Оборотень по объявлению. Моя свободная пара

Глава 4

Я догадывалась, где наследила: слишком спешила на свадьбу и не подтерла следы последнего дела. Думала, освобожусь и все почищу, да тут как завертелось. Бура, Саша, потом бабуля с ее логовом, папа с лекцией. Я и забыла, расслабилась, что переезжаю.

И вот тебе ловушка.

Я присмотрелась к лицам тех, кто вышел из машин и окружил нас. Есть кто знакомый?

– Это люди, ядрен батон, – разочарованно протянул Арс.

Присмотревшись, легко было отличить движения оборотня от человека, не говоря уже о комплекции. Пивных животиков, как у двоих из банды, я еще ни у одного сверха не видела.

– А ты кого хотел? Медведей? – усмехнулась я.

Бояться было нечего. В руках у агрессоров биты, на пальцах кастеты. Тьфу, а не оружие!

– Конечно. А с этими что делать, ядрен батон? Даже не размяться. – Медолис обиженно оттопырил губешки.

А мой взгляд зацепился за знакомое лицо. Где-то я его видела.

Точно! Мое первое дело по киберпреступности. Этот подлый пес вытягивал деньги по телефону из безобидных старушек. То «В аварию сынок попал, переведи деньги». То «С вашего счета хотят списать средства. Мы заметили подозрительную деятельность». Последнее забирал у пенсионерок. Благодаря мне засадили его лет на десять, не меньше. Так почему вышел так рано? Всего два года прошло.

Я взялась за ручку двери, и Арс поморщился:

– Уверена, ядрен батон?

– Угу.

Я вышла и посмотрела на главаря. Молодой парень же, симпатичный. Неужели работу достойней найти не мог? Еще и разбираться пришел. Мстить. Ничтожество.

– УДО, – пропел уголовник. – А тебе ха-на.

Ах, условно-досрочное получил. Наверное, деньги некислые кому надо подкинули дружки. Без него не зарабатывалось.

Медолис медленно вышел из машины, прищурился, словно ему солнце в глаза светило, а не луна в затылок, и втянул носом воздух.

И тут главарь наставил на него пистолет:

– Не рыпайся. Девчонку заберем, а ты можешь ехать по своим делам. Она – наша.

И еще глазами меня замаслил так, что отмыться захотелось.

– Леся, в машину и обернись, – тихо шепнул Арс.

И даже без «ядрен батона» обошелся!

Я не шевельнулась, просчитывая варианты.

– Ле-е-еся-а-а, мне Никс голову открутит, если с тебя хоть волосок при мне упадет. И мама-медоедка не спасет, ядрен батон!

Я проигрывала в голове ходы.

Первый вариант: если начну атаку с силой лисицы, но в теле человека, могу схватить пулю. Или Арс ее схватит. Оба варианта не очень. Плюс мы не знаем, что вон у тех двоих в карманах. Если тоже пистолеты, ситуация усложняется. Сколько их? Десять? Одиннадцать.

Второй вариант: если обернемся зверьем, получим шок зрителей, быстрый результат и небольшие проблемы с транспортировкой свидетелей в психушку.

Третий вариант: запрыгнуть вдвоем в машину, испугать их гудением и протаранить себе выход. Риски были получить пулю через стекло и раздавить человеческих псов.

И я бы остановилась на втором варианте, если бы не одно но: я не была уверена в своей лисице. После отказа в обороте в норе во мне поселился страх.

Я попробовала силу, и пять острых черных коготков показались из пальцев. Но смогу ли я обернуться?

Оставлять Арса одного разбираться с моими проблемами – очень плохая идея. Пусть лучше покажусь ему упрямой дурой, чем подведу как друга.

Мы же не бессмертные, в конце концов.

Я очень не любила способ, с которого собиралась начать, но иногда он срабатывал лучше всего.

– А ты изменился, – на выдохе сказала я и красиво облокотилась на высоченный капот железного монстра.

Дело омрачал мой наряд. Одежда медолиса смотрелась на мне, мягко говоря, как оверсайз. Но я верила, что как истинная лисица могу запудрить мозги хоть в холщовом мешке.

Я не сводила взгляда с главаря, думая о том, что мне так нравится: обниматься с мамой, получать похвалу от папы, ловить мышку под хрустящим снегом. Знала, что так взгляд станет теплым-теплым, словно мне и впрямь нравится этот придурок.

Жалко, я забыла, как его зовут, иначе воздействие было бы в разы сильнее.

Скорее почувствовала, чем увидела, недоумение медолиса.

Ствол в руке главаря дрогнул, он посмотрел на меня. Приосанился, плечи развернул, ноги шире расставил.

– Я там не в игрушки играл, малышка. По твоей вине, между прочим.

Он уже смотрел на меня и только на меня. Его «пацаны» рядом недоумевающе переглядывались.

Мой ход!

– Я даже одежду теперь ношу, похожую на твою. Не узнаешь? Никогда круче за два года не встречала, чем ты, – на выдохе сказала я.

Медолис подавился воздухом.

Главарь снисходительно посмотрел на «конкурента» и громко хмыкнул, довольно переступив с ноги на ногу. Ствол пистолета начал наклоняться вниз.

– И голос твой забыть не могу. Не зря тебя менты соловьем прозвали. Ты говоришь так, что хочется слушать и слушать.

Арс там сбоку подавился воздухом и кряхтел, как старый дед, мешая звуковому фону моей игры. Пришлось приложить усилие, чтобы не разорвать зрительный контакт с будущим психбольным. Мишки постараются убедить его в том, что увиденное – лишь плод его воображения.

– Да? Хм… Ну да, мне так многие говорят. – Главарь почесал шею, и пистолет окончательно указал в землю.

Пора!

Я переглянулась с Арсом, и он кивнул.

А дальше мир закрутился. Я взяла на себя пятерых, медолису достались шестеро. Достаточно быстро мы разобрались с четырьмя дрищами – по двое на каждого. Вырубили еще по одному. С двумя и мне, и медолису пришлось повозиться, потому что они размахивали ножиками, как истерички. И то больше для того, чтобы их сильно не травмировать и втык от совета оборотней не получить.

Я так расслабилась, что не заметила, как главарь переключился с Арса и схватил меня сзади. Холод ствола пистолета обжег висок.

– Оборачивайся, – одними губами произнес медолис.

Это спасло бы мне жизнь. Да!

Но… я не могла.

А мне нельзя умирать. У меня родители с утра приедут, и что? Мне их встречать надо, домик убрать и самой выглядеть прилично живой.

Но сколько бы я ни прятала страх остаться без зверя под тревогой за маму и папу, я задрожала. Обернуться не выходило, и это пугало до смерти.

Возникло странное ощущение, словно у меня не получалось сделать что-то естественное и жизненно необходимое, как вдох например. Бывало у вас такое, что встречный ветер такой силы, что не набрать в легкие воздуха? Вот и у меня было схожее ощущение, когда я не смогла обратиться в песца.

То, что получалось раньше естественно, по одному импульсу мозга, теперь не выходило.

Арсений смотрел на меня с замешательством. Наверное, в его глазах я выглядела дурой, которая хотела доказать, что и так справится с ситуацией.

– Куда ей оборачиваться-то? Тут я! – загоготал бандит мне на ухо.

Арс поймал мой взгляд и буквально вопросил своим: «Какого хрена еще не оборачиваешься, ядрен батон?»

Мы оба знали, что оборотни быстрее людей, но пуля – дура. Пистолет у виска мог выстрелить в любой момент. Обернись я в лисицу, парень бы просто выронил пистолет из рук, а я бы убежала.

Но я не могла провернуть этот прекрасный цирковой номер. Оставалось импровизировать.

– Ты такой ловкий! Восхищаюсь! – протянула я.

Медолис посмотрел на меня, взглядом говоря: «Серьезно?»

Похоже, теперь он сильно жалеет о нашем соседстве. Но я не могу ему признаться, что потеряла возможность оборачиваться. Шумихи же поднимется!

– Я больше не поведусь! – толкнул меня в спину бандит, не убирая дула от моей головы. – Пойдешь со мной!

Он толкнул ногой лежащего и скулящего подельника:

– Вставай! Тачку поведешь.

Всего на секунду главарь отвлекся на пинок, но я не успела использовать момент в свою пользу. Он отлетел от меня в одну сторону, а рука, сжимающая пистолет, – в другую. С одной стороны стоял Саша, с другой – Бура. И оба были просто вне себя от злости.

– Почему не обернулась? – заорал на меня бывший.

Бура уже стоял рядом, вертел меня и осматривал всю с ног до головы:

– Не ранена? Где-нибудь больно?

– Не хочу мешать идиллии, ребята, но ранен тут я, ядрен батон. – Медолис держался за живот.

Когда? Я даже не слышала звука выстрела. На темной футболке не было видно крови, но она была словно мокрая. Арс поднял край одежды и показал пулевое отверстие.

– К Леону! – Я тут же оказалась рядом с медолисом, прижала рану краем футболки.

Регенерация знала свое дело. Кровь перестала идти, рана запеклась алым. Но это не значило, что все хорошо. Кожные покровы оборотней заживали быстрее всего. А вот внутренние повреждения могли быть очень опасными. Арсению срочно нужен врач, и никто лучше Леона не справится с этим.

Саша и Бура меня мягко отодвинули, подхватили Арса и посмотрели на пикап.

– Поедем на моей, – потянул Саша направо.

– Твоя баржа еле едет. На моей быстрее, – потянул налево Бура.

– Твоя только с передними дверьми. О раненом подумай! – спорил гибрид.

– Лесь, водить умеешь? – спросил медолис. – Давай дуй рулевой в мой пикап.

Арс обошелся без своей вечной присказки, а это значило, что ситуация серьезная. Очень.

– Сюда. – Я показала на железного монстра, а когда ребята замешкались, посмотрела на бледнеющего бедового парня и поторопила: – Время, ребята! Давайте один со мной, а второй остается здесь разгребать последствия. Справитесь? Или мне связать всю банду и в пикап погрузить, пока вы в очередной раз спорить будете?

Нужно было замести следы. Мы не убивали, а только вырубали, так что бандиты скоро начнут приходить в себя. Да, у них есть переломы, ранения, но они смогут наделать шума, если захотят. По нашему закону мы не должны допускать, чтобы мир людей узнал о нас. Так что здесь должен кто-то остаться и все устроить. Вызвать медведей, которые занимались устройством свидетелей в психушку, очистить место.

Саша и Бура переглянулись. Гибрид отступил:

– Ты с Леоном на короткой ноге. Я здесь все почищу. Можешь на меня положиться, Лесь.

Мы встретились взглядами с бывшим.

«Нет, Саш. На тебя я больше никогда в жизни не положусь».

Бура отвлек меня от мыслей:

– К маме будет ближе.

Парень так сказал «к маме», будто речь шла о его родительнице, а не о моей. При этом у меня язык не повернулся его поправить, потому что он произнес это слово с невероятной теплотой и любовью в голосе.

Арс тут же застонал:

– Не-е-ет! Там, где тетя Кира, там и моя маман недалеко, ядрен батон. А я еще жить хочу. Отдельно. И без ложки в попе, которой она будет выедать мне мозг.

Я завела огромного железного монстра и вздрогнула от того, как громко и агрессивно звучит мотор.

– Давай я поведу? – предложил чернобурый.

– Нет. Я справлюсь.

Я бросила взгляд на Сашу через стекло. Он разговаривал по телефону и смотрел словно не на меня, а прямо в душу. Я тут же отвернулась и нажала на педаль газа.

– Держись, Арс, – попросила я. – Умоляю, держись.

И мы помчали по дорогам города, собирая штрафы со всех встречных камер.

– Почему ты не обернулась? – неожиданно спросил Бура.

Я промолчала.

Что ему сказать? Что сама не знаю, что со мной происходит?

– Арс, ты как? – спросила я вместо ответа.

– Лежу, ядрен батон.

– Я думала, у тебя толстая шкура.

Мне подумалось, что если я поговорю с ним, то по разговору пойму о его состоянии. Жаловаться ядреный парень с детства не любил.

– И бронебойная, что ли, ядрен батон? Даже у Скалы, сколько ни говорили, что пули отскакивают, все не так, – разговорился Арс.

Похоже, ему стало немного легче. Но пуля до сих пор внутри лиса, и это плохо. Надо сильнее нажать на газ.

Мы влетели на улицы коттеджного поселка с такой скоростью, что перебудили весь клан. Сверхи, судя по всему, узнали машину медолиса, поэтому паники не было. Оборотни высыпали на улицу из своих домов, готовые к ЧП, а мы промчались мимо них прямо к жилищу Альбины и Леона.

Леопард уже ждал на пороге. Как и Тень, глава клана Бродячих. И пусть это был не родной для Арса клан, золотые руки врача на всех сверхов были одни. Даже моя мама – в прошлом ветеринар, а ныне врач клана лис – не могла конкурировать с гением от медицины.

Раньше Леон перекраивал лица сверхов в весьма криминальной среде. Потом решил захватить мир, но проиграл и несколько лет был заперт в теле зверя в зоопарке. Ну а потом другой злодей выпустил гения для своих дел. Леон получил свободу, немного переосмыслил свой подход к истинности и сдался своей паре с двадцатью одним годом разницы в возрасте в пользу Альбины.

– Так и знал, что если летят на крыльях ночи, то ко мне, – сказал Леон, подходя к машине и натягивая смотровые перчатки.

Посмотрел на меня, выпрыгивающую из-за руля, глянул на заднее сиденье, откуда уже вылезал Бура.

– Арсений?

Я кивнула.

Медбратья как раз подкатили к автомобилю каталку. А дальше завертелось: суета, больница и долгие часы ожидания, за которые нас успел допросить Тень. Что произошло, как произошло, где произошло.

Саша тоже вернулся и взял большую часть всей болтовни с главой на себя, после чего сел рядом со мной.

Я хотела отсесть, но потом решила, что это будет по-детски. С одной стороны – Бура. С другой – бывший. И мы сидели в полном молчании.

Удивительно!

Леопард вышел к нам в коридор с рассветом, снимая одноразовую шапочку и халат:

– Молодцы, что быстро доехали. Еще час, и не спасли бы.

Меня словно льдиной по голове треснули.

– Все было так серьезно? Арс же болтал вторую половину дороги не переставая, пока мы ехали. Даже песню спел, – сказала я.

– Это же медолис. Чему ты удивляешься? Он себе и похоронную может сам пропеть. Бедовый парень. – Леон посмотрел на меня так, словно хотел добавить что-то еще, но не стал.

Нет, это не Арс бедовый парень, это я бедовая девушка. Свалилась ему на голову, подвинула в норе, стыбзила одежду, да еще и в заварушку втянула.

– Пойдем со мной. Нужно поговорить, – неожиданно сказал леопард, развернулся и пошел по коридору, даже не сомневаясь, что я за ним пойду.

Я обернулась на парней. Оба были серьезны и смотрели на меня так, словно хотели уменьшиться в размерах, залезть мне в карманы и так отправиться подслушивать.

– Иди, хвостик, – сказал Саша, и у меня аж щека дернулась.

– Я больше не хвостик, – не смогла сдержаться и огрызнулась я.

Бывший поморщился:

– Да. Прости. Привычка.

– Отвыкай. – Я развернулась и пошла догонять Леона.

Чую, разговор будет не из легких. Одно то, что здесь еще нет родителей Арса, говорит о многом.

И только я о них подумала, как за спиной раздалось дикое:

– Елы-палы!

– О, а вот и Аленка с Максом прилетели. – Леон зашел в свой кабинет и закрыл за нами дверь.

– Прилетели? Откуда?

– Отдыхали на райских берегах. Иначе давно бы уже были здесь.

– А моим вы тоже позвонили? – с испугом спросила я.

Вот вроде бы уже и взрослая – скоро двадцать один, а все равно чувствую себя в таких ситуациях нашкодившим ребенком.

– А ты ранена? При смерти? Ты только скажи, я… – Леон сел за рабочий стол и показал на стул напротив.

– Нет-нет! Со мной все в порядке. – Я села на место посетителя.

– В порядке? Я так не думаю. – Леон посмотрел на меня прямо, опершись локтями на стол.

Он знает? Откуда?

– Олеся, рассказывай. – Самый известный врач и просто гений своего дела смотрел на меня так, словно у него глаза-рентгены.

Я слышала, что стоит заинтересовать Леона, как от него не отделаешься, пока он не разгадает твою тайну. Не зря Саша пять лет у него под боком и до сих пор уехать не может. Говорят, гений не отпускает, и не просто так.

И Буре помог с его регенерацией.

Что это, теперь за меня взялся? Не надо!

– Эм-м-м, я уже все рассказала Тени. О чем конкретно? Я не видела момент ранения…

Буду делать вид, что ничего не понимаю, до последнего.

– Нет. Расскажи о себе.

– А что мне рассказывать? Люди злопамятные попались, решили отомстить за то, что упекла в тюрьму. Я была неаккуратна у убежища, наследила.

– Почему ты не обернулась, когда пистолет держали у твоего виска? – Леон не размазывал вопросы – сразу проткнул меня конкретным фактом.

И когда только все узнал? В операционной же был. Или Арса допросил?

Я промолчала. Леон не успокаивался:

– Я тебя знаю. Ты далеко не дура, а папа научил просчитывать все наперед. И силы воли тебе не занимать. Тогда что?

А еще кошак! Напал на след как настоящая псовая ищейка. Вцепился хваткой бульдога.

– Олеся, у тебя проблемы со зверем? – спросил сверх.

Я вскинула взгляд на Леона, и он резко откинулся на спинку стула:

– Так и знал! Как у отца, да?

Я шумно втянула носом воздух и протестующе посмотрела на врача. Не лезь ко мне. Это моя жизнь. Сама разберусь.

– Нет? Не так? По-другому? Хотя у Никса не было проблем с оборотом. Тогда что? Расскажи поподробней! – Леон взял ручку и приготовился записывать.

А у меня появилось ощущение, словно меня приматывали к электрическому стулу.

– Ну же, смелее. Я попробую помочь.

Я не знала, что делать: говорить или нет.

– Если у тебя проблемы с оборотом, это будет невозможно скрыть.

Почему же? Возможно. Я живу среди людей, а не в клане. Вот только я не хочу лишаться лисы. Это же неотъемлемая часть меня. И я хочу понять, что с ней происходит.

Леон видел, что я колебалась.

– Знаешь, как я смог вернуть регенерацию Буре?

– Вернуть? – зацепилась за слово я. – Я думала, у него так с рождения. Как у меня с плохой переносимостью холода.

Врач покачал головой.

– Вернуть. Мы работали вот с этим. – Леон постучал пальцем по голове.

С головой? С психикой? Мне сразу стали интересны подробности, но я не могла вот так лезть в чужую жизнь. Хотя и врач передо мной тоже не был идеальным хранителем тайн пациента.

– И твой папа, пока сам не принял своего песца целиком и полностью, не смог с ним слиться, – напомнил леопард.

Знаю я, знаю. Слышала эту историю не раз. Зверь папы хотя бы выскакивал из него в виде энергии, потому что папа излишне контролировал себя. А у меня что? Сидячая забастовка?

Я до сих пор не поняла, как так получилось.

– Ну что, расскажешь, что с твоей лисицей?

Леон – гений. Но ему нужно открыто все сказать, как любому врачу. Готова ли я к такому откровению? Открыто поделиться, что до сих пор испытываю желание убежать, когда вижу Сашу. Что он сделал мне так больно, что даже звериная половина готова помочь мне как угодно, лишь бы мы выжили и не сошли с ума. Что мы вместе жили в мире и согласии, желая больше никогда не испытывать чувства сожженного сердца. И что я не понимаю, почему лиса дает мне силу, но не дает обернуться.

Леон ждал. И я поняла, когда проговорила это про себя, что могу сказать и вслух. Пусть делает с этой информацией что хочет.

Я не собиралась открывать душу, но как-то так получилось, что я рассказала все, что чувствовала к Саше с самого детства.

– Он был в моей жизни с рождения, – начала я. – Сколько себя помню, у меня был истинный. Мне все девчонки в лисьем логове завидовали, мальчишки не смели задирать. У меня была защита не только на три года старше. Все знали, что у Саши самый сильный ментально зверь.

Я замолчала, вспомнив те времена. Мне кажется, ребенка в большей безопасности и не было. Папа – командир отряда лис. Вся его команда нянчила меня. Дядя Майконг – тренер молодняка с большим секретом зверя, который я знала с детства, обожал меня. Саша – жених с умением всех прижать к земле, вне зависимости от возраста.

– Мне нужно было просто расти принцессой. Так все говорили. Я еще под стол ходить не начала, а мне уже рассказывали, как мне повезло иметь истинного и что он всегда и от всего будет меня защищать. Говорили, что он мой позвоночник, который будет держать все тело. И чтобы я поддерживала его, потому что Саше приходится нелегко с его этими тренировками.