.

– В чем дело? – воскликнула она.

Брэди упал на кровать.

– Мне очень жаль, – пробормотал он. – Мне… приснился кошмар. Мне показалось, что вокруг дома кто-то бродит.

Аннабель упала рядом с ним:

– Ты до смерти меня напугал…

– Прости…

– Ты одет? Брэд, ты что, лунатик?

– Нет, я подумал, что за нами кто-то следит. Вышел из дома, а потом… Не знаю, что на меня нашло, но я подумал, что на тебя напали. Мне очень жаль.

Аннабель натянула одеяло:

– Ты был прав, тебе действительно пора как следует отдохнуть.

На следующее утро Аннабель проснулась поздно. Ее разбудил запах горящих дров и кофе. В комнату вошел Брэди с подносом в руках:

– Нет-нет, лежи! Я хотел извиниться за прошлую ночь и принес тебе завтрак в постель.

– Я слишком долго спала, у меня болит голова.

Брэди поставил поднос на кровать и протянул ей стакан апельсинового сока:

– Ночью был снегопад.

– Хочешь сказать, мы тут застряли? – спросила Аннабель.

– Думаю, вечером еще можно будет проехать, если, конечно, снова не пойдет снег. Но это будет непросто, особенно тяжел спуск к Вальдену.

– Честно говоря, я бы не отказалась от еще одного выходного, – сказала Аннабель, запустив руку в волосы Брэди. – Джек тем временем допросит нашего основного свидетеля. Очень скользкий тип…

– Что он натворил?

– Этот мерзавец втирается в доверие к одиноким девушкам и втягивает их в мир порнографии.

– Сутенер?

– Он называет себя агентом! Это любовник девушки, чье самоубийство я расследую. Подумать только, он заставил сниматься в порно собственную девушку!

Брэди побледнел, и Аннабель встревожилась. Похоже, он переутомился. Он столько времени работал без передышки: один репортаж за другим, командировки…

– Прости, – сказала она. – Не стоило об этом говорить. Ну, какие у нас на сегодня планы?

– Гулять, обедать и отдыхать. А потом решим, что делать дальше: оставаться или нет.

– Отлично!

Аннабель была в душе, когда Брэди постучал в дверь и протянул ей мобильный телефон.

– Похоже, что-то срочное, – сказал он.

Аннабель выключила воду.

– Детектив О’Доннел? – раздался в трубке мужской голос.

– Да, – ответила она, заворачиваясь в полотенце.

– Полиция Нью-Джерси. У нас проблема.

– Какая?

– Труп. И… очень необычный.

Аннабель не имела никакого отношения к Нью-Джерси. Почему они ей позвонили?

– Но при чем здесь я? Откуда у вас мой номер телефона?

Офицер вздохнул.

– Судя по всему, труп в некотором роде… адресован вам, – сказал он.

– Мне? Кто жертва?

– Кажется, вы были с ней знакомы. Приезжайте. И чем быстрее, тем лучше.

26

Услышав адрес, Аннабель все поняла. Шарлотта Бримквик.

Полицейский сказал, что это не самоубийство.

Пока Брэди с трудом вел машину по занесенному снегом шоссе, Аннабель позвонила Тайеру и все ему рассказала. Она хотела видеть место преступления.

Брэди сказал, что сам отвезет ее. В два часа дня он остановился под автострадой, где стояли трейлеры, окруженные колючей проволокой.

– Обратно меня привезет Джек, не волнуйся. Не жди меня сегодня к ужину – боюсь, это затянется.

Они обнялись, и Брэди уехал.

У входа в трейлер Шарлотты стояли полицейские машины с мигалками. Аннабель узнала машину Джека. У трейлера топтался полицейский, и она показала ему значок:

– Детектив О’Доннел, меня ждут.

– Проходите.

Аннабель всегда интересовало, почему у полицейских в Нью-Джерси такая дурацкая форма: отвратительного бледно-голубого цвета, с агрессивными черно-желтыми нашивками, брюки поверх сапог, фуражки с почти вертикальным козырьком. Похоже на форму нацистов.

Она заметила, что трейлер не был огорожен лентой. Похоже, все следы уже затоптаны. Отличное начало! Какой-то полицейский только начал разматывать желтую ленту… Слишком поздно, болван!..

Она замедлила шаг. Два добермана с проломленными головами лежали в кровавой луже.

Когда это случилось, они были не на цепи, но подпустили к себе того, кто их убил. Интересно. Возможно, они знали своего палача?

Дверь трейлера скрипнула, показался мужчина в куртке на меху:

– Инспектор Макферни. Мы вас ждем.

Аннабель пожала ему руку. Макферни был пожилым коренастым мужчиной, с венчиком седеющих волос, окружающим лысину.

– Надеюсь, у вас крепкий желудок, – сказал он.

Аннабель поднялась вслед за ним по ступеням. В трейлере находились Тайер, еще один детектив и судмедэксперт, который сидел на корточках, зажав в зубах фонарик.

Запах оказался не таким тошнотворным, как она ждала. Вероятно, из-за холода.

– Мы здесь уже три часа, но ничего не трогали, – сказал молодой инспектор. – Ваш напарник уже рассказал, как вы с ней познакомились.

– Зачем вы меня вызвали? – спросила Аннабель.

Молодой инспектор указал на стол рядом с входом.

Огромная кровавая буква «Х» на ее визитной карточке.

Которую она сама дала Шарлотте.

– Как вы нашли тело?

– Ее обнаружил знакомый. Он пришел к ней, увидел трупы собак и понял, что дело нечисто. Нашел труп и позвонил нам. Думаю, это ее постоянный клиент. Мы его допросим.

Аннабель прошла вглубь трейлера. Шарлотта лежала на кровати. Разрезанная пополам от пупка до подбородка.

От ее рта расходились длинные порезы, напоминавшие усы у кошки на детском рисунке. Глаза не были закрыты, и в них отражался тусклый свет. Матрас насквозь пропитался кровью, но мух не было.

Аннабель подошла ближе и вздрогнула, потрясенная чудовищной жестокостью, с которой было совершено убийство. Рядом с головой Шарлотты лежал окровавленный молоток.

– Осторожно, смотрите под ноги! – предупредил судмедэксперт.

В лужах крови блестели осколки костей. Это были раздробленные зубы. Штук двадцать. Рядом с телом лежал какой-то металлический инструмент.

– Это расширитель, – пояснил судмедэксперт. – Таким пользуются зубные врачи.

– Убийца засунул ей это в рот и выбил зубы молотком? – спросила Аннабель.

– Пока не знаю, – признался судмедэксперт. – Еще ей отрезали язык.

– Вы его нашли? – спросила она.

– Нет. Но это еще не все. Я сказал – язык… Вообще-то отсутствуют трахея, пищевод и желудок. Убийца вырезал их и забрал.

Аннабель в изумлении посмотрела на него:

– А пулевых отверстий нет?

– Пока трудно сказать, сами видите, как истерзано ее тело. Узнаю больше, когда осмотрю ее в морге.

– Как вы думаете, когда она умерла?

– Я измерил температуру, но, поскольку ее выпотрошили как индейку, эти данные нельзя считать точными. Думаю, ее убили вчера днем или вечером в субботу. Вряд ли я смогу назвать точное время, но она погибла в эти выходные.

– Мы опросили соседей, – вмешался молодой инспектор. – Рядом пять трейлеров, два пустуют. Никто ничего не видел и не слышал. Одна из соседок, кажется, проститутка. Еще есть торговец металлоломом и мексиканская пара – скорее всего, нелегалы. И все они были не слишком словоохотливы.

– Ясно, – вздохнул Тайер. – Знаешь, вряд ли она подцепила клиента-извращенца. То, как лежит твоя визитка… Похоже, это послание адресовано нам.

– Тебе не кажется, что она была знакома с тем, кто ее убил?

– Ты тоже обратила внимание на собак?

– Да. Они даже не были на привязи. Я помню, как они нас встретили…

– Нужно искать среди ее знакомых, – мрачно сказал Джек. – Не удивлюсь, если в прошлом он был пациентом психиатрической клиники.

– Эй, это наше расследование! – вскричал молодой полицейский.

– А это моя визитная карточка в луже крови. По-моему, все ясно.

– Это наша территория, вам тут делать нечего. И кстати, вы обязаны были предупредить местную полицию, когда приезжали ее допрашивать!

Пожилой коп вмешался, чтобы погасить накал страстей:

– Мы будем держать вас в курсе. Если начальство не против, можем работать вместе.

– Фредди, зачем они нам? – возмутился его напарник, но тот велел ему замолчать.

– Я пришлю вам по факсу отчеты, – сказал он. – А вот моя визитка, на случай, если у вас появится след. – И он окликнул судмедэксперта: – Эй, док, позовите помощника. Ее нужно отсюда забрать.

Аннабель смотрела в зеркало заднего вида, как удаляются полицейские машины. За рулем был Джек.

– Вернемся в участок, узнаем все, что есть на Шарлотту Бримквик, – сказала она.

– Меня что-то мучает жажда, – отозвался Джек. – Если ты не против, заедем по дороге в несколько баров.

– В несколько баров?

– Шарлотта была еще очень недурна собой, и вряд ли она путалась с местными типами. Это опасно: большинство из них наркоманы. Наверняка она нашла что-нибудь получше. Например, работала официанткой в баре.

– Может быть. Кроме того, в баре тоже можно подцепить клиента. Поехали.

– Но я не думаю, что ее убил дальнобойщик.

– Почему?

– Они, как правило, люди одинокие, друзей не заводят…

– И что?

Тайер вздохнул:

– Аннабель, неужели ты так ненаблюдательна?

– Но ты же не думаешь, что убийца – стоматолог? Кто угодно мог купить расширитель в Интернете!

– Ее не связали. Даже когда выбивали молотком зубы! А судя по тому, сколько там было крови, все это время она была жива! Я не знаю никого, кто стал бы такое терпеть, не сопротивляясь.

– Значит, ее держали, – поняла Аннабель. – Как минимум двое, может быть, трое.

– Поэтому и собак так быстро убили. Нужно искать несколько человек, сильных, с криминальным прошлым, возможно, клиентов психиатрических клиник!

– Джек, ты молодец!

– У меня есть кое-какие соображения о том, что с ней случилось, но если ты не против, я пока придержу эту теорию. Мне нужно еще кое-что проверить. Не хочу облажаться.

27

Брэди ехал в сторону Манхэттена и раздумывал, не заехать ли к Пьеру, узнать, как дела, побыть с другом. Но в то же время ему хотелось продолжить расследование дела Руби.

Он знал, куда пойдет, если подчинится этому зову. Однако ночное происшествие заставило его задуматься. Кем были эти люди на самом деле? Племя. Вампиры. Тот, кого ночью Брэди видел ночью в лесу, был похож на монстра. Его острые клыки выглядели как настоящие.

Этот парень сточил себе зубы. Взгляд его был таким страшным из-за линз, кожа – бледной из-за макияжа, а губы он выкрасил черной помадой…

Они выследили нас, черт побери! Эти психи были от нас в двух шагах, а я ничего не заметил…

Он вспомнил слова Руби: «Демоны существуют на самом деле, это настоящие исчадия ада. Они бродят по нашим улицам, я видела их».

Теперь Брэди был уверен, что она говорила о Племени. Эти психопаты ее и погубили. При мысли об этих извращенцах Брэди трясло от бешенства. Эта шайка садистов открыла в порноиндустрии золотую жилу, они наживались на чужом безумии.

Они угрожали моей жене!

Он заставит их за это заплатить.

Почему ты согласилась сниматься в их фильме, Руби? Почему? Да еще два раза…

Брэди решительно повернул на дорогу, ведущую в Кингстон. Ему казалось, что он бесконечно едет по кругу: он был тут днем, только ехал в обратную сторону. Дорога была свободна.

Напрасно они думают, что испугали меня! В следующий раз, когда увижу кого-то из них, я просто дам ему в рожу. Когда макияж размажется, а линзы вылетят из глаз, мы посмотрим, кто будет смеяться.

Если он хочет понять, что случилось с Руби и добраться до Племени, у него не так много вариантов. Сначала он поедет в Кингстон, хотя пока не ясно, что он там будет делать. Другой след, ведущий к Леонарду К., или Ленни, отрезан: Аннабель сказала, что теперь займется им вплотную.

Ленни был любовником Руби, он втащил ее в эту грязь. Но кем был тот насильник из видеоролика? Псих, достойный Племени! Ленни как-то связан с ними, ведь его имя было в титрах фильмов.

Впереди, за большим стальным мостом, показался Кингстон. Идеальный американский городок, с симпатичными домиками, подстриженными лужайками и садами, где летом полно цветов. Главная улица была обсажена дубами, ярко светились витрины магазинчиков. Гирлянды, украшенные елки, фигуры Санта-Клауса на балконах – приближалось Рождество. Брэди помнил названия двух улиц, на которых оштрафовали Руби.

Он купил карту города и долго изучал ее, пока не нашел их. Одна была рядом, а другая – на холме, возвышавшемся на востоке над рекой Гудзон.

На первой не было ничего интересного, кроме одного-единственного бара. Он огляделся в поисках места для машины – и понял, что он именно там, где надо. На узкой улице была запрещена даже временная стоянка.

Зачем Руби приезжала сюда? Чтобы перекусить?

– Почему я не распечатал ее фотографию?! – рассердился на себя Брэди. Бар был открыт, но без фотографии он ничего не узнает.

Он вернулся в центр города, чтобы найти компьютер с выходом в Интернет и принтер. Все это нашлось в магазине на Мейн-стрит.

На компьютере было включено ограничение доступа для детей, и на большинство нужных сайтов Брэди зайти не смог. Тем не менее ему удалось раздобыть фотографию Руби. Он напечатал ее, хотя снимок был плохого качества.

Уже кое-что. Ее хотя бы можно узнать.

Вернувшись в бар, Брэди подошел к молодой девушке за стойкой.

– Здравствуйте, что вам предложить?

Брэди вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего дня:

– Салат «Особый Кингстонский»

– Что-нибудь еще?

Брэди показал ей фотографию:

– Вам знакомо это лицо?

Девушка внимательно посмотрела на фото и покачала головой:

– К сожалению, нет. Это ваша подруга?

– Она пропала. Я разыскиваю ее по просьбе родственников.

– Какой ужас! Надеюсь, вы ее найдете.

Туда, где она сейчас, я не очень тороплюсь…

На пороге кухни показался парень лет двадцати с пирсингом в носу. Взглянув на него, девушка сказала:

– Джефф, сними это, иначе босс тебя убьет.

– Черт! – сказал он, торопливо вытаскивая кольцо.

Брэди показал фотографию и ему:

– Может, вы мне поможете? Вы видели эту девушку?

– Она пропала, – сказала официантка. – А это частный детектив, который ее разыскивает.

Брэди заметил, что люди часто сами домысливают то, чего им не говорили. Воображение запускается с полоборота.

– Она приезжала сюда в октябре или ноябре в прошлом году, – добавил он.

– Да, кажется, я ее помню.

– Вы с ней говорили? – спросил Брэди.

– Нет. Но я ее запомнил, потому что она… очень красивая.

Когда речь идет о Руби, нужно в первую очередь спрашивать мужчин, усмехнулся про себя Брэди.

– Вы уверены, что это она?

– Да. Она всегда заказывала одно и то же: салат «Цезарь» без соуса. Она была просто помешана на своей фигуре. Неудивительно, что она пропала. Выглядела она очень грустной. Думаю, она много плакала.

– Она была одна?

– Да. Необычная девушка. Надеюсь, вы ее найдете.

Брэди покачал головой:

– Вы больше ничего не заметили? Может быть, она говорила с кем-то по телефону или сказала вам что-нибудь?..

– Я бы очень хотел вам помочь, но я никогда с ней не разговаривал. Мне очень жаль.

– Когда вы ее видели?

– Примерно тогда, когда вы сказали: в октябре или ноябре. Она уже давно здесь не появлялась.

– А как часто она здесь бывала? Она регулярно приходила?

– Два-три раза в неделю на протяжении двух недель, а потом ничего. Всего, наверное, раз десять.

– И никогда ничто не привлекало вашего внимания?

– В ее внешности? Нет… ничего.

Парень начал перекладывать пирожные на витрине.

Брэди понял, что больше ничего не узнает. Он поблагодарил молодого человека и сел обедать. Когда он вышел на улицу, небо было мрачным, уже стемнело. Нужно торопиться, чтобы вернуться домой раньше Аннабель. Хорошо еще, что он не заработал штраф, хотя оставил машину в запрещенном месте.

Через несколько минут он приехал на другую улицу, где Руби получила штраф за парковку. Что ей здесь понадобилось? Неужели она просто гуляла? Тут не было магазинов, и все дома были совершенно обыкновенными. Сделав два круга, Брэди уехал. В одном окне он заметил прятавшуюся за занавеской женщину; не хватало еще, чтобы она вызвала полицию, увидев, как он бесцельно ездит по улице.

Он вернулся в центр и задумался над тем, что делать дальше. Он зашел в мэрию перед самым закрытием и попросил дать ему брошюры для туристов с информацией об аттракционах, достопримечательностях, ресторанах и прочих заведениях.

Сотрудница, торопившаяся домой, указала ему стойку с брошюрами; Брэди взял то, что ему было нужно, и вышел на улицу. Сидя в машине, он изучил их, но не нашел ничего особенного.

Утомленный беспокойной ночью и целым днем, проведенным в дороге, Брэди сдался и решил вернуться домой. Было темно, ехать приходилось медленно, вглядываясь в дорожные знаки.

Вдруг он заметил деревянный указатель в виде стрелы: «ШАЛЕ “КИНГ”».

Брэди остановился. Это название было ему знакомо… Ну, конечно!

Поездка в Кингстон оказалась не напрасной.

28

«Кинг». Он видел это название в фильмах Племени! Их снимали в шале! Черт побери, почему он не начал поиски отсюда? Ведь это было очевидно…

Он нажал на газ и свернул, следуя указателю. На выезде из Кингстона рекламный плакат сулил отдых у камина в шале, расположенном посреди живописного леса. Дорогу завалило снегом, но Брэди решил рискнуть.

Он осторожно пробирался между высокими елями. Миновав два поворота, он уже ничего не видел: стекло было заляпано грязью. Наконец он выехал на поляну, посреди которой стоял деревянный дом, а перед ним фургон.

В доме горел свет.

Выйдя из машины, Брэди застегнул куртку. На улице резко похолодало. Выше на склоне он разглядел крыши других шале среди раскачивавшихся деревьев. Везде было темно. Он подошел к двери освещенного дома и увидел табличку: «Звоните, чтобы получить ключи». Брэди нажал на кнопку звонка.

Ему открыла розовощекая женщина лет пятидесяти, очень худая, с короткими седыми волосами:

– Добрый вечер.

– Простите, что побеспокоил. Я ищу шале «Кинг».

– Это здесь. Вы заказывали?.. Мне кажется, у нас ничего…

– Нет-нет, – сказал Брэди, – не ищите. Я просто хотел кое-что спросить.

Женщина пригласила его в дом:

– Заходите, на улице холодно. Меня зовут Леннокс. Так что вы хотели узнать?

Брэди прошел за ней в маленькую комнату со стойкой, старым диваном и кулером. Из соседней комнаты доносился звук включенного телевизора.

– В октябре и ноябре несколько человек снимали у вас шале, – сказал журналист. – Парни, которых не так просто забыть. Они довольно… необычные.

– Вы полицейский?

– Нет, я веду частное расследование. Одна девушка пострадала. Вы помните этих парней?

Женщина кивнула:

– Да, их и правда трудно забыть. Но мне не нужны неприятности…

– Уверяю, вы тут ни при чем. У вас есть их имена?

– Я хорошо их помню. В это время тут почти никого нет, они были единственными клиентами. Они сказали, что они… Племя. Заплатили наличными.

– Может быть, они оставили номер телефона?

– Нет. Это была группа студентов-киношников, снимали тут фильм ужасов. Предупредили, чтобы я не беспокоилась, если услышу крики.

– Вы их видели?

– Не всех. Наверное, кого-то из их помощников, потому что они были не настолько молоды, чтобы учиться в университете. Помню высокого мужчину с татуировкой. Очень неприятный, похож на крысу. С ними были две девушки, очень красивые.

Брэди показал фотографию Руби, и женщина ее узнала:

– Да, она была с ними. Еще я видела нескольких молодых людей, переодетых для съемок. Иногда они появлялись с таким солидным мужчиной, он вроде бы был у них главным.

– А как они были одеты?

– Длинные кожаные пальто, сапоги, цепи… Двое очень бледные, с накрашенными глазами. Как будто готовились к Хеллоуину!

– Вы с ними говорили?

– Нет, они снимали ночью, а весь день спали. Меня попросили их не беспокоить, чтобы не мешать съемкам. Иногда я видела их за ужином. Но они были так увлечены фильмом, что забывали об элементарной вежливости.

– У вас здесь есть камеры наблюдения?

– О, нет! Тут нечего красть. Обстановка в шале очень скромная.

– Какое шале сняли эти парни?

– На самом верху, чтобы им никто не мешал. Это самый большой дом: пять комнат, балконы и сауна в подвале. Летом, с мая по сентябрь, оно всегда занято.

– Значит, вы с этой группой почти не общались?

– Только с девушками, да и то немного. Днем они выходили, чаще всего та, про которую вы спрашивали. Они были вежливыми, но какими-то замкнутыми… и грустными. Еще я видела двух техников, о которых вам говорила, и все. Они были неразговорчивы. Мне было очень интересно, чем они там наверху занимаются!

– Вы ни разу туда не поднимались?

– Нет, конечно! Они сняли коттедж и сдали его в безукоризненном состоянии. Если бы все клиенты были так аккуратны, я была бы просто счастлива!

Они заметали следы.

– Сколько времени они тут провели?

– Десять дней в начале октября и десять дней в ноябре.

– Вы не заметили ничего странного?

– Ну, разве что то, как они были одеты! Но ничего, что меня бы встревожило.

– А крики?

– Я уже говорила, я сдала им самый дальний коттедж. Они могли там шуметь сколько душе угодно, здесь ничего не было слышно.

Больше здесь делать было нечего. Брэди понимал, что Племя слишком осторожно, чтобы оставлять следы. Однако ему хотелось увидеть место, где сняли те два ужасных фильма.

– Не могли бы вы меня туда проводить?

– Наверх? Нет, сейчас слишком холодно! Я дам вам ключи, только ничего там не трогайте.

Она прошла за стойку. Протянула Брэди ключи, объяснила, как пройти к шале, и дала ему старый электрический фонарь.

– Смотрите, не заблудитесь! Столько снега намело, что спасатели сюда не доберутся, – добавила она, и Брэди не понял, шутит она или нет.

Брэди пробирался по тропинке, которую указала миссис Леннокс. Подниметесь к четвертому шале, потом по ступеням налево. Брэди обошел четвертый домик и нашел ступени, которые вели наверх по склону холма.

Фонарь с трудом разгонял тьму, и Брэди пришлось удвоить внимание, чтобы не упасть. Наконец впереди показалось последнее шале, окруженное высокими деревьями.

Брэди сразу узнал дом, который видел в тех фильмах. Внутри было почти так же холодно, как снаружи. Брэди нажал на выключатель, в просторной гостиной вспыхнул свет. Он прошел дальше, заглядывая в комнаты, внимательно осмотрел каждую кровать. Вдруг кто-то из девушек оставил записку? Но ничего не нашел.

За кухней он увидел лестницу, которая вела в подвал. Брэди спустился по ней и оказался в помещении без окон. Он все еще не нашел того места, которое искал. Почему они провели здесь так много времени, если нужно было снять только общий план, а это всего десять минут на два фильма?

Две двери – одна, стеклянная, вела в сауну, другая, сплошная, в остальное помещение. Подвал занимал всю площадь под домом. Голые стены, цементный пол. Вот оно, то самое место. От страшных декораций не осталось и следа, но сомнений не было: Руби и ее подругу мучили именно здесь. В слабом свете фонаря Брэди заметил на полу потеки воска. Это здесь, подумал он. Здесь погибла душа Руби. Он постоял несколько минут, чтобы проникнуться атмосферой этого места, потом поднялся наверх.

Приходилось признать: эта поездка не дала ничего, кроме уверенности в том, что Племя тут побывало.

Брэди вернул миссис Леннокс ключи и фонарь и поехал обратно в Нью-Йорк. Снежинки плясали в свете фар.

Машин на дороге было много, и он вернулся домой поздно. В почтовом ящике он нашел брошюры, кредитную карту и медицинский полис на имя Кайла Лоренцо. Они помогут ему скрыть свою личность. Журналистские приемы подчас ничем не отличаются от шпионских.

Войдя в квартиру, Брэди сразу включил свет. В темноте ему было не по себе.

Интересно, когда вернется Аннабель?

Раньше он об этом не думал. Он привык к ее непредсказуемому графику. Но теперь…

Нужно успокоиться.

Племя ее не тронет. По крайней мере, воздержится от прямого нападения. Они не захотят привлекать к себе лишнее внимание, ведь Аннабель работает в полиции.

А вот я – другое дело…

Нет, это тоже глупо. Ведь это будет нападением на семью копа.

Но если они узнают, что я все от нее скрыл…

Вчера ночью они сильно рисковали. Что, если бы Аннабель проснулась?

Они бы просто убежали.

Брэди заметил, что уверен в себе гораздо меньше, чем днем.

Им все-таки удалось меня напугать. С наступлением ночи я уже не чувствую себя в безопасности.

Брэди пошел на кухню и взял самый длинный нож, который только смог найти. Затем вернулся в гостиную и включил музыку.

Он будет спокойно ждать Аннабель. Подумает о чем-нибудь другом.

А если понадобится, не колеблясь пустит в ход нож.

29

Брэди открыл глаза. Было темно. У него над головой был стеклянный купол гостиной, заваленный снегом.

Он пошевелился, и на пол соскользнуло одеяло. Значит, Аннабель вернулась, но не стала его будить. Сколько же сейчас времени? Часы на музыкальном центре показывали начало четвертого. Ветер свистел, бил в окна, стекла дрожали.

Брэди вспомнил о ноже. Его нигде не было. Только этого не хватало! Что, если его нашла Аннабель?! Он обшарил диван и нащупал нож, соскользнувший в щель между подушками.

Брэди прислонился лбом к стеклу. За окном кружились хлопья снега. Ему казалось, что он смотрит в окошко стиральной машины на вихрь перьев, летящих из разорванной перины.

Вдалеке виднелись небоскребы Манхэттена. Несмотря на позднее время, башни Всемирного торгового центра были ярко освещены. Они возвышались над заливом как два великана, охраняющих сон жителей города, как символы ценностей, созданных этой страной в ХХ веке. Соединенные Штаты нашли свое место в мире, и это становилось ясно всякий раз, когда ты смотрел в небо над Нью-Йорком. Пока два гаранта американского единства возвышаются на горизонте, бояться нечего.

Брэди пошел в спальню, лег рядом с Аннабель и обнял ее.

Солнце поднималось на небо, с трудом пробираясь между домами южного Бруклина. В вагоне было почти пусто. Брэди сомневался, что сможет найти Кермита в такую рань, но без его помощи дальше не продвинуться. Он израсходовал все пули, но так и не попал в цель. Племя по-прежнему вело в этой партии, зато он нашел место съемок и узнал, что Ленни был любовником Руби и заставлял сниматься в порнофильмах.

Чего еще искать? Зачем упорствовать?

Нет, нужно идти до конца. Ради Руби, ради себя самого.

До конца? Что это значит?

Брэди, задумавшись, смотрел на ряды домов, скрывавших горизонт. Повсюду телевизионные тарелки и кондиционеры. Грязные, заваленные хламом дворы. Мир потребителей, мужчин и женщин. Сколько семей живет в домах, которые он сейчас видит? Триста? Три тысячи? Сколько мужчин? Сколько девушек на экранах компьютера или телевизора? Сколько Руби, появившихся после щелчка мышки? Возникших на пять минут из небытия, чтобы доставить удовольствие? И тут же забытых.

Идти до конца означало узнать правду о Сондре Уивер. Брэди принимал свою сексуальность, он был не из тех, кто боролся за запрет проституток и порнографии. Он принимал свои и чужие фантазии. Он достаточно трезво мыслил, чтобы понимать – всему этому тоже есть место в цивилизованном обществе.

Но хотя граница между истинной сексуальностью, пренебрегающей запретами, и извращением едва заметна, а порой и вовсе размыта, Брэди все равно никогда не заходил на территорию откровенного порока. А Племя использовало самые подлые приемы, разжигая неутолимую жажду большего, жажду потребления, движущую нашим обществом.

Племя отрицало всякую мораль, отвергало то, что человечество создавало шаг за шагом, чтобы эволюционировать. Они поклонялись животной составляющей человека, манипулировали им, используя его самые уязвимые стороны.

В темном окне появился призрак Руби.

Ты неотступно следуешь за мной?

Чтобы привести меня к Племени.

Чтобы узнать их. Увидеть, каковы они на самом деле.

А что потом?

Потом ты отдашь их в руки системы, и она перемелет их так, как перемалывает всех, кто нарушает ее законы, всех, кто подвергает опасности ее стабильность.

Найти Племя. Вот его миссия. Потому что он часть системы и это его обязанность?

Нет, потому что я – нормальный! У меня тоже есть пороки, но я знаю, когда нужно остановиться. Различаю добро и зло. А эти люди опасны! Они пытаются раздвинуть границы допустимого, разрушают нас!

Это убийцы.

У Брэди больше не осталось сомнений. Все, что он видел и слышал о Племени, подтверждало его выводы. Они убивали. Уничтожали человеческую природу. Сеяли смертельную заразу. Распространяли свои идеи как вирус.

Брэди дошел до Кони-Айленда. Подняв плечи, уткнув нос в шарф, он шел навстречу яростным порывам ветра. Улицы были пустынны. Рваные пакеты, бумажки, картонные стаканы кружили по асфальту. Светофоры мигали в полной тишине. Словно в городе призраков.

Под завывания ветра, бьющегося о ставни и вывески, Брэди поднимался по улице. Вдалеке залаяли собаки, и этот признак жизни его приободрил. Он свернул на бульвар, тянувшийся вдоль пустынного пляжа.

Ему вспомнился фильм «Сердце ангела».

По сравнению с тем, что вокруг, фильм Паркера просто наполнен радостью!

Пройдя по деревянной набережной около километра, Брэди увидел общественный туалет, где нашел пристанище Кермит. У закрытой двери застыли лужицы рвоты.

Брэди громко постучал:

– Кермит?

Ответа не последовало, и он потянул дверь на себя. Она была открыта. На кафельном полу плясал оранжевый отблеск.

– Кермит?

Брэди прошел дальше. В бутылке из-под содовой горела свеча. У стены под писсуарами лежал облезлый ковер, на нем спальный мешок. Походная плитка, стопка одежды, несколько ящиков консервов.

– Тебя не отпускает, да? – произнес спокойный голос у него за спиной.

Кермит сидел на полу, держась за унитаз. Его гладкое лицо казалось постаревшим, взгляд был мутным, на лбу блестел пот.

– Я знал, что ты вернешься. Я сразу понял, что ты такой.

– Какой? – осторожно спросил Брэди.

– Идешь напролом, не умеешь отступать. Бьешься головой о стену.

– Вы больны.

– Конечно. Поэтому я живу в сортире.

– Нет, я хочу сказать, вы действительно больны. Вам нужен врач.

– Не волнуйся. Я знаю, что со мной. Из моих пор сочится вся грязь этого мира. Ничего, пройдет. Со мной всегда такое происходит, когда…

– Когда что?

– Когда я очищаю мир.

Брэди посмотрел на унитаз, который обхватил Кермит. Он был чистым. Чище, чем в гостинице! Он вспомнил, что ему рассказывали о Кермите, и с трудом подавил приступ тошноты.

– Мне нужна помощь, – сказал он, садясь на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с Кермитом.

– Забудь. Те, к кому попала твоя подружка, настоящие звери. Ты рискуешь жизнью.

– Они убивают женщин.

– Да. Как чертовы вампиры…

– Вы хотите, чтобы мир стал чище? Я тоже. Они отравляют воздух, которым мы дышим.

– У тебя не хватит сил, – возразил Кермит.

– Я хочу добраться до Племени. Скажите, где их искать, а дальше я сам.

Кермита перекосило. Брэди решил, что его сейчас стошнит, но он сказал:

– Такие, как они, пачкают этот мир.

– Поэтому их надо остановить.

– Тут я тебе не помощник.

– Я должен их найти. С тех пор как я о них узнал, моя душа горит как в огне. Бывают пожары, которые потушить можно только взрывом. Именно это мне и нужно.

Кермит скривил губы в подобие улыбки:

– Ты сам сгоришь, как ночная бабочка.

– Помогите мне, пока не стало слишком поздно! – настаивал Брэди. – Я знаю, что, если предложу вам деньги, вы швырнете мне их в лицо. Поэтому просто поверьте, что мне это жизненно необходимо.

Кермит посмотрел на дно унитаза:

– Ладно… – Он протянул ему руку: – Помоги мне встать. Деньги мне не нужны, лучше купи пожрать. И не смотри на меня так: даже я иногда ем не только дерьмо.

30

Аннабель приехала в полицейский участок позже обычного. Накануне она работала допоздна и позволила себе поспать подольше.

– Ну как, выспалась? – спросил ее Джек.

– Нет.

Вчера вечером они обошли все бары на Тоннель-авеню от Джерси-Сити до Норт-Бергена и опросили всех барменов, официантов и завсегдатаев. Это было сложно и утомительно. Нужно было расположить собеседников к себе, убедить, что им просто нужно узнать хоть что-нибудь о Шарлотте Бримквик. Пять часов они потратили на пустые разговоры, но Тайер все равно не желал сдаваться. Они не пропустили ни одного бара, прошли почти десять километров и закончили в полночь.

Они почти ничего не узнали. Какой-то невзрачный парень заговорил с Тайером в туалете и договорился встретиться на следующий день. Джек и Аннабель с нетерпением ждали, что он скажет. Может быть, он что-нибудь слышал? Они по опыту знали, что надежды почти нет. Скорее всего, это был хитрец, который надеется уладить свои дела с помощью полиции.

Аннабель никак не могла сосредоточиться. Ее мучили мысли. Она посмотрела на своего напарника:

– Джек, скажи… Все парни смотрят порно?

Тайер едва не расхохотался.

– Не знаю, – честно ответил он. – А что?

– Ладно, ничего… Забудь.

Заметив ее смущение, Джек добавил:

– Я думаю, проблема вот в чем: женщины приравнивают просмотр порнографии к измене. А на самом деле это просто способ снять напряжение. У меня была знакомая, которая предпочитала, чтобы я ей изменял, думая о ней, чем занимался любовью с ней, думая о другой!

Аннабель фыркнула, и Джек обрадовался, что ему удалось ее рассмешить.

– Вернемся к нашим баранам, – сказал он, протягивая Аннабель папку. – Вот мои заметки по поводу Мелани Огденс. В выходные я сделал несколько звонков и собрал информацию. Похоже, она действительно покончила с собой.

– Две девушки, работавшие на Кеттера, убивают себя. Я сразу поняла, что он мерзавец.

– Это так, но доказательств, что он причастен к их смерти, нет. Кстати, я проверил: у Огденс никакой пентаграммы не нашли.

– Итак, две девушки работали на Кеттера и покончили с собой. У одной на двери пентаграмма. Третья убита, она лучшая подруга самоубийцы номер два, и у нее тоже такой же рисунок. О чем это говорит?

– Повторяющиеся элементы, – отозвался Джек.

– Хочешь сказать, у нас серийный убийца?

В кабинете повисла тишина. Где-то приглушенно звонили телефоны, слышался гул голосов.

– Нет, – твердо сказала Аннабель. – Два самоубийства, одно убийство, и все они связаны с порноиндустрией. Это так, но серийный убийца тут ни при чем.

– Надеюсь, что ты права.

– Я хочу надавить на Леонарда Кеттера. Я вызвала его, он придет сегодня вечером. А пока поговорим с тем парнем, который назначил нам встречу. Кстати, где это?

– В Юнион-Сити. С учетом пробок, мы будем там через час.

Они все-таки опоздали. Войдя в дешевый ресторан, куда ходили в основном служащие из соседних офисов, Джек огляделся и узнал мужчину, который заговорил с ним накануне: лысина, круглое лицо, оплывший живот.

– Детективы Тайер и О’Доннел, – представился Джек. – Спасибо, что пришли.

– Здравствуйте, – ответил мужчина. – Меня зовут Филипп Тортон. Извините, что начал, не дождавшись вас, уж простите. Я нервничаю, а еда меня успокаивает.

– Нервничаете? Почему? – спросил Джек, садясь рядом.

Тортон испуганно посмотрел на Аннабель:

– На Шарлотту напали… Я слышал, как вы вчера сказали это в баре.

– Почему вы не стали разговаривать там?

– Слухи там распространяются со скоростью света. Если кто-нибудь узнает, что я с вами говорил, моя жизнь превратится в ад.

– Повторяю еще раз, нас не интересуют ваши темные делишки, наркотики и все такое, – сказал Тайер. – Нам нужна информация о Шарлотте Бримквик. Что вы можете рассказать?

– Что с ней случилось? Я не могу ей дозвониться. Она в больнице?

– Сначала ответьте на мой вопрос, – потребовал Джек.

Тортон в смятении схватил кусок хлеба.

– Я познакомился с Шарлоттой в том самом баре, – сказал он с набитым ртом. – Примерно полгода назад. Я купил ей выпить, и мы провели вместе ночь.

– За деньги? – спросила Аннабель.

Тортон кивнул, глядя в тарелку с остатками морковного салата.

– Она очень славная, – продолжил он, – умеет слушать. Иногда я разговаривал с ней по нескольку часов.

– Ближе к делу, – поторопил его Тайер.

– В воскресенье я хотел сделать ей сюрприз. После обеда пришел к ней с бутылкой вина. Но она была не одна. Признаюсь, меня это задело. Я прекрасно знаю, что не единственный у нее, но все равно…

– Что вы видели? – спросила Аннабель. – Вы слышали крики?

– Нет. Как только я увидел возле ее трейлера фургон, я сразу все понял. Я не стал ждать, пока до меня донесутся звуки их любовных утех.

– И это все? – спросил Тайер.

– Да. Наверное, это был фургон того, кто на нее напал. Черный, нью-йоркский номер, начинается с букв «EDE». Я запомнил, потому что так начинается мой пароль от Интернета. А вот цифры не помню.

– Значит, вы не видели и не слышали ничего подозрительного?

– Нет.

Джек разочарованно вздохнул.

– Скажите, как чувствует себя Шарлотта? – спросил Тортон.

– Мне очень жаль, но она умерла.

Губы Тортона задрожали, он опустил голову.

– Умерла? – переспросил он.

Аннабель злилась на себя за то, что им пришлось вытянуть информацию у этого несчастного парня, прежде чем сообщить ему плохую новость. Ей было его жаль. Она понимала, что он был одинок и нашел в Шарлотте друга. Шарлотта была проституткой, но их отношения не сводились только к сексу. Он видел в ней женщину, а не вещь.

Тортон заплакал. В этот момент у Джека зазвонил мобильный телефон, и он отошел. Аннабель вздохнула. Она ненавидела утешать свидетелей.

– Мне очень жаль, – сказала она, протягивая Тортону салфетку и чувствуя себя крайне неловко. – Обещаю, мы сделаем все, чтобы найти того, кто это сделал.

– Она… сильно страдала? – спросил он, давясь слезами.

– Нет, – соврала Аннабель.

Джек подбежал к ней, схватил за руку и оттащил в сторону.

– Это Макферни, – прошептал он. – Только что получили отчет о вскрытии. Все гораздо хуже, чем мы думали.

31

Два призрака неслись навстречу ветру, под грохот надземного метро. Кермит был в длинном шерстяном пальто, мятой бейсболке, варежках и очках с фиолетовыми стеклами. Несмотря на то что он был болен, шел он очень быстро, Брэди едва поспевал за ним. Они подошли к границе Кони-Айленда; перед ними был заснеженный пустырь, окруженный решетками, которые дрожали и звенели под порывами ветра. Над головой возвышался стальной мост, и Кермит пошел вдоль него.

Мрачные кварталы, где улицы были похожи на кротовые ходы, а дома закрывали небо, тянулись один за другим. Брэди казалось, что он внутри какой-то крепости с множеством переходов и башен.

Внезапно путь им преградил грязный канал. Мост, по которому проносились поезда метро, перепрыгнул через это препятствие. В мутной воде среди веток и льдин плавали пластиковые бутылки и прочий мусор. Кермит прошел по тропинке к нескольким ивам, нависшим над хижиной, обшитой рифленым железом.

На нижних ветках деревьев болтались игрушки, вроде тех, что попадаются в киндер-сюрпризах, и маленькие черепа грызунов. Кермит постучал в дверь:

– Владислав! Вылезай из своей норы! Это Кермит!

Оказалось, что Санта-Клаус живет в трущобах на берегу бруклинского канала. Огромный живот, густая борода до пояса, румяное лицо и красно-белая стеганая куртка. Увидев гостя, он выпучил глаза.

– Срань господня! Лягушка, ты, что ли?! – взревел он, воняя перегаром.

Только что на моих глазах умерла легенда, подумал Брэди.

Кермит и толстяк обнялись.

– Влад, познакомься, это мой друг.

– А имя у него есть? – спросил толстяк.

– Меня зовут Брэд.

– Да мне насрать, как тебя зовут. Ну, проходите, тут так дует, что все бабло из карманов выдует.

– В другой раз, Влад. У нас мало времени. Я ищу Тедди Клайнса.

– Ах, вот значит, что у тебя за друг… – ответил толстяк, мрачно глядя на Брэди.

– Где он, Влад? Я его уже сто лет не видел.

– Ну еще бы. Ты же вообще у нас не появляешься!

– В последнее время я очень занят.

– Своими сортирами? Ладно… Тед сейчас шляется где-то на Десятой авеню. Если только не обстряпывает свои делишки в Стране Оз.

– Спасибо, Влад. Обними Донну от меня.

– Да я ее выгнал.

– Что ж, очень жаль. До скорого!

Кермит схватил Брэди за руку и потащил за собой, а старый алкоголик продолжал говорить так, будто они все еще стояли перед ним:

– Она сказала, что от меня воняет! Она сама воняет! Теперь ее трахает Койот. Что ж, удачи ему!

– Не обращай внимания, – сказал Кермит. – Он немного не в себе. Пойдем быстрее, не стоит тут задерживаться.

– А этот Влад… Разве тут не опасно жить?

– Нет, местные даже снабжают его алкоголем.

– С какой стати?

– Он оказывает им услуги.

– Какого рода?

– Этого тебе знать не нужно.

Брэди представил себе самое худшее. Похоже, Санта-Клаус действительно пал очень низко.

– Скажете вы наконец, в чем дело, или нет? – не выдержал наконец Брэди. – Этот Тедди, он что, из Племени?

– Нет.

Брэди остановился:

– Долго еще вы будете молчать? Все, чего я хочу, – найти Племя. И все.

– Я не знаю, где они. Никто не знает.

– А что мы тогда делаем?!

– Ищем.

Брэди вздохнул:

– Не могли бы вы мне рассказать чуть больше?

– Я не обещал, что будет легко. Идемте быстрее!

Они вернулись на Шелл-роуд, нашли другую ветку метро и стали вдоль нее подниматься на север.

– Далеко еще? – спросил Брэди.

– Порядочно. Но ты ведь не собираешься ныть?

Брэди покачал головой:

– Как вы себя чувствуете? На свежем воздухе легче?

– Нет, но не переживай. Я пока держусь на ногах.

– Я слышал, Влад упомянул Страну Оз. Что это такое?

– Место, от которого стоит держаться подальше.

Брэди понял, что больше ничего не добьется, но скрытность Кермита его раздражала.

Через четверть часа они вышли на большой перекресток; вокруг было много магазинов и кафе.

– Теперь смотри в оба, – предупредил Кермит. – Скажи, если заметишь высокого парня с длинными темными патлами. Он немного похож на тебя, только одет похуже.

Они шли вперед, но Тедди все не было. Кермит зашел в какой-то магазинчик, чтобы расспросить о нем. Выйдя, он подал Брэди знак следовать за ним:

– Он был тут полчаса назад, заходил за сигаретами. Теперь, наверное, ошивается на парковке.

Они свернули на маленькую площадку между грязными домами, и Кермит направился в угол к огромным мусорным бакам. Там, у запасного выхода, курил небритый мужчина с длинным лицом и всклокоченными сальными волосами.

– Кермит! – воскликнул он, но тут же замолчал, увидев Брэди.

– Тед, я очень спешу. Скажи, тебе в последнее время заказывали девочек? Странные мрачные парни.

– Вроде него? – спросил Тедди, косясь на Брэди.

– Это свой, он в курсе. Мы иногда вместе снимаемся.

– Я больше не в теме, Кермит. Как ни тяжело это говорить, но я завязал.

– Ну же, напряги память! Я знаю, ты продал им несколько мексиканок!

Брэди полез в карман, он собирался дать Тедди денег. Кермит заметил это и незаметно сжал ему руку, давая понять, что этого не стоит делать.

– Может, ты слышал о каком-нибудь необычном заказе? – настаивал он.

– Последняя поставка была в порт Ред-Хук.

– Рассказывай.

– Ко мне явились два жутких мужика, им нужны были девочки, готовые на все. Я подогнал им несколько телок и кое-что с этого поимел. Не бог весть что, но все-таки.

– И сколько тебе заплатили?

– По сто пятьдесят за штуку.

– Да разве это деньги!

Брэди почувствовал, что Кермит сильнее сжал его руку.

– Это было в начале месяца, но с тех пор ничего. Я на мели.

Кермит вытряс из него новое имя и адрес и повел Брэди в метро. Когда они сидели в вагоне, Брэди спросил его:

– Кто такой этот Тед?

– Обычный сукин сын. Он знает все пункты Армии спасения, все церкви, где раздают горячую пищу, приюты и ночлежки. Рыщет в поисках нелегальных иммигранток, которые остались без денег, отчаялись и катятся на самое дно. Он предлагает им работу, за которую заплатят сразу и много. Тед знает мелких продюсеров, которые снимают любительское порно и ищут доступных девочек. Тех, кто за горячую еду, номер в отеле на две-три ночи и сотню долларов согласны забыть о том, что они – люди.

– Они пользуются их положением и превращают в сексуальных рабынь…

– Все гораздо хуже. Они покупают их человеческое достоинство и заставляют их делать отвратительные вещи.

Кермит сел поудобнее и поправил очки.

– Эти парни из Ред-Хук, – сказал Брэди, – думаете, это те, кого мы ищем?

– Есть только один способ это узнать. Мы как раз туда едем.

С этими словами Кермит сложил на груди руки и заснул.

32

Метро в Ред-Хук не ходило. Автострада на высоком мосту брезгливо касалась квартала огромными бетонными опорами, как будто боясь подхватить заразу. Промышленные зоны, склады, доки, обветшалые здания выглядели неприветливо и уныло. Тут никому не были рады.

Кермит и Брэди шли вдоль облупившихся фасадов и покосившихся изгородей, окружавших заброшенные сады и полуразрушенные дома. Городская администрация давно обещала облагородить этот район, но у нее все не доходили руки. Ред-Хук, казалось, застрял в прошлом. Дикий Нью-Йорк семидесятых варился здесь в собственном соку. Никогда еще Брэди не проводил на дне Нью-Йорка столько времени, как в последние дни.

Он с тревогой смотрел на своего провожатого. Было холодно, но Кермит обливался потом. Несколько раз, чтобы не упасть, ему приходилось ухватиться за столб, но он мужественно шел дальше. Брэди купил в «Сабвее» сэндвичи; Кермит съел половину, а остальное сунул в карман пальто.

Постепенно жилые дома сменились ангарами, гаражами, автобусными парками. Кермит и Брэди подошли к стене, за которой возвышались гигантские краны и слышался грохот работающих механизмов. Кермит обошел главный вход, будку охранника и проскользнул в неприметную дверь. Брэди петлял вслед за ним между контейнерами. Из стоявших вокруг вагончиков выходили рабочие, надевая на ходу строительные каски.

Кермит тоже где-то раздобыл две и невозмутимо надел свою, как будто всю жизнь тут работал:

– Я уже два года пробираюсь в порт именно так. Видишь, это не так трудно, как кажется.

Они прошли вдоль пристани, где стояли два грузовых судна. Третье, самое большое, стояло у пирса и закрывало солнце.

– Тедди сказал, что один из парней, которые заказывали девочек, поставщик провианта.

Вдалеке показалась патрульная машина, и Кермит поспешно подошел к двум мужчинам в оранжевых жилетах, которые разговаривали неподалеку.

– Мне нужен Ронни Тишпарт…

– Возле цистерн, – ответил один, махнув куда-то себе за спину.

Второй поморщился, окинув Кермита взглядом.

– Не парься, они не станут проверять, что мы тут делаем. У них хватает своей работы, – сказал тот Брэди, когда они отошли подальше.

У Ронни Тишпарта были низкий лоб, близко посаженные глаза, полные щеки и выступающий подбородок. Брэди почему-то был уверен, что он не снимался в фильмах Племени.

– Привет, – сказал Кермит, – нам нужны девочки. Говорят, у вас есть то, что нам нужно.

К удивлению Брэди, Ронни совершенно спокойно ответил:

– Свернете за зеленый ангар и спросите Клиффорда на «Добром приюте».

Брэди разглядел впереди старый ржавый буксир, рядом с которым гнили развалины других судов. По скрипящим мосткам они поднялись на «Добрый приют», Кермит постучал в дверь. Им открыл огромный мускулистый негр.

– Клиффорд? Мы от Ронни.

– Проходите. Вы с большого зерновоза?

– Да, – соврал Кермит.

– Хорошо. У вас еще есть время. Думаю, он отплывет не раньше завтрашнего дня.

Он провел их к узкой лестнице; они спустились вниз и оказались в коридоре со множеством дверей, большинство из которых были открыты.

– Если дверь закрыта, значит, девушка занята. Цена зависит от того, насколько девчонка красива и какие услуги предоставляет. Что именно вас интересует?

Брэди прошел вперед и увидел крошечную каюту. В тусклом свете, проникавшем сквозь грязный иллюминатор, можно было разглядеть кровать, на которой лежала красивая мексиканка. На вид ей было не больше двадцати лет.

– Эта самая дорогая, – предупредил Клиффорд, – и самая молодая. Но она только что приехала, и на нее я дам скидку: ее еще нужно кое-чему обучить. Согласны? По очереди или вдвоем?..

Брэди прошел дальше. В следующей каюте он увидел еще одну девушку, с глазами, потухшими из-за наркотиков или из-за того, что ей пришлось пережить.

Хозяин продолжал:

– Там дальше настоящая бомба. Опытная! Отсосет обоим сразу.

– Они делают это… добровольно? – спросил Брэди.

Его слова вызвали взрыв возмущения.

– За кого ты нас принимаешь?! За чудовищ?! Конечно добровольно! Они зарабатывают, а когда накопят деньжат, уходят!

– Они работают только здесь? – спросил Кермит. – Вы не сдаете их в аренду на съемки?

– На съемки? – переспросил Клиффорд с отвращением. – Нет, это же не еда на вынос! Короче, что вам нужно?

Кермит и Брэди переглянулись. Ложный след. Племя не имеет к этому никакого отношения.

– Нам нужны девушки для съемок, – сказал Брэди.

– Тогда что вы тут забыли? Берите, что есть, или проваливайте. Мне тут всякие психи не нужны!

– Хорошо, – сказал Брэди и пошел обратно к лестнице.

Он услышал, как Кермит спросил:

– Где тут у вас туалет?

Он догнал его через минуту, и Брэди облегченно вздохнул. Кермит наклонился к нему и шепнул:

– Не смотри так, мне просто приспичило отлить!

Клиффорд раздраженно вывел их на улицу.

– Похоже, мы так и не продвинулись в поисках, – вздохнул Брэди. – Есть другие идеи? Может, кто-то из ваших знакомых по съемкам что-нибудь знает?

– С Племенем они не пересекаются. Начинать нужно не оттуда.

– И что нам теперь делать?

Кермит снял очки и потер глаза.

– Пойдем туда, куда мне вообще-то не хотелось тебя вести, – сказал он.

– В Страну Оз?

– Да, – кивнул Кермит, надел очки и встал.

– Что это такое?

– Волшебная страна.

И Кермит снова пошел вперед, не оборачиваясь, чтобы посмотреть, успевает ли за ним Брэди.

– Как же мы попадем в эту волшебную страну? – раздраженно спросил Брэди, догоняя его.

– По дороге из желтого кирпича.

33

Джек Тайер остановил свой «форд» у неприметного трехэтажного здания в центре жилого квартала Джерси-Сити. Американский флаг и два белых шара по обе стороны от входа означали, что это полицейский участок.

Их встретил детектив Макферни и проводил в кабинет. Молодой детектив окатил их ледяным взглядом.

– Вот заключение судмедэксперта, – сказал Макферни, протягивая папку. – Еще горячее.

– Узнали что-нибудь новое? – спросила Аннабель.

– Установлено точное время смерти.

– Я думала, это не удастся узнать…

– Док всегда такой: ворчит и ругается, но дело свое знает. Шарлотту убили в воскресенье, между полуднем и ранним вечером.

Джек и Аннабель переглянулись. Похоже, Тортон действительно видел машину убийц.

– Следы сексуального насилия есть? – спросил Тайер.

– Нет. Ей вырезали желудок, пищевод и язык. И это сделал не профессионал. Еще док почувствовал резкий запах изо рта жертвы. Похоже, ей в рот залили отбеливатель! Однако непонятно, проглотила она его или нет, поскольку большая часть внутренностей отсутствует.

Тайер присвистнул:

– Бедняжка еще при жизни прошла все круги ада…

– Ей выбили молотком зубы, – продолжал Макферни. – Руки и плечи в синяках – ее удерживали силой. Собак ослепили слезоточивым газом и забили насмерть тупым оружием вроде бейсбольной биты.

– Значит, нападавших было несколько, – сказал Джек. – Во время пыток ее держали двое или трое человек. Когда собаки залаяли, их ослепили газом и убили.

Шарлотта услышала лай, но не успела вызвать полицию… У вас есть какие-нибудь зацепки?

– Нет, – ответил молодой полицейский.

– Мы изучаем прошлое Шарлотты, пытаемся восстановить ее последние дни, – сообщил Макферни. – Это довольно трудно, никто не хочет говорить, когда речь заходит о проституции или убийстве.

– Возможно, у нас кое-что есть, – сказал Тайер. – Мы нашли свидетеля, который в воскресенье видел машину около трейлера Шарлотты и запомнил первые буквы номера. Фургон зарегистрирован в Нью-Йорке. Мы проверим, и, если нам повезет, я вам позвоню.

Джек и Аннабель не стали задерживаться – пора было возвращаться в участок. В три часа явился Леонард Кеттер. Аннабель отвела его в комнату для допросов и оставила одного. Она хотела, чтобы он понервничал.

Пока Джек проверял номер фургона, Аннабель рылась в базе.

– На него вообще ничего нет! – воскликнула она наконец.

– Он мошенник и подлец, и, возможно, даже бил девушек, но убийство… Нет, вряд ли он убил Шарлотту.

– Он мог присутствовать при этом.

– Не исключено. Устроим допрос по всем правилам? Мы ведь его не арестовывали, не зачитывали права… Если будем слишком давить, он откажется говорить и уйдет. Думаю, мы еще успеем его прижать.

Они вошли в комнату для допросов, и Аннабель положила на стол три толстые папки. Шансы разговорить подозреваемого выше, если он думает, что о нем и так уже многое известно.

– Что вам нужно? – возмутился Кеттер. – Зачем меня вызвали? Думаете, мне больше нечем заняться?

Тайер заговорил так, что сразу стало понятно, кто тут главный:

– Если будете сотрудничать, мы вычеркнем вас из списка подозреваемых. Но если начнете упираться, я буду вызывать вас каждый день, приходить к вам на работу, допрашивать родственников. Все узнают, что вас подозревают в преступлении.

– Я найму адвоката, – неуверенно возразил Кеттер.

– Он обдерет вас до нитки. Я предлагаю вам честную игру. Отвечайте на наши вопросы, и мы оставим вас в покое. Сэкономите нервы и кучу денег.

– Вы всегда разводите такую бурную деятельность по поводу самоубийства? – поинтересовался Кеттер.

– Погибла женщина…

– Руби покончила с собой!

– Я говорю не о Руби и не о Мелани. Погибла еще одна женщина, которую вы знали, и на этот раз нет никаких сомнений в том, что это убийство.

– Кто это? – встревожился Кеттер.

– Шарлотта Бримквик, – сказала Аннабель.

– Подруга Руби? О, черт!..

– Где вы были в воскресенье?

– Вы что, меня подозреваете?

Джек ударил кулаком по столу:

– Отвечайте!

– В воскресенье? Я?.. Сидел дома.

– Один?

– Да.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Не знаю, спросите соседей.

– Вы кому-нибудь звонили? Вам кто-нибудь звонил?

– Не помню, возможно…

– У вас есть машина?

– Да.

– Какая?

– «Хонда-цивик». Что…

– У вас есть баллон со слезоточивым газом?

– Нет.

– Бейсбольная бита или лом?

– Э-э… старая бита. Но я ее уже давно не доставал.

– У вас есть оральный расширитель?

– Что?! Я даже не знаю, что это такое!

– Вы были в Норт-Бергене?

– Где это?

– Когда вы в последний раз ездили в Нью-Джерси?

Вопросы сыпались один за другим, не оставляя времени на раздумья. Через десять минут Кеттер обливался потом, ошарашенно глядя на Джека и Аннабель.

– Послушайте, если меня в чем-то обвиняют, скажите в чем, и я вызову адвоката! Но перестаньте обращаться со мной, как будто я последний негодяй!

– Это стандартная процедура, – отрезал Джек, листая свои записи. – Напоминаю, или вы будете отвечать, или я превращу вашу жизнь в ад. Вам придется продать квартиру, чтобы нанять адвоката. Сотрудничая с нами, вы оказываете услугу себе самому.

Аннабель задала следующий вопрос:

– Руби или Мелани состояли в какой-нибудь секте?

– Нет, я бы об этом знал. Руби верила в Бога, вот и все.

– На ее двери мы видели пентаграмму. Что, по-вашему, это означает?

– Понятия не имею. Хотя… Вообще-то в последнее время Руби стала странной. У нее началось что-то вроде мании преследования, она несла какую-то мистическую чушь.

– С вашей девушкой что-то явно было не в порядке. Вам не приходило в голову, что неплохо бы ей помочь?

– Что вы себе вообразили? Она же не была сумасшедшей! Просто небольшая депрессия…

– Вы сказали, что она ударилась в мистику. Как это проявлялось в повседневной жизни?

– Она читала Библию, думала о том, что станет с ее душой… и все в таком духе. Я говорил ей, что это глупости. Достаточно посмотреть в окно на этот город, чтобы понять: Бога нет.

Джек невольно усмехнулся. Помолчав, он сказал:

– У меня все.

Аннабель кивнула.

– Можете идти, Кеттер, – сказала она. – Но держите нас в курсе, если решите уехать из города, даже ненадолго. Вот моя визитка.

Когда они остались одни, Джек спросил:

– Что скажешь?

– Это не он. Он не убивал Шарлотту Бримквик. Он ничтожество, но не убийца.

– Согласен.

Войдя в кабинет, Джек увидел, что по факсу прислали какие-то документы.

– Что это? – спросила Аннабель.

– Результат анализа рвоты, найденной там, где погибла Руби.

– Я думала, Вудбайн не разрешил провести экспертизу.

– У меня есть знакомый в лаборатории, он мне кое-что должен.

– И что там?

– Как я и говорил, ДНК не совпали. Теперь у нас есть доказательство, что там был еще один человек. Может быть, теперь ты мне поверишь: это не было самоубийством.

34

Манхэттен. Когда-то тут были болота, холмы, индейские тропы. Теперь его сковал панцирь из асфальта, бетона и стекла, уничтожив не только дикую природу, но и воспоминание о ней. Вечно спешащая толпа свободно текла по Кэнэл-стрит и Бродвею, по безопасным и ровным улицам, переливающимся яркими огнями.

Кермит крался вдоль стен, как будто старался не попасться на глаза дикому зверю. Брэди покорно следовал за ним. Они подошли к Манхэттенскому мосту, по которому мчались плотные ряды машин, стремившихся на другие, более тучные пастбища.

Свернув на более тихую Кристи-стрит, Брэди увидел впереди деревья, тянувшиеся вдоль заснеженных баскетбольных площадок и футбольных полей.

Кермит ускорил шаг. Витрины магазинов были покрыты пылью, как будто их не мыли с прошлого века. Итальянские названия уступали место китайским. Китайский район быстро, квартал за кварталом, захватывал территорию, наглядно демонстрируя, что двадцать первый век будет временем китайского господства.

Кермит вошел в парк. Увидев, что все дорожки занесены снегом, он вполголоса выругался.

– В чем дело? – спросил Брэди, не надеясь получить ответ.

– Из соображений безопасности вход редко бывает в одном и том же месте, на асфальте делают пометки мелом. А сегодня их не видно из-за снега.

– Может, я смогу помочь, если вы объясните, что нужно искать?

– Ты все узнаешь в свое время.

Кермит отошел в сторону и склонился над урной. Брэди подумал было, что, вероятно, существует некий секретный язык, на котором общаются маргиналы, используя мусорные баки, афиши, фонарные столбы. Но Кермит ничего не искал, у него просто начался приступ рвоты.

Когда ему стало лучше, они пошли дальше. Брэди удивился, что в парке почти никого не было – только мужчина, выгуливавший собаку, и несколько прохожих, спешивших по своим делам. Через некоторое время он заметил, что в парке нет ни одной целой скамьи, только искореженные металлические каркасы.

– Странно, – сказал он. – Не думал, что люди будут портить то, чем могли бы пользоваться сами.

– Это делают городские власти, – пошатываясь, ответил Кермит. – Чтобы тут не ночевали бездомные. Надеются выкурить их отсюда.

Впереди показались какие-то люди, сгрудившиеся вокруг тележки из супермаркета. Подойдя ближе, Брэди увидел, что это бродяги.

Кермит поздоровался и стал вглядываться в их лица.

– Джексон! – воскликнул он. – Что вы делаете на улице в такое время?

– Не хотим превращаться в кротов! – ответил бородатый негр. – А ты-то что тут забыл? Твой приятель не похож на жевуна![10]

Брэди, как истинный американец, знал «Волшебника из Страны Оз» наизусть, и догадался, что жевунами бездомные называют друг друга. А Страна Оз – это их дом.

– Это свой, – успокаивающе сказал Кермит. – Я ищу вход в Страну Оз. Где он сейчас?

– Ты что, читать разучился? – захохотал Джексон, разевая беззубый рот.

– Идиот, указатели замело!

– Сам ты идиот! Зимой делают зарубки на деревьях! – ответил Джексон, ткнув пальцем в ближайшую березу.

Брэди увидел вырезанную на стволе стрелку и буквы «ДЖК». Дорога из Желтого Кирпича.

– Спасибо, – сказал Кермит и потащил Брэди за собой.

– Не за что! – крикнул Джексон, выругавшись им вслед.

Они шли по стрелкам, пока Кермит не остановился над канализационным люком в конце аллеи.

– Это здесь, – пробормотал он.

– Почему? Может, дальше есть еще стрелки…

– Нет, это здесь. Люк не припорошен снегом.

Он огляделся.

– Тут где-то должен быть лом, – сказал он. – А, вот и он! – Он вытащил из кустов гнутый железный лом, поддел крышку люка и поднял ее. – Ну вот, мы и на месте. Это вход в Страну Оз. Сейчас мы окажемся на обратной стороне радуги.

Брэди первым ступил на металлическую лестницу, Кермит закрыл люк у них над головой. Спустившись, он включил фонарик и надел его на голову, как шахтер.

– Держи, это тебе, – сказал он, протягивая Брэди старый фонарь на батарейках.

Брэди включил фонарь и увидел, что они стоят на маленькой площадке, нависшей над путями метро.

– Значит, это правда? – спросил он. – Что в подземельях Нью-Йорка живут люди?

– В девяностых мэр Джиулиани сделал все, чтобы очистить город от нищих, но признал сообщество, существовавшее в недрах города. По официальным данным, сейчас тут живет пять тысяч человек. Но я думаю, что их раза в два больше.

– Я считал, что это миф…

– Официально так и есть. Джулиани решил оставить в покое людей, живущих под землей, но копы преследовали бездомных, замуровывали входы и разрушали их убежища. Однако бездомные решили, что тут их земля обетованная, и с этим ничего нельзя было поделать. Они находили все новые входы и изменили тактику. Они поняли: чтобы от них отстали, нужно затаиться. Они стали невидимками и почти не выходят на поверхность: только ночью и там, где их не видят богачи и туристы. Ну же, идем.

Кермит подошел к рельсам и, ощупав стену, нашел очередную стрелку и буквы. На мгновение он привалился к стене, закрыл глаза, потом выпрямился и пошел в сторону Страны Оз.

Пройдя несколько метров, он начал насвистывать.

Брэди как будто оцепенел. Лампа на стене освещала туннель красным тревожным светом. Кермит прошел под ней и исчез в темноте за поворотом. Лампа ярко светилась, и Брэди казалось, что огромный красный глаз пристально смотрит на него, требуя остановиться.

35

Свет от фонарей плясал на полу, будто две бледные луны играли в салочки. Шаги гулко раздавались в туннеле. Брэди услышал вдалеке шум проходящего поезда и остановился, чтобы убедиться, что рельсы проходят достаточно далеко.

– Не бойся, – сказал Кермит, не оборачиваясь. – Здесь никто не ездит.

– Откуда вы знаете?

– Я уже тут бывал.

– Где мы? Это объездные пути?

– Насколько я знаю, этим туннелем пользуются, только если на ветке, которая идет в Деланси, какие-то проблемы. Страна Оз возникла на заброшенном участке. В тысяча девятьсот семьдесят пятом году начали рыть новую линию под Кэнэл-стрит и Кристи-стрит, но быстро поняли, что подрывают три опорные стойки «Конфуций-плаза» и фундамент при въезде на Манхэттенский мост. Работы срочно остановили. Страна Оз начинается отсюда и тянется до бывшей конечной трамваев в Эссексе и на Деланси-стрит.

– Тех, что ходили по Вильямсбургскому мосту? – удивился Брэди. – Это было сто лет назад!

– Конечную закрыли в конце сороковых, и с тех пор тут ничего не менялось. Страну Оз создали отбросы общества, воспользовавшись его ошибками и прошлым, о котором оно предпочло забыть.

Туннель расширился, появились еще одни рельсы. Одна стена закончилась, за ней показались третьи пути. Через каждые пять метров потолок был укреплен металлическими балками. Брэди казалось, что он внутри огромной грудной клетки, идет по лабиринту вен в поисках сердца.

Внезапно раздались скрежет и лязганье. Свет мелькнул впереди, пронесся мимо, осветив незваных гостей. Поезд исчез так же быстро, как и появился, будто его всосало огромным шлангом. Кермит перешагнул через рельсы, вдоль которых они шли, пересек параллельные пути.

– Мы больше не ищем указателей? – спросил Брэди, удивляясь тому, как уверенно Кермит чувствовал себя под землей.

– Нет, я узнаю это место. Будь осторожен: когда переводят стрелку, третий рельс резко отходит в сторону и может зажать ногу. Если это случится, будешь стоять тут, пока поезд не отрежет тебе голову. Много народу гибнет так каждый год.

Через полсотни метров Кермит свернул в технический коридор и вышел в соседний туннель. Брэди шел за ним по пятам, внимательно глядя себе под ноги. Миновав еще один коридор, они вышли на большую освещенную площадку.

Брэди вошел в Страну Оз.

Оранжевый свет исходил от нескольких металлических бочек, в которых пылал огонь. Вокруг них стояли какие-то фигуры в лохмотьях. Когда Кермит и Брэди вышли из туннеля, они заметались, как летучие мыши.

Они были похожи на вампиров с горящими во тьме глазами. Брэди показалось, что их не меньше тридцати. В углах валялись матрасы, кучи старой одежды, картонные коробки и груды хлама: ржавые кастрюли, старые холодильники, разломанные радиоприемники… Брэди услышал какой-то шум над головой и увидел металлические мостки, к которым были подвешены жалкие гамаки, а на самих мостках были устроены какие-то подобия постелей и тоже мелькали тени.

Кермит направился к ближайшей кучке людей. Тени отступили.

– Это Кермит, – раздался вдруг хриплый голос. – Это Кермит.

– Привет, Хьюго.

– Ты что-то принес на продажу?

– Нет, не сегодня. Мне нужна информация. Где Ноуз, Игла и Трубка?

– У смотровой вышки. Кажется, они готовят удар. Они хотят завладеть всем.

– Эти три наркомана? Лучше мне перебраться в другое место, пока их не укокошили. Спасибо, Хьюго.

Брэди заметил, что Хьюго не проявил к нему никакого интереса, даже ни разу не посмотрел на него, как будто его там вообще не было.

Кермит пересек рельсы и пошел вдоль них, обходя кучи хлама. Брэди прибавил шагу, чтобы не отстать.

– Сколько тут людей? – спросил он.

– Не знаю. Несколько сотен, наверное, если считать на всех этажах.

– Здесь несколько этажей?

– В Нью-Йорке только в метро почти тысяча четыреста километров туннелей! Страна Оз, как большая часть городских подземелий города, занимает несколько уровней. Вход и технические помещения, водостоки, газопровод и кабель-каналы, а также система водоснабжения. А еще глубже есть древние галереи, индейские кладбища и пещеры.

– Манхэттен стоит на кладбище?

– На кладбище? – засмеялся Кермит. – На горе трупов! Они здесь повсюду! Строительные компании больше всего боятся наткнуться на кости – это затормозит стройку, ведь археологические раскопки могут длиться годами! Иногда случается такое, что и представить себе невозможно! Когда начали разбивать парк Вашингтон-сквер, рабочие нашли древнее болото, куда сбрасывали жертв желтой лихорадки. Оттуда вытащили останки более десяти тысяч человек! В тысяча девятьсот девяносто пятом году на углу Бродвея и Дуан-стрит откопали старое кладбище, где хоронили чернокожих рабов. Двадцать тысяч трупов.

– Двадцать тысяч? – ошеломленно повторил Брэди.

– И знаешь, что удивительнее всего? Шум старались не поднимать, но с этими останками нужно было что-то делать, и, пока искали подходящее место, трупы сложили в подвалы Всемирного торгового центра. Клянусь тебе! Это было почти десять лет назад. Прикинь, все эти воротилы сидят на трупах! Они и сейчас там, потому что, по последним сведениям, их перевезут не ранее две тысячи второго года. Вряд ли ты что-нибудь об этом слышал!

Они уходили все дальше, вокруг уже никого не было. За стеной справа мелькнул красный огонек, и Брэди направил туда свой фонарь. Какой-то мужчина закрыл лицо от слепящего свет. Он только что закурил. За спиной у него была дверь, на пороге кто-то валялся.

Кермит отвел руку Брэди в сторону:

– Оставь их в покое.

– Что это?

– Свалка. Так они называют это место.

– Там внутри какие-то люди и… и кажется, им нехорошо.

– Сюда сползаются те, кому нужны героин, крэк и прочая дрянь, разрушающая человека изнутри и снаружи. Тут происходят вещи, о которых лучше не знать. Идем.

– В Стране Оз много наркоманов?

– К сожалению, да.

– Как они сюда попадают?

– Сценарий всегда одинаковый. Насилие в семье, ребенок убегает и оказывается на улице. Или ты теряешь работу, жену или мужа, опускаешься, и в конце концов тебя прибивает к этому берегу. Здесь хоть отбавляй трагических историй! У меня была подруга, ее звали Бонни. Она жила здесь с двумя детьми, была совершенно нищая. Потом явилась социальная служба и отобрала у нее детей.

– Вы сказали «жила». Что с ней случилось?

– Попала под поезд. Такое часто случается с теми, кто попал в Страну Оз. Что стало с ее детьми, я не знаю. А еще есть те, кого погубили наркотики. Со временем им надоедает бегать от копов и агрессивных подростков. В поисках спасения эти люди забиваются в дыры и щели, прячутся в туннелях метро. Почувствовав себя в безопасности, они заходят все дальше, пока не оказываются здесь. Зимой тут тепло, всегда есть вода, и никому нет до тебя никакого дела. Сначала ты боишься темноты, звуков, а потом привыкаешь, и однажды наступает день, когда тебе уже страшно выйти наверх.

– Они живут здесь постоянно?

– Большинство из них – да. Чтобы выжить на улице, ты должен выработать определенные рефлексы, и ты уже не можешь вернуться к нормальной жизни. Я видел бродяг, которые так долго спали на улице, что у них начиналась клаустрофобия, стоило им оказаться в четырех стенах, даже если это была уютная комната с кроватью! Когда живешь вне системы, приходится постоянно быть настороже. Ты меняешься и уже не можешь вписаться в нормальную жизнь. Обратный путь очень долгий и трудный. Многие из тех, кто перебрался сюда, наверху были уже ничем, у них ничего не осталось, им было плевать, жить или умереть. Внизу они открыли для себя другой мир, со своими законами и границами, где их никто не осуждает, – и они снова стали людьми. Все, кроме кротов.

– Кроме… кого?

– Обычно так называют всех подземных жителей, но это неправильно. Настоящие кроты живут тут с самого начала, некоторые уже лет по двадцать. Они навсегда оставили надземный мир, и чем больше тут появляется новых людей, тем дальше вглубь они уходят, чтобы их не тревожили. Они – сама память этих подземелий. Они создали свой язык, особые звуковые сигналы. Но они чудовища, и…

– Что?

– Забудь.

– Но я хочу знать!

– Мы пришли сюда из-за Руби, так давай займемся тем, что имеет к ней отношение.

Брэди с досадой покачал головой. Его странный спутник опять что-то недоговаривал. Он вдруг заметил, что, когда Кермит говорил о Руби, в его голосе звучала… нежность.

– Почему вы согласились мне помочь? – спросил он.

– Ты сам знаешь.

– Чтобы сделать доброе дело? Найти тех, кто приносит в этот мир грязь? А еще почему?

– Потому что без меня ты не справишься.

Кермит остановился, посмотрел на свои грязные ботинки, потом поднял глаза на Брэди.

– Я ее знал, – наконец признался он. – Встречался с ней два раза: на кастинге, а потом на одной вечеринке. Чудесная девушка. Растерянная, выпавшая из общества, как из гнезда, но умная, добрая, очень человечная… Она обладала именно теми качествами, которые противопоказаны в этой профессии. Руби попала в порно так же, как и многие другие: из-за денег, из-за своего парня. Но она была не приспособлена к такой жизни. Я видел ее всего два раза, но очень хорошо запомнил. Когда ты рассказал мне о том, что она покончила с собой у тебя на глазах, я подумал, что вряд ли это было случайно. Я должен тебе помочь. Ради того, какой она была. И потому, что всем остальным наплевать.

Они вышли в огромный зал с бетонными колоннами. Гулкое эхо металось под потолком, газовые лампы тускло освещали столы, старые шкафы, вещи, сваленные на полу, стены, покрытые облупившимися граффити. Перед ними был лабиринт; за его деревянными, сколоченными как попало стенами мелькали лица, освещенные колеблющимся пламенем свечей, и лачуги, крытые газетами, дырявыми покрывалами и отсыревшими картонными коробками. Пахло разогретой фасолью в томатном соусе. Ряды убогих жилищ тянулись вдоль двух широких проходов.

– Не вздумай пялиться по сторонам, – предупредил Кермит. – Веди себя тихо. Тут все психи и параноики. Любое неосторожное слово, и все может кончиться очень плохо.

Брэди шел по пятам за Кермитом, ему казалось, что он среди декораций к фильму о конце света. Впереди была видна стальная лестница, поднимавшаяся к нависавшей над путями бывшей диспетчерской.

– Это и есть та самая вышка? – спросил он.

– Совершенно верно. Дом, милый дом. Там есть настоящая кровать и даже душ! Она принадлежит Хеккеру. Он тут главный, его все слушаются. За крохи комфорта толпятся у дверей и готовы исполнить любое его желание. Те парни, которых мы видели, собираются устроить тут государственный переворот, и это очень плохая идея.

– Трое против одного?

– Хеккер очень непрост, он умеет заставить слушаться. Очень многие будут его защищать. Здесь, внизу, не любят перемен.

Кермит огляделся.

– Что вы ищете? Я хочу вам помочь, – сказал Брэди.

– Толпу, которая начинает собираться вокруг трех доходяг.

– Что-нибудь в этом роде? – спросил Брэди, кивая в сторону, туда, где в бочке горел огонь.

Несколько человек в шерстяных шапках и грязных кепках окружало троих очень худых мужчин. Их глаза горели, но лица были бесстрастны. Все трое были разного роста, высокий, средний и низкий; при других обстоятельствах это выглядело бы даже смешно. Один из них обращался к собравшимся с речью. Грубое, будто высеченное топором лицо избороздили глубокие морщины.

Горящие глаза уставились на Брэди.

– Это Кермит! – воскликнул самый низкий.

– Кермит, и с ним Тень, – сказал тот, кто не сводил глаз с Брэди.

– Привет, ребята, – сказал Кермит.

– Кого это ты нам привел? – спросил средний.

– Никого. Это мой друг.

Брэди с тревогой посмотрел на Кермита. Что значит: привел нам? В качестве… подарка?

– Мы не любим твоих друзей! – холодно сказал низкий.

– Потому что их не так-то просто заполучить? – спросил Кермит. – Я слышал, вы собираетесь захватить Вышку.

– Новости распространяются быстро, – заметил высокий.

– Присоединяйся к нам, – добавил низкий.

– Вы же знаете, я не вмешиваюсь в местные дела. Поэтому мне здесь всегда рады.

– Если мы победим, у тебя будет власть. Женщины… – сказал низкий.

– Хватит, Ноуз. Кстати о женщинах: вы в последнее время торговали с Тенями?

Высокий зашипел, как кошка.

– Термит отобрал у нас рынок! – раздраженно сказал он.

– Спокойно, Трубка! – сквозь зубы приказал Ноуз.

Шестеро человек, стоявших вокруг, ловили каждое слово, хотя выглядели они какими-то вялыми, одуревшими – то ли от наркотиков, то ли от жизни под землей.

– Значит, с Тенями торгует только Термит? – спросил Кермит.

– Если речь о девочках, то да, – ответил Ноуз, а Трубка добавил:

– Ты пришел к нам за информацией? А что ты за нее дашь?

– Вы не знаете того, что мне нужно. Придется поговорить с Термитом.

– Мы тебе все сказали! Теперь заплати нам.

– Вот, этого должно хватить, – ответил Кермит и показал средний палец.

– Сволочь! – воскликнул Трубка. – Мы еще до тебя доберемся!

Кермит пошел прочь, Брэди поспешил за ним. Когда они отошли подальше, он спросил:

– Кто такие Тени?

– Люди с поверхности. Например, ты.

– А Термит?

Кермит перешагнул большую трубу и указал на проход, уходивший во тьму:

– Чтобы до него добраться, нужно спуститься на самое дно. И это чертовски плохая новость.

36

Лестницы, узкие проходы, низкие грязные коридоры, мостки: Брэди спускался в ад. Они шли по туннелю вдоль путей, за поворотом раздался скрежет и грохот колес, мимо пронеслась вспышка ослепительного света. Металлический червь, мчавшийся в недрах Большого Яблока, заставил Брэди и Кермита прижаться к стене.

Брэди спросил:

– Мне показалось или вы в несколько напряженных отношениях с этими парнями?

– Они мне не нравятся. Они опасны. Вероятно, в их венах наркотиков больше, чем крови! Если власть над Страной Оз попадет к ним в руки, она превратится в ад. Но их, скорее всего, убьют.

– Кто такой Термит?

– Недостающее звено.

– Между человеком и обезьяной?

– Нет, между человеком и людьми-кротами. Термит торгует женщинами и время от времени выходит наверх, чтобы встретиться с Тенями. Нам нужно вытрясти из него имя того, с кем он ведет дела.

– Похоже, тут тоже процветает проституция…

– В подземелье быть женщиной труднее, чем где-то еще. Здесь у всех есть или парень, или сутенер. В Страну Оз просочились те же пороки, от которых страдает все человечество, в том числе и жажда плотских утех, и насилие. В мире, лишенном закона и морали, люди опускаются.

– Так Термит сутенер?

– Он скорее посредник между здешними девицами, которым нужны деньги, и мужчинами с поверхности, которые ищут тех, кто готов на все. Наверху не всякая проститутка согласится на то, чего они хотят. А здешние женщины непривередливы.

– Кермит… Я думаю, мы на ложном пути. Племя заказывает девушек не здесь. Я видел два их фильма. Там были Руби и еще одна девушка… Это были настоящие порноактрисы, а не бездомные, опустившиеся женщины.

– Племя набирает их здесь, это точно. Потому что есть вещи, на которые никто больше не согласится.

– Хуже, чем то, что я видел в фильмах? Этого просто не может быть!

– Племя не все снимает на пленку – это слишком опасно. Идем же! Термит уже недалеко, но здесь не стоит надолго задерживаться.

– Думаете, он скажет, с кем из них он имеет дело?

– Если честно, ему это совершенно незачем делать. Он может лишиться заработка. Но мы попробуем его убедить.

Они шли по коридору между двумя параллельными туннелями и уже десять минут громко звали Термита.

Кермиту было явно не по себе, он то и дело вздрагивал. Брэди вспомнил о полиции. Что, если их арестуют, потому что они угрожают безопасности метрополитена?

– Полицейские патрулируют эти места?

– Они говорят, что да, но на самом деле спускаются сюда, только если где-то рядом с путями лежит труп. Так что кротов никто не тревожит.

– Вы действительно верите, что они существуют? Люди, которые больше двадцати лет не выходили на поверхность… Я уверен, это просто городская легенда.

– Они существуют. Живут в темноте и, даже если еще помнят человеческий язык, общаются на своем. Это набор сигналов, похожих на звуки поездов и капель воды, падающих в лужи.

– Вы их видели?

– Нет, но это ничего не значит. Они есть, и, может быть, даже на этом уровне. Тут низкие потолки, влажно, сюда почти никто не заходит – как раз то, что им нужно. Прислушайся, и, возможно, ты их услышишь, потому что увидеть ты их точно не сможешь.

Брэди напряженно вглядывался в темноту и вдруг схватил Кермита за руку.

– Кажется, я что-то видел, – сказал он, – у самого пола!

– Это крысы. Тут есть две разновидности: огромные и гигантские. Держись от них подальше: они питаются мертвечиной, но и живая плоть им тоже по вкусу.

– Еще одна городская легенда? – прошептал Брэди и вдруг он налетел на Кермита, который резко остановился.

– Нас услышали, – сказал тот.

Вдалеке появился огонек свечи. Одна за другой вспыхивали свечи, стоявшие на земле и освещавшие путь в неизвестность. Их язычки дрожали в потоках воздуха.

Что, если это ловушка?

Они подошли к такому низкому проходу в стене, что пришлось встать на четвереньки. Стены прохода сочились влагой, земляной пол был покрыт чем-то вроде густого мха. В конце горела еще одна свеча.

Кермит полез первым, Брэди последовал за ним. В тесном помещении горели ароматические палочки, распространяя крепкий запах мускуса. Брэди поднялся на ноги, услышал щелчок и почувствовал холод металла у виска.

– Конец пути, – вздохнул Кермит.

37

Брэди поднял глаза.

Сальные седые волосы. Седая борода. Очки, обмотанные изолентой. Хромированный пистолет.

– Брэд, это Термит. Термит, это друг. Может, опустишь пушку?

– Если хоть к чему-нибудь тут прикоснешься, я сделаю из твоих зубов ожерелье, – сказал Термит, поднося пистолет ко рту Брэди. – Понял?

– Понял, – сказал Брэди.

– Вот и молодец, – сказал Термит. Это прозвучало так, будто он похвалил собаку.

Внутри все было забито вещами. Пуфы, ящики, набитые пластинками, книги, гитара, у которой не хватало двух струн, деревянные фигурки, бейсбольный мяч, пишущая машинка, мольберт и палитра, внушительная коллекция комиксов – все вперемешку.

Термит провел их в глубь своего жилища и поставил чайник на газовую плитку. Десятки свечей освещали царивший вокруг беспорядок дрожащим светом.

Термиту было лет пятьдесят или шестьдесят. На нем были зеленый медицинский халат и такие же брюки. Грязные. В коричневых пятнах. Брэди решил не думать о том, откуда они взялись.

– Я как раз оперировал, когда услышал, что вы меня зовете, – сказал Термит, подходя к столику на колесах, на котором стоял ночник.

В патроне вместо электрической лампочки горела большая свеча, перед которой была прикреплена лупа, усиливавшая свет. На столике лежала привязанная за лапы крыса с разрезанным животом.

– Вы… вы что, оперируете крысу? – пробормотал Брэди.

– Да, я ищу лекарство от рака. Еще немного, и я его найду.

– От рака?!

– Чему вы удивляетесь? Тому, что лекарство от страшной болезни можно найти в такой берлоге? Как вы наивны! Величайшие открытия были сделаны вдали от ярких огней, людям просто морочат голову! Взять хотя бы СПИД! Только не говорите, что это такой же вирус, как и все остальные! Он появился как будто ниоткуда в восьмидесятых годах, чтобы предупредить человечество, получившее слишком много свободы, и остановить эпидемию наркотиков, которая началась в шестидесятые. Можно подумать, это случайность! Тысячи лет человек топчет эту проклятую планету – и СПИД появляется именно тогда, когда этого жаждут лицемеры и пуритане! Так вот, сначала я найду лекарство от рака. А потом и от СПИДа…

– Говорят, ты перехватил торговлю женщинами? – перебил его Кермит.

– Теням надоело иметь дело с этими тремя идиотами, и я пробрался на это место. Я знаю всех девиц Страны Оз. Три-четыре сотни долларов за штуку – легкие деньги! Я трачу их на свои исследования.

– С кем ты работаешь на поверхности?

Термит злобно посмотрел на Кермита:

– А тебе какое дело? Метишь на мое место?

– Конечно нет! Ты же меня прекрасно знаешь. Я только хочу помочь другу.

– Идите к черту, – сказал Термит. – Хотите чая с мятой?

Он достал из железной коробки пакетики с чаем, положил в щербатые чашки и залил кипятком.

– Ну же, приятель, – снова заговорил Кермит. – Я знаю Страну Оз гораздо хуже тебя, как же я буду торговать девочками? Просто скажи, с кем ты работаешь. Он поставляет девочек тем, кого я ищу. Только имя, и все.

Термит поднял палец и сказал:

– Читай по губам: пошел к черту! Это мой бизнес. Никто не должен лезть в мои дела.

– Мы ищем тех, кто убил одну из этих девочек, – вмешался Брэди.

– Ничего не поделаешь. Тут каждый год подыхает человек сто. И мне плевать на эту девицу!

Пренебрежительный тон разозлил Брэди, ему захотелось как следует врезать Термиту. Но гнев быстро прошел.

Он понимал, что Термит относится к людям с поверхности так же равнодушно, как они – к жителям подземелья. Он был гостеприимен, не прочь поболтать, но не более того. Лишь только они переступят порог его берлоги, как он о них забудет.

– У вас нет причин ей сочувствовать, – согласился Брэди. – Но она умерла, и я хочу, чтобы тот, кто в этом виноват, ответил. Может быть, я могу купить у вас информацию?

– Чтобы я лишился дохода? Сколько ты мне заплатишь? Долларов пятьсот? А что я буду делать потом? Засунь их себе в задницу!

– Я понимаю, выжить тут непросто, но я уверен, вы еще не разучились сочувствовать людям, и если вы нам поможете, то…

Термит расхохотался, обнажив обломки потемневших зубов:

– Парень, ты себя вообще слышишь? Я объясню, чтобы ты понял. Несколько лет назад сюда явилась студентка, она собирала материал для книги. Там сказано, что эти туннели – физическое продолжение нашего психического состояния, что мы попали сюда не случайно. И это правда. Ты видел, какая тут повсюду грязь? Это продолжение нашей души. Не жди от меня ничего. И проваливай, если не хочешь выпить за мое здоровье.

Брэди кивнул. Ему все было ясно. Он встал и подал знак Кермиту. Тот вздохнул и тоже поднялся на ноги. Выйдя из комнаты, Брэди опустился на четвереньки и пополз, однако вскоре заметил, что Кермита с ним нет.

– Эй! – крикнул он.

– Иди, я догоню, – отозвался Кермит, и дверь захлопнулась.

Несколько минут Брэди лежал в тесном проходе, вдруг из логова Термита донеслись грохот и крики. Брэди закрыл глаза и бессильно опустил голову. Зачем он вынудил Кермита спуститься сюда? Теперь, из-за его упрямства, в мире станет больше насилия…

Снова послышались грохот мебели и крики. Брэди пополз к выходу. Он выбрался в туннель и сел у стены.

Свечи погасли.

Их задуло потоком воздуха от проходившего поезда.

Брэди уже не понимал, сколько времени блуждает в подземелье. Два часа, два дня? Он потерял чувство времени. Ему не хватало солнечного света, даже бледного, зимнего. А ведь сотни людей живут здесь, целыми днями и даже неделями не поднимаясь на поверхность! Пока у них не кончится еда.

Чем они питаются? Отбросов нью-йоркских ресторанов хватает, чтобы прокормить целую армию бомжей. Организованные группы выходят на поверхность, роются в мусорных баках и делятся с теми, у кого нет сил искать еду, или с теми, кто полностью опустился. Жизнь в Стране Оз сурова, но даже ее обитателям не чужда солидарность.

Где-то рядом раздался еле различимый писк.

Крысы. Огромные или гигантские?

Брэди направил фонарь в ту сторону, но ничего не увидел. В проходе у него за спиной послышался шум. Кто-то пробирался к выходу.

А что, если Термит победил? Что, если он ползет сюда, чтобы пристрелить меня…

Из дыры вылез Кермит. Поднявшись на ноги, он сказал:

– Я достал имя и адрес.

– Что вы сделали с Термитом?

– Не волнуйся, с ним все в порядке.

– Что вы с ним сделали? – повторил Брэди.

– Надавил на его больное место. Ты хочешь узнать имя или нет, черт тебя побери?

– Никогда больше не прибегайте к насилию, чтобы мне помочь.

– Не хнычь, бойскаут! Тут свои правила, и ты их не знаешь.

Кермит пересек пути и свернул в проход, откуда в разные стороны расходились два коридора.

– Вот черт! – воскликнул он.

– В чем дело?

– Отсюда можно подняться на поверхность, но я не помню, куда идти – направо или налево!

Брэди вздохнул. Он устал и от этого места, и от грубости Кермита.

– Честно говоря, я хочу побыстрее выбраться отсюда, – сказал он.

– Я понятия не имею, куда нам нужно. Так что давай проверим, везунчик ты или нет. Направо или налево?

– Откуда мне знать? Это вы знаток Страны Оз!

– Я жалкий бродяга, парень! Чем полагаться на мое везение, лучше уж сразу удавиться. Итак, направо или налево?

– Налево, – раздался голос у них за спиной.

Брэди обернулся и увидел, как что-то пронеслось мимо. Луч фонаря осветил только облако пыли в конце туннеля.

Кроты, подумал Брэди.

Они существуют.

38

Аннабель повесила на доску фотографии мертвого тела Руби. Длинные надрезы, красные рубцы, неумело зашитые раны…

– Интересно, что же было внутри? – спросила она вслух.

– Никаких следов не нашли, – сказал Джек. – Тошнотворный запах, распухшие ткани, но ни волокон, ни чего-то еще. В раны что-то зашили, а потом вытащили обратно… Но что можно спрятать в человеческом теле?

– И что за псих это сделал?

– Думаю, это след, – продолжал Джек. – Если удастся выяснить, что было в ранах, мы поймем, куда двигаться дальше.

Аннабель собиралась ответить, но тут в кабинете стало темнее. На пороге стоял капитан Вудбайн.

– Вы хотели меня видеть? – спросил он, зажав в зубах сигарету.

Тайер указал на объявление на стене:

– Майкл, здесь по-прежнему нельзя курить.

Не обращая на него внимания, Вудбайн вопросительно посмотрел на Аннабель.

– Это по поводу самоубийства на терминале Фултон, – ответила она. – ДНК рвотной массы не совпадает с ДНК жертвы. Значит, там были двое.

– Я не давал согласия на этот анализ! – возразил Вудбайн. – Предупреждаю, его стоимость вычтут из вашей зарплаты!

– Мой друг сделал это бесплатно, – сказал Тайер. – Просто подпиши запрос задним числом. Тебе не впервой подделывать даты.

– Джек, в следующий раз сначала спроси меня. В конце концов, я все еще твой капитан!

Вудбайн выпустил в лицо Тайеру облако дыма и сделал вид, будто пытается его разогнать.

– Я хочу произвести обыск у Леонарда Кеттера, – сказала Аннабель.

– Он подозреваемый? Какой у него мотив?

– Он называет себя киноагентом, а на самом деле обычный сутенер. Обе его подопечные покончили с собой, и на их телах обнаружены одинаковые порезы.

– Этого мало, судья не подпишет ордер. Есть что-нибудь еще?

Аннабель покачала головой. Факс зажужжал, из него выползло несколько страниц.

– Нельзя устраивать обыск, если нет серьезных оснований. – Вудбайн повысил голос. – У граждан этой страны пока еще есть права, даже у худших из них. Чем вас обоих так зацепило это дело?

– Я не верю, что это самоубийство, – ответил Тайер.

Вудбайн ткнул в его сторону сигаретой:

– Докажите это, и я подпишу любой запрос. Но думаю, вы ничего не найдете. Самая простая версия, как правило, самая верная.

С этими словами он вышел из кабинета. Джек и Аннабель разочарованно переглянулись.

– Он прав, – помолчав, сказала Аннабель. – Может быть, мы зря ломаем голову, и несчастная девочка просто покончила с собой.

– Две девочки, – напомнил Тайер. – А третья убита. Не слишком ли много трупов?

Он взял пришедшие по факсу страницы и погрузился в чтение, ероша волосы. Вдруг он замер.

– В чем дело? – спросила Аннабель.

– Это список машин, зарегистрированных в штате Нью-Йорк, с номерными знаками на «EDE». Их всего двадцать три, из них два фургона. И только один из них черный. Он принадлежит Винченцо Трипонелли.

Аннабель тут же запустила поиск по базе данных.

– Ого! – воскликнула она, увидев на экране длинное досье. – Этот парень без дела не сидел. Вооруженный налет, нелегальное ношение оружия, домашнее насилие, попытка изнасилования, драки в барах и сопротивление во время ареста.

– Это он. Убийца Шарлотты Бримквик.

– Пока все, что у нас есть, – это свидетель, который утверждает, что видел фургон рядом с ее трейлером! Возможно, это действительно был фургон Трипонелли, но это еще не доказывает, что преступление совершил именно он.

– Это он. Он склонен к насилию, и его уже арестовывали за изнасилование.

– Бримквик не была изнасилована.

– Думаю, была.

– Вспомни, на ней были тесные кожаные брюки, а их не так-то просто надеть обратно после изнасилования! Кроме того, судмедэксперт ничего не обнаружил. А Макферни говорил, что он профи!

– Скажи, зачем, по-твоему, ей выбили зубы?

– Чтобы наказать за то, что она говорила с нами.

– А ротовой расширитель?

– Только не говори, что…

– Вот именно! Ей выбили зубы, чтобы она не могла кусаться. И вырезали пищевод, чтобы мы не нашли следов спермы.

– Боже мой, – вздохнула Аннабель. – Этот действительно сумасшедший…

– Все сходится. Скорее всего, Трипонелли приехал с двумя дружками. Они связали ее и…

– Учитывая его прошлое, думаю, мы получим ордер еще до конца рабочего дня! – сказала Аннабель. – Будем искать все, что может связывать Трипонелли с местом убийства Шарлотты Бримквик.

– Я запрошу подкрепление, – сказал Тайер, снимая телефонную трубку.

Аннабель продолжала изучать досье Винченцо Трипонелли. Как мог человек превратиться в такого кровожадного, жестокого зверя? Она смотрела на его фотографию.

Бледный, с бритым черепом и рыжей козлиной бородкой, на шее татуировка. Холодный взгляд человека, который не испытывает никаких эмоций. Сомнений нет, это убийца, думала Аннабель. И женоненавистник. Тем приятнее будет посадить его за решетку. Пусть мучается при мысли, что это сделала женщина.

39

Брэди казалось, что их поискам не будет конца.

Теперь они шли через Квинс, Кермит по-прежнему шагал впереди. Выйдя из подземелья, они почти не разговаривали.

У стены, покрытой граффити, Кермит замедлил шаг. Железная дверь под красно-белым навесом, черные буквы: «Щель». Кермит постучал, и в двери открылось окошко.

– Мне нужен Уилл, – сказал он.

– Зачем?

– Это насчет актрис.

– Сколько вас?

– Двое. Скажи об этом Уиллу, и побыстрее.

В окошке мелькнуло чье-то лицо: черные глаза в глубине черного колодца. Через минуту дверь открылась, и они увидели чернокожего великана. Он мрачно смотрел на Кермита.

– Подними руки, – приказал он. – Я тебя обыщу.

– Ты уверен?

– Дай мне только повод, и я с радостью тебя пришибу!

– Ладно, валяй. Уверен, мне это понравится.

Широко улыбаясь, Кермит расставил ноги и поднял руки. Затем наступил черед Брэди. Негр проводил их в подвал по широкой лестнице, освещенной сотнями разноцветных лампочек.

Клуб еще был закрыт для посетителей. Внутри все было залито ослепительным светом. В дальнем конце зала находились две танцевальные площадки, длинная стойка бара между ними, а над ней шесть клеток для танцовщиц. Женщины в халатах мыли пол, бармен полировал стойку.

Навстречу Брэди и Кермиту вышел невысокий темноволосый мужчина лет пятидесяти, в рубашке с закатанными рукавами и с сигаретой в зубах.

– Кто вас прислал? – спросил он вместо приветствия.

– Термит, – ответил Кермит.

– Что вам нужно?

– Вы связующее звено между ним и неким Трипонелли.

– И что?

– Трипонелли заказывает у Термита девочек, и сделки заключаются здесь.

– Ты что, коп?

– Нет, но мне нужно встретиться с Трипонелли. Это важно.

– Думаешь, достаточно просто сюда прийти и я тебе выложу адрес? За кого ты меня принимаешь? За чертов телефонный справочник?

Брэди не нравился оборот, который принимал разговор. Он заметил за спиной охранника, который выбросит их вон, стоит хозяину только глазом моргнуть.

– Трипонелли работает с теми, кто мне нужен, – продолжал Кермит. – С Племенем.

– Не стоит подходить к ним слишком близко, – сказал Уилл, помолчав. – А теперь убирайтесь. Мне нечего вам сказать.

– Вы должны нам помочь, – настаивал Кермит, в его глазах вспыхнул безумный огонек.

– Да кто ты такой? Явился сюда, чего-то требуешь! – возмутился Уилл.

Кермит ответил:

– Я чистильщик. Чищу мир от грязи. А ты, похоже, очень грязный человек.

И прыгнул вперед, как дикая кошка, выхватив бритву откуда-то из складок одежды. Он схватил Уилла и приставил бритву ему к горлу. Все произошло так быстро, что ни Брэди, ни охранник не успели даже пошевелиться. Уилл выронил сигарету изо рта, уборщицы с визгом выбежали через служебный вход, бармен поднял руки вверх.

– Ты – мусор! – ощерился Кермит. – И тебя нужно убрать, понимаешь?

– Только тронь меня, и ты покойник! – прохрипел Уилл, но его лицо исказилось от страха.

– Где найти Племя?

– Зачем они тебе? Ты совершаешь огромную глупость! – воскликнул Уилл, и на шее у него тут же появилась пурпурная полоса.

– Черт, да ты больной! – взревел Уилл.

– Если не будешь отвечать, твоя кровь прольется на этот красивый пол. Я успею избавить мир от тебя, даже если сам тоже умру. Так что лучше скажи мне то, что я хочу знать! – прошипел Кермит.

Теперь Брэди видел, что это человек с совершенно помутившимся рассудком. И его безумие все сильнее прорывалось наружу.

Это безумец, но только он может привести меня к истине.

– Я не знаю, где их искать! – сдался Уилл. – Они иногда приходят сюда, а больше мне ничего не известно.

Брэди спросил:

– Вы видели высокого мужчину с дредами и острыми зубами?

– Он у них главный. Был здесь в воскресенье вечером.

Брэди покачал головой. Это невозможно. Он разговаривал с ним в воскресенье вечером в лесу. В тот день был сильный снегопад, и наутро пришлось ждать, пока дороги расчистят. Даже если предположить, что у Племени был вертолет, взлететь в тот день было невозможно.

– Вы уверены, что это было в воскресенье вечером?

– Совершенно уверен! Когда они приходят, их трудно не заметить. Они явились в час или в два ночи.

Через два или три часа после встречи с Брэди. Если бы дороги были чистыми, это еще можно было допустить, но только не в ту ночь…

– Как ты выходишь с ними на связь? – спросил Кермит.

– Никак. Это делает сам Трипонелли. Он снимает с ними фильмы…

– Где его найти?

Уилл не отвечал. Он задыхался, его глаза метались из угла в угол, как будто он лихорадочно придумывал выход из положения. Кермит надавил на бритву, по шее потекла кровь, и Уилл вскрикнул.

– Где его найти? – повторил Кермит.

– В Квинсе. Квартал Южная Ямайка, бульвар Фош, шестнадцать. У Трипонелли там студия, где он записывает диски. Племя иногда у него бывает.

– Давно бы так, – сказал Кермит. – А теперь слушай внимательно: если ты их предупредишь, то Трипонелли и Племя узнают, что ты их сдал. Догадываешься, что они с тобой сделают? Так что держи рот на замке. Ясно?

Уилл промычал «да», и Кермит подтащил заложника к лестнице. Телохранитель следовал за ними, но не решался подойти ближе. Глядя ему в глаза, Кермит сказал:

– Если вдруг решишь меня преследовать, я отрежу тебе яйца и сожру их на ужин!

Кермит знаком велел Брэди открыть дверь.

– Теперь ты знаешь адрес, – сказал он ему. – Ты хотел найти Племя, считай, ты его нашел! Беги, я задержу их здесь. И прослежу, чтобы они тебя не сдали. Но если они это сделают, я отомщу!

На лбу Кермита выступили крупные капли пота, он тяжело дышал. Брэди не мог оставить его здесь, это казалось ему преступлением.

Но ведь это он притащил нас сюда! Пусть теперь сам расхлебывает!

Но Брэди понимал, что это неправда. Он сам затеял все это. Сам втянул Кермита в свои дела.

– Что ты стоишь? – крикнул Кермит. – Беги! И помни, что служишь нашему делу! Убираешь грязь за этими свиньями! Делаешь мир чище!

Под вопли своего безумного проводника Брэди выскочил на улицу и бросился бежать.

40

Бульвар Фош

Коричневые и серые дома. Большая улица, широкие тротуары и высокие дубы, цепляющиеся за провода узловатыми ветвями.

Брэди слышал о Южной Ямайке. Этот район прежде пользовался дурной славой, преступность тут била через край. А сейчас он шел по его улицам и видел: ни мрачных зданий, ни пустырей, ни граффити на стенах – только ровные ряды домов и унылые переулки. Прибежище представителей среднего класса, людей, которые работают, чтобы оплачивать жилье, машину, купленную в кредит, планировать отпуск и откладывать деньги, чтобы отправить детей в университет.

Брэди подумал: что будет, если мотор цивилизации заглохнет, если экономика выйдет из-под контроля? Во что превратятся эти чистенькие, аккуратные улочки? Возможно ли, что однажды финансовый кризис разрушит весь привычный уклад жизни?

Что станет с этими людьми? Сколько из них переживет катастрофу? Сколько сдастся без боя? Сколько уйдет в подземелья и превратится в кротов?

Солнце садилось, начинало темнеть. Уличные фонари мигали, просыпаясь. Брэди шел по заснеженным тротуарам, заглядывал в окна домов. В гостиных пылали камины, сверкали рождественские елки, но мрачные мысли не оставляли его. Из подземелья он вышел другим человеком.

Подходя к дому номер шестнадцать, он замедлил шаг.

Одноэтажное строение, два окна, спуск в подземный гараж. Темнело, но свет в доме номер шестнадцать не горел. Брэди задумался: что делать? Дождаться Трипонелли? А что дальше? Вряд ли Трипонелли с радостью бросится ему помогать?

У меня никаких шансов, тем более что я не Кермит! Я не смогу избивать человека до тех пор, пока не получу ответ!

Так что же делать?

Эти люди – настоящие вампиры! Они высосали жизнь из Руби и выбросили ее, как ненужную вещь.

Что, если жизнь состоит из невидимых флюидов, из эссенции невинности, инстинктов, из букета желаний, питаемых корнями любознательности? Что, если Племя питается этими флюидами, подтачивая каждый, пока не доберется до живительного ядра, которое алчно сжирает?

В доме по-прежнему было тихо.

Кермит говорил, что есть вещи гораздо хуже, чем то, что Брэди видел в тех двух фильмах. Что он имел в виду? Может быть, секрет кроется внутри этого дома?

Брэди перешел через дорогу. Он еще не знал, что будет делать, но он больше не мог бездействовать. Он свернул на боковую дорожку. Там было абсолютно темно, и Брэди провел рукой по живой изгороди. Яркая вспышка заставила его посмотреть на небо. Собиралась гроза.

Его сердце забилось быстрее, адреналин побеждал нерешительность. Брэди вышел в крошечный сад, обнесенный кирпичной стеной, подошел к деревянному сараю и задней двери дома. Он толкнул дверь сарая, внутри пахло сыростью и бензином. Брэди включил фонарик. Ящик с инструментами, канистры, спущенный баскетбольный мяч, лопата, грабли, лом, мотыга, перчатки, мешок для мусора.

Брэди взял лом, подошел к задней части главного здания и воткнул внешний край лома между рамой и замком. Его движения были четкими, несмотря на то что руки дрожали. Ладони взмокли, ноги стали ватными. Боже, что он делает?! Похоже, ему передалось безумие Кермита!

Брэди вспомнил вкус крови во рту и всем телом навалился на лом. Раздался хруст дерева. Он вошел в небольшую прихожую, там стояли два плетеных сундука и шкаф. За прихожей была убого обставленная кухня. В раковине лежала грязная посуда, на столе он увидел объедки и хлебные крошки.

Брэди перешагнул через валявшиеся на полу пустые пивные бутылки и пакеты с полуфабрикатами и подошел к лестнице.

Он больше себя не узнавал. Он вломился в чужой дом… Неужели это последствие того, что он спускался в чрево Нью-Йорка?

Смерть Руби разбудила меня!

Они угрожали мне. Угрожали моей жене. Не стоило им этого делать…

Теперь я буду мстить. Око за око.

Теперь я пришел к вам. Это больше не игра. Победит тот, кто будет больше знать о противнике. Что вы здесь прячете, что хотели бы от меня скрыть?

Следующей комнатой оказалась гостиная. На диване валялась одежда, журнальный столик был завален дисками, автомобильными журналами и фотографиями. На стенах никаких украшений, кругом беспорядок. Брэди предположил, что здесь живут одни мужчины. Крошечный круг света от его фонарика опустился на пятна на ковре. Внезапно луч света выхватил оружие, и журналист вздрогнул.

Дробовик. Ящик с патронами.

Ничего не трогать! Главное, не оставлять отпечатков!

Брэди вспомнил, что он в перчатках, и успокоился.

Внизу больше ничего не было.

Куда теперь? В кабинет? В комнату?

Вдруг он заметил на улице странный свет. Красно-синие вспышки. Он замер. Это полиция!

Нет, им незачем сюда приезжать. Ни сигнала тревоги, ни звонка не было.

Он понял, что и не подумал о сигнализации.

Полицейская машина замедлила ход и остановилась прямо под окном гостиной. Брэди стало трудно дышать. Голова закружилась.

Он попался. Захлопали дверцы автомобиля, полицейские шли к входной двери. Нужно что-то делать! Придумать какой-то выход, пусть даже дурацкий! На потолке метались красные и синие всполохи, будто ангелы и демоны боролись за его душу. Одни говорили, что он зашел слишком далеко и настало время платить за ошибки. Другие призывали спасаться любой ценой.

Вечная борьба добра и зла.

Сдайся! Искупи свою вину!

Нет! Борись! Живи!

Его взгляд упал на ружье.

41

Аннабель и Джек сидели в трясущемся фургоне. Аннабель стянула волосы резинкой и надела пуленепробиваемый жилет, а поверх синюю куртку с желтыми буквами «ДПНИ» (Департамент полиции Нью-Йорка). Кроме водителя с ними были еще четверо полицейских. За ними следовал второй фургон, а впереди ехала полицейская машина с мигалками. Джек наклонился к напарнице и сказал:

– Помни, мы держимся сзади. Трипонелли – крепкий орешек, а его брат и того хуже!

– Не волнуйся, я не буду рисковать.

– Однако ты каждый раз поступаешь по-своему! – напомнил Джек, чтобы разрядить обстановку.

– Сейчас все иначе…

Они впервые вместе участвовали в такой операции. Все были напряжены, казалось, даже воздух стал плотнее.

Мимо проносились улицы Квинса. Джек обратился к водителю, у которого была рация:

– Скажите им, пусть выключат сирены. Не хочу, чтобы нас услышали!

Вой сирены смолк.

– Будем на месте меньше чем через тридцать секунд! – сказал командир группы.

Машина остановилась перед домом, и двое мужчин бросились к входу с автоматами в руках. Фургоны заблокировали улицу, полицейские в масках перекрыли выход из дома. Командир группы крикнул:

– Открывайте, полиция Нью-Йорка!

Ответа не последовало, и полицейские высадили дверь. Они ворвались внутрь и начали прочесывать каждый квадратный метр.

Джек вошел в дом, Аннабель держалась за ним. Только не терять присутствия духа. В гостиной никого не было. Группа продвигалась вперед, распахивая двери.

Внезапно в коридоре раздалась автоматная очередь. Аннабель показалось, что она видит, как пули летят и отскакивают от деревянных панелей, которыми обшиты стены. В следующее мгновение прозвучал еще один выстрел.

Дробовик, догадалась Аннабель. Кто-то схватил ее и оттащил назад. Это был Джек.

Через несколько секунд все уже были снаружи. Двое полицейских несли раненого, который громко стонал.

– Вызывайте «скорую помощь»! – приказал командир группы. – Тейлор и Паду, перекройте задний двор. Голдинг, Kайл и Мортиссон – вперед, остальные – в оцепление! Вызывайте подкрепление и эвакуируйте жителей соседних домов!

Рации трещали, полицейские продолжали обстреливать здание. Аннабель и Джек укрылись за машиной.

– Видимо, братья Трипонелли сорвались с катушек, – сказала Аннабель. – Ты видел, что произошло?

– Нет, – ответил Джек, глядя на дом. – Интересно, почему в доме вдруг стало тихо?

Красные точки лазерных прицелов скользили по фасаду.

– Проклятие! – воскликнула Аннабель. – Я даже не успела понять, что происходит. Сам-то как?

– Я почти оглох, а в остальном все в порядке.

– Думаешь, они решили устроить тут «Форт Аламо»?

– Надеюсь, они все-таки сдадутся. Не хотелось бы, чтобы посреди жилого квартала началось настоящее побоище.

Из дома снова начали стрелять. Посыпались разбились стекла, пули со свистом пробили борт полицейского фургона.

Война была объявлена.

42

Брэди на цыпочках отошел назад. Он выключил фонарь и прижался к стене под лестницей.

В дверь постучали:

– Полиция Нью-Йорка!

На первом этаже зажегся свет. Брэди вздрогнул: он в доме не один! На лестнице раздались шаги, показались чьи-то ноги.

Брэди в панике искал, куда спрятаться. Под лестницей был стенной шкаф, и Брэди нырнул в него. Не успел он до конца закрыть за собой дверцу, как внизу лестницы появился мужчина. Во входную дверь громко стучали.

Брэди услышал:

– Что случилось, господа?

– Вы хозяин дома?

– Я его снял, а что?

– Нам позвонила соседка. Она видела у вас на заднем дворе какого-то бродягу.

– Бродягу?

– Да, минут пять назад. Мы оказались поблизости. Она говорит, что даже успела его сфотографировать. Вы позволите нам войти и осмотреть двор?

– Не стоит! Это был я. Пять минут назад я был на улице. Я замерз и торопился домой, а у меня были только ключи от кухни. Все в порядке, благодарю вас.

Брэди старался ничего не упустить из разговора. Как же так?! Он был совершенно уверен, что он в доме один. Почему мужчина солгал?

– Извините, но я должен проверить вашу личность. У вас есть водительское удостоверение?

– Э… да, вот, пожалуйста.

– Майлс, посмотри имя на почтовом ящике!

Несколько секунд спустя кто-то ответил:

– Клэй Ганро!

– Все в порядке, Майлс, это он. Приносим наши извинения. Хорошего вам вечера!

– И вам тоже.

Дверь захлопнулась.

Брэди затаил дыхание. Клэй Ганро солгал. Знает ли он, что Брэди в доме? Видел ли он, как тот вошел?

Черт, почему в доме не было света?!

Внезапно Брэди вспомнил ноги Ганро… Пижама! Он спал! Но зачем умалчивать о присутствии в доме чужого человека?

Потому что он что-то скрывает, и это настолько для него важно, что он предпочитает уладить свои проблемы самостоятельно, не привлекая внимания копов…

Внезапно Клэй Ганро оказался напротив Брэди. Он прошел перед приоткрытой дверцей шкафа и зажег свет на кухне.

– О, черт! – выругался он.

Брэди сразу все понял. Он только что обнаружил лом – доказательство взлома.

Сейчас он обыщет весь дом!

Брэди отступил еще дальше назад, и его нога наткнулась на металлический предмет. Он застыл на месте. Если Клэй это заметил, ему конец.

Брэди услышал отдаленный скрежет. Ганро открыл плетеные сундуки.

Он ищет!

Забыв о всякой осторожности, Брэди зажег фонарь и осветил пол у себя под ногами.

Это был не шкаф, а площадка лестницы, ведущей в подвал. Он только что наступил на коробку с гуталином.

Выбора нет.

Стараясь, чтобы ступени не скрипели у него под ногами, Брэди спустился в подвал. Он слышал, как Клэй осматривал и обыскивал каждый угол дома. Едва Брэди успел спуститься вниз, как за его спиной открылась дверь.

Он бросился за угол стены и увидел машину… Подземный гараж! Он хотел спрятаться под машиной, но в последний момент передумал и укрылся за кучей чемоданов. Ганро спускался в подвал.

Брэди едва успел скорчиться за чемоданами, как Ганро вошел в подвал. Вспыхнул резкий свет. Брэди увидел блондина. Тонкие усики рисовали над верхней губой бледную линию, едва заметную. Выступающая челюсть, расплющенный подбородок и нос, соединяющийся со ртом. Похож на крысу, подумал Брэди. Вьющиеся, слишком длинные волосы торчали на затылке и за ушами. В руке у него был револьвер.

Не двигаться. Только не двигаться..

Штабель чемоданов мог рухнуть от малейшего движения. Брэди уже жалел, что спрятался здесь, но тут Ганро наклонился и заглянул под машину. Брэди с трудом перевел дух. Ганро обвел глазами подвал и исчез в узком проходе. Раздался какой-то скрежет, и Ганро исчез.

Куда он подевался? Здесь есть только гаражная дверь, я не видел другого выхода!

Может быть, он ждал, пока непрошеный гость себя выдаст?

Скрежет повторился и послышался раздраженный голос Ганро:

– Как же меня бесит, что ты не подходишь к своему чертовому телефону! У меня проблема: кто-то проник в дом! Я только что заходил в студию, там все на месте, но мне это не нравится.

Ганро снова появился. В одной руке он держал мобильный телефон, другой сжимал пистолет. Он заглянул в машину, убедился, что в ней никого, выключил свет и стал подниматься наверх.

– Интересно, может, это тот же, кто заходил в шале? Винченцо, нужно усилить бдительность, иначе Племя нас уничтожит! Позвони мне сразу, как получишь это сообщение. Я жду.

Дверь наверху закрылась, и Брэди остался в полной темноте.

Студия. Судя по всему, это было главное место в доме. Из-за него он не хотел привлекать внимание полицейских? Возможно… Наспех осмотрев дом, Ганро сразу помчался туда. Значит, вот где он хранит секреты.

Владелец клуба сказал, что тут находится студия, где они записывают диски!

Почему они так боятся полиции? Брэди выбрался из своего убежища.

Сейчас или никогда!

Он прошел по следам Ганро и увидел еще одну неприметную дверь, которая вела в маленькую комнатку. Внутри были шкаф, стиральная машина и раковина. И больше ничего. Это была не студия.

Брэди обшарил каждый угол и остановился перед шкафом. Сидя за чемоданами, он слышал скрежет, а сейчас видел на бетонном полу какие-то царапины. Он осторожно потянул дверцу шкафа, стараясь приподнять ее, чтобы она не касалась пола.

Внутри он увидел маленький коридор.

43

Огненный вихрь вырвался из разбитых окон, наполняя сад едким запахом. Братья Трипонелли палили по всему, что видели. Полицейские спрятались, и они стреляли по машинам и кустам.

Появилась машина «скорой помощи», но чтобы забрать раненого, нужно было пройти под пулями. Аннабель, пригнувшись, сидела за полицейской машиной. Джек пристроился рядом, с рацией в руке.

– Двое на втором этаже. Стреляют из-под лестницы, – сказал командир отряда. – Они выключили свет, но мы их засекли. На первом этаже пока тихо.

– «Скорая помощь» приехала, но они не могут подойти к раненому! – выругался Тайер. – Вы можете что-нибудь сделать?

– Сейчас посмотрим. Линкольн, ты на месте?

В ответ тихо ответили:

– Так точно, шеф! Я на крыше, на другой стороне улицы.

Джек поднял голову, пытаясь что-нибудь разглядеть, но было слишком темно.

– Ты их видишь? – спросил командир.

– Одного. Он меняет позицию после каждого выстрела.

– Можешь его нейтрализовать?

– Возможно. Подождите! Появился второй, у него в руках… мобильный телефон.

Аннабель представила себе лица в прицеле снайперской винтовки.

В рации раздался еще один голос:

– Капитан, Самюэля нужно срочно забирать. Он потерял много крови.

– Линкольн, мы их отвлечем. Сможешь снять хотя бы одного? – спросил командир.

– Так точно!

– Детектив Тайер, – сказал командир, – мне нужен ваш приказ.

– Начинайте! По возможности цельтесь в ноги, эти в доме нужны мне живыми, но я хочу, чтобы все ваши люди остались целы.

– Так точно! Конец связи.

Затаив дыхание, Том Линкольн внимательно следил за передвижениями преступников. Они разговаривали, один из них перезаряжал ружье.

– Номер один готовится открыть огонь, – сказал он по рации.

– Сними одного и зажмурься – будет адская вспышка, – ответил командир.

– Понял!

Один из преступников встал у окна, чтобы следить за передвижениями снаружи. Линкольн прицелился.

– Мы готовы, – сказал командир. – Начинай.

Линкольн целился в плечо, чтобы заставить преступника выронить оружие. Ветра не было, расстояние было небольшое.

Он положил палец на спусковой крючок и затаил дыхание.

Давление на крючок усилилось.

Мужчина поднялся в момент выстрела.

Не успел спусковой крючок вернуться на место, как пуля уже пронеслась через улицу. Расколола окно, прожгла штанину, вошла в бедро и вонзилась в кость, разорвав. по пути бедренную артерию.

Линкольн выстрелил снова и на этот раз попал в ключицу. Он закрыл глаза и крикнул в рацию:

– Есть!

В большой комнате на первом этаже, несмотря на свист в ушах, Нэйтел Трипонелли услышал выстрел, который исходил не из дома. Винченцо вскрикнул.

Нэйтел знал, что делать. Не обращая внимания на брата, он повернулся к двери и приготовился ответить на адский огонь.

Дверь распахнулась, по полу что-то покатилось.

Яркая вспышка ослепила Нэйтела. Он услышал в комнате топот множества ног.

Держа перед собой винтовку, он выстрелил.

Выстрел, перезарядка, выстрел, перезарядка, его тело содрогалось, третий выстрел, воздуха не хватало, тем хуже, перезарядка, выстрел… Нэйтел больше не чувствовал своего тела.

Он бросил дробовик и рукой, которой еще мог двигать, вытащил из-за пояса пистолет. Он выстрелил себе в голову. Его мозг взорвался. Все, чем он был, распалось за мгновение: его воспоминания, переживания, радости и надежды развеялись в пыльном эфире комнаты, пока дуновение ветра не унесло подвижные частицы его души.

Полицейские разделились на три группы и стали обследовать место. Бойцы ногами отодвинули оружие от двух лежащих тел.

Командир связался с Тайером по рации:

– Все наши целы. Преступники обезврежены, один из них убит, второй ранен, и ему срочно нужен врач.

44

Царство иллюзии под миром реальности.

Брэди обнаружил секретную комнату, раскрашенную в яркие цвета. На полу валялись рулоны ткани. Вероятно, ее использовали как фон для съемок. Тут была настоящая фотостудия с рампами прожекторов.

Луч его фонаря был слишком тонким, чтобы успевать за ритмом его любопытства. Окон в комнате не было, и Брэди рискнул включить свет.

Помещение было разделено на три части. В первой была оборудована фотостудия, во второй – съемочная площадка, отгороженная бархатными занавесами. Вокруг странного кресла с ремнями были расставлены лампы и два штатива для камер. Гинекологическое кресло. Лучше было не думать, как именно его использовали.

В третьей части комнаты хранились аксессуары для съемок: фаллоимитаторы, наручники, маски с отверстиями для глаз, перчатки, одежда из черного латекса, степлер…

Брэди внимательно осмотрел центральный круг и подошел к металлической тумбе. Он приподнял раздвижную дверь, и крошечная лампа на потолке шкафа осветила впечатляющую коллекцию дисков. Их было около сотни. Без обложки, только этикетка и дата, ряд инициалов и цветные кружки: оранжевые, лиловые, синие, зеленые и черные. Черных было всего полдюжины, а остальных примерно поровну.

Брэди отступил назад и на что-то наступил. Он взмахнул руками, чтобы не упасть, и посмотрел себе под ноги.

Маленький грузовик. Рядом на полу лежали другие игрушки.

К стене крепились две пары цепей, которые оканчивались детскими наручниками.

О, нет! Только не это…

Брэди подошел ближе. Его сердце было готово выскочить из груди.

Ковер был весь в пятнах. Пятна виднелись и на полу, и на стенах. Желтые, коричневые, красные.

Брэди заметил, что палас лежит не везде. Пол в нишах устилал серый линолеум, который легко отмыть.

Внезапно журналист расслабился. Он сжал кулаки. В первый раз за несколько дней его сомнения исчезли. Уступили место ярости и гневу. Теперь он знал, что все делал правильно.

Эти люди – негодяи, их нужно уничтожить. Во что бы то ни стало!

Услышав звонок мобильного телефона, он подскочил на месте.

Ганро! Он спускается сюда и вот-вот откроет дверь!

Брэди бросился к выключателю и погасил свет. Затем на ощупь пробрался к съемочной площадке и спрятался за гинекологическим креслом. Скрипнул шкаф, раздался раздраженный голос Ганро:

– Ах, ну неужели! Винценцо, слушай, я…Что? Я ничего не понимаю! Что за грохот? А? Черт! Проклятие!

Клэй вошел в студию и зажег свет.

Его собеседник орал так громко, что Брэди уловил обрывки слов:

– Копы, Клэй! Они повсюду! Ты… Видео!..

– Что?

Оглушительный грохот прервал беседу.

– Чертовы пленки! Если они… доберутся до тебя… Уничтожь их… Сложи оборудование… Проклятие!

– О, черт! Винс, черт!

– Больше никаких контактов с Пле… Забудь!

Ганро, будто обезумев, метался из угла в угол.

– Их нужно предупредить! – кричал он.

– Нет! Все, что ты можешь… уничтожить ви… и никаких контак… Все пропало!

– Но Винс…

– Делай, что я говорю! Увидимся… мой…

Мобильный телефон затрещал и умолк.

– О, черт! – повторял Клэй. – Черт!

Брэди старался не дышать. Клэй глубоко вздохнул и резко перешел к активным действиям. Брэди услышал, как он бросает диски в какой-то ящик. Он прерывисто дышал и что-то бормотал.

– Бензин!.. Сжечь!..

Шаги удалились, он стал подниматься по лестнице.

Брэди покрылся потом.

Он пожалел, что оставил лом снаружи.

Он высунул голову из своего убежища.

Ганро свалил диски в два ящика, на тумбе остался всего один диск. Он все сожжет. Уничтожит все доказательства. Брэди должен этому помешать.

Если он возьмет один ящик, то сможет его унести.

Но как далеко я с ним убегу? У меня нет машины! Ганро сразу меня догонит…

И как выбраться из дома? Через дверь в гараже? Можно ли ее открыть изнутри, если нет ключа?

Это глупо! Ганро вот-вот вернется, я и шага не успею сделать!

Возможно, у него есть шанс, если он выйдет прямо сейчас и выбежит на улицу.

И позволить им уничтожить доказательства их преступлений?! Нет, есть и другой выход.

Более опасный.

Брэди бросился к штативам, схватил один и прикинул его вес. Прижался к стене, сжимая штатив в руках.

Его ноги дрожали, желудок скрутило от страха. Но он не может просто так сдаться.

Вскоре Ганро вернулся. Он прошел через шкаф и вошел в комнату.

Брэди изо всех сил ударил Ганро в лицо. Хрустнули кости, и Ганро рухнул как подкошенный, выронив канистру. Бензин разлился, пропитав его одежду.

Нужно его связать!

Бросив треногу, он поспешил в гараж. Рядом с кучей барахала, в которой он прятался, он заметил инструменты. Схватил рулон скотча и бегом вернулся в студию.

Я не забрал у него его пистолет! – в ужасе поду мал он.

Ганро лежал в луже бензина. Из его разбитой головы текла кровь. Брэди обыскал его, нашел пистолет за поясом и отбросил подальше, в груду игрушек. Затем обмотал скотчем его запястья. Задыхаясь, он отволок тело к гинекологическому креслу и с трудом втащил на него. Намертво примотал скотчем к креслу.

Ему отсюда не выбраться.

Ганро застонал.

Он получил по заслугам, подумал Брэди. Что теперь делать – вызвать копов?

Сначала нужно убраться отсюда!

Однако он колебался. Все его следы обрывались здесь. Если он уйдет вот так, все для него закончится.

Разве этого я хотел? Приблизиться к Племени? Уничтожить его?

Нет. Он начал расследование, чтобы узнать историю Руби. Понять, кем она была и почему покончила с собой. Почему ее уничтожило Племя.

Есть ли у него какие-то доказательства, чтобы обвинить Племя? Что-то, кроме фильмов? Ведь полиция не сможет установить личности преступников…

Если все копы такие же, как Аннабель, им это удастся.

Брэди опустился на колени и стал рыться в ящиках с дисками. Даты, инициалы, цветные кружки – разобраться в этом было нереально. У него не было времени, а забрать диски к себе в мастерскую невозможно. Нельзя допустить, чтобы копы установили связь между ним и этим проклятым местом.

Дисков с черными кружками меньше всего. Семь штук.

Он вынул их из ящика и разложил перед собой. Он по-прежнему был в перчатках. Бояться ему было нечего.

А если там секс с детьми?

При одной мысли об этом его едва не стошнило. Он еще раз посмотрел на этикетки. В глаза бросилась дата: 29.11.2000 – С.Э.У. Это было за неделю до его встречи с Руби. С.Э.У. Сондра Энн Уивер!

Брэди взял диск и подошел к монтажному пульту. Вставил диск в дисковод.

На экране появилась расплывчатая картинка. Затем она стала четкой, сфокусировалась на огне свечи, появился задний план.

Десятки свечей окружали Руби. Она сидела на каменном столе, похожем на алтарь. Совершенно нагая. Тело, совершенное, как скульптура. На заднем плане двигались какие-то фигуры. Бледные пятна, сверкающие клыки. Черепа.

Племя.

Они приближались к Руби.

На все, что произошло дальше, Брэди смотрел вылезшими из орбит глазами, неспособный нажать на «стоп», несмотря на приказы, отдаваемые его сознанием. Когда сцена завершилась, диск сам выехал из дисковода. Брэди зажимал себе рот рукой, его трясло. Лицо было мокрым от слез.

45

Черные глаза. Огромная фигура. Капитан Вудбайн шел через толпу, наводнившую улицу: группа захвата, врачи, полицейские… Журналисты пытались пробраться через оцепление.

Вудбайн оставил Джека Тайера на растерзание к и подошел к Аннабель, сидевшей на капоте «форда».

– Вы в порядке? – спросил он.

– Я почти не принимала в этом участия.

– В вас стреляли, вы получили психологическую травму. Скоро приедет психолог.

– Он мне не нужен.

– Это мы еще посмотрим. А пока сдайте оружие, эта обычная процедура.

– Капитан, но я вообще не стреляла!

– Тем лучше, значит, тем быстрее вернетесь в строй.

– Что? Вы меня отстранили?

– Нет, просто отправил в отпуск.

– Но я все время сидела в укрытии, за машиной!

– Не я устанавливаю правила, – вздохнул Вудбайн.

К ним подошел техник с блокнотом в руках. Он протянул руку, обтянутую латексной перчаткой, в сторону Аннабель:

– Будьте добры, сдайте ваше оружие.

Аннабель скрепя сердце повиновалась.

– Это убийства девушек в Нью-Джерси, так ведь? – спросил Вудбайн.

Он это знал, Джек ему уже все объяснил. Аннабель не понимала, почему он снова об этом спрашивает.

Он хочет убедиться, что мы не водим его за нос. Что наши версии совпадают…

– Да, – ответила она.

– Они открыли огонь первыми, – сказал капитан.

– Да…

Аннабель не понимала, к чему он клонит. Вудбайн и Тайер хорошо знали друг друга, и капитан всегда поддерживал своих детективов.

Он хочет, чтобы мы поссорились! Тогда он сможет сказать, что нас дезинформировали. Ему наплевать на то, что я могу рассказать, он просто хочет, чтобы все было в ажуре, по крайней мере, внешне. Чтобы нас защитить.

– Я позабочусь, чтобы все бумаги были в полном порядке, – сказал Вудбайн. – Чтобы вас не беспокоили ни начальство, ни журналисты. У нас полно свидетелей из группы захвата. Расслабьтесь, О’Доннел, вы проделали хорошую работу.

– Что с Винченцо Трипонелли?

– Его оперируют. Первая пуля снайпера наделала дел.

– Он выживет? Нам нужно его допросить.

– Не знаю, мне ничего не сказали.

К Аннабель подбежал полицейский:

– Диспетчер только что сообщил об анонимном звонке. Человек оставил сообщение детективам О’Доннел и Тайеру. – Он заглянул в листок, который держал в руках. – Сказал, чтобы вы немедленно ехали на авеню Фош в Квинсе. Дом номер шестнадцать.

– Это в пяти минутах отсюда, – сказала Аннабель, вставая.

– Куда это вы собрались? – спросил Вудбайн.

– Сообщение адресовано нам, мы не может его проигнорировать. Джек!

– Вы же в отпуске!

– Значит, я поеду туда как частное лицо, которое озабочено безопасностью родного города. Джек, поторопись!

Вудбайн положил свою огромную руку на дверцу машины.

– Я поеду с вами, – сказал он, – и вы будете держаться позади.

Тайер сел за руль. За ними следовали еще две полицейские машины.

– Анонимный звонок, – сказал Джек, – такой же, как и тогда, когда нам сообщили об убийстве на терминале Фултон…

– Это не значит, что это один и тот же человек, – возразила Аннабель. – Так часто бывает. Люди ненавидят выдавать себя. Мы не можем провести параллель между этими двумя звонками.

– Случайность? Притом что сообщение передали именно нам? Очень странно.

– О, черт! – пробормотала Аннабель, увидев впереди огромное зарево.

Джек затормозил, глядя на огонь, прокатывавшийся по стенам дома, как волны прилива по пляжу. На другом конце улицы появились две пожарные машины. «Форд» остановился напротив дома 16 по авеню Фош.

Стоило Аннабель выйти из машины, как жар ударил ей в лицо. Если в этом доме для них оставлено что-то важное, то оно исчезает у них на глазах. Пламя бушевало на первом этаже, огонь пожирал здание с бешеной скоростью, как будто желая поскорее его прикончить.

– Геенна огненная, – пробормотал Вудбайн.

– Скорее очистительный огонь, – мрачно отозвался Джек.

46

Обжигающие струи. Напор воды был таким сильным, что на коже оставались белые пятна. Аннабель не могла заставить себя выйти из душа. Вода смывала с нее сомнения и страхи.

Все произошло так быстро, что она осознала опасность лишь тогда, когда та уже миновала. Она даже не успела воспользоваться оружием. Она вошла в тот дом последней, а потом пряталась за полицейской машиной. Стоит ли ей поздравить себя с этим или наоборот? Джек тоже не участвовал в перестрелке. У них была другая задача.

Пытаясь успокоиться, Аннабель снова и снова прокручивала в голове операцию. Наконец она устала, успокоилась и выключила воду.

Брэди сидел в гостиной. Он выглядел задумчивым. На коленях у него лежал журнал, но он не читал. Часто, завершив очередной репортаж, он впадал в апатию, целиком погружался в свои мысли. Через пару недель он вернется к реальности. Аннабель к этому уже привыкла.

Увидев ее, Брэди улыбнулся. Аннабель села рядом:

– Устал?

– Немного.

– Чем занимаешься?

– Обдумываю следующий репортаж.

– Уже нашел сюжет?

– Нет, все еще ищу.

– Тебе некуда торопиться… Я хочу сказать, у тебя нет никаких обязательств, и ты можешь потратить на это столько времени, сколько нужно.

– Будет здорово, если я подготовлю тему за месяц или два, а потом сделаю репортаж в феврале или марте. Хотя пока это только планы… Пока я хотел бы внести некоторые изменения в статью о Гауди. Я понял, что меня не устраивают фотографии. Кроме того, нужно готовиться к отпуску. У тебя есть купальник?

Аннабель с радостью предвкушала этот отпуск вдали от надоевших семейных сборищ вокруг индейки. На этот раз они будут только вдвоем: солнце, океан, отдых…

– Если бы я была истинной жительницей Нью-Йорка, я бы ответила: нет, мне нужно срочно купить что-то новое! Но я достану свой старый купальник, он меня вполне устраивает!

– Как ты себя чувствуешь после всего вчерашнего?

– Нормально. Переживаю, конечно, за полицейского, которого вчера ранили, но в остальном я в порядке.

– Его серьезно ранили?

– Его жизни ничто не угрожает, но пока непонятно, сможет ли он вернуться к работе.

– Типы, которых вы задержали, – это убийцы?

– Скажи сначала, с кем я говорю? С мужем или с журналистом?

Брэди рассмеялся и обнял ее.

– Я отказался от идеи писать о самоубийствах, – сказал он. – Ты меня убедила, это слишком мрачно.

– Отлично! Тогда отвечаю на твой вопрос: да, мы подозреваем их в убийстве лучшей подруги той девушки, которая покончила с собой на Фултонском терминале.

– Зачем они это сделали? Преступление из чистой жестокости, без всякой причины?

– Не думаю. Я… я не говорила тебе, чтобы не волновать, но на месте преступления нашли мою визитную карточку. На ней был кровью нарисован крест.

Аннабель почувствовала, как он напрягся.

– Тебе угрожали?

– Не напрямую. Скорее это было похоже на предупреждение: Шарлотта Бримквик говорила с копами и поплатилась за это.

– Что такого она вам сказала, чтобы ее убивать?

– Ничего особенного… Но им это неизвестно. Она с нами говорила, и одного этого уже достаточно. Она дала нам адрес любовника Сондры Уивер. Уивер – это та девушка, которая покончила с собой на Фултонском терминале. Ее любовника зовут Леонард Кеттер. Он – редкая сволочь, использует девушек ради наживы. Есть еще кое-что: у убитой девушки, Шарлотты, мы нашли такую же пентаграмму, как и у Сондры Уивер.

– И обе они мертвы…

– Первая покончила с собой, вторую убили. Я не вижу связи. Возможно, мы гонимся за призраком. А еще я забыла тебе сказать, что вчера случилось еще кое-что. Мы получили анонимный звонок. Нам сообщили адрес в Квинсе, а когда мы приехали, дом уже сгорел.

– Сгорел? – повторил Брэди, вздрогнув от неожиданности.

– Не волнуйся! Там мне ничто не угрожало.

– Хорошо… – пробормотал Брэди. – А этот дом… Какое отношение он имеет к вашему расследованию?

– Понятия не имею. Мы даже не знаем, есть ли вообще какая-нибудь связь с одним из наших дел. Нужно сначала найти его владельца.

– Внутри кто-нибудь был? – с тревогой спросил Брэди.

– Не знаю. Вудбайн отправил нас домой, как только прибыло подкрепление. Мы с Джеком сейчас в вынужденном отпуске, пока не состоится полный разбор полетов по этому штурму.

Брэди подошел к холодильнику, достал две бутылки пива и протянул одну жене.

– Нет, спасибо, – сказала Аннабель. – Несколько дней я буду свободна. Можем прогуляться.

Брэди рассеянно кивнул, глядя в окно. Они легли спать, и Аннабель быстро заснула. Но среди ночи она проснулась. Ее разбудил Брэди, который вскрикнул и резко сел в постели. Аннабель подумала, что ему приснился кошмар и сейчас он снова заснет. Но Брэди долго сидел, а потом поднялся. Он стоял, глядя в темное окно гостиной, сложив руки за головой, как будто размышлял.

Аннабель уронила голову на подушку.

Им обоим нужен отпуск.