Облом великих комбинаторов

Глава I Результаты экспертизы

Четыре майских дня на теплоходе «Новый быт» привели Юрку в неописуемый восторг. Он уже не первый раз ходил на нем (моряки говорят «ходить» вместо «плавать») по этому маршруту, до Онежского озера и обратно. Отец всегда брал Юрку на открытие навигации, в первый рейс после унылого зимнего затишья, когда река замерзает, и корабли находятся на приколе. Разбуженный после зимней спячки ветеран, умудрившийся сохранить данное ему при рождении в тридцатых годах имя, «Новый быт» встрепенулся, привел себя в надлежащий вид и ожил под наплывом пассажиров. В такие весенние дни на нем собиралось много туристов, порой встречались даже интуристы, то и дело слышались песни под гитару, люди фотографировались, выпросив у кого-нибудь из команды фуражку с «крабом» или тельняшку, ели, пили и вообще веселились на полную катушку.

Юрка не уставал повторять, что из всех видов транспорта он больше всего любит теплоход. Когда-то он ездил с мамой на поезде, там ему не очень понравилось. Ни тебе переодеться, ни поесть толком, ни умыться. Все маленькое, тесное. Стоит повернуться, как обязательно обо что-нибудь стукнешься, чаще всего головой.

Летал он один раз и на самолете. Там Юрке тоже не понравилось. Во-первых, у него закладывало уши. Во-вторых, сверху все такое маленькое, что не разбери-пойми. В-третьих, его место было у окошка. Поэтому чтобы выйти, он каждый раз должен был просить маму и одну незнакомую женщину, чтобы те встали. Женщина все время засыпала, и ее приходилось будить. Здорово он намучился от того полета.

То ли дело на воде! Здесь вокруг такой простор, что не наглядишься. Когда выходишь на палубу, тугой ветер ерошит волосы, словно ладонью, и можно долго смотреть на проплывающие берега, помахать деревенским ребятишкам рукой. А то можно подняться на мостик и посмотреть, как рулевой, вглядываясь в даль, туда-сюда плавно поворачивает штурвал.

А до чего же хорошо спать в каюте на верхней полке, ведь там, в отличие от поезда, есть деревянный бортик. Так что ты не загремишь вниз даже при самой сильной качке.

Пожить бы здесь еще недельку. Совсем не тянет возвращаться на берег. Но, увы, приходится. Не все коту масленица. И вот «Новый быт» причалил в Теремковске, где Юрку опять охватили каждодневные мелкие заботы.

При первой возможности к нему подошел Олег и сказал:

— Слушай, я понимаю, что «антистыдин» это полная туфта. Только такой простофиля, как Сережка Кукарекин, мог попасться на эту удочку. Но ведь в химический кружок ты ходишь на самом деле. Или это тоже розыгрыш?

— В «Школу юного химика», — поправил Юрка. — Еще как хожу. Видишь, у меня руки в пятнах. Это я давным-давно серой обжег. А до сих пор не отмылись. Вот что такое химия.

— Ты ее, наверное, уже хорошо знаешь.

— Хорошо ее даже Менделеев не знал. Вон сколько пустых клеточек в периодической системе оставил. Не знал, чем заполнить.

— Но ведь ты способен в интересах следствия провернуть одно важное дельце. — Тут Олег перешел на шепот. — Мы собираем улики. Нужно сделать химический анализ вещественных доказательств.

— Тех самых пластин? — догадался Юрка.

— Точно. Есть подозрение, что это подделка. Нужно проверить их состав. Возможно, Изварин вроде как их чем-то разбавлял. То есть делал пластины сам, а покупателям говорил, что иностранные. Одним словом, не в обиду тебе будет сказано, химичил.

— Ладно, попробую.

Сначала Юрка ни в какую не хотел брать пластину целиком.

— Зачем я буду таскать такую тяжесть. Металл мягкий, я соскоблю ножиком кусочек. Результаты анализа будут одинаковы что с большого куска, что с маленького.

Однако Олег и Димка уговорили его в интересах следствия не портить вещественное доказательство. И так уже заляпали донельзя, отпечатков пальцев не найдешь при всем желании. Юрка поворчал, но все-таки взял. Зато на следующее утро опять проявил свое недовольство.

Они встретились на подходе к школе. Завидев Олега и Димку, юный химик еще издали запричитал:

— Ну, вы достали меня со своей пластиной! Ну, достали!

Друзья сразу поняли, что Юрка вчера долго провозился с анализом пластины, устал как черт знает кто, проклял все на свете и вообще не рад, что с ними связался. Химик высказался примерно в тех же словах, но и добавил существенные подробности.

Придя на занятия, Юрка вежливо попросил руководителя сделать химический анализ металла. Сказал, что это важно в интересах следствия. В ответ Евгений Петрович предложил сделать анализ ему самому. Да еще отругал Юрку за то, что тот пугается элементарных вещей, которые должен уметь делать с закрытыми глазами. Пришлось Юрке взяться за дело, но у него ничего не получалось и с открытыми глазами. Верней, выходило что-то непонятное. Он чувствовал себя, как на экзамене. От волнения все валилось из рук. Тогда руководитель, еще раз пристыдив Зрачкова за отсутствие подлинной тяги к химии, решил продемонстрировать, как нужно делать подобный анализ. Это-то и спасло Юрку от дальнейшего разноса, потому что у Евгения Петровича тоже ничего не получалось. Он извел тьму кислот и других реактивов, однако выводы его были крайне скудными.

— Сюда входит какой-то металл, которого нет на белом свете, — говорил Юрка. — Евгений Петрович напишет об этом в Академию наук. Мы с ним дополним таблицу Менделеева.

— Можете не писать, — остановил его Димка. — Это сплав под названием квазолин.

— Откуда ты знаешь?

— В автосервисе сказали.

— Странно. Если о нем известно даже в автосервисе, почему об этом не знает наш руководитель…

— У него иномарка есть?

— Нет.

— Поэтому и не знает.

— Ладно, квазолин так квазолин. В рецепт входит еще легкоплавкий металл. Формулу говорить не буду, все равно не поймете.

— Почему это мы не поймем! — вспылил Димка. — Тоже мне, Ньютон выискался.

Олег моментально осадил его:

— Что ты лезешь в бутылку? Конечно, поймем. Только формула нам сейчас не нужна. Это не улика.

Волшебное слово успокоило Димку, и юрка продолжал:

— Это распространенный металл, из которого делают зубные коронки. Вообще-то, это тоже сплав, но его называют металлом. Он зачем-то сюда добавлен. — Тут в Юрке заговорил следователь. — Очевидно, кто-то решил сэкономить основной сплав. Его мало, стало быть, он дорогой. Кто-то отщипывает от всех пластин понемножку и набирает себе на новую.

— Да что ты заладил свое «кто-то»! — не выдержал Димка. — Это Изварин. Ребенку ясно.

— Скорей всего он. Но это требуется доказать. Нужны улики.

После уроков они брели домой.

— Давай где-нибудь посидим, — предложил Димка. — Что-то мне на ходу плохо думается.

Заметив между домами мелькнувшую в глубине скамейку, друзья свернули туда. Она стояла под деревьями возле железной ограды детского сада. Опытные сыщики сразу поняли, что бывающие здесь люди сидят на этой скамейке по-особому, не на сиденье. Сидят на спинке, на сиденье ставят ноги. Олег и Димка не стали нарушать сложившуюся традицию. Они устроились так же, как все. Отличная скамейка. Жаль, что стоит в тенечке.

— Значит, квазолин разбавляли другим сплавом. Таким, которым пользуются зубные техники, — размышлял Олег. — Он вполне может оказаться уликой. Надо попытаться выяснить, кто из техников знаком с Извариным. То есть кто мог дать ему такой металл.

— Этих же зубных техников в городе тьма-тьмущая.

— Тебе не только на ходу плохо думается. Сегодня ты и сидя туго соображаешь, — сказал Олег. — Мы же не станем проверять всех подряд. Ограничимся только той поликлиникой, где лечился Изварин. Думаю, в его возрасте ему приходилось, например, ставить пломбы.

— А как узнать, где? Придется обходить все поликлиники. Другого способа я не знаю.

— Да, Полкило, сегодня явно не твой день. Скорей всего он лечился где-нибудь рядом с домом или на худой конец с работой. Это проверить уже проще.

Пытаясь доказать напарнику, что не такой уж он законченный тупица, Димка спросил:

— А откуда берут этот металл зубные техники?

Олег пожал плечами:

— Наверное, им выдают на работе, в поликлинике.

— Ну, не все же работают в поликлиниках. Есть и частники. Им кто выдает? Сами покупают. А где? Вот это нам надо выяснить.

— Давай зайдем в любую зубную поликлинику и спросим.

— Согласен, — кивнул Димка.

Друзья спрыгнули со скамейки, словно птички с жердочки.

Они шли по улице в поисках зубной поликлиники. Эта задача проще, чем разыскать преступника. Но, как назло, им ничего не попадалось даже в проверенных местах. Они точно помнили про две поликлиники, одну детскую, другую взрослую. Там их уже не оказалось. В детской теперь был ювелирный магазин, во взрослой торговали мебелью.

Посматривая наверх в поисках нужной вывески, они забывали смотреть под ноги и натолкнулись на стоявшую посреди тротуара афишу. Два щита на деревянных ножках стояли под углом, образуя шатер. На зеленом фоне было написано слово «Стоматология», сверху нарисован контур раздвоенного зуба. Тут Олег и Димка вспомнили, что зубные поликлиники по-научному называются стоматологическими. Может, они уже такие пропустили.

На щите было написано про лечение без боли. Внизу нарисована изгибающаяся в правую сторону стрелка, и под ней указано: «200 м».

— Пойдем, — сказал Олег. — Тем более что тут без боли.

— Нам же все равно не лечить.

— За других приятно.

Димка шел в поликлинику без особой радости. В прошлом году он щелкал орехи и неожиданно сломал зуб. Получился острый край, о который того и жди порежешь язык. Пришлось оставшийся кусок выдирать. Врач попался, видать, неопытный. Он отказался делать Димке наркоз, сказал, что зуб и так еле-еле держится… Вспомнить противно.

Ребята ожидали увидеть в поликлинике очередь из дрожащих от страха людей. Ничего подобного. Там вообще не было посетителей. Теремковцы не хотели лечиться без боли.

Возле раскрытого шкафчика с медикаментами две женщины переставляли склянки с верхней полки на нижнюю.

После некоторых недоразумений они рассказали Олегу и Димке все, что их интересовало. Материалами и оборудованием техников обеспечивали. Но, бывает, чего-то недостает, тогда приходится покупать за свой счет. В том числе и металл. Тут и возникло недоразумение: ребята хотели узнать, где продается металл. Женщины думали, речь идет о золоте. Поэтому не могли сказать ничего вразумительного. Они только выразительно переглядывались. Казалось, каждая боялась, что проговорится другая. Когда же выяснилось, что мальчики спрашивают про легкоплавкий металл, все моментально встало на свои места.

— Такие коронки продаются только в магазине медицинского оборудования. На улице Клятвы Гиппократа.

Глава II Человек в плаще

Сколь непредсказуема работа следователя! Как многое меняет в его судьбе каждый разговор…

Взять хотя бы Олега и Димку. Каких-то десять минут назад они входили в поликлинику с унылым настроением. А сейчас покидают ее очень даже довольные. И не потому, что уходят из заведения, которое наводит тоску. (Это само собой.) Главное в том, что они узнали нужную информацию. Добыли маленькую крупинку золота из тех, которые постепенно составят слиток.

— Начать нужно с посещения магазина, — сказал возбужденный Олег.

— Можно и с магазина, — согласился Димка. — Только не пойму, чего ради мы туда попремся.

— Изварину наверняка понадобилось много легкоплавкого металла. С первого раза у него что-то могло не получиться, он экспериментировал. Поэтому мы можем рассматривать два варианта. Металл ему дает знакомый зубной техник. Но ведь у того тоже не бочка бездонная, самому приходится покупать. Может, в магазине заметили, что кто-то из постоянных клиентов покупает больше обычного. Это вызвало у них подозрения. Второй вариант — это когда Изварин сам покупает металл в магазине. Тоже могли обратить внимание. У них постоянные клиенты, продавцы их помнят. Поэтому новичок бросился в глаза.

Димка нашел еще один довод в пользу магазина:

— Если мы даже обнаружим техника, который дает металл, тот расскажет Изварину про нас.

— Да, поэтому на магазин больше надежды. Если нам не удастся ничего узнать, то дело глухо.

— Что-то ты, Олег, рано запаниковал. А я считаю, рано или поздно мы этот клубок распутаем. Ты учти, нам еще должно повезти.

— С какой стати?

— Всем детективам везет. Они обязательно кого-то случайно встречают, внезапно находят важную улику.

— На случайность рассчитывать нельзя, тем более на счастливую.

— А кто сказал, что надо рассчитывать? Я говорю, если не сидеть сложа руки, тогда подвернется случай, который сильно поможет следствию.

У Олега не было желания сейчас заниматься теорией. Больше, чем на случай, он надеялся на чутье, на интуицию. Именно чутье может подсказать правильное решение.

— Ладно, — сказал он, — съездим в магазин, а дальше видно будет.

Автобус останавливался на другом углу перекрестка, по диагонали от магазина. Олегу и Димке пришлось два раза переходить дорогу.

Магазин медицинского оборудования они увидели издалека. Однако за все то время, что шли к нему, никто туда не вошел и не вышел.

— Чует мое сердце, он закрыт, — обреченно сказал Олег.

Однако на этот раз чутье подвело начинающего следователя. Магазин не только был открыт, в нем оказалось много покупателей. «Наверное, это та самая случайность, о которой говорил Димка. Случайно долго никто не входил и не выходил. Неужели еще какие-то неожиданности будут?» — думал Олег.

Покупатели медленно бродили между стендами и прилавками, с интересом рассматривая товары. Димка тоже уставился было на прибор для лечения варикозного расширения вен. Но Олег дернул его за рукав, мол, некогда нам прохлаждаться, мы по делу пришли.

Они еле обнаружили, в какой отделе продаются заготовки для коронок. Те, и сами маленькие, лежали в коробочках, на которых не разберешь, что написано. Спасибо, рядом стояло слишком заметное зубоврачебное кресло. Увидев его, Олег и Димка догадались: тут цель их устремлений. Этот прилавок словно был создан для спокойной и обстоятельной беседы. Здесь не было не то что очереди — вообще ни одного покупателя. Поэтому можно поболтать с продавщицей. Если бы к ней поминутно лезли с чеками, она бы и разговаривать не стала. А так ей было откровенно скучно. В своем белом халате она сидела и раскачивалась на стуле, рискуя упасть на стоящие сзади коробки со скальпелями.

По возможности коротко ребята попытались втолковать ей, что разыскивают особо опасного преступника, который использовал для своих злодеяний легкоплавкий металл.

Услышав слово «преступник», девушка перестала раскачиваться на стуле. Азартный блеск осветил ее карие глаза.

— Что именно он делал? — спросила продавщица. Было видно, что воображение рисует ей картинки одну хлеще другой. Например, как преступник заливает из ковшика рот несчастной жертвы легкоплавким металлом.

Олег был вынужден развеять ее романтические фантазии.

— Это чисто техническое преступление, — объяснил он. — Преступник использовал такой металл вместо дорогого сплава, который применяется в иномарках.

Азарта в девичьих глазах поубавилось. Однако надежда услышать что-то интересное еще оставалась.

— Что вам от меня нужно?

— Понимаете, в вашем магазине постоянная клиентура, он один на весь город. В основном такие коронки покупают зубные техники. А не было ли недавно среди покупателей какого-нибудь случайного человека? Такого, какой чем-нибудь удивил вас, надолго запомнился.

Девушка рассмеялась:

— Ну, вы молодцы, здорово отгадываете. — Мальчики напряглись: неужели сейчас свершится чудо, и они узнают нечто важное? — Действительно, был такой парень, с месяц назад. Вид у него, как бы сказать, забулдыжистый, немедицинский, руки с трауром под ногтями. Я даже удивилась, что он сюда зашел. Думала, погреться, холодно было. А уж когда он купил гильзы для коронок, тут уж я вообще обалдела. По верному следу идете, ребята. Его-то вам и нужно найти.

— Очень интересно. А где же нам его разыскать?

— Я-то откуда знаю? Вы меня спросили, я ответила.

— Вы видели потом этого человека?

— Нет.

— А вы не спрашивали у него, зачем он покупает коронки?

— Еще чего! — возмутилась продавщица.

Тут возле прилавка появился мужчина, попросивший показать ему набор зубоврачебных щипцов, и ребята отошли в сторону.

Что же теперь делать? Досадно уходить отсюда несолоно хлебавши. Тем более что они на верном пути. Теперь надо попытаться узнать особые приметы таинственного покупателя.

Стоило мужчине отойти от прилавка, как сыщики вновь были на прежнем месте. У них накопились вопросы к продавщице, единственной видевшей загадочного покупателя.

— Скажите, пожалуйста, у этого парня были особые приметы?

— Нет.

— Может, родинка на щеке или бородавка на носу? — задал Димка наводящий вопрос. Олег стоял с раскрытым блокнотиком и все записывал. Память может подвести, лучше иметь протокол.

— Не было у него ни родинки, ни бородавки. И он даже не на протезах, обе руки на месте и оба глаза тоже. Парень как парень, ничего особенного. Единственное, на что я обратила внимание, он был в плаще. Месяц назад стояла жуткая холодрыга. А он в плаще.

— Плащ какого цвета?

— Телесного.

Глава III Наружное наблюдение

Это уже было кое-что. Картина складывалась такая. Изварину неохота ехать в магазин, и он попросил кого-то из живущих рядом сотрудников купить коронки. Возможен и другой вариант. Попросил кого-то из соседей по дому, работающих в этом районе. Такую версию тоже нужно рассматривать. Но во вторую очередь — сейчас соседи общаются мало.

Является ли покупатель коронок его сообщником по махинациям с квазолином? Необязательно. Конечно, в отличие от продавщицы, он спросил, зачем Изварину понадобились коронки. Что ответил ему Изварин, неизвестно. Он мог что-нибудь соврать или отшутиться. Нечего гадать. Скоро они отыщут этого загадочного парня и все у него разузнают.

У аккумуляторщиков такой режим, что они два дня подряд работают, потом два дня отдыхают. Работать могут и по субботам, и по воскресеньям. У автосервиса нет выходных. Сегодня там была не изваринская смена, другая. Поэтому Олег и Димка преспокойно зашли в мастерскую. Они делали вид, что ждут здесь родителей, пока те чинят машину. Мол, им интересно посмотреть, как работают аккумуляторщики. Димка даже подпустил что-то насчет героического труда, ведь кислота может прожечь и руки, и ноги. Этим мальчики расположили к себе аккумуляторщиков, и те рассказывали много интересного. Правда, сейчас Олега и Димку интересовали другие проблемы. Но чтобы не вызвать подозрений, о них говорили они вскользь, как бы между прочим. Спросили, например, как фамилия того здорового парня из другой смены, который даже зимой ходит в плаще.

— Кажется, Лукомский.

Они могли ошибиться, поскольку с другой сменой пересекались редко, только если кто-либо заболевал, и требовалась подмена. Ребята надеялись узнать его по описанию продавщицы.

На следующий день Олег и Димка пришли чуть ли не за час до закрытия мастерской, она работала до восьми. Какое-то время они наблюдали за аккумуляторщиками издалека. Там, где забор образовывал выступ, была мертвая зона. Все кому не лень сбрасывали туда автомобильный мусор. Друзья положили по три покрышки одна на другую. Встав на них, можно было видеть мастерскую, а также всех, кто туда входит и выходит оттуда.

Кроме Изварина, в мастерской работали четыре человека. Двое из них в годах, к ним слово «парень», как назвала покупателя коронок продавщица, идет как корове седло. Еще один молоденький парнишка, совсем пацан. А вот светловолосого крепыша хотелось назвать именно парнем, это слово к нему как-то уж очень подходило. Удачнее не подберешь. Даже издали заметно.

— А что мы здесь корячимся! — возмущенно сказал Олег, которому надоело балансировать на пирамиде из шин. — Пойдем в здание дирекции и будем смотреть оттуда. Ни тот, ни другой нас не знают. Им и в голову не придет, что мы за ними наблюдаем.

— Пойдем, — согласился Димка. — Там и теплее.

Директор находился на втором этаже, а на первом было непонятно что. Какие-то пустующие комнаты. Сыщики встали возле широкого окна. Отсюда до аккумуляторной мастерской рукой подать. Димка даже открыл форточку, чтобы было слышно, о чем там разговаривают. Все разговоры относились только к тому, что они делали сейчас. То есть к ремонту подъезжающих машин. О легкоплавком металле, который Изварин добавлял в квазолин, они даже не заикнулись.

Работа в автосервисе кипела. Одна за другой отъезжали машины, появлялись новые. Аккумуляторщиков звали на консультацию то электрики, то механики. Трудно было представить, что работа здесь может замереть. Какие-то машины на подъемниках, есть и без колес, другие стоят с поднятыми капотами. Видать, мастера задерживаются после восьми. Однако Олегу и Димке повезло. Аккумуляторщики закрыли свою мастерскую без пятнадцати, потом устроили перекур и пошли переодеваться.

Ровно в восемь ноль-ноль из большого здания напротив дирекции вышел объект их наблюдения. Парень был в очень светлом плаще. Так вот что продавщица называет телесным цветом. Отчасти она права. И у Олега, и у Димки тела примерно такие. Чего не скажешь про хозяина плаща. Обветренное лицо на фоне плаща и светлых волос казалось темным, будто сделанным из керамики.

— Может, у него есть своя машина, — предположил Олег, соскакивая с подоконника. — Тогда надо записать номер. По номеру в милиции легко узнать адрес.

Представив, что опять придется унижаться перед взрослыми, Димка скривился:

— А зачем нам его адрес?

— Мы должны все знать о человеке, в том числе и где он живет. Если даже это не сообщник Изварина, то все равно коронки-то он покупал по его просьбе. Будет на суде свидетелем. Как его вызовут без адреса?

— А-а-а, — протянул Димка, давая понять, что восхищен железной логикой своего напарника. Тот продолжал:

— Во-вторых, мы должны где-то с ним поговорить.

— Вот сейчас и поговорим.

— Ты с ума сошел. Раньше времени нельзя раскрывать карты. Если он нас заметит, спугнем птичек. Надо все делать осторожно. Выбрать подходящий момент, желательно поговорить наедине… — Тут Олег вздохнул. — Конечно, Дим, силенок у нас еще маловато. Будь мы ровесниками его, он бы и не пикнул. Сразу бы во всем признался. Но он сильней нас. Поэтому нас приходится надеяться только на свой ум.

— Хорошо, хоть этого хватает, — сказал Димка.

Между тем парень в плаще не подтолкнул Полкило к очередному унижению. Он пошел на автобусную остановку. Сотрудник мастерской, вместе с которым Лукомский вышел на улицу, стал открывать свою машину, а парня с собой не пригласил. Видно, живут в разных районах, ехать не по пути. Парень направился к остановке.

Здесь ходили автобусы двух маршрутов: 5-го и 12-го. Сначала подошел «двенадцатый», и парень его пропустил. Это порадовало ребят. Если их рассуждения верны, то ему следует ехать на «пятерке». Человек после работы устал, хочет домой. Если Изварин просил купить коронки именно его, значит, он живет рядом с магазином. А туда идет 5-й.

До этого момента расчет был верен. Парень действительно сел на «пятерку». Он вошел через переднюю дверь, Олег и Димка через заднюю. Пока все складывалось удачно. Парень сел на боковую скамейку, которая упирается в кабину водителя. Они его видели в профиль. Но вообще-то старались не пялиться на него, чтобы он не заподозрил слежку. Однако нет-нет, да и бросали на «объект» быстрые, словно случайные взгляды. Ведь им нельзя выпускать его из вида. Нужно чтобы объект не улизнул у них из-под носа.

— Остановка «Универсам», — сказал через микрофон водитель. — Следующая остановка «Улица Клятвы».

Водители всегда так говорили. Никто не объявлял полностью «Улица Клятвы Гиппократа».

Лукомский поднялся со своего места и встал возле передних дверей. Олег и Димка опять решили выйти через задние, чтобы не засветиться раньше времени. Пока все действия парня настолько совпадали с их предположениями, что становилось ясно: рано или поздно они встретятся на узкой дорожке.

Автобус остановился. Олег и Димка вышли — с этого момента начались их мучения. Как назло парень принялся ходить по магазинам. Покупал он мало, хотя заходил чуть ли не во все торговые точки, которые попадались на его пути. Было уже и поздно, и холодно. Хотя сыщики предупредили родителей о возможной задержке, те все равно уже волнуются. Их объект же продолжал свой рейд по магазинам. Даже сейчас в плаще не запаришься. А он таким Макаром ходит круглый год. Неудивительно, что продавщица коронок запомнила такого оригинала.

Наконец парень угомонился. Он свернул с улицы во дворе и, обойдя коробку хоккейной площадки, направился к кирпичной пятиэтажке.

Кодовый замок на дверях подъезда, в который он вошел, был сорван. На его месте из стены торчали белые проводки, как стрелки на проросшем картофеле.

— Постой здесь, — шепотом сказал Олег. — Я прослежу за ним. А ты посмотри, в каком окне зажжется свет.

— А зачем ты идешь туда?

Олег отмахнулся, мол, потом скажу. Не время сейчас объяснять, что вход в жилище способен многое рассказать о его обитателе.

Олег вошел в подъезд, осторожно, чтобы не шуметь, прикрыв за собой дверь. Лифта в доме не оказалось. Но никаких шагов в подъезде не было слышно. Очевидно, парень уже вошел в свою квартиру. Раз так быстро, значит, она находится на первом этаже, в крайнем случае на втором. Олег окинул взглядом двери четырех квартир на первом этаже. Они отличались только номерами, ни одна из них ничего не могла рассказать о своих обитателях. Не было даже табличек с фамилиями хозяев.

Олег начал медленно подниматься на второй этаж. Миновал один пролет, почти полностью прошел следующий. Неожиданно он почувствовал на шее чью-то сильную руку, и в глазах потемнело.

Между тем в далеком Милане металлург Роберто Квазолини продолжал вести бурную светскую жизнь, которая засосала его с головой после того, как он создал чудесный сплав. По-прежнему каждый вечер, вернувшись после работы домой, он сразу надевал свой парадный костюм, белую рубашку и галстук-бабочку, после чего отправлялся на какие-нибудь банкеты или фуршеты. Соседи только диву давались.

— Мама миа! — говорили они. — Синьор Роберто совсем не ужинает дома.

Да, знатный металлург забыл, когда он последний раз вечером ел дома. И не очень страдал из-за этого. Он и так-то зарабатывал много денег, а поскольку теперь часто питался на приемах, то экономил на еде, деньги откладывал в кубышку. Вдобавок на банкетах подавали такие блюда, какие жене дома сроду не приготовить.

Конечно, на всевозможные торжества синьор Квазолини ходил не из-за еды. Больше того, он ходил не по своей инициативе. Его приглашали. Именинники мечтали увидеть его на своем дне рождения, молодожены — на свадьбе, артисты — на премьере спектакля. Своими посещениями он оказывал людям честь. Все рассказывали ему о новостях своей жизни, делились впечатлениями от увиденного или услышанного.

На одном из приемов к нему подошел местный журналист Мануэль Кренкино. Он рассказал металлургу, что получил очень любопытное письмо из российского города Теремковска, подписанное председателем городского Фонда культуры синьорой Супниковой. Оказывается, почти сто лет назад в Теремковске родился его дед Михаил Крынкин. Во время гражданской войны дед эмигрировал в Стамбул, там он был известен под именем Крын-паша, оттуда перебрался в Афины, стал Крынкиади и наконец осел в Милане. Тут его русская фамилия постепенно изменилась на итальянский манер.

Дед был очень известным писателем.

— Ну, конечно! — перебил его синьор Квазолини, темпераментно жестикулируя руками. — Мама миа! Кто не читал романов Кренкино! Его имя известно любому бамбино.

— Это у нас, — подтвердил синьор Мануэль. — А в России до перестройки его произведения вообще не публиковались. Правда, потом постарались наверстать упущенное, его книги начали издаваться одна за другой, как пирожки. А к столетию со дня рождения в Теремковске хотят установить мемориальную доску на доме, где родился мой дед.

— Мраморную? — спросил металлург.

— Чугунную. Сначала хотели мраморную. Потом решили, что камень вещь хрупкая, его нечаянно можно разбить. И заказали чугунную. Меня пригласили на торжественное открытие доски, приуроченное к столетию со дня рождения деда. А сейчас прислали телеграмму о том, что оно откладывается.

— Столетие откладывается? — не понял синьор Роберто.

— Увы. Откладывается открытие. Они не успевают в срок сделать доску. У чугунолитейного завода много заказов. Изготовление формы для доски и сама отливка занимают немало времени. Потом она должна остывать, ее нужно шлифовать…

— А когда столетний юбилей вашего деда?

— Через два месяца.

— Слушайте сюда, — сказал по-итальянски Квазолини, дедушка которого, кстати, тоже был эмигрантом, из Одессы. — Попросите синьору Супникову прислать по факсу эскиз доски. Если она пришлет эскиз, то за месяц я сделаю вам прекрасную доску из квазолина. Пальчики оближете. Она будет куда как прочнее чугуна, уж не говоря о мраморе. Вы приедете в Теремковск с готовой доской, легкой, прочной, установите ее, и все будут иметь удовольствие.

К сожалению, среди многочисленных талантов синьора Квазолини (а он в свободное время играл на флейте и выпиливал лобзиком рамки для фотографий) не было пророческого дара. Если бы только он предвидел, к каким последствиям для него приведет поездка синьора Кренкино в российский Теремковск, то не помогал бы ему с доской. А наоборот — прямо здесь, на приеме, в окружении женщин в вечерних платьях и мужчин в смокингах, бросился бы перед внуком писателя на колени на инкрустированный по рисункам Микеланджело Буонарротти пол и умолял бы не ехать туда, забыть об этом Теремковске, как о кошмарном сне…

Увы, увы, увы. У потомка древнего рода алхимиков синьора Квазолини ни на грош не было оракульских способностей. Он спокойно получил из Теремковска эскиз мемориальной доски, за месяц сделал ее на своем заводе. И в начале мая внук эмигранта первой волны Михаила Агафоновича Крынкина синьор Мануэль Кренкино отправился с нею в город Теремковск.

Глава IV Туман рассеивается

Торопясь познакомить читателей с новостями повседневной жизни прославленного итальянского металлурга, мы на время отвлеклись от рассказа о следствии, которое ведут Олег и Дима. Причем оставили ребят в весьма щекотливый момент. Во всяком случае одного из них. Однако ничего страшного с Олегом не произошло. Сильная рука вовсе не душила его, а вообще-то взяла его за шиворот. В глазах у Олега действительно потемнело. Но не от того, что его ударили тупым предметом по голове, а от страха. Открыв их через какое-то мгновение, Олег увидел, что находится в обычной квартире. А втащившая его сюда рука была действительно сильной, поскольку принадлежала парню, за которым они следили. Тому каждый день приходится на работе таскать столько тяжестей, что поневоле сделаешься сильным без всяких навороченных тренажеров.

Захлопнув за собой дверь, парень отпустил Олега, и тот сразу успокоился. Во-первых, он очутился не в каком-нибудь там сыром подвале, кишащем крысами, или темной камере с зарешеченным оконцем. Нет, он попал в обычную жилую квартиру. Во-вторых, здесь очень вкусно пахло жареной картошкой, мясом, свежими огурцами и еще много чем. Еду готовила выглянувшая из кухни мать парня. И нож у нее в руках был совсем не страшный: она просто резала хлеб. Тут же из комнаты появился приветливый человек с палочкой. Не нужно быть следователем, чтобы сразу определить степень его родства с парнем. Конечно, отец, так они похожи. Как потом выяснилось, он ходил с палочкой, потому что ему недавно оперировали после перелома ногу.

Обстановка оказалась настолько некриминальной, что волноваться было нечего.

— Андрей, что это у нас за гость? — улыбнулся отец, глядя на растерянного мальчика.

— Незваный, — объяснил парень. Он снял пресловутый плащ телесного цвета и повесил его на крючок. Потом, присев, разулся. И остался сидеть, нашаривая ногами тапочки. У матери что-то пригорало, и она, ойкнув, кинулась к плите. Отец же не спешил возвращаться к телевизору, ждал разъяснений. Андрей начал ему рассказывать, глядя при этом на Олега.

— Я еще на работе заметил, что за мной битый час наблюдают два пацана. Да не придал этому значения. Мало ли что, может, им интересно, как аккумуляторы заряжают. Потом смотрю, они после работы за мной увязались. Стояли на остановке, в автобусе не спускали с меня глаз, сошли следом. Это уже показалось мне странным. Я для проверки зашел в один магазин, другой, третий… Мам! — перебил он сам себя. — Уж раз я оказался в магазине, то купил филе окуня. Положи в морозилку. — Парень достал из пакета брикет замороженной рыбы и вручил подошедшей матери, после чего продолжил: — Я даже подумал, что вместе с ними есть какой-нибудь взрослый. Нарочно пошел не по дороге, а через площадку. Нет, кроме них никого. Вдвоем следят. Потом этот вошел в подъезд, а второй остался возле дома… Теперь пусть расскажет, кто велел им следить? Что за это обещали?

Олег, нахохлившись, молчал.

Отец парня попытался обратить дело в шутку.

— Думаешь, это особо опасные преступники, — ухмыльнулся он. — Вряд ли. Ребята, наверное, играют в сыщиков. А ты и напугался. Ну да ты же у нас разведчик. Всегда начеку.

— Ничего мы не играем, — сказал Олег. — Мы расследуем важное дело. По-настоящему.

— Эвона как! — Брови у Андрея вскинулись. — И кем я прохожу по этому делу? Свидетелем или подозреваемым?

— Не знаю, — честно признался Олег.

— Ты бы не держал следователя в коридоре, — предложил отец. — Проводи человека в комнату. Разве в коридоре поговоришь начистоту!

— Сейчас пойдем.

— Я не могу, — насупился Олег. — Меня во дворе Димка ждет.

— Надо полагать, это твой доктор Ватсон?

Польщенный тем, что парень сразу догадался, кто из них Шерлок Холмс, Олег согласно кивнул.

— Зови своего Димку. Пусть поднимается.

Олег потянулся к ручке двери.

— Стоп, машина! — сказал парень. — Позови его через окно. А то выйдешь, и обоих поминай как звали.

— Не сбежал еще твой Ватсон, перепугавшись? — спросил отец.

— Что вы, он не такой.

Димке не понравилась подозрительно долгая задержка товарища. «Если через пять минут не вернется, — решил он, — то пойду в милицию». Он протянул на две минуты больше намеченного срока. Очень не хотелось просить помощи у взрослых. И только собрался уходить, как, к его великому удивлению, на втором этаже открылось окно, и Олег позвал его подняться в тридцатую квартиру.

К его появлению Олег там уже освоился и позвонил домой, чтобы не волновались. Димка тоже позвонил. После чего все тихо-мирно сели втроем на кухне. Теперь сыщики точно знали, что парня зовут Андрей Лукомский. Они рассказали ему про свои поиски.

— Да, Изварин просил меня, чтобы я купил ему гильзы для зубных коронок, — подтвердил Андрей. — Так и сказал: «Чтобы мне не ехать. Ты ведь рядом живешь». Я спросил, зачем они ему. А он только смеется: «Секрет фирмы». Ну, я больше допытываться не стал. Знаю, что он постоянно мастерит. Но все, как говорится, в мирных целях. Изварин в душе рационализатор, ему всегда хочется что-то улучшить.

— А какой он человек? Что вы можете сказать о его характере и привычках?

Андрей усмехнулся:

— Вот вы спросили меня, и я подумал, что никогда не обращал внимания на его странности. А они есть. На первый взгляд, он самый обыкновенный человек. Сейчас же вижу, уж очень он скрытный, застегнутый. Молчит о своих семейных делах, никогда не расскажет про то, как проводит свободное время. Куда ходит, чем занимается, куда ездил в отпуск. Спросишь его о чем-нибудь, отшучивается. Так, что-то иногда случайно проскальзывает. Знаю, что он был женат, развелся.

— У него много денег?

— Умело копаете, — одобрительно сказал Андрей. — Вопрос по существу. Да, деньжата у него водятся. Мы, аккумуляторщики, вообще хорошо зарабатываем, еще клиенты иной раз подбрасывают. Но у Изварина, чувствуется, денег побольше, чем у остальных. Причем человек он очень щедрый. Когда у кого-нибудь день рождения или другое какое событие, всегда делает дорогие подарки. И вообще с деньгами расстается легко. Помню, к нам в сервис зашел какой-то поэт. Само собой, без машины. Владимир Михайлович и он вместе учились в школе. Поэт начал жаловаться на свою жизнь. Стихи почти не печатают, а когда печатают, то платят мало, он еле сводит концы с концами. Изварин слушал, потом достал из кармана пачку денег и протягивает тому: «Бери». Поэт был тронут этим жестом до слез, начал Изварина благодарить, обещать, что когда-нибудь отдаст. Но тот лишь махнул рукой, мол, не надо.

Ребята попросили хозяина не рассказывать Изварину об их беседе. Андрей сказал, что ничего ему не передаст, потому что верит в порядочность Изварина. Если у него и был какой-нибудь заскок, то любое расследование пойдем ему на пользу.

Олег пожалел, что у него нет своей визитной карточки. Иначе бы он небрежно, как это делают следователи в американских фильмах, протянул бы ее Андрею со словами: «Если что-нибудь вспомните, позвоните». Сказать-то он это сказал, только их с Димкой телефоны написал на бумажке. И себе записал телефон Лукомских.

Когда ребята одевались, в коридор вышел улыбающийся отец Андрея.

— Я ведь тоже одно время работал следователем, — сказал он. — Если желаете, могу кое в чем подсобить.

— Вообще-то мы хотели своими силами, без взрослых, — промямлил Димка.

— Ну и правильно, — кивнул он. — Сам терпеть не мог, когда начальство лезло ко мне со своими советами.

— Так что, ребята, действуйте, набивайте руку, — сказал на прощание Андрей. — Разберетесь с этим делом, займетесь нашим фондом ветеранов. Там тоже все переплелось в тугой узел. Они осторожничают, взрослых не подпускают. А детей кто станет принимать всерьез. — Он повернулся к отцу. — А я ведь так и подумал, что это из нашего фонда подослали, собрать на меня компромат.

— Так ты ветеран? — одновременно выдохнули Олег и Димка.

— Мы оба ветераны, — засмеялся отец. — Оба бывали в горячих точках. Только в разное время.

Режим «два дня работаешь, два дня отдыхаешь» вполне устраивал Изварина. Когда его выходные дни приходились на будни, Владимир Михайлович ездил в жилетную мастерскую.

Это началось месяца три-четыре назад, вскоре после Нового года. Тогда к ним в мастерскую подкатил темно-зеленый джип «Чероки». Даже видавшие виды работники автосервиса тянулись к нему, словно железные опилки к магниту, — посмотреть. Мало того что машина новехонькая, ни единого пятнышка на ней, ни единой царапинки, она еще и выглядела весьма эффектно. Особенно впечатляла находящаяся спереди конструкция из толстых никелированных труб. Это защитная решетка, на такой машине принято охотиться в Африке на львов. В этом смысле более неподходящего места для нее, чем Теремковск, придумать трудно. Здесь даже летом нет африканской жары и нет львов, которые могли бы броситься на пассажиров такой машины. Дорогие автомобили были у теремковских бизнесменов лишним поводом для хвастовства. Вот, мол, какая у меня замечательная машина, больше ни у кого такой нет. Этот джип, очевидно, был самой дорогой машиной в городе.

Рядом с водителем сидел мужчина, оказавшийся владельцем автомобиля. За тонированными стеклами просматривался лишь его силуэт. Но вот он вышел: моложавый, курносый, лицо заросло рыжей бородой. Его длинная дубленка была расстегнута, под ней виделись джинсы и свитер.

— Кто здесь главный? — поинтересовался мужчина и, когда кто-то показал на Изварина, подошел к Владимиру Михайловичу.

Он хотел поставить на свою иномарку аккумулятор нового типа, о котором только что услышал по радио. Думал, Изварин о таком еще и не знает.

— Я уже несколько таких ставил, — сказал Владимир Михайлович.

Мужчина заказал новый аккумулятор и сам присутствовал при том, когда Изварин его монтировал. Он хорошо просветил владельца джипа насчет свойств нового сплава под названием квазолин.

— Но я поставил вам не чистый квазолин. А гораздо лучший сплав. Хотя от получен в домашних условиях, но по своим свойствам качественнее оригинала.

И Владимир Михайлович подробно рассказал ему о том, чего смог добиться изменением рецепта.

Мужчина слушал его очень внимательно, время от времени задавая уточняющие вопросы. Изварину встретился толковый слушатель.

Владельца машины звали Антон Леонидович Пермский. Раньше он был научным сотрудником и даже имел степень кандидата исторических наук. Однако с началом перестройки освоил новое для себя дело: начал выпускать липкие картинки. Дети охотно украшают такими ранцы или тетради. Пермский стал состоятельным человеком, однако масштабы работы по производству липучек казались ему мелкими. Ему хотелось заняться более солидным делом. Цепочка из нескольких знакомств привела его в бизнес, связанный с безопасностью. Он занялся производством бронежилетов и возглавил жилетную мастерскую.

Так люди для простоты называли ее между собой. Официально она именуется предприятием по изготовлению средств индивидуальной защиты.

— Вот вы рассказывали мне о квазолине так, будто я о нем ничего не знаю. Верно? — спросил Антон Леонидович.

— Конечно. Сплав-то новый.

— А между тем, уважаемый Владимир Михайлович, наше предприятие с ним работает. К автомобилям мы никакого отношения не имеем. Тем не менее одной из главных составных частей нашей продукции является квазолин. Вы прекрасно знаете его свойства, даже умудрились улучшить их. Поэтому я хотел бы предложить вам сотрудничество. Работайте по-прежнему в автосервисе, а свободное время посвящайте нам. Мы люди не бедные, не жадные. Вы останетесь довольны.

— Что вы производите? — спросил заинтригованный Изварин.

После паузы Антон Леонидович кратко ответил:

— Бронежилеты.

Глава V Операция «Погоня»

Теперь Олега и Димку мучило одно: куда Изварин регулярно ездит в свои выходные дни? Загрузив за два-три приема в свою машину какие-то свертки, он уезжал из дома всегда примерно в одно и то же время.

Как определить его маршрут? Может, он вообще ездит в разные места. Хотя вряд ли, выезжает в одно и то же время, в начале девятого. Дело осложнялось еще и тем, что его отлучки совершались в будние дни. Мальчики в этом время были в школе. Скоро наступят каникулы, следить станет легче. Но хотелось бы разобраться как можно быстрее.

— Что это за работа без машины? — ворчал Димка. — Любой преступник от нас уйдет.

Олег успокаивал напарника как мог. Он даже предложил попросить кого-нибудь из взрослых, хотя бы своего отца, поехать на машине следом за Извариным и таким образом быстро выяснить его маршрут. Димка привычно встретил это предложение в штыки.

— Отстань от меня со своими взрослыми! — закричал он. — Давай сами доведем дело до конца. Неужели мы не можем придумать что-нибудь путное!

— Ну, и думай, если ты такой умный! — психанул Олег. Он считал, что Полкило переборщил со своей боязнью помощи взрослых.

Димке не хотелось, чтобы задержка следствия произошла по его вине. Он постарался придумать другой способ слежки за изваринской машиной. И придумал. Правда, тут тоже вдвоем не справиться, понадобится солидная помощь. Только не взрослых, а почти всех мальчишек из их класса. Разумеется, кроме подозреваемого Кольки Супникова.

«Военный совет», на котором Полкило докладывал соратникам о своем плане, состоялся на свежем воздухе, возле недостроенного здания клуба. Здесь нет прохожих, никто не подслушает важное обсуждение.

Олегом и Димкой было уже замечено, что от «поезда» Изварин выезжал на набережную. Дальше на всем пути следования направо он мог свернуть только на мост. В той стороне был один мост через Теремковку. Если ехать в сторону центра, то два. А здесь один. У въезда на мост будет стоять первый наблюдатель. Если изваринская «Хонда» переедет через мост, он увидит, куда она повернет дальше. Налево вряд ли: там рукой подать до городской окраины, дальше идут голые поля. Значит, либо поедет прямо, по длинной Дирижабельной улице; либо свернет направо, проедет по набережной, потом свернет на Ударный бульвар. Дальше ехать бессмысленно. Тогда проще было бы сразу поехать по хорошей дороге через Центральный мост.

И в конце Дирижабельной, и в конце Ударного бульвара будет стоять по одному наблюдателю из шестого «А». Больше людей на Заречье и не требовалось. Основная жизнь города бурлит на южной стороне.

Налево Изварин мог свернуть в первые две-три улицы. Это было так близко от его дома, что сюда проще дойти пешком. Поэтому на них можно не обращать внимания. Да их, кстати, видит и наблюдатель с моста. А вот на длинной Выхлопной улице будут поставлены два наблюдателя: в середине и в конце, там, где она за Круглой площадью разветвляется на два «рукава». Левый — Московское шоссе, правый ведет на Пахомовское. Это были два наиболее вероятных маршрута. Здесь ребята будут стоять на каждом километре.

Олег растолковал всем, что делать.

— После того, как изваринская машина проедет мимо, наблюдатель оставляет свой пост и ищет по направлению ее движения до следующего наблюдателя. Если тот на месте, значит, «Хонда» свернула или остановилась на полпути. Понадобится дополнительное расследование в этом квадрате на другой день. Если наблюдателя на своем посту нет, это хорошо. Значит, машина проехала мимо, и он пошел за ней. Все, кто не увидит Изварина в течение получаса, возвращаются на пост номер один: к мосту. Остальные двигаются по пути следования машины.

Распределение постов прошло мирно. Никто из ребят не высказал недовольства. Лишь Женька Варенцов поморщился из-за места на проспекте 200-летия. Ему казалось, что изваринская машина там не поедет. Впрочем, он всегда всем недоволен. Если бы было точно известно, что «Хонда» там поедет, он был бы недоволен и этим.

Общая заминка произошла только тогда, когда Димка предложил всем собравшимся сверить часы. Во-первых, не у всех они были. Во-вторых, Женька Варенцов заявил:

— У меня часы спешат на десять минут. Но я их переводить не буду. Назад крутить нельзя, они могут испортиться. А вперед крутить слишком долго.

В-третьих, не знали, по чьим часам ставить. Олег считал себя негласным руководителем операции и думал, что время нужно ставить по его часам. Димка утверждал, что военные всегда ставят время по часам разработчика плана. Между его и Олеговыми часами разница была в три минуты. В конце концов договорились до того, что каждый проверит часы по телевизору, а в восемь утра уже будет на своем посту.

…Первым вернулся с проспекта 200-летия Женька Варенцов.

— Мимо меня не проезжал, — вздохнул он, увидев возвращавшегося с Ударного бульвара Олега. — Простоял я без толку.

На его часах было ровно девять. Значит, сейчас без десяти. Один за другим к месту встречи подтягивались остальные ребята. Когда все разумные сроки вышли на мосту не было Юрки Зрачкова, Борьки Палаткина, Сережки Кукарекина, Сашки Еланского и Валерки Тюбикова.

Все склонились над схемой, старательно нарисованной Димкой цветными фломастерами. Начали изучать, где кто стоял. Получалось, что Изварин свернул на Выхлопную улицу, доехал до Круглой площади и дальше поехал по Пахомовскому шоссе.

…В эти минуты окрепший после болезни Валерка Тюбиков, проклиная непоседливого Изварина, брел по бесконечному Пахомовскому шоссе в сторону от центра.

Когда мимо него просвистела долгожданная «Хонда» с номером «К183ВО», он долго смотрел ей вслед. Не свернет ли куда шустрая синяя машинка, не остановится ли. Увы, не остановилась. Скрылась где-то вдали, теперь ее не видать за проезжающими грузовиками.

Валерка спокойно шел, не заглядывая во дворы и вообще не глядя по сторонам. «Хонда» где-то там, впереди. Туда он и направлялся. Вот уже кончились жилые дома. Теперь по обе стороны дороги расположились пустыри. Лишь вдалеке маячил одноэтажный дом с оцинкованной, серебристо светящейся крышей, возле которого сгрудилась стайка легковых машин. «Дойду до того дома, а дальше не пойду, — решил Валерка. — Если Изварина там нет, значит, он поехал в другой город. Кто сказал, что у него дела только в Теремковске?!»

Тротуара не было. Он шел по обочине шоссе. Протоптанная дорожка была усыпана щебнем, камнями, ее прерывали узкие и широкие канавки, их приходилось миновать по асфальту. Кое-где попадались лужи. Странно, во всем городе лужи давно высохли, а здесь еще остались.

Валерка приближался к светлому одноэтажному зданию с вытянутым фасадом. От обоих торцов отходила составленная из бетонных блоков ограда. Симметрично изгибаясь под прямым углом, ограда с обеих сторон уходила вдаль. Она скрывалась за деревьями и, очевидно, соединялась еще одной перемычкой, полностью окружая большую территорию.

Когда Валерка добрался до цели, его ноги гудели от усталости. По всему чувствовалось, перед ним служебное помещение, здесь работает много людей. Хотя никакой вывески возле входа не было.

Машины перед зданием стояли в два ряда. Среди них Валерка увидел и синюю «Хонду» с номером «К183ВО».

Неискушенного человека слово «бронежилет» вводит в заблуждение. Можно подумать, внутри такого предмета находится броня, которая защищает людей от пуль или осколков снарядов. На самом деле брони у него нет. Слишком тяжелым оказался бы такой панцирь. С ним не побегаешь, не походишь, а если пришлось броситься на землю, то потом не встанешь. Так броня прижмет тебя к земле.

Раньше бронежилеты надевались под китель или пиджак и завязывались тесемками. Внутри имелась многослойная система металлических сеточек.

С легкой руки Пермского были разработаны бронежилеты нового образца. Они заменяли сразу два предмета: привычный бронежилет и то, подо что он надевался. Теперь человеку не надо беспокоиться, что он забудет какую-то часть своего обмундирования. Он или забудет все, или не забудет ничего. По имени своего создателя новое защитное средство получило название «бронежилет Пермского», сокращенно БЖП. Внешне он выглядел, можно сказать, элегантно. Обычный жилет из камуфляжной ткани с массой накладных карманов. Между тканью и подкладкой скрывалось несколько слоев сеток из легкого квазолина.

Свое новшество Антон Леонидович предложил в двух вариантах: летнем и зимнем. Они отличались тем, что зимние бронежилеты имели рукава. В документах они назывались бронекуртками, БКП. На этой разнице фасонов было построено сказочное благополучие как самого Пермского, так и его подручных.

Теремковский комбинат договаривался с военными или милицейскими организациями, что произведет для них определенное количество бронежилетов. Затем по фальшивым документам теремковцы заказывали материал на такое количество курток. Беря материал на куртки, а делая жилеты, они оставляли себе материал на неучтенные рукава. А уже из него шили бронежилеты, которые продавали, как говорится, втихаря по разным городам. Этот товар не учитывался в документах, про него не знала налоговая полиция. Поэтому вотчина Пермского получала изрядный доход, который сотрудники радостно делили между собой.

Сложность была только в том, им не хватало для лишних бронежилетов металла. Он расходуется одинаково что на куртку, что на жилет. Ведь защищаются только грудь и спина, рукава у курток матерчатые. Приходилось покупать редкий квазолин за свои деньги, то есть тратить часть собственных доходов. Когда же Пермский узнал, что Владимир Михайлович способен без особых затрат изготовить металл похлеще квазолина, его радость была безгранична.

Изварин делал здесь примерно то же самое, что и аккумуляторными пластинами. Разбавляя квазолин дешевым зубным металлом, он добивался того, что защитных сеток хватало на всю неучтенную продукцию. Он много и охотно экспериментировал, менял рецепты, стремясь получить сплав высокого качества. Ему было интересно. Поэтому он проводил на комбинате все свободное время, хотя его никто не заставлял приезжать сюда так часто. Сделанный им сплав Владимир Михайлович называл «квазолин плюс».

Все мальчики шестого «А» были довольны тем, что смогли точно определить, куда ездит Изварин. Успех подстегнул их. Они были готовы преследовать жулика всей толпой. А в том, что Изварин является жуликом, никто не сомневался.

Олег и Димка охладили их пыл. Они объяснили, что детективы должны действовать осторожно, не привлекать к себе лишнего внимания. Если Изварин заметит слежку, все пойдет насмарку.

— Сначала мы с Димкой пронюхаем, что к чему, — сказал Олег. — А если понадобится помощь, скажем.

От конечной остановки автобуса им пришлось идти пешком. Поэтому они смогли оценить подвиг Валерки Тюбикова, первым прошедшего по этой трассе.

Машина Изварина стояла возле самого входа. На крыльце, лениво покуривая, маячили два охранника в черной форме. Над нагрудным кармашком и на рукаве куртки было написано по-английски «Security».

Олег и Димка прогуливались вдоль дома туда-сюда. Охранники на них ноль внимания. Думали, пацаны приехали с кем-то на машине. Откуда еще взяться гуляющим, тут рядом и домов-то нет. Все окна здания мало того что были зарешечены, они были закрыты изнутри ставнями. Стоило ребятам издали бросить взгляд в открытую дверь, как один из охранников тут же прикрыл ее.

— Глухо, — сказал Димка. — Давай обойдем вокруг.

— Пошли.

Обход начали справа. Он занял много времени. Если до них тут ступала нога человека, то крайне редко. Прыгали по кочкам, обходили заросли кустов. Иногда возникали вкрапления строительного мусора, о которые сам черт ногу сломит. Ограда была идеальная. Блоки плотно подогнаны, между ними ни щелочки, нигде ни кусочка не отбито. Невозможно увидеть, что находится внутри.

Однако редко найдется такой забор, в котором не было бы лазейки. Будь он сварен из прутьев с острыми наконечниками или окружен колючей проволокой, все равно рано или поздно обнаружится местечко, через которое можно проникнуть. Либо неведомой силой раздвинуты прутья, либо порвана проволока. И чем длиннее забор, тем больше шансов найти в нем испорченную часть.

Миновав всю длинную сторону ограды, Олег и Димка были удручены. В этой стене нет даже намека на просвет. Поблизости не растет ни одного дерева, на которое можно было бы залезть и посмотреть, что происходит на огороженной территории. Какие делишки творятся по ту сторону?

Они повернули налево. Открывшаяся глазам картина не обнадеживала. Такая же стена, опять редкие кусты да кочки. Но надо искать до последнего, надо обойти все кругом, осмотреть это препятствие полностью. А потом думать, как быть дальше.

Ребята пошли вдоль задней части ограды. Шли чертыхаясь, Димка ругал непонятно кого своим традиционным «собаки», и вдруг они увидели подкоп. Это было настолько неожиданно, что оба рассмеялись. Такая тщательно сработанная ограда, а под ней дыра. Причем не какая-нибудь кошачья лазейка, через которую нужно протискиваться с трудом. Это был широкий, аккуратно выкопанный лаз. Он напоминал дорогу, спускающуюся в автомобильный тоннель. Подкоп был свежий, как будто специально приготовленный к их приходу.

Они поочередно проскользнули на загадочную территорию. Сначала Олег, потом Димка. Он лез и приговаривал: «Сейчас узнаем, что это за контора». Оба слегка испачкали землей куртки и брюки. Хотели было встать, отряхнуться. Как вдруг услышали выстрелы, и над ними по стене защелкали пули.

Олег и Димка старались вести следствие очень осторожно. Они понимали, что работа сыщиков должна быть скрыта от посторонних глаз. Однако сегодня за всеми их действиями внимательно наблюдал один человек.

Нет, это был не Андрей Лукомский, хотя у того было желание подстраховать ребят. Боялся, что они наделают глупостей и попадут в неприятную историю. И не Изварин это был. Владимир Михайлович в самом деле не замечал слежки. И даже не Пермский, который, как большинство жуликов, предчувствовал грозящую опасность.

За ними по пятам крался их одноклассник Витя Худояров.

Витька завидовал славе, которую приобрели в классе Олег и Димка. Все девчонки украдкой бросали на сыщиков восхищенные взоры. Мальчишки интересовались ходом следствия и подобострастно предлагали свою помощь. «Ну, почему они? — с тоской думал Витька. — Почему бы им не взять с собой и меня? Наверное, я не глупее их. А может, даже умнее».

Витьку привлекли к общему следствию, когда нужно было узнать маршрут поездки Изварина. Поставили его в Заречье, недалеко от дома. Он сам туда попросился, чтобы не вставать слишком рано. Тогда он и узнал про то, что Олег и Димка полным ходом ведут следствие. Напрашиваться к ним в подручные бесполезно, не любят они его. Это Витька знал точно.

…Тогда они учились в пятом классе. Однажды, в конце последнего урока, классная руководительница Ирина Сергеевна объявила:

— Сегодня, ребята, мы с вами поедем на экскурсию. В музей истории нашего края, расположенный в крепости тринадцатого века. Сдайте старосте по рублю на билет.

Когда Олег подошел к Витьке Худоярову, тот прищурился и сказал:

— Не дам я тебе рубль. Я и так пройду, без билета.

— Посмотрим, — хмыкнул староста.

До старой крепости ехали на автобусе. Она стояла на вершине скалы, нависавшей над устьем Теремковки, в том месте, где река впадает в озеро. Поплевав на руки, Витька начал подъем по отвесной стене.

С каждым метром ползти становилось все труднее и труднее. Ноги соскальзывали, пот застилал глаза. На середине пути Витька сел было передохнуть в орлином гнезде. Но тут как назло вернулся домой орел, и первопроходец еще шустрее рванул вверх.

— С этой стороны, ребята, крепость совершенно неприступна, — рассказывал тем временем экскурсовод ученикам пятого «А». — Здесь даже не выставлялись сторожевые посты. Немало смельчаков пытались безрезультатно штурмовать крепость.

И вдруг над оградой показалась растрепанная Витькина голова. Экскурсовод стоял к нему спиной, и Витька незаметно пристроился к ребятам. Гид же продолжал свой рассказ:

— Самые храбрые воины шли на риск ради победы, командование сулило им большие награды. Однако все они, пытаясь залезть на скалу, падали и разбивались о подножие утеса.

Не только девочки, но и мальчики дрогнули в страхе, представив себе всю степень Витькиного риска. Сам же Витька бодро прошептал:

— Подумаешь, тоже мне крепость.

— А теперь, ребята, — сказал экскурсовод, — мы сядем на катер и поедем осматривать арсенальный остров. Пусть староста соберет по пятьдесят копеек на билет.

Когда Олег прошел мимо Витьки, тот дернул его за рукав:

— Ты почему с меня денег не берешь?

— Я думал, ты захочешь добраться до острова вплавь, — ответил староста.

По насмешливому тону, каким он это сказал, Витька понял, что Олег совсем не одобряет его героический поступок. Ну, и пускай. Нужно быть дураком, чтобы тратить деньги там, где их можно сберечь.

С тех пор Олег невзлюбил Витьку. А Димке тот не понравился еще раньше. Однажды перед Новым годом в пятом «А» решили устроить праздничное чаепитие. Чтобы не возиться с кипятильником, Димка попросил Витьку принести из дома электрический чайник:

— У тебя же есть.

— Мало ли что у меня дома есть, — ответил Худояров. — У меня дома и телевизор есть. Что же, я все должен в школу тащить?

За это Димка обозвал его жмотом.

Витька терпеть не мог людей, которые его не любят. И решил им помешать успешно довести следствие до конца. Иначе они зазнаются и станут задирать нос.

Конечно, их двое, а он один. Ему придется труднее. Друзей у Витьки не было. Можно было бы договориться с Колькой Супниковым. Все-таки удачное следствие навредит ему. Но они с Колькой не разговаривали, потому что тот однажды обозвал его жадиной-говядиной.

Глава VI Испытание на прочность

Олег и Димка лежали, прижавшись к земле, и боялись поднять головы.

Наконец пальба прекратилась, и послышались приближающиеся мужские голоса. Несколько человек подходили к длинной деревянной раме, укрепленной на вкопанных в землю столбах. Через равные промежутки в раме висели прямоугольные куски сплетенных из проволоки сеток. От того места, где лежали ребята, до рамы было рукой подать. Хорошо, что они спрятались за двумя кучками набросанной земли, и их нельзя заметить. Они же видели, что среди подошедшей компании находится и Изварин. Два человека в группе держали за плечами винтовки.

Мужчины снимали с крючков металлические сетки и внимательно разглядывали их. Изварин робко мялся сбоку припеку. Главным здесь явно был молодой бородатый мужчина в нарядном костюме и при галстуке. Все сетки в первую очередь передавались ему. Он их разглядывал, поглаживал рукой, сгибал, рассматривал на свет. Потом давал посмотреть другим. Все делали удивленные лица и причмокивали губами так, будто у них в руках оказалась некая диковинка. В сторону ребят никто не смотрел. Разглядывание сопровождалось довольными улыбками. Слышались голоса:

— Силен, Владимир Михайлович, ничего не скажешь.

— Может, подойти поближе, — сказал один из тех, что с винтовкой.

— Это называется, в упор, — ответил бородатый. — На стали так же проверяли, ближе не надо.

— Ну, Владимир Михайлович! Ну, гигант!

Изварин стоял смущенный от обрушившихся на него похвал. Мужчины одобрительно похлопывали его по плечам, по спине, жали ему руки. Было видно, только что произошло важное событие, приведшее их в прекрасное расположение духа. Поздравил аккумуляторщика и бородатый. Его вообще все слушали, раскрыв рты. А тот, хитро улыбнувшись, спросил:

— Одного не пойму, Владимир Михайлович: зачем тебе такая прорва денег? Что ты с ними будешь делать?

Все засмеялись, будто это очень остроумно. Только Изварин бормотал:

— Столько денег, Антон Леонидович, вроде мне и в самом деле ни к чему.

— Да, ладно-ладно, — посерьезнел бородатый. — Можешь не волноваться. Каждый труд благослови удача. Расплатимся сполна. За нами не заржавеет. — И он обратился ко всем: — Ну, господа-товарищи! Предлагаю продолжить наше сегодняшнее испытание на прочность в офисе. Сколько можно дышать свежим воздухом! Это же опьянеешь от такого количества кислорода! Столы уже накрыты. Отныне мы можем позволить себе роскошь закатывать подобные пиры хоть по два раза на дню. Можно и по три, но с утра, я считаю, необязательно. Слишком жирно будет.

Все опять подобострастно засмеялись и с воодушевлением направились к зданию. Ребята проводили их взглядом.

— Сегодня будут сидеть допоздна, — изрек Димка. — Пора мотать.

По пути на автобусную остановку Олег размышлял:

— Это они испытывали сплав, который сделал Изварин. Для этого по нему и стреляли. Интересно, для чего он делает эти сетки.

— Может, для армии, — предположил Димка. — Тогда нам нельзя раскрывать их секрет.

— Тут же нет ни одного военного, — возразил Олег. — Наверное, для чего-то другого. Но вот для чего?!

Классик русской литературы Николай Васильевич Гоголь писал, что в России две беды: дураки и дороги. Ученик шестого класса 14-й средней школы города Теремковска Дмитрий Скорлупкин имел на этот счет особое мнение. В его жизни были другие две беды: музыка и овсяная каша.

Сколько он себя помнил, эти две вещи чудовищно допекали его. Чтобы избежать их, бедняга пускался на самые замысловатые ухищрения. Однако что та беда, что другая настигали его самым немыслимым образом.

Однажды, например, Димка вышел во двор и увидел там Олега. Они тогда перешли в третий класс. Олег начал заниматься музыкой раньше Димки, но особенно от этого не страдал. Ему нравилось играть на пианино.

Так вот, Димка появился во дворе грустный-прегрустный, будто в воду опущенный. Даже удивительно — начались летние каникулы. Веселись себе на здоровье, да и только. А Димка такой печальный. Сел на скамейку возле песочницы и молча вздыхает. В сотый раз тяжело вздохнув, он пожаловался Олегу:

— Опять родители посылают меня сегодня учиться играть на скрипке. Не знаю, как отвертеться.

Олег задумался на минуту-другую, после чего спросил:

— У вас графин есть?

— Есть, — в очередной раз вздохнул Димка, потеряв всякую надежду получить сегодня дельный совет. Ему толкуешь про скрипку, а он спрашивает про графин.

Олега скупой ответ не смутил, и он задал следующий вопрос:

— Графин где стоит?

— На холодильнике.

— Это же здорово! — обрадовался Олег. — Высоко. Ты спихни его оттуда, и не пойдешь на скрипку. — Он перехватил удивленный, недоумевающий взгляд друга и расшифровал свой загадочный совет: — Когда я был маленьким, то однажды нечаянно разбил графин. И за это меня не пустили на музыку. Я же на пианино учусь, и то не пустили. А ты всего лишь на скрипке. Если кокнешь графин, родители обязательно рассердятся и скажут: «Вот за это сегодня ты не пойдешь на музыку».

Димка мчался домой ликующий и счастливый. От радости даже лифт не стал вызывать, рванул на четвертый этаж пешком. Прибежав домой, Димка, как только мать отвернулась, столкнул графин с водой на пол. Конечно, тот вдребезги.

— Безобразие! — нахмурилась мама. — Вот за это сегодня ты обязательно пойдешь на музыку.

Не легче обстояло дело и с овсяной кашей. Мама утверждает, что это очень полезная еда. Димка же уверен, пирожки с мясом или бананы в тысячу раз полезней. Однако мама по-прежнему часто кормит его овсянкой. Хотя прекрасно знает, что сына воротит от этой мерзости.

Вот и сейчас Димка сидел на кухне у раскрытого окна и лениво ковырялся ложкой в стоящей перед ним тарелке с овсяной кашей. Воспользовавшись тем, что мама вышла в комнату, Димка черпанул ложкой кашу и выбросил ее в окно. Хоть на одну ложку меньше есть придется, и на том спасибо.

Вдруг Димка услышал доносящийся снизу непривычный шум, который сопровождался сильным постукиванием, и выглянул в окно.

Внизу на газоне стояла легковая машина. Обычно здесь машин не ставили. Поэтому Димка так смело выбросил кашу. Наверное, кто-то приехал в гости и приткнулся тут, не найдя более подходящего места. Вместо того чтобы упасть на газон, не причинив никому вреда, каша шлепнулась точно на крышу «жигуленка». Тотчас вокруг белого пятна на вишневом фоне началось оживление. Сюда слетелись несколько крупных ворон. Скользя по лакированной поверхности крыши и отпихивая одна другую, они с азартом принялись уминать Димкину кашу. Их острые клювы стучали по кузову, словно пальцы пианиста по клавишам.

Из дома испуганно выскочили двое мужчин. В спешке они не надели пиджаков, оба в джинсовых рубашках. Подбежали к своей машине и размахались руками, крича: «Кыш, кыш, проклятые птицы!» Сверху казалось, что две большие синие птицы прогоняют много маленьких черных. Согнав ворон, мужчины тщательно стерли тряпкой следы овсяной каши. Они долго рассматривали, не повредили ли вороны своими острыми клювами краску. Судя по всему, лак в некоторых местах был сбит. Мужчины с ненавистью поглядывали на окна верхних этажей и ругались.

Выскочив из кухни, Димка побежал к Олегу…

Вечером Димка сказал:

— Мам, дай мне завтра в школу овсяную кашу.

Ольга Владимировна подумала, что сын бредит.

— У нас завтра буфет не работает, — сказал тот, опустив глаза.

— Лучше я сделаю бутерброды с колбасой. Ты же их больше любишь.

— Не надо с колбасой, — махнул рукой Димка. — Что-то я к этой овсянке привык, она мне уже нравится.

Ольга Владимировна была счастлива.

На следующий день почти все ученики шестого «А» принесли в школу готовую овсяную кашу. Упаковка была самая разная: стеклянные банки, полиэтиленовые стаканы и пакеты. Обстоятельная Тамара Зубова использовала как тару пакет из-под молока. Все это хозяйство ребята сдавали Олегу и Димке. Можно было подумать, что те надолго собрались в голодные края. А им идти всего лишь в район Пахомовского шоссе. Каши набралось столько, что вдвоем донести такую тяжесть было не под силу. К тому же и там предстоит много работы. Какой? «Скоро узнаете», — загадочно отвечали Олег и Димка. Кроме них, изъявили желание пойти шестеро добровольцев. По пути Олег объяснил:

— Эту кашу очень любят вороны. Где увидят ее, сразу летят к ней и клюют. Туда, куда ездит Изварин, все работники приезжают на своих машинах. Они богатые, у них деньги есть. Да без машины к ним и добраться трудно. Мы побросаем кашу на крыши авто. Вороны начнут клевать ее. Все побегут к своим автомобилям, чтобы прогнать их. В помещении никого не останется. Тогда я незаметно проберусь туда и посмотрю, чем они там занимаются. Потом я выбегу в другую сторону, чтобы ни с кем не столкнуться. А там вылезу через подкоп.

План был настолько хорошо продуман, что не мог сорваться. Услышав громкое карканье и стук, сотрудники посмотрели в окна. Открывшаяся картина ужаснула их. Они моментально бросились к своим автомобилям. Первыми сорвались с места охранники, им бежать ближе всех. На каждой машине бесновались охочие до каши вороны. Они стучали по крышам острыми клювами, грозя повредить лак. Хозяева с трудом спасали свои иномарки от варваров.

Ребята только этого и ждали. Пока остальные притаились за деревьями по ту сторону шоссе и были готовы в любой момент заляпать машины новыми порциями овсянки, Олег незаметно юркнул внутрь здания. Он бежал по коридору, и ему даже не приходилось открывать двери. В панике сотрудники оставили их открытыми настежь. Он просто заглядывал во все комнаты подряд и двигался дальше. Добравшись до конца коридора, Олег повернул и на обратном пути осмотрел комнаты, находящиеся по другой стороне. Таким образом была осмотрена половина здания. Рисковать и углубляться в правую от входа часть он не стал, поскольку все что нужно уже видел. Сейчас начнут возвращаться работники.

Покинув здание через задний вход, он что было мочи побежал через испытательный полигон к дальнему забору. Там есть подкоп, через который они с Димкой позавчера сюда забирались.

Когда он добежал до того места, то остолбенел. Подкоп был тщательно заделан камнями.

После того как прожорливые вороны были согнаны с машин, а сами машины внимательно осмотрены и вновь натерты до блеска, сотрудники постепенно вернулись на свои места. Они недоумевали, кто мог устроить такую пакость? А главное — для чего? Вряд ли это шкодничали ребятишки, порой забредающие сюда погулять. Нет, это дело взрослых людей, преследующих какие-то свои цели. Пока трудно сказать, какие. Однако на всякий случай нужно быть начеку и утроить бдительность.

Пермский позвонил начальнику охраны и приказал:

— Вызови на всякий случай Потапыча с овчаркой. Не помешает.

Спрятавшись за деревьями, ребята не спускали глаз с входа. Охранники вернулись на свое место. Скоро появится и Олег. Он вылезет через подкоп и придет сюда.

Некоторое время мальчики ждали его без особого волнения. Больше того — Димка уверял всех, что еще рано.

— Ему нужно пробежать через весь полигон. А он огромный. Потом вернуться обратно. Скоро будет. Стойте и не дергайтесь.

Однако прошло уже достаточно много времени. За такой период всю территорию можно спокойно обойти кругом, а не просто перебежать и вернуться. Олег не появлялся. Все поняли: что-то не так. Оставив Гришку стоять под деревьями, чтобы не потеряться, если сюда придет Олег, ребята пошли к задней ограде.

«Хорошо, что здесь нет охранных собак», — подумал Олег. Так же, как и в первый раз, он устроился за кочкой возле заделанного подкопа. Это на случай внезапной стрельбы. Мало ли в какое время они проводят тут испытания. То, что он оказался в ловушке, мало его волновало. Наверняка ребята подойдут к месту подкопа, он их услышит.

Примерно через полчаса он услышал по ту сторону ограды их бормотание: «Да вот он. Я же помню. Это какая же собака натаскала сюда столько камней!».

— Полкило! — крикнул Олег.

— Чего? — отозвался Димка.

— Подкоп-то заделан.

— Видим, не слепые. А перелезть можешь?

— Ни фига. Стена слишком гладкая. Не за что уцепиться. Я уже пытался.

— Может, какие-нибудь ящики есть?

— Если бы тут были ящики, я вылез бы и вас дожидаться не стал.

— Сейчас что-нибудь придумаем, — успокоил его Юрка, почувствовав, что находящийся в неволе Олег начинает нервничать. Вскоре он же предложил: — Олег, мы связываем шарфы и перебросим канат тебе.

— Только покрепче свяжите. Чтобы я не сорвался.

Шарфы связали на совесть. И тут самое время сказать спасибо футболу. Да, да, футболу. Если бы не он, никаких шарфов ребята в это время года не носили бы. Их носили не для тепла и не для красоты. А для того, чтобы показать, какая у кого любимая команда. Каждый считал свою самой лучшей и на другие смотрел свысока. Как, впрочем, и на их болельщиков. Однако сейчас, в минуту опасности, все разногласия были забыты. И вот снаружи к Олегу протянулся самодельный канат, связанный из динамовских, спартаковских и торпедовских шарфов.

На нем много узлов, поэтому лезть было очень удобно. Голова Олега уже достигла верхнего края ограды. Вдруг он услышал непонятный звук и оглянулся. В его сторону с рычанием неслась крупная овчарка. Вот она уже совсем рядом. Подпрыгнула, щелкнула зубами. Но поздно — Олег уже был по другую сторону забора. Словно куль, он свалился на землю. Тут же вскочил на ноги и, радостно засмеявшись, сказал:

— Теперь чешем отсюда. Пока собаку не вывели наружу.

Развязывая на ходу шарфы, ребята устремились в сторону города. Чтобы их не заметили, перебежали на другую сторону шоссе и шли через лесок. Кое-где земля в тени подсохла, местами же встречалась непролазная грязь. Когда им надоело месить ее, вышли на шоссе. Тут ничего опасного нет. Они уже поравнялись с жилыми домами.

— Ну, не томи, рассказывай, — тормошили Олега. — Узнал что-нибудь или зря кашу скормили.

— Узнал, — ответил тот с довольной улыбкой. — Они делают бронежилеты. Я их видел. Их там навалом. Даже пощупал. Внутри твердые. Никакая пуля не возьмет.

— Не пойму толком, что вы расследуете, — удивился Валерка Тюбиков. — Ну, делают люди бронежилеты. Пусть делают себе на здоровье. Ничего преступного в этом нет.

Олег напомнил, что перво-наперво они искали того мошенника, который подсунул в макулатуру металлические пластины. Выяснилось, что они скорей всего попали к жулику от Изварина. Хотели поговорить с ним, насчет него никаких подозрений у них не было. Подозрения возникли у директора автосервиса. Ему же разобраться в таком сложном деле было не под силу. Просил ребят помочь.

— В общем, дело тут, наверное, нечисто, — подвел он итог. — Если это просто артель по пошиву бронежилетов, почему они делают это тайно? Почему нет вывески?

— И потом, — вступил в разговор Димка, — откуда у всех сотрудников такие иномарки? На какие шиши они куплены? Знаешь, сколько они стоят? — грозно обратился он к Валерке, который посмел усомниться в важности их следствия.

— Знаю, — ответил тот. — Дорого. Бешеные деньги. Поэтому у нас и нет машины.

— То-то и оно. На обычную зарплату такие тачки не купить.

— Есть еще одна улика, — вспомнил Олег. — Их главный мужик, когда поздравлял Изварина, сказал: «Отныне мы можем позволить себе роскошь закатывать такие пиры хоть по три раза на дню».

— Было дело, — подтвердил Димка. — Я сам слышал. Это тоже улика.

Гришка спросил:

— Что же вы будете делать дальше?

И Олег, и Димка сами этого не знали.

— Вы бы поговорили с продавцами бронежилетов, — сказал Борька. — Может, они чему надоумят.

— А где они продаются?

— Я-то откуда знаю. Мое дело дать идею.

Глава VII Загнанные в угол

Насколько безмятежное настроение было у ребят, успешно проведших операцию с овсянкой, настолько нервная обстановка воцарилась в это время в комбинате.

Стоило прийти ночному сторожу со своей собакой, как та, спущенная с поводка, ринулась в глубь полигона. Для этого должны быть причины. Собака умная, вздорных поступков себе не позволяла, замечала любую мелочь, вчера она сразу показала, что кто-то заделал временный временный подкоп, вырытый для весеннего стока воды. Сегодня тоже не промахнулась. Привела к подкопу, возле которого явственно виднелись человеческие следы, на ограде тоже. Судя по всему, побывавший на территории человек был высокого роста. Иначе через такую ограду не перемахнуть. Больше о нем ничего сказать невозможно. Вдобавок еще история с воронами. Теперь ясно, что это был отвлекающий маневр.

— Так и инфаркт получить недолго, — пожаловался Пермский, собрав в кабинете пару-тройку подчиненных. — Вряд ли это простые грабители.

— Почему вы говорите во множественном числе? — спросил его заместитель.

Директор уверенно пробасил:

— Он был не один. Уверен на сто процентов. И кутерьму с воронами одному не организовать. И через ограду скорей всего ему помогали перелезть. Думаю, перекинули веревочную лестницу. Но ведь ничегошеньки не стащили. Ты хорошо пересчитал? — спросил он одного из присутствующих.

— Все на месте, Антон Леонидович. Тютелька в тютельку.

— И потом: сколько бы один мог унести? Штуки три-четыре, не больше. Что это за выгода! Мизер. Кто из-за этого станет рисковать? Нет, это не грабители. Уверен, что налоговая полиция. Их почерк. Уж больно все профессионально сработано.

Главный бухгалтер засомневался:

— Зачем же им все так усложнять? Они могут прийти просто, с официальной проверкой. Мы им обязаны предоставить документы.

— Ну прямо, нужны им эти документы. Они догадываются, что по документам у нас полный ажур. В открытую мы встретим налоговиков спокойно. Однако у них есть наводка, произошла утечка информации. Поэтому за нами установлено наблюдение.

— Что же делать?

— Делать нечего, господа-товарищи. Если налоговая села на хвост, товар вывозить опасно. Да нет, что я говорю, его просто нельзя вывозить. Нам сразу хана. Спрятать? Куда? Если нагрянут с обыском, то все равно конец котенку. Искать они умеют. Вон Соломин, спрятал пачку долларов в компьютере. Нашли.

Наступила томительная пауза. Словно все молча выражали сочувствие несчастному Соломину, павшему жертвой прозорливости налоговой полиции.

Паузу нарушил директор:

— Короче говоря, это тревожный звоночек. Рисковать в нашем положении не резон. Товар придется сжечь.

Все ахнули:

— Как же так, Антон Леонидович! Готовая продукция! Столько труда затрачено! Златые горы!

— Понимаю. Самому нелегко, — вздохнул Пермский. — Для меня эти бронежилеты, как родные дети. Вынянчил их, выпестовал, вывел в люди. Но… По судам таскаться тоже не сахар, господа-товарищи. Хорошо, штрафом отделаемся. А если сроки припаяют? И самый большой кому? А?

Подчиненные уныло молчали, понурив головы. Наконец бухгалтер вспомнил:

— Ведь товар уже оплачен, Антон Леонидович. Как быть с деньгами?

— Деньги покупателям вернем, — процедил директор. — До единой копеечки.

— Боже мой! — застонал бухгалтер, схватившись за голову. — Это же нечеловеческая сумма!

— Свобода дороже.

Кто-то спросил:

— А что будем делать с металлом?

— Ну, металл он и есть металл. Он не так заметен. Его развезем по домам. Со временем пригодится. — Кисло улыбнулся: — Продадим Изварину для аккумуляторов. Основная улика — это материя. Так что, сжигайте бронежилеты.

— Когда же начинать?

— Начать и кончить сегодня, — отрезал Пермский. — Действуйте, господа-товарищи.

Прикинувшись дурачками, Олег и Димка разговаривали с встречавшимися на улицах милиционерами. Спрашивали: «Где продаются бронежилеты?» Любознательные дети особых подозрений у тех не вызывали. Разумеется, мальцам все интересно, познают мир. Любознательное поколение растет.

Одни милиционеры все сводили к шутке, другие отделывались общими фразами, третьи отвечали серьезно. Вскоре Олег и Димка знали, что защитная одежда продается в единственном на весь город оружейном магазине под названием «Пиф-паф».

Магазин «Пиф-паф» был в одном из спокойнейших переулков города, здесь почти не ездили машины. Вокруг много старинных домов, еще дореволюционной постройки. По обеим сторонам выстроились могучие липы. Здесь оказалось так тихо, что было слышно, как чирикают птицы. Очень уютный уголок. Тут бы торговать пряниками, а не оружием.

Возле входа в магазин стояли два охранника. На всех прохожих они смотрели так настороженно, будто те направляются к ним, вооруженные до зубов. На выходящих же из магазина не обращали внимания, даже если у тех в руках было оружие.

Олега и Димку спросили:

— Вы что здесь забыли, ребята?

— Нам просто посмотреть.

— Тут не цирк. Ступайте отсюда.

— Нас просил зайти знакомый директор завода, — не растерялся Олег. — Он просил узнать, есть ли в продаже бронежилеты и сколько стоят.

— Ну, проходите, — милостиво кивнули охранники.

В маленьком магазинчике было темновато. Свет проникал сюда лишь через два окошка с фигурными решетками на них. От обилия винтовок и пистолетов становилось не по себе. Сбоку один над другим висели бронежилеты из камуфляжной материи. Они напоминали вставшего на дыбы крокодила.

Продавец, молодой парень студенческого вида, сидел за прилавком подле включенного ночника и читал толстую книгу. На приветствие ребят ответил вежливым кивком.

— Скажите, пожалуйста, где сделаны эти бронежилеты? — спросил Олег.

— Турецкие.

— А наши в продаже бывают?

— Не попадались.

— Неужели у нас не производят такую ерунду? — делано удивился Димка.

Продавец отложил книгу и встал.

— У нас, орлы, делают вещи не хуже этих.

— Мне папа говорил, что он работает в мастерской, где шьют такие жилеты.

— Здесь? В Теремковске?

— Да.

— Делают, — согласился продавец. — По заказам.

— И их не продают?

— Продают. Тем, кто заказал.

Разговор явно не клеился. Однако продавец сам неожиданно поддержал его:

— Твой папа, наверное, работает у Пермского?

— Он работает на Пахомовском шоссе, в самом конце.

— Я и говорю. Пермская обитель. Бывал я у них там. Деловые ребята, — произнес продавец с легкой завистью в голосе.

Неожиданно в углу за прилавком открылась дверь, и оттуда появилась молодая женщина. Она спросила у продавца чей-то номер телефона. На юных посетителей смотрела с удивлением.

— У пацана отец работает в фирме Антона, — перехватив ее взгляд, сказал продавец. — Хотел посмотреть на их продукцию.

— Это не у нас, — ухмыльнулась женщина. — Это южнее.

— Так ведь Турция тоже на юге, — блеснул Олег знаниями, оставшимися с тех пор, когда он готовился заменить учителя географии. — Зачем же оттуда везти к нам, а от нас на юг?

— Вырастешь, мальчик, узнаешь, — загадочно улыбнулась женщина. — На такой вопрос тебе ответит папа. — Она повернулась, чтобы уйти, потом задержалась и сказала Димке: — Кстати, приодеть тебя он мог получше.

Она ушла. Продавец всем своим видом показывал, что больше им разговаривать не о чем. Он снова взял в руки книгу. Ребята покинули магазин.

Больше всего Димку рассердили слова женщины про одежду. Уж как его родители хорошо одевают, а она такое брякнула.

— Она же не знает на самом деле, кто твои родители, — рассудительно заметил Олег. — Если бы они работали там, купили бы тебе самую дорогую одежду. Ведь там работают жулики.

Директор Пермский поторапливал своих подчиненных, чтобы они быстрее сжигали жилеты. Это нужно сделать до наступления темноты, чтобы огонь не привлек чье-нибудь внимание. Сам он сидел в своем кабинете. Иногда вставал и подходил к окну, наблюдая за работой. Мужики старались на совесть — понимали всю опасность создавшегося положения. Для ускорения дела в ход даже пошел бензин, который приходилось отсасывать из баков машин.

Теперь Антона Леонидовича волновала следующая проблема — деньги. Их придется вернуть заказчикам. Хорошо еще, если те не потребуют неустойку. Покупателей тоже можно понять: заплатили три месяца назад, и вместо товара им возвращают деньги. Да, они могли за это время наварить на этой сумме солидные проценты. Даже в обычном банке. Как ни крути, а они в убытке. Поэтому разговор с ними будет нелегкий. Народ горячий, южный, чуть что хватаются за ножи или пистолеты. Тут уж никакие бронежилеты не помогут, ни свои, ни импортные. С такими заказчиками иметь дело опасней, чем с налоговой полицией, так коварно следящей сейчас за комбинатом.

С Извариным тоже предстоял нелегкий разговор. Чтобы задобрить его, директор решил поехать к Владимиру Михайловичу домой. В неофициальной обстановке беседовать проще. Пообещает вернуть квазолин, тоже на дороге не валяется, наверняка аккумуляторщику он пригодится. Главное, чтобы он не успел потратить деньги. Но это на Изварина не похоже. Сегодня ехать к нему, пожалуй, поздно. Съездит завтра вечером, когда тот вернется с работы. Тем более что сейчас есть дела и поважнее. Нужно позвонить всем знакомым и предупредить, что в городе лютует налоговая полиция. Если они вышли на его след, значит, займутся и другими. Ведь все коммерсанты связаны друг с другом. Если попадется один, то по цепочке дойдут до всех остальных. Значит, нужно предупредить всех, ударить во все колокола. Чтобы завтра же из магазинов убрали все товары, у которых кончился срок реализации. Чтобы на всех бензоколонках к утру правильно отрегулировали счетчики. Чтобы понизили цены на журналы и книги. Чтобы… Э, да что там говорить. Нужно просто звонить всем подряд.

Антон Леонидович раскрыл свою электронную записную книжку.

И еще в одном доме допоздна горел свет. Олег и Димка мастерили скворечник.

Интересы птиц при этом учитывались меньше всего. Он предназначался не для певчих. Дело в том, что двухкомнатная квартира Изварина находилась на пятом этаже. Наступал напряженный момент, и за ней нужно вести наблюдение. Окна выходили в сторону реки, других домов поблизости не было. Внизу находился лишь детский сад. Между «поездом» и забором детского сада росли случайные деревья, оставшиеся с тех пор, когда на этом месте была деревня. Прямо напротив изваринских окон возвышался старый тополь с обломленной верхушкой. Дерево было сломано на уровне четвертого этажа, а квартира Изварина находилась на пятом. Олег и Димка решили приделать на вершине тополя жердь со скворечником. Под его днищем укрепили зеркало. Они так рассчитали угол, чтобы можно было, сидя на дереве ниже скворечника, укрывшись среди ветвей, видеть через другое зеркало, что происходит в квартире Изварина.

На монтировку этого перископа ухлопали все утро. Начали еще до отъезда аккумуляторщика на работу. Более или менее получилось. Правда, наблюдать через нижнее зеркало нелегко. Чуть дрогнет рука — и сразу нужные окна выпадают из кадра. Но приноровились. Вечером пришли сюда до того, как к дому подкатила знакомая синяя «Хонда». До этого времени успели потренироваться.

Сидя за столом у кухонного окна, Изварин обедал. Вдруг он как будто что-то услышал. Прервав трапезу, встал и вышел из кухни.

— Кажется, кто-то пришел, — шепнул Олег.

Свет в квартире не горел, поэтому хорошо было видно у самого окна. А чуть дальше не очень. Изварин вернулся и сел на свое место. С ним кто-то пришел. Присмотревшись, Олег увидел бороду, маленький носик.

— Это их самый главный, с комбината. Что-то ему говорит. А Изварин слушает и ест, — вел репортаж Олег для сгоравшего от нетерпения Димки. — Сейчас оба встали, ушли из кухни.

Окно в комнате оказалось открыто, поэтому лучше было видно, что там происходит. Бородатый опустился в кресло, а Владимир Михайлович нагнулся, что-то достал и передал гостю. Тоже сел напротив, они о чем-то недолго поговорили.

— Он ему угрожает? — спросил Димка.

— Нет. Все спокойно, — ответил Олег. — Тот уходит.

Оставшись один, Изварин вернулся в кухню и вымыл посуду. Затем вернулся в комнату.

— Кажется, звонит по телефону, — сообщил Олег. — Плохо видно.

Вскоре Изварин закрыл окно. Так обычно люди делают перед уходом из дома.

— Быстрее, — сказал Олег, и друзья сыпанули вниз. Они спешили к изваринской машине.

Неожиданный уход аккумуляторщика из дома ими был предусмотрен. Обычно Изварин вечерами не выходил. Он чем-то подолгу занимался на кухне, мотался от плиты к столу. Должна быть веская причина, чтобы он уехал вечером. И им очень важно знать, куда он рванет. Для этого нужно не дать ему воспользоваться машиной. Друзья решили использовать безотказный способ: проколоть два колеса. Одного мало, оно меняется на запасное. У Олега было новенькое шило с узким жалом. Оказалось, оно для бумаг. Когда Олег для тренировки пытался проткнуть им старую покрышку, шило сразу погнулось, и эту красоту пришлось скрепя сердце выбросить. Благо у Димки нашлось настоящее сапожное шило, с замызганной деревянной ручкой и коротким толстым жалом. На детской площадке возле их дома в землю были наполовину закопаны автомобильные покрышки. Друзьям было на чем проверить Димкино шило. Такое не подведет. Правда, накачанные колеса поддавались с большим трудом. Хорошо еще, машина стояла с этой стороны дома, а не с той, где подъезд. Когда проткнули первое колесо, сработала сигнализация. Очевидно, Изварин в это время спускался в лифте. Да и вообще никто не высунулся из окна, не рявкнул на хулиганов. Звуковая сигнализация время от времени срабатывала сама по себе. Все время верещала то одна машина, то другая. Поэтому никто не обращал внимания, даже хозяева. Потом сирены сами по себе замолкали.

Изварин не сразу заметил спущенные колеса. Он открыл дверцу «Хонды», сел и только тут что-то непривычное насторожило его. Автомобилисты сразу замечают мелкие изменения в своей машине. Он вышел и посмотрел на левое заднее колесо. Стукнул по нему ногой, досадливо сплюнул. Открыл багажник, чтобы достать запаску, но потом зашел на другую сторону машины. Увидел второе спущенное колесо. Опять стукнул по нему ногой, со злостью сплюнул. Его лицо скривилось, словно от зубной боли. Он захлопнул багажник и запер машину, после чего отправился на автобусную остановку. Видать, Изварин совсем не вылезал из машины — по пути несколько раз спросил у прохожих, где остановка. Олег и Димка преспокойно шли следом.

В автобус они вошли, не таясь от Изварина. Тот же совсем не знал их. Если бы Олег и Димка ехали сами по себе, то им тоже нужен был «десятый» автобус. Только на нем можно доехать в их район. И сошел Изварин на нужной им остановке, у кинотеатра «Арктика». Только к их дому надо идти назад, а он пошел по улице вперед. Минуты через три свернул направо и направился к блочной башне. Набрал на пульте домофона две тройки, у него что-то спросили, он ответил. После этого открыл дверь и вошел в подъезд.

Тридцать три. Это был номер квартиры Кольки Супникова. Друзья молча переглянулись и обменялись крепким рукопожатием.

В то время когда Олег и Димка прилаживали скворечник, синьор Мануэле Кренкино подъезжал к Теремковску. Сидя в купе спального вагона, он любовался меняющимся за окном пейзажем. За спиной остался долгий путь. Из Милана до аэропорта на машине, оттуда в Шереметьево-2, где его встретил представитель итальянского посольства и довез до Ярославского вокзала. И вот скоро он будет на родине деда. С каждой минутой волнение все больше охватывало его.

Не меньше синьора Кренкино волновались и теремковцы, ожидавшие прибытия поезда на перроне вокзала. Сюда приехал даже глава городской администрации, как сейчас говорят, мэр Андрей Андреевич Сквозняков. Рядом с ним стояла, держа в руках хлеб-соль, председатель Фонда культуры Антонина Ивановна Супникова. Это благодаря ее стараниям удалось разыскать внука известного писателя. Поначалу она даже опасалась его приглашать. Мало ли кем там вырос потомок эмигранта. Может, он какой-нибудь карточный шулер или наркокурьер, и за ним охотится полиция. Но впервые поговорив с ним по телефону, успокоилась. Оказывается, синьор Кренкино порядочный человек, журналист, почти без акцента говорит по-русски. Более того, был столь любезен, что согласился выручить теремковцев и в сжатые сроки сделал у своего знакомого мемориальную доску, которую не могли так быстро изготовить на дизельном заводе. С минуты на минуту он ее привезет.

Когда синьор Кренкино вышел из вагона, все сразу его узнали. Он очень похож на своего прославленного деда. Андрей Андреевич поприветствовал его, затем Антонина Ивановна преподнесла гостю хлеб-соль. За время пути итальянец сильно проголодался, поэтому не сходя с места сжевал чуть ли не полкаравая. После этого все сели в машины и поехали в Фонд культуры. Сегодня доска постоит там, а завтра рабочие укрепят ее на доме Крынкина.

Освободив во дворе доску от упаковки, двое сотрудников Фонда внесли ее в зал и поставили возле стены. Наверху был барельеф Михаила Агафоновича, а дальше надпись. Антонина Ивановна прочитала: «В этом доме родился и жыл известный русский писатель Михаил Агафонович Крынкин. 1900–1987».

Антонине Ивановне стало дурно. Итальянский журналист бросился к ней:

— Что с вами, синьора Супникова?!

— Ошибка, там ошибка, — пролепетала она слабеющим языком.

— Где?

— Слово «жил» через «ы» написано.

— А как нужно? — спросил мэр.

— Через «и».

— Вы уверены?

— Можете не сомневаться.

Справедливости ради надо отметить, что вины синьора Квазолини, отливавшего доску, не было никакой. Он не знал русского языка и делал так, как было нарисовано на эскизе. Ошибся рисовавший его местный художник Семипядьев. Сейчас он стоял рядом с мэром и возмущался.

— Придется отложить открытие, — сокрушался Андрей Андреевич. — Невозможно вешать доску с такой грубой грамматической ошибкой. Тем более что торжество будут показывать по телевидению, и мы ославимся на всю страну.

— Что же делать, что же делать?! — в ужасе шептала Супникова.

— Успокойтесь, Антонина Ивановна, — сказал мэр. — Сейчас я должен уезжать на важное совещание. А завтра утром мы соберемся и что-нибудь придумаем. Безвыходных положений не бывает. — Он повернулся к писательскому внуку и спросил: — Синьор Кренкино, вы случайно не знаете, из какого металла отлита эта доска?

— Из квазолина, — ответил тот.

— Заходите, Владимир Михайлович, — сказал Супников-старший, открыв дверь.

Изварин вошел, снял кепку, куртку, разулся. Александр Николаевич дал ему домашние тапочки и провел в комнату.

— Я только из командировки вернулся, — сказал он.

— Знаю, — откликнулся гость.

— Еще отдышаться не успел, а вы тут как тут. Что за спешка? Я подождал бы.

— Нет уж, хочу пораньше сделать. А то потом не успею.

— Вы чем-то расстроены?

Вдруг Изварина словно прорвало. Чувствовалось, ему хочется выговориться.

— Связался с одной конторой. А теперь и сам не рад. Они платили мне хорошие деньги, за которые я нигде не расписывался. Мог бы догадаться, что дело нечисто. А я, знай себе, беру. Главное, работа для меня интересная. Нужно было делать защитные сетки для бронежилетов. Я экспериментировал со сплавами, составлял разные рецепты. Вроде бы хорошо получалось. Поэтому и платили. Сейчас же они попали на крючок налоговой полиции, перепугались. Стали всем заказчикам возвращать деньги. А у меня отобрали. Да я за деньги не держусь, мне столько и не нужно. Досадно, что повел себя по-дурацки. Теперь того и жди, арестуют. Поэтому и хочу сделать побыстрей вашу машину.

— Ну уж, ну уж, Владимир Михайлович, — попытался успокоить его Супников. — Может, бог даст, обойдется.

— Может, и обойдется. Но вы все-таки дайте мне пластины и ключ от гаража. Сделаю завтра, чтобы в должниках не ходить.

Супников вышел в коридор за пластинами, но не нашел их. Чертыхался. Спросил про них у жены, та тоже не знала. Заглянул в комнату сына:

— Коля, тебе случайно не попадался такой газетный сверток с тяжелыми пластинами?

Кольке вдруг сделалось страшно:

— А где он лежал?

— На скамеечке со старыми газетами. Перед отъездом я туда его положил.

— Ой, — прошептал Колька. — Наверное, я его по ошибке с макулатурой отнес. Но ты не бойся, сверток нашелся.

— Смотреть надо, что сдаешь! — разозлился отец. — Ишь какой шустрый выискался! Затеяли, понимаешь, возню с этой макулатурой, дома ничего оставить нельзя. Скоро важные документы для веса уносить будете. Актовый зал, понимаешь, ремонтировать им приспичило. Мне машину чинить нужно, а он, видите ли, пластины на свалку отнес. Ничего лучшего не придумал…

Колька уже тарахтел вниз по лестнице, а вслед ему громыхало усиленное подъездным эхом:

— …как сидорову козу!

Рассерженный Супников вернулся в комнату. Заглянула жена, спросила, куда вдруг помчался Колька. Изварин заметил, что она чем-то весьма удручена, поинтересовался. Антонина Ивановна рассказала про ошибку на доске, про то, что срывается торжественное открытие.

— Андрей Андреевич позвонил на дизельный завод. Но там с этим квазолином еще не сталкивались. Они даже не знают его рецепта.

Изварин задумался, после чего, решительно тряхнув головой, сказал:

— Попробую вам помочь.

Глава VIII Явка с повинной, или Общий праздник

Вернувшись домой, Олег сразу уселся за уроки.

Напряженные следственные хлопоты привели к тому, что он маленечко подзабросил занятия. Теперь, когда дело завершено, нужно наверстать упущенное. А то, что оно закончено, не вызывает сомнений. На работе Изварин ни в чем не виноват, оттуда квазолин не похищал. Он получал его от жилетного ателье. С ним надо будет при случае разобраться. И уж совсем теперь ясно, что обладатель аккумуляторных пластин Изварин и Колька Супников знакомы. Круг замкнулся.

Задумавшись, Олег не слышал, что мама открыла на звонок дверь. Лишь когда она позвала его, вышел в коридор и увидел Кольку Супникова.

Ничего не знавшая о результатах следствия мама приветливо улыбнулась:

— Принимай гостя.

— Проходи, — без особой радости пригласил Кольку Олег. Почему тот решил поговорить с ним наедине? Хочет замять дело без огласки? А вот фигушки!

Мальчики зашли в комнату, и Олег прикрыл дверь.

— Где сейчас пластины? — спросил гость.

— Они находятся в надежном месте, — отчеканил Олег. — А почему ты спрашиваешь? По твоим словам, ты ведь не имеешь к ним отношения.

— Оказывается, имею.

— Ах, все-таки имеешь?

— Сейчас расскажу, как все получилось. Ты только послушай. В воскресенье вечером отец принес их домой и положил в коридоре на стопку старых газет. Я уже спал. А в понедельник он ни свет ни заря улетел в командировку. Наш класс в тот день сдавал макулатуру. Пластины были завернуты в газету. Я спросонья ничего не заметил, положил сверху другие газеты, все перевязал и отнес в школу. Сегодня отец вернулся их командировки, и они с мастером начали искать пластины. Тут я все и понял.

Значит, они с Димкой правильно распутали этот клубок. Провели ювелирную работу. Душа Олега ликовала. Однако своей радости он постарался не выдать — уж больно огорченный вид был у Кольки.

— Отец здорово ругал тебя? — сочувственно спросил Олег.

— Обещал, если я не верну пластины, выпороть как сидорову козу.

— Неужели так сильно?

— Да. Но мне чихать. Пусть порет! — с отчаянной решимостью вздохнул Колька. — Главное, чтобы в классе не подумали, будто я нарочно подложил металл и побоялся признаться. Это хуже любой порки.

Олег сделал успокаивающий жест рукой:

— Не подумают. Я все расскажу.

— Спасибо. Тебе поверят. Лихо ты все разузнал.

— Не я один, — Олег скромно потупил глаза. — Одному тут сто лет чикаться. Мне многие помогали. Особенно Полкило. Давай сходим сейчас к нему.

— Пойдем.

И несмотря на мамины увещевания, что, мол, уже поздно, ребята побежали к Димке.

Изварин сдержал свое слово. Меньше чем за сутки он сделал новую мемориальную доску, причем без единой грамматической ошибки. Поэтому торжественное открытие состоялось в назначенный срок, в день рождения Михаила Агафоновича.

По просьбе сына Антонина Ивановна пригласила на открытие весь шестой «А». Класс пришел в полном составе, даже Витька Худояров явился.

Честно говоря, Витька в последнее время изменился к лучшему. Раньше его вечно шпыняли и дома, и в школе, он ни от кого слова доброго не слышал. Поэтому и злился на всех. А недавно его впервые похвалили. Это случилось, когда Витька заваливал подкоп. Хороших камней поблизости не нашлось, ходить за ними пришлось очень далеко. И он так устал, что на новые пакости «следователям» просто сил не хватило. Вот только и сумел завалить подкоп. Для этого он притаранил очень много камней с какого-то пустыря. Эти камни должна была убрать дворничиха, да у нее никак руки до них не доходили. И вдруг она видит, что незнакомый пацан за полдня полностью очистил пустырь от камней. Радость ее была безгранична. Она сказала Витьке: «Хорошо ты, мальчик, очистил территорию. Большое спасибо. Хвалю. Мне тут теперь делать нечего. Я на неделю к сестре в Пензу поеду».

Дворничиха хотела даже заплатить ему десять рублей. Но Витька не взял. В нем неожиданно проснулась гордость. Вот как важно говорить людям приятное.

Но не Витька, конечно, находился на открытии в центре внимания. Главными фигурами на торжестве были приехавший из Италии внук писателя и Владимир Михайлович, сделавший новую доску. Иначе бы торжество сорвалось. А ведь синьор Кренкино ехал в такую даль. Ему было бы обидно съездить впустую. Поэтому он без устали благодарил Изварина. Чуть ли не сутки итальянец просидел у него дома, наблюдая за работой. Потом он сказал Владимиру Михайловичу:

— Я восхищен вашим мастерством. Когда вернусь в Милан, обязательно напишу о вашем умении в газете, расскажу по радио и по телевидению. Пусть все знают, какие виртуозы живут на моей исторической родине.

Изварин даже разгорячился от большого количества похвал. Он был очень наряден, гладко выбрит. Поскольку в этот день его смена была выходная, на открытие пришла вся бригада.

Андрей Лукомский рассказал Олегу и Димке, что после того как Изварин перестал сотрудничать с бронежилетным комбинатом, он словно ожил.

— Видимо, те шальные деньги его тяготили, — сказал Андрей. — Сейчас Владимир Михайлович преобразился. И вообще, ребята, после вашего расследования многие перестали жульничать. В городе больше порядка. И главное, не надо никого наказывать. Вы как бы предупредили преступление. Народ перестраивается добровольно. Так вы всех напугали своей дотошностью. Правда, мало кому известно, что это были вы. Большинство людей уверено, что действует налоговая полиция. Ну и ладно. Не будем их разубеждать, — рассмеялся он и, посерьезнев, сказал: — А сыщицкая хватка у вас есть. Может, вы в самом деле разберетесь, что происходит в нашем Фонде ветеранов. Скоро каникулы, появится свободное время. Возьметесь?

— Подумаем, — сказал Олег.

И Димка поддержал друга:

— Подумать надо.