Обнаженная с Копакабаны

7

Антон Свердлик, слывший в лесах Мату Гроссо охотником-профессионалом, часто возвращался на свою базу в Санта Изабель де Аква Бранка с редкой добычей, но никогда ещё с такой необычной, как этот раненный, о которого споткнулся один из его носильщиков в кустах неподалеку от разрушенного моста. Антон услышал громкий удивленный возглас, оставил в покое обломки моста и тотчас устремился в лес. Одного взгляда было достаточно. Он сбросил поклажу, отложил ружье и опустился на колени, чтобы осмотреть раненого, а вокруг с серьезными лицами застыли его носильщики.

Антон тут же понял, что находка создает для него проблему. Охотник не собирался возвращаться в Санта Изабель раньше, чем через неделю. Но ему было совершенно ясно, что раненному понадобится большее, чем его скудная аптечка. Санта Изабель не могла похвастаться ни больницей, ни хотя бы врачом, но несколько индианок, в том числе его собственная жена, очень неплохо разбирались в лекарственных травах. Кроме того, столь ограниченного запаса лекарств Антону должно было хватить ещё на целых четыре месяца, пока он не сплавит вниз по реке очередную партию мехов.

Поэтому он присыпал рану минимальным количеством драгоценного пенициллина, прикрыл пальмовыми листьями и туго перевязал своей запасной рубашкой. Затем передал свою поклажу и ружье одному из носильщиков и осторожно поднял не приходившего в себя человека. Десять миль через джунгли — нелегкий маршрут, даже если руки свободны; но если приходится оберегать раненого от толчков, он превратится в кошмарный сон. Но другого выхода не было, и чем быстрее, тем лучше. Обидно доставить своего подопечного в деревню уже мертвым.

В Санта Изабель, на своей собственной кровати, в своей собственной хижине, в присутствии многочисленных свидетелей — местных жителей, столпившихся у двери, Антон готовился к неизбежной операции. Прежде всего он дал горевшему в лихорадке раненому столько виски, столько тот смог выпить, а затем ввел содержимое одной из двух оставшихся ампул с морфием. При этом он решил внести в список очередных покупок флакон эфира. Затем с помощью простерилизованного охотничьего ножа ему удалось выковырять пулю из раздробленного плеча.

К счастью, в строении людей и животных немало общего, а в анатомии зверей Антон разбирался великолепно. Недавний расход пенициллина почти исчерпал его запасы, зато вселил надежду, что не разовьется губительная инфекция. Теперь он предоставил пациента заботам своей жены и двух женщин, помогавших при операции крепко держать раненого.

Антон сделал все, что мог, и был убежден, что в лечении от жены будет гораздо больше проку. Поэтому он снова вызвал носильщиков из их хижин, взвалил на плечи снаряжение и оружие и вернулся в джунгли.

Вернулся он только через неделю. Сбросил поклажу у двери, вошел в полутемную хижину, подождал, пока глаза привыкнут к темноте, затем, улыбаясь, подошел к кровати. Ему было приятно увидеть, что ни усилия, ни медикаменты не пропали даром; раненый смотрел на него спокойным, ясным взглядом. При виде Антона жена безмолвно поднялась со стула у постели, где отгоняла мух, подошла к двери, подняла тяжелый узел и понесла к реке стирать.

Высокий белокурый охотник сел на освободившийся стул и гордо улыбнулся мужчине в постели, радуясь, что нашел его живым.

— E como vai o senhor?

Раненый попытался сесть, но застонал от боли. Антон наклонился, помог ему приподняться и опять откинулся на спинку стула. Мужчина смотрел на него, наморщив лоб.

— Вы говорите по-английски? — В его голосе слышалось отчаяние. — Есть здесь кто-нибудь, кто говорит по-английски?

Антон понял суть вопроса скорее по тону, чем по самим словам. Он покачал головой и попробовал заговорить на своем родном славянском языке. Тотчас же выяснилось, что это тоже ничего не даст. Тогда охотник предпринял последнюю попытку.

— Parlez-vous fracais?

Лицо раненого прояснилось, он облегченно вздохнул и ответил на том же языке.

— Благослови Боже родителей, которые были достаточно старомодны, считая, что джентльмен должны владеть французским! А я-то всегда думал, что он нужен только чтобы произвести впечатление на официанта! — Он улыбнулся блондину. — Боже, как приятно, когда можно объясниться! У меня масса вопросов. Почти неделю назад я пришел в себя, лежу здесь и постепенно схожу с ума. Что произошло? И где я?

— Вы в Санта Изабель де Аква Бранка. — Антон пожал широкими плечами. — Что случилось? Мы нашли вас неподалеку от моста. Это вы его взорвали? На чьей совести это дело?

— Мост разрушен? — Раненый, похоже, попытался увязать это известие с запутанной ситуацией, в которой оказался, но только покачал головой. Почему?

— Почему разрушен? Или почему я спрашиваю?

Антон на мгновение заколебался, прежде чем сменить тему.

— Мы разбили стоянку в лощине, примерно в миле от моста вверх по реке. В это время года туда на водопой приходит пума.

Он заметил вопросительный взгляд.

— Я — охотник. Хотя у пумы и не лучший мех, но все же в Уругвае и Аргентине на него есть спрос. — У него появилось ощущение, что он удалился от темы. — Во всяком случае, мы услышали взрыв. Когда примерно через час рассвело, поднялись наверх, чтобы посмотреть. И случайно нашли вас. — Он испытующе взглянул на человека в постели. — Как вас подстрелили? Мы не нашли ни вашего снаряжения, ни оружия…

— Я… — человек в постели внезапно осознал, что разговаривает со своим спасителем. — Я даже не поблагодарил вас за то, что вы спасли мне жизнь.

Антон, улыбнувшись, махнул рукой.

— Не за что. Здесь каждый сделал бы то же самое. Приходиться полагаться друг на друга, ведь нас так мало. У нас один общий враг джунгли, они же — наш общий друг. — Он пристально посмотрел на собеседника. — Но вашим врагом, похоже, оказался человек. Или произошел несчастный случай?

Молодое веснушчатое лицо затвердело; в голосе прозвучал металл.

— Это не несчастный случай! Согласен, я оказался наивным дураком, но…

Он внезапно умолк, отбросив эту мысль ради чего-то более важного. Оглядел помещение, как будто искал выход, затем вновь устремил взгляд на Антона.

— Мне нужно выбраться отсюда. Или, по крайней мере, передать сообщение. Телефона здесь, наверное, нет? Или телеграфа?

Антон улыбнулся.

— Телефон? Телеграф? Здесь, в Санта Изабель? — Он тихо рассмеялся. — Вы ещё не выходили из этой хижины и, следовательно, ещё не знаете, как велика — или, вернее, — как мала наша деревня. Я сам дал ей это название, чем очень горжусь. До того, как начали строить мост и сюда прибыли люди, чтобы определить, где пройдет дорога, о нас, наверное, никто и не слышал. Мы не отмечены ни на одной карте, и в нашей столице — Бразилиа — пожалуй, и вовсе ещё не знают, что мы есть. С другой стороны, мы не платим никаких налогов, — деловито добавил он, как бы стремясь остаться беспристрастным.

На лице пациента появилась растерянность.

— Где же тогда ближайший пункт с телеграфной связью?

Антон сдвинул брови и задумался.

— Порто Итапура, я полагаю.

— Это далеко?

— Ну, отсюда до Рио Парана в хорошую погоду на каноэ два дня. Потом ещё дня три-четыре — а возможно пять — смотря по погоде. Если повезет, попадет какой-нибудь речной пароход в сторону Буэнос-Айреса. Много времени на этом, правда, не сэкономишь, потому что обычно они на ночь пристают к берегу, но силы сбережешь.

Он вдруг поднял громадную ладонь.

— Конечно, я не имею в виду вас. Вы вообще не в том состоянии, чтобы отправиться в путешествие. И вам ещё лежать, по меньшей мере, целую неделю.

Больной не пытался возражать. Он уставился на солнечное пятно перед дверью и задумался. Потом поднял голову.

— Вы полагаете, через неделю я смогу уйти отсюда?

Антон пожал плечами.

— Думаю, да. Мы ещё посмотрим ваше плечо, но я надеюсь.

— Ага. А мост — то место, где меня нашли — он близко?

Рослый охотник улыбнулся.

— Близко, по меркам Мату Гроссо. Близко для птицы, но не пешеходу. Не в этих джунглях. Понадобилось целых два дня, чтобы доставить вас сюда, но вас пришлось нести. Если вы сможете идти, времени уйдет меньше, но не намного.

— Два дня? И вы меня несли?

Раненый ошарашенно уставился на Антона, потом опять задумался. Для разговоров и благодарностей останется время, как только он получит возможность вернуться к цивилизации.

— Если бы кто-то из этого… Порто… как там дальше оно называется… смог бы отправить за меня телеграмму… Скажите, а у моста может приземлиться самолет, чтобы забрать меня? Через неделю — или дней через десять?

Антон, немного подумав, кивнул.

— Возможно. Но лучше рассчитывать на две недели.

— Остановимся на десяти днях. На худой конец, я могу подождать на посадочной полосе. Самое главное — добраться до телеграфа. Вы не могли бы…

— Съездить в Порто Итапура? — Блондин покачал головой. — Нет. Во-первых, это противоречит моим планам. Я по профессии охотник, а у животных есть привычки, так же, как и у людей. То есть у них тоже есть определенный сезон, как у людей, которые едут в Мар де Плата или на Ривьеру. Я не могу упустить эти две недели. Но ещё важнее то, что без меня вы не доберетесь до посадочной полосы.

Он улыбнулся, заметив разочарование собеседника.

— Но у нас в деревне есть человек, который охотно возьмется за это. И притом он гораздо лучше меня управляется с каноэ. За долгие годы, что я здесь провел, мне так и не удалось полностью овладеть этой лодкой. Когда мы плывем вниз по течению, это берут на себя мои носильщики. Вот этот человек и отправит вашу телеграмму.

— Телеграммы, — рассеянно поправил раненый и перевел взгляд на свою рубашку. — А где моя одежда?

— Все здесь. И ваш бумажник тоже, — заверил Антон. — Я заглянул в него, конечно, но узнать удалось немного. Ваши деньги для людей в деревне ничего не значат. — Он увидел, как нахмурился собеседник и верно истолковал его реакцию. — Не беспокойтесь. В Порто Итапура есть банк. Там можно обменять ваши деньги на крузейро для оплаты телеграмм.

— Прекрасно. — Раненый вздохнул и дружелюбно улыбнулся Антону. — У меня ещё миллион вопросов, например, что делает здесь, в дремучем лесу такой человек, как вы. И у вас наверняка есть свои вопросы. Например, что я делал в джунглях. А я не в состоянии как следует отблагодарить вас за все, что вы для меня делаете. Но…

Антон понял и встал.

— Понимаю, вы хотите, чтобы я пошел за Карлосом и поскорее отправил его в путь. — Он улыбнулся. — К счастью, Карлоса всегда легко найти — жена не отпускает далеко. Но ради меня она наверняка разрешит ему эту поездку. — Охотник подошел к двери. — Я скоро вернусь.

Мужчина на кровати улыбнулся.

— Я вас дождусь, — пообещал он, глядя вслед Антону, пока тот не скрылся из виду. А потом занялся текстом телеграмм, которые хотел отправить.

Для Карлоса Ренальдо Рибейро жизнь была весьма проблематичным делом. Откуда он мог знать, что, женившись на чудесной, застенчивой, кроткой девушке, спустя пять лет окажется прикованным к властолюбивой женщине со свирепым взглядом? И чтобы вовсе доконать его — с четырьмя детьми! Факт, который жена редко не позволяла ему забывать. Это было просто несправедливо!

Кроме Антона, которого можно было не считать, так как он иностранец, Карлос повидал свет больше, чем любой другой мужчина из их деревни. Холостяком он отваживался спускаться вниз по реке до Буэнос-Айреса и даже до Монтевидео. Человеку с таким жизненным опытом было обидно и смешно, когда жена обращалась с ним, как с пятым ребенком, да к тому же ещё не слишком смышленым и не внушающим доверия.

Проблема, как он понимал, состояла в том, что подозрения жены, будто он окучивает чужие грядки, были не лишены оснований. А что ещё можно поделать в таком местечке, как Санта Изабель? И не следует ли жене смотреть на вещи шире, не обращая внимания на такие мелочи? Прочие мужчины их деревни, похоже, не испытывали подобных трудностей, хотя, случалось, даже поколачивали своих жен. Возможно, отсюда и различие. Однако Карлос и мысли не допускал, чтобы действовать подобным образом. Во-первых, у него никогда не пропало ощущение, что женщины для этого слишком ценны, а во-вторых, жена намного превосходила его как габаритами, так и силой. Так что Карлос всегда предпочитал пойти на компромисс.

Хотя жена ему не доверяла, приятно было сознавать, что это делают другие. Поэтому, шагая за Антоном к его хижине, он поклялся быть оправдать доверие. Возможно, это станет переломом в его судьбе. И когда он себя покажет, даже жена поймет, что ему можно доверять. И, может быть, ослабит бдительность…

Антон и сам бы справился, но ему явно хотелось, чтобы Карлос сам услышал про важное задание, наверняка связанное с тем чужаком, которого он неделю назад принес из джунглей, с человеком, который не мог говорить, а лишь издавал странные звуки, и чьи волосы имели странный рыжеватый цвет.

Вслед за высоким блондином Карлос вошел в хижину, снял шляпу, пригладил пальцем тонкие усы и опустился на корточки у двери, наблюдая за хозяином и гостем своими серьезными черными глазами. Они разговаривали на незнакомом языке; во всяком случае, это звучало как язык, гораздо лучше, чем звуки, которые издавал этот человек, когда Карлос на неделе проходил мимо.

Сидя на корточках у двери, он видел, как Антон порылся в ящике комода и вытащил оттуда стопку сложенных вещей. Мужчина в постели разобрал её, порылся по карманам, достал бумагу и карандаш и начал выводить слова. Исписав, проверив и сложив один лист, он принялся за другой. Когда был готов и этот, раненый взял из куртки бумажник и вынул из него бумажки, похожие на деньги, хотя Карлос таких денег в жизни не видел. Антон и мужчина, лежавший в постели, опять начали разговаривать, а Карлос безучастно ждал. Наконец Антон обернулся и посмотрел на него.

Карлос тотчас вскочил, прижав к животу свою шляпу.

— Сеньор?

— Твоя жена готовит одно из моих каноэ, — сказал Антон по-португальски, медленно и отчетливо выговаривая слова. — Моя жена ей помогает. Они положат туда все, что понадобится для поездки вниз по реке и обратно. Это моя лучшая лодка, так что обращайся с ней аккуратно. — Он протянул руку. — Здесь два листа бумаги и иностранные деньги. Бумаги ты должен отдать на телеграфе в Порто Итапура. Они отправят их по адресу. Ты знаешь, где Порто Итапура?

— Да. И я найду телеграф.

— Хорошо. Но сначала ты найдешь банк и поменяешь иностранные деньги на крузейро. Крузейро ты заплатишь человеку, который отправит телеграммы. Телеграммы на иностранном языке — на языке американцев, — но их нужно передать буква в букву, неважно, понимает он их или нет. А ты будешь ждать там, пока телеграммы не передадут. Понятно?

Карлос кивнул, Антона строго добавил:

— Эти телеграммы очень-очень важные. Я полагаюсь на тебя. И надеюсь, что ты не потеряешь деньги и не потратишь их ни на что другое. То, что останется, можешь взять себе. Все понял?

Карлос кивнул и откашлялся.

— Моя жена…

Антон сдержал улыбку.

— Твоя жена про эти деньги ничего не знает. Но если не исполнишь в точности все, что я сказал, она о них узнает.

Карлос выпрямился во весь свой рост — метр шестьдесят восемь сантиметров. Его черные глаза сверкали.

— Сеньор, даю вам слово!

— Ладно, тогда возьми эти бумаги и береги их как зеницу ока.

Карлос сунул бумаги в карман и застегнул его. Затем обратился к человеку в постели. Хотя он знал, что иностранец не поймет, но следовало соблюдать приличия.

— Ваши телеграммы будут отправлены, сеньор, можете на меня положиться, — произнес он со скромным достоинством, развернулся на каблуках, размашистым жестом нахлобучил шляпу и гордо зашагал на улицу.

Половина деревни — по меньшей мере, человек двадцать, включая его жену и двоих его старших детей, — собрались на берегу, чтобы его проводить. Хотя никто толком не понимал, в чем, собственно, состоит его миссия, в том, что это дело чрезвычайной важности, не было ни малейшего сомнения. Даже жена впервые за многие годы смотрела на него с гордостью, а дети, казалось, были просто ослеплены величием отца. Карлос долго рассматривал груз, уложенный в каноэ, затем удовлетворенно кивнул и сел в лодку. Услужливые руки оттолкнули каноэ от узкого песчаного мыса; он взял весло и умело направил лодку по течению. С безоблачного неба палило раскаленное солнце; он глубоко вздохнул, опустил весло в воду и начал грести.

Все-таки очень умно поступили, выбрав для этой миссии именно его Карлоса! Никто в деревне, даже сам Антон, не умел так замечательно управляться с каноэ, никто не знал эту реку так, как он! И не было в деревне человека честнее! Телеграммы попадут в Порто Итапура в нужные руки, и он, Карлос, лично проследит, чтобы их передали!

Путь пролегал мимо Качимбо де Фума, где он, естественно, собирался погостить дня три-четыре у двоюродного брата, тот в радиусе десятка миль знал всю готовую к услугам женскую часть населения. А если в ботеге в Куэймадуре ещё работает та смуглая малышка, которую он знал пять лет назад, то никому не повредит, если он и там задержится на пару дней. Но как только эти жизненно важные дела будут улажены, — сразу же в Порто Итапура!

Довольный составленным графиком и удовлетворенный всеобщим признанием своей порядочности, Карлос налег на весло. С берега его задумчивым взглядом провожал Антон Свердлик.