Обрученные луной

Глава 9. Между лисой и совой

– Пенек, мышами помеченный! Чучело облезлое! Ты чем думал, а?!

Хольм застыл у стены, молча глядя на мрачного и тоже ничего не говорящего отца. Впрочем, нужды в этом и не было, брат старался за всех. С того момента, как они переступили порог отцовской спальни, Бран и минуты не помолчал. Давно он так не орал…

– И что я должен был сделать, по-твоему? – хмуро спросил Хольм, дождавшись, когда младший смолкнет, чтобы перевести дух. – Дать ему тебя убить?

– Тупица! – завопил снова набравший воздуха в легкие Бран. – Рассказать ты должен был! Мне! Вчера! Сразу, как услышал! Неужели непонятно?

– Понятно, – ровно согласился Хольм. – Я бы тебе рассказал, а ты бы все решил, да? Ну и что именно? Взял бы Росомаху заранее? Так его слово против слова Медведей! Они просто от всего откажутся! А если признаются – начнется война!

– Нет, братец, ты все-таки пенек, – устало и на диво спокойно сказал Бран, останавливаясь и глядя на него золотисто-карими отцовскими глазами. – И еще какой… Мы бы время выиграли, понимаешь? Вот этого всего точно бы сегодня не случилось! Да, мы бы взяли Росомаху по-тихому. Или ночью, или прямо на ярмарке. Им пришлось бы искать нового наемника, а за день такие дела не делаются. Через три дня ярмарка бы кончилась, Медведи уехали домой не солоно хлебавши, а у нас было бы время подготовиться к… да к чему угодно! А теперь что? Ты хоть понимаешь, как на меня дружина смотрит, а? Твоя дружина, Хольм! Они и так на всех углах орут, что вождем ты должен быть, а не я! А теперь вовсе…

– Дружина без моего слова ничего не сделает, – процедил Хольм, изнывая от бессильной вины и злости на самого себя.

Пока Бран просто кричал, а отец молчаливо осуждал, терпеть это было легче. Теперь же Хольм ясно понимал, в какую ловчую яму спихнул клан своей гордыней и желанием решить все самому. Вчера это казалось безупречно верно! А ведь если подумать, Бран во всем прав…

– Уверен? – усмехнулся Брангард, скрестив руки на груди и глядя на него с холодной злостью. – Вот прямо за каждого из них поручишься головой? И за родичей их? И за каждого дурня в клане?! А был бы я Медведем, я бы теперь на руках тебя носил за такой подарок! Им всего-то осталось тебя пришибить, а на меня все свалить! И твои дружинники меня голыми руками на куски разорвут за своего Клыка! Потому что все поверят! Ой, Хольм…

Он стиснул виски ладонями и покачал головой. Потом убрал руки и посмотрел с такой обидной жалостью, что у Хольма что-то гадко потянуло внутри. Ну да, не силен он в хитрых тропах клановых дел. Не его это! Но ведь за это Бран его всегда и любил, неизменно повторяя, что доверяет, что Хольм – единственный, кто не предаст, не ударит в спину…

– Хватит, – уронил тяжело и мрачно отец, отходя от стены и садясь на кровать. – Что теперь толку кричать? Бран, Медведями сам займешься. Чтоб дорогие гости без охраны даже в уборную нос высунуть не могли. А как только ярмарка кончится – духу их в городе остаться не должно! Войны все равно не избежать, мы Рысям помощь обещали, но нужно потянуть, сколько получится. У нас теперь новое русло – главная забота. Чтобы корабли как можно скорее пошли напрямую…

Он поморщился и тоже потер виски ладонями, а глаза сурово блеснули из-под широких густых бровей. Хольм опять отчетливо почувствовал себя лишним. Нашкодившим щенком, который своей дуростью поломал важные взрослые планы. Ну да, сейчас река важнее всего! Тяжелые торговые суда Кабанов пока что идут мимо земель Черных Волков по землям Медведей, но если Кабаны смогут по новому руслу сократить путь до большой воды в полтора раза, как говорил Бран, им будет выгоднее заключить новый союз уже не с Медведями, а с Волками…

– Войны не избежать, – эхом откликнулся Брангард, словно читая его мысли. – Нам бы сейчас договор с Кабанами ох как пригодился! Но сначала нужно решить, что с Рысями делать.

Он отошел с середины комнаты, где стоял, словно прикрывая Хольма от отца, и упал в низкое мягкое кресло возле пустого очага. Летом огонь в открытом устье печи не горел, но Хольму ярко вспомнилось, как в детстве он любил сидеть там вместе с Браном у отцовских ног…

Рыси? Хольм стиснул зубы, уговаривая себя, что стоит помолчать. Он и так вчера наговорил отцу лишнего. Но как сдержаться, если речь идет о Лестане? Ну почему за эти дни он так и не поговорил с девушкой?! Откуда эта странная трусость? Никогда Хольм не робел с девицами, но под мягко сияющим взглядом серебристых глаз юной Рыси ему даже рот открывать не хотелось. Разве могут слова передать, что он чувствует к ней?!

– Сигрун говорит, что дочь Рассимора уже выбрала Брана, – так же мрачно сказал отец. – Видит Мать-Волчица, я надеялся на иное. Помолчи! – предостерегающе бросил он вскинувшемуся Хольму. – Сам видишь после сегодняшнего – клан ты не удержишь! Это тебе не мечом махать, здесь думать надо! Наперед и обо всем сразу! С тебя, дурня, шкуру снимут – а ты и не заметишь. Только удивишься, что хвоста нет – махать нечем. Если Рысь останется у нас, так тому и быть. Но тянуть больше нельзя. До конца ярмарки она должна дать ответ, кого выбирает.

– И как ты меня с ней отправишь, если я не поеду? – глухо спросил Хольм, ненавидя в этот момент и себя, и отца, и даже Брана. – На цепи потащите?

– Да хоть в клетке повезут, если придется! – рявкнул отец, вскакивая с кровати. – Совсем ополоумел, щенок драный? Хочешь дождаться, пока тебе голову брата принесут? Если ты немедленно из клана не уберешься, так и будет! Я не для того город строил, чтобы все прахом из-за одного дурня пошло! Тебе что важнее, власть или семья? Угробишь ведь клан, пар-р-ршивец…

Хольм промолчал. Злая горькая обида стиснула горло, комом встала в груди, пеленой застелила взгляд. Комната, освещенная парой подсвечников, и фигуры отца с братом поплыли перед глазами… Как же противно! Неужели отец действительно думает, что Хольм рвется к власти? И для этого готов переступить через Брана? Да он всего лишь хочет, чтобы на него не смотрели, как на выродка!

– Не надо так, отец, – тихо сказал из кресла Брангард. – Я Хольму верю. А ты слишком часто слушаешь мою мать. Сам знаешь, она в нем ничего достойного не видит. Хольм – хороший вожак и Клык отменный. Суди Мать-Волчица немного иначе, я бы сам сказал, что он должен быть главой клана, а я при нем советником. Только не получится…

В его голосе звучало такое искреннее сожаление, что Хольму стало немного легче. Совсем не отлегло, но перестали рвать изнутри острые когти обиды хотя бы на брата. Ведь и правда Брангард не виноват, что родился умным и хитрым, как лис. А еще красивым и сладким на язык, что так нравится девушкам. И лучше не думать, как смотрит на младшего Лестана, иначе… Хольм с ужасом вдруг понял: он может смириться и отдать брату место наследника. Но не Лестану!

Ком в горле уже рвался наружу рычанием, и Бран бросил в сторону Хольма острый предупреждающий взгляд, словно хотел что-то сказать, но при отце не мог. «Если бы Сигрун все эти годы не настраивала отца против меня, – с глухой ненавистью подумал о мачехе Хольм. – Если бы не ссорила нас с Браном, не пела в уши всем, кто готов был ее слушать. И Лестану наверняка она напугала тем, что я чудовище и не могу управлять своим зверем. Давно ведь разговоры такие идут! Если бы не Сигрун, все могло быть иначе! Отцу не пришлось бы выбирать между мной и Брангардом! И Лестана досталась бы мне как старшему и наследнику! И клан – тоже… А я бы всю жизнь любил Брангарда, как положено брату, и слушал его советы. Сам же знаю, что послушать их стоит. Но теперь все неправильно… Будто в мутной реке плывешь под водой!»

– Что и говорить тогда об этом? – раздраженно отозвался отец. – Не получится у вас править кланом вдвоем… – Он осекся, и Хольм будто услышал отцом не сказанное: «Сигрун не даст». – Так что пусть дочь Рассимора решает сама. Пойдете сегодня вечером на праздник, будете пить, танцевать, веселиться. Покажете всем, что семья вождя крепка и нерушима, ясно?! Что вы, братья, друг за друга горой! И не вздумайте подраться за девчонку!

Он наклонился и принялся расшнуровывать короткие полусапожки, явно намекая, что разговор закончен.

– Как скажешь, – ровно сказал Брангард и встал из кресла, снова бросив на Хольма многозначительный взгляд. – Тогда мы свободны? До вечера?

Отец кивнул, и Брангард, крепко взяв Хольма за плечо, почти силой увел его, молчащего, из комнаты. Выволок в коридор, плотно закрыл за ними обоими дверь, протащил Хольма несколько шагов и стиснул его плечи уже двумя руками, выдохнув:

– Ну и натворил ты дел, братец! Сам себе нагадил так, что ни одному Медведю не под силу!

– Отстань, – бросил Хольм, старательно отводя взгляд. – Без тебя тошно.

– Сейчас еще тошнее будет, – пообещал Брангард. – Если Лестана выберет не тебя… А ты сам понимаешь, кого она уже выбрала… Хольм, тупая башка, не рычи! Еще раз на меня оскалишься – по зубам получишь! Держи зверя, коврик ты блохастый!

– Прости, – выдавил Хольм, действительно устыдившись.

Что это с ним? Почему последние дни волк рвется наружу так, что в глазах темнеет от старания удержать свою звериную часть на привязи воли? Раньше управлять зверем было куда проще, что бы ни говорила Сигрун!

– Так вот, – тихо и быстро продолжил Брангард, сжимая его плечи крепкими пальцами почти до боли. – Если дочь Рассимора останется здесь, отец тебя все равно отошлет. Только не к Рысям, а к Лисам или Серым Волкам. Понимаешь?

– Ну и какая мне разница? – старательно растянул губы в усмешке Хольм. – Да хоть к тем же Кабанам! Все равно!

– А, ну тогда конечно! – язвительно сказал Брангард. – И чего я тогда беспокоюсь? Раз ты уже решил, что Лестана тебе не нужна. Тогда я сам на ней женюсь, причем с удовольствием. Девушка красивая, дети славные будут… Хольм…

Голос брата слабо пробивался сквозь алое марево. Хольм вдохнул теплый воздух, пахнущий ламповым маслом и, почему-то, страхом. Ну, лампа горит на стене в конце коридора, а страх… Он опомнился, вдруг поняв, что притиснул Брангарда к стене. Что брат стоит на цыпочках и пытается отвести руки Хольма, что сжимают его горло.

– Бран… я…

Хольм торопливо отпустил его, ожидая, что вот-вот карие глаза брата вспыхнут злостью, но Бран потер горло и выдохнул:

– Тупица ты! Ладно, матушка про это молчит, ей выгодно, чтобы тебя диким считали. Но неужели ты сам до сих пор не понял?

– Чего не понял? – тихо спросил Хольм, на всякий случай отступая на шаг и ужасаясь тому, что едва не натворил. – Бран, прости! Я не хотел… Я будто с ума сошел… Не понимаю…

– И клыки сами по себе отрастают! – подхватил Брангард, глядя на него с какой-то странной жалостью. – Стоит хоть слово сказать про твою Лестану, у тебя зверь изнутри лезет. Хольм, да что же ты болван такой? Ты же с первого взгляда на нее с ума сошел! Если, конечно, он у тебя был, ум этот… Ты ее запах чуешь? Издалека?

– Да, – растерянно подтвердил Хольм. – Но я всегда запахи хорошо…

– И чем она пахнет?

– Земляникой! – выпалил Хольм и зажмурился. – Родниковой водой! Солнечным светом, летним лесом…

– Счастьем? – подсказал Брангард очень тихо и добавил, пока Хольм осознавал сказанное и услышанное: – Братец, она твоя истинная пара. Самой Луной тебе, дурню мохнатому, предназначенная.

Хольм еще раз шагнул назад, словно от удара, недоуменно и испуганно воззрился на Брангарда. Истинная пара? Половинка души, разделенной на двоих? Живая сказка, что встречается все реже и реже? Но…

– Быть не может, – прошептал он непослушными почему-то губами. – Бран, она бы меня тоже узнала! А она… Она меня боится! Она в тебя влюбилась!

Младший смотрел на него все с той же непонятной жалостью, словно на смертельно больного или раненого. А у Хольма всплывало в памяти все, что он чувствовал при взгляде на Лестану. Сумасшедшая нежность, благоговение, желание быть рядом, прикасаться, заглядывать в глаза и дышать ее запахом, гладить серебристые волосы девушки и ее тонкие пальчики, любоваться, защищать, носить на руках, пробовать на вкус ее гладкую светлую кожу языком…

И запах! Как он не понимал этого раньше? Все оборотни пахнут своим зверем. Волком, барсуком, лисой… По аромату тела можно узнать возраст и здоровье, силу и настроение. И только избранная Луной пара пахнет своей второй половине чем-то особенным! Не зверем или человеком, не живой плотью, шерстью, кожей, а счастьем, как и сказал Брангард. Сводящий с ума запах, единственный на земле!

– Почему она меня не узнала? – снова спросил он растерянно, пытаясь понять и вместить это невероятное знание, которое меняет все.

– Потому что Лестана еще не призвала своего зверя, – терпеливо объяснил Брангард. – Ты чем вообще слушал, когда шла речь о договоре? Ей двадцать лет без одного месяца, а она еще ни разу не перекинулась. Ну как она почует свою истинную пару, если она человек? Хольм, ты меня слышишь? Она может остаться всего лишь человеком, понимаешь? Тогда она потеряет место наследницы клана. И дети у нее, скорее всего, родятся обычными людьми. И она никогда не почувствует к тебе того же, что ты к ней…

– Я люблю ее, – тихо сказал Хольм, не понимая, какое значение имеет вот это вот все, о чем говорит Брангард, явно считая свои слова очень важными. – Мне все равно, кто она. Человек или оборотень, правительница клана или… Я ее никому не отдам. Даже тебе.

– Ты ее совсем не знаешь, – вздохнул Брангард. – Не рычи, я же не говорю о ней плохо. Просто ты не понимаешь, какая она… Хольм, ты твердо все решил? Ну, истинная пара, бывает. На словах это все красиво, а вот как в жизни окажется? Но никто вас двоих на одну цепь не сажает. Она может выйти за другого, ты – найти себе невесту по вкусу. Оба будете счастливы, главное – не встречаться. Но это как раз легко… Да не сверкай ты глазами. Не буду я у собственного брата истинную пару отбивать. Но она-то этого не понимает! И не поймет, пока зверь не проснется, а тогда может уже поздно быть. Твой волк потому и рвется наружу, чтобы добраться до ее рыси. И рысь идет к нему навстречу. Но времени мало! Чует мое сердце, Лестана сама своего зверя боится, вот и не выпускает ее. А отец нам дал три дня, пока не кончится ярмарка. И я очень боюсь, что матушка даст еще меньше.

Хольм постарался думать спокойно и хладнокровно. Если Лестана его истинная пара, они должны обручиться, а потом у нее будет время успокоиться, призвать рысь и понять, что Хольм предназначен ей самой судьбой. Если никто не вмешается. И… это получается, что Хольму придется уехать к Рысям?!

– Сам решай, братец, – тихо сказал Брангард, опять читая его мысли, зараза премудрая. – Если ты выбираешь Лестану, я сделаю так, что она согласится выйти за тебя. Но тогда тебе одна дорога – в Арзин, к Рысям. Или делай, что хочешь, ищи себе другую судьбу, но подальше от клана, пока у нас тут кровавая свара не началась.

– Я согласен, – кивнул Хольм, чувствуя, как по спине словно ледяной ветер подул. – Пусть будут Рыси, лишь бы с ней! Но как? Она же видеть меня не хочет!

– А вот это уже моя забота, – усмехнулся Брангард, ярко блеснув глазами в полумраке коридора. – Только делай все, что я скажу. Иди переоденься, да смотри – понаряднее. Кровью от тебя пахнет… – Он слегка поморщился, но тут же вздохнул: – Не обижайся. Я тебе и правда очень благодарен, старший. Понимаю, что ты меня спас. Ну уж как вышло. Хоть ты и пенек мохнатый, а я тебя тоже люблю. Но на вечере тебе придется потерпеть. Я буду ухаживать за Лестаной, а ты ей на глаза особо не лезь. Не вздумай ревновать, слышишь? Если сорвешься, потеряешь ее точно! Много не пей, держись рядом, поглядывай по сторонам за нас обоих и жди. В полночь я к тебе подойду и скажу, что делать дальше. Ты мне веришь, Хольм?

Он пытливо заглянул в глаза, и Хольм кивнул, решившись. А кому еще верить, если не Брангарду? Младший хитер как лис, но Хольму никогда не врал напрямую. Да и разлучить избранную пару, встав между ними, дело опасное. Не знаешь, чем обернется! Нет, если Брангард говорит, что поможет, ему следует верить. И терпеть… Как бы тошно ни было!

– Я тебе верю, – проговорил Хольм с трудом. – Мы же братья.

– Мы братья, – подтвердил Брангард, и его взгляд снова блеснул в свете горящей лампы опасно хищным золотом.

* * *

К вечеру Лестана совсем успокоилась. Ярмарка гудела, словно растревоженный улей, все обсуждали поединок, но Брангард почти сразу ушел, не забыв, правда, извиниться, что оставляет гостей. Но дела клана! Госпожа Лестана ведь понимает?

Еще бы она не понимала! Было очень похоже, что через Росомаху на Брангарда покушался кто-то другой, сильный и коварный, а это значит, что молодой Волк в опасности. Улыбнувшись, она подала на прощание руку, которую Брангард учтиво поднес к губам, коснулся ими самых кончиков пальцев и пообещал, что обязательно будет сопровождать ее вечером на празднике. Ведь прекрасная госпожа Лестана и ее спутница окажут честь хозяевам? И исчез в толпе.

Лестана чуть закусила губу, растерянно глядя ему вслед, потом повернулась к Ивару, напряженному и хмурому. Но спрашивать ни о чем не стала, потому что вернулись два сияющих, как начищенная медь, Волка-дружинника. Глаза горят, лица раскраснелись, только что зубы не щелкают! И с языка не сходит Хольм! Какой он отважный, как владеет оружием, какой умелый да удачливый, а уж дружинникам – прямо старший брат и отец родной! А еще в том году Медведям дал укорот, но они, видно, уже забыли, если снова обнаглели…

– Так это господин Хольм в том году командовал в стычке у Серого Ручья? – спросил Ивар, и Волки разом закивали.

– Он самый! Эх, нас тогда еще в дружине не было! – с сожалением отозвался Лейв. – Но, говорят, еще большая драка готовится. Вы ведь за этим приехали?

И он с восторженным ожиданием посмотрел на Ивара.

– Мы приехали в гости, – улыбнулся одними губами двоюродный братец, но глаза у него так и остались пасмурными. – Ради дружбы и знакомства. Об остальном будут говорить вожди.

Волки понятливо кивнули и выспрашивать больше ничего не стали. Помогли донести покупки, поклонились Лестане, а Кайсу облизали взглядами так, что подруга фыркнула и обещала каждому по танцу. Вечером! А потом решительно отправила прочь и Волков, и даже Ивара, заявив, что разговоры подождут, а им, девушкам, нужно заняться действительно важными делами. Волосы переплести, платье подготовить… Пообедать без лишних глаз!

– Ивара-то зачем выгнала? – вздохнула Лестана, когда они с Кайсой остались одни. – Мне с ним поговорить надо.

– Надо, – кивнула подруга и рассудительно добавила: – Но сначала пусть он успокоится хорошенько. А то ведь думает только о том, как бы Хольму хвост надрать. Ох и не любит наш Ивар проигрывать!

– А кто любит? – пожала плечами Лестана.

Утреннее странное возбуждение прошло, ей стало тоскливо и почему-то холодно. Захотелось устроиться перед открытым огнем, завернуться в меховое одеяло… И поесть! В желудке сосал голод, будто она дня три крошки в рот не брала! Мясо с хлебом на ярмарке? Не было этого, а если и было, то как-то давно и мало.

Кайса перехватила ее жадный взгляд на корзину, стоящую возле стола, понимающе улыбнулась и пообещала:

– Сейчас! А то видела бы ты себя в зеркале! Всех женихов распугаешь, они подумают, что ты их съесть хочешь, а не… О, колбаска!

Она торжествующе вытащила из корзины тугое кольцо копченой колбасы, умопомрачительно пахнущей приправами, разломила. Лестана схватила протянутый кусок, успела подумать, что нельзя же так! Надо порезать, красиво уложить на тарелку, добавить хлеба… И опомнилась, когда уже впилась в сочное мягкое мясо зубами, а по пальцам потек золотистый жир.

– Это Рысь, – успокоила ее Кайса, доставая все-таки плоскую лепешку. – Ничего, потом полегче будет. Как первый раз обернешься!

Она подвинула столик прямо к кровати, села рядом и ласково погладила смущенную Лестану по плечу. А потом, разом сменив тон с шутливого на серьезный, сказала:

– Леста, милая, с Иваром ты, конечно, поговори, но уже потом, когда сама для себя все решишь. А то ведь он за тебя это сделает с радостью! Опомниться не успеешь, окажешься замужем за Брангардом! А наш умный котик с мягкими лапками – на месте наследника вместо тебя.

– Он не такой! – воспротивилась Лестана, торопливо проглотив то, что откусила. – Ивар верен нашей семье. Он поехал с посольством, чтобы помогать мне!

Кайса посмотрела на нее с обидной жалостью, как на котенка-несмышленыша, и Лестану кольнуло в сердце ядовитое сомнение. Она доверяла Ивару! Конечно, доверяла! Он ее родич, почти брат… Но почему Ивар в гостях у Волков постоянно выставляет ее глупышкой, думающей только о нарядах? Почему не скажет откровенно, что думает о предложении Сигрун, а юлит и не дает никаких советов? Зачем он вообще затеял сегодня этот поединок лучников? Просто хотел повеселиться и защитить честь Рысей? А если бы Хольм проиграл и обиделся? Рысям сейчас никак нельзя ссориться с сыном вождя, у которого они ищут помощи.

Лестана чуть было не обняла себя руками за плечи, но вовремя вспомнила, что пальцы жирные. Да и колбасы еще хотелось так, что в глазах темнело. Она взяла с блюда еще один кусочек и заставила себя жевать медленнее. Что ж, и правда хватит быть глупышкой, заглядевшейся на красивого Волка. Наследница должна думать о пользе для клана, а не о собственных чувствах. Что будет, если вернуться домой с Хольмом?

«Ничего особенно хорошего, – мрачно признала Лестана. – Отцу и матушке он вряд ли понравится. Но нам нужен договор с Волками! Я останусь наследницей, потом когда-нибудь стану правительницей, а Хольм будет моим консортом. Править Рысями ему никто не позволит, но… в дружине его примут. Может быть, он станет следующим Когтем… тоже когда-нибудь! Но если я выйду за Брангарда и останусь у Волков, единственный наследник отца – Ивар. Братец никогда не говорил, что хочет править кланом… Угу, было бы странно, если бы он сказал это мне! Так что же, Кайса права?! А я все-таки дурочка, не видящая того, что творится под самым моим носом? Как же не хочется в это верить… И отец ему доверяет, иначе не послал бы сопровождать меня!»

Она протянула руку и поразилась, когда пальцы наткнулись на пустую тарелку. Что, колбаса кончилась?!

– Я порежу, – невозмутимо пообещала Кайса. – Ты ешь давай, а то еще в обморок на танцах упадешь! Волки скажут, что мы им полудохлую невесту привезли.

Она скоро покромсала и подложила на блюдо несколько ломтей копченого мяса, лепешку с сыром и другую, с жареной печенкой… Сама цапнула что-то, и тут в дверь постучали. Кайса удивленно вскинула брови и пошла открывать, а Лестана сглотнула слюну, алчно глядя на еду.

– Подарок от господина Брангарда для прекрасных Рысей! – звонко проговорил парнишка-Волчонок и внес в комнату охапку шкурок, гордо улыбаясь поверх них.

Сложил на постель, поклонился и исчез, не забыв прикрыть за собой дверь. Кайса подошла к кровати и поворошила груду переливчатого меха.

– Соболя, – сказала она задумчиво. – Темные, те самые. А еще, смотри-ка, золотистая куница! И как много… На две шубы, что ли?

– Конечно, на две, – счастливо улыбнулась Лестана, торопливо вытирая руки и подбегая к кровати. – Кайса, он такой учтивый и внимательный! О тебе тоже подумал!

Она запустила пальцы в мягкие теплые шкурки, не разбирая, где какие, подняла и прижалась к ним щекой. Как приятно… И во много раз приятнее, что это подарок Брангарда! Милого умного Брангарда, одарившего не только ее, но и Кайсу!

– Ты какую хочешь? – предложила она, закрыв глаза от удовольствия. – Выбирай первая!

– А что тут выбирать? – удивилась Кайса. – Ты еще на ярмарке на этих соболей глаз положила. Да и темный мех тебе больше пойдет. Или ты куницу хочешь? – И добавила странно неодобрительным тоном: – Надо же, первый раз вижу, чтобы парень так умело ухаживал. До родителей твоих не добраться, Ивар и так за него, теперь мне угодить решил? Ну, хитрец…