Обладание

Глава тринадцатая

К своему врачу я отправилась через несколько часов после того, как проснулась в квартире Пита. Идти мне не хотелось, но все признаки отравления были налицо: тошнота, диарея, тремор. Доктор Кац наблюдал меня вот уже много лет, хотя сегодня ему предстоял отнюдь не рутинный осмотр. Он взял у меня кровь на анализ, проверил уровень солей лития и предостерег, что неумеренное употребление горячительных напитков вместе с лекарством до добра не доведет. Мы обсудили мое состояние. Я объяснила ему, что приступов маниакального или депрессивного психоза со мной не случалось уже давненько. Я полагала, что контролирую свое расстройство, хотя давешнее отключение тонко намекало, что психоз все еще прячется в тени. Доктор Кац подтвердил, что так будет всегда.

В контору я вернулась только в четверг, когда вновь ощутила себя человеком. Свободным временем я воспользовалась для того, чтобы заполнить форму заявления на получение мантии королевского адвоката, – до окончания приема оставалось всего несколько часов, – радуясь тому, что могу отвлечься хоть ненадолго. Я даже позвонила матери и с удовольствием выслушала ее незатейливые жалобы на какую-то женщину в почтовом отделении и цену на картофель в супермаркете. Эти жалобы некогда казались мне скучными и чуждыми, но теперь они звучали как утешительная сказка о мире, в который мне хотелось бы вернуться. Все остальное время я спала. Спала и читала книгу о самопомощи, которая раньше помогала мне. Все проходит, пройдет и это.

Библиотека в Бургесс-корте располагалась на первом этаже. Помню, как при виде нее я едва не расплакалась от радости, когда пришла сюда в первый день своей практики. Из эркерного окна со свинцовым переплетом открывался вид на сады Темпла. Вдоль стен выстроились официальные отчеты о заседаниях английского парламента и тома в кожаных переплетах. Для серьезных исследований я пользовалась библиотекой Иннер-Темпла, но здесь можно было думать, строить планы и мечтать. Обычно речь шла о правоприменительной практике, однако сегодня я засела за свой ноутбук, просматривая всевозможные медицинские веб-сайты и форумы по биполярному расстройству. Кое-что мне было известно давно, другие вещи оказались недоступны моему пониманию – отрывки из докладов, написанных психиатрами и учеными. Самыми полезными были ветки обсуждений. Реальные люди со своими реальными историями. Наркоманы, ветераны боевых действий, пребывающие в депрессии и получившие физические увечья.

Я услышала, как отворилась дверь. Пол на миг застыл на пороге, а потом закрыл ее за собой. Поколебавшись, он повернул в замке ключ.

– Что все это значит? Сидячая демонстрация протеста? – поинтересовалась я, возвращая браузер на начальную страницу поиска.

– Здесь просто негде нормально поговорить. В твоем офисе двоим не поместиться, а в моем не будет ни минуты покоя.

Улыбнувшись, я отложила ручку в сторону.

– Готовишься к завтрашним слушаниям? Джой против Джой, государственное оглашение урегулирования спора.

Я не знала, видел ли он бумаги на моем столе. Оценка стоимости бизнеса Мартина, сводные бухгалтерские отчеты, формы Е. Я отметила красным те пункты, по которым стороны все еще не пришли к согласию. При этом я понимала, что завтра в суде меня ждет настоящая битва, а потому никакая подготовка не будет лишней. Но сегодня я никак не могла сосредоточиться.

– Через час я встречаюсь с Дэвидом Гилбертом.

– Клиент будет присутствовать?

– В этом нет нужды. Гилберт виделся с ним вчера, – коротко ответила я, радуясь тому, что сумела убедить своего солиситора, будто в дополнительном совещании в узком кругу перед слушаниями нет решительно никакой необходимости.

– Как по-твоему, вы сможете завтра договориться?

– Ты имеешь в виду, не думаю ли я, что дело все-таки дойдет до суда?

– Не забывай о чудесном гонораре, – пропел он, радостно потирая руки.

– Я бы предпочла, чтобы этого не случилось.

Пол опустился на соседний стул. Побарабанив пальцами по крышке из грецкого ореха, он быстро утихомирился и выложил ладони на стол.

– С тобой все в порядке? – спросил он наконец.

– В полном. А почему ты спрашиваешь?

– Сам не знаю. Но ты стала немного… другой.

– Просто я очень занята, – заявила я, закрывая ноутбук.

– Ты подала заявление на шелковую мантию?

– Подам сегодня, пусть и в последний момент. – Я улыбнулась.

– В последний момент? На тебя это не похоже.

– Как я уже говорила, я очень занята.

Пол кивнул, но было видно, что я его не убедила.

– Я договорился с Лиз Скуайрес о том, что она встретится с тобой. Она возглавляет группу консультантов, которые многим помогли получить шелковую мантию, ведя их до конца процесса.

– И сколько это будет стоить?

Мы оба умолкли. Слушая тишину, я думала о том, как редко она воцаряется в лондонском офисе в наше время.

– Ты ведь знаешь, что, если у тебя возникнут проблемы, ты всегда можешь обратиться ко мне?

– Знаю. И ты можешь обо мне не беспокоиться.

– Точно?

– Пол, скажи мне, что все-таки происходит?

– Сегодня я разговаривал с судьей Херрингом. Ты должна была встретиться с ним во вторник за ленчем.

Предполагалось, что Малькольм Херринг станет одним из референтов моей заявки на звание королевского адвоката. Уважаемый человек, обладающий нужными связями, судья Высокого суда – положительная рекомендация от него означала бы, что половина пути к шелковой мантии уже пройдена. Но, мучаясь с похмелья и договариваясь о встрече с доктором Кацем, я совсем забыла о нем и подвела его.

Я неловко заерзала на стуле.

– Мне нездоровилось, и я проспала почти целый день. А позвонить, чтобы отменить встречу, я не могла.

– Попросила бы об этом меня.

– Ты и так занимался перепланировкой моего графика.

– Кстати, Том получил предписание на общение с детьми по делу Браун против Брауна. Он добился того, чего хотела ты.

– Естественно.

Пол потер подбородок и с неодобрением покосился на меня.

– В общем, как я уже говорил, если я тебе понадоблюсь, тебе достаточно просто попросить.

– Я знаю, – негромко ответила я.

Лицо его посуровело, а в мягких глазах промелькнуло предостережение.

– В конторе мы все – одна семья. Я буду защищать тебя, чего бы это мне ни стоило. Но тебе нужно рассказывать мне все, потому что я смогу помочь тебе, если только буду знать правду.

Я улыбнулась и с благодарностью накрыла его руку своей, думая о том, как легко научилась лгать.