Обними меня

Глава 5

Старший следователь Фред Пайк познакомился с владельцем паба «Фокс», когда он, Пайк, нагрянул со своими людьми в Сефтон-под-Горой, обошел там дом за домом, расспрашивая жителей, а потом обследовал Сефтон-Парк и прилегавшие к нему лесные угодья в поисках улик, которые помогли бы установить личности неизвестных, бросивших свой автомобиль посреди дороги. Джетро подозревал, что, хотя инспектор и его помощники проделали отличную, на высоком профессиональном уровне работу, ничего определенного им узнать не удалось, а это его, Джетро, устраивало как нельзя лучше.

На фоне поднявшейся газетной шумихи об исчезновении Оливии случай с брошенной машиной стал постепенно отступать на второй план, и по этой причине у большинства местных жителей складывалось впечатление, что забытый на дороге автомобиль и исчезновение леди Оливии никак не связаны между собой.

Фред Пайк не торопился говорить Джетро о том, что он нашел-таки ниточку, которая связывала брошенный автомобиль и пропавшую женщину воедино. Досужие рассуждения о братстве законников и о том, что полицейский в отставке остается полицейским до конца своих дней, мало его трогали. Он рассматривал Джетро как одного из возможных свидетелей, и не более того. Как Фред и ожидал, показания Джетро и остальных обитателей Сефтона-под-Горой не позволили расследованию ни на йоту продвинуться вперед, а потому снабжать Джетро дополнительной информацией по делу леди Оливии старший следователь Оксфорда не посчитал нужным.

Сидя у себя в кабинете и размышляя над всем этим, Фред Пайк улыбался по той, наверное, причине, что ему удалось оставить бывшего полицейского в неведении о реальном положении дел.

Впрочем, имелась еще одна причина, чтобы не вдаваться в пространные беседы с Джетро, – показания почтальона. Тот заявил, что утром, когда обнаружил машину, он видел в лесу неизвестного ему человека с собаками Джетро, и добавил, что владелец паба своих собак прежде никому не доверял.

Недавно Фред ездил в Лондон на встречу с Хэрри Грейвс-Джонсом и его командой. Лондонцы поздравили старшего следователя Оксфорда с удачей: как-никак Пайк без посторонней помощи обнаружил связующую нить между брошенной машиной и исчезновением леди Оливии. Поездка произвела на Фреда незабываемое впечатление: он и представить себе не мог, что в расследовании этого дела задействовано такое количество людей. В Лондоне ему дали понять, что если следы беглянки и можно отыскать, то скорее всего это удастся сделать в Сефтоне-под-Горой.

Фред думал, что Хэрри, Джо Сиксмит и Дженни Салливан обоснуются в Оксфорде, и был разочарован, когда Хэрри поставил его в известность о намерении устроить свою штаб-квартиру непосредственно в Сефтоне-под-Горой, другими словами, в пабе «Фокс».

Сняв трубку, Фред набрал номер «Фокса» и попросил подозвать к телефону Джетро.

– Ну, Джетро, как идут дела? – спросил Фред. – Комнаты наверху все заняты?

– Нет, но народу в пабе по-прежнему много.

– Вот и отлично. Стало быть, три спальни на втором этаже свободны – я вас правильно понял, приятель?

– И гостиная тоже.

– Отлично. Хочу снять у вас все эти помещения с сегодняшнего дня и на неопределенное время. На имя Грейвс-Джонса. Для моих друзей из Лондона. Вот, собственно, и все. Разговор на этом заканчиваю, поскольку дел по горло.

Услышав гудки, Джетро повесил трубку и неторопливо допил крепкий кофе, в который предварительно плеснул виски.

Люди из Нового Скотленд-Ярда, не иначе, подумал он. И наверняка в связи с делом об исчезновении Оливии. Парням из Лондона удалось пронюхать, что Оливия обыкновенно укрывалась от треволнений лондонской жизни именно в Сефтоне-под-Горой.

Джетро после первой встречи с Пайком понял, что старший следователь что-то недоговаривает, и испытывал из-за этого некоторое раздражение. С другой стороны, мысль о том, что сыщики из Нового Скотленд-Ярда будут жить под его крышей и он сможет наблюдать за их работой, вызывала у него приятное возбуждение и заставляла быстрее биться сердце.

Джетро, как и Пайк, не особенно верил во вселенское братство полицейских и, как хозяин деревенского паба, более всего заботился о спокойствии и благополучии местных жителей. Тем не менее возможности пообщаться с лондонскими сыщиками он бы не упустил ни за что на свете.

«Что ж, придется на время подружиться с этими парнями», – подумал с довольной улыбкой Джетро, но тут же дал себе зарок, что никакой полезной информации ни от него, ни от жителей деревни лондонцы не получат.

Джетро позвонил по нескольким местным номерам, договариваясь с их абонентами о разного рода поставках, – так он делал всякий раз, когда появлялась перспектива сдать комнаты. Затем, пройдя на кухню, он объявил поварихе Селине Мейберри и Чиппи Косби, ее помощнице, что комнаты на втором этаже сданы. Унылых вздохов не последовало, женщины заулыбались. Когда Джетро сдавал внаем комнаты, прислуга обычно радовалась. Жильцы у Джетро были большей частью именитые, и по этой причине, когда появлялись гости, самооценка не только у хозяина заведения, но и у его прислуги повышалась.

В общем, в деревне Джетро уважали прежде всего потому, что он превратил свой паб в центр местной общественной жизни. Не все, правда, разделяли моральные принципы Джетро, но недругов у него не было. Он был щедр, относился к обитателям деревеньки по-дружески и всегда был готов отстаивать их интересы. В таком небольшом местечке, как Сефтон-под-Горой, люди всегда знали, что происходит в деревне, отлично друг с другом уживались и, в сущности, являлись членами одной большой семьи. В то же время вмешиваться в частную жизнь своих собратьев, а уж тем более осуждать их было здесь не принято. В деревне не нашлось бы ни единого жителя, который бросил бы в Джетро камень за то, что тот вечно старался повысить статус своего паба и превратить его чуть ли не в частный загородный клуб. И всем, конечно, очень нравилось, что своим Джетро всегда делал скидки.

Большей частью комнаты на втором этаже «Фокса» снимали мужчины. Кроме того, что арендовали жилье, они брали у Джетро на прокат удочки, чтобы порыбачить, или охотничьи ружья, если им хотелось пострелять дичь в компании с Бухананами и их приятелями. Джетро предоставлял своим постояльцам еще и стол, причем очень неплохой. Об этом прекрасно знали некоторые маститые писатели, время от времени останавливавшиеся в «Фоксе», чтобы провести несколько не обремененных заботами дней в буколической идиллии английской глубинки.

Джетро, в прошлом детектив, а ныне любитель водить компанию с сельской знатью, почитатель Шекспира и игры на лютне, был столпом местного общества, а в качестве такового не мог себе позволить, чтобы люди из Нового Скотленд-Ярда хотя бы в малейшей степени побеспокоили своим присутствием обитателей Сефтона-под-Горой.

К счастью, вышло так, что волноваться из-за вторжения лондонских детективов Джетро не пришлось. Они в еще большей степени, нежели владелец паба, были убеждены, что им необходимо вести себя достойно и скромно, не нарушая местных традиций.

Когда Джо Сиксмит переехал через маленький, сложенный из камня мост, от которого до Сефтона-под-Горой было уже рукой подать, роскошное оксфордширское утро клонилось к полудню. Деревья, выстроившиеся по краям узкой дороги, выглядели как на картинке, а само местечко оказалось точь-в-точь таким, как Джо и ожидал. У него даже появилось чувство, что он вторгается на территорию отгороженного от всего мира заповедника, где царит изумительный покой и живут люди, не имеющие представления о том, что на свете существуют секс, преступления и скрывающиеся от правосудия женщины.

План начальника обосноваться в этом идиллическом уголке вызывал у Сиксмита противоречивые чувства. Он уже начал скучать по коллегам из Лондона, по центральному офису, заставленному компьютерами и факсами, по бесконечным трелям телефонных звонков и, что самое смешное, по рутинной бумажной работе и огромной доске объявлений, на которой через короткие промежутки времени вывешивались все новые сведения по делу Оливии. По замыслу Грейвс-Джонса центр расследования этого сложнейшего дела должен был переместиться в Сефтон-под-Горой, но Джо сильно сомневался, что в подобном захолустье сыщикам удастся достичь заметного успеха.

Команда Хэрри Грейвс-Джонса прикатила на двух машинах. В первой, как уже было сказано, приехал Сиксмит, а во второй – бежевой «бургард-изабелле» с обитыми темно-синим сафьяном сиденьями – сам старший следователь с Дженни Салливан. Когда шеф и его помощница вышли из роскошного автомобиля, Джо не смог сдержать довольной улыбки: что и говорить, у Грейвс-Джонса имелся стиль, причем стиль безупречный – неброский и изысканный, как обводы его антикварной «бургард-изабеллы», которую по просьбе шефа Джо часто приходилось водить. Признаться, Сиксмит даже немного удивился, что на этот раз Хэрри доверил управление своим бежевым чудом Дженни Салливан, но со старшим следователем всегда получалось так: он был, что называется, человеком нестандартных решений и поступков. Для Джо, во всяком случае, шеф все еще оставался существом загадочным, о чем он и поведал Дженни Салливан, когда та перешла работать в их отдел.

– Только не делай глупостей и не пытайся его раскусить. Все равно тебе это не удастся, – заявил Сиксмит коллеге. – Твое дело – слушаться и брать с него пример. Тогда сама не заметишь, как под его чутким руководством вырастешь…

Грейвс-Джонс давал распоряжения:

– Зайдите в паб, Дженни, и впишите наши данные в книгу для приезжающих, затем зарезервируйте для нас на час дня столик для ленча. После этого поднимитесь в комнаты наверху и велите перенести туда весь наш скарб, включая факс и компьютеры, а также обеспечьте нам прямую линию со Скотленд-Ярдом. Последнее сделайте как можно быстрее, но без лишней суеты. Вообще старайтесь вести себя как можно скромнее и не привлекать к своей особе внимания. Что касается меня, то я отправлюсь на прогулку. Если возникнут проблемы, звоните Фреду Пайку. Из этого, однако, не следует, что он должен торчать тут постоянно. Я согласен видеть его здесь только при одном условии – если нам потребуется помощь. Если вам понадобится электрик, телефонный мастер или еще кто-нибудь, попросите содействия у хозяина паба. Разговаривая с людьми, старайтесь быть любезнее. И ради Бога, избегайте официоза!

Джо Сиксмит понравился владельцу «Фокса» сразу, как только появился в дверях паба. Джетро тут же смекнул, что перед ним один из парней из Нового Скотленд-Ярда. Лондонскому детективу было около тридцати, и одет он был настолько изысканно, что Джетро поначалу решил, что парень – голубой. Впрочем, заметив, каким взглядом он одарил суетившуюся у стойки барменшу Ханну, Джетро мигом изменил свое мнение. Между тем Сиксмит подошел к Джетро, поздоровался с ним и представил ему Дженни. Джетро пожал детективам руки.

В пабе не было ни единой живой души, кроме владельца и обслуживающего персонала, поэтому Сиксмит сказал:

– Мы решили обосноваться здесь, в вашем пабе. – С этими словами он выхватил из кармана полицейский жетон и сунул его Джетро чуть ли не под нос.

– И какое же дело вы расследуете? – спросил Джетро, хотя прекрасно знал, что лондонцы ищут Оливию.

– Послушайте, мистер Уайли, – сказал Джо, – нам даны инструкции сохранить по возможности причину нашего пребывания здесь в тайне. Наш шеф в настоящий момент отправился на прогулку по деревне. Когда вернется, спросите у него. У нас же с Дженни сейчас множество дел: нужно перетащить наверх оборудование и подключить его, поэтому нам понадобится ваша помощь.

Это было все, что сказал лондонец, но Джетро его слова взволновали. В нем снова пробудился инстинкт сыщика, и он едва не забыл, что помогать лондонским детективам в поимке Оливии в его планы вовсе не входило. Это не входило в планы ни одного из жителей деревни, но они молчали, поскольку считали, что здесь и говорить-то не о чем.

Противоречивая натура Джетро взыграла. Он уже ощущал себя своего рода двойным агентом, который вступает в игру с силами правопорядка, чтобы разрушить их козни и спасти Оливию от ареста. В следующее мгновение, однако, Джетро напрочь забыл обо всех на свете играх с законом: с болью в сердце он вдруг осознал, что ему вряд ли придется когда-нибудь увидеть Оливию или хотя бы получить от нее весточку.

Хэрри Грейвс-Джонс прогуливался по деревне и здоровался с жителями, которые сразу уяснили себе, что этот мужчина – один из новых постояльцев Джетро.

Осмотревшись, Хэрри пришел к выводу, что в здешних видах куда больше романтики, нежели во всех картинках с изображениями английской глубинки, которые наклеивают на коробки шоколадных конфет. Это местечко было красиво по-настоящему и не соответствовало сложившемуся в сознании горожан стереотипу. Жизнь здесь на первый взгляд и впрямь была идиллической, но темп ее по сравнению с ритмами города казался чрезвычайно замедленным. Хэрри неторопливо продефилировал мимо старинного здания школы, с удовлетворением отметив, что она все еще функционировала, хотя и была закрыта на летние каникулы.

На боковой улице он наткнулся на лавку мясника и ухмыльнулся при виде ее владельца, на голове которого красовалась широкополая соломенная шляпа, доставшаяся, по-видимому, ему по наследству. Через улицу находилась лавка зеленщика, в которой торговали овощами и зеленью, выращенными на здешних огородах.

Вернувшись в центр, Хэрри встретил несколько жителей с корзинками, с какими обычно ходят на рынок. Его внимание привлекли совсем еще крохотные ребятишки, без взрослых направлявшиеся по своим делам. В городе подобное положение вещей было бы недопустимым, но здесь воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Потом Хэрри устремил взгляд на высокую стройную женщину с иссиня-черными волосами, перевязанными черной шифоновой лентой. Бант на ее затылке подпрыгивал вверх-вниз с каждым ее шагом. Дама была одета в белое платье из хлопка, и ее фигура весьма соблазнительно обрисовывалась под тонкой материей. Женщина была исполнена чувственности и страстности до такой степени, что это бросалось в глаза. Уж если Оливия и обратилась к кому за помощью, подумал старший следователь, то скорее всего к такой вот леди, столь же страстной и чувственной, как и она сама.

Хэрри полюбовался сексапильной незнакомкой с миндалевидными черными глазами и улыбнулся. Проследовав к пруду, он уселся на старенькую скамеечку, вытянул ноги и, нежась в лучах солнца, погрузился в размышления об Оливии. Нет, в самом деле, кто мог прийти ей на помощь в этом местечке? Разумеется, человек или люди, достаточно ей преданные, те, кто не побоится, что их обвинят в пособничестве преступнице.

Поднявшись, Хэрри двинулся в тот конец деревни, откуда начиналась злополучная дорога, на которой был обнаружен брошенный автомобиль. Женщина в белом платье взглянула на него в упор, и тут он узнал ее: это была знаменитая феминистка и писательница, чьи фотографии частенько появлялись на обложках журналов, в которых она публиковала свои статьи и эссе, направленные против мужского шовинизма и прославлявшие свободную чувственную любовь и радости жизни.

Хэрри снова улыбнулся, еще шире прежнего, и попытался вспомнить, как ее зовут, но безуспешно. На ум пришло недавнее телевизионное шоу, где эта женщина излагала свои теории и отвечала на вопросы телезрительниц. Помнится, Хэрри тогда еще охарактеризовал ее мысленно как шарлатанку, но чрезвычайно умную и привлекательную. По мнению Хэрри, она относилась к тому поколению женщин, которые унаследовали права, добытые усилиями феминисток семидесятых, и теперь просто не знали, что, собственно, с этими правами делать. И все же женщина понравилась Хэрри, он даже решил познакомиться с ней поближе: во-первых, с ней наверняка было приятно поболтать, ну а во-вторых, она как раз относилась к тому типу женщин, которые могли протянуть руку помощи Оливии.

Остановившись рядом с ней, Хэрри сказал:

– Доброе утро.

– Привет, – ответила Маргарет и широко улыбнулась.

– Не желаете ли выпить со мной кофе в чайной мисс Марбл? – предложил детектив.

– У нее подают отличные ячменные лепешки, и я, когда бываю в деревне, обыкновенно захожу к ней около одиннадцати, но только после того, как покормлю уток. Что же до вашего предложения, то я склоняюсь к тому, чтобы его принять, но не раньше, чем узнаю, кто вы, собственно, такой. – Сказав это, Маргарет направилась к пруду.

Хэрри последовал за ней.

Вынимая из висевшей у нее на руке корзинки кусочки хлеба и крошки засохшего пирожного, Маргарет задумчиво бросала их в воду. Хэрри тоже сунул руку в ее корзинку и подцепил целую пригоршню крошек.

– Не возражаете? – спросил он, прежде чем швырнуть хлеб в воду. – Меня зовут Хэрри. Я остановился в «Фоксе» и пробуду в деревне несколько дней.

– Кембридж, – произнесла Маргарет.

– Совершенно справедливо. Как вы догадались?

– Небольшой лингвистический анализ, плюс галстук, который носят выпускники этого заведения, – ответила она и рассмеялась.

– Это не мой, а моего покойного дяди. Но в остальном вы правы: я действительно окончил Кембридж.

– Кстати, я тоже. Приятно встретить выпускника своей «альма-матер». По этой причине я принимаю ваше приглашение. Меня зовут Маргарет Чен.

«Чрезвычайно привлекательный мужчина, – подумала она. – И не только физически. Он отлично держится, и у него есть вкус».

На Хэрри была голубая рубашка, «кембриджский» галстук, твидовый пиджак от «Хэрриса» и светло-серые фланелевые брюки с манжетами.

Присмотревшись к новому знакомому внимательнее, Маргарет пришла к выводу, что у него еще и море обаяния и человек он, похоже, весьма неординарный.

Утки подплыли к самой кромке пруда, и Маргарет, прервав размышления, принялась их кормить. Ее примеру последовал Хэрри, и скоро они с Маргарет, наблюдая за забавными движениями и ужимками пернатых, смеялись чуть ли не в унисон, будто были знакомы уже тысячу лет.

– Вы видели?! – воскликнула Маргарет. – Этот маленький гаденыш меня ущипнул? Его зовут Вольфганг – это я его так назвала. Настоящий мужской шовинист – вечно норовит вырвать корм у меня прямо из рук, да еще и укусить! Есть еще один селезень – мой приятель и сторонник, но он всегда опаздывает и не может меня защитить.

Между тем «гаденыш» Вольфганг, воспользовавшись тем, что Маргарет низко склонилась к воде, ухватил клювом край черной шифоновой ленты, которой она подвязывала волосы, сорвал ее и отплыл с добычей на середину пруда. Маргарет всплеснула руками, одним движением выбросила оставшиеся крошки из корзинки в пруд, после чего взяла Хэрри под руку.

– Придется вам нанять лодку, мистер. Этот черный шарфик чрезвычайно мне дорог.

Через полчаса вымокший и не слишком презентабельный шарфик лежал на дне корзинки, Маргарет же и Хэрри рука об руку вошли в двери чайной мисс Марбл. Это было небольшое, уютное помещение с покрытыми кремовыми скатертями столами. В центре каждого столика стояли вазочки со свежесрезанными цветами.

После того как Маргарет представила Хэрри мисс Марбл и сообщила, что он пробудет в Сефтоне-под-Горой несколько дней, они уселись за столик у окна. Даже Хэрри, который любил сладкое и хорошо разбирался в пирожных, был поражен, заметив в меню такие кулинарные изыски, как пирожные со сливками в шоколадной глазури, пирожные с кофейным кремом и булочки из слоеного теста с земляничным вареньем.

– Прямо глаза разбегаются, – сказал он мисс Марбл. – Не знаю, что и выбрать…

Седовласая леди сдержанно улыбнулась и ответила:

– Да уж, выбор у нас не меньше, чем в кондитерской на Пиккадилли. Когда здесь бывают американцы, они обычно заказывают все подряд, чтобы ничего не упустить. Но мы на этот случай приберегаем маленькие порции, чтобы любой мог понять, что ему по вкусу. Хотите пробных малюток? Что же касается мисс Маргарет, то ее вкусы я знаю – как всегда ячменные лепешки, я полагаю? Наша Маргарет любит именно их…

По мнению Хэрри, Маргарет пользовалась в деревне популярностью. Во всяком случае, когда мисс Марбл упомянула о ее любимых ячменных лепешках, дамы, что сидели вокруг, согласно закивали и заулыбались, хотя продолжали хранить молчание.

Воцарившаяся тишина, на взгляд Маргарет, ничего хорошего не сулила, поскольку свидетельствовала о том, что старожилы деревни ее общения с чужаком не одобряют, чего, разумеется, Хэрри знать не мог.

Зато Хэрри сразу же заметил, как изменилось выражение лица Маргарет.

– Это вы из-за шарфика расстроились? Подумаешь! Мало ли на что способны утки? Я тоже всегда их любил, хотя они временами приносили мне подобные огорчения.

Маргарет поняла, что он пытается поддержать ее, правда, немного по-детски, но все-таки…

– Скорее, это из-за вашего галстука. По-моему, вам следует засунуть его в карман и расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки. Застегнутый наглухо воротник рубашки может свидетельствовать о том, что вы приехали к нам… хм… с официальной миссией.

Маргарет произнесла все это с веселой улыбкой и была весьма удивлена, когда Хэрри не ответил ей тем же.

– Какая вы наблюдательная дама… Вы всегда такая или проявляете повышенное внимание именно ко мне? – спросил он.

Сара Марбл в эту минуту подкатила к ним столик на колесиках, и Маргарет, заметив, что та в затруднении, принялась ей помогать. Когда пирожные были разложены по тарелкам, а кофе разлит по чашкам, она уселась на свое место и посмотрела Хэрри в глаза.

– Да, я такая… подозрительная… а что? – спросила она, откинувшись на спинку кресла, после чего добавила: – Похоже, вы приехали сюда не только для того, чтобы ловить форель, и это мне не нравится.

– А что вам, собственно, не нравится?

– Мне не нравятся элегантные горожане, которые вторгаются в жизнь моей родной деревни, чтобы внести сумятицу в спокойное существование ее жителей. Возможно, вы с этим никак не связаны, но дурное предчувствие меня не оставляет…

– Возможно, элегантные горожане вторгаются сюда именно по той причине, чтобы всего этого избежать, – сказал Хэрри.

Ответ собеседника сразил Маргарет наповал. Она почувствовала, как в ее сердце стал заползать страх.

– Может, вы поясните, о чем говорите?

– С огромным удовольствием. Я – старший следователь Хэрри Грейвс-Джонс. Приехал сюда с двумя своими коллегами из Нового Скотленд-Ярда, чтобы возглавить расследование по делу об исчезновении леди Оливии Синдерс.

– Вы, должно быть, шутите, – сказала Маргарет, которая никак не могла поверить, что ее новый элегантный знакомый и Скотленд-Ярд, о котором он упоминал, имеют между собой нечто общее.

– Нет, я не шучу, – холодно произнес Грейвс-Джонс и отправил в рот кусок пирожного.

Чтобы выиграть время, Маргарет намазала ячменную лепешку маслом и положила на нее кусочек персика. Все это выглядело прекрасно, но на вкус отчего-то отдавало пеплом. Продолжая упорно жевать потерявшее всякую притягательность лакомство, она то смотрела на своего собеседника в упор, то поглядывала в окно.

– Стало быть, говорить мы не собираемся? – заметил с улыбкой Хэрри Грейвс-Джонс.

– Об этом случае? Не понимаю, какое он имеет к нам отношение, – сказала Маргарет, выдержав паузу.

– Самое прямое. У вас на дороге была найдена машина, которая, как выяснилось, принадлежала миссис Кэролайн Уосборо. Нам не составило труда протянуть ниточку от этой дамы к леди Оливии, не говоря уж о том, что отпечатки пальцев Оливии были найдены на стекле кабины водителя. Следует вывод, что она сама или с помощью какого-то человека приехала сюда. Для того, возможно, чтобы попросить у местных жителей помощи. Согласитесь, Сефтон-под-Горой – удобное местечко, чтобы укрыться. Не буду говорить, как мы пришли к этому выводу, но заверяю вас, что сомнений в Скотленд-Ярде по этому поводу нет. Ведь здесь многие знали леди Оливию, не так ли? Возможно, и вы, Маргарет, тоже?

– Не стоит строить догадки, старший следователь. Скажу сразу: уж если бы Оливия обратилась ко мне, я бы ей не отказала. Дело лишь в том, что она помощи у меня не просила.

– К чему этот официоз? Называйте меня просто Хэрри. Мне кажется, мы друг другу понравились, а потому давайте называть друг друга по имени. Признаюсь, версия состоит в том, что Оливия, рассчитывая скрыться от полиции, направилась в эту деревню, где кто-то спрятал ее или даже помог сбежать за границу.

– Это вы так утверждаете. А я, в свою очередь, считаю, что это невозможно. Ту самую ночь, о которой вы не упоминаете, но которую имеете в виду, мы провели в Сефтон-Парке. Мы – это ее ближайшие друзья и знакомые: Бухананы, я, ну и все остальные… Никто из нас тогда не мог знать о брошенной на дороге машине. Если Оливия и ехала тогда по этой дороге, мы, как и вы, не в состоянии понять, отчего она или те, кто ехал вместе с ней, бросили машину на дороге. Очень может быть, что Оливия и в самом деле направлялась к нам за помощью, но в последний момент поняла, что не стоит впутывать в эту историю друзей. Возможно, она оставила машину на дороге как приманку – ну, чтобы отвлечь внимание полиции и выиграть время для побега…

– Очень может быть, Маргарет, что все именно так и было. Но возможно и другое: кто-то в деревне решил сделать из вас козлов отпущения, а сам при этом помогал Оливии. Ведь что для Оливии было главным? Скрытность. Скрытность входила в расчеты и тех людей, которые помогли Оливии сбежать. Подумайте об этом, Маргарет, хорошенько подумайте. В частности, о том, какую жизнь она будет вести, даже если ей и удастся скрыться от правосудия? Прежде всего за ней будет охотиться полиция всего мира. Но не это самое страшное. За ней будет охотиться секретная служба убитого ею принца, а уж она, эта служба, спуска ей не даст. Если Оливию поймают, она будет казнена, и смерть ее будет ужасна. В том, конечно, случае, если им удастся заполучить девушку раньше нас, англичан. Маргарет, я прошу вас только об одном – дайте нам возможность выйти на Оливию раньше, чем на нее выйдут эти субъекты. Это ее единственная надежда на справедливый суд.

– Вы называете британское правосудие справедливым?! – вспылила Маргарет. – По-моему, это порождение дьявола. А Оливия, да будет вам известно, не сможет с ним тягаться. Она не выживет в тюрьме. Скорее всего она и бежала по этой причине. Но я скажу вам кое-что еще: не смейте тревожить тех, кто обитает в Сефтоне-под-Горой. Заранее говорю: вы проиграете. В поисках несчастной беглянки вы разворошите здесь осиное гнездо и, сами того не желая, сделаете всеобщим достоянием сведения, от которых многие придут в ужас.

– Ума не приложу, с чего вы на меня так взъелись? – пробормотал Хэрри. – Надеюсь, не по той причине, что я хочу арестовать вашу подругу, которая убила человека? А ведь как-то раз я слышал, что по телевизору вы провозглашали: нет преступления хуже человекоубийства. Сильное было заявление, ничего не скажешь. Или вы вдруг изменили свое мнение, когда узнали, что дело касается вашей подруги? Вы, знаете ли, умеете убеждать людей в своей правоте, но, похоже, истины, которые вы проповедуете, не относятся к близким вам людям? Стало быть, все, что вы говорите, обман? Или поставим вопрос иначе: в ваших рассуждениях семьдесят пять процентов обмана, десять процентов милых глупостей, а все остальное – рассудочные доводы. Прошу меня простить, но, исходя из ваших же слов, я так, по-видимому, должен воспринимать ваши слова? Дурной комплимент, ей-богу, но другого сделать не могу… Я изо всех сил буду стараться проявлять снисхождение, но на некоторые вопросы вам все-таки придется ответить. Впрочем, что это я? Ведь мы в кондитерской! Надо отдать должное искусству достопочтенной мисс Марбл. Ее пирожные восхитительны!

Маргарет поднялась со стула и воскликнула:

– Идите вы к черту со своими поучениями, гадкий вы человек!

– Вовсе я не гадкий, а, наоборот, очень даже честный слуга закона, – сказал Хэрри, вставая, чтобы поцеловать ей руку. Сделав это, он тихим голосом добавил: – Не лгите мне и будьте мне другом, а не врагом. И еще: прошу вас пообедать со мной сегодня вечером в пабе.

Не сказав Хэрри ни слова, Маргарет удалилась.