Обман и дуэли

Глава 11

— Боюсь, что большая часть семьи всё ещё находится в постели, мистер Ньютон, — дворецкий Кэссиди или, если быть более точным, лорда Тремона, старательно загораживал дверь, кривя и без того кислое лицо.

Роберт не имел ни минуты на выходки нелюбезного слуги, у которого собственные достоинства оттесняли всё прочее.

— Не волнуйся, Кранфорд, большая часть семьи мне ни к чему, — он прошёл мимо мужчины, ступая в приветственный зал трёхэтажного городского дома. Разумеется, всё тут не слишком отличалось от его собственного дома, но места было куда больше, так что Роберт знал, что без помощи Кранфорда сыскать нужную дверь ему будет непросто. — Я здесь для того, чтобы увидеть Кэссиди.

Он направился к лестнице, словно точно знал, где именно спал Кэссиди, совершенно уверенный в том, что его бравады не хватит больше, чем на несколько минут. Роберт сомневался, что Кранфорд позволит ему заглядывать в спальни в поисках, так что вмешательство его было просто неизбежным.

Роберт был искренне разочарован, когда на Болиден-стрит сыскал… точнее, не отыскал Винсента Кэссиди. Им следовало многое обсудить, а для этого было слишком много времени.

Лонгдон сообщил ему, что Кэссиди удержать было сложно, поскольку Роберт всё никак не возвращался, и это вопреки предложенной дворецким библиотеке, бильярде или даже игре в солитер. Но, впрочем, Роберта и вправду достаточно долго не было дома, вот Кэссиди и ушёл.

В тот момент, продолжая своё повествование, Лонгдон так посмотрел на Роберта, словно пытался показать, что тоже долго задавался вопросом, куда подевался Роберт, но это был тот тип вопроса, который при необходимости можно было вполне проигнорировать. И это оказался именно такой случай.

Так как с точки зрения общества было ещё очень рано, Роберт планировал вытащить Кэссиди из постели, быстро впихнуть в него еду, вытрясти ответы на вопросы и потащить по городу в поисках разъяснения. Им следовало больше узнать о той ночи, когда его другу бросили вызов.

— Ньютон? — недоверчиво полюбопытствовал голос.

Роберт повернулся, чтобы посмотреть на первый этаж, с которого только что поднялся. Там стоял полностью одетый… совершенно бодрый… стоял Винсент Кэссиди. Роберт на мгновение замер, не в силах отыскать слова, а после повернулся и спустился обратно на первый этаж.

— Что ты здесь делаешь? — наконец-то полюбопытствовал он, когда они оба наконец-то оказались рядом.

— Я? — Кэссиди сначала казался сбитым с толку, но после его губы растянулись в радостной улыбке. — Как бы это ни странно, но я тут живу.

— Да, но мне казалось, что ты дождёшься меня на Болиден-стрит…

— Я бы и дождался, если бы ты вернулся в тот же день. Но это довольно плохой тон — оставлять меня там на целую ночь!

— Поверь мне, это случилось непреднамеренно.

— Верю, ведь я говорил с мистером Линчем, — эти слова были произнесены до того серьёзно, что Роберт ощутил какое-то странное предвкушение от его слов.

— Да? — спросил он до того легко, до чего это было возможно.

Кэссиди обернулся, посмотрел через плечо на хмурого Кранфорда, а после указал на дверь в углу.

Это оказалась библиотека, пусть небольшая, места в ней хватило лишь на стол и пару стульев. Воздух был тяжёлым, словно много лет сюда уже никто не говорил. И, разумеется, не следовало забывать о пыли, что едва не скрывала каминные часы — те показывали без десяти девять.

— Что разбудило тебя в столь ранний час? — спросил Роберт, устраиваясь на одном из стульев. Он ждал вопросов о нестабильности мистера Линча, но Кэссиди удивил его.

Он опустился на свободный стул прямо напротив своего друга, у незажжённого камина, и начал расспрос:

— Так ты вчера был захвачен?

— Захвачен? — удивлению Роберта не было предела. Он не ожидал необходимости пояснять своё отсутствие. Ему нужно было время для того, чтобы немного организовать свои мысли, и Роберт встал, разыграв настоящее представление на тему поиска удобного места, где можно было бы сесть. В итоге он устроился у подоконника, облокотившись на него — так можно было смотреть немного свысока. — Захвачен? — вновь сказал он.

— Да, именно это слово использовал мистер Линч. Хотя, впрочем, с громадной насмешкой и отчаянным издевательством. Мне казалось, что он меня разыгрывает, но… Что, я гоню телегу перед лошадьми? У тебя довольно недоумевающее выражение лица.

— В твоём рассказе не так уж и много смысла.

— Так позволь мне закончить.

— Пожалуйста, — вздохнул Роберт и вновь вернулся на стул. Ему точно следовало сначала унять боль в ногах, и только тогда искать место не для сидения, а для возможности постоять.

— Когда я проснулся, представь только себе, наступил уже поздний вечер, а я был совершенно не в настроении сидеть и ждать того момента, пока ты наконец-то покончишь со своими надоедливыми обязанностями клерка. И вправду, Ньютон, ты никакого права не имел так долго оставлять меня без дела! Лонгдон, к слову, всё пытался меня накормить… И у меня уже сил не хватало есть всё то, что он так старательно предлагал.

— Теперь ты чувствуешь себя лучше?

— Да, и вправду, большое спасибо… Не отвлекай меня! — прорычал Кэссиди, а после продолжил. — Мистер Линч к тому времени, вопреки позднему часу, всё ещё был в конторе, и был он весьма смущён, мой друг — теперь тебе придётся обратить на это внимание… Так, на чём я остановился?

— На позднем часе.

— О да, мистер Линч заявил, что работал допоздна, чтобы только наверстать время, потраченное на какую-то совершенно сумасшедшую девицу. Эта девка — так он её назвал, — заявила, что вы с барышней скакнули в повозку и умчались прочь. Разумеется, это совершенный бред! Ну, по крайней мере, я так думал. Разумеется, за исключением того, что я не мог отыскать тебя буквально нигде. Уж поверь мне, я очень хорошо осматривался после той очи. То есть, в столь безбожный час я так отчаянно искал тебя!

Роберт несколько минут смотрел на ковёр, пытаясь подумать о прочности дружбы и о ещё одном человеке, которого теперь величал званием друга.

— Это должно остаться между нами, — наконец-то промолвил Роберт достаточно серьёзным тоном для того, чтобы завладеть безраздельным вниманием Кэссиди.

— Можешь даже не переживать, — промолвил его друг.

Роберт рассказал Кэссиди обо всём. Ну, не обо всём в подробностях, разумеется, потому что он не использовал имена, избегал упоминания образцовых качеств Лидии и изменений в их отношениях. Таким образом, это оказалось лишь частью… И рассказывать об этом, соответственно, пришлось не так уж и долго.

— Что же, твой день оказался куда интереснее, чем я предполагал, — кивнул Кэссиди. — Если можно использовать это слово, разумеется.

— Интереснее? Я бы скорее воспользовался словом опаснее.

— Опасность может быть слишком сильным определением. Может быть, нам следует остановиться на слове "любопытно"?

— Любопытно. Пускай, если тебя устроит.

— Теперь, что же, должен сказать, что не ожидал, что твой день был до такой степени любопытной. Я же предполагал, что ты, оказавшись в этой повозке, был до такой степени отвлечён, что вынужден был окончательно позабыть обо мне, — он фыркнул от смеха. — В какой-то мере я оказался несказанно прав, не так ли?

Роберт покачал головой достаточно резко, проигнорировав ссылку на его отвлечение в повозке.

— Если бы это было так, ты бы даже не попытался меня искать.

— Я хотел бы сидеть здесь и делать вид, что мой поиск был связан с тем, что я страшно беспокоился о тебе, но на самом деле, это скорее было вызвано необходимостью заняться хоть каким-нибудь делом. К тому же, я был неимоверно взбудоражен. Мне казалось, что ты оставил меня наедине с своим горем. Может быть, тебе это и было известно, но ты не мог ничего поделать, — Кэссиди выглянул в окно, глядя на серое безликое небо, пожал плечами и вновь повернулся к Роберту. — Так какие у тебя планы?

— Ты.

— Я?

— Да, думаю, нам надо принять меры, чтобы отменить этот поединок.

— Но как же твоя прекрасная дама?

— Лидия?

— А её так зовут?

— Это просто фигура речи.

Кэссиди рассмеялся.

— Разумеется, это имеет ещё какой смысл!

Роберт провёл ладонью по лицу, пытаясь изменить отчаянное направление своих мыслей.

— Моя прекрасная дама, как ты выражаешься, теперь находится со своей семьей и друзьями, она защищена и вскоре вернётся к себе домой. А я совсем скоро отыщу негодяя, что стоит за всеми этими грязными делами, и он обязательно поплатится за то, что сделал… Но в первую очередь нам надо разобраться с твоим поединком!

Став немного серьёзнее, Кэссиди с трудом сглотнул.

— Думаю, я мог бы посетить стрелковый клуб и немного попрактиковаться в своём мастерстве…

— Это не так уж и разумно, чтобы не сказать хуже. Ты не можешь стать метким стрелком меньше чем за неделю. Куда лучше послужило бы то, что ты принёс бы ему свои сердечные извинения!

— За что? Ведь я понятия не имею, что я такого сделал!

— В любом случае, стоит попрактиковаться, — как-то совершенно необоснованно промолвил Роберт.

Они с Кэссиди договорились встретиться в клубе, где могли бы поговорить с Петерсоном, единственным свидетелем этой глупости, о котором смог вспомнить Кэссиди. А до той поры Роберту следовало увидеть мистера Линча, чтобы организовать себе несколько свободных дней. Если будет такая необходимость, он даже возьмёт отпуск, ведь у него совершенно никакого выбора не было!

Итак, пока Роберт носился туда-сюда, он внезапно обнаружил, что его мысли то и дело возвращались к теме мисс Лидии Уитфилд. Лучше бы эти мысли были куда более полезного характера! Да, в некоторых перечислялись возможные способы расследования, или он озадачивался, кто мог хотеть её похитить. По крайней мере, это казалось бы достойными мыслями…

В самом деле, нет, ведь его затуманенное сознание то и дело отвлекалось на воспоминания о её звенящем смехе, о нежных прикосновениях и умных глазах! Когда он пытался взяться за дело, ум молчаливо переориентировал его на заманчивый запах лаванды, что перекрывался запахом несвежего сена… И пользы со всех его трудов не было и вовсе.

Лидия вернулась в Роузберри с достаточным шумом. По крайней мере, это было единственным приличным названием для того, что она представляла как россыпь визга, бессвязных разговоров и гневных тонов — и это совсем скоро привело её к головной боли.

И вот как это произошло. Эдвард и Шилли сопроводили Кору и Лидию в Роузберри-холл на своей большой повозке. Эдвард был вынужден пообещать Роберту поступить подобным образом, пусть и заявил, что сделал бы это независимо от обещаний и с огромным энтузиазмом даже без данной клятвы.

Лидия не была уверена в этом рвении, ведь Эдвард уснул, прижавшись к плечу своей супруги, заснул прежде, чем они увидели шпили Бата. В тот же миг, Шилли не могла поставить под сомнение собственную чуткость и пожелала остаться в компании собственных друзей. Когда пришло время Лидии и Коре готовиться к поездке, Шилли только-только начинала описывать Лувр! Ведь до этого она поведала о великолепных магазинах, о том, как захватывающе действовала на неё ночная жизнь, о путешествии домой через Кале. С этим ничего нельзя было поделать, но продолжение разговора в повозке… Может быть, не следовало удивляться, что Эдвард уснул.

Когда Шилли наконец-то закончила последнюю из своих многочисленных парижских историй, Кора заговорила о мистере Грейнджере, и девушки больше получаса обсуждали его возможную помолвку. В конце концов, Шилли полагала, что она будет лучшим вариантом для главного игрока в переписке, что поможет убедиться в справедливости слухов.

— Есть определённые преимущества в том, чтобы быть старой замужней дамой, — поддразнила её Лидия.

Но, вопреки смеху и нескольким дразнящим замечаниям, что скользнули в комментарии или двух, Лидия оказалась необычайно задумчивой. Она знала, что её друзья полагали, будто бы это молчание вызвано треволнениями предыдущего дня, и это казалось отчасти верным, вот только Лидию отвлекало не так её похищение, как человек, которого похитили вместе с нею. Стараясь изо все всех сил, Лидия всё же не могла перестать думать о красивом молодом клерке — и не видела в том злого умысла, — что казался таким героическим, таким привлекательным и таким великолепным! Это казалось воистину замешательством — ведь она обнаружила, что большинство совершенно отвлечённых тем ненамеренно возвращали её обратно к Роберту Ньютону.

Поездки по прекрасным улицам Парижа подталкивали её к мыслям о долгом пути по пыльной просёлочной дороге. Роскошный обед в ресторане возле Сены напоминал Лидии их ужин в Роузберри. А ещё более странным было то, что когда Кора говорила о мистере Грейнджере с некоторым трепетом в голосе, Кора постоянно думала о Роберте. Она не могла понять, откуда появилась подобная ассоциация. Может быть, дело в том, что оба джентльмена были кареглазыми?

Однако, стоило только оказаться у ворот имения, Лидия осознала, что выбора у неё нет, кроме как думать о совершенно иной проблеме. Этого было не избежать — бесконечного порицания её семьи и громкой критики. Да, они не были бы очень рады, что Лидия совершила нечто столь неблагоприятное, что оставила их одних, а после ещё и устроила незапланированный визит! А в беседе ей предстоит быть очень бдительной, да и вопросы стоит снабдить достаточной апатией.

Идея спонтанности Лидии была столь абсурдной, что она не могла себе даже представить количество сомнений. И она оказалась права, но всё равно родные превысили её ожидания.

Матушка никак не могла поверить в то, что Данбар-Россы проделали весь этот путь из Пипни просто для того, чтобы увидеть, как она благополучно доберётся домой. Да, они были неимоверно внимательной парой. Тётушка Фрея и подумать не могла, что Лидия не намеревалась лишить Элейн её прекрасной возможности! Это зло шептали на ухо Лидии, тогда как всех остальных встретили с радостным предложением освежиться.

А вот Айви никак не могла поверить, что для Лидии и Коры Шилли привезла из Парижа платья, а для неё нет. Элейн пришла в ужас от одной мысли, что Лидия оказалась до такой степени забывчивой, чтобы оставить шляпку в Пипни, и так смеялась, что сама же противоречила собственным словам. И Тэсса не могла поверить в то, что Лидия её не подождала. И Лидия заверила девочку, что она пыталась. Дяди Артура не было для того, чтобы поставить под сомнение всё что угодно — в этом Лидия не сомневалась и вовсе.

Чувствуя, что худшее уже позади, Лидия наблюдала за тем, как компания отправилась в гостиную, где Данбарам-Россам вручили напитки прежде, чем они смогли отправиться обратно в дорогу. Она намеревалась поговорить с Шодстером, чтобы убедиться в том, что все её письма будут на месте. И она понятия не имела, как злодеи потребуют выкуп, но записка с угрозами была возможной. Возможно, её отправили тогда, когда она сбежала. Если да, то это может оказаться проблемой, если попадёт в чужие руки… В руки кого угодно, кроме её самой.

Однако, когда Лидия обернулась, она осознала, что в большом зале было трое людей, а не двое, как она ожидала.

— Мама? Разве ты не желала отправиться в свою компанию? — вздохнула Лидия, осознавая, что сейчас обязательно получит очередной бессмысленный нагоняй.

Как и ожидалось, матушка Лидии расправила плечи, на несколько долгих мгновений поджала губы, а потом зло открыла рот, чтобы произнести с достоинством свою невообразимо глупую тираду:

— Это поразительная невнимательность с твоей стороны, Лидия! Я даже не предполагала такую возможность! И твоё исчезновение оказалось столь предосудительным! И прежде чем ты спросишь, да, я действительно получила извещение этим утром, но не раньше. Почему я не была в курсе этой прогулки, этого неожиданного вчерашнего визита? Это не похоже на тебя, Лидия! Слишком импульсивно! Что случилось на самом деле?

Лидия затаила дыхание, желая объясниться. Если бы только её отец был жив, она бы бросилась к нему и поделилась своим бременем! Будет ли в состоянии её мать оказать помощь, при этом ещё больше не осложнив ситуацию? Лидия выдавила из себя половинчатую улыбку. Может быть, ей и следовало бы сказать тому родителю, что остался…

— Мне казалось, что произошла авария! Что ты была мёртвая на этой дороге!

— Нет, мама. Ничего подобного…

— Ничто, кроме смерти или страшной травмы, не является простительным для твоего поступка, Лидия! Я ужасно беспокоилась! И ты не умерла, насколько я могу судить, ты даже не пострадало! Хотя… Стой, что это за царапины на подбородке?

— Я не ранена и не умерла, — Лидия проигнорировала вопрос о подбородке… — У меня было одно отвратительное приключение… — она хотела начать в медленном спокойном темпе, чтобы позволить матери информацию по кусочкам, очень медленно и спокойно. Но вместо того, чтобы передать её беспокойство, её слова только усилили невообразимое возмущение матери.

— Приключение?! Лидия Уитфилд, я уверена в том, что даже твой отец был бы разочарован в тебе сегодня! Я была на грани припадка, неужели ты не понимаешь? И если бы я погибла от апоплексии, то это бы упало на твои плечи! — и прежде, чем Лидия проронила хотя бы слово, её мать подобрала юбки и ещё выше задрала подбородок. — Я надеюсь, что ты будешь удовлетворена этим, — она с преувеличенной грацией зашагала вверх по лестнице, даже не посмотрев вниз.

Глядя в спину матери все эти минуты, Лидия проглотила разочарование. Вот почему они с матерью никогда они не могли понять друг друга? Не было никаких сомнений, что мама хотела узнать о случившемся, а Лидия хотела объясниться. И всё же, они не смогли удовлетворить ни одну из этих потребностей.

Возможно, это был лучший, точнее, единственный путь. Её мать нынче была поразительно раздражена, однако, надолго это состояние не будет продолжаться, и лучше подождать более подходящего времени. Да, невнимательная дочь не будет слишком напрягать её нервную систему, в отличие от дочери похищенной, бежавшей от гибели — это совсем уж другие запросы!

— Я могу предположить, что вы сообщили своей матери о Данбар-Россах накануне? — беззвучно подошёл к ней Шодстер, мягко промолвив это, пусть и оставался на достаточно почтительном расстоянии. — Ей не стоит ни о чём знать — о том, что никаких сообщений не было. Мне кажется, эта новость может помочь ей обрести покой.

Лидия вздохнула.

— Я ценю твоё предложение, Шодстер, но не стоит вступать с разногласия с моей матушкой. Я могу использовать её разочарование, а оно в любом случае пройдёт достаточно скоро, — после, повернувшись лицом к дворецкому, Лидия заметила, как он сам побледнел, а под его глазами залегли глубокие тени. — Шодстер, с тобой всё в порядке? Ты кажешься слишком уставшим.

Шодстер был уже немолодым мужчиной, хотя до выхода на пенсию ему оставалось ещё около десяти лет. Роста он был среднего, как и телосложения, и его внешний вид не был ничем примечательным, кроме как отчасти всклоченных серебристого оттенка волос. Он всегда был тих и поразительно спокоен, а ещё надёжен — и всегда служил семье, ещё до рождения Лидии.

— О, мисс Уитфилд, я в полном порядке. У меня были некоторые проблемы со сном прошлой ночью, но это исключительно моя вина, ведь я пропустил установленный час и всё дожидался возвращения мистера Кембла, — скорее всего, увидев, как помрачнела Лидия, он поспешил добавить: — Я был уверен в том, что что-то неладно. Это можно было пояснить ожиданием мистера Кембла, но когда он вернулся, он был не в состоянии что-то выяснять. До этого сообщения от мистера Данбар-Росса я думал, что у вас могли возникнуть… трудности.

Это была попытка Шодстера преуменьшить его беспокойство, и Лидия посчитала это таким трогательным! Её мать была совсем не единственной, кто обеспокоился её отсутствием.

— Спасибо, Шодстер, за беспокойство, у меня и вправду было трудности, но, к счастью, с помощь мистера Ньютона мне удалось сбежать…

— Сбежать? — сглотнул Шодстер.

— Да. Да, меня вчера похитили. О, я понимаю, что это звучит очень грубо — но я не знаю, какое ещё можно было бы подобрать для этого слово… Захватили, взяли в плен. Поймали. Всё это кажется немного мелодраматичным…

— Захватили? Вы в порядке, мисс Уитфилд? — теперь он уже покраснел. — Вы ранены?

Лидия потянулась к нему и положила руку ему на плечо.

— Прошу, не переживай. Всё нормально. Я в полном порядке. Тебе совершенно не о чем беспокоиться. Да, большую часть ночи я провела верхом, пыталась вернуться в Бат, а после мы обнаружили, что совсем рядом был Виллер-Мэнор. Должна сказать, что буду искренне рада вернуться к завтрашней рутине, — Лидия знала, что слова её звучали разрозненно, но была отчасти удивлена слишком яркой реакцией Шодстера. — Ты не хотел бы отдохнуть до ужина, чтобы немного восстановить утраченную за эти дни энергию?

— Не тогда, когда в доме находятся гости, мисс.

— О, нет, конечно нет… Моё предложение так глупо прозвучало… — она нахмурилась, пытаясь вспомнить, что именно хотела попросить у своего дворецкого. — О да! Могу ли я попросить, Шодстер, чтобы вся почта проходила через мои руки… около недели или чуть-чуть больше.

— Конечно, мисс Уитфилд.

— Спасибо, — Лидия повернулась, а после, запнувшись, вернулась обратно, понимая, что их разговор всё-таки не подошёл к концу. — прости?

— Мистер Ньютон — ведь это клерк вашего адвоката? Это он пришёл вам на помощь.

— Да, он… Он скорее не клерк, а ученик в ожидании мистера Линча, — Лидия почувствовала, что в её голосе звенела гордость, хотя понятия не имела, откуда она взялась. — Он помог мне бежать и сопроводил меня в Пипни.

— Это просто впечатляет! Он замечательный молодой человек. Нельзя сыскать лучше.

Лидия рассмеялась.

— В самом деле, — он, безусловно, действительно являлся тем самым впечатляющим и прекрасным молодым человеком, тут не было даже о чём думать!

Воспоминания Лидии то и дело возвращались к лицу и к фигуре её новообретённого друга, словно она оценивала то, что даровала ему природа. Оценка его губ, кажется, была искренне приурочена ко всем остальным атрибутам, но они оказались каким-то определённого рода новым открытием с её стороны. Она сыскала это достаточно захватывающим, вспоминая, как они смотрели друг на друга в лунном полумраке, даже задавалась вопросом, как можно было назвать то, что между ними тогда затаилось.

— Действительно, — вновь промолвила она, пытаясь скрыть собственное отвлечение, — Лучшего ученика мистеру Линчу было не сыскать.

Лидия уже направилась к лестнице, чтобы присоединиться в гостиной к остальным, но внезапно заколебалась. А что, если Шодстер хотел сказать какое-то замечание? Нет, оно должно быть звучало не так, вот только она теперь слышала что-то вроде "он куда лучше, чем лорд Алдершот".

Лидия обернулась через плечо, чтобы увидеть, что Шодстер направлялся к задней части зала. Она ошибалась, разумеется, её дворецкий просто не мог промолвить ничего подобного.

Увы, но это означало то, что подобное критическое замечание пришло от куда менее полезного внутреннего голоса. И это не могло радовать