Обещания тьмы

47

Руби лежала на спине. На ней не было одежды, она дрожала от холода. Вокруг было темно, ее обступали какие-то фигуры. Жадные взгляды, пустые глаза. Ощерившиеся пасти, блестящие клыки.

Тени приблизились, вступили в круг света. Длинные волосы, кожаные пальто, пирсинг, татуировки на шее, на руках, на лицах. Они были похожи на вампиров: острые зубы, бледная кожа…

Самый страшный из них наклонился к Руби и что-то прошептал ей на ухо.

Остальные ласкали ее пальцами с длинными желтыми ногтями. Сверкали серебряные перстни с черепами. Появились скальпели. Они вонзились в плоть Руби почти одновременно, и девушка выгнулась дугой от боли. Главарь продолжал шептать ей на ухо, и она сдалась.

Лезвия впивалось в ее тело, оставляя тонкие, но глубокие раны. Руби тихо плакала. Руки ласкали ее бедра, ягодицы, груди. Ее кожа трепетала, на ней выступила кровь.

Через несколько секунд Руби обхватили со всех стороны, насилуя в раны на груди, животе, бедрах. Она закричала, начала отбиваться, но почти сразу замерла. Чем больше она двигалась, тем острее становилась боль, тем шире могли открыться раны.

Острым ногтем главарь проколол шею Руби, один раз, затем второй, припал к проколам и начал жадно сосать кровь.

Руби превратилась в один долгий стон, в котором звучали невыносимое страдание и ужас. А свора извращенцев выла от наслаждения, в котором не было ничего человеческого.

Боль делалась невыносимой, и крик Руби становился все пронзительнее. Надругавшись над ней, они не только калечили ее душу, они отнимали у нее тело. Она больше не сможет в нем жить. Руби била дрожь, пот заливал ее тело.

Главарь выпрямился во весь рост. С подбородка у него капала кровь, в глазах плескалось безумие. Он начал зашивать раны. В теле Руби остался их омерзительный дар, семена зла.

Ее тело больше ей не принадлежит. Измученной душе не найти приюта в этой гнилой скорлупе. Она не обретет покоя, пока не освободится от ненавистной оболочки.

Брэди жадно глотал воздух, влажные простыни липли к его коже. Он был один в постели, слышал, как на кухне хлопают дверцы шкафов.

Теперь он знал, почему Руби умерла. Он несколько раз ударил себя по щекам.

Перестань об этом думать. Забудь этот кошмар. Хотя бы на час.

Он встал, надел спортивные штаны и футболку и вышел на кухню.

Аннабель только что закончила утреннюю гимнастику. Чтобы оставаться в форме, она заставляла себя заниматься каждый день.

– Сварить тебе кофе?

– Нет, спасибо.

– У тебя бессонница? Я видела, ты ночью вставал.

– Усталость накопилась. Хочется, чтобы последний репортаж был безупречным, и нужно придумать тему для следующего… Да еще и то, что творится у тебя на работе, просто выбило меня из колеи! Я глаз не мог сомкнуть. Но ничего, все будет хорошо…

– Очень на это надеюсь! Сегодня я хочу весь день провести с тобой!

Брэди замялся:

– Мне так жаль!.. Я забыл, но мне обязательно нужно встретиться с ребятами из «Нэшнл», обсудить исправления в статье.

– Но это же не на целый день, правда? Я зайду за тобой, пообедаем вместе, а потом можно погулять…

– Лучше я ничего не буду обещать. Это может затянуться до вечера. Может, завтра?

Аннабель вздохнула:

– Ладно, думаю, завтра я все еще буду в отпуске. Пойду в душ. Скажи, когда будешь уходить.

Брэди ненавидел ей лгать, тем более когда это ее расстраивало. Но сегодня ему пришлось это сделать.

Они сожгли дом! Уничтожили все улики!

Как только в душе зашумела вода, Брэди включил ноутбук. Первый вопрос: был ли Ганро в доме, когда там случился пожар? Брэди зашел на сайт новостей и начал читать о происшествиях в Квинсе. Он сразу наткнулся на заголовок: «Пожар в частном доме: один человек погиб». Брэди начал читать статью. В подвале, где, скорее всего, и начался пожар, найден обгоревший труп. В статье приводились разные версии, в том числе и самоубийство.

Неужели пожарные не заметили, что труп был связан скотчем?

Ганро сгорел заживо.

Из-за меня.

Удивительно, но Брэди не чувствовал вины. Может быть, потому что Ганро снимал грязные фильмы, в том числе и с участием детей? Или потому, что это не он поджег дом?

Оставив ящик с дисками на самом виду, напротив связанного пленника, Брэди вышел на улицу и позвонил в полицию. Он передал сообщение для Аннабель и Тайера, чтобы быть уверенным, что пришлют именно их.

Как Племя узнало о Ганро? Как они могли так быстро приехать? Еще до приезда копов. Чтобы успеть разжечь огонь, они должны были начать действовать сразу после ухода Брэди. Неужели они шли за ним по пятам?

Вряд ли, я бы их заметил.

Ганро их предупредить не мог. Может быть, это сделал Винченцо Трипонелли? Он ведь звонил Ганро…

Или Уилл. Как только Кермит вышел из клуба, Уилл бросился к телефону и сообщил Племени, что его заставили выдать место, где они работают. Ганро – их кинооператор, монтажер…

Без него им будет уже не так легко снимать.

Значит, Уилл солгал, сказав, что не знает, где искать Племя. Вчера, в доме Ганро, Брэди надеялся окончательно перевернуть эту страницу и оставить Руби и Племя в прошлом. Если бы полицейские обнаружили ящик с дисками, их сеть была бы уничтожена.

Он уже в это поверил. Думал, что стал свободен, что призрак Руби больше его не потревожит. А потом он посмотрел фильм.

Руби даже не была связана. Неужели они имели над ней такую власть? Или дело в наркотиках? Ее унижали несколько месяцев, превратили в сексуальную рабыню, делали с ней все, что хотели. Играли с ней, испытывая предел ее возможностей, пока не высосали из нее жизнь. Пока у нее не осталось только одно желание: освободиться от этого тела, превратившегося во вместилище грязи.

Какой была ее жизнь до приезда в Нью-Йорк? Ее насиловал отец или отчим? Предал любимый человек? Ленни втянул ее в порно, отдал Племени. Что после всего этого она должна была думать о мужчинах? Разве после этого у нее могли оставаться какие-то иллюзии? Он позвонил ей и сказал, что еще не знает, будет ли делать репортаж о ней. Пьер обещал, что он не такой, как все.

Ваш друг ошибся. Вы такой же, как все, – это были ее последние слова.

Потому что он не сумел сразу отказаться от ее предложения. И у нее не осталось никакой надежды. Никакой причины верить. Теперь Брэди понимал, почему Руби предпочла пустить себе пулю в голову.

Эти извращенцы забирали у своих жертв все, высасывали жизнь и выбрасывали пустой кокон. И они угрожали Аннабель. Все зашло слишком далеко, об этом уже нельзя просто забыть. Особенно после сегодняшней ночи.

Брэди вздрогнул. Он вдруг вспомнил одну деталь, которая ускользнула от него вчера.

Теперь он знал, кто его выдал.

48

Нетерпение росло по мере того, как расстояние сокращалось.

Наконец, ближе к полудню, Брэди приехал в Кингстон.

Главное шоссе было сухим и чистым, но дороги, которые вели к маленькому городку, были завалены снегом. Вдоль улиц громоздились сугробы. Ветви деревьев поникли под тяжестью снега, который при каждом порыве ветра осыпался на лобовое стекло.

Брэди свернул у въезда в город и поднялся на холм. Клены и дубы сменились елями, из под снежных шапок выглядывали их зеленые лапы. Брэди с трудом проехал по дороге, ведущей к шале. На площадке он увидел фургон хозяйки.

Днем это место выглядело еще более унылым, чем в темноте. Брэди заметил трех оленей, которые бродили между пустыми шале, стоявшими далеко друг от друга. Для Племени это было идеальное место. Как сказала хозяйка, зимой тут почти не бывает постояльцев.

Сдать Брэди могла только она. А он о ней и не подумал.

В разговоре с Трипонелли Ганро упомянул кого-то, кто заходил в шале.

Как он узнал, что Брэди там был? Об этом никому не было известно. И он был абсолютно уверен: в ту ночь за ним никто не следил. Значит, о нем рассказала хозяйка. Она знала Племя. Их что-то связывало. Она была с ними заодно.

Брэди остановил автомобиль у самой двери и быстро вошел. Он не хотел, чтобы хозяйка успела кому-то позвонить. Поднимаясь по коридору к стойке регистрации, Брэди крикнул:

– Мадам Леннокс?

Он запомнил имя, которое она ему назвала. Вымышленное? Почему она в тот день рассказала ему о Племени?

Чтобы избавиться от меня, не вызывая подозрений. Чтобы я оставил ее в покое. Она не хотела неприятностей. И потом, она не сказала ничего такого, чего я бы не знал.

Маленькая хрупкая женщина с седыми волосами показалась на пороге двери:

– Добрый день, чем могу … – Узнав Брэди, она вдруг замолчала и с усилием улыбнулась: – Ах, это вы! Чем могу помочь?

– Не надо ломать комедию. Я знаю, что вы меня выдали. Вы знаете Племя.

– Что, простите? Я вас не понимаю…

Брэди стукнул кулаком по стойке:

– Мне нужна правда!

Леннокс бросилась к телефону.

– Я вызову полицию, – сказала она.

Брэди вырвал провода и разбил телефон о плиточный пол:

– Хватит врать! Скажите мне то, что я хочу услышать, и я оставлю вас в покое. Кто они? Где они?

– Я… я ничего не знаю, – в ужасе бормотала хозяйка.

– Один из них – ваш сын? В этом все дело?

– Нет! – воскликнула она. – Они не люди! Они настоящие звери!

– Ну, наконец-то. Скажите, что вас связывает? Они и вас заставляли сниматься в их фильме?

Брэди был как автомат, слова вылетали из него с силой и яростью и били точно в цель.

– Нет! Они… они… Мне было страшно! Они пришли однажды вечером, а я была совсем одна. Они заплатили за верхнее шале и сказали, что, если я их побеспокою или хоть что-то скажу шерифу, они порежут меня бритвами и изнасилуют! Они сумасшедшие! Я испугалась, вот и все! – призналась она со слезами на глазах. – Испугалась так сильно, что так и не решилась рассказать об этом шерифу. Да и что бы он мог сделать?

Брэди понизил тон, стараясь говорить как можно более убедительно:

– Не лгите мне, мадам Леннокс.

– Это правда, клянусь вам! Они заплатили двойную цену, наличными, чтобы я молчала. Все остальное правда. Мне было так страшно! Тот, который был похож на крысу, явился сюда еще раз, в ноябре, и велел позвонить ему, если кто-то станет о них расспрашивать. Он сказал, что узнает, если кто-то придет, а я ему не позвоню, и тогда Племя меня накажет. Поймите, мне было очень страшно. В тот вечер, после вашего приезда, я проплакала три часа, прежде чем набрать его номер!

– Где живет Племя?

– Не знаю! Клянусь вам!

– Эти извращенцы насиловали и убивали женщин. Если вы скажете, где их найти, обещаю, больше вы никогда о них не услышите.

Хозяйка мелко тряслась, по ее щекам текли слезы.

– Помогите мне, – настаивал Брэди, – и вы сможете о них забыть.

Она глубоко вздохнула и сказала:

– Я как-то слышала, они говорили, что живут под землей, в каком-то туннеле на Манхэттене.

– Они не сказали, где именно?

– Это секретный туннель, которым пользовался Рузвельт. Знаю, это звучит странно, но так они сказали!

– Рузвельт? Президент?

– Не знаю. Это все, что я слышала.

Брэди кивнул.

– Я с этим разберусь, – сказал он. – Но если вы снова скажете им, что я здесь был, я вернусь с бейсбольной битой, и то, что от вас останется, откажутся жрать даже медведи!

Брэди вышел на улицу. Ноги дрожали, его трясло от собственных слов. И оттого, что он не знал, солгал ли он, угрожая ей, или нет. Он был отвратителен сам себе. Он только что до смерти напугал эту женщину.

Но я ее и пальцем не тронул! Мне было нужно, чтобы она сказала правду!

Никогда раньше он такого не делал. Неужели это последствия общения с Кермитом?

Все дело в этой проклятой истории, она сводит меня с ума!

Брэди решительно направился в Нью-Йорк. Он нашел в Бронксе интернет-кафе и задал поиск по словам «Рузвельт», «туннель» и «Нью-Йорк». Появились сотни ссылок.

Он узнал, что во время правления президента Рузвельта между отелем, где он останавливался в Нью-Йорке, и Центральным вокзалом был построен потайной ход. Он старался не привлекать внимания к своей болезни, не хотел, чтобы его видели в инвалидном кресле. Ход вел в туннель рядом с платформами, Рузвельта сажали в вагон, а потом он показывался перед публикой и приветствовал ее.

Просматривая сайт за сайтом, Брэди не нашел никаких указаний, как найти этот туннель. Многие пытались это сделать, но безуспешно. Множество исторических свидетельств подтверждало существование туннеля, однако обнаружить его не удавалось.

У Брэди родилась идея. Чтобы найти Страну Оз, он воспользовался помощью Кермита. Теперь он мог попасть туда самостоятельно. Возможно, внизу он найдет этот знаменитый проход.

Нет, лучше сэкономить время. Жители подземелья вряд ли мне помогут.

Оставался только один выход. Городская библиотека Манхэттена. Брэди хорошо ее знал: он часто приходил туда, готовя свои репортажи. Это был неисчерпаемый источник знаний, здесь можно было найти почти все, в том числе карты и материалы по истории строительства города.

Брэди купил сэндвич и снова сел в машину. Он свернул на Пятую авеню в районе Сорок второй улицы и, подъехав к библиотеке, поднялся по ее широким ступеням.

Он шагал по коридорам библиотеки так уверенно, как будто был ее сотрудником. Найдя необходимую информацию в электронном каталоге, он заказал все нужные документы.

Через полчаса их привезли на тележке. Брэди сел за стол, включил лампу и погрузился в изучение альбомов и карт. Тишина, подчеркнутая шелестом переворачиваемых страниц и приглушенными шагами, помогала ему сосредоточиться. Брэди внимательно изучал материалы, разворачивал карты.

Он узнал, что на Центральном вокзале есть два подземных уровня для поездов и четыре технических нижних этажа. В другой книге о подземельях Нью-Йорка Памела Джонс и Дженнифер Тот утверждали, что таких уровней семь. Брэди прочел рассказ бывшего бомжа, который прожил под землей четыре года и утверждал, что лабиринт под Центральным вокзалом в самом сердце города гораздо больше и глубже, чем можно себе представить. В конце восьмидесятых и начале девяностых было зарегистрировано более семисот бомжей, которые жили под вокзалом и целыми днями разгуливали по его залам, побираясь или роясь в урнах. В конце концов руководство вокзала выставило бомжей на улицу и перекрыло доступы под землю. Но даже теперь никто не решался спускаться туда.

Власти по-прежнему отказывались давать какие-либо комментарии. Недавно стало известно, что гигантский зал глубоко под землей, зарегистрированный под загадочным номером M42, действительно существует. Там находятся электрогенераторы и запасные батареи. Со времен Второй мировой войны это место было засекречено, поскольку немецкие шпионы собирались захватить его и взорвать, парализовав передвижение американских войск. По сей день точное местонахождение уровня M42 тщательно скрывается.

Брэди никогда о нем не слышал.

Наконец, он наткнулся на ссылку о туннеле, которым пользовался президент Рузвельт. Платформа шестьдесят один. Никаких подробностей, известно только, что туннель шел к вокзалу со стороны отеля «Вальдорф-Астория».

Брэди снова посмотрел на карту. Там не было ни одной платформы под номером шестьдесят один.

Может быть, он пропустил страницу?.. Нет, ничего.

Ближе к вечеру он разочарованно отодвинул книги в сторону.

На что он надеялся? Будь все так просто, тайна туннеля Рузвельта уже давно была бы разгадана.

Оставался только один выход.

Тот, от которого он отказался. Хотя он был самый разумный.

Но и самый опасный!

Брэди отправил Аннабель сообщение, что вернется поздно. И пообещал провести с ней весь завтрашний день.

Впереди его ждала встреча с другим миром.

С памятью подземелий Нью-Йорка.

49

Аннабель лежала дома на диване.

Не в силах подняться и убежать.

Перед ней стояли трое грозных мужчин. Трое убийц. Они крепко ее держали.

Страх сменился возбуждением. С каждой страницей напряжение нарастало…

Свет, падавший сквозь стеклянный купол над ее головой, освещал комнату и стоявшие там и тут экзотические статуэтки, которые Брэди привозил со всего света.

Аннабель натянула на плечи плед. День отдыха, день чтения.

На лестничной площадке послышался какой-то шум. Аннабель прислушалась.

В дверь громко постучали.

Она отбросила плед и положила книгу обложкой вверх, чтобы не потерять страницу.

– Кто там? – спросила она.

– Джек. Пришел узнать, ждет ли еще Пенелопа своего Одиссея.

Аннабель открыла дверь и впустила своего напарника.

– Что ты такое говоришь?

– Твой муж еще не вернулся?

– А что? Рассчитываешь занять его место? – пошутила она.

– Насколько мне известно, существует две версии истории Пенелопы. Согласно второй Пенелопа не дождалась Одиссея и стала матерью Пана. Хочешь, заведем козлоногого ребеночка?

– Нет уж, давай как-нибудь обойдемся без этого. Ты мне больше нравишься в роли Пигмалиона.

– Вечно я выступаю в роли добродушного холостяка! В этом и заключается трагедия моей жизни… – сказал он, протягивая ей стакан с соломинкой. – Держи, это молочный коктейль. Раз мне не испить яда любви, давай же выпьем чашу иного яда!

Аннабель удивленно посмотрела на него:

– Я ничего не понимаю, Джек.

– Сахар, детка, сахар! Такой бодрящий и такой вредный!

– Что это с тобой? Это отсутствие работы так на тебя действует?

– Вовсе нет. Я пытаюсь занять свой ум. А ты отдыхаешь от бурных эмоций?

– Да. И думаю, у меня получается.

– Разве у тебя нет мужа, который должен тебя баловать и холить? У вас все в порядке?

– Джек, ты ведь знаешь, какие у нас с Брэди отношения, и меня ты знаешь. Мне не нужно, чтобы меня опекали.

– Я знаю, как тяжело совмещать жизнь полицейского с семейной жизнью, и не хочу, чтобы у тебя все закончилось так же, как у меня.

– Ну, хватит. Зачем ты пришел?

Не отвечая на вопрос, Джек прошелся по гостиной и спросил:

– Вы даже елку не нарядили? Американская семья попирает традиции!

– Джек…

Тайер взболтал коктейль в стакане, сделал глоток и сказал:

– Утром я кое-куда позвонил. Не возражаешь, если я начну с плохой новости? Винченцо Трипонелли умер сегодня ночью на операционном столе. У нас больше нет свидетелей.

– Вот дерьмо…

– Да, именно это нас окружает, как только дело касается нашего расследования. Но это еще не все! Сгоревший дом снимал некто Клэйтон Ганро. У него было бурное прошлое. Он несколько раз сидел, в общей сложности семь лет. За мошенничество, развратные действия, участие в групповом изнасиловании, а еще его подозревали в сутенерстве.

– Есть связь с одним из наших расследований?

Джек кивнул:

– Да. В последний раз Ганро был сокамерником Трипонелли.

Аннабель села на диван:

– Получается, что братья Трипонелли убили Шарлотту Бримквик, а их сообщником вполне мог быть Ганро. Кто мог сообщить нам о пожаре?

– Какой-нибудь разгневанный отец, – предположил Тайер. – ФБР подозревает Ганро в распространении педофильских роликов в Интернете. Им еще не удалось это доказать, но они над этим работают, и, могу тебя уверить, они в ярости! Они хотели накрыть всю сеть, а единственный след уничтожен во время пожара!

– Думаешь, до него добрался отец одной из его жертв?

– Возможно. Особенно если учесть, что во время пожара Ганро был дома.

– Так…

– У нас есть все причины думать, что его привязали к гинекологическому креслу. Судмедэксперт сказал, что все его тело – то, что от него осталось, – покрыто каким-то пластиком, который растаял и слипся с креслом. Скорее всего, это скотч. Журналисты пока не в курсе.

– Твоя гипотеза подходит, – согласилась Аннабель. – Но откуда отец семьи, который мстит, мог узнать наши имена? Это говорит о том, что он знает о связи между братьями Трипонелли и Ганро.

– Вот этого я не знаю.

– Леонард Кеттер! – воскликнула вдруг Аннабель. – Он знает о нас и, возможно, знает, кто убил Шарлотту. Может быть, он сжег Ганро, чтобы отомстить?

– Притянуто за уши, но почему бы и нет?! Вот только у него кишка тонка, чтобы сжечь человека заживо.

– Кеттер не может застрелить жертву, глядя ей в глаза, а вот разлить бензин и бросить спичку… Думаю, на такое он вполне способен.

– Не очень убедительно. Я считаю, что кто-то с кем-то сводит счеты, и у меня есть неприятное ощущение, что, сколько бы мы ни бились, мы так и не узнаем – кто и с кем.

– Нераскрытое дело? Нет, только не в этот раз!

– Аннабель, такое может случиться с любым копом. И тогда нужно просто заняться другим делом.

– Ты приходишь ко мне с последними новостями и говоришь, что будет лучше, если мы займемся другим расследованием? Я не понимаю…

– Я пришел потому, что знал, что ты сидишь одна. После того что мы пережили вчера, мне захотелось составить тебе компанию. Послушай, я все обдумал. Я не хочу сдаваться, но обстоятельства не внушают особых надежд. У меня есть опыт, я чувствую, что Вудбайн не будет ждать, пока мы закончим это дело. Он в бешенстве от того, что до сих пор не получил отчета о самоубийстве Сондры Уивер.

– Я пришла в полицию не затем, чтобы улучшать статистику или закрывать дело только потому, что кто-то решил, что его не распутать. Джек, мне осточертела политика! У меня два связанных между собой убийства, и я намерена идти до конца.

– Допей коктейль, – сказал Тайер. – Это пойдет тебе на пользу.

50

Четкие буквы, вырезанные на стволе дерева.

«ДЖК».

Брэди подумал, что, скорее всего, вход в Страну Оз меняется не раз в неделю, а после очередного налета полиции или еще каких-нибудь неприятностей. Он отодвинул люк и нашарил ногой первую ступеньку. Вокруг не было ни души. Он спустился вниз и задвинул люк над головой.

Как его встретят теперь, когда он пришел один?

Брэди включил фонарь, который купил в магазине неподалеку, и пошел тем же путем, что и в первый раз.

Мрачные коридоры следовали один за другим, вдалеке раздавался скрежет вагонов метро. На этот раз Брэди был гораздо более внимателен к тому, что его окружало. Под потолком, на высоте шести метров, он увидел металлические балки, на которых висели давно потухшие светофоры. Там, на расстеленных газетах, лежали спальные мешки и кто-то спал, рискуя в любой момент свалиться вниз.

Брэди увидел на стене огромную надпись: «Все это совершенно неважно» – и понял, что попал куда нужно. По узкому техническому коридору он спустился в переплетение темных коридоров и вступил в Страну Оз.

Костры в бочках, сутулые фигуры вокруг. Они повернулись к нему. Они его узнали.

Брэди не стал задерживаться и быстро пошел дальше. Под потолком поскрипывали гамаки. Что-то свалилось сверху, Брэди прыгнул вперед. В темноте над его головой послышался смех, и он ускорил шаг.

Нужно попасть в большой зал вокруг Вышки. Брэди надеялся, что государственный переворот так и не состоялся. Если верить Кермиту, это худшее, что могло тут произойти.

Кермит их вчера здорово рассердил.

Вчера. Брэди казалось, что с тех пор прошло уже несколько недель.

Если они меня увидят, меня ждут большие неприятности.

Однако другого способа попасть на нижние уровни он не знал. Идя вдоль рельсов и глубоко задумавшись, он перестал обращать внимание на то, что происходит вокруг.

И не заметил человека, внезапно появившегося из ниши в стене.

Чья-то рука схватила его за рукав и дернула. Потеряв равновесие, Брэди ударился о стену. Фонарь отлетел и упал на пол. Человек навалился на него всем весом, прижал к стене. В нос ударил зловонный запах.

– Отдай мне все, – раздался шипящий голос.

– Что?

– Все! Деньги, ботинки, шмотки – все, я сказал!

Сердце Брэди бешено колотилось. Он боялся, что на него напал кто-то из Племени, а это оказался какой-то наркоман. От него несло мочой, дерьмом и рвотой.

– У меня ничего нет, но мы можем договориться, – ответил Брэди.

Наркоман ткнул ему чем-то в лицо.

Шприц!

Страх мгновенно вернулся. Надо действовать! Быстро!

– Ну! – рявкнул наркоман.

– Хорошо. Я сейчас разденусь, только отойди.

Наркоман тяжело дышал, обдавая Брэди зловонием.

Потом сделал шаг назад. Брэди воспользовался этим и изо всех сил ударил туда, где, по его расчетам, должно было находиться лицо. Хрустнули кости. Наркоман со стоном осел на пол.

Брэди схватил фонарь и помчался прочь. Он оглянулся, и луч света выхватил из мрака узловатые пальцы с черными потрескавшимися ногтями, вцепившиеся в стену, исхудавшие лица, запавшие глаза… Это были не люди, а настоящие зомби. Они наблюдали за ним, но, как только на них упал луч света, тут же юркнули обратно в свою нору.

Это свалка! – вспомнил Брэди.

Он бежал, пока не увидел сердце Страны Оз. Деревянный лабиринт, свечи, газовые фонари, запах разогретых консервов, бочки с горящим картоном, сиплое бормотание, больше похожее на жалобы.

Он шел между лачугами, стараясь не смотреть по сторонам, как советовал Кермит. Чтобы подойти к Вышке, нужно было пересечь весь зал. Какая-то женщина заворчала, когда он случайно задел кусок клеенки, служившей дверью в ее лачугу. Потом он увидел знакомый сизый свет. Телевизор. У кого-то тут, внизу, был телевизор! Проходя мимо, он бросил быстрый взгляд через изгородь. Крошечный телевизор трещал и хрипел, но на экране только мелькали полосы. Неужели кто-то смотрит и такой телевизор?

Чуть дальше на перевернутом ящике сидел бородатый мужчина и читал газету при свете свечи. Он посмотрел на Брэди и вежливо поздоровался.

Брэди замедлил шаг.

– Здравствуйте, – сказал мужчина. – Вы нездешний?

Брэди не ответил и сразу спросил:

– Мне сказали, что вчера тут сменился… глава сообщества. Это правда? И кто теперь правит? Ноуз, Игла и Трубка?

– Скорее то, что от них осталось… – усмехнулся мужчина.

– И они… Они действительно возглавили Страну Оз?

– Нет, сейчас они перевязывают раны! Если вы их боитесь, то сейчас можете не волноваться.

– Спасибо.

– У меня тоже есть вопрос. Как вы думаете, с приходом нового президента, Буша, на поверхности что-нибудь изменится?

От удивления Брэди онемел.

– Честно говоря, не знаю. Обещает он много, посмотрим…

– О, я надеюсь, что дело наконец-то сдвинется с мертвой точки. Знаете, каждые выборы мы тут скрещиваем пальцы на удачу. Многие говорят, что больше не верят в политику, но они лгут. Это место позволило нам вновь обрести утраченную надежду. Мы ожидаем перемен к лучшему! Вот я, например, врач. Я служил в Бельвю, но потерял работу, и пошло-поехало… Но если бы мне немного помогли, я мог бы вернуться к нормальной жизни.

Брэди чувствовал, что разговор затягивается. Возможно, то, что говорил этот человек, было правдой, а может, это всего лишь больные фантазии… Ему этого никогда не узнать. Брэди кивнул и пошел прочь, а мужчина продолжал разговаривать сам с собой.

Дальше Брэди прошел под какими-то одеялами, натянутыми над проходами, пересек место, где на полу лежало множество людей, укрытых тряпьем, и оказался под грязными окнами Вышки. Пройдя вдоль рельсов, он заметил узкий проход на нижние уровни. Это был вход в неведомое царство, полное странных звуков и невидимых глазу движений. Несколько крыс размером с енота прошмыгнули в проломленную вентиляционную решетку.

Спустившись еще на два уровня, Брэди вошел в другой туннель. Сверкающие рельсы говорили о том, что тут еще ходят поезда. Брэди вспомнил о третьем рельсе, который может внезапно прищемить ногу. Он решил идти по краю, скользя и оступаясь на мокрых камнях, но вдруг едва не наступил на шприц. Тогда он шагнул на рельсы. По шпалам идти было гораздо удобнее.

Уходя все дальше по темному коридору, Брэди подумал, не слишком ли он самонадеян. Как он найдет людей-кротов? Если они живут в самом низу и прячутся от людей, вряд ли он сумеет найти их логово.

Они сами меня найдут. Когда мы были тут с Кермитом, они были рядом, в темноте. Наблюдали за нами.

Нужно привлечь их внимание, и слабого света фонаря для этого было явно недостаточно.

– Меня зовут Брэди, мне нужна ваша помощь, – сказал он, но его голос звучал слишком тихо.

Шпалы задрожали, и Брэди сошел с путей, чтобы пропустить поезд. Скрежет и лязганье возвестили о его приближении. Железный монстр, быстрый, как смерть, с воем несся вперед. Внезапно его единственный глаз обратился прямо на Брэди, и тот почувствовал себя кроликом, выскочившим на проселочную дорогу, прямо в ослепительный свет фар.

Поезд пронесся мимо так же быстро, как появился. Улетел в неизвестность, оставив за собой красноватый отблеск. Брэди потребовалась минута, чтобы прийти в себя.

– Эй! – крикнул он громче. – Меня зовут Брэди! Мне нужна ваша помощь!

Он выкрикивал это снова и снова, заглядывая в помещения, где не было ничего, кроме труб и мусора, отодвигая люки, поднимая решетки. Он прошел еще с полкилометра, и ему снова пришлось прятаться от поезда. Он уже начинал их бояться. Дорогу ему то и дело перебегали жирные крысы.

Огни поезда осветили нишу, которую Брэди сначала не заметил. Когда поезд пронесся мимо, он присмотрелся и увидел отверстие в полу. Это была уходившая вниз шахта.

Люди-кроты живут в самой глубине…

Он спустился вниз и оказался в очередном коридоре. Единственная лампа у самого входа еще горела. Брэди прошел вперед и остановился у Т-образного перекрестка.

Услышав глухой удар, он вздрогнул. Звук повторился, как будто кто-то бил по трубам. Звук доносится откуда-то справа. Брэди пошел на звук и снова обнаружил лестницу.

Еще один уровень! Когда же это кончится?

Внизу он остановился у входа в старый туннель, откуда тянуло сыростью. Рельсы были покрыты жидкой грязью, стены из красного кирпича были укреплены проржавевшими металлическими дугами.

Брэди подумал о том, как тут глубоко. Он слышал о самых первых линиях метро, которые были построены миллиардерами, одуревшими от собственных денег. Они прокладывали рельсы между своими особняками, даже если их разделяло всего несколько сотен метров. Может быть, перед ним – один из капризов прошлого века?

Лужи протухшей воды заставили его усомниться в том, что он на правильном пути. Разве кто-нибудь станет жить среди этой гнили?

И тут луч фонаря осветил отпечаток ноги в грязи. Свежий. Значит, это все-таки дорога!

Брэди тут очень не нравилось. Но он шел вперед, высматривая следы. Они привели его к маленькому кирпичному домику, над входом в который было написано: «Приют Макинтош. Руководитель работ Моррис. 1912».

Одно из сооружений, которыми, должно быть, когда-то пользовались строители метро. Здесь они могли согреться, поесть и поспать. Брэди хотел войти внутрь, как вдруг почувствовал резкую боль в ноге.

В него бросили камень.

– Меня зовут Брэди, я не причиню вам зла! Мне очень жаль, что я вас напугал! Уверяю вас, я не сделаю вам ничего плохого! Мне нужна ваша помощь!

Точно ли это люди-кроты? А что, если это опять наркоман? Или какой-нибудь шизофреник, готовый размозжить ему череп?

Только не такая смерть! Не в этой дыре!

У него за спиной что-то зашевелилось. Он помедлил и сказал, не оборачиваясь:

– Я сожалею, что хотел войти, не спросив разрешения. Прошу меня простить. Я пришел потому, что мне нужна ваша помощь. Потому что вы – память подземелий.

За спиной у него кто-то перемещался, и их было много. Брэди поднял фонарь.

– Свет, – прошипел голос слева. – Выключи свет!

Брэди поспешно выключил фонарь, и его обступила тьма.

51

Существа, окружавшие Брэди, зашевелились.

Они вылезли из какой-то дыры и приближались к нему, строительный мусор осыпался у них под ногами. Он боялся пошевелиться. Его стали ощупывать, обнюхивать, пересвистываться. Кто-то у него за спиной пыхтел, как проходящий поезд. Еще кто-то издавал звуки, похожие на визг тормозов. Голос, скорее всего женский, подражал звуку падающих в лужу капель.

Кермит не соврал. Это были люди подземелья, со своим языком, состоящим из звуков, которые они постоянно здесь слышат.

– На английском! – прошептал мужчина за спиной Брэди. – На английском, для гостя!

Невероятно. Другой народ, прямо под Нью-Йорком. Брэди и представить такого не мог…

Люди, которые более двадцати лет не выходят на поверхность! Интересно, что они едят?

Он представил, как они охотятся на гигантских крыс, ловят бродячих кошек, выходят ночью на пустые платформы и роются в урнах. Воды здесь достаточно – в трубах, снабжающих центр города, есть клапаны и краны. Неужели они постоянно живут в темноте? Судя по всему, так и есть.

Это невозможно. Кто захочет похоронить себя заживо?

Однако писк и мельтешение вокруг свидетельствовали о том, что люди-кроты существуют.

Медленно, год за годом, они уходили все дальше от нашего мира. От нашего общества. Отдалялись от нас, поначалу находя пристанище на скамейках в парках. Когда их гнали оттуда, они прятались на автостоянках, затем спустились в метро. Загнанных и перепуганных, их привлек зов этих длинных пустых коридоров. А когда в подземелье стало слишком людно, они ушли еще глубже. И остались здесь. Среди своих.

История, достойная этого города.

– Я… я пришел просить у вас помощи, – повторил Брэди.

– Почему? – спросил мужчина у него за спиной.

Брэди повернулся, но не был уверен, что стоит лицом к собеседнику. Удерживать равновесие на кучах мусора было трудно.

– Вы все знаете о лабиринтах.

– Потому что мы – кроты, да?

Брэди услышал в его голосе раздражение. Наверное, они не любят, когда их так называют.

– Нет, потому что это ваш дом.

– Ты только что сказал, что мы – память подземелий. Звучит красиво. Мне это больше нравится.

Брэди чувствовал непрекращающееся движение вокруг себя.

Они не могут видеть в полной темноте, это невозможно! Как они это делают?

– Мне нужно найти одно место под землей. И я надеялся, что вы можете меня проводить.

– Что тебе там нужно?

– Там… там живут плохие люди. Я хочу добраться до них.

– С какой стати нам тебе помогать? – вмешался другой голос.

– Нум, заткнись! – приказал голос, который отвечал Брэди с самого начала. – Что это за место?

– Платформа шестьдесят один, под Центральным вокзалом.

– Не знаю. Я давно там не был. Не могу тебе помочь. Теперь уходи.

– Мне очень нужна помощь. Может быть, вы подскажете хоть что-то, что поможет найти эту платформу?

– Нет. Уходи.

Человек отошел, строительный мусор снова осыпался под его ногами. Брэди в отчаянии сжал кулаки.

Все напрасно. Настаивать, умолять не имеет смысла.

– Хорошо, – пробормотал он и снова включил фонарь, направив его себе под ноги.

Он вернулся к выходу из заброшенного туннеля и уже вылезал на следующий уровень, когда кто-то схватил его за ногу. Брэди схватился за стену, чтобы не упасть, и с трудом удержал равновесие.

– Свет! – в панике закричал тонкий голосок.

Брэди немедленно выключил фонарь.

– Простите… я вас не заметил, – пробормотал он.

– Я знаю, где платформа шестьдесят один, – сказала женщина. – Я раньше жила под Центральным вокзалом. Я знаю, где это!

– Можете меня проводить?

– Нет, это слишком далеко. Но я могу рассказать, как туда дойти.

– Вы меня спасете.

– Что вы дадите мне взамен?

Брэди спросил:

– А что вы хотите?

Она вслед за ним поднялась на площадку и тихо сказала:

– Обнимите меня.

Брэди не мог пошевелиться, ему было очень неловко.

– Пожалуйста, – попросила она.

Он протянул руки вперед, не зная, где она находится, коснулся хрупкого плеча под несколькими слоями ткани.

Она прижалась к нему всем телом. Брэди почувствовал запах пыли и едва уловимый запах пота. Он ощущал каждую ее кость, так сильно она к нему прижалась.

– Сожмите меня, – сказала она едва слышно.

Брэди обнял ее обеими руками. Она была невероятно худа. Густые волосы скользнули по его лицу. Она положила голову ему на плечо, глубоко вздохнула и застыла. Ее дыхание щекотало шею Брэди.

– Крепче, – мягко приказала она.

Через некоторое время она заговорила:

– Можете принести мне лакричные конфеты? Люди выбрасывают все что угодно, но только не лакричные конфеты.

У нее был голос как у подростка.

– Я принесу, но мне нужно время. Я должен подняться наверх и снова спуститься.

– Нет, я покажу решетку, куда это можно просунуть. Конфеты и тампоны, хорошо? Несколько упаковок гигиенических тампонов, мне их очень не хватает.

– Конечно.

– И «Скитлз» – они еще продаются? Я бы так хотела снова их попробовать!

– Я все принесу.

– Идемте, я вас провожу.

Через час Брэди вышел из магазина с двумя пакетами и поспешно поднялся вверх по улице. Он остановился над решеткой слива и опустился на колени.

– Вы здесь? – спросил он.

Молчание. Он повторил вопрос, думая, что редкие прохожие наверняка приняли его за сумасшедшего.

– Да, – наконец ответила женщина.

– Держите. Я все купил, сейчас передам.

Брэди смял коробки, чтобы они пролезли сквозь решетку. Он не пожадничал и купил очень много.

– Все в порядке? Вы их взяли?

Молчание. Произошло то, чего он боялся. Она просто выманила у него то, что хотела. Она ничего не знала о платформе шестьдесят один. Она обвела его вокруг пальца. Тем не менее он на нее не сердился. Он чувствовал ее безграничную тоску. У него было все, и он просто не имел права сердиться.

Брэди уже хотел встать и уйти, когда в самой глубине колодца что-то зашевелилось.

– Спасибо, – сказала она, по-прежнему издалека. – Идите до Сорок девятой улицы, между Лексингтон и Парк-авеню, вдоль отеля, и прямо перед входом на автостоянку увидите двойную блестящую дверь. Там вход на платформу шестьдесят один. Счастливого пути! И удачи.

52

Ни в одном городе на земле нет столько парадоксов, как в Нью-Йорке.

Стоя посреди богатого квартала, Брэди с восхищением смотрел на монументальный фасад роскошного здания. На камне были выбиты буквы «Вальдорф-Астория», шикарная позолоченная надпись над двойной медной дверью.

Поражающий своим великолепием вход в недра мегаполиса. Позолота, скрывающая нищету.

Брэди пропустил «мерседес», выезжающий из подземного паркинга, толкнул левую створку и увидел красные буквы: «Метро. Северный запасный выход». Девушка из подземелья не ошиблась. Запасный выход вел в мрачный вестибюль, где Брэди увидел лестницу и древний грузовой лифт. Ни одна лестница отсюда не вела на верхние этажи. Все они спускались вниз.

Хотя мысли Брэди были целиком заняты Племенем, он подумал, что мог бы сделать отличный репортаж. Люди-кроты, двери, ведущие в другие миры. Сколько таких дверей в одном только Манхэттене? Дверей, на которые не обращаешь внимания, потому что на них нет ни номера, ни таблички.

Ворота, ведущие туда, где живет другой народ.

Зеркало цивилизации, в котором отражаются наши недостатки. Потеря личности, а на другой стороне – эгоцентризм, превратившийся в добродетель. Примитивный язык, обеспечивающий необходимый минимум общения, а на другой стороне – избыток виртуального общения. Нехватка всего, а на другой стороне – избыток и пресыщенность. Неслучайно мир изгоев оказался внизу. Он стал полной противоположностью одуряющей вертикали небоскребов.

Брэди спускался все ниже, с площадки на площадку. У него не было ни револьвера, ни ножа. Ничего, чтобы защищаться. Ничего, чтобы нападать. Если у этого расследования была цель, то он еще никогда не был к ней так близок. Племя было прямо у него под ногами. Еще несколько метров, и он до них доберется.

А что потом? Как он собирается их наказать за все, что они сделали?

Он понятия об этом не имел. Он жил только тем, что происходило в эту минуту. Но он был уверен: чудовища должны быть уничтожены.

Казалось, переплетению металлических балок и лестниц не будет конца.

Шум поезда вдалеке заставил его вздрогнуть. Он больше никогда не сможет смотреть на метро прежними глазами. Наконец, лестница закончилась. Брэди попал в длинный зал, освещенный жидким желтым светом. Между двумя бетонными столбами он увидел туннель и рельсы: пути, ведущие к Центральному вокзалу.

Через каждые десять метров попадались тусклые лампы, висевшие в глубоких нишах. Здесь заканчивались старые пути, просто обрывались, а дальше были только земля и камень. Брошенный, забытый тупик…

Куда идти дальше? Брэди огляделся.

Наверху, на высоте трех метров, он заметил большой подвесной вагон из стекла и стали, как будто сошедший со страниц романов Жюля Верна. Возможно, раньше тут была кабина стрелочника.

Брэди подошел к лестнице, по которой можно было на него подняться. Прихватив валявшийся на земле ржавый железный лом, он полез наверх, стараясь не шуметь. Дверь открылась без скрипа.

Внутри было влажно, пыльно, воздух был спертым и пахло падалью. В окна, заляпанные грязью, ничего нельзя было рассмотреть.

Брэди сделал несколько шагов и вдруг увидел какой-то большой предмет.

Деревянный. Длинный. С ручками по бокам.

Скажите, что это сон…

Он подошел ближе.

Гроб.

Брэди протянул руку и прикоснулся к нему. Это действительно был гроб. А за ним еще один. И еще. Брэди насчитал шесть гробов, стоявших попарно.

Если они спят внутри, то они точно психи…

Достаточно ли железного лома, чтобы их уничтожить? Брэди пожалел, что не захватил осиновый кол.

Если уж играть в эту игру, то по правилам!

Он ухватился за крышку и приготовился ее поднять.

Настал момент истины.

Его руки напряглись, крышка приподнялась…

Голову Брэди сжало как будто тисками. Его потащили назад. От неожиданности он выпустил лом из рук. Чья-то рука сжала ему горло, и он закричал. Его вытащили на площадку, и тут тиски разжались, Брэди обернулся и увидел того, кто на него напал.

Огромный бородатый негр в камуфляжном комбинезоне и толстой куртке с беджем на нагрудном кармане. В темноте Брэди не мог прочесть, что там написано.

– Зачем вы на меня напали? – спросил он.

– А вы тут что забыли?

– Мне нужно свести счеты со старыми знакомыми. Пропустите меня!

– Вам тут нечего делать. Убирайтесь!

– Кто вы такой?

– Я сторож. Вы что, не читали историй о вампирах? Днем их охраняет сторож.

– Что за бред, – сказал Брэди и попытался пройти обратно.

Негр вытащил пистолет:

– Может быть, вы не верите в вампиров, но в это точно поверите. А теперь убирайтесь, пока они не проснулись.

Брэди смотрел на пистолет, направленный ему в грудь. Он был вне себя от разочарования. От того, что столько вопросов осталось без ответов.

– Не хочу, чтобы они вас видели, – продолжал охранник. – Мне за это достанется. Убирайтесь!

– При условии, что вы передадите им от меня сообщение.

– Я передам, но поторопитесь, солнце уже зашло.

Брэди сказал несколько слов. Это было больше, чем сообщение.

Скорее предостережение.

Вызов.

53

Заложник собственной лжи.

Брэди думал о том, что попался в ловушку, которую расставил себе сам. Скрывая все от Аннабель, он вынужден теперь притворяться. Утром в четверг он хотел остаться дома, измотанный всем, что пережил за последние несколько дней, а вместо этого ему пришлось гулять с Аннабель, держать ее за руку и слушать, как она с восторгом говорит о предстоящем отпуске.

Сны Брэди были населены истерзанными женщинами и кровожадными вампирами, а Аннабель старалась не говорить о своей работе, чтобы ничем не омрачать время, которое они проводили вместе, и ничего не замечала.

Но это ненадолго. Брэди хорошо знал Аннабель. Скоро она прозреет и увидит его притворство. Или он сам признается ей во всем.

Все и так уже слишком затянулось.

Она может все узнать в любой момент. Что я звонил порноактрисе. Что согласился встретиться с ней в уединенном месте. Что сбежал, когда она пустила себе пулю в голову. Что лгу ей с самого начала.

Брэди рисковал потерять не только доверие Аннабель.

Днем она уговорила его пообедать в маленьком ресторане недалеко от дома. Пока они ждали свои блюда, Брэди спросил:

– Ты ходила к бабушке?

– Да. Она рассказала мне о пентаграмме.

– Что-нибудь интересное?

– Нет. То есть это ничего не дало, но, честно говоря, я в том направлении и не копала.

Брэди попробовал сменить тему:

– Мэй, наверное, была рада тебя видеть!

– Она жалуется, что я редко прихожу. Что я недостаточно ценю семью. Но дело вовсе не в этом, просто… у меня почти нет времени.

Брэди взял ее за руку.

– Я рад, что мы уезжаем на праздники, – искренне сказал он.

Эта поездка сблизит их. Он забудет об этом мрачном деле и вернется другим человеком.

Если, конечно, успеет все уладить до отъезда.

Вечером они лежали на диване, читали журналы, дремали и слушали музыку. Потом начали готовить ужин. Аннабель пригласила на ужин Джека.

Он пришел один, как всегда.

Они пили калифорнийское вино, ели курицу с пряностями, которую приготовил Брэди, и много смеялись.

– Брэд, тебе часто приходится ездить в командировки? – спросил Тайер.

– В последнее время нет. В ноябре я был в Испании, и не думаю, что снова уеду раньше февраля.

– В Испании? – присвистнул Тайер. – Целый месяц, посмотрите-ка на него!

– Всего две недели, – возразил Брэди. – Думаю, на этот раз я задержусь в Нью-Йорке. Я устал.

– Как можно устать от такой профессии?

– Все накопилось… Я несколько лет работал без отдыха, и это дает о себе знать. Я уже на грани, мне нужен перерыв.

Джек покачал головой:

– Ты прав, да и твоей жене это пойдет на пользу!

– А ты, Джек? Когда ты познакомишь нас с миссис Тайер? – спросил Брэди.

Смех прекратился. Тайер смущенно посмотрел на Аннабель. Брэди знал, что жену с Джеком связывают особые отношения. Напарники проводят вместе по десять часов в день, делят и лучшее и худшее пополам, ломают голову над сложной задачей. И в конце концов начинают говорить о том, чего не могут сказать самым близким людям.

Брэди не испытывал к Джеку ревности – эти отношения были необходимы Аннабель.

– Возможно, когда-нибудь, – признался Джек, задумчиво глядя в свой бокал.

В дверь позвонили.

– Ты кого-то ждешь? – удивилась Аннабель, взглянув на мужа.

– Нет. Сиди, я посмотрю.

Он встал и подошел к входной двери. Ему это не нравилось.

Только не Племя. Только не здесь, только не в моем доме. Я все им ясно сказал.

Он открыл дверь и, никого не увидев, вышел на лестничную площадку.

На верхней ступеньке лежал конверт. Убедившись, что Джек и Аннабель его не видят, он поднял его. Почтовая открытка с фотографией надгробного камня. На обратной стороне красивым почерком было написано:

«Завтра вечером, кладбище Гринвуд, у входа в часовню 23.00».

Вот, значит, как.

Брэди предупредил их, что если они не исчезнут из города, то он сведет с ними счеты. «Если вы придете в мой дом или приблизитесь к моей жене, я вас убью. Всех».

Они только что показали ему, что знают, где он живет.

– Дорогой?

Брэди поспешно сунул конверт в карман и повернулся к Аннабель.

– Кто это был? – спросила она.

– Мальчишки балуются. Они уже убежали.

Вернувшись в квартиру, он запер дверь на два засова.

Ему было не по себе. Он пошел в туалет и закрылся там. Он чувствовал, что в нем бушует жажда насилия.

Он должен их уничтожить. Конечно, современный человек не является образцом добродетели, и само существование порнографии тому свидетельство. Но Племя – это было нечто другое. Они сеяли на своем пути не только опасность и страх смерти, они уничтожали надежду на уровне ДНК.

Внезапно на Брэди нахлынули все эмоции, накопившиеся за неделю.

Самоубийство Руби, блуждания под Нью-Йорком, грязные трюмы ржавого корабля и ночные ужасы в Катскилле. В нем открылось что-то новое, новые территории сознания. Как будто он прошел инициацию. Каждый вдох, каждая деталь настоящего обрели свое значение. Свою силу.

Он ожил, воскрес.

Он понял, что невзирая на все ужасы, с которыми ему пришлось столкнуться, невзирая на ненависть, которую он испытывал к Племени, он упорно шел по этой смертоносной спирали потому, что Руби заставила его ожить. Искать в себе свет, который он давно погасил.

Все последние годы он делал репортажи как под копирку и с головой погрузился в комфорт.

Руби дала ему пинок, заставила стряхнуть пыль с его жизни.

Племя, показав ему его границы, поколебало все его убеждения и заставило воскресить в себе мыслящего человека, которым он когда-то был, пока не заснул, убаюканный успехом.

Он вышел из летаргического сна и теперь ценил каждую секунду.

Они пришли в мой дом. Отлично. Настало время свести с ними счеты.

Брэди чувствовал, что к нему вернулась решимость.

54

Телефон зазвонил в восемь утра.

В трубке раздался голос капитана Вудбайна:

– О’Доннел, все в порядке. На следующей неделе вы предстанете перед комиссией, но это простая формальность. С бумагами я все уладил и жду вас сегодня в участке.

Аннабель помчалась в душ, обняла Брэди, который все никак не мог проснуться, и выбежала на улицу, счастливая, что ей позволили вернуться на работу.

Когда она пришла в участок, все как раз собирались для еженедельного отчета. Вудбайн стоял у доски, на которой был записаны все текущие дела.

– Ленгарт и Фремон, что у вас с эксгибиционистом с Седьмой авеню?

– У нас двое подозреваемых. Они уже попадали в тюрьму за подобные выходки, – ответила Глория Фремон.

– А что с жалобами на сексуальные домогательства на работе?

– У нас полно свидетелей, потерпевшая требует передать дело в суд.

Вудбайн посмотрел на список дел:

– Сексуальное нападение в Гованусе. Дело продвигается?

– Нет, все молчат. К тому же это не наш участок, так что со сбором информации дело обстоит неважно, – ответил Коллинз.

– Узнайте в семьдесят шестом, не могут ли они вам помочь. Мы оказали им немало услуг, так что пусть помогают, или я найду, как им насолить. Кстати, Джек, отчет о самоубийстве на Фултонском терминале будет сегодня?

Тайер повернулся к напарнице.

– Капитан, – ответила Аннабель, – две девушки покончили с собой, их лучшую подругу убили, а потом был штурм в Квинсе, двое погибших, а еще пожар и четвертый труп. Думаю, с этим делом не стоит торопиться.

Вудбайн уперся руками в бока.

– Два самоубийства произошли не на нашем участке, – напомнил он, – убийство – в Нью-Джерси, а три трупа на этой неделе относятся к Квинсу. Напрямую нас это не касается. Если вы думаете, что тут все сложно, тогда дело надо передать в спецотдел, а может, и в ФБР.

– Это наше расследование, – возразила Аннабель.

Вудбайн задумчиво посмотрел на нее.

– Знаю, – наконец сказал он. – В январе сделать это будет проще. Сейчас на меня давят, чтобы цифры в конце года получились как можно лучше. Мэрия пообещала жителям Нью-Йорка, что двухтысячный год будет торжеством порядка и безопасности. Дела, которые нельзя раскрыть по горячим следам, приказано сбагривать на сторону.

– И что, все будут делать так же? Добро пожаловать, неприятности! – сказал Ленгарт, нервно теребя усы.

– Я знаю! – сказал Вудбайн. – Я на вашей стороне, но у меня есть обязательства. О’Доннел, Тайер, у вас есть время только до завтра. Это все, что я могу сделать.

Аннабель открыла тонкую папку, где были собраны материалы по делу Уивер.

– Я начну все с начала, – сказала она. – Мы наверняка что-то упустили.

Джек надел куртку:

– Если я тебе понадоблюсь, звони.

– Ты уходишь?

– Нужно кое-что проверить.

– Кое-что? С каких это пор мы играем по отдельности и скрытничаем?

– Доверься мне.

– Скажи, что ты собираешься делать.

Джек вздохнул:

– Я хорошо знаю одного детектива в Квинсе. Он расскажет мне все, что знает о пожаре в доме Ганро. Будет лучше, если я пойду один.

– Как хочешь.

В этом весь Джек. Действует втихую, а мы потом гадаем, откуда он все узнает!

Должно быть, разочарование было написано на ее лице, потому что Джек воскликнул:

– Ты же знаешь, что я всегда с тобой! Что бы ни случилось.

И быстро ушел, пока Аннабель не успела смутиться.

Она провела утро, разбирая записи и несколько уже готовых отчетов о Сондре Энн Уивер и Мелани Огденс. Не найдя ничего интересного, она перешла к Шарлотте Бримквик, но так же безуспешно. Между ними не было никакой связи, кроме дружбы с Сондрой Уивер.

И порнофильмов! – подумала Аннабель. Она вышла в Интернет и стала прочесывать сеть в поисках фильмографии трех актрис. Уивер и Огденс упоминались гораздо реже, чем Шарлотта Бримквик, у которой в девяностых была довольно бурная карьера. Она снималась под разными именами, и Аннабель стала копать в этом направлении, но не нашла ничего интересного.

Время от времени всплывало имя одного и того же продюсера. Аннабель вышла за сэндвичем в «Таннерс Бар» напротив участка и, вернувшись через полчаса, стала искать координаты этого продюсера. После трех неудачных попыток она наконец до него дозвонилась:

– Детектив О’Доннел, полиция Нью-Йорка. Я работаю над убийством Шарлотты Бримквик. Судя по всему, вы были с ней знакомы.

– Верно. Я узнал о ее смерти позавчера, из газет. Это ужасно.

– Насколько я поняла, вы часто снимали ее?

– В те времена, когда она была достаточно молода. Я имею в виду, для этой профессии… Я выбивал для нее все возможные роли. Поддерживал в трудные времена, когда она разводилась, когда искала себя. Потом делать это стало сложнее. Раз или два в год я находил для нее кое-что, чтобы дать ей заработать.

– Она оставила кино?

– Да, несмотря на предложения, которые продолжали поступать.

– Вы знали, что она занималась проституцией?

Продюсер вздохнул:

– Да.

– Вы виделись или разговаривали с ней в последнее время?

– Мы созванивались каждые два-три месяца. По-моему, мы разговаривали в октябре… Нет! Подождите, она позвонила мне в конце ноября, хотела, чтобы я дал ей номер одной из моих актрис, девушки, с которой она познакомилась прошлым летом у меня в гостях. Ее зовут Джанет, и она немного сдвинута на мистике.

– На мистике? Шарлотта не сказала вам, почему хочет ей позвонить?

– Нет, она говорила что-то не очень вразумительное… У Шарлотты иногда бывали проблемы с алкоголем, и она могла быть и слишком нудной, и чересчур веселой.

– Вы дали ей этот номер?

– Конечно. У меня не было причины ей отказывать.

– Мне он тоже нужен.

Убедившись, что продюсер рассказал ей все, что знал, Аннабель позвонила Джанет Кли. В трубке раздался детский голосок:

– Я слушаю.

– Детектив О’Доннел. Я расследую убийство. Не могли бы мы с вами встретиться?

Аннабель следовала своей интуиции. Она чувствовала, что здесь можно что-то узнать. Она не могла ждать, пока Джанет найдет время приехать в участок, и поехала к ней сама.

Около трех часов дня Аннабель вышла из метро в квартале Мотт-Хейвен на юге Бронкса. На машине она бы потратила вдвое больше времени. Она пересекла Сто сорок девятую улицу и поднялась по Конкурс-Парк-авеню. Яркие витрины, заставленные рождественскими подарками, соседствовали с обветшалыми домами. Аннабель шла между железнодорожными путями и жилыми домами, потом свернула направо и пошла по аллее, которая вела к входу в большое красное здание. Подростки, одетые, как в телесериале, в яркую одежду, которая была им велика на несколько размеров, нагло смотрели на нее.

Она поднялась на пятый этаж и постучала в квартиру. Ей открыла женщина с цветным платком на голове, сережкой в носу, в джинсовом комбинезоне и белой футболке. Она была очень худая, а ее кожа была темнее, чем у Аннабель. Комнату от прихожей отделяла занавеска из бисера, пахло ладаном. В гостиной были расставлены свечи.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться, – сказала Аннабель.

Подоконник был заставлен цветочными горшками. Телевизор с плоским экраном и дорогой музыкальный центр стояли рядом с африканскими статуэтками, несколькими стульями и книжным шкафом, на полках которого стояли банки, лежали камни и полированные кости.

– Полиция, убийство и «я хотела бы с вами встретиться» – эти слова должны открывать перед вами все двери, разве нет?

Аннабель казалось, что перед ней девочка-подросток.

Только эта девочка снимается в порнофильмах. Нужно расслабиться. Улыбнуться, быть дружелюбной, завоевать ее доверие.

– Вы гадаете? – спросила Аннабель, указывая на карты Таро, лежащие на столике.

– Иногда. Хотите, погадаю вам?

– Нет, я могу сделать это и дома: моя бабушка – мамбо.

– Жрица вуду? Ничего себе! Она передала вам свои знания?

– Я никогда не была хорошей ученицей, и потом я пошла по другому пути, – сказала Аннабель, показывая свой полицейский значок.

– От корней не уйдешь. Вы тоже по-своему служите духам.

– А вы поклонница вуду?

– Вуду, сантерии, белой магии – всех форм оккультизма. Если ваша бабушка – мамбо, думаю, вы пришли не за тем, чтобы попросить помощи в расследовании.

– Я расследую убийство Шарлотты Бримквик.

– Шарлотты? – повторила молодая женщина, широко раскрыв глаза.

– Ее убили в прошлые выходные…

– Вы не сказали, что я знакома с жертвой. Я не знала! Ее уже похоронили?

– Думаю, похороны будут завтра, но если хотите, я могу уточнить у коллег в Нью-Джерси.

Джанет кивнула и тяжело опустилась на стул.

– Вы были близки?

– Мы виделись всего три раза, но все равно для меня это потрясение… Вы нашли убийцу?

– Мы подозреваем двоих мужчин, может быть, троих. Все они мертвы. Один был убит, и мы пока не знаем, кто это сделал. Остальные тоже погибли.

– Око за око… – пробормотала Джанет.

– Джанет, мне нужно кое-что выяснить. Шарлотта пыталась с вами связаться примерно три недели назад.

– Верно. Ей была нужна консультация. Я познакомилась с ней в гостях у ее друга. Мы поболтали, между нами возникла симпатия, я рассказала ей, чем занимаюсь помимо съемок, но мы забыли обменяться телефонами. Однако она меня все равно нашла.

– Почему она хотела вас видеть?

– Это… Это как у врачей, профессиональный секрет. Понимаете?

– Понимаю. Однако мы расследуем обстоятельства ее смерти. Если виновных несколько, я не хочу, чтобы один из них ушел от наказания. У Шарлотты на внутренней стороне двери была нарисована пентаграмма. Это вы ее нарисовали?

Джанет закрыла лицо руками и кивнула:

– Да. Для защиты.

– От чего? От всех форм порока? От демонов?

Джанет казалась удивленной:

– Да.

– Зачем? Она сама вас об этом попросила?

Джанет взяла четки и намотала на руку. Она выглядела грустной и взволнованной.

– По-моему, я знаю, кто ее убил, – сказала она.

55

Над квартирой кружили гигантские летучие мыши.

Брэди в этом не сомневался. Огромные и коварные, они набирали высоту и, как только он подходил к окну, чтобы посмотреть на них, скрывались на ветвях деревьев. Он их не видел, но чувствовал их присутствие. Он их чуял.

Одна из них ползла по крыше к стеклянному куполу в гостиной, чтобы затаиться и броситься в атаку.

Брэди должен защищаться. Оружием. Осиновым колом. Целиться нужно в сердце.

С бульвара над набережной донесся крик ребенка. Они убивают невинных. Чтобы заставить его выйти. Чтобы высосать из него жизнь. Потом они залижут его раны, чтобы он не умер. Искалеченная душа будет навсегда узницей тела, оскверненного слюной этих чудовищ.

У него был только один выход: убить себя.

Освободиться.

Ребенок закричал снова. Ему ответил другой. Они играли.

Брэди ударил себя по лицу. Он лежал на диване. За окном промелькнула огромная тень. Он вскочил и увидел большое облако, затмившее бледное декабрьское солнце. Где-то вдалеке смеялись дети. Ночные кошмары его измучили, и он надеялся, что дневной отдых поможет ему восстановить силы.

Пора отдохнуть. Взять отпуск…

Но он не мог. Племя преследовало его.

Сегодня вечером у нас назначена встреча.

Если я не пойду, они не оставят меня в покое. Что им нужно?

Нужное слово пришло в голову само. Это было очевидно.

Играть. Вот чего они хотят.

Игра началась в Катскилле. Они нарушили его границы, подошли вплотную, напугали…

И я, как дурак, поддался на провокацию.

Может ли он сейчас остановиться?

Только не с ними. Если я сегодня не пойду, придут другие письма, другие камни полетят в окна, и рано или поздно они втянут в это Аннабель.

Чего ему ждать? Нападения? Смерти?

Не думаю, что они убивают мгновенно. Они действуют иначе: уничтожают постепенно, как будто сам процесс наполняет их силой.

Он вспомнил еще одно слово, которое то и дело приходило ему в голову.

Вампиры.

Они даже спят в гробах! Они так быстро вернулись в Нью-Йорк из Катскилла, а ведь дороги были занесены снегом! Как будто у них были крылья!

Брэди покачал головой.

Чертовщина какая-то…

Как же все это объяснить? Днем их никто не видел. Надпись на открытке была удивительной. Таким почерком писали наши прадеды…

Брэди налил себе большой стакан воды и залпом осушил его. Какая-то мысль вертелась у него в голове, но он никак не мог ее поймать. Что-то очень важное.

Брэди снова налил воды и на этот раз стал пить медленнее.

Они спят в гробах! Вот что! Кто станет запираться в ящике, в подземелье? Только тот, кто к этому привык, кто в подземелье чувствует себя в большей безопасности, чем на поверхности.

Он вспомнил слова Кермита: «Я знал бомжей, которые так долго спали на улице, что у них начиналась клаустрофобия, стоило им оказаться в четырех стенах!»

Племя уже давно, очень давно жило в подземных коридорах. Настолько давно, что чувствовало себя там лучше, чем на улице. Они знают все лабиринты у нас под ногами потому, что они жили там! Они были бомжами!

Брэди бросился к ноутбуку и вышел в Интернет. Поиск по словам «туннель», «Катскилл», «подземелье», «Нью-Йорк» принес результаты.

В 1914 году было завершено создание гигантской сети водопроводов, естественных гротов и подземных каналов. Сеть брала начало в Катскилле, снабжала водой Манхэттен и наполняла резервуары. Более ста пятидесяти километров рукотворных галерей, которые под Гудзоном уходили вглубь более чем на четыреста метров. Колоссальное сооружение…

Брэди нашел рассказ семи журналистов и двух фотографов, которые 19 января 1914 года попытались пройти по этой удивительной дороге в Нью-Йорк. Первые же строки заставили его вздрогнуть: вход в эти галереи находился неподалеку от Кингстона.

Проехать от шале до Кингстона на машине было трудно, но возможно. Затем Племя спустилось в галереи и вернулось в Нью-Йорк. Может, у них были небольшая моторная лодка или мотоциклы, если дорога шла по суше?

Теперь все ясно: они прошли именно так. Никакой тайны, никаких мифов о летающих вампирах. Они пользуются теми путями, которые знают! В сообществе обитающих под городом маргиналов такой способ передвижения, наверное, очень распространен.

Легенда, которую он начал было создавать, рушилась на глазах.

Они такие же люди, как и все!

Зазвонил мобильный. Посмотрев, кто звонит, Брэди ответил:

– Пьер? Рад тебя…

– Послушай, – перебил его друг. – Мне нужно с тобой поговорить.

– У тебя странный голос. С тобой все в порядке? Ты дома?

– Ко мне приходили странные люди, они меня напугали.

Брэди замер.

Только не это. Только не он.

Пьер с трудом перевел дыхание и продолжил:

– Прошлой ночью. Я плохо себя чувствовал и сразу проснулся.

– Ты вызвал «скорую помощь»?

– Нет, подожди. Ты должен меня выслушать. Они говорили о тебе. Они сказали, что ты должен открыться, освободиться. Чтобы лучше прожить жизнь, которая тебе дана. Чтобы принять мужчину в себе. Они…

– Пьер, вызови «скорую помощь».

– Нет, не стоит. Приезжай.

Брэди поймал такси и помчался на Манхэттен. Он взбежал по лестнице и испугался, увидев, что дверь в квартиру открыта.

Пьер лежал на желтом диване.

– Я… оставил ее открытой для тебя, – прошептал он, увидев Брэди. – Наверное… у меня… приступ.

Телефон валялся на полу. Брэди набрал номер «скорой помощи», но Пьер остановил его.

– Я… уже вызвал… Они едут, – пробормотал он. – Побудь со мной. Пока они не приехали… Побудь со…

Его веки медленно опустились. Брэди стал хлестать друга по щекам, звать по имени. Но все было напрасно. Сердце Пьера еще билось, но душа уже покинула тело.

56

Кольца дыма поднимались над ароматическими палочками. Джанет вертела в руках четки.

– Я знаю, кто ее убил, – повторила она.

Аннабель достала записную книжку:

– Скажите мне.

– Я не знаю их имен, но у Шарлотты была подруга, которую очень напугала группа мужчин. Она была убеждена, что они несут зло, что они монстры, и она хотела получить защиту от демонов.

– Она так и сказала – от «демонов»?

– Да. Она чувствовала себя в опасности. Может быть, это звучит глупо, но вы, внучка мамбо, вы же меня понимаете?

– Конечно, – ответила Аннабель, постаравшись, чтобы ее ответ звучал убедительно.

Хотя она и выросла в этой традиции, но давно научилась отделять реальность от самовнушения.

– Она сказала, что они ее губят, толкают в ад. Она их действительно очень боялась, понимаете? Настолько, что считала, что они не люди, а демоны. В буквальном смысле слова.

– Вы помните, как ее звали?

– Да, ее звали Руби. По-моему, она тоже была актрисой, но я с ней никогда не встречалась. Мир порнофильмов довольно большой.

– Значит, Шарлотта позвонила вам, потому что хотела помочь своей подруге Руби?

– Да. Поэтому как-то раз я пришла к Руби и нарисовала защитную пентаграмму, чтобы злой дух и эти мужчины больше не могли к ней войти. После этого она напилась до чертиков, была совершенно невменяемая и захотела, чтобы я нарисовала такую же пентаграмму у Шарлотты.

– И вы согласились?

– А почему нет? Кроме того, она заплатила, так что я не могла отказать. Мы втроем поехали в Нью-Джерси, в совершенно отвратительное место. Здесь тоже не Беверли Хиллз, но у меня хотя бы чисто. Я нарисовала на двери пентаграмму, и Руби успокоилась.

Но Шарлотту все равно убили, так что это не подействовало, подумала Аннабель.

– Шарлотта знала этих мужчин? – спросила она.

– Да. Думаю, она тоже их боялась, но не так, как Руби. По-моему, с этими психопатами их познакомил некий Джонни. Нет, подождите! Ленни.

– Ленни как Леонард?

– Не знаю.

Леонард Кеттер! Я так и знала, что он что-то скрывает. Он отдал свою любовницу на растерзание извращенцам, а потом взялся за Шарлотту. И эти извращенцы – приятели Трипонелли!

Аннабель представила, какие фильмы они могли снимать.

Клэйтон Ганро всегда был в тени, его задачи – съемки и монтаж, изготовление фильмов для любителей острых ощущений.

– Думаю, Шарлотту убили эти демоны.

– Если мы думаем об одних и тех же людях, то они уже горят в аду.

– Вы должны найти эту Руби.

– Джанет, она покончила с собой.

– Черт! – воскликнула молодая женщина.

– Подонки, виновные в ее смерти, мертвы, так что вам нечего бояться.

– Они все умерли?

– Все, кроме одного. Но я сама им займусь.

Джанет отложила четки и сказала:

– Не упустите его.

– Мне пора. Благодарю за помощь, – сказала Аннабель и пошла к выходу.

– Стойте! Возьмите вот это.

Девушка протянула ей крошечное белое распятие.

– Это очень мило, но я не особенно…

– Возьмите, говорю вам. Он защитит вас от них.

– От них?

– Да, от демонов. Поверьте, они существуют. Иначе мир был бы гораздо лучше.

Аннабель шла вдоль железнодорожного пути, прижав к уху мобильный телефон:

– Джек, послушай, Леонард Кеттер – чертов сукин сын.

– И все об этом знают!

– Он водил нас за нос. Теперь я знаю, как все было. Кеттер втянул двух девушек в порноиндустрию, чтобы заработать на них деньги. Он был готов на все, но его красотки оказались не конкурентоспособными и быстро сгорели на такой работе. Тогда ему пришлось умерить свои запросы, он начал сотрудничать с независимыми студиями, а потом и с любительскими. Но и это не помогло.

Мелани и Сондре работа не нравилась, и это было видно. Леонард почти разорился, но тут услышал, что кое-кто ищет девочек для трэш-фильмов. Это были братья Трипонелли, и они платили хорошие деньги. Кеттер отправил туда Мелани, которая и без того находилась на грани, и это стало последней каплей. Она этого не вынесла и покончила с собой.

– Пока все ясно.

– Кеттеру на это было наплевать, и он подсунул им Руби. Ее психика была не крепче, чем у Мелани, а со временем ослабла еще больше. Кеттер запихнул туда и ее подругу Шарлотту, которая едва сводила концы с концами и в традиционном порно больше никому не была нужна. Руби застрелилась, и Шарлотте стало страшно. Помнишь, нам обоим показалось, что она что-то скрывает. Она боялась Кеттера и особенно его друзей Трипонелли.

– А какова роль Ганро во всем этом?

– Этот тип все снимал на пленку. В пятницу мы наведались к Кеттеру, тот испугался, позвонил дружкам посоветоваться. Он знал, что мы говорили с Шарлоттой. Его дружки решили заставить ее умолкнуть навсегда. В понедельник Кеттера отвезли в полицейский участок, и он понял, что рано или поздно полицейские доберутся до фильмов и Трипонелли, это лишь вопрос времени. Он натравил их на копов, вот почему они ждали нас во всеоружии! Затем Кеттер сжег Ганро и все его фильмы.

– Отлично. Все сходится, кроме самого главного! Чего боялся Кеттер? Снимать порнофильмы не запрещено законом.

– Только не в том случае, если в фильмах происходит изнасилование. Трипонелли это нравилось, и в Интернете у них полно клиентов, я просто уверена.

– Кеттер боится, что видеозаписи этих изнасилований найдут и суд признает его виновным в самоубийстве Огденс и Уивер? Версия принята.

– Теперь я смогу получить разрешение на обыск в квартире Кеттера.

– Подожди минуту. Он сжег дом Ганро. Тогда кто же звонил нам той ночью?

– Он. Кроме него, этого никто не мог сделать.

– Это глупо! Мы бы никогда не приехали туда, если бы не его звонок!

– Кто сказал, что преступники – гении? Что, если он хотел бросить нам вызов, показать, что теперь у нас ничего нет, что все улики сгорели?

– Что ж, это вполне правдоподобно. Учитывая тупость этих парней, признаю, что это возможно. Что ты надеешься у него найти?

– Диски. Вдруг у него что-то завалялось. Конфискуем его телефон и проверим, не созванивался ли он с Трипонелли. Может быть, удастся найти доказательство, что он был у Ганро вечером в день его смерти.

– Постарайся убедить судью. Эта страна одержима уважением к частной жизни, и так будет до тех пор, пока не произойдет какая-нибудь катастрофа! Я позвоню местным копам, увидимся у Кеттера.

– До скорого.

– Аннабель?

– Что?

– Отличная работа.

57

Джек Тайер ждал в машине. Впереди в другой машине сидели двое полицейских.

Солнце быстро село, на Манхэттене вспыхнул свет в окнах домов, в витринах, в уличных фонарях. В капоте «форда» отражались рождественские гирлянды. Прохожих становилось все больше. Рабочий день окончился, все спешили домой. Матери с детьми. Парочки. Множество одиноких силуэтов.

Таких, как я…

В этом году Джек дал себе обещание не праздновать Новый год с родственниками. Дядюшки, тетушки, племянники, собиравшиеся в доме родителей, – он этого не вынесет. Ему нужно отдохнуть от сочувственных взглядов (ведь он одинок) и от слов «тебе не понять» (ведь у него нет детей). Хотя бы раз в жизни он этого избежит.

Пусть весь мир веселится, а он найдет утешение в хорошей книге и хорошем фильме. Ему давно хотелось пересмотреть «Ищейку» Манкевича, вот и будет чем заняться.

Я решился на это потому, что Аннабель тоже сбежит от родственников в рождественскую ночь? Возможно…

При мысли о ней у него сжалось сердце.

Необходимость лгать ей убивала его. Он очень на себя сердился.

У меня нет выбора! Это ради ее же блага!

Джек задумался: а что такое благо? То, что он действовал за спиной напарницы, – это было благо? Что ему делать дальше? Ничего ей не говорить? Жить с этой тайной?

Он не сомневался в том, что сможет сохранить тайну. Человек скрытный, живущий рассудком, он мог хранить в глубине своего сердца любое знание, навеки запертое за двойными дверьми, под замком порядочности. Но честно ли он поступает?

Может быть, именно порядочность заставляет его так действовать? Нет ли тут еще какой-нибудь тайной, более эгоистичной причины? Все на свете руководствуются выгодой и личным интересом! В этом-то он себя и упрекал…

Неужели я такой же слабак, как все остальные? Ничем не лучше других? Такой… обыкновенный.

В конце улицы появилась Аннабель, и его сердце бешено забилось. Он вылез из машины и пошел ей навстречу. Рядом с ним шагали двое полицейских.

Подойдя ближе, он увидел, что она в ярости.

– Что случилось? – спросил он.

– Ордера не будет. Судья отказал, сославшись на четвертую поправку. Недостаточно доказательств, только «предположения и гипотезы». Вот так.

Джек повернулся к полицейским:

– Мне очень жаль, господа. Ложная тревога…

Оставшись наедине с Аннабель, Джек положил ей руку на плечо:

– Вижу, в тебе кипит злость. Ты же знаешь, это нехорошо. Нужно сохранять хладнокровие, только так можно найти решение. Может быть, мы слишком поторопились, поэтому все и прошло не так, как ты хотела.

– Кеттер погубил трех женщин! И ему удастся выкрутиться?

– А если он сказал нам правду?

Аннабель достала пустой бланк ордера.

– Вот это мы сейчас и увидим, – сказала она и направилась к дому.

Она постучала в дверь квартиры.

– Кто там? – взревел Леонард Кеттер из другого конца квартиры.

– Полиция! Откройте, Леонард!

Щелкнул замок, и показалась голова Кеттера. Он был небрит.

– Черт! Вы когда-нибудь оставите меня в покое?

– Именно за этим мы и пришли. Подпишите эту бумагу, и вы о нас больше не услышите, – сказала Аннабель, протягивая ему листок.

– Что это? – спросил он, читая первые строчки. – Хотите, чтобы я позволил вам устроить у меня обыск? А больше вы ничего не хотите?

Выглядел он усталым и разбитым, глаза у него были красными.

– После этого мы оставим вас в покое.

– Убирайтесь ко всем чертям! – сказал Кеттер, выбросив бумагу в коридор.

– Не усложняйте себе жизнь, – вмешался Джек. – До сих пор мы были с вами вежливы. Но если откажетесь сотрудничать, мы всю вашу жизнь перетряхнем под микроскопом.

– Я уже сказал вам все, что знал. Я не имею никакого отношения к смерти другой женщины, и…

Джек подошел к нему вплотную:

– Это ваш последний шанс.

– Вы читали вашу бумажку? – возмутился Кеттер. – Там написано, что на меня не было оказано никакого давления! А то, что вы говорите, похоже на угрозу!

– Идите к черту, Кеттер, – вздохнул Джек и повернулся, чтобы уйти. – Теперь полиция Нью-Йорка будет следовать за вами по пятам.

– Если бы у вас действительно было бы что-нибудь против меня, вы бы не просили разрешения войти!

Аннабель ткнула в Кеттера указательным пальцем:

– Я знаю, что произошло с вашими «девочками»: вы ими манипулировали, безжалостно пользовались ими, из-за вас они покончили с собой!

Кеттер покачал головой:

– Вы с ума сошли! Убирайтесь, или я вызову адвоката!

– Вы не сможете прятаться всю жизнь.

Кеттер хотел закрыть дверь, но Аннабель бросилась на него.

– Аннабель! – воскликнул Джек, оттаскивая ее прочь.

Она молотила кулаками в дверь:

– Вы за это заплатите, Кеттер! За Мелани, Сондру и Шарлотту, вы за все ответите!

И она исчезла в полутемном коридоре.

58

Вход в чистилище уже полтора века находился в Бруклине, в доме номер пятьсот на Двадцать пятой улице.

Три двадцатиметровые готические башни были соединены каменными пролетами, с кружевной каменной резьбой и множеством колоколен. Внизу две огромные двери, по обе стороны от них – стены с узкими окнами, островерхие крыши. Дальше, за ними, были видны лес и длинный холм, где блуждают тысячи душ в поисках воспоминаний или того, что поможет справиться с одиночеством.

Из-за туч, затянувших небо, украдкой выглянула луна.

Кладбище Гринвуд лежало как камень в оправе, отгороженное от города деревьями и густыми кустами. Промежуток между двумя мирами.

Внизу, между деревьями, Брэди различил залив, а дальше, над темной водой, огни Нью-Джерси, трепещущие и недоступные. Переправа через Стикс, подумал он, роясь в кармане брюк в поисках мелочи. Он положил монету на капот своей машины.

– Плата за переправу, – сказал он вслух.

До встречи оставалось еще полчаса, и он обошел башни, надеясь найти спуск. Вокруг ни одной живой души. Это успокоило Брэди: больше всего он боялся, что его остановит охранник. Через двести метров стена стала ниже, и он забрался на нее.

Брэди заранее узнал: часовня находилась совсем рядом. Пробираясь между памятниками, он пересек широкое заснеженное пространство и вышел на широкую дорогу, которая петляла между огромными голыми деревьями. Их стволы были такими мощными, что Брэди невольно задумался. Может быть, из трупов получается отличное удобрение? Он представил, как корни проходят сквозь сгнившую плоть.

Мысль о смерти напомнила ему о Пьере. Его друг лежал в больнице Сен-Винсент в очень тяжелом состоянии. Рак до него добрался-таки. Потрясение после вторжения Племени сломило последнее сопротивление.

Сначала жена, теперь друзья. Они и до него добрались!

Разве его не предупреждали с самого начала? Кермит велел ему держаться от них подальше, если он не хочет закончить, как Руби.

Слишком поздно.

Выйдя из больницы, он поехал в Бедфорд-Стайвесант в Бруклине и нашел место, где можно было взять оружие под залог. Теперь у него был пистолет. У Брэди было достаточно пуль, чтобы уничтожить все зло на планете.

Зазвонил мобильный. Это была Аннабель, и он ответил.

– Я только что получила твое сообщение, – сказала она. – Мне очень жаль. Как Пьер?

– Он без сознания. Все кончено.

Брэди говорил очень тихо, чтобы его не услышали.

– Я приеду к тебе. В какой вы больнице?

– Я уже вышел, мне надо подышать воздухом. – Брэди вздохнул, думая о том, что он собирался сделать. – Мне лучше побыть одному.

Аннабель помолчала.

– Хорошо, – наконец сказала она. – Понимаю. Я дома.

– Не жди меня, я вернусь поздно.

– Разбуди меня, если захочешь поговорить, хорошо?

– Я люблю тебя.

Он выключил телефон, чтобы его больше не беспокоили. Он был не уверен, что сможет сохранить решимость и спокойствие, если будет продолжать разговор с Аннабель. Желание во всем ей признаться было сильнее, чем когда-либо.

Во имя нашей любви, нет! Освободив совесть, я сделаю себе хорошо, а ей плохо! Через несколько часов все будет кончено. Останется только забыть.

В центре крошечного парка показалось серое здание. Часовня была гораздо больше, чем он ожидал. Огромный витраж наверху, стеклянный купол над центральным нефом. Брэди обошел статую ангела со сложенными руками, поднятыми к небу, и поднялся по ступеням, чтобы ждать, стоя на виду.

На ступенях у двери валялись щепки. Замок был взломан. Дверь приоткрыта. Брэди сунул руку в карман куртки, чтобы почувствовать успокаивающую тяжесть револьвера.

В том, кто эти незваные гости, у него не оставалось никаких сомнений.

Входя внутрь, я становлюсь соучастником их преступления.

Он толкнул дверь, и та скрипнула, открываясь. Сотни огней отражались в полированных каменных плитах, которыми был выложен пол. Сотни восковых свечей заливали все вокруг дрожащим светом. Тени колонн, поддерживающих своды, плавно колыхались на потолке.

Племя любило выдерживать стиль. Они стояли в самой глубине, у алтаря.

Шестеро мужчин. Длинные кожаные плащи, темная одежда, серебряные цепи и перстни. Длинные растрепанные волосы, бледные лица, запавшие глаза. Интересно, это макияж? – подумал Брэди. У некоторых были бородки, у двоих лица были гладкие, как кожа ребенка. Губы красные или синеватые. Белые глаза.

В самом центре стоял главарь.

– Добро пожаловать, – произнес он замогильным голосом.

59

Христос плакал кровавыми слезами, когда за его спиной проплывала луна.

Серебристый свет оживил витраж. Брэди медленно прошел вперед и остановился посреди часовни.

Никто из Племени не пошевелился.

– Меня зовут Аид, – сказал главарь. – Ты проницателен, раз нашел наше убежище под отелем. И смел, раз решился туда войти.

– Или безумен, – пробормотал Брэди.

– Нет, не думаю.

Брэди был поражен, что тот его услышал, ведь он стоял далеко.

У жителей подземелья некоторые органы чувств развиты лучше других.

– Ты пришел к нам не случайно, – продолжал Аид. – Мы тебе угрожали, запугивали тебя, но ты продолжаешь упорствовать. Тобой что-то движет.

– Отвращение.

Гримаса скривила губы Аида.

– Вряд ли, – сказал он. – Скорее восхищение.

– Я видел, на что вы способны… Вы хуже, чем звери.

– Где ты это видел. У Клэя, да?

– Вы подожгли его дом, а он был внутри!

– И кто виноват? Мы его не связывали! Он сказал, что это сделал ты.

– Вы знали? Знали, что он внутри? И вы его даже не развязали?

– То, что случилось, очень прискорбно, я имею в виду коллекцию фильмов. Но так даже лучше. От Клэя были одни неприятности.

– Это относится и к Руби?

– Она была очень привлекательна, правда? Ты видел ролик на ее сайте? Это был ее обряд инициации, нам ее предложил ее любовник. За деньги, представляешь?

– Не оправдывайтесь! Вы просто негодяи!

– Это он придумал это видео, чтобы показать, на что способна его протеже!

– Вы ее уничтожили! Из-за вас Руби погибла!

– Не мы устанавливали правила этого мира, – медленно ответил Аид. – Если мы – хищники, тем лучше для нас. Если мужчина любит наслаждения, почему бы этим не воспользоваться? Со слабыми следует поступать по закону джунглей. Так было всегда. Мы лишь обнажаем то, что общество пытается скрыть.

– Только не говорите, что все это ради наслаждения, – возразил Брэди.

– А ради чего еще? Ради денег? Нет… Нам они не особенно нужны, нам хватает. Это все ради наслаждения. Бесконечного наслаждения. Без всяких запретов.

– Вы насиловали Руби! Вы погубили ее душу! – воскликнул Брэди.

Сверкающие клыки обнажились в сатанинской ухмылке. Черные губы Аида делали его похожим на страшного клоуна.

– Изливать свое семя в ее плоть – знаешь, каково это? Знаешь, сколько парней ненавидят презервативы, потому что с ними не испытывают наслаждения! Потому что наслаждаться женщиной безудержно, без всяких преград – это все равно что прикоснуться к вечности! Только представь, что это такое – извергнуть семя прямо в ее плоть! Это гарантия того, что ты будешь с ней до ее последнего вздоха, что часть тебя будет в каждом ребенке, который выйдет из ее чрева!

– Вы сумасшедшие. Настоящие психи!

– Не стоит бросать в нас камень, – мягко произнес Аид.

Ему нравится, подумал Брэди. Нравится демонстрировать свое безумие, изображать вампира.

Нет, он не играет. Он действительно безумен. Жизнь в подземелье превратила его в животное, у которого ни к чему не осталось уважения, и меньше всего к тем, кто живет на поверхности, к тем, кто его отверг.

Что же произошло? Что заставило их стать ночными демонами?

– Вкусив этого наслаждения, ты уже не сможешь без него обходиться, – добавил Аид.

– Не сравнивайте нас, у меня с вами нет ничего общего.

– Лицемер. Ты – мужчина, а любой мужчина постоянно ищет наслаждения.

Брэди снял револьвер с предохранителя.

Целиться в ноги. Затем по пуле между ног, чтобы навсегда лишить их самого ценного.

Несмотря на уверенность в том, что потом его ждут свобода и искупление, он никак не мог вытащить пистолет.

– Давай же присоединяйся к нам, – сказал Аид. – Позволь нам вонзить клыки в твое тело, сделать из твоей оболочки святилище и показать тебе истинный путь.

Брэди заметил, как что-то сверкнуло. Край бритвы, которой он разрезает плоть, а потом высасывает кровь из ран, в знак безраздельного господства над жертвой. Руби. Сколько их еще было?

– Ваше место – в дурдоме.

– Ты говоришь так, потому что не знаешь вкуса нашей правды.

Аид держался очень уверенно.

– Вот что я предлагаю, – продолжал Аид. – Докажи, что можешь уйти от нас, и Племя больше никогда не приблизится к тебе и тем, кого ты любишь.

Его голос отдавался от стен, как будто он был повсюду.

– Как? – спросил Брэди. Его ноги задрожали.

– Сыграем в Орфея и Эвридику.

– Я не буду играть, – твердо сказал Брэди.

– Ошибаешься. Мы умеем превратить жизнь в ад, так что… как ее там зовут? Ах, да! Аннабель может неожиданно для себя самой стать героиней одного из наших фильмов.

– Не вмешивайте в это мою жену! – выкрикнул Брэди, направив на Аида пистолет.

Лицо чудовища исказилось, но не от страха, а от ярости.

– Мы предлагаем тебе мир, а ты угрожаешь нам оружием? – грозно крикнул он.

– Не вмешивайте в это мою жену, – повторил Брэди сквозь зубы.

– Тогда сыграй с нами! Всего один раз. И мы поймем, кто ты такой.

– Что я должен делать?

Револьвер дрожал в его руках.

– Знаешь легенду об Орфее и Эвридике? Орфей, безутешный после смерти жены, спустился в подземный мир, чтобы ее забрать. Аид, властитель подземного мира, позволил ему это, при условии, что он не будет оборачиваться, пока не дойдет до выхода на землю. Вот и все, что ты должен сделать, – выйти отсюда, не оборачиваясь. Ни под каким предлогом.

– И вы даете мне слово, что забудете о нас?

– Если ты будешь держаться от нас подальше, мы тебя не тронем.

Брэди задумался.

Не может быть, чтобы все было так просто. Только не с ними.

Но, возможно, это его последний шанс.

– Согласен, – сказал он, опустив руку.

– Итак, все, что от тебя требуется, – это повернуться к нам спиной, пойти прочь и, самое главное, не оборачиваться, что бы ты ни услышал.

Брэди неохотно кивнул, глядя на извращенную усмешку на лицах мужчин.

Он их ненавидел.

– Если кто-то из вас подойдет ко мне, когда я буду уходить, я пущу ему пулю в голову, понятно?

– Никто к тебе не подойдет, – заверил его Аид. – Возможно, в твоих глазах я и преступник, но слово свое я держу. Иди, возвращайся домой, докажи нам, что можешь жить, забыв о блаженстве, которое было тебе предложено. И не оборачивайся, пока не выйдешь с кладбища.

Ладони у Брэди взмокли от пота. Он посмотрел на каждого по очереди, развернулся и пошел прочь.

Ему вдруг показалось, что выход гораздо дальше, чем был, – в конце бесконечного каменного коридора, вдоль которого стояли сотни свечей. Брэди шел вперед. Огоньки мягко колебались от движения воздуха. Между створками двери виднелись синеватый мрак ночи и расплывчатые тени.

Вдруг раздался звук разорванной ткани.

Что они делают?

Чей-то крик. Стон.

Пронзительный. Испуганный.

Женский.

60

Брэди словно окатили ледяной водой.

Что они делают?

Племя перемещалось, но к нему никто не подходил.

До двери оставалось всего несколько метров.

Снова стоны.

Рыдания.

Женщина! Они привели с собой женщину. Под сводами часовни металось эхо дьявольского праздника.

Если я дойду до конца, все будет кончено.

Это была ловушка. Одна из их дьявольских игр. Что бы он ни услышал, он не должен оглядываться.

Стоны стали тише – видимо, женщине заткнули рот кляпом. Брэди не знал, звала ли она на помощь или это был крик страха и боли.

Вы не смеете!

Он думал, что сможет их победить. Но еще несколько шагов, и эта уверенность исчезла.

Похоже, она не притворяется! Она кричит так, будто из нее высасывают кровь!

Стоны не прекращались. Брэди показалось, что она пытается сопротивляться. В ответ на ее крики раздавался хохот. Как будто стая гиен дралась за раненую перепуганную добычу. Выход был совсем близко. Еще один шаг, и лес поглотит звуки и прогонит ужас.

Но кошмары останутся со мной.

А чувство вины? Чтобы спасти свой покой, он был готов пожертвовать совестью.

Я сам окунулся в это дерьмо. Пришло время выбираться, пока я не запачкал тех, кого люблю.

Пьера он защитить не смог.

Следующей будет Аннабель.

Аннабель.

На лбу у него выступил холодный пот.

А что, если женщина, которая кричит за его спиной, его жена? Что, если они схватили Аннабель?

Он замедлил шаг.

Женщина завопила, ее крик пронесся под нефом.

Брэди сжал челюсти.

Она это или нет, я не имею права…

Створка двери поддалась, и свежий воздух коснулся его лица, маня за собой и как будто говоря: беги, спасай свою семью.

Я не могу! Не могу!

Кляп выскочил, и женщина захрипела.

Брэди обернулся.

Члены Племени держали в руках скальпели. Лежащее на алтаре тело было покрыто кровоточащими надрезами. Это была обнаженная молодая девушка. Ее руки были связаны, глаза широко открыты. Аид поднял голову и посмотрел на Брэди.

– Проиграл, – довольно сказал он.

Брэди направил на него револьвер.

– Уходите! – крикнул он, бросаясь к алтарю. – Уходите! – повторил он, боясь потерять над собой контроль.

– Присоединяйся, – пригласил его Аид. – Играй так, как никогда не играл.

– Отпустите ее!

– Ну же, давай! Ты станешь другим человеком! Сорви запретный плод! Освободись от лицемерной морали.

Брэди покачал головой.

– Она открыта для тебя, возьми ее!

– Я застрелю вас всех, если вы сейчас же не уйдете!

Аид выглядел обиженным и разочарованным. Он подал знак, и Племя растворилось во мраке.

Брэди схватил девушку за руки, и она вздрогнула от неожиданности. Он попытался развязать веревки, но узел был слишком туго затянут. Тогда он помог ей подняться, взял простыню и завернул девушку в нее.

– Я убью любого, кто пойдет за нами! – предупредил он.

Девушка прижалась к нему, и ему пришлось слегка ее оттолкнуть. Брэди целился во всех членов Племени по очереди, но так и не выстрелил.

Ему хотелось бежать. Как можно дальше.

Как можно быстрее.

61

Между серыми могилами бежали две тени.

Как будто за ним гнались призраки.

Брэди поддерживал девушку и помог ей перелезть через стену. Они перевели дух только тогда, когда оказались в машине. Отдышавшись, Брэди завел машину и повернул сначала на юг, затем на восток, стремясь выехать на оживленные трассы.

Молодая женщина дрожала, закутанная в простыню, покрытую пятнами крови.

– Спа… спасибо, – с трудом выговорила она через несколько минут.

– Как вас зовут?

– Лидия.

Брэди посмотрел на нее. На вид ей было не больше двадцати лет. Длинные темные волосы, челка над огромными глазами. Слезы все еще текли по ее щекам. Она молча плакала.

– Все кончилось, Лидия. Вы в безопасности.

– Высадите меня на Оушэн Парквэй, хорошо?

– Я отвезу вас в больницу, вам нужна помощь.

– Нет, – ответила она, глотая слезы.

– Лидия, ваши раны могут воспалиться!

– Я справлюсь сама.

Брэди смотрел то на дорогу, то на девушку.

– Вы испугались, я понимаю, – сказал он, – но вам нужно в больницу.

– Страх никогда не уйдет, – пробормотала она. – Но с ним можно жить.

– Нужно заявить в полицию, – решительно сказал Брэди. – Вы стали жертвой нападения, этим отморозкам место в тюрьме.

– Разумеется…

– Я не шучу, Лидия. Их можно арестовать! Я отвезу вас в больницу, оттуда позвонят в полицию, и…

– А вы сбежите?

Брэди смущенно замолчал.

– Я не могу остаться, – признался он.

Лидия усмехнулась:

– А я должна звонить копам? Как бы не так!

– Это важно, они могут снова сделать это, схватить другую девушку! Нужно действовать!

– Они обязательно сделают это снова, они только этим и занимаются.

– Откуда вы знаете?

– Я знаю, кто они. Там, где я живу, все о них знают.

Брэди предупредил ее:

– Не возвращайтесь домой сразу. Подождите, пока они о вас забудут. Поживите у кого-нибудь из родственников.

Лидия фыркнула и тут же прижала руку к губам.

– Они всюду меня найдут, – тоскливо сказала она.

Брэди притормозил. Его охватили сомнения.

– Лидия, где вы живете? – спросил он.

– Все в порядке. Просто высадите меня здесь, – прошептала она.

– Вам нехорошо.

Она схватилась за ручку и потянула, но дверь не открылась. Брэди ее заблокировал.

– Вы живете на улице, правда? – догадался он.

– Выпустите меня! – закричала Лидия.

– Кто вас продал этим чудовищам? Термит? Уилл? Тедди?

Лидия вздрогнула.

– Вы их знаете? – тихо спросила она.

– Наши пути пересекались. Значит, у вас нет дома. Вы живете где-то под землей, я прав?

Она только плотнее завернулась в простыню, на которой проступило алое пятно. Брэди указал на него:

– Вам нужно…

– В больницу я не поеду, – оборвала его девушка.

Брэди вздохнул, глядя на светофор. Загорелся зеленый свет. Брэди остановил машину и сказал:

– Ждите меня здесь. Я вернусь через минуту.

Он вышел из аптеки, уверенный, что пассажирка сбежала. Однако она ждала его в машине. Он поставил между сиденьями большой бумажный пакет и тронулся с места.

– Куда вы едете? – встревожилась Лидия.

Брэди свернул на стоянку у дешевого мотеля, снял номер и заплатил наличными. Он помог Лидии подняться по лестнице, запер дверь в номер. В пакете, который он принес, лежали бинты, антисептик и компрессы, а еще вода и пакеты с пирогами.

– Обработайте раны, – сказал он, указывая на ванную комнату. – Без возражений. Но я уверен, что ваши раны все равно придется зашивать.

Лидия заперлась в ванной. Полилась вода.

Вышла она голая, компрессы были примотаны к ранам бинтами. Брэди смущенно отвернулся, а она села на кровать.

– Завтра утром я принесу вам одежду, – сказал он.

Он собрался уходить, но она схватила его за руку:

– Останьтесь.

– Не могу…

– Пожалуйста, останьтесь хотя бы ненадолго.

Брэди подумал о жене. Наверное, она уже спит. Боится ли она чего-нибудь?

Его живот свело от тревоги. Так больше продолжаться не может.

Что делать? Позвонить в полицию? И что он скажет?

Брэди посмотрел на Лидию, которая умоляла его не уходить.

– Я посижу с вами, пока вы не заснете, – решил он, садясь в изголовье кровати.

Лидия заснула, не выпуская его руки.

62

Брэди проснулся, услышав как щелкнул тостер. Он с трудом открыл глаза, все тело ломило.

Аннабель завтракала стоя. В руке она держала чашку с чаем.

– Ты идешь на работу? – спросил он ее, обнимая.

– Все выходные. А потом отпуск! – радостно ответила она. – Ты поздно вчера вернулся?

– Да.

– Какие новости?

Брэди задумался, пытаясь сообразить, о чем она говорит.

Пьер.

– Нет, пока ничего не известно. Врачи сказали, что это конец.

– Поедешь к нему сегодня?

– Наверное, да. Подержу его за руку.

Аннабель погладила его по щеке.

– Он еще не умер, – мягко напомнила она, – воспользуйся этим, чтобы попрощаться.

Она прижалась к нему, и Брэди подумал, что этого не случалось уже целую вечность. Когда она отстранилась, Брэди удержал ее:

– Как продвигается твое расследование о девушке, которая покончила с собой?

– Дело закрыто, – с сожалением призналась Аннабель. – Я пишу отчеты. Похоже, нельзя выигрывать каждый раз…

Брэди подъехал к мотелю. Прежде чем открыть дверь ключом, он тихо постучал. Лидия лежала на кровати и смотрела телевизор, лампа у изголовья была включена.

Девушка выглядела отдохнувшей, черты ее лица смягчились, и Брэди поймал себя на мысли, что она очень привлекательна.

– Вот одежда, – сказал он, протягивая ей сумку, – надеюсь, размер вам подойдет. А вот и завтрак.

– Вы очень добры.

Она выключила телевизор.

– Как вы себя чувствуете?

– Лучше.

– Как ваши раны?

– Сейчас переменю компрессы.

– Вы по-прежнему не хотите к врачу?

Она покачала головой.

– Вам ничто там не угрожает…

– Предпочитаю обойтись без их помощи.

Брэди не знал, как продолжить разговор. Он сел рядом с ней:

– Лидия, рано или поздно вам придется выйти из этого номера.

Она взяла его за руку.

– Но ведь у меня есть еще немного времени? – грустно спросила она.

– Да, конечно, но…

– Тогда позвольте мне насладиться им, – сказала она.

Брэди разрывался от желания помочь ей. Она так молода, живет на улице, и ему не важно, как она оказалась на дне. Ее жизнь была очень несладкой.

– Я дам вам еще времени, – сказал он, – но сначала я должен задать вам несколько вопросов. Согласны?

– Да.

– Вы живете в Стране Оз?

Лидия опустила голову и ответила:

– Нет.

– Это город под землей, – на всякий случай пояснил Брэди.

– Знаю. Но там слишком опасно для девушки, у которой никого нет. Я ночую в приютах, у друзей, а иногда, когда есть деньги, в отеле.

– Как вы вчера оказались в лапах этих дикарей?

Ее губы задрожали.

– Прошел слух, что требуется послушная девушка; платят не меньше пятисот долларов за вечер. Я встретилась с посредником, с Термитом. Он привел меня в клуб в Квинсе.

– В «Щель»?

– Да. Там он представил меня Племени. Я сразу поняла, кто они такие: о них ходит много слухов. Я хотела уйти, но они меня удержали. Сказали, что знают улицы лучше, чем кто-либо другой, что найдут меня и убьют, если я не буду слушаться. Я испугалась и пошла с ними. Вот и все.

– Почему вы боитесь полиции? Они могут защитить вас от этих подонков!

– На три недели? На полгода? А что потом? Нет, копы мне не поверят. Они выставят меня прочь, скажут, что зря потратили на меня время.

– Я знаю одного детектива, женщину. Она вас выслушает, только не говорите ей обо мне.

– Нет.

– Обещаю, что она…

– Не хочу! Они будут спрашивать мое имя, записывать, и тогда мой муж меня найдет!

Услышав это, Брэди удивился. Она замужем? Такая молодая…

– Он бил меня, – сказала Лидия, – и если он меня снова найдет, то наверняка убьет. Так что никаких полицейских, никаких больниц.

Брэди кивнул:

– Понимаю…

Лидия внимательно следила за ним.

– Вы останетесь со мной? На весь день?

– Я…

– Ну пожалуйста!

Ее беззащитность обезоруживала.

– Хорошо, я побуду с вами немного.

Лидия улыбнулась, и улыбка удивительно ей шла.

– Расскажите о себе, – попросила она. – Вы только и делаете, что задаете мне вопросы, а я о вас ничего не знаю.

– Это правда.

Лидия отодвинулась, освобождая место на одеяле, и Брэди сел рядом. Он немного рассказал о себе, о том, чем занимается, о путешествиях. Она указала на его обручальное кольцо, и он понял, что ни слова не сказал об Аннабель.

– Она красивая? – спросила Лидия. – Ваша жена?

– Очень.

– Это ради нее вы вчера вечером пришли в церковь?

– Не только. Я пришел и ради себя.

– Они причинили вам зло?

– Еще нет. Но могут это сделать.

– Тогда почему вы не убежали?

Брэди задумался.

– Одна женщина застрелилась у меня на глазах. И это пробудило во мне страх. Я начал собственное расследование, чтобы найти источник своих сомнений. Чтобы узнать себя, чтобы исцелиться. Так я думал вначале.

– И вы добились, чего хотели?

– Нет.

– Если я правильно вас поняла, вы преследовали Племя, чтобы лучше понять себя, чтобы перестать бояться того, кем вы являетесь на самом деле, но вы не нашли ничего, что могло бы вас успокоить. Ни в них, ни в себе.

Брэди едва не рассмеялся. Двадцатилетняя девчонка за пять минут составила его психологический портрет.

Она спросила:

– Что вы теперь собираетесь делать?

Брэди потер виски:

– Для них это просто игра, в которой один обязательно выигрывает, а другой проигрывает. Я пока не знаю, хочется ли мне продолжать.

– Я имела в виду – сейчас. Что вы собираетесь делать прямо сейчас?

Она приподнялась, и одеяло соскользнуло, обнажив бледные круглые груди. Лидия накрыла своей рукой руку Брэди, наклонилась к нему.

Она почувствовала в нем его звериную натуру.

Желание.

Он увидел, что под плотным покрывалом она раздвинула колени. Розовые соски затвердели. Она притянула его к себе. Ее горячие губы жадно прижались к его губам.

Брэди не сопротивлялся. Поцелуй длился долго, потом Лидия его отпустила.

– Вы очень добры ко мне, – тихо сказала она.

У Брэди кружилась голова. Его мысли метались, как пантера в клетке. Он встал, налил себе воды и жадно выпил.

– Простите меня, – добавила Лидия.

– Забудем о том, что только случилось.

– Нет, не забудем, – возразила она, – но мы на этом остановимся.

Брэди сел в кресло. Лидия его пугала. И в то же время возбуждала. Он думал о выборе, который должен будет сделать при следующей встрече с Племенем, которая состоится очень скоро.

Лидия пошла в душ. Когда она вернулась, на ней было платье и колготки, которые купил Брэди.

– Вы угадали с размером! – весело сказала она. – Какой вы молодец!

– Я еще купил мокасины, там больше шансов ошибиться.

Они вместе смотрели телевизор, потом Брэди предложил пообедать в ближайшем ресторане. Лидия рассказывала ему о своей жизни. О матери, которая ненавидела ее за красоту. О том, как вышла замуж за парня, который подцепил ее на баскетбольной площадке. Когда он в третий раз избил ее до полусмерти, она решила сбежать. Она говорила о ночлежках, которые она быстро научилась обходить стороной: во-первых, чтобы ее не нашли, а во-вторых, потому что там было очень много народу, и женщинам там было опасно находиться. На улице она нашла новых друзей и открыла для себя Страну Оз.

После обеда Брэди позвонил в больницу Сен-Винсент.

– Я хотел бы справиться о состоянии Пьера Лебарона, – сказал он.

Ему ответили:

– Ночью он дважды ненадолго выходил из комы, но обещать, что это повторится, нельзя.

– Сколько ему осталось?

– Мы даем ему морфий, чтобы облегчить боль. Теперь все зависит от силы организма. Трудно делать какие-то прогнозы.

Лилия странно на него посмотрела.

– Пьер Лебарон? – повторила она. – Толстяк, который говорит с акцентом?

– Вы его знаете? – удивился Брэди.

– Я видела его как-то раз на вечеринке. Он болен?

– Да, у него рак. Когда вы его видели?

– Недели две назад.

Брэди вздрогнул.

– Две недели? – задумчиво повторил он.

Руби.

– Да, все правильно, в субботу вечером.

– Вы не видели там молодую женщину, очень красивую, с таким особенным лицом…

– В тот вечер таких там было полно! Организатор пригласил множество красавиц, опустившихся до того, что они были согласны украшать собой помещение. Одна девушка рассказала, что такие вечеринки позволяют ей ночевать в отеле не меньше десяти дней в месяц.

Брэди был потрясен, узнав, что для украшения вечеринки можно нанимать бездомных. Он сразу понял, в чем тут дело. Они стоят дешевле, чем профессионалки. Достаточно их приодеть и отправить на часок в салон красоты! А еще они не торгуются и согласны на секс в туалете!

Этот мир вызывал у него все больше отвращения. Он вспомнил, что у него с собой фотография Руби, которую он распечатал в Кингстоне несколько дней назад. Он показал ее Лидии:

– Ее зовут Руби. Это имя вам что-нибудь говорит?

– Да-да, я ее помню! Она порноактриса, так мне сказали. Она провела с нами много времени, но, по-моему, ей было очень скучно. А Пьер просто не отпускал ее от себя!

Брэди нахмурился:

– Что это значит? Может, это она к нему приставала?

– Нет, не думаю. Я слышала, он хотел то ли попросить ее об услуге, то ли предложить работу…

– Что?! – воскликнул Брэди.

– Он упоминал какого-то журналиста. Он долго ее уговаривал, и потом они ушли вместе. Больше я ее не видела. А в чем дело?

Брэди била крупная дрожь.

63

Чернила. Всего одна подпись.

Но она положила конец расследованию смерти Сондры Энн Уивер, утверждая, что это было самоубийство. Не хватало только отчета из лаборатории, чтобы сравнить ДНК. Аннабель ждала его, чтобы сообщить родственникам Сондры о ее смерти. Если верить свидетельству Шарлотты, они изобразят горе, выдавят пару слезинок, а потом спросят, что им достанется в наследство. И Аннабель не спешила им звонить.

Сондра Энн Уивер переехала из ящика в морозильнике в мягкую землю. Бирку с именем Джейн Доу у нее на ноге даже не переписали, ее просто оторвали перед тем, как отправить тело в похоронное бюро. К мешку для перевозки трупов прикрепили папку с ее делом.

Убедительных доказательств связи между ее смертью и самоубийством Мелани Огденс так и не нашли. Убийство Шарлотты Бримквик вела полиция Нью-Джерси, а смерть предполагаемых убийц также способствовала закрытию дела.

Леонард Кеттер вышел сухим из воды.

Все кончено.

Аннабель сложила еще теплые листки из принтера в картонную папку, написала на ней номер расследования, дату, поставила печать и понесла капитану Вудбайну.

Тайер срочно уехал, чтобы помочь двум другим детективам арестовать группу молодых людей, подозреваемых в агрессивных действиях. Аннабель воспользовалась этим, чтобы разобрать его дела. В ее отсутствие Джек выполнял часть работы самостоятельно, и нужно было все проверить.

Дело о грабеже по-прежнему не раскрыто.

А, нет, Вудбайн передал его Аттвелу, я слышала, как они об этом говорили…

Аннабель поняла, что работала недостаточно серьезно. Лихорадка Джека, убежденного в том, что они имеют дело с замаскированным убийством, передалась и ей, и она забросила все остальные дела. Не помогала в других расследованиях, не участвовала в собраниях, даже почту не проверяла.

Пора навести порядок!

Она стала раскладывать бумаги в маленькие кучки.

Ближе к вечеру в кабинет вошел Джек.

– Ну как? – спросила Аннабель. – Все прошло хорошо?

– Молодость – это ужасно! – воскликнул он, садясь на стул. – Я только что говорил с Вудбайном. Он отправил к нам старую даму, обеспокоенную мошенничеством страховой компании. Ты в курсе?

– Нет.

Джек покачал головой.

– Мошенничество! Час от часу не легче. Я разберусь, – сказал он, протягивая руку к телефону.

И тут зазвонил телефон Аннабель.

– Детектив О’Доннел, слушаю.

Она услышала, как в трубке кто-то вздохнул.

– Алло? – сказала она.

– Я… я прошу прощения за все зло, которое причинил.

– Простите, кто вы?

– Леонард Кеттер. Мне очень жаль. Жаль всех девочек. Я правда очень сожалею. – И он повесил трубку.

Джек смотрел на Аннабель, он чувствовал ее беспокойство.

– Что случилось?

– Думаю, пожилая дама и проблемы со страховым агентством немного подождут. Мы должны ехать к Кеттеру. Прямо сейчас.

Аид выключил мобильный телефон.

– Молодец, – сказал он. – Ты все сделал правильно.

У Кеттера покраснели глаза, на щеках, заросших щетиной, были видны следы слез.

– Я… Я сделал, как вы хотели, – пробормотал он.

Аид кивнул, и его дреды зашевелились, как лапы паука.

Он поднял револьвер, направил ствол в потолок ангара.

– У тебя есть разрешение на твой дробовик? – спросил он.

– Да… Да, я купил его в Пенсильвании, чтобы не связываться с законами Нью-Йорка. Можете забрать его, если хотите!

Кеттер был готов на все, лишь бы им угодить.

– Очень мило с твоей стороны, но я не могу согласиться. Тебе он понадобится больше.

– Нет, нет, возьмите его, это подарок.

Аид наклонился к стоящему на коленях Кеттеру.

– Я не могу его взять, – повторил он. – Он нужен тебе.

– Мне? Зачем? Нет… я не…

Аид качнул револьвером в сторону Кеттера:

– Как же ты покончишь с собой, если у тебя не будет оружия?

– Что? Нет, я не хочу!.. О, нет! Пожалуйста, нет!

– Если нам повезет, после этого дело окончательно закроют. Пока, Ленни.

– Нет!..

В ангаре раздался выстрел.

Мозг Леонарда Кеттера разлетелся брызгами.

Аид вложил дробовик ему в руку. Убедившись, что в кармане трупа лежит удостоверение личности, он отступил назад и окинул взглядом всю сцену. Кеттер стоял на коленях, откинувшись назад; снесенная верхушка черепа валялась у него за спиной. Дневной свет, проникая в дверь, разделял его фигуру на две половины: одна оставалась во тьме, а на другую падал солнечный луч.

– Картина, достойная руки мастера, – кивнул себе Аид.

64

Брэди сжал кулак, готовый ударить Лидию.

Она лжет. Она им манипулирует. И делала это с самого начала. Может быть, она где-то спрятала камеру? Сняла, как они целовались, и теперь будет шантажировать его? Попытается разрушить его семью?..

– Я что-то не так сказала? – испугалась девушка.

Пьер был его другом, честным и верным, а Лидия появилась в его жизни только вчера.

Это очередная выходка Племени… Его заставили сыграть роль спасителя, чтобы поближе подобраться к нему. Лидия пытается настроить его против друга.

Она лжет. Он почувствовал ярость. Однако в его голове всплыли многочисленные противоречия.

Он сам заговорил о Руби, он сам упомянул Пьера. С тех пор как они познакомились, Лидия не сделала и не сказала ничего подозрительного. Может быть, ждала подходящего момента? Идеального предлога? Это было рискованно: такой момент мог и не настать.

Ее страх вчера был настоящим. Как и ее раны. Но Пьер…

– Вы меня пугаете! – воскликнула она.

Зачем Пьер солгал ему? Зачем подтолкнул его к Руби?

Одна деталь в рассказе Пьера никак не сочеталась с личностью Руби. Брэди заметил это еще в тот день на пирсе.

Руби жила с открытой душой, бесхитростно, без всяких уловок. Было не похоже, что она наркоманка, но Пьер утверждал, что познакомился с ней, когда они вместе нюхали кокаин.

Как ты можешь быть уверен, что она не наркоманка, ты ведь ее толком не знал!

В ее крови не было найдено никаких следов наркотиков.

Это тоже еще ничего не значит.

Он вспомнил слова, которые она произнесла на пирсе: «Вы решаете, а я повинуюсь». Это показалось ему странным, и он подумал, что она подчиняется его решению так же, как ей приходилось это делать на съемочных площадках.

А вдруг она хотела сказать, что повинуется чужим приказам? Что ее кто-то заставляет это делать?

Но Брэди не мог понять, зачем Пьер так поступил. Чтобы оказать ему услугу? Не похоже…

В его голову закралась другая гипотеза, гораздо более страшная. Брэди отказывался думать об этом, потому что это было просто невероятно.

Пьер не мог стоять за всей этой историей.

Нет, невозможно.

Племя зарабатывало деньги, торгуя своими фильмами.

А в самом начале? Как они сняли свой первый фильм? Кто их финансировал?

И почему они вышли из подземелий? Почему банде маргиналов вдруг захотелось выбраться на поверхность и тратить деньги на одежду и украшения?

Пьер каждый месяц подолгу работал в приютах, рядом с наркоманами и бомжами. Он мог встретить их там.

Нет…

Мозг Брэди начал собирать обрывки в единое целое, и вдруг память подкинула ему одно воспоминание. Хозяйка шале сказала, что видела их главаря: «Внушительный мужчина». Брэди подумал, что она имела в виду, что он был «страшный», но это слово могло означать и «толстый». Пьер знал о шале в Катскилле. Он мог отправить туда Племя.

Вот все и объяснилось.

Нет, Пьер не такой!

Лидия испуганно сжалась в углу.

– Прости, – сказал Брэди. – Мне нужно идти. Номер оплачен до завтрашнего дня. Я… я очень рад, что встретил тебя. Надеюсь, мы еще увидимся.

Он неловко помахал рукой на прощание и выбежал из комнаты.

Пьер лежал на больничной кровати. Его тело было опутано проводами, веки время от времени подергивались. Брэди закрыл дверь в палату и сел возле кровати того, кто почти десять лет был его другом. Теперь его огромная фигура казалась такой жалкой!

Брэди наклонился к лицу Пьера. Он не хотел говорить громко.

– Мне нужно поговорить с тобой, Пьер, – сказал он. – Ответь мне на один вопрос. Боюсь, я думаю о тебе такие вещи, которых нельзя думать о друге. Я ничего не понимаю… Нам нужно серьезно поговорить. Ну же, Пьер, вернись, я рассчитываю на тебя. Ты мне нужен.

Целый час он повторял ему эти слова, потом сел в кресло и стал ждать.

Солнце медленно садилось, когда его последние лучи погасли, на улицах вспыхнули новогодние огни. Брэди терпеливо продолжал свой монолог, пока не уснул. Через некоторое время он, вздрогнув, проснулся и снова начал звать Пьера.

Медсестра попросила его выйти из палаты, но он отказался. Пьер угасал, и Брэди убедил ее, что должен оставаться рядом с умирающим другом.

Он знал: о том, что Пьер в больнице, знает только Аннабель. Прошли сутки, его знакомые наверняка уже обзванивают все больницы.

К черту этих хищников…

Снова взглянув на своего друга, Брэди с изумлением увидел, что тот открыл глаза.

– Пьер…

– Я ждал тебя, – тихо сказал тот.

– Люди, которые приходили к тебе в четверг вечером… Скажи, что ты их не знаешь!

Пьер пристально смотрел на Брэди.

– Значит, ты догадался? – пробормотал он.

Брэди опустил голову:

– Нет, только не это. Только не ты…

– Вы встретились? Ну ты даешь… Добрался до них… Ты очень часто нас опережал…

Он говорил медленно – ему мешала кислородная трубка, выходящая через ноздри.

– Ты мне лгал! С самого начала! Но почему?

– Чтобы раскрыть тебе глаза.

– На что? На извращенные фильмы, которые снимала банда психов?

– На истинное назначение нашей жизни.

– И в чем оно? В том, чтобы причинять страдания тем, кого любишь?

– В наслаждении, – прошептал Пьер. В легких у него свистело. – Много лет я наблюдал за тем, как ты гниешь.

Окружаешь себя комфортом. Ты добровольно улегся в форму, обкорнал себя по шаблону!

– Пьер, ты сошел с ума!

– Нет, послушай меня. Твою семейную жизнь омрачает вовсе не кризис среднего возраста. Это все глупости, ведь болезнь возникает только тогда, когда человек забывает, для чего создано его тело. Для наслаждения! Для того, чтобы сеять свое семя. Не погружаться в рутину брака. Так уж устроен мужчина. Он способен любить лишь недолго, и это время природа дает ему для того, чтобы он защищал беременную самку. Как только малыш достигает возраста, когда уже может выжить сам, мужчина уходит к другим самкам… Поддавшись зову наслаждения.

– Ты бредишь, Пьер. Ты сошел с ума из-за болезни…

– Молчи! И слушай меня. – Его дыхание становилось все более тяжелым. – Мы – машины для наслаждения. Наше предназначение – способствовать размножению нашего вида. Нельзя идти против природы.

– Что ты говоришь? Доисторические времена давно закончились!

– Три миллиона лет мы вели себя именно так! Это записано в наших генах! Две-три тысячи лет цивилизации не изменят того, что формировалось три миллиона лет!

Перед мысленным взором Брэди снова возникло лицо Руби.

– Ты… использовал ее, – пробормотал он, не в силах поверить в это. – Ты заставил Руби участвовать во всем этом. Пьер, она покончила с собой!

– Поверь, я этого не хотел… Я знал, что тебя нужно готовить постепенно, и Руби подходила для этого, как никто другой. Вспомни, каким ты был в молодости… Вспомни наши разговоры, как ты отрицал окружающее лицемерие! Руби была молода и красива, я знал, что она тебе понравится…

– Но она застрелилась у меня на глазах! Ты понимаешь, что это значит?

– Это послужило нам на руку. У меня осталось мало времени… Я хочу увидеть, как ты присоединишься к нам… Примешь себя таким, какой ты есть. Ты, мой… друг.

– Не говори так! Как ты мог так поступить?

Дыхание Пьера было хриплым. На его губах играла слабая улыбка.

– Я хочу увидеть тебя прежнего. Вспомни, каким ты был, пока семейная жизнь не загнала тебя в угол!

– Я никогда не доходил до крайностей!

– У тебя есть все, чтобы быть… как мы.

Брэди стиснул край кровати, чтобы победить растущую ярость.

– Ты нашел этих психов в приюте, да? – спросил он. – Отмыл их, одел и стал обучать, пока они сами во все это не поверили!

– Я долго искал. Несколько лет ходил по ночлежкам, искал там и тут. А потом встретил их. У них был огромный потенциал! Они уже были монстрами, оставалось только направить их в нужную сторону! Они были готовы на все!

Жуткий приступ кашля сотряс его тело, но Брэди не стал звать медсестру.

Пьер отдышался, а потом продолжил:

– Ты их видел. Яростные, блуждающие души, ненавидящие систему, всегда начеку! Они только и ждали, чтобы появился кто-то вроде меня! В Интернете я нашел тех, кто помог нам начать снимать фильмы. Это были два совершенно чокнутых брата, они привели еще одного. Они распространяли наши идеи. Хотя я называю это вирусом, поскольку наши фильмы будят фантазии всех самцов на планете, будят в них звериное начало. И рано или поздно этот вирус станет нормой.

Брэди стало противно. По мере того как рак разъедал его тело, Пьер перестал замечать, как безумие уничтожает его психику. Приближался его последний час, и он пытался увлечь Брэди за собой в пропасть.

– Мы – хранители человеческого рода, – сказал он.

– Я тебя не узнаю…

– Ты должен подчиниться. Будь с нами, и все твои беды исчезнут.

– Значит, вот как ты представляешь себе идеальное общество? – воскликнул Брэди. – Ты хочешь, чтобы вся планета участвовала в кровавой оргии?

– Вернуться к нашей настоящей природе – разве это плохо? Прислушаться к нашему телу, к нашим инстинктам…

– Пьер, ты безумен, да и я тоже, раз не заметил этого с самого начала. Ты бросил меня в этот колодец, так что теперь говори, как из него выбраться.

– Ты сам в него залез, – с трудом выговорил Пьер. – С помощью видеоролика с Руби я указал тебе путь, а ты ринулся к источнику. Разве это не доказывает, что в тебе живет то же, что и в каждом мужчине?

Брэди встал. Пьер снова зашелся в кашле.

– Что мне сделать, чтобы Племя оставило нас в покое?

Пьер упал на подушки.

– Пьер! – крикнул Брэди. – Что мне делать?!

– Остался всего один шаг, – пробормотал Пьер.

– Какой?

Глаза Пьера закрылись.

Брэди схватил его за плечи и сильно встряхнул:

– Пьер! Как мне избавиться от этих извращенцев?!

Но тот уже снова впал в кому.

65

Леонард Кеттер не отвечал. Аннабель снова постучала.

– Ты действительно считаешь, что он мог сделать какую-нибудь глупость? – спросил Тайер.

– Похоже на то.

– Хорошо. Будем считать, что это призыв о помощи, и мы можем взломать дверь в его квартиру. Пойду за консьержем. У него наверняка есть второй ключ.

Когда через некоторое время они вошли в квартиру, то увидели, что она пуста. И никакой записки.

– Может, он пошутил над нами? – предположил Джек.

– Или ушел, чтобы сделать это в другом месте.

Вернувшись в машину, Аннабель передала по рации сообщение о Леонарде Кеттере, подозреваемом в намерении совершить самоубийство, и его приметы.

Они уже почти вернулись к себе в участок, когда по рации раздалось:

«Мы нашли то, что вы искали: код 10—84 в Стейтен-Айленд, повторяю: код 10—84 в Стейтен-Айленд, Бэй-стрит».

Код 10—84 означал, что найдено мертвое тело.

Аннабель записала адрес и сообщила диспетчеру, что они немедленно едут по указанному адресу.

«Форд» пересек Бруклин и въехал на гигантский мост Верразано.

– Когда вы уезжаете? – спросил Тайер, обгоняя грузовик.

– Ты имеешь в виду – на Мальдивы? В среду. А что? Ищешь место в моем чемодане?

– Вы счастливы?

Аннабель удивилась. Джек был не из тех, кто вмешивается в чужую личную жизнь. Он раздавал советы направо и налево, но никогда не позволял себе бестактности. Может быть, он… ревнует? С тех пор как они начали работать вместе, она много раз думала о Джеке, о том, какие чувства он к ней испытывает, но никогда не чувствовала никакого напряжения. Джек был внимателен к ней, но никогда не примерял роль соблазнителя. Со временем она к нему привыкла, и он стал для нее кем-то вроде старшего брата.

– Почему ты спрашиваешь?

– Я… Я волнуюсь, вот и все. Ты же знаешь, что в нашей профессии самый высокий процент разводов.

– Джек, успокойся. Мне достался лучший мужчина на свете. У него такой же график работы и такие же перепады настроения. Мы это знаем, и у нас все хорошо.

Тайер кивнул, глядя на дорогу, но Аннабель почувствовала, что ее ответ его не убедил. Черт возьми! Это ведь моя жизнь, и она касается только меня! – подумала она и решила не продолжать разговор.

Но уже через минуту добавила:

– Честно говоря, если бы я почувствовала, что у нас что-то пошло не так, я бы пошла на любые жертвы. Даже ушла бы с работы, если бы потребовалось.

– Боже милостивый! – сквозь зубы процедил Джек.

– Ты что, сделался верующим?

– Нет, просто я не могу этого понять, – задумчиво сказал он.

Аннабель сложила руки на груди и задумалась. Джек иногда вел себя как герой романа, которые он читал взахлеб. В такие моменты он начинал витиевато изъясняться и напускал на себя некоторую таинственность. И это раздражало.

Им понадобился почти час, чтобы добраться до северной оконечности острова. Увидев фургон телевизионщиков, желтую ленту и полицейские машины, они поняли, что приехали куда надо.

Внутри старого ангара несколько человек что-то обсуждали, судмедэксперт в белом халате фотографировал место преступления.

– Вы его искали? – спросил полный мужчина в костюме.

– Это Леонард Кеттер? – спросила Аннабель.

– В его бумажнике мы нашли права на это имя.

Аннабель склонилась над телом. Лицо Кеттера пострадало не сильно.

– Да, это он, – вздохнула она.

– Мы считаем, что это самоубийство. Эксперт обнаружил следы пороха на одежде и руках жертвы. Что-нибудь подтверждает эту версию?

Аннабель кивнула.

– Мы подозревали, что он замешан в убийстве. В нескольких убийствах, – сказал Тайер. – На него давили, и он, очевидно, не выдержал.

– Вы не будете брать образцы на анализ? – удивилась Аннабель.

– Зачем? Это же самоубийство!

– Чтобы окончательно в этом убедиться.

– А вы что, сомневаетесь? У нас все равно нет на это денег, и мне никогда не подпишут запрос!

Джек поднял брови:

– Другой участок – те же проблемы…

Аннабель смотрела на Кеттера. Красные веки, слюна в уголках губ. Пулевое отверстие, раздробленный череп.

Неожиданно ее расследование оказалось закрытым раз и навсегда. Все действующие лица были мертвы. Три самоубийства, два убийства и еще двое погибших во время штурма.

Если пресса свяжет эти события, о них заговорит весь Нью-Йорк. Полиция Нью-Джерси, Стейтен-Айленда, Бруклина и Квинса – на всех обрушатся вопросы. Придется общаться с прессой…

Это было не самое загадочное дело в ее карьере, но в нем было как-то чересчур много сюрпризов. Что поделать… Будут и другие дела. Она и надеялась на это, и боялась. Если в мире не останется преступлений, моя профессия станет ненужной. Но стану ли я от этого счастливее?

Пришло время перевернуть страницу.

Отпуск придется как нельзя кстати.

– Идем, – сказал Джек. – Пора возвращаться в участок. Здесь больше делать нечего.

Аннабель вернулась домой вечером, все еще погруженная в свои мысли. Брэди был в душе. Она вошла в ванную и увидела, что он стоит, прислонившись к стенке душевой кабины. Ванная превратилась в сауну. Она разделась и скользнула к нему под струю горячей воды:

– Ты заснул?

Брэди покачал головой:

– Я задумался.

– О чем?

– О том, как буду счастлив, когда уеду с тобой подальше от этого города.

– Во вторник я начинаю собирать чемоданы. Очень ответственное занятие.

Он притянул ее к себе и нежно обнял, а потом вышел из ванной.

За ужином Брэди почти ничего не ел и мало говорил.

Он погружен в мысли о работе. Еще не освободился от последнего репортажа и пока не погрузился в следующий. Все как обычно.

Аннабель знала Брэди лучше, чем он сам себя. По крайней мере, она так думала.

А еще его угнетает то, что он вот-вот потеряет друга. Он был к этому готов, знал, что смерть неизбежна, но боль все равно была слишком сильна.

– Дорогой, мне очень жаль, что я не подумала об этом раньше. Может быть, ты хочешь отложить наш отъезд… чтобы побыть с Пьером?

– Нет, нам с тобой нужна эта поездка.

– Знаю, но ведь он твой друг.

Брэди вдруг словно очнулся.

– Пьер умер, – сказал он. – От него осталась только оболочка, которая скоро распадется и превратится в пыль. Но настоящего Пьера уже нет. – Брэди погладил жену по голове, запустил пальцы в ее густые волосы и устало сказал: – Я уже с ним попрощался. Теперь я думаю только о нас. О тебе и обо мне. Ради нас я готов на любые жертвы.

66

Ложь была как чернозем для любви.

С тех пор как он начал лгать жене, Брэди заметил, что его привязанность к ней росла. Чем глубже он погружался в обман, тем сильнее любил Аннабель. Их почти загубленные отношения крепли по мере того, как он приближался к Племени.

Может быть, потому, что над ними нависла опасность?

Любая измена когда-то становится явной.

Любой риск приводит к катастрофе. Или к победе.

Пришло время раз и навсегда победить свои страхи и залечить раны. Пьер не ошибся: он указал путь, на который Брэди с готовностью вступил, и он не сворачивал с него, хотя пейзаж вокруг становился все более мрачным. Он преследовал Племя, надеясь разрешить свои сомнения. Что с ним произошло во время этого путешествия? Увидел ли он отражение собственных пороков? Нашел ли проход в зазеркалье?

А что, если Племя было его проклятием?

Нужно победить его, чтобы вновь обрести гармонию.

Брэди притворился спящим. Он не хотел, чтобы жена начала задавать вопросы. Пока он держался хорошо и был уже близок к цели. Сейчас он не мог позволить себя разоблачить. Сегодня все решится. Он покончит с этим до их отъезда, до их отпуска.

Он подождал, пока Аннабель соберется на работу, и только тогда встал.

– Не хотела тебя будить, – сказала она. – Я не знала, пойдешь ли ты в студию, ведь сегодня воскресенье.

– Я схожу за фотопленкой для нашего путешествия, а потом мне нужно напечатать последнюю партию фотографий для статьи о Гауди, – солгал Брэди. – И тогда уеду со спокойной душой.

– Хорошего тебе дня.

Он взял ее за руку.

– Сегодня я позабочусь об ужине, – сказал он. – У нас будет настоящий романтический вечер.

Аннабель улыбнулась, обняла его и ушла.

Пьер был мертв.

Но мониторы, стоявшие вокруг его кровати, показывали обратное.

Он не реагировал на слова Брэди. Тот провел у его изголовья четыре часа, стараясь привести его в чувство, и не заметил даже самого слабого движения.

Он перебирал возможности.

Возможно, смерть Пьера решит все проблемы. Племя распадется или забудет о нем. Тогда нужно просто ждать. Это был первый выход. Самый трусливый.

В полицию он твердо решил не обращаться. Он ни за что не расскажет Аннабель о своих демонах.

В полдень Брэди вышел купить сэндвич и вернулся обратно в палату.

Остается только один этап, сказал Пьер. И что тогда? Племя оставит его в покое?

Нет, Пьер хотел столкнуть меня с самыми тайными моими желаниями, чтобы я отдался инстинктам и безграничному наслаждению…

К чему стремился Пьер? Вернуть мужчине его первобытную силу, чтобы защитить человечество от все более жестких ограничений сексуальности? Пьер боялся, что со временем, всего через пару столетий, чистое наслаждение, свободное от чувства долга и условностей, вообще исчезнет.

Нет, ему на это плевать! Он всегда был убежденным эпикурейцем, и рак лишь усилил эту его сторону. Значит, он просто сошел с ума…

Брэди вспомнил, что две недели назад Пьер говорил о свойственной мужчинам агрессии и предсказывал саморазрушение человечества.

Он хотел вернуться к примитивным инстинктам, чтобы наслаждаться все отпущенное ему время… Или он действительно считал, что это путь к спасению?

День клонился к вечеру, а Брэди так и не принял решения. Время от времени он тихо обращался к Пьеру:

– Ты должен мне кое-что объяснить, и ты это знаешь. Ты затащил меня в эту петлю, теперь помоги выпутаться. Скажи, что это за чертов последний этап. Ну же, очнись, сделай это, ты мне это должен.

Но все было напрасно.

К шести часам вечера Брэди потерял всякую надежду и положился на волю случая. Если Пьер не предложит ему никакого решения, значит, он будет ждать. Не вмешиваться. Надеяться, что Племя о нем забудет.

А я? Смогу ли я забыть о них?

Он этого не знал и надеялся только на то, что отпуск поможет ему избавиться от кошмара. Его ярость пройдет…

И вдруг он услышал:

– Последний этап. Уничтожить нить… которая привязывает тебя к обществу.

Пьер лежал с закрытыми глазами. Брэди наклонился к нему.

– Какую нить? – спросил он, чувствуя, что по спине от ужаса льется холодный пот.

– Племя… Мои мальчики… Они сделают это. Доверься им.

Его было еле слышно.

– Что это за нить? – повторил Брэди громче.

– Твоя жена, – прошептал Пьер.

Брэди бросился на него и схватил за ворот больничной рубахи. Веки Пьера слегка приподнялись над расширенными зрачками.

– Что они с ней сделают? – крикнул Брэди.

– Как только я дам… им… сигнал…

– Говори же!

– Они ее убьют.

Брэди ослабил хватку, и из горла Пьера вырвался хрип.

– Ты ничего им не скажешь! – приказал Брэди.

– Если я не подам сигнал… они будут ждать… сообщения о моей… смерти. И тогда… начнут действовать. Расслабься… – продолжал Пьер. – Поверь в нас. Я говорю это… чтобы ты был готов… Чтобы ты сам к этому пришел.

– Как ты мог это сделать? – кричал Брэди. – Как ты мог?

– Когда-нибудь… ты скажешь мне… спасибо.

Брэди ударил кулаком в стену так, что мониторы задрожали. Он чувствовал, что теряет над собой контроль.

– Тогда страдай до последнего вздоха, – сказал он, перекрыв капельницу с морфием.

И вышел в коридор.

67

Блестящая дверь.

Вход в недра города.

Брэди перешел улицу, на удивление спокойную для этого времени суток. На город опустилась ночь, снова засияли новогодние украшения.

Брэди вскинул на плечо спортивную сумку и вошел в здание.

Он знал, что делать.

Напряжение и усталость, накопившиеся за короткие бессонные ночи, исчезли. К Брэди вернулась его обычная уверенность.

Стараясь не шуметь, он спустился по металлической лестнице. Он вошел в просторный зал и услышал вдалеке гул поездов.

Подвесной вагон…

Брэди поднялся к нему по лестнице, внимательно глядя вокруг, готовясь увидеть тень.

Никого.

Гробы были пусты.

Он закрыл крышки и внимательно осмотрел помещение.

Ждать. Остается только ждать.

Здесь было где спрятаться.

Он спустился обратно к рельсам, затаился в нише, погруженной во мрак, и, обхватив руками свою сумку, начал ждать.

Прошел час.

А если они уже напали на Аннабель? Нет. Пьер еще жив. Она пока в безопасности.

Отсрочка. Но надолго ли?

Я справлюсь. Все зашло слишком далеко. Копы мне не поверят, доказательств у меня нет. Если я погибну, все будет бесполезно.

Два часа.

Аннабель уже вернулась и скоро начнет волноваться. Может, предупредить ее?

Нет. Только после того, как все будет кончено. Скоро. Очень скоро…

В параллельном туннеле раздались голоса.

Вдруг он увидел фигуры… Племя возвращалось в свое логово.

Здесь нет другого пути, они идут с вокзала!

– …он даст о себе знать, подождите.

– А если он умер?

– Тогда мы скоро об этом узнаем.

Они говорили о Пьере. О безумце, которого он считал другом. Пьер бросил его им, как кость. Он сделал так, чтобы Брэди пришел в церковь, на встречу с ними. Он чувствовал, что его конец близок, и не мог больше ждать. Тем хуже, если Брэди еще не был готов.

Шестеро мужчин стали подниматься по ступеням к подвесному вагону.

– На сон не больше трех часов, потом в «Щель». Сегодня вечером я хочу получить эту рыжую девку, – сказал Аид.

Сквозь грязные окна Брэди видел их тени. Они улеглись в гробы.

Безумцы. Но это – часть их легенды, часть образа, который они создали. Они не играют, они на самом деле верят в то, что они вампиры. Поэтому Пьер их и выбрал…

Набраться терпения. Не торопиться. Три часа, сказал Аид.

Брэди дал себе еще час, а потом нужно будет выйти из убежища.

Он обрадовался, когда через десять минут увидел охранника, совершавшего обход. На нем была куртка с логотипом компании, в которой он работал.

А ты? Зачем ты это делаешь? Тоже ищешь наслаждения? Или Пьер тебе щедро платит? Скорее всего, Пьер знает, что купить можно почти любого. Когда Пьер умрет и Племя исчезнет, ты забудешь о них…

Охранник осмотрелся и скрылся в технических коридорах.

Когда он вернется? Через десять минут? Через час? Через два?

На всякий случай Брэди подождал пятнадцать минут.

Охранник не вернулся.

Брэди решил действовать. Он больше не мог ждать.

Эти психи вот-вот нападут на его жену.

Этому не бывать. Никогда. Или вы, или она.

Брэди сделал выбор и точно знал, что делать. Больше никаких колебаний. Только холодная решимость.

Закон джунглей, не так ли, Пьер?

Убить или быть убитым.

Он открыл сумку и достал две пятилитровые канистры.

68

Подвесной контейнер скрипел, как трюм корабля.

Брэди зажал в зубах фонарь.

Шесть гробов.

Он не собирался отнять шесть жизней. Он освобождал мир от шести демонов. Это больше, чем личная месть, это акт избавления. Акт спасения.

Да! Думай обо всех спасенных жизнях. О мучениях, которые они больше никогда никому не причинят.

Его руки дрожали, он едва держался на ногах.

Вскоре Брэди пришлось дышать ртом, чтобы не задохнуться.

С канистрой в руках он прошел вглубь комнаты.

Поторопись. Если они проснутся, все пропало.

При каждом шаге раздавались скрип и хруст. Он заметил полку, заваленную перстнями, серебряными подвесками и всем необходимым для макияжа.

Может, они снимали номер в отеле наверху? Который оплачивал Пьер. Там можно было отдохнуть и помыться. Чтобы затем с новыми силами приняться за дело.

Губы Брэди скривила усмешка. Какая горькая ирония в том, что теперь обществу угрожают именно те люди, которых оно когда-то отвергло? Не окажись члены Племени на улице, разве стали бы они такими человеконенавистниками? Извергая их из своих недр, стремясь о них забыть, город заставил их потерять ориентиры. Их личность распалась, мораль умерла. Образовавшуюся пустоту заполнили гнев, ненависть и эгоизм. Пьер лишь научил их мстить.

Брэди представил, как кроты поднимут восстание, уничтожат подземные коммуникации, оставив людей на поверхности без электричества, воды и газа, и завоюют мир.

Случайно ли они поселились там, где проходят коммуникации, необходимые для жизни наверху? Может быть, когда-нибудь настанет день, и властный голос отдаст им приказ? Тогда тем, кто их игнорировал, придется платить по счетам.

По спине Брэди пробежала дрожь.

Он остановился у последнего гроба, длинного ящика, на крышке которого был перевернутый крест.

Там внутри человек. И я собираюсь сжечь его живьем.

Так же, как они сожгли Ганро.

Ганро тоже был негодяем. Он заслуживал смерти хотя бы за то, что снимал фильмы с детьми!

Нет, я не должен судить. У меня просто нет другого выбора! Я должен защитить Аннабель.

По бокам гробов он заметил решетки.

Люки, чтобы дышать. Бензин пропитает их сразу, как только я его залью. Нужно действовать быстро. Очень быстро. Чтобы они не успели вылезти.

Он подумал, не придавить ли чем-нибудь крышки, чтобы вампиры оказались в ловушке, но времени искать подходящие предметы не было. Сейчас или никогда.

А если Пьер бредил? Если они не собирались убивать Аннабель?

Брэди вспомнил залитое кровью тело, изрезанное бритвой. Перед его глазами истерзанная Руби.

Они способны на все.

Брэди поднял канистру.

Он сильно потел. Сначала капли пота были ледяными, потом обжигающими.

Ему не хватало воздуха. Он задыхался.

Ну же, давай! Не сдавайся! У тебя есть на это право! Ради Аннабель!

Он перевернул канистру и облил бензином гроб. За первой канистрой последовала вторая, потом третья. Дышать было почти невозможно.

В глубине откинулась крышка гроба, из него поднялся мужчина. Его глаза вылезли из орбит, ноздри трепетали.

Брэди отступил к порогу.

– Что ты делаешь? – взревел мужчина.

Брэди чиркнул спичкой и наклонил ее, чтобы огонек разгорелся.

– Нет!.. – закричал монстр.

Спичка упала. Пары бензина вспыхнули. Появилось синее облако. И превратилось в бушующее огненное море.

Монстры выскочили из гробов и, корчась от боли, бросились к выходу. Огненные волны вздымались вокруг них, облизывая лица и расплавляя кожу.

Брэди в ужасе захлопнул дверь и навалился на нее. Это был кошмар. Нужно было продержаться еще минуту.

Все это лишь страшный сон, который скоро кончится.

Внутри слышались вопли, монстры пытались высадить дверь. Их крики были невыносимы.

Дверная рама затрещала. Брэди понял, что больше не сможет их сдерживать. Он отпрыгнул в сторону, скатился по лестнице и упал на гравий, ударившись спиной о рельсы.

Ступени были охвачены пламенем, которое выло и рычало. Брэди приподнялся на локте. Пылающие фигуры метались из стороны в сторону. Одна двигалась быстрее других, пыталась сбить огонь, сорвать с себя одежду.

Это был Аид. Бензина на последний гроб едва хватило.

Аид увидел его. Его глаза пылали яростью. Он с ревом бросился вперед. Дымящиеся дреды взлетели в воздух, мощные руки вытянулись, готовые схватить добычу, ноги напряглись с единственной целью – поймать Брэди.

Нужно было бежать.

Резкая боль в спине не дала ему пошевелиться. Аид набросился на него, обрушил кулаки на его голову. Хрустнула скула, из носа хлынула горячая кровь. В глазах у Брэди потемнело.

Его зубы крошились, челюсть была вывихнута.

Брэди стал приемником, на который поступал только один сигнал: сигнал боли. Звон в ушах был невыносим, сознание меркло.

Брэди сосредоточился.

Рукоятка пистолета.

Предохранитель.

Спусковой крючок.

Выстрелы казались ему далекими, нереальными, как и звук поезда где-то далеко в лабиринте туннелей. Сколько раз он выстрелил?

Вся верхняя часть его тела была раздавлена весом противника.

Аид тяжело вздохнул и замер.

Брэди хотел оттолкнуть его в сторону, но спину снова пронзила боль. Он пошевелил ногами. Значит, позвоночник цел.

Его лицо превратилось в пульсирующую кровавую маску.

Наверху гудел огонь. Брэди не мог встать и почти ничего не видел.

Он нащупал в кармане мобильный. Сигнала нет.

Он вздохнул, обломок зуба выпал у него из рта.

Отсюда не выбраться самому. Нужна помощь.

Он снова попытался встать на колени и, вскрикнув, упал.

Быстрее… быстрее… Пока я не потерял сознание.

Он увидел старую телефонную кабину.

А что, если она не работает!

Он стал искать другое решение, но не нашел.

И тогда он пополз. Каждый метр давался ему с криком. Он протянул руку к телефонной трубке, но не смог до нее дотянуться. Он уцепился за полку и подтянулся.

В трубке раздался гудок. Чудо.

Ему нужна помощь, и как можно скорее. Жене звонить нельзя.

Оставался только один человек. Которому он доверял и который мог все уладить.

Он набрал номер.

Брэди сделал то, чего не делал с тех пор, как был подростком.

Он стал молиться.

Чтобы на его звонок ответили.

69

Подвесной вагон превратился в оболочку из потрескивающих углей.

Брэди услышал шаги. Появился луч света, двигавшийся из стороны в сторону.

Это был Джек Тайер. Его лицо было суровым.

Он остановился на пороге зала, осмотрелся, увидел Брэди и подошел к нему, держа в руке пистолет.

– Что случилось? – спросил он, опускаясь на колени.

– Ты ведь ничего не сказал Аннабель, правда? – с трудом выговорил Брэди.

Джек покачал головой.

– Помоги мне выбраться, Джек.

– Тебе нужен врач.

Брэди схватил его за руку:

– Нет! Только не это! Я… их убил. Убил их всех.

Тайер обернулся. Он увидел шесть трупов, пять из которых были обуглены.

– Что ты наделал? – тихо сказал он.

– Ради… Аннабель. Только ради нее…

Тайер подошел к Аиду и увидел пулевые отверстия в его груди. Вернувшись к журналисту, он указал на пистолет Брэди:

– Он тебе еще нужен?

Брэди покачал головой, но не сразу понял, чего Джек от него хочет. Через пару секунд он протянул ему револьвер.

– Мне пришлось это сделать… – сказал Брэди.

Тайер бросил на него ледяной взгляд.

– Что творится в нашей стране? – спросил он.

– Что? – переспросил Брэди.

– Все как будто сошли с ума.

– Я тебя не понимаю. Ты мне поможешь или нет?

Джек вдруг закричал:

– Черт побери! Тебе что, Сондры было мало?

Брэди с недоумением смотрел на Тайера. Он был совершенно сбит с толку.

– О чем ты? При чем тут Сондра?

– Я знаю все, Брэд. Все.

– Я… Я тебя не понимаю.

Джек заговорил:

– Я проверял входящие и исходящие звонки с ее телефона в день ее смерти. Последний номер – номер твоей мастерской! В среду я заходил к вам в твое отсутствие. Поболтал с Аннабель, а когда пошел в туалет, прихватил из ванной пучок твоих волос. Вчера я получил подтверждение: в луже рвоты твоя ДНК. Это ты ее застрелил!

– Что за ерунду ты несешь?

– Она была твоей любовницей?

– Нет, Джек, ты ошибаешься…

– Наука не ошибается! – крикнул Джек. – Только не говори, что тебя там не было!

– Я был с ней, когда это случилось, но…

– В другой раз, когда я спросил тебя про твою командировку, то снова заподозрил тебя. Аннабель думала, что ты в Испании, а ты в это время улаживал проблему с Мелани. Так?

– Джек, ты бредишь! У меня есть фотографии из той поездки!

– Неужели тебе для этого потребовалось целых две недели! Я тебя раскусил. Черт побери! – Он обхватил голову руками. – Как ты мог так поступить с Аннабель?!

– Ты ошибаешься, уверяю тебя!.. Я все объясню, и ты поймешь…

Джек тяжело на него посмотрел:

– Нет. Я не хочу ничего слышать.

– Черт побери, Джек! Помоги мне подняться! Мы поговорим об этом наверху.

Брэди протянул ему руку, но Джек отступил в сторону.

– Не думай ко мне прикасаться! – прошипел он.

– Черт возьми, Джек! Ты совсем спятил! Я ни в чем не виноват! – крикнул Брэди.

Джек горько усмехнулся:

– Пожар в доме Ганро – твоих рук дело, да? Ты повторяешься. Представь себе, я узнал, что патруль заезжал к нему за несколько часов до пожара. Соседка видела кого-то на заднем дворе, и знаешь что? Она его сфотографировала! Тебе не повезло, вчера я заехал за этой фотографией.

Джек достал из кармана снимок и потряс им перед носом у Брэди.

– Согласен, тут видно не много, – усмехнулся он, – но этот мужчина, снятый со спины… Мы оба знаем, кто это! Узнаешь куртку?

– Джек, я все могу объяснить.

– Таков был их план? Они сняли, как ты убиваешь Сондру Уивер, и стали тебя шантажировать? Поэтому ты их убил?

– Нет! Это неправда!

Они пытались перекричать друг друга.

– Ты хоть на секунду задумался, что будет с Аннабель, если она узнает?

– Нет! Она ничего не должна знать!

Тайер замолчал. И холодно сказал:

– Ты прав. Она ничего не узнает.

70

Брэди сам загнал себя в ловушку. Он тщательно ее подготовил, а потом прыгнул в нее двумя ногами.

Джек был ослеплен любовью к Аннабель. Он защищал ее от лжи. Он унижения, от которого она бы не оправилась.

Когда он направил на него дуло пистолета, Брэди спокойно спросил:

– Ты ее любишь?

На лбу у Джека выступила испарина.

– Не так, как ты думаешь.

– Неважно. Ты ее любишь.

– Я всегда буду рядом с ней. И никогда не предам.

– Сейчас ты делаешь именно это!

Тайер затряс головой, как будто потерял над собой контроль.

– Аннабель никогда не узнает, – решительно сказал он, дрожа всем телом. – Ни о том, какой ты подонок, ни о том, что с тобой стало. Так будет лучше. Гораздо лучше. Потребуется время, чтобы она забыла, построила свою жизнь заново, без тебя. Но я буду рядом.

– Что бы ты сейчас ни сделал, это не сблизит тебя с ней, Джек. Поверь мне.

– Ты ничего не понимаешь, я этого и не хочу. Я мог бы провести рядом с ней всю жизнь, ни разу не заикнувшись о своих чувствах. Но то, как поступил с ней ты, – этого простить нельзя. Если она останется с тобой, ты ее погубишь.

– Не делай этого, – взмолился Брэди.

Но вдруг понял, что Джек вовсе не находится во власти чувств. Все, что он делал, было основано на холодном расчете.

– Я смогу жить дальше, – сказал он Брэди. – Я даже думаю, что с годами мне удастся убедить себя в том, что ничего этого не было. Я буду беречь Аннабель. Так, как это должен был делать ты. А ты… Ты просто исчезнешь.

– Не делай этого, Джек.

– У меня дом в Коннектикуте. Уединенный, с большим садом. Тебе там будет хорошо. Может быть, когда меня будет мучить чувство вины, я буду приходить, чтобы поболтать с тобой. Я уверен, этого будет приносить мне облегчение. Со временем все забудется. Это будет наш с тобой маленький секрет.

– Пожалуйста, остановись… – сказал Брэди, но в его голосе уже не было надежды.

Внезапно он понял смысл всей этой истории. Он думал, что шел за призраком Руби, чтобы лучше ее узнать, а сам исследовал свою темную сторону.

Он открыл колодец, выпустил мрак, который есть в каждом человеке. В эту бездну он сваливал постыдные тайны, страхи и дикие фантазии. Колодец открылся, когда он увидел ролик на сайте Руби.

Не в силах осознать то, что он увидел, Брэди сделал самое страшное: оставил крышку приоткрытой. И все, что было внутри, стало постепенно всплывать на поверхность.

Образы, голоса.

Они толкали его вперед. Заставляли приблизиться к Племени. Посмотреть в лицо чудовищным порокам.

Им завладели голоса, обещавшие покой, облегчение, наслаждение…

Эти обещания вдохнули в него новую жизнь и разожгли угасшие страсти.

Много раз Брэди мог положить конец всему, но он упорно шел вперед. Он проник в квартиру Руби, нашел Кермита, спустился в подземелье. Он шел на звуки чужих голосов.

И понял теперь, что не мог обрести равновесие в темноте.

Он позволил мраку уничтожить себя.

Он слушал обещания тьмы.

Те же, что слышал сейчас Джек Тайер.

Холодное дуло пистолета коснулось его лба.

– Да простит нас Бог, – хрипло произнес Джек.

Благодарности

Большинство описанных в романе мест существуют на самом деле. В том числе и Страна Оз. Стремясь к правдоподобию, я иногда указывал настоящие адреса: например, вход на платформу шестьдесят один на Сорок девятой улице. Но туда лучше не ходить, как бы вам этого ни хотелось: эти места опасны, и я описал их лишь для того, чтобы усилить достоверность рассказа и напомнить, что существуют и такие миры. Мир бомжей под Нью-Йорком, мир подпольного порно – это вовсе не вымысел. Но не ходите туда. Ведь заблудиться можно даже на поверхности.

В тридцать седьмой главе Термит упоминает одну студентку, не называя ее имени. Позвольте мне исправить его оплошность: ее зовут Дженнифер Тот, и ее первая книга называется «Люди-кроты». Если вас заинтересовала эта тема, советую прочитать ее книгу, за которой последовали и другие статьи и социологические исследования. Жизнь людей-кротов настолько же невероятна, насколько трагична.

Продолжение истории Джека Тайера и Аннабель О’Доннелл рассказана в «Трилогии Зла».

Спасибо Франсуазе и издательству «Albin Michel» за поддержку и ценные советы. Как правило, профессионалы не слушают, а говорят. Вы же меня не только слушали, но и предоставили мне возможность прибегнуть к вашей помощи, чтобы работать и прокладывать свой путь книга за книгой.

Спасибо Себу, с которым я впервые прошел по улицам, описанным в этой книге; Стиву, который рассказал мне о подземном мире; и French Relous за прогулки по Кони-Айленду.

И наконец, спасибо Джессике. Она держит зажженную свечу, которая освещает мой путь и помогает вернуться на поверхность, когда слова слишком надолго удерживают меня в лабиринте туннелей.

www.maximechattam.com