Обрученные луной

Глава 3. Гости и хозяева

Стоило Лестане покинуть комнату госпожи Сигрун, как в коридоре к ней кинулись две девушки, одна – явная Волчица, про вторую Лестана ничего не поняла, ей было не до того, чтобы разбирать, кто из местных настоящий оборотень, а кто обычный человек под покровительством клана.

– Скорее, госпожа, скорее, – наперебой заговорили девицы. – В большом зале все уже собрались, ждут только вас и госпожу Сигрун!

– А она… – Лестана неуверенно оглянулась на закрытую дверь.

– У нее из комнаты другой ход есть. Только он через кухню, а вас, госпожа, нельзя так вести, – пояснила Волчица.

Лестана понимающе кивнула. Конечно, Сигрун наверняка захочет дать кухаркам и прислуге последние указания… Гостья ей в таком деле помешает, да и неприлично это.

Она шла с девушками по петляющим сумрачным коридорам, слушая веселую, но почтительную болтовню. Девицы рассказывали, как в клане ждали приезда юной госпожи. Ой, а молодой господин в сером плаще – это брат госпожи Рыси? Какой красивый… И обручального браслета нет, значит, никому еще не дал обещание? И остальные мужчины тоже хороши! Высокие, статные, волосы такие…

Тут Волчица умудрилась на ходу мечтательно закатить глаза, а ее подружка прыснула. Ну да, Волки, как заметила Лестана, предпочитали стричься коротко, самое длинное – по плечи. У Рысей же мужчины отращивали волосы до пояса. Обычай времен древней клановой вражды, когда коса побежденного воина была лучшим трофеем. Сразу видно, что Черные Волки – молодой клан.

Она улыбнулась, отвечая на вопросы. Да, Ивар ее брат, но не родной, а двоюродный. И невесты у него пока нет, он всего год назад призвал внутреннего зверя. Девушки понимающе кивнули: кто же пойдет замуж за оборотня, не доказавшего свою истинность? А Лестану кольнуло привычное уже томительное беспокойство, потянуло где-то внутри гадким страхом – что, если… Отбросив дрянную мысль усилием воли, она продолжила улыбаться и говорить – дочь вождя не должна показывать беспокойство.

– Леста, вот ты где! – выскочила из-за очередного поворота обеспокоенная Кайса. – Твои украшения!

Ох, и правда! Лестана пощупала пустую мочку уха. Серьги, с которыми она никогда не расставалась, подарок Ивара на девятнадцатилетие! Брат ездил за ними к мастерам клана Барсука, и отец отпустил его с неохотой, потому что не имеющий зверя Ивар считался еще подростком. Но все обошлось, брат привез ей чудесный подарок, а вскоре и Мать-Рысь одарила его своей милостью.

– Совсем забыла, – смущенно отозвалась Лестана. – Сняла, когда мылась, вот и…

Она взяла тяжелые серьги с ладони Кайсы, наощупь вдела в ухо одну, потом другую. Серебряные кошачьи мордочки, усыпанные крошечными бриллиантами, привычно закачались в ушах. В глаза мастер вставил яркие изумруды, которыми кошки-сережки хищно смотрели на мир вокруг. Лестане сразу стало спокойнее, словно знакомая и любимая вещь оградила ее, как щит или родное плечо.

Кайса в это время накинула на нее и застегнула сзади цепь с массивным медальоном – знаком наследницы клана.

– Вот теперь совсем другое дело, – сказала удовлетворенно и повернулась к терпеливо ожидающим служанкам. – Ну что, пойдем посмотрим, чем здесь накормят наших маленьких голодных котят? Ух, как мне надоело готовить им в дороге! Вроде бы Рыси, а лопают, как стадо кабанов осенью! Будто им тоже надо в зиму жир нагуливать.

Девчонки хихикнули и согласились, что все мужчины такие, хоть Рыси, хоть Волки – им лишь бы повкуснее и побольше!

Лестана тоже рассеянно улыбнулась, но ее мысли были далеко. Нужно поговорить с Иваром! Лучше бы, конечно, с отцом, но пока гонец домчится до Арзина, пока вернется с ответом… Слишком долго! Решать нужно быстрее. А может, потянуть время? Никто не требует от нее ответа прямо сейчас. Отец думал, что она пробудет здесь не одну неделю, пока окончательно выберет из двух претендентов. Но ему в голову не пришло, что Волки добавят свое условие к договору.

Она встрепенулась и отвлеклась от раздумий, лишь когда впереди показались высокие, распахнутые настежь двухстворчатые двери, за которыми виднелся действительно большой зал. Замедлила шаг, собираясь с духом, глубоко вздохнула. Служанки сказали правду, за длинным столом, протянувшимся от огромного очага к самой двери, уже все расселись, и теперь множество глаз было устремлено на нее и ее спутниц.

Впрочем, служанки и Кайса здесь никому не интересны.

Приветливая улыбка далась ей так же легко, как спокойная ровная походка. В который раз Лестана поблагодарила матушку, учившую единственную дочь-наследницу вести себя с достоинством где и когда угодно. И неважно, что сердце внутри трепыхается, как заячий хвост, а в глазах темнеет от напряжения. Лестана шла, слыша едва уловимый стук своих каблучков в разлившейся по залу тишине, и смотрела, как учили, высоко, поверх голов, чтобы любой по ее осанке видел – вот идет дочь великого клана.

– Приветствую драгоценную гостью, – поднялся навстречу ей сидевший во главе стола немолодой Волк. – Прошу разделить с нами пищу и тепло.

Высокий и широкоплечий, он уже поседел и слегка оплыл в поясе, но Лестана теперь видела, в кого пошли статью оба брата. Старший так и вовсе был копией отца, но у Брангарда черты лица смягчились материнской тонкостью.

– Приветствую славного Ингевальда, могучего вождя Черных Волков, – громко отозвалась она, поймав доброжелательный взгляд темно-карих глаз Волка. – Мой отец Рассимор посылает вашему клану пожелания добра и заверения в дружбе.

Сигрун, сидящая рядом с мужем, улыбнулась Лестане, снова блеснув ярко-белыми крепкими зубами. Улыбка у Волчицы была на диво ласковая, только Лестана едва не запнулась под внимательным взором, следящим за каждым ее движением. Ивара, как и положено, усадили по левую руку от Сигрун, и Лестана впервые пожалела, что у Волков, оказывается, тоже знают этикет. Лучше бы сидеть рядом с братом. Ей, как самой знатной гостье, предназначалось пустовавшее место рядом с хозяином, а дальше…

Щеки Лестаны предательски загорелись – у Брангарда были такие же золотисто-карие глаза, как у его матери, только теплые и ясные. Он встал и вышел из-за короткой скамьи, чтобы пропустить Лестану, и, когда она под взглядами полусотни Волков и их гостей протискивалась между скамьей и столом, чувствуя себя ужасно неуклюжей, Брангард оказался совсем близко.

Их рукава соприкоснулись, когда он сел и повернулся к ней, негромко пожелав доброго вечера. Предательские щеки загорелись еще сильнее, и Лестана только взмолилась про себя Матери-Рыси, чтоб это не оказалось слишком явным. Набрав побольше воздуха, она ответила что-то вежливое, едва слыша себя, и с неимоверным облегчением увидела, что все, кто наблюдал за ней, вернулись к своим делам, обратив внимание на тарелки и кубки.

Кайсу тем временем усадили по другую руку Брангарда, а последнее место на этом конце стола занял тот, от близости кого Лестане захотелось передернуться и отодвинуться подальше.

Хольм. Такой же мрачный, как недавно в коридоре, но сменивший одежду и пригладивший растрепанные влажные волосы. Сейчас на старшем из братьев была темно-синяя рубашка из тонкого сукна, по воротнику и манжетам расшитая золотом, а смоляные пряди длинных для Волка волос он скрепил золотым узорным кольцом и выглядел вполне прилично. «Для Черного Волка – прилично, – уточнила про себя Лестана, но тут же исправилась, глянув искоса на нарядного Брангарда в светло-голубом шелке, которого не постыдился бы даже щеголь Ивар. – Какие они все-таки разные…»

– Что позволите вам предложить, прекрасная?

Брангард, улыбаясь, слегка склонился к ней и заговорщицким тоном посоветовал:

– Вот этих перепелок с орехами мать готовила сама, попробуйте – не пожалеете. Оленину томили в брусничном соке, а вон те пирожки – с малиной в меду…

Только сейчас Лестана поняла, как она голодна! Кажется, утро с легким завтраком было целую вечность назад, и… ох, нет… желудок подтвердил это недовольным бурчанием. Брангард, ничем не выдав, что услышал такое неприличие, решительно сообщил:

– Пожалуй, лучше всего понемножку.

И принялся наполнять ее тарелку нежно-золотыми перепелками, кусочками румяной оленины в темно-красном соусе, тушеными овощами и еще чем-то упоительно пахнущим! Лестана, глотая слюну, только радовалась, что никто не обращает на нее внимания. Справа вождь Ингевальд расспрашивал Ивара, чем Рыси торгуют с Северными Лисами, слева, где за Брангардом сидели Кайса и Хольм, было подозрительно тихо. Ну, за любимую подружку можно не бояться, голодной она не останется, даже если дикарь Хольм не умеет ухаживать. Интересно, а олень не тот ли самый? Неужели успели так быстро приготовить? Но спрашивать она точно не станет, не хватало еще, чтобы Брангард решил, будто она интересуется его братом.

Вокруг становилось все шумнее. Гости и хозяева выходили из-за стола и снова возвращались, кто-то подходил к вождю, служанки о чем-то спрашивали Сигрун, и только слева Лестана почти кожей ощущала мрачную вязкую тишину…

– Я слышал, что вы еще не призвали зверя, прекрасная? – спокойно спросил Брангард, умело разделав крупную жареную рыбину так, что все кости остались на блюде.

– Да, это верно, – настороженно ответила Лестана.

– Тогда вам следует сходить к нашему священному источнику. Вода в нем целебная, а если принести дары, Луна-Прародительница непременно одарит вас милостью.

Брангард мягко улыбнулся Лестане.

– Обязательно схожу, – ответила она, вдруг почувствовав, что совершенно сыта.

Вот ни кусочка больше съесть не сможет. И настроение испортилось, хотя еще минуту назад она была счастлива сидеть рядом с красивым любезным Волком, слушать, как он рассказывает про здешний лес… И нужно бы…

Она замялась, не зная, как попросить выпустить ее из-за стола. Потом, тихо уронив извинение, окликнула Кайсу и указала взглядом на выход из зала. Та мгновенно поняла, ловко выбралась сама и помогла выйти Лестане.

– Ну что, младший Волчок тебе милее? – поинтересовалась подруга, стоило им оказаться в коридоре.

После зала, жаркого от множества тел и горячих блюд, здесь царила приятная прохлада, и Лестана вздохнула свободнее.

– Перестань, – попросила она смущенно, прикладывая ладони к пылающим щекам. – Он такой…

– О, еще какой! – подхватила Кайса. – Но знаешь, мне своего соседа стало даже жалко. Он, бедняга, к концу вечера косоглазым станет – так в твою сторону взглядом тянется.

– Соседа? – не сразу поняла Лестана. – Ах, этого?

Она фыркнула, сообразив, что Кайса говорит о Хольме, и решительно заявила: – Ну, это его дело. Пусть хоть наизнанку вывернется! Кайса, а ты знаешь, где здесь…

– Уборная? Знаю, конечно.

Подруга свернула в какой-то узкий проход, и Лестана последовала за ней. Они прошли пару комнат и вдруг вышли в маленький дворик, окруженный стенами, но под открытым небом.

– Снаружи? – ужаснулась Лестана. – Как же они зимой?

– Ну… – протянула Кайса и хихикнула: – Наверное, шерсти много, отморозить ничего не боятся.

– Кайса! – Лестана тоже прыснула.

Ветерок принес ароматы цветов, Лестана различила ночную фиалку, наверное, ее нарочно здесь посадили, чтобы отбить запах. Она нашла взглядом маленькое строение и мужественно зашагала туда, уговаривая себя, что не может все быть совсем плохо. Госпожа Сигрун наверняка строгая хозяйка и грязи не потерпит.

В самом деле, внутри было чисто, и Лестана, быстро сделав дела и поправив платье, выскочила наружу, махнув Кайсе. Та скрылась в уборной, а Лестана отошла подальше, потому что фиалки фиалками, но лето же, тепло…

Ближнюю стену закрывал ветвями огромный старый вяз, и Лестана мечтательно подумала, как было бы славно не возвращаться в шумный жаркий зал, а залезть повыше и, устроившись на удобной широкой ветке, посидеть, полюбоваться звездами… Как дома! Но здесь все чужое, и нужно вести себя, как подобает наследнице клана…

– Так-так, а вот и наша милая кошечка! – раздался вдруг голос, и из высоких кустов вышел, на ходу подтягивая штаны, незнакомый оборотень.

Резкий запах разгоряченного и явно давно не мытого тела заставил Лестану скривиться. Она чуть не зажала брезгливо нос, возмутившись всем сразу: и обращением, и непристойностью того, что чужак делал в кустах. Уборная же рядом! Но оборотень шагнул вперед, к ней, и Лестана вдруг поняла, что брезгливость – еще не самое плохое чувство. Потому что ей стало страшно. Незнакомец оказался Медведем.

***

Повидать отца до ужина Хольм не успел. У вождя дел больше, чем на бродячем псе блох, а в последнее время забот еще добавилось. Город растет, каждый год строятся новые кварталы, мастерские, купеческие лавки и склады. То тут, то там вспыхивают ссоры из-за земли и торговли, а для Волков настоящий закон один – слово вождя. Вот и приходится Ингольву успевать повсюду. Снова кольнуло знакомой досадой: рядом с отцом в повседневных делах всегда оказывается Бран. Умный, веселый, умеющий парой слов остудить слишком горячие головы, а где надо – и клыки показать. Это правильно, что отец им гордится, однако для Хольма у него все реже находится доброе слово, зато спрос с него, старшего сына, но не наследника, – с каждым днем строже.

Но разве Хольм виноват, что Мать-Волчица не наделила его таким умом, как Брангарда? На своем месте он хорош! Кто месяц назад с дюжиной дружинников разгромил разбойничью шайку в три раза больше? Душегубы пискнуть не успели, как Хольм и его Волки разнесли их логово! И леса к закату от города теперь тихи и безопасны…

А кто в прошлом году дал укорот обнаглевшим Медведям? Пусть это и не была настоящая война, но не Брангард, а Хольм повел за собой сотню старшей дружины и отстоял земли Волков, захваченные жадными соседями, а потом еще и прихватил спорную полосу, передвинув границы в пользу своего клана. Даже отец тогда признал, что это был на редкость удачный поход!

Но теперь Волки все чаще договариваются в спорах, пока мечи тоскуют в ножнах, а клыки оскаливаются только в улыбках да на пирах. Отец говорит, что на век Хольма драк еще хватит, на то Мать-Волчица и наделила его горячим нравом, но в мирное время Бран вождю куда полезнее, а Сигрун еще ни разу не упустила случая это подчеркнуть. Ее послушать, так Брангард – воплощение всех добродетелей, а Хольм – бешеный зверь… И ведь слушают! И не объяснишь, что ему самому медальон вожака нужен, как прошлогодний снег! Пусть Брангард будет наследником, но это ведь не значит, что младшему брату нужно отдать все?

Хольм ожесточенно воткнул нож в кусок оленины, так что лезвие царапнуло по блюду, и снова покосился в ту сторону, откуда звучал раздражающе самодовольный голос брата. Гостья говорила совсем редко, а вот пройдоха Бран мурлыкал непрестанно, словно был с ней одного кошачьего племени. Зар-раза сладкоречивая…

Зато вторую девушку из посольства, то ли подругу, то ли служанку, посадили рядом с ним, снова ткнув Хольма носом, что его место – далеко за братцевым хвостом. Рыженькая Рысь оказалась маленькой, едва ли ему по плечо, но бойкой и с насмешливыми карими глазами. По правилам вежливости Хольм должен был за ней ухаживать, и он честно пытался: положил ей на тарелку всего, до чего дотянулся, благо руки длинные, налил светлого сладкого вина, старательно выслушал, как у них здесь интересно… Только вот болтать с девчонкой у него язык не поворачивался, и она, стрельнув на него острым понимающим взглядом, замолчала, уплетая угощение с отменным аппетитом.

А Хольм заставлял себя смотреть куда угодно, только не влево! Но толку от этого не было никакого. Лестана, дочь Рассимора, стояла у него перед внутренним взором так явственно, словно наяву – вот только руку протяни. И даже глаза не надо закрывать, чтобы вспомнить каждую мелочь, врезавшуюся в память! Хольм глотнул вина. Не легкого, что налил соседке, а темного крепкого пойла, что по обычаю Волков на пиру подавали только мужчинам. Густая терпкая влага в горло пошла мягко, но в желудке разлилась жидким огнем, и Хольм поспешно закинул следом кусок оленины. Не хватало еще опьянеть… Но как отвлечься? Как выкинуть из головы, что стоит повернуться, и поверх головы сидящей рядом Рыси видно крепкое плечо и улыбающееся лицо Брангарда, а дальше, сразу за ним…

У нее, единственной в зале, светлые волосы. Не белые, как отцовская седина, а именно светлые. Так чистейшая вода в ручье серебрится на солнце ясным днем, снова пришло ему на ум. И опять, как при первой встрече, Хольму немедленно захотелось расплести толстую косу, освободить пряди-струйки, запустить в них руки, гладя и протягивая между пальцами…

Он еще раз глотнул вина, почти не чувствуя жгучего вкуса, и отставил кубок. Голову хотелось держать ясной, чтобы даже тень опьянения не стерла из памяти, как он впервые увидел Лестану, дочь вождя Рысей. Всего-то утром, а будто полжизни прошло!

Там, у ворот, по спутникам девчонки он только мазнул взглядом: в них ничего особенного не было. Волосы мужчин и невысокой скуластой девицы горели обычной рысьей рыжиной. Или рысиной? Может, даже, рысячьей – Хольм никогда не задумывался, как оно будет правильно. Рыси и Рыси, обычные чужаки, приехавшие к отцу за помощью, покровительством или союзом. Но девушка, ехавшая впереди маленького отряда, была чем-то особенным.

С первого взгляда Хольм загляделся на стройную, но не хрупкую фигурку. Невысокая и ладная, светловолосая Рысь держалась в седле как влитая. А как возмущенно смотрела на Хольма! Глаза у нее тоже, как и волосы, светились речным серебром, Хольму даже показалось на миг, что он чувствует вкус холодной свежей воды. А потом ветер донес до него запах юной Рыси, надменно проезжающей через ворота совсем рядом! «Мать-Волчица! – растерянно успел подумать Хольм, прежде чем захлебнуться дивным ароматом. – Так же просто не бывает…»

Она пахла той самой чистой водой, утоляющей жажду не только тела, но и чего-то более глубокого, скрытого внутри каждого мужчины. А еще – зеленым лесным мхом, таким же мягким, как должны быть мягки ее волосы. И ягодами… Словно ела их совсем недавно, и не от этого ли четко очерченные пухлые губки такие розовые? «Земляника, – с удивившим его самого шальным восторгом подумал Хольм. – Она пахнет земляникой, или я не Волк, а мышь лесная. И еще чем-то…»

Сквозь чистые запахи леса, воды и ягод пробивался тончайший сладковатый аромат, коснувшийся чуткого нюха Хольма и вмиг заполнивший для него весь мир. Волк внутри него потянул носом и замер, не в силах оторвать взгляд от посланницы Рысьего вождя, потому что понял – это ее собственный запах. И тут же увидел, как светловолосая и светлоглазая Рысь надменно и сердито сморщила носик, а ее ближайший спутник, рыжий и кареглазый, посмотрел на Хольма с плохо скрываемой неприязнью. Интересно, почему?

Впрочем, до чувств незнакомого Кота Хольму не было никакого дела, он так и продолжал бы жадно впитывать глазами и нюхом облик светленькой Рыси, но появился Брангард – и все испортил!

Для встречи гостей братец постарался! Шелк, золото, замша… Прямо не Волк, а ярмарочный леденец, блестящий и сладкий. Брангард всегда любил принарядиться, и обычно Хольму было все равно. Однако тогда, у клятых ворот, почему-то представилось, как славно было бы извалять младшего в ближайшей луже – вот прямо таким нарядным… И непременно на глазах у хорошенькой Рыси! Чтобы не смотрела на Брангарда, как ребенок на конфету.

Глупость какая… Непонятное раздражение на брата исчезло, смытое мгновенной виной – подобной пакостливости Хольм раньше за собой не замечал. Нет, Брангарда он бы по земле повалял с удовольствием, но как обычно, в честной братской потасовке, ради игры и удовольствия. А сейчас… будь он в волчьем облике – и шерсть бы поднялась на загривке!

Вот тогда Хольм и понял, почему отец велел ему не отлучаться из города надолго. Девушка из небольшого, но старинного и гордого клана, единственная дочь и наследница – даже самому дурному ежику ясно, что в гости к вождю Волков, у которого два сына, она приехала не просто так. Но этот восхищенный взгляд, которым она одарила Брангарда! Ну и зачем им Хольм тогда? Чтобы братец рядом с ним казался еще ярче, словно распустивший хвост фазан?

Стиснув зубы и отбросив занозой засевший в памяти образ, он не выдержал, все-таки посмотрел налево! Лестану от него полностью закрывал Брангард, но зрение сейчас ничего не значило. Хольму не нужно было их видеть, чтобы представить, как смешиваются два запаха: знакомый до последних ноток – Брангарда и то дивное благоухание, свежее, сладкое, дурманное, которым его на миг овеяла светлоглазая Рысь – и забрала с собой. Внутренний волк Хольма не только шерсть вздыбил, но и клыки оскалил, пока еще только предупреждающе, но низкий рык уже рвался из самого нутра, предупреждая, что будет с тем, кто зашел в чужие владения.

«Ну что со мной творится, а? – безнадежно подумал Хольм – Не может ведь… Да нет, глупости какие! Она – Рысь. Высокомерная, брезгливая и надменная, как все Кошки. И, пожалуй, хорошо, что нежные взгляды она бросает на Брангарда – младший куда больше ей подходит, он тоже умеет пройти по грязи, не запачкав лап. Он умный, красивый, рожденный править… И воин отличный, мне ли не знать, если я сам его учил. Отличная пара для любой девушки. Только не для этой! Никто не имеет права смешивать с ней запах, глядеть так дерзко, прикасаться, быть рядом и звать ее зверя… Никто!»

Есть расхотелось окончательно. Хольм склонил голову над тарелкой, не замечая ничего вокруг, и вскинулся только, когда рыженькая Рысь, сидящая рядом, ловко выскользнула из-за стола. За Брангардом мелькнула зелень платья – Лестана тоже выходила. Чуткий слух Волка уловил девичье шушуканье. Ну, понятно, дело житейское…

Теперь, когда их не разделяла подруга Лестаны, Брангард кинул на Хольма испытующий взгляд. Наткнулся на его – мрачно-предупреждающий – и досадливо поморщился.

– Не вздумай ничего устроить, – сказал ему почти беззвучно одними губами и так же быстрым взглядом указал на полный зал гостей.

Само собой, перед чужаками нельзя показать даже тени сомнения, что семья вождя не едина! Мог бы и не напоминать… наследничек…

Хольм в ответ раздраженно повел плечом, но больше ничего себе не позволил – и вправду не время. Однако это он понимал рассудком, а внутренний волк бесновался, просясь на волю и требуя догнать Лестану. Он ничего не сделает плохого, просто принюхается поближе! Лизнет нежную белую кожу запястья, почувствовав не только запах, но и вкус, ткнется носом в обтянутые замшевыми штанами колени… Впрочем, нет, сейчас она в платье! И это еще хуже, потому что мягкий бархат облегает ее так, что скулы сводит от желания провести по нему ладонями, чувствуя каждый изгиб стройного тела…

«Хватит! – прикрикнул сам на себя Хольм. – Ты ничего о ней не знаешь! Да, она красотка. И пахнет так, что голову сносит с плеч. И… И она не для тебя. Ее встречал Брангард! И она, только увидев его, расцвела, как весеннее дерево, а на тебя и тогда смотрела, и сейчас продолжает глядеть, как на дохлую жабу. Так что забудь и порадуйся за брата, слышишь?»

Но радоваться его волк не хотел. Он упрямо хотел только одного: прямо сейчас пойти по следу, такому явному и четкому следу дивного аромата. А найдя его источник, собирался пометить и присвоить, чтоб никто другой даже след лапы рядом оставить не посмел. Хоть в человеческом облике, хоть в зверином. Никто другой? Хольм вдруг заметил, что за столом не хватает еще нескольких гостей. Нахмурился, вспоминая, кто где сидел… Тренированная память услужливо подсунула образы, и его волк предупреждающе зарычал.

– Пойду прогуляюсь, – тихо сказал Хольм, вставая из-за стола. – Нет, Бран, я сам. Да успокойся ты, – добавил он, стараясь выглядеть не более мрачным, чем обычно – а то ведь его хорошее настроение насторожит братца еще быстрее, чем злость. – Просто воздухом подышу.

Он спокойно вышел из зала, но, оказавшись в коридоре, добавил шагу, ловя едва уловимую тень запаха Лестаны среди сотен других: знакомых и незнакомых оборотней, слуг-людей, вина и еды, горячего масла от светильников… Может быть, он ошибается и готов облаять ветер, словно глупый щенок, но лучше он побудет дураком, чем позволит случиться какой-нибудь гадости!