Обмануть судьбу

Глава 31 Беглецы

Они несколько раз пересаживались с электрички на электричку, пока наконец не оказались в этом битком набитом вагоне, стиснутые со всех сторон невыспавшимися хмурыми людьми, спешащими из Подмосковья на работу в столицу.

— Куда идем мы с Пятачком — большой-большой секрет, — шепнул Сергей.

Лина приоткрыла глаза. Она дремала стоя, припав щекой к шероховатой, потертой коже куртки на его груди.

— И не расскажем никому… — попыталась продолжить она, но Сергей заметил, что глаза у Лины печальные и настороженные.

— Дома спать надо, — пробурчала какая-то бабка, протискиваясь мимо них к выходу.

«Дома… — подумал Сергей. — Нет у меня теперь дома…»

Ему вдруг захотелось оказаться сейчас в своей холостяцкой квартире. Швырнуть на кресло одежду, встать под теплый душ, а потом пошарить в холодильнике и сварганить яичницу-глазунью. После еды он бы плюхнулся на диван, сняв перед этим с полки какой-нибудь детективчик.

Он теперь сам непосредственный участник самого настоящего детектива. Только не заглянешь в конец книги, не узнаешь финал.

Кто убийца?

Кто?

Не в книжке с кровавым сюжетом, а в жизни.

Кому нужна была Катина смерть? Грабителям? Но чтобы точно рассчитать время нападения, они должны были наблюдать за ней не один день. А может, они с Катей были знакомы?

Конечно, они не убили бы Катьку, если бы не опасались, что в ее руках останется ниточка, ведущая к ним. Зачем обязательно убивать? Достаточно было припугнуть девчонку, взять на мушку, ударить, наконец. Сколько по Москве Ограблений проходит по этой примитивной схеме. Пригрозят оружием, положат всех на пол, выгребут деньги и смоются, пока сотрудники в шоке. Черные маски на лицах — и фиг их кто опознает.

Катя что-то знала о них… Это несомненно. А может, и Ванюшка тоже их знал или видел когда-нибудь?

Да нет, откуда. На работу она мальчика не брала. В это время Иван благополучно общался со своими сверстниками в детском саду.

Сергея не отпускало ноющее чувство тревоги за ребенка.

Хотелось подтолкнуть еле ползущую электричку. Скорее! Ну скорей же!

По мере приближения к Москве беспокойство нарастало.

На него объявлен розыск. Милиция начеку. Интересно, продолжают его искать в столице или думают, что он давно за пределами области? Они же нашли машину…

По нормальной логике ни один преступник не вернется туда, где его могут схватить.

А может, здесь действуют другие законы? Говорят же, что преступников тянет на место преступления. Может, и оперативники усилили контроль и поджидают его именно там, откуда по здравому смыслу он должен улепетывать?

— Давай доедем до вокзала, — сказала Лина. — Там столько людей — легко затеряться.

«Но и милиции там гораздо больше», — подумал Сергей.

Основная масса пассажиров стала подтягиваться к тамбуру. На следующей станции платформа соприкасалась с линией метро, и многим это значительно сокращало путь до работы.

Сергей крепко схватил Лину за руку, чтобы не потеряться в толпе, и стал протискиваться к выходу.

— Пихаются тут…

— Ишь, торопится, боится не успеть!

— Все спешат!

— Ну и наглая пошла молодежь!

Двери раскрылись, и их вынесло на платформу. Общий поток потащил их за собой вниз по лесенке, по туннелю, к стеклянным дверям метро.

В кассу сразу выстроилась внушительная очередь.

— Нагнись ко мне, — шепнула Лина.

Она натянула Сергею на лоб вязаную шапочку и вдруг громко засмеялась:

— Ой, не могу! Вот умора! Чучело!

На них стали оглядываться.

С ума сошла. Зачем она привлекает внимание?

Но люди скользили по ним взглядами и отворачивались. Молодые, глупые, все бы им дурака валять.

Молоденький сержант из опорного пункта милиции тоже лениво повернул голову в их сторону.

Парочка студентов дурачится. Не могут постоять спокойно. Девчонка напялила парню шапку на самые глаза, один нос торчит. А он терпит, позволяет ей выставлять себя на посмешище.

А что, он бы тоже терпел, если бы его девушка вот так вертелась вокруг него, блестя влюбленными глазами.

Любовь… Это он понимает. Ради нее что угодно вытерпишь.

Сержант вздохнул и отвернулся, профессионально вперив взор в поток пассажиров, устремляющихся от эскалатора к выходу.

Краем глаза он видел, как парочка опускала жетончики в турникет, все так же дурачась. Парень никак не мог освободиться от надвинутой на лицо шапки. Как он только умудрялся видеть дорогу?

Вот они шагнули на эскалатор, и девчонка повисла на нем, пригнув ему шею.

Красивая девчонка. Сержант мельком увидел ее лицо, раскрасневшееся, обрамленное копной растрепанных волос.

Он не слышал, как Лина с облегчением шепнула:

— Пронесло, — и уткнулась носом в плечо Сергея, чтобы скрыть непрошеные слезы.

Сергею было не по себе в метро. Яркий свет, люди кругом. Словно он голый, словно сорвали с него одежду и выставили на всеобщее обозрение. Казалось, что сейчас кто-нибудь обернется, посмотрит внимательно и крикнет: «Держите его! Держите! Это он! Я узнал!»

— Милиция! — вдруг истошно заголосила рядом с ним дамочка в норковой шубе.

«Бежать! — панически подумал Сергей. — Куда? Поздно… Сейчас меня схватят. Финита ля комедиа…»

Лина поспешно потянула его в раскрывшиеся двери подошедшего поезда.

— Милиция! Помогите! Держите его! — продолжала кричать женщина. — Сумочку разрезал, гад! Там двести долларов! Он наверх побежал!

Двери закрылись, и поезд вошел в туннель.

А молоденькому сержанту сейчас предстояло с честью исполнить свой долг — обезвредить преступника.

Руки нервно подергивались, и Сергей сунул их в карманы.

Прислонился к боковой стойке и прикрыл глаза. Лина тоже молчала. Все силы ушли на безмятежную «веселость». Сержанта удалось провести.

Голова наливалась тяжестью, глаза слипались. Монотонное покачивание вагона убаюкивало. Сергей почувствовал, что засыпает.

Еще бы, они не спали всю ночь. Собирались в путь, потом шли пешком в темноте несколько километров до станции, прятались за платформой, чтобы вскочить в электричку в последний момент, не привлекая к себе внимания станционной милиции.

— У меня зазвонил телефон… — услышал он сквозь сон детский голосок.

Сергей скосил глаза. Сбоку от него сидела на скамье женщина с маленькой девочкой. Малышка вертела в руках красочную книжку-раскладушку и читала, водя пальчиком по строчкам:

Она смешно морщила бровки, словно пугала невидимого собеседника.

«Ванька тоже любит Чуковского, — подумал Сергей. — Мы ехали к маме, и он играл с игрушечным телефончиком из «киндер-сюрприза».

Кажется, что это было так давно, в незапамятные времена. А всего лишь три дня назад.

Он тогда тоже дремал, обессиленный и пришибленный свалившимися на его голову несчастьями. А мальчик, еще не ведающий о гибели своей мамы, как ни в чем не бывало развлекал себя его подарком.

Отчетливо всплыла перед глазами картинка. Ванюшка прижимает к уху крошечную трубку и говорит таким незнакомым, взрослым голосом. Наверное, копирует кого-то. И интонации очень знакомые…

Постой, что он тогда говорил?

«Это я, сынок… В пятницу за двадцать минут до закрытия… Вы знаете маршрут…»

Похоже на фразы из какого-нибудь боевика. А потом, прикрыв трубку рукой, зло и раздраженно: «Тебе спать пора! Закрой дверь!»

«Мне пора спать…» — подумал тогда Сергей и вновь погрузился в зыбкий сон.

Но почему: «Закрой дверь?» Кому пора спать? Конечно — Ваньке.

«Закрой дверь и марш в постель», — часто говорила ему Катя, когда они с Сергеем засиживались на кухне.

А порой и Юра как будущий отец покрикивал на мальчонку: «Ноги в руки, карандаш! Брысь под лавку!»

«Ай эм сорри, — степенно отвечал ему Иван. — Гуд найт».

Но любимым его занятием, конечно, было тихонько просунуть голову в щелку двери, пока никто не увидит, и с упоением слушать запретные «взрослые» разговоры.

Однажды Катька делилась своими сомнениями. Ее волновало, будет ли будущий муж любить Ванечку, как родного. Вроде он возится с мальчиком, учит английскому, балует подарками, а все же…

Материнское сердце всегда беспокоится. Одно дело свою судьбу устроить, а совсем другое, как это на ребенке отзовется…

— Ты еще молодая, Катька. — Сергей тогда выпил немного и говорил свободно. — Ты Юрке еще одного пацана родишь. Тоже рыжего.

Катька, смущаясь, возражала:

— Почему рыжего? Почему пацана? Может, девочку… беленькую.

— Рыжую! — подкалывал ее Сергей. — Рыжий цвет неискореним.

— Никаких девчонок! — вдруг подал голос Ваня. Он босиком переминался под дверью и кипел от возмущения.

— Сладкий мой, — подхватила его на руки Катя. — Ты у меня один-единственный! Солнышко мое.

Она виновато целовала мальчика, словно извиняясь за свои крамольные мысль.

А Сергей потом проводил исподтишка «воспитательную беседу», убеждая Ивана, что здорово иметь, например, братика, играть с ним, вместе по дому помогать маме. Гораздо веселее, чем одному…

Не родятся теперь на свет ни рыжий мальчик, ни беленькая девочка…

читала по складам девчушка в метро.

Она потянула сидящую рядом женщину за рукав.

— Мама, а что такое «пудов»?

— Отстань, — отмахнулась та. — Не знаю.

— Ну, мам…

— Не мешай. — Она разговаривала с соседкой. — Я же говорила, что эту платежку нельзя провести через бухгалтерию. Представляешь, что тут началось? — и строго бросила дочери: — Читай сама.

«Господи! Ведь Катю убили именно в пятницу и как раз за двадцать минут до закрытия!» — вдруг обожгла Сергея неожиданная мысль. А значит?..

Нет, так нельзя думать. Это грешно. Это против всех правил. В это просто невозможно поверить.

Эту фразу мог сказать только Ванечкин будущий отчим — Юра. И это Ваня, сунувшийся в комнату, должен был закрыть дверь. Телефонный разговор был не для его ушей.

О каком же плане говорил Юрий?

«Негатив знает маршрут…»

«Негативами» они в студенческие годы звали негров. Шутили так.

Негр? Конечно, Юрий владеет английским, у него могли быть знакомые среди негров…

«Альбинос! — чуть не выкрикнул Сергей. — Совсем бесцветный! Негр на негативе!»

Все становилось на свои места. Имя, открывшее двери запертой в конце рабочего дня валютки, темно-синий «мерседес» у обочины, альбинос, поспешно севший за руль.

Все разрозненные звенья связывались воедино в стройном и жутком порядке. И в истоке всего — холодный и уверенный голос Юрия Варламова…

Он больно стиснул руку Лины. Зашептал ей в ухо горячо и сбивчиво о своей догадке. Девушка слушала его, потом замотала головой, словно отгоняя страшную мысль:

— Нет. Не может быть… Они же любили друг друга.

— Значит, может, — не отступал Сергей. — Этот подонок все продумал. Его же никто не заподозрит. Он специально на конференцию укатил — полное алиби.

— Сережа, а если ты ошибся? Если Ванечка просто так болтал, что на ум придет? Выдумывал?

— Дай бог, — вздохнул Сергей. — А если нет?

Если Юрий знает, что мальчик мог услышать его разговор, то сделает так, чтобы Ваня никогда никому не смог уже этого рассказать.

Сергей понимал, какая опасность грозит Ванечке. Надо торопиться.

По переходу на кольцевую они мчались бегом, расталкивая пассажиров.

«Сволочь! Гад! Подонок! — колотилось в груди сердце, то подпрыгивая, то опускаясь. — Я тебя уничтожу! Убью, мразь! Пусть посадят! Хоть за дело… Убью!»

Как могла поверить Катька этим холодным серо-стальным глазам? Этой лживой улыбке? А он сам?

Хорош друг! Подбадривал ее, говорил, что отличный выбор, замечательный мужик…

Теперь Сергей прокручивал в голове все события, начиная с того времени, когда некий Юрий вошел в Катину жизнь. Он был слеп! И приходил к выводу: слеп и глуп. Слеп и глуп.

Она говорила, что познакомилась с Юрием в валютке, когда он менял доллары. Тот спросил, когда она заканчивает работу, и потом терпеливо ждал у выхода.

Надо было сразу насторожиться. Такой надменный аристократ — и запал на Катьку? Простую девушку, без образования, к тому же мать-одиночку.

«Боже, прости меня, Катюша. Я не хотел тебя обидеть. Ты была самой красивой, самой обаятельной, самой веселой. Ты влюбилась и потеряла голову. Не верила, за что тебе вдруг такое счастье. Но я-то, я! Я должен был смотреть на все происходящее трезво. Обязан был».

— Простите! Извините! Мы спешим на поезд!

Они расталкивали всех, уворачиваясь от чемоданов и груженных вещами тележек, мчались по длинному переходу к Ярославскому вокзалу.

— Посторонитесь! Мы опаздываем! — умоляла Лина.

Такая картинка не новость на трех вокзалах. Там вечно несется стремглав какой-нибудь соня вдогонку уходящему составу. Или безалаберные детки опаздывают вовремя встретить родителей.

Дежурная по эскалатору посмотрела на них и вдруг включила дополнительную лесенку. Пусть бегут, не толкаются в толпе, там небось мать с чемоданами все глаза проглядела…

— Молодые люди! — окликнул их милиционер у выхода. — Подойдите сюда.

Лина повернулась к нему — губки пухлые, глазки как два голубых блюдца.

— Поезд, дяденька… — всхлипнула она.

— Осторожнее надо, — назидательно сказал страж порядка. — Соблюдайте…

Но девушка и парень в кожаной куртке уже выскользнули из дверей на привокзальную площадь.

Сергей вскинул глаза на табло. Их электричка уходила через три минуты с девятого пути. Следующая только через полчаса.

— Я больше не могу, — взмолилась Лина.

Сердце колотилось у самого горла, не вздохнуть. Сергею было жаль ее, и досада разбирала. Сама ведь навязалась. Нет спору — помогла. Но теперь он не может с ней нянчиться.

— Быстрее, — крикнул он. — Или я один.

— Нет!

Лина собрала остатки сил и побежала вслед за ним по скользкой платформе. Они вскочили в тамбур последнего вагона, и двери с лязгом захлопнулись за их спинами.

Народу в вагоне было мало, и они плюхнулись на свободную скамью у окна, и тут же над ухом прозвучало противное:

— Ваши билетики.

«Стоит сесть в электричку, как тут же налетают контролеры, — подумал Сергей. — Нюх у них на меня, что ли?»

— Тетенька, мы не успели, — вновь заканючила Лина.

Но на подмогу «тетеньке» уже двигался с другой стороны вагона «дяденька», готовясь вытрясти из зайцев положенный штраф.

— Мы студенты.

— А мне плевать. Хоть министры. Штраф плати.

— У нас денег…

Контролер цепко ухватил Лину за руку.

— Зина, зови милицию. Доставим в отделение, составим протокольчик… Документы.

— Пустите, больно! — взвизгнула Лина и, вздохнув, полезла за кошельком. — Сколько?

Сумма ужаснула.

— Нам теперь целый месяц голодать придется.

— Надо билеты покупать. Ишь, экономят. На пиво небось хватает.

Контролер вручил ей квитанцию и двинулся дальше по вагону довольный: почин положен.

— Вот гады… Аспиды, — проворчала Лина. Она приникла к окну и уставилась на мелькающие за стеклом дома, маленькие платформочки, редкие фигурки людей, поджидающих электричку.

— Не могу сидеть.

Сергей вскочил и вышел в тамбур. Нетерпение — нет терпения… Казалось, что если он будет стоять, переминаясь с ноги на ногу, то электричка долетит до Мамонтовки гораздо быстрее.

Лина с трудом поднялась и присоединилась к нему.

— Курить хочется… — Сергей безнадежно похлопал по карманам, забыв, что куртка с чужого плеча, и вдруг…

Маленький подарок судьбы. Там обнаружилась пачка «Дуката» и спичечный коробок.

Сергей зачиркал спичками, обламывая их, и наконец жадно затянулся. Глянул через стекло двери.

— Скоро уже. Две станции осталось.

Чем ближе они подъезжали, тем больше его колотило волнение.

Как там мама, Ванечка? Маме, наверное, уже сказали, что ее сын убийца. А Иван? Он представил себе, как они сидят рядышком, заплаканные, несчастные, и скрипнул зубами.

Еще одна остановка. Эта электричка тащится целую вечность.

— Фу, надымил…

Лина помахала перед носом ладошкой и высунула голову из двери тамбура наружу.

По платформе, вглядываясь в окна вагонов, шли три милиционера. Они задержались у раскрытых дверей и стали подниматься в вагон.

Лина шарахнулась назад и прижалась к Сергею. Милиционеры были совсем рядом. Лина с ужасом видела, что они смотрят прямо на них. Капитан что-то коротко сказал остальным и опустил руку в карман.

«Сейчас они его будут брать… Трое на одного. А в кармане у капитана пистолет. Нет, пистолет должен быть в кобуре, на поясе, как в фильмах… — лихорадочно думала Лина. — Они не будут стрелять, здесь же люди…»

Она была готова броситься и заслонить собой Сергея. А он стоял спиной к ним у противоположной двери тамбура и не замечал нависшей над ним опасности.

Как они его выследили? Наверное, им сообщили с вокзала, и они караулили эту электричку. Точно. Его узнали на «Комсомольской»…

А если они просто вошли? Случайная встреча… Сейчас Сергей повернется, и… Ну почему они так на нас уставились?

Лина поднялась на цыпочки и поцеловала Сергея в горьковато-терпкие от табака губы. Он аж поперхнулся от неожиданности.

— Целуй меня, — требовательно шепнула она. — На нас смотрят.

Дыхание перехватило от неожиданного незабываемого ощущения. Она ведь еще ни с кем так не целовалась. Все закружилось в голове, затуманилось. Тяжелая ладонь опустилась на плечо Сергея. Он сжался, замер, впиваясь губами в дрожащие губы Лины. Еще одно мгновение, только одно, а потом он повернется.

— Молодые люди, — смущенно сказал капитан. — Простите, что помешал. Огоньку не найдется?

Сергей нашарил в кармане коробок и протянул его не поворачиваясь.

— Спасибо.

Капитан прикурил и осторожно вложил спички Сергею в руку.

Милиционеры потоптались немного рядом, а потом Лина услышала:

— Пошли в другой вагон.

Громко клацнула железная дверь, задребезжал под тяжелыми шагами шаткий мостик перехода.

Лина выскользнула из объятий Сергея и отвернулась.

— Ну ты и актриса.

— А сам-то? — фыркнула она.

— Извини…

— Не стоит.

Девушка боялась поднять на него глаза. Стыд какой. Сама на шею кинулась. А что было делать?

И почему-то мелькнула озорная мысль: «Вот было бы здорово, если б менты вернулись. Эй, ребята, идите сюда! Мы продолжим для вас этот чудный спектакль».

Электричка остановилась.

— Мамонтовка, — прохрипел над их головами громкоговоритель.