Обучение

Миошан смутился.

— С одной стороны — ты права и вряд ли тут используют такие же недомолвки и хитрости, как в Тартаре. Но с другой — что нам остаётся делать?

— Дочитать правила прежде, чем спорить, — рассмеялась Вира. — Я тут пометку интересную нашла. «В случае невозможности по каким-то причинам выполнить пункты…» тут в том числе и нужный указан и сказано, что можно их отложить или исполнить другим образом. То есть, поскольку таможенник сбежал, мы имеем право пройти регистрацию позже или уже не на вокзале.

Внимательно перечитав информацию, убедилась, что подруга права.

— Тогда можно попытаться пойти в милицию и зарегистрироваться там, — вспомнив совет таможенника, предложила я.

Прий оценивающе окинул взглядом кучу вещей.

— В принципе, утащить можно, хотя всё равно лучше ненужную сейчас часть где-нибудь оставить.

Быстро рассортировав вещи на две сумки: необходимый минимум и всё остальное, все мы, теперь уже вместе, перешли на пассажирский вокзал и отыскали камеры хранения. Они не вызывали ощущения надежных: охраны рядом не видно, дверцы ящиков прозрачные, а замки хотя и есть, но не работают. Даже табличка, что, в связи с отпуском оператора, сейчас здесь бесплатное самообслуживание, не утешила. Смысл-то от камер, из которых наше добро может забрать любой желающий? К слову, судя по отсутствию вещей в камерах, другие пассажиры тоже не рвались пользоваться сомнительной услугой.

— Так… так… — я задумчиво огляделась.

— Орилес — город мелкий, — заметил Прий. — В мелких городах, по сравнению с крупными, часто страдает сфера услуг.

— В Бурзыле как-то не страдала, — сказала я.

— Здесь тоже не страдает, а уже сдохла, — добавила Вира и отправилась к бесплатному терминалу.

Узнав о существовании рядом ещё двух мест, где можно оставить вещи, мы пошли туда. Первая комната оказалась заперта (несмотря на то, что, согласно расписанию, должна работать), а во второй охранника найти не удалось, зато имелись такие же прозрачные камеры и ввергшее меня в шок объявление. В нем говорилось, что сегодня уже никого не будет, указывался счёт, куда переводить деньги за пользование услугами и «на случай, если ты забыл пароль от своей ячейки» универсальный код, позволяющий открыть любую камеру хранения. Кстати, в некоторых камерах лежали вещи… вот только мне почему-то показалось, что оставили их ещё до отхода охранника и вывешивания универсального кода на всеобщее обозрение.

— Второй вариант — здесь не воруют, — с большим сомнением предположила Вира.

— Особенно приезжие, — лукаво поддакнул Прий.

— А вот насчёт этого надо проверить, — заметила я и в очередной раз посетила общий терминал. С трудом дождалась, пока какой-то подросток пройдёт уровень (вот зачем на справочном компьютере такие дополнения?), поставит игру на паузу и неохотно пустит посмотреть информацию.

— Нет, пассажирский поток большой — тут пересадочная станция, причём не только грузовая, как в Бурзыле, а универсальная, — поделилась с друзьями. — Народа приезжает много, в том числе с пограничных территорий — то есть гарантии безопасности наших вещей нет.

— Значит, таскаем с собой, — подвёл итог разговору Прий.

Станция оказалась не просто подземной, а очень глубокой, при этом местный аналог эскалатора не работал, поэтому на высоту почти двадцатиэтажного дома пришлось подниматься пешком. Я тихо бурчала себе под нос, костеря безответственность и бардак, творящийся в Древтаре, Вира поддакивала, а Прий утешал.

— Всё лучше, чем на тартарской свалке было. Не воняет и теплее. Разве нет?

— Так-то может и так, — проворчала я и порадовалась, что краткую информацию об Орилесе, в том числе, о климатических условиях, посмотреть не забыла. — Но здесь вообще аномальная зона для этих широт. Даже сейчас погода летняя, а в Бурзыле наверняка уже снег лежит.

— Вот и наслаждайся теплом, пока получается, — посоветовал Прий.

— Ничего-ничего, ещё неизвестно, где ночевать будем — может, вообще на улице, — мрачно напророчила я и поняла, что слишком быстро привыкла к хорошей жизни. Ещё даже условный год учёбы не подошёл к концу, а уже появились претензии к таким мелочам. Нет, так продолжать нельзя. Решительно поправила лямки сумок и заставила себя взбодриться. — Хотя да, ты прав — у нас всё отлично, так что нечего тут ныть.

Вира удивленно на меня покосилась.

— Это я сама себе, — пояснила я. — А то раскапризничалась, понимаешь.

Туннель вывел в густой лес, похожий на инопланетный аналог мангровых зарослей. Растения поднимались прямо из воды… и в неё же уходила дорога.

— Тёплая, — заметила я, зачерпнув рукой желтовато-зеленоватую полупрозрачную влагу, задумчиво проследила за промелькнувшей сбоку, в глубине, тенью чего-то крупного и рептилообразного, на всякий случай отошла и полезла в компьютер — перед подъёмом мы ещё раз зашли к терминалу и скопировали с него информацию о городе.

— По эпидемиологической обстановке нам подходит, — заметила Вира.

— Опасных для нас хищников в городе быть не должно, — в свою очередь сказала я.

— Участок стражей и корпус имперской гвардии вон там, — указал Прий. — Но может, лучше сначала зайти в университет и попытаться устроиться на проживание?

Как назло, нужное учебное заведение и его общежития располагались совсем в другой стороне. В результате мнения разделились: миошан считал, что лучше сначала устроиться, я — что зарегистрироваться, а Вира тоже хотела поселиться, но сомневалась, что это получится. Посовещавшись, мы решили разделиться: мы с Прием туда, куда собирались, а Вира пройдётся по городу и попытается разузнать обстановку там. Поскольку связь восстановить пока так и не удалось, через несколько часов встретимся здесь же.

К счастью, дорога под водой продолжалась, так что завязнуть не грозило, и глубина оказалась небольшой — всего по пояс. Вспомнив, что в Древтаре отношение к одежде практически аналогично таковому у тартарцев (то есть — ходи как хочешь), я разделась до нижнего белья и сложила вещи в сумки, чтобы не намочить. А потом побрела в сторону местного аналога милиции.

Участок оказался открыт и, судя по расписанию, работал круглосуточно. Вот только бардак добрался и сюда — пройдя по коридору и даже заглянув в кабинеты, я никого не нашла. Вышла на крыльцо, расположилась чуть сбоку и приготовилась ждать: ведь не должно же быть так, чтобы даже полиция полностью игнорировала свои обязанности? Нет, в принципе можно попробовать навести справки в корпусе имперцев… вот только вряд ли он занимается такими делами. Ладно, отдохну, и если никого не дождусь — тогда стоит попытаться. Не казнят же за это, в конце концов?

— Тут за кустом коврики есть, — сообщил подлетевший пернатый и показал пример, вытащив и развернув подстилку, а потом разлёгся на ней, вытянув ноги и небрежно раскинув крылья.

— Не знаешь, скоро кто-нибудь из стражей придёт? — поинтересовалась я.

— А там всегда один из дежурных есть. Но сегодня тартарские студенты приехали и наверняка попытаются через нас регистрироваться. Вот дежурный и следит, чтобы вовремя спрятаться от всех подозрительных.

Я прищурилась, зацепившись за небрежно сказанное «нас». Но сразу в атаку не пошла.

— Всё равно им ведь где-то надо оформить документы.

— Это да. Но, во-первых, есть таможня на вокзале, а во-вторых, нынешний дежурный надеется затянуть до конца смены. Он слишком ответственный, поэтому ему оформлять иностранцев такая морока…

— А когда смена?

— Уже через несколько минут.

Задумчиво посмотрев на здание, я уточнила:

— Следующий дежурный тоже ответственный?

— Нет, я халявщик, так что можешь в мою смену регистрироваться, — благосклонно разрешила птица.

Вот только это предложение не обрадовало и, решительно встав, я отправилась искать прячущегося стража. И всё-таки добилась успеха, обнаружив ушастого гуманоида под одним из столов.

— Страж?

— Студентка? — обреченно поинтересовалась та. — Одна или вас там много?

— Одна, но вообще-то нас трое — только двое не здесь.

Женщина посмотрела на часы.

— А давай ты сделаешь вид, что меня не нашла? — попросила она. — А я тебя печеньем и чаем угощу.

— Неужели нас оформить так долго и сложно?! — не выдержала я.

— Да нет. Но это ответственность… и вообще.

— Слушай, ты же страж, — с трудом взяв себя в руки, указала я. — И, согласно вот этим правилам, здесь можно зарегистрировать прибытие.

Женщина задумалась на несколько секунд, а потом неожиданно оживилась.

— Спасибо, что напомнила! У нас же вообще нет сотрудников с достаточным допуском, поэтому мы иностранцев не оформляем. Это тебе надо в райцентр съездить, а лучше в региональную столицу. Там даже филиал вашего посольства расположен, и можно легко всё оформить. К тому же там есть на что посмотреть…

Я чуть не зарычала. Да Тартар по сравнению с местными — идеал порядка!

— Я не хочу легко всё оформлять или на что-то смотреть! Нам нужна просто регистрация.

— А я не имею права её вам дать, — радостно ответила страж. — И на нашей таможне тоже не имеют права. Не веришь — могу документы показать.

— Покажи, — согласилась я. Кратко просмотрев закон, убедилась, что женщина не лжет, и уточнила. — А где тогда?

— В региональной столице точно получится. Можно ещё в райцентр попробовать, но там гарантии нет — вдруг все нужные люди разъехались, — ушастая снова посмотрела на часы. — Ну вот, и моё дежурство закончилось. Удачи тебе.

Я мрачно посмотрела вслед гуманоиду, подозревая в изощрённом издевательстве, и не стала отвечать. Уже нет уверенности, что смогу не нагрубить.

— Привет посетителям под столом! — в комнату заглянула птица. — Ты что, тут на ночлег договорилась остаться?

— Разве можно? — устало спросила я.

— Я не против, но лучше в камере временного задержания, — посоветовал пернатый. — Там удобнее.

— …и запереть получится.

— Ну так что, регистрироваться будешь? — поинтересовался страж, проигнорировав мой выпад.

— А разве ты имеешь право оформлять такие документы?

— Нет, конечно, — изогнул шею собеседник. — Но если всё по правилам делать, то придётся ещё куда-то ехать…

— Я бы, может, и хотела, — вздохнула в ответ. — Но некий куратор запретил нам нарушать законы. А, насколько понимаю, это против закона.

— Так, — птица пододвинула насест к столу и удобно на нём устроилась. — Этого куратора случайно не Фуньянем зовут? — дождавшись подтверждения, продолжила. — Да, этот вредный, любит над младшими пошутить и задачу усложнить. А потом поиздевается, что даже с такой мелочью иностранцы справиться не могут.

— То есть, уже не в первый раз?

— Каждый раз что-нибудь новое придумывает, но в своём стиле, — страж задумался. — Если хочешь, я зарегистрирую, но лучше всё-таки официально. Это или через столицу, или попробовать отыскать имперца… но только не пытайся это делать в их или рядом с их корпусом или университетом пространственных спецслужб.

— Почему? — удивилась я.

— Потому, что там они на службе и вряд ли согласятся помочь.

Пришлось уточнить, что вопрос был о гвардейцах вообще.

— Ах это, — страж весело что-то прочирикал. — Многие из них по закону могут оформлять иностранцев. Но в Орилесе официально этим не занимаются.

— Тогда зачем их искать?

— Так неофициально, в свободное время, они тоже имеют право тебя зарегистрировать, — лукаво указала птица.

Я с благодарностью взглянула на собеседника. Может, он и безалаберный, но совет дал неплохой.

Мы поговорили ещё несколько минут — в результате удалось получить пару номеров достаточно дружелюбных, по мнению пернатого, гвардейцев. Покинула участок в приподнятом настроении, и тут же пришёл сигнал о входящем сообщении. В нём говорилось о том, что регистрация пройдена и подключение к местному провайдеру оплачено. А едва успела дочитать, как зазвонил телефон.

— Софья, это ты нас оформила? — поинтересовался Прий. — Я тут узнал, что надо обязательно официально.

— Нет, не я. Но тоже об этом узнала.

— Не волнуйтесь, всё по форме, — сообщила тоже подключенная к разговору Вира. — Я тут на вертарцев случайно натолкнулась, посоветовалась с ними и всех нас оформила по правилам — через одного симпатичного гвардейца.

— Молодец! — одобрил Прий. — А вот с поселением не выйдет: нас вообще к университету не пустят — он закрытая территория. И селить не станут — так что надо искать в других местах.

— Могу узнать про камеру временного содержания, — с сомнением предложила я.

— Давай. А я тут поищу. Благо, связь теперь есть, так что потеряться не должны.

Честно говоря, успех Виры очень сильно поднял мне настроение. К тому же выяснилось, что страж не шутил и в камерах вполне можно переночевать — да ещё и с отличными удобствами. Единственное условие — чтобы в это время все помещения не оказались заняты нарушителями.

— Но Орилес — мелкий и спокойный город. К тому же военный и закрытый — тут все строго, — добавил пернатый древтарец. Я чуть не рассмеялась: если это «строго», то что тогда творится в остальной стране? А птица продолжила: — Так что, хотя камер целая дюжина, редко когда даже одна занята. Поэтому могу пустить не только на ночёвку, а даже пожить.

— Сколько? — тут же поинтересовалась я, уже понимая, что устраиваться придётся за карманные деньги.

— Так живите, — встряхнул крыльями страж. — Пока место есть, а вам жить негде — не жалко.

— Бесплатно?

— Я же сказал. Других стражей предупрежу, что занято. И даже код к замку активирую, если надо — чтобы другие не ходили. Знаю, что тартарцы очень насчёт этого переживают.

Переговорив с друзьями, я на всякий случай уточнила и, убедившись, что мы не нарушим закон, искренне поблагодарила за неожиданный приют. Что же до того, что он в камере — так это после жизни в клетке практически не смущало.

— Хорошо, — потянул миошан, сладко вытягиваясь на взятой из кладовой подстилке — дежурный разрешил ей пользоваться. — И деньги сэкономим.

— А средство — нет. Но это такая мелочь, — тоже счастливо улыбнулась я, обрабатываясь нейтрализатором. Если для Виры мои выделения не опасны, то про Прия такого не скажешь, а навредить другу не хотелось.

— Нет, я вам точно скажу — и тартарцы, и древтарцы немного того, — сообщила нам Вира. — Самые нормальные — это наши, вертарцы.

— Это мы ещё посмотрим, — усмехнулась я и замолчала, поскольку пришел список расположения коротких путей от Фуньяня. Сокурсники тоже просматривали сообщение.

— В Святограде мы провели половину условного месяца, — задумчиво потянул Прий. — Тут планируют задержаться примерно на месяц.

— Да уж, нелегкая задача, — кивнула Вира.

— Ничего себе здесь коротких путей! — оценив объем задания, восхитилась я. — Бурзыл и Святоград даже рядом не стоят! — и, ещё раз просмотрев список, добавила: — Учёбу придётся отложить, иначе не успеем всё обойти.

Друзья согласились: собрать достаточно материала, чтобы для нас вывели наиболее достоверные формулы — одна из самых актуальных задач.

Этим же вечером позвонил Ликрий, узнал, что мы устроились, и забежал в гости. Извинился за быстрый уход и признался, что ему действительно поступило распоряжение сверху. Но теперь, поскольку мы уже нашли место для жизни и оформились, запрет снят.

— Я тоже с документами закончил, — сообщил друг. — Но не через вертарцев, а в региональную столицу сбегал. Там с этим гораздо проще.

— А где поселиться, уже нашел? — спросила Вира.

— Да, иначе бы не имел права с вами контактировать, — улыбнулся Ликрий. — Зато теперь никаких ограничений нет. Надо только дождаться Ирину и по коротким путям можно ходить всем вместе.

Кстати, Ирина тоже устроилась, вот только оказалось, что с документами она попалась в ловушку Фуньяня и местных обычаев. Впрочем, из неприятностей это принесло только повод для издёвок вредного куратора.

А камера временного содержания действительно оказалась очень удобной. Тем более, что чуть дальше по коридору мы обнаружили шикарный гигиенический комплекс — ещё лучше, чем в общежитии в Бурзыле. К тому же следующий дежурный заглянул к нам и спросил, почему не взяли постели — после чего показал ещё одно служебное помещение с небольшим количеством мобильной мебели и бельём. А что самое удивительное — за весь этот шик так и не попросили ни копейки.

— В Тартаре тоже можно снять камеру в тюрьме, — поделился Прий перед сном, с мурчанием устроившись на пушистом пледе. — Мы с семьёй там как-то даже на неделю селились — денег на лучшее не хватало. Но пускали только за плату… и условия совсем другие были. А тут прямо как в хорошей гостинице.

— Это точно, — кивнула я, прикрывая дверь в коридор, по которому как раз проходила пара студентов из нашей группы, тоже напросившаяся на постой в участок.

А перед сном вспомнила, что когда-то давно говорил консультант в Свороване. По его словам выходило, что выжить в Древтаре намного легче, чем в Тартаре. И теперь, несмотря на все странности и особенности менталитета, с которыми пришлось столкнуться, в это поверить уже гораздо проще. По крайней мере — пока.

10 – 25 ноября 617134 года от Стабилизации

Орилес и окрестности, Древтар

Вопреки ожиданию, жизнь в Орилесе быстро вошла в рабочую колею. На удивление легко удалось договориться о съёме машины — чтобы ездить к коротким путям. Более того, Ирина умудрилась в экстренном порядке получить права. Не официальным способом, но таким, который вполне признаётся и часто используется в Древтаре.

Вообще, впечатления от этого государства, по крайней мере, нынешнего города, получились двоякие. С одной стороны, с первого, да и со второго взгляда, кажется, что вокруг никто не следует правилам и все, или хотя бы большинство, предпочитают отлынивать от работы. Но потом понимаешь, что не всё так просто.

Например, несмотря на наличие ограничивающего время работы расписания, почти все магазины, даже мелкие частные лавочки, открыты круглосуточно. А вот продавцов там застать как раз трудно: чаще всего просто свободный вход в помещение, открытый же пункт оплаты и доступ к товарам. Причём, в отличие от Тартара, без контроля, поэтому запросто можно что-то взять и выйти не заплатив. Иногда рядом с входом ещё стоял дополнительный терминал для комментариев, где удавалось проследить странную переписку. По типу: «взял две пачки в долг», «оставил товар в холодильнике» или «два десятка яиц, запиши на сестру», а то и «украл пирожок с капустой». Если вначале нашего пребывания появилось подозрение, что над приезжими издеваются (с камерами хранения), то теперь… Местные ведь и с собственным имуществом обращаются так же безалаберно! Ладно бы с чужим, но со своим: с товарами в магазине, столовой или кафе и даже личными вещами — это очень странно.

— Неужели здесь действительно не воруют? — поинтересовалась у дежурного стража как-то утром.

— Ты же уже вроде знаешь, — удивилась женщина из вида эделей. — У нас город маленький, спокойный и мирный. К тому же военный и закрытый — кого попало не пустят. Так что воруют, но мало. Здесь, в основном, птицы высокого полёта — зачем им воровать?

— А как в других городах? Воруют больше?

— Да примерно так же, — махнула рукой страж и продолжила выкладывать сухофрукты в вазочку. — Разве что порядка чуть поменьше.

Ещё меня очень удивил тот факт, что мы ни разу не столкнулись с поломанной техникой или явными разрушениями. Даже эскалатор на вокзале, как выяснилось, исправен — просто мы его не включили. И в пункте проката все машины были в прекрасном состоянии, хотя и не новые. А вот хозяев застать удавалось редко. Аналогичная картина выходила и с остальным: вроде бы никто работать не рвётся, а всё в порядке. Удивительно, но факт.

Не меньше меня поразила ещё одна особенность Древтара. Ещё раньше, из краткого курса по гигантским странам, узнала, что население здесь делится на несколько социальных слоёв. Самый низкий и многочисленный, в который входят почти восемьдесят процентов от всего населения носит название младших или младших древтарцев. При изучении у меня создалось впечатление, что младшие — завуалированное название рабов. Обычно бесхозных младших (а в эту категорию автоматически попадают все, кто не относится к более высоким социальным слоям) стараются сразу разобрать по так называемым «семьям», которыми командуют местные лорды. Младших могут подарить другому лорду, ими могут обменяться, иногда даже продать — но не отпустить на волю. Лорд имеет право послать их работать туда, куда захочет, наказать и даже убить. Естественно, при таких возможностях, мнение младшего вряд ли влияет на принимаемое относительно него решение. А единственный способ обрести свободу для состоящих в этом социальном слое — это перейти в более высокий. Но, чтобы добиться повышения, надо сдать какие-то особые экзамены и пройти специальную проверку — судя по контексту, там всё очень серьёзно.

Следующий социальный слой: древтарцы или птицы. По сути — обычные свободные люди. Удивляет только то, что их не обязывают платить налоги — в остальном данная категория вопросов не вызывает. Выше древтарцев стоит имперская гвардия или просто имперцы: представители этого социального слоя уже обладают немалой властью и, в том числе, имеют право становиться лордами — владельцами земель и основателями так называемых семей. А почти на самом верху — императорская гвардия или люди Маджита. В отличие от имперцев, они имеют ещё большую власть и могут единолично судить всех нижестоящих.

Уже по приведённому выше описанию, понятно, что Древтар очень милитаризирован. Кроме того, он является единственной гигантской страной, в которой власть принадлежит монарху, причем абсолютному. Нет, естественно, здесь тоже есть огромный правительственный аппарат, но император может в любой момент единолично заблокировать любое решение нижестоящих или, наоборот, в одиночку принять какое-нибудь постановление, которое тут же возводится в ранг закона. Маджит имеет право одним движением руки остановить или объявить войну, казнить и миловать… в общем, обладает огромной властью. Нигде, ни в одной другой гигантской стране, нет ничего подобного. В Миртаре бог-основатель вообще отстранён от управления, в Тартаре — состоит в правительстве на правах первого среди равных, в Вертаре — его слово при голосовании весит так же, как голоса трёх других, а в Мориотаре вообще странная анархия и все воюют со всеми. И лишь в Древтаре император обладает неограниченной властью, из-за чего это государство иногда резко меняет политику. Я долго удивлялась такой особенности и думала, как такое вообще возможно. Власть развращает, и странно, что Маджита ещё не отстранили… или Древтар не развалился. Хотя, судя по всему, местный император хотя и пользуется, но не злоупотребляет своими возможностями. А может, и вовсе на самом деле достаточно редко вмешивается в дела правительства и удовлетворяется самим фактом наличия огромной власти.

Естественно, при таком строе невольно ожидаешь порядка, военной выправки… в общем, совсем не того, что оказалось в реальности. Как ни удивительно, строгая иерархическая пирамида, судя по увиденному, не привела к жестокой тирании. И даже большинство младших, в принципе, удовлетворены той жизнью, которую вынуждены вести. Таковым был, например, продавец в полюбившемся мне продуктовом магазине. По его словам, получалось, что лорды будто бы просто главы семей, а не рабовладельцы.

— А как же обмен, передача или продажа? — скептически спросила я, сидя на широком подоконнике и лакомясь свежими фруктами.

— Всё правильно, — заверил мужчина. — Меня, вон, передали лорду жены, когда я с ней познакомился и решил отношения завести. Тем более, что Рийинис уже устал семьёй управлять и всё равно планировал её раздать и отказаться от звания лорда. А продажу ещё заслужить надо — либо чем-то хорошим отличившись и желая перейти к тому, кто на этом специализируется, или нахулиганив так, что без доплаты никто не возьмёт.

Продавец красиво расставил зелень за стеклом витрины и включил робота-уборщика.

— Всё, я здесь закончил, — сообщил он и без перехода продолжил: — Если же с лордом что-то случится, то его младших разбирают другие — чтобы не пропали без присмотра.

Я тоже вышла из магазина, напоследок взглянув на красующуюся на двери надпись «закрывайте холодильники». И не удержалась от соблазна задать провокационный вопрос:

— Ты бы не выжил, оставшись без лорда? А кажешься таким самостоятельным…

— Меня лорд уже дважды пытался на экзамены отправить, — усмехнулся мужчина. — Но я приземлённый, мне эти всякие высокие сферы и лишние права ни к чему. Хочу просто надежности и счастливой семейной жизни. Поэтому и не пошёл сдавать.

Люди, придерживающиеся схожего мнения, составляли лишь относительно малую, примерно десятую часть младших древтарцев. Ещё почти четыре пятых тоже казались нормальными людьми, некоторые подумывали о свободной жизни, но не могли пройти проверку. Остальные же… Одни производили впечатление подростков, другие — вообще сумасшедших. Несколько раз видела, как стражи почти под конвоем приводят работающий у них обслуживающий персонал из младших.

— Я же не против, чтобы они прогуливали! — пожаловался однажды пернатый. — Но работу-то свою могли бы сначала сделать — её и так совсем немного.

— Сколько? — тут же заинтересовалась я.

— Да часа за два-четыре управиться точно можно, — сообщил страж и прикрикнул на недовольно громыхающего бытовой техникой младшего. — Но не хотят работать — глаз за такими и клюв им в хвост!

— Может, ему такое положение не нравится? Роль уборщика? — задумчиво потянула я.

Птица щёлкнула клювом и выдала гневную трель в сторону мужчины. Тот пробурчал себя что-то под нос и нарочито лениво удалился в сторону санузла.

— Думаешь лорд стал бы отправлять в самый низ, если бы знал, что он сможет работать где-то в другом месте? Если здесь несколько дней не уберут — ничего страшного не случится. А если начнёт так безобразничать на более ответственной должности? Его ведь только танцы, игры и самочки интересуют, и при каждой возможности развлекаться убегает. Нет, ему другую работу поручать нельзя — не справится.

Я задумчиво посмотрела вслед уборщику. А ведь класс младших очень напоминает кое-что из начала моей жизни в Чёрной Дыре. Неполноценных граждан Белокермана. Их тоже ограничивали. Как там? «Неполноценные граждане должны работать там, где могут причинить меньше всего вреда». Может, в этом и есть какой-то смысл. С другой стороны…

— А насколько легко нормальным младшим стать свободными древтарцами? — вспомнив сделанный когда-то, перед заключением рабского договора, прогноз Шаса, я попыталась примерить ситуацию на себя. Смогла бы справиться, если бы всё-таки поехала не в Тартар, а в эту страну?

— Зависит от типа мышления, — серьёзно ответил страж. — Не каждый нормальный, даже умный человек может стать настоящим древтарцем.

— Почему?

— Мы смотрим не только на внешнее соблюдение законов, как в остальных гигантских странах. Ещё оцениваем то, что творится внутри. Настоящие древтарцы даже в младших свободны… и особенные. Это сложно объяснить, я всё-таки не имперец и сам не понимаю настолько глубоко, чтобы суметь не соврать при передаче.

— Так ты не гвардеец? — удивилась я. — А мне казалось, что стражи являются частью внутренней армии…

Птица насмешливо зачирикала.

— Да, я военный, — весело сообщила она. — Но не путай простого военного и элиту. Гвардейцы — элита. Имперские — элита, а императорские — вообще суперэлита. Но в армии есть не только элита.

Я смутилась. Действительно, само название «гвардеец» уже говорит об особенности. Даже если его здесь искажают — какая-то причина для использования такого термина всё равно была.

Но тогда получается, что военных ещё больше, чем казалось. Впрочем, по поведению стражи на армейских не походили. Миртарские инквизиторы и те больше соответствуют, хотя отнюдь не все таковыми являются.

Как бы то ни было, обеспечить себе нормальную жизнь и транспорт удалось очень легко.

В отличие от Святограда, в Орилесе практически весь день занимало именно изучение закрытых коротких путей. Времени не оставалось не только на другую учёбу, но даже чтобы просто прогуляться по городу и отдохнуть. Кстати, коротких путей здесь много… гораздо больше, чем выданных нам адресов. Но на мой вопрос, что с остальными и надо ли изучать их, куратор только посмеялась и посоветовала успеть обойти хотя бы рекомендованные. И в таком мнении была изрядная доля правды. Мы рано вставали, делали короткую зарядку, завтракали, брали еду с собой, а потом до глубокого вечера описывали короткие пути, во время коротких переездов навёрстывая недоделанные упражнения и отдыхая (часто даже досыпая урывками). Лишь иногда заходили в магазины или кафе, если те попадались по пути — чтобы перекусить. Возвращались уже затемно, ужинали, приводили себя в порядок и отправлялись спать. Но даже при таком режиме времени едва хватало, чтобы обойти весь список. Будет чудом, если хотя бы последние сутки освободить удастся. Чрезвычайно плотный график.

Поэтому город и окрестности посмотреть почти не получилось. Лишь постольку-поскольку — во время быстрых переходов или переездов, а ещё рано утром или поздно вечером. В результате из местных круг общения ограничивался стражами и, редко, посетителями участка, а также продавцом, которого иногда удавалось застать в магазине с самого утра.

Еще в первую неделю меня четыре раза вызывали в корпус имперцев, а конкретно — в их лабораторию. Первый раз позвонили когда мы осматривали очередной короткий путь и поинтересовались, в какое время у меня отдых. Узнав, что только ночью, велели тогда и прийти, сообщив, что спать буду у них. В лаборатории действительно предоставили нормальные, хотя и не шикарные условия, а занятия арванов отдыху практически не мешали. Но вскоре вызовы прекратились, и я с удовольствием вернулась обратно к друзьям, в камеру временного содержания.

Честно говоря, я очень жалела, что времени так мало. Потому что и сам город интересен, а ещё окружающая его природа удивительно красивая, буйная и разнообразная. При этом не создаётся впечатления загущённой чащи, как в Бурзыле, или разреженности, как в Святограде. Вероятно, такая природа образовалась здесь в том числе потому, что широты одни из самых благоприятных: ксера уже позволяет живым существам давать полноценное потомство, но образование межвидовых гибридов хотя и происходит, но ещё не перешагивает критическую черту. Да и ренство хотя и значительно выше, чем, например, в Белокермане, но ещё недостаточно большое, чтобы считаться агрессивным. Очень интересное место… жаль, что приходится практически проходить мимо.

Одни сутки сменялись другими, но привыкнуть к такому насыщенному режиму не получалось. Точнее, приспособиться-то удалось, но усталость всё равно постепенно накапливалась. Особенно утомляла постоянная необходимость соблюдать предельную точность при описании коротких путей. Так что через дюжину дней я уже и не мечтала о вольных прогулках. Вместо этого хотелось отоспаться и хотя бы временно сменить род занятий.

Однажды ночью меня вызвала куратор от Тартара, велев явиться в кафе. К этому времени мы уже закончили обход коротких путей на сегодня, поэтому я с удовольствием прогулялась до уже знакомого недорогого заведения. Там лакомились деликатесами два куратора: тартарка и Фуньянь. Увидев меня, эрхел встал и отошел к пункту раздачи.

— Сядь и посиди спокойно, — велела женщина.

Подождала, пока я устроюсь, а потом обошла столик и быстро застегнула на моей шее тонкий ошейник. Причём сделала это так ловко и неожиданно, что я не успела не только оттолкнуть, но и вообще отреагировать. А куратор мирно продолжила, как будто ничего не произошло:

— В ближайшие несколько суток поступит официальное заключение. До этого времени тебе запрещено пересекать городскую черту.

— Какое официальное заключение? — удивилась я, растерянно пытаясь вспомнить, где и что могла нарушить и ощупывая неожиданное «украшение».

— О твоей выбраковке.

В области сердца заныло, и показалось, что воздух резко похолодел. Но мне удалось удержать себя в руках и продолжить разговор.

— Причина выбраковки?

— Выяснилось, что твоё тело не соответствует требованиям для извращенцев-самоубийц.

Быстро прокрутила в голове свою биомедицинскую карточку. Здоровье и живучесть отличные, способности к поиску и использованию коротких путей есть…

— Внедрение т’таги и прочие изменения? — полуутвердительно поинтересовалась у куратора.

— Да, — спокойно кивнула она. — На этом закончим, можешь быть свободна. Тебя вызовут.

— А это?.. — я коснулась ошейника.

— При попытке покинуть границы города или снять этот прибор тебя убьёт, — безразлично пояснила куратор. — Всё, больше я справочным бюро не работаю, — с этими словами женщина удалилась.

Кивнув, я встала и тоже покинула кафе через другой выход, стараясь держать спину прямо и смирить дрожь в ногах. Спустилась на затопленную дорогу, но, поняв, что дальше бороться не смогу, сделала несколько шагов в сторону и села прямо на мелководье, опёршись о сваю только что покинутого строения.

Слёз не было. Только холод и какая-то отстранённость. И дышать стало трудно. Даже мысли неохотно, как-то заторможено, шевелились в голове.

Вот и всё. Хвалёная живучесть и устойчивость сыграли против меня. И даже в необъективности такого решения не обвинишь. Сама ведь признала, что извращенцев-самоубийц нельзя оставлять без контроля. Как бы ни хотелось, чтобы этот закон не касался меня — это невозможно. Пусть я ещё ни разу сама не пересекала закрытый короткий путь, но кто сказал, что не могу этого сделать в принципе? Вероятней как раз обратное.

Несколько раз тяжело вздохнула — казалось, что всё тело зажато в тисках. Потом набрала в горсть воды и вылила её обратно. Ещё раз. И ещё. Осталось несколько дней. До официального заключения. Даже если бы вдруг удалось снять ошейник, сбежать всё равно не получится. Да и не имею права. Ведь это поставит под угрозу слишком многих. Ради чего? Разве этого стоит жизнь человека, да ещё и рендера? Глухо хмыкнула: хорошо, что здесь у меня нет семьи и родных. Шас… это не его вина и не его ошибка. К тому же у него останется Ликрий — какое-никакое, а утешение. А тартарский банк, выдавший кредит, так и не вернёт свои деньги. И Лисс наверняка расстроится.

— Выпей, — рядом тоже прямо в воду присел Фуньянь. — Успокоительное.

— Костюм испачкаешь, — мой голос прозвучал неожиданно хрипло.

— Испачкаю — постираю. Пей, — настойчиво повторил мужчина, вручая небольшую пиалу.

Я горько рассмеялась.

— У меня всё в порядке. Теперь такая ерунда уже не имеет смысла.

— Пей. Это приказ, — рассердился эрхел. — Пока ещё я твой куратор.

Немного подумав, я всё-таки приняла лекарство. Хотя всё равно не понимаю, какое теперь дело Фуньяню до моего состояния. Хотя… ведь не факт, что сразу убьют. Могут сначала в лабораторию отправить, на исследования. Тогда да, имеет значение. Удобнее, если подопытная крыса не спятит и не погибнет раньше времени.

— Не знаешь, несколько дней — это сколько примерно? Или, — где-то в глубине вдруг проснулась слабая надежда, — ещё ничего окончательно не решено?

— Неделя, — тихо ответил Фуньянь. — И это уже факт. Официальное заключение сегодня пришло, просто мы ещё не передали его коллегам.

Я снова глухо рассмеялась.

— Почему?

— Асс велел потянуть, — эрхел устроился поудобнее в тёплой воде, тоже облокотившись о толстую сваю. — Если бы я передал документы сейчас — тартарцы уже бы выставили тебя на закрытые торги.

— Благодарю тебя за предоставленное время, чтобы завершить дела, — серьёзно кивнула я. — И Асса — тоже.

— Дура ты всё-таки, — вздохнул Фуньянь. — Принц Асс пытается тебе помочь.

— Я поняла. И действительно благодарна за отсрочку.

Судя по всему, лекарство начало действовать, по крайней мере, дышать стало легче и оцепенение отступило. Но отупение пока так и осталось.

— Глупая, — сочувственно потянул древтарец. — Асс сказал, что попытается связаться с одним человеком… уникальным специалистом не только в Древтаре, а, наверное, на всей исследованной территории. Потому что если кто и может помочь в твоей ситуации, то только он.

Я жёстко задушила воспрянувшую было надежду. В тоне куратора явственно прозвучала недоговорённость.

— Но?..

— Но сама подумай, насколько востребован такой специалист. Шанс, конечно, не нулевой, особенно с учётом некоторых деталей. Но всё равно весьма близок к нулю. К тому же даже этот специалист не всесилен и нет гарантии, что справится. Так что не советую на это рассчитывать, — грустно улыбнулся эрхел. — Однако есть другие варианты.

Некоторое время мужчина молчал.

— В коллекцию к байлогам? — подсказала я. Сейчас такая судьба как вариант уже не казалась однозначно отрицательной.

— Увы, как раз нет. По крайней мере, не к Ассу — ему запрещено тебя забирать. Эфисс бы мог, но он в Тартаре, а до того времени мы уже должны отдать заключение. То есть, будет поздно. Ты должна найти хозяина сейчас. За эту неделю.

— И тогда не выставят на торги? Или кто-то захочет раскошелиться? — горько поинтересовалась я.

— Тогда Асс сможет воспользоваться приоритетом в своём рабочем договоре с тартарцами и продавить своё решение о том, куда ты отправляешься. Сам же он подбирать тебе хозяина не станет — слишком увлекся идеей со специалистом, — пояснил Фуньянь. — Нужна консультация по тому, кого конкретно искать?

— Да, — надежда всё-таки встрепенулась. Очень хотелось жить без того, чтобы являться постоянной угрозой… и не пойти на опыты.

— Твоим владельцем может стать либо байлог с соответствующим допуском — но не Асс, у него запрет по профессии, — снова уточнил куратор. — Либо человек в звании не менее императорского гвардейца и при этом являющийся извращенцем-самоубийцей высокого ранга. — Мужчина серьёзно посмотрел мне в глаза. — В Орилесе такие специалисты есть и их немало. Поэтому не теряй такую возможность.

— А у тебя звание соответствует? Или у кого-то из кураторов? — тут же спросила я.

— Звание у меня достаточное, но я вообще не специалист по коротким путям, — понимающе улыбнулся Фуньянь. — Среди нас таких людей двое — Асс, но у него запрет как раз из-за сочетания этого и его видовой принадлежности, и Зоргум. Он, если переводить на древтарские понятия, подходит и по рангу, и по профессии… но даже на жестокие опыты отправиться и то гуманней, чем к нему.

— Точно? — тут же засомневалась я. — Нет, он меня пугает, но ведь и об арванах слухи страшные ходят, и о байлогах — а на деле и те, и другие вполне нормальные существа… пусть и со странностями.

— Асс не пропустит такое решение, — резко заявил собеседник. — Другой вопрос, что если напросишься, Зоргум может надавить по своим каналам.

Я посмотрела за задумавшегося Фуньяня.

— Ты ведь была в институте химеризма. Помнишь, как там обращались с химерами — бесправными рабами? — неожиданно спросил мужчина.

— Да, — поморщилась я от неприятных воспоминаний.

— А с Ликрием, знаешь, что делали?

Кивнула: когда-то увиденная картина так живо встала перед глазами, что замутило.

— По сравнению с тем, что творит Зоргум, всё это — райский курорт и нежная забота.

И вид, и тон эрхела сообщал о том, что он не шутит.

— Решать тебе, но я очень не советую. Сам бы точно выбрал что угодно, только не его. Если не найдешь кого получше, просись к Радию в лабораторию. Не лучший вариант, но зато надёжный — он уже предварительную заявку оформил.

— Спасибо, — ещё раз искренне поблагодарила куратора. — Не знаю, зачем это тебе… вам. Но спасибо.

— Асса благодари, — Фуньянь встал и прямо на себе слегка отжал шорты. — Я лишь выполнил его просьбу, а обычно всяким левым тартарцам помогать не стремлюсь.

— Ты мог бы не выполнять.

— Легко, — кивнул эрхел. — Но почему бы и нет? Тартарцам напакостить, да еще так, чтобы они придраться не могли — первое дело. В контракт Асса, в отличие от моего, заложено право голоса при решении судьбы выбракованных. Хоть он и не тартарец, зато байлог, его услуги очень нужны университету. Я же тебе никакой реальной помощи не оказывал — советы не в счёт, так что свой договор не нарушал. С документами же… ну извини, это наше, древтарское дело, когда их предоставлять. Если, разумеется, не позже установленного срока.

Невольно улыбнувшись куратору, я тоже встала. Неделя — не такой большой срок. Но раз есть шанс выжить — почему бы не попытаться им воспользоваться?

В участок ночевать не вернулась, хотя зашла ненадолго, чтобы взять одеяло. Сейчас мне оказалось очень тяжело находиться рядом с сокурсниками. Но и идти куда-то в ночь, без отдыха — глупость. Поэтому я устроилась снаружи, на сухом участке между кустами. И долго лежала, бездумно глядя вверх, на ясное небо и призрачные, несуществующие звёзды. А через пару часов всё-таки сходила в ближайший магазин, купила сильного снотворного. Думаю, без него отдохнуть не получилось бы вовсе. Очень уж важное событие навалилось в этот день. Слишком тяжёлой оказалась новость.

26 – 27 ноября 617134 года от Стабилизации

Орилес, Древтар

Наверное, только сейчас я по-настоящему почувствовала, что пришлось испытать Ликрию в институте химеризма. Как-то раньше не задумывалась, а ведь наверняка Шас был не первым, к кому пытался напроситься опасный друг. Теперь и я в аналогичном положении: знаю, что уже через шесть дней наступит конец. Чтобы существовать и, если очень повезёт, суметь вести жизнь не лабораторного животного в клетке, а хотя бы заключённого строгого режима, надо найти хорошего хозяина.

Я усмехнулась. Ещё несколько лет назад восприняла бы такую реальность в штыки, а теперь спокойно признаю тот факт, что стану рабом. И думаю только о том, как бы найти нормального владельца, который бы согласился взять на себя такую высокую ответственность. Сейчас ведь всё гораздо серьёзней: я не просто какой-то там рендер, а существо, представляющее реальную угрозу. В общем, если не хочу упускать шанс, надо действовать.

С утра пораньше сообщила друзьям, что слишком устала за последние дни и решила устроить себе пару выходных.

— Вы идите, — махнула рукой. — А я отдохну, по городу погуляю.

— Мы и так впритык по плану идём, — напомнила Ирина. — Так что не дури — нам сейчас важнее каталог составить, а отдыхать потом будешь.

— Ну не добавлю несколько десятков путей — ерунда какая! — бодро возразила я и тут почувствовала, что Прий взял меня за руку.

— Мы сейчас вернёмся, — сказал он остальным и увёл меня в санузел. Закрыл дверь, повернулся и выразительно коснулся когтями своей шеи. — Я говорил, что моя семья жила в тюрьме. Это тартарская конструкция, для особо опасных преступников. Что случилось?

Некоторое время я смотрела на друга. Говорить правду не хотелось: никто из них помочь всё равно не может. Так зачем расстраивать? А потом рассмеялась, поняв, что веду себя почти как Ликрий, когда он не сообщил мне, что в Шесефесе на него взяли лицензию. Когда-то сама требовала от других открытости, а теперь…

— Ты прав, — приняв решение, кивнула я. — Идём к остальным, всем сообщу.

Прий недоверчиво дёрнул хвостом, но возражать не стал.

— Ладно, народ. Так получилось… в общем, меня забраковали. Не получается держать под контролем, а без контроля любой из нас слишком опасен.

Ирина резко повернулась к Ликрию:

— Ты! Так нельзя, сделай что-нибудь! Ты же арван и со связями!

— Не надо, — остановила я подругу. — Ликрий и так пытался помочь.

— Но ведь ещё никого другого не выбраковали. Почему тебя первую, ты ведь ничего такого не делала? — возмутилась Вира.

— Слишком много общалась с байлогами. Вот меня и перенесли в начало очереди на изменения, — грустно улыбнулась я. — Думаю, в своё время и другим придётся несладко.

— Нет, — неожиданно возразил Ликрий. — Твой случай чрезвычайно редкий, можно сказать, уникальный. Обычно выбраковывают не из-за модификаций — с ними как раз справляются.

— Успокоил. Теперь хоть будет повод для гордости.

Было бы, чем гордиться.

— Это раз, — продолжил химера. — А два, — основную массу неподходящих удалять будут уже скоро, скорее всего, когда мы покинем Древтар, но ещё не вернёмся в Тартар.

Вот теперь и я заинтересовалась:

— Почему?

— В первую очередь, из-за куратора Асса, во вторую — из-за тартарских байлогов, сотрудников университета, — пояснил Ри. — Они имеют право влиять на решение. Если у тартарцев денег немного, то у Асса достаточно средств и власть относительно больше. Тем не менее, он байлог и кое-что не просчитывает.

Сокурсники настороженно посмотрели на друга.

— Миртар принимает группы при условии, что на его территории бракуют только в исключительных случаях. В Древтаре Ассу легче повлиять на судьбу студента — в этом плане тебе очень повезло, — заметил Ликрий. — Честно говоря, когда мы с Радием поняли, что успех не гарантирован, то специально спланировали так, чтобы окончательный вывод по исследованиям пришёлся на эту страну.

— Неужели Радий тоже за меня? — поразилась я.

— Радий за отправку тебя в древтарскую лабораторию — случай интересный. Но ему выгоднее, даже если ты окажешься просто у какого-то древтарца, потому что тогда вполне реально договориться о дальнейших исследованиях. Но кроме Радия есть ещё Асс, а он в древтарской иерархии обладает большей властью.

— Ликрий, ты зараза! — я легко стукнула его в грудь, а потом прижалась к другу. — Спасибо тебе.

— Так что там с выбраковкой остальных-то? — нервно поинтересовалась Вира.

— Так вот, в Древтаре тартарцам браковать совершенно невыгодно. В Тартаре точно попытаются влезть местные байлоги… даже на людей, которых реально стоит ликвидировать. Поэтому, ориентировочно, большую часть тех, кого уже запланировано зачищать, уберут либо в Вертаре, либо во время поездок в эту страну или из неё. Так у тартарцев самые высокие шансы на то, что байлоги не влезут в разборки, не заметят вовремя или опоздают принять меры. Соответственно — не помешают продавать или ликвидировать.

— Набить морду этим тартарцам, — мрачно потёрла кулак Ирина.

— Насколько я знаю, ты не входишь в этот список. И никто из нашей группы не входит.

— Ещё изменения и прочее, — покосившись на меня, вздохнула Вира.

— По остальным причинам выбраковка практически исключена, — повторил Ликрий. — Говорю же — с Софьей уникальный случай.

— Ну да, — горько рассмеялась я. — Когда иммунитет настолько великолепный, что даже слишком.

— Именно, — кивнул друг. — Но хуже всего не это, а то, что тебе его даже временно понизить не удаётся. Ты погибнешь раньше, чем нужное изменение станет возможным.

— Уже поняла. Ладно, давайте закроем эту тему, — попросила я. — В общем, Асс там что-то мутит, пытаясь вызвать уникальнейшего специалиста по таким извращенцам, как я, а у меня есть несколько дней, чтобы попытаться найти нормального хозяина. Тогда, даже если не удастся договориться со специалистом, Асс может продавить решение, чтобы меня отправили к выбранному человеку, а не в лабораторию или на утилизацию.

Мы ещё немного поговорили. Ликрий предупредил, что через сеть искать хозяина пытаться не стоит, потому что тартарцы не упустят случая вмешаться. Запрещать не станут, а вот всякие объявления сотрут запросто.

— Ты вроде с кураторами не враждуешь. Думаю, многие тартарцы легко поставят себя на твоё место. Но даже если они лично ничего не имеют против, то хотя бы условно следовать правилам или указаниям продолжат. Это их обязанность.

Улыбнувшись, я всё-таки отправила друзей заниматься своими делами. У меня ещё есть время — надо попробовать справиться самой.

Итак, задачи две: найти подходящих людей и уговорить их взять меня в рабы. Проблема в том, что часть древтарцев тоже ходит без паспортов — причем, в отличие от миртарцев, обычно как раз из высших слоёв общества. Поэтому надо не только просматривать документы, но и спрашивать у каждого человека без них, нет ли у него подходящего звания и умений. Радует то, что байлогов я теперь смогу опознать и без паспортов — мелочь, а всё легче.

В общем, сначала надо найти, а уже потом думать дальше. С этой мыслью я вышла на улицу и решительно отправилась воплощать в жизнь первую часть плана.

Несмотря на заверения Фуньяня, пока мне извращенцы-самоубийцы и одновременно императорские гвардейцы либо не попадались, либо нагло врали. Может, они не бродят по улицам, а концентрируются в какой-то части города? Или, что хуже, не принадлежат к гуманоидам?

Зато в заболоченном переулке удалось обнаружить байлога. Честно говоря, совершенно случайно — посмотрела вбок на био-уровне и заметила, что у одного из сидящих у воды насекомых изо рта идёт черный туман. Срочно переключилась на пси-тело. И точно — чешуйчатый кокон. Вот ведь метаморфы! А на физическом уровне вообще как земноводное выглядит! Точно надо смотреть внимательней и обращать внимание на всех, а не только гуманоидные формы.

— Вижу тебя, ты — байлог? — уточнила у подозрительной гигантской лягушки.

Земноводное поспешно запихало в рот торчащий кусок водоросли, сглотнуло и несколько раз мигнуло.

— Тебе зачем? — поинтересовался сосед потенциального хозяина.

— Надо, — лаконично ответила я. Впрочем, тут же одёрнула себя, вздохнула и приготовилась рассказать о проблеме. Но не успела.

Подозрительная лягушка как-то странно обмякла, теряя форму, а потом вытянулась, сменила цвет и сформировалась в чёрного и чешуйчатого.

— Раз надо — то байлог, — сказал он, явно забавляясь моим удивлением.

— А ты сейчас в змейке? — спросила совсем не то, что собиралась.

— Да, — недоумённо кивнул собеседник.

— Обалдеть.

Ничего себе, у них скафандры! Даже форму легко меняют и структуру поверхности. Причём, судя по тому, что в био-зрении теперь тоже чёрный чешуйчатый — сразу на нескольких уровнях. Кто там в сети говорил о примитивности технологий этого вида? Да за одну змейку их на руках носить надо!

Так, сейчас не время об этом думать.

— У тебя есть допуск, чтобы контролировать извращенцев-самоубийц… порталистов-разведчиков, или как их тут, в Древтаре, называют?

— Мироходцы, — подсказал байлог и чуть не упал, когда одна из лягушек подплыла и попыталась сдёрнуть его за ногу в озеро. — Тульсуль, подожди, не видишь — тут меня надо.

Земноводное вылезло на берег, окинуло меня презрительным взглядом, вывалило длинный язык, приподнялось и демонстративно поболтало им почти у меня перед лицом. А потом одним прыжком скрылось в воде.

— Так по какому делу-то меня надо? — поинтересовался чёрный чешуйчатый, проводив взглядом лягушку и снова обернувшись ко мне.

— Я про допуск спрашивала — достаточный ли он у тебя, чтобы контролировать мироходцев, — напомнила тему.

— Нет, у меня нет, а вот у моего второго папы есть. Тебе зачем?

— Хозяина ищу — того, кто взял бы меня в рабы и смог следить.

— Ты что, в рабство хочешь?! — от шока собеседник повысил голос.

— Я жить хочу больше, чем не хочу в рабство. Жить хочу, — повторила я. — Выбраковали меня, у вас наверняка тоже так бывает.

Байлог сел и задумался.

— Бывает. У нас всех в формалин отправляют. Но ты тартарка — там, кажется, продают.

— Или ликвидируют, — подсказала я.

— Почему решили исключить-то? Неблагонадёжная? Легко поддающаяся чужому мнению? Неразумно властолюбивая?

Я тоже опустилась на траву.

— Мои моральные качества тут не при чём. Модификации провести не смогли.

Мужчина удивленно вскинулся.

— Такого быть не может! Надо просто к нашим спецам обратиться — они лучшие, они справятся.

Бурное возражение порадовало. Значит, Ликрий не зря говорил, что у других студентов проблем такого плана возникнуть не должно.

На мгновение возникло сомнение. Может, мне просто солгали? Мали ли, для чего, например, с целью проверки. Но я быстро отбросила колебания. Слишком сложная комбинация. Таскали по лабораториям сначала в Тартаре, потом — в Миртаре и в Древтаре не оставили в покое, Ликрий нервничал… нет, слишком много сил и чести. Это раз. Проверка на адекватность? Глупости. Жизнь до экзаменов, на свалке — самая лучшая проверка, сейчас получается какое-то жалкое подобие. Это два. А три — с чего им устраивать проверку именно и только мне? Я не настолько самоуверенна, чтобы считать себя такой уж выдающейся. Ликрий — да, он явно не такой, как остальные. А что необычного у меня? Ну, химера, ну, с хорошим здоровьем — это вовсе не аргумент.

— Как раз ваши спецы и признали, что не справляются.

— Такого быть не может, — уже не так уверенно повторил байлог и снова погрузился в свои мысли.

Всё-таки как же тяжело напрашиваться! Не привыкла я к такому… а надо. Надо!

— Где можно найти твоего второго папу — того, что с допуском? — Вспомнила о Ликрие в институте химеризма и добавила: — Можешь моё досье посмотреть, если хочешь проверить.

— Не давай мне досье, я всё равно в нём не разберусь, — отмахнулся чешуйчатый. — Где папу найти и ещё кучу других — скажу. Это тебе надо вдоль озера вон за тот полуостров, — указал когтем. — За ним большой пляж и многие из тех, кто тебе нужен, там отдыхают… в смысле, работают.

— Спасибо, — искренне поблагодарила байлога и, убедившись, что рекомендованная территория находится в городской черте, не стала терять времени.

Народу на пляже оказалось не так много, как я боялась. Но и немало. А главное — почти две трети отдыхающих без паспортов! Ещё раз изучила людей на побережье, отметив пару байлогов, и тут взгляд споткнулся на Лие, той самой тартарке, которая принесла чёрную весть. Стоит ли опрашивать народ при ней? Или лучше поостеречься? В этот момент женщина тоже меня заметила и призывно помахала рукой.

— Отдыхать пришла? — благожелательно обратилась она, когда я приблизилась. — Хороший выбор, отличный пляж и компания достойная.

Я чуть не споткнулась и, резко остановившись, по-новому взглянула на куратора. Достойная компания! Как раньше-то не поняла, не заметила одну странность.

Какой смысл был во вчерашнем представлении? До этого жила себе спокойно, обходила короткие пути и знать не знала о принятом решении. И ещё неделю занималась бы тем же самым, ничего не подозревая — разве что Ликрий рассказал бы. Но меня вызвали, напугали и надели ошейник, фактически закрыв возможность дальнейшего исследования коротких путей. Казалось бы, фарс? Но если подумать и оценить заново, то получается совсем другая картина. Мне сообщили о выбраковке, сказали заранее, чётко дали понять, что произойдёт. Но при этом не лишили возможности действовать. Действительно, Ри понимает других лучше меня. Он ещё утром сказал о том, что тартарцы могут следовать правилам… весьма условно. Так, чтобы и контракт не нарушить, и дать шанс.

— Да, приятное место, — кивнула куратору. — Надеюсь, здесь удастся найти интересных собеседников, чтобы отвлечься от проблем.

Показалось или в улыбке Лии действительно проскользнуло одобрение?

— Ты права, последние деньки упускать не стоит. Главное — правила не нарушай, а в остальном — развлекайся.

Теперь подозрение перешло в уверенность. Ещё раз кивнув куратору, прошла по берегу, просматривая паспорта тех, у кого они имелись.

— Ты отдыхаешь, — подсела к одной из кандидаток. — Можно отвлечь?

— Вообще-то, я работаю, — спокойно откликнулась древтарка. — С тебя сливочное мороженое.

Без возражений считав пищевой код женщины с документа, сбегала в ближайший магазин.

— Нужна помощь? — приняв угощение, спросила она.

Я кратко обрисовала ситуацию.

— Проблемы… — потянула собеседница, уточнив некоторые нюансы. — Нет, лично я — пас. Слишком высокая ответственность, будет мешать моей работе.

Немного помолчала и продолжила:

— К байлогам точно можно напроситься и легко. Им для такого контроля требуется гораздо меньше сил и времени, а возражать они не станут. Так что этот вариант пройдёт без проблем. Но давай говорить честно, коллега, — древтарку повеселило моё удивление. — Ты — будущий мироходец, я — действующий. Коллеги. В общем, давай честно, выбраковывать тебя — глупость несусветная.

— Почему? — от такого заявления я подавилась своей порцией мороженого.

— Нет, глупость обоснованная… и если судить по-тартарски, то не глупость вообще, — уточнила собеседница. — Но из-за таких проблем терять отличного самоубийцу — дурь. Если у тебя настолько высокий иммунитет, то это же огромный плюс на нашей работе, — женщина снова сделала паузу, с удовольствием доела остатки лакомства и облизала пальцы. — Значит так. Можешь никого не искать. Просись в древтарскую лабораторию.

— Ммм? — вопросительно потянула я.

— Да, исследования будут. Но только до тех пор, пока не поймут, как справиться с твоей проблемой. А когда её разрешат, ты сможешь вернуться к учёбе — пусть уже и у нас. Ещё начинать придётся с ранга младшего древтарца… но не думаю, что понижение в ранге для тебя так страшно.

Я задумалась, вспоминая законы Тартара.

— Погоди, надо кое-что уточнить, — попросила гвардейца.

Почти час потеряла на чтение нужной информации. Вариант, предложенный собеседницей, оказался не просто хорошим, а отличным. Более того, меня даже в Тартаре не лишат звания разумного из-за выбраковки и неуплаты кредита. Забракованный уже не обязан возвращать деньги, а тех законов, из-за которых лишают права называться человеком, я не нарушала. Единственная проблема: не верится, что в Древтаре настолько всё радужно. Наверняка, есть какие-то подводные камни.

— Странно. Почему тогда Фуньянь советовал проситься в лабораторию, только если не найду кого получше? — высказала вслух ещё одно сомнение. — Или это его очередная провокация?

— Так вот, значит, куда наш вредный мыслечтец делся! А я уже думала, что либо опять полез в очередной военной операции участвовать, либо на какое-то задание отправили, — обрадовалась женщина. — Значит, этот… нехороший человек сейчас здесь. Нет, в такой ситуации Фуньянь шутить бы не стал, — гвардеец постучала пальцами по песку. — Наверное, дело в том, что если древтарская и тартарская лаборатория одновременно подадут запросы, то будет сложнее добиться отправления в нашу.

— Значит, лучше всё-таки искать другой вариант, — сделала вывод я. — А уже потом пытаться договориться. Частным порядком.

— Если там игра приоритетов, то ищи лучше из байлогов. Учитывая обстоятельства, так будет легче всего решение навязать.

Мы ещё немного поговорили, даже прошлись вместе до корпуса гвардейцев — уже темнело. На душе стало гораздо спокойней: выход точно есть. Кураторы не просто подарили слабую надежду, а дали реальную возможность. Как, во время поступления, предоставили шанс Ликрию.

Этой ночью я заснула без лекарств. А на следующее утро снова отправилась на пляж.

На сей раз, результаты не заставили себя ждать, хотя и не всегда такие, какие планировались. Несмотря на совет древтарки, я обращалась не только к байлогам. К сожалению, никто из местных самоубийц ответственность взять не захотел, зато со многими познакомилась и поговорила. Узнала немало нового: и о работе извращенцев-самоубийц, и о Древтаре, и о Фуньяне — он в Орилесе хорошо известен.

Вообще, народ оказался интересный и сильно отличался от привычного. Если тартарцы часто выглядят грубыми и циничными, миртарцы (особенно инквизиторы) смотрящими со снисхождением и свысока, то древтарцы лучились дружелюбием и какой-то детской безалаберностью. Она не казалась наигранной, но выглядела странно — с учётом того, что вокруг нет разрухи и разгильдяйства.

С байлогами дело тоже сдвинулось с мёртвой точки. Все три найденных человека с нужным допуском сразу согласились стать хозяевами и дали контакты для связи. Кроме этого, я обсудила с байлогами условия: они оказались на удивление мягкими и, хотя различались, но не сильно. Зато теперь успокоилась окончательно. Даже если не удастся продолжить учёбу, жизнь не превратится в ад. Да, придётся мириться с ограничениями, но вполне приемлемыми. Единственное, что огорчало, так это то, что придётся безвылазно существовать в четырёх стенах… точнее, в аналогах печально знакомого здания из вешности. К счастью, ни один из трёх кандидатов не возражал, чтобы я продолжала поиск. Это тоже радовало. Вдруг удастся найти того, у кого ещё и наружу выбираться можно?

Вечером я сделала перерыв, искупалась в теплой воде и прилегла отдохнуть на красноватый песок. Прошло всего два дня, а результат уже виден. Ничего, мы ещё поживем. Поживём точно, а может, даже и повоюем.

Очередной отдыхающий устроился рядом, буквально в паре метров. Разумеется, без документов. Ладно сам голый, но мог бы в сумке держать — считать информацию это бы не помешало. Уже привычно переключившись с одного восприятия на другое, я повернулась на бок. Зеленоволосый мужчина очень походил на байлога, правда, какого-то странного. Может, гибрид или мутант?

— Вечер. Ты — байлог?

Сосед перевёл взгляд на меня и прищурил неестественно зеленые, будто затягивающие в омут, глаза. В Древтаре я видела уже достаточно байлогов, которые не ходили в чёрном и чешуйчатом, а маскировались под другие виды. Причём, чаще всего под каких-то странных гуманоидов-гибридов, но примерно в одном стиле — именно том, в котором и нынешний кандидат. Но только этот по производимому впечатлению оказался способен помериться с Ассом. Может, и уступает куратору по красоте, зато тело и лицо необычайно гармоничные и благородные. Тоже можно на икону — вместе с куратором.

— Допустим.

Голос оказался под стать носителю. В нём не прозвучало ни капли надменности, только спокойствие, уверенность и немного насмешки.

— Так байлог или нет?

— Я же сказал: допустим, байлог, — лукаво улыбнулся мужчина и тоже повернулся на бок, подперев голову рукой. — Что дальше?

Ещё раз осмотрев собеседника, я хмыкнула. Всё с этими «допустим» понятно, отличия имеются, но слишком незначительные.

— А у тебя есть разрешение на контроль мироходцев?

— Допустим, есть.

Я встряхнула головой. Ладно, если хочет поиграть, почему бы и нет?

— А ты допускаешь возможность взять кого-нибудь, например меня, в рабы?

— Допускаю.

— На каких условиях? — мне стало весело. Теперь-то своим любимым словом не отговорится.

Мужчина снова улыбнулся.

— Если я возьму раба, то он будет на меня работать. Иначе, какой смысл?

Вот теперь озадачилась я. Нет, в том, что надо будет отрабатывать своё существование, как-то раньше даже сомнений не возникало. Только о времени, нагрузке и особенностях труда.

— Где работать и какое время?

— Где придётся. Если ты — то сначала как извращенец-самоубийца, а потом — посмотрим. Всю жизнь.

Я насупилась. Наверняка ведь понял, о чём идёт речь.

— Имелось в виду, сколько часов в условные сутки или какую долю времени.

— По обстоятельствам, — байлог лёг на спину и, поправив длинные волосы, подложил одну руку под голову. — Если заданий нет — то всё время свободно, а если есть — то возможен плотный график.

Мы помолчали. Как-то у него слишком всё просто. И странно. Ведь работа по профессии подразумевает, в том числе, успешное окончание учёбы. И вообще очень подозрительный… ненормальный разговор получается.

— У тебя есть разрешение на контроль или только «допустим»?

— Разве не может быть одновременно и то, и другое? — улыбнулся мужчина.

— Или — не исключающее, — указала я. — Дай, пожалуйста, номер своего паспорта.

— А это ещё зачем?

— Заглянуть в него и убедиться, что ты действительно имеешь те права, которые «допускаешь».

— Не дам, — байлог блаженно сощурился, любуясь озером, и потянулся. — Хочешь — верь, хочешь — не верь.

Я вздохнула, а потом махнула рукой. Даже если всё это окажется игрой, не страшно. В конце концов, сегодня уже немало вариантов нашла.

— Если ты не даёшь номера, как можно будет с тобой связаться? — предельно серьёзно поинтересовалась у собеседника.

— Если будет надо — сам обозначу желание, — небрежно бросил он. — И вообще, что ты так переживаешь с этим рабством?

— А как не переживать? — вопросом на вопрос ответила я. — Жить хочется, и хочется не просто жить, а нормальной жизнью. Но и без контроля меня оставлять нельзя — сама понимаю. Вот и ищу кого-то…

Мужчина перевёл взгляд на меня и ненадолго задумался. Потом скосил глаза вбок, туда, где лежали его вещи.

— Так, к сожалению, мне уже пора, — байлог встал, отряхнул песок и поднял сумку. — Ты же не нервничай по всяким глупым поводам.

Я тоже поднялась. Скорее всего, этот разговор — банальная шутка. Но что, если нет?..

— Так ты согласен взять меня в рабы на оговорённых условиях или с правами и обязанностями младшего? Обозначишь своё желание?

Уже уходящий мужчина затормозил, оглянулся и рассмеялся.

— Ладно, обозначу, — кивнул он. — И запомню тебя, молодая химера.

После окончания беседы я снова искупалась и ещё немного понежилась на песке. А потом решила повременить с возвращением. Лучше ещё разок прогуляюсь по городу.

Орилес сильно отличался как от Бурзыла, так и от Святограда. Даже на город походил слабо — скорее на большое странное село. Полузатопленная территория с многочисленными островами и свободно расположенными, хорошо вписывающимися в окружающий ландшафт строениями. Некоторые дома вообще с трудом удавалось отличить от естественных образований: одни маскировались под большие деревья или плотные заросли, другие — под скалы, вход в третьи располагался где-нибудь под кустом и вёл вниз, как звериная нора. Кстати, и дороги слабо выделялись из природных образований: самым ярким отличием оставалось то, что поверхность достаточно устойчивая и ноги не вязнут в иле или топкой почве. В остальном же, порой приходилось догадываться о продолжении тропы на ощупь.

Я побывала в трёх гигантских странах. Если в Тартаре, хотя бы мельком, видела уже три города, то в Миртаре и Древтаре ситуация иная. Интересно, насколько типичны для этих стран Святоград и Орилес? Святоград оставил впечатление света, порядка, простора и спокойствия. Орилес — заросшего джунглями волшебного поселения. Но насколько это впечатление правильно? Не может ли оказаться, что другие города этих стран выглядят иначе?

Размечтавшись, я не сразу заметила и почти прошла мимо Фуньяня, облокотившегося о ствол дерева у дороги.

— Что по ночам ходишь где попало?

— Гуляю перед сном, — улыбнулась куратору.

— Иди уже домой, гулящая.

— Это приказ или совет?

— Это — пожелание хорошей ночи, — фыркнул эрхел.

— Вот! — ликующе заявил вышедший из ближайшего магазина Асс, подбежал ко мне и крепко обнял. — Всё. Теперь всё хорошо будет.

Замерев от неожиданности, я сначала с опаской покосилась на байлога, а потом до сознания дошел смысл его слов. И, в свою очередь, прижалась к мужчине. Вот вроде: он мне никто и я ему — тоже. Но не безразличен. Более того, если посмотреть честно — помогает уже не в первый раз.

— Получилось договориться?

— Да, — кивнул байлог и поцеловал меня над ухом.

Действие получилось таким интимным, что я смутилась. Ладно бы Лисс полез обниматься — он ещё почти ребенок, но Асс — совсем другое дело. На мгновение всплыло воспоминание, что этот вид известен сексуальными извращениями. Ну-ну, а эрхелы озабочены своими попами — ещё бы, если у них там центральная нервная система. Нечего на искажённую информацию ориентироваться. Но всё-таки такое тесное общение с куратором немного нервирует. Особенно новый поцелуй.

— Отпусти меня, пожалуйста, — прямо, как когда-то советовали вертарцы, попросила я.

Асс вздохнул, помедлил, но потом всё-таки неохотно убрал руки.

— Спасибо тебе большое, — чуть поколебавшись, я всё-таки поддалась чувствам и в свою очередь на несколько секунд обняла куратора. Вроде, байлог не против, да и вообще, может, для его вида тактильный контакт очень важен. Так почему бы и нет, если оба ничего в этом не видят?

— Только целовать не надо, — предупредила Асса.

Фуньянь насмешливо фыркнул.

— Вы ещё тут роман закрутите, извращенцы!

— Угу, и самоубийцы, — согласилась я, на что эрхел окончательно развеселился. — Когда примерно ждать специалиста? Чтобы ничего на это время не планировать.

— Тебя вызовут, — пообещал Фуньянь и почти насильно утащил коллегу.

Я покачала головой, глядя вслед кураторам. Всё-таки, как меняется точка зрения. Когда-то байлоги казались глупыми и дурными. Но это было давно. Пусть байлоги до сих пор выглядят в чём-то капризными и обидчивыми, в чём-то простоватыми, и со стандартной математикой у них проблемы… но у этого вида есть немало положительных качеств.

28 ноября 617134 года от Стабилизации

Орилес, Древтар

Утро преподнесло новые сюрпризы. Во-первых, пришло письмо от тартарского куратора с указанием явиться к ней в самое ближайшее время. А во-вторых, зашедший за друзьями Ликрий на несколько мгновений замер на пороге, а потом улыбнулся мне:

— Поздравляю.

— Ты тоже знаешь, что Ассу удалось договориться? — удивленно поделилась новостью я.

— Ещё бы мне не знать.

Вот ведь! Похоже, Ликрий вообще в курсе всего происходящего. Действительно, избранный какой-то.

— Ну да, Радий наверняка рассказал, — буркнула Вира, явно придя к аналогичным выводам.

— В этом не было необходимости, — друг уселся на матрац и начал подчищать остатки нашего завтрака.

— Неужели на моей довольной морде… — начала я, а потом осеклась и с сомнением продолжила: — …или ещё где-то написано?

Недаром ведь Ри говорил про всякие «подписи» и ещё какие-то особенности своей работы. Кто сказал, что проведя в нас изменения, арваны не оставят ещё что-то? Может, и безопасное, но, например, несущее информацию для других представителей этого вида? Нет, всё равно странно. Меня ещё не вызывали, исследований не проводили… Хотя не исключено, что специалист побывал здесь ночью. Или меня тихо утащили, а потом так же тихо вернули.

— Написано, — подтвердил мои подозрения Ри. — Так что, поздравляю.

— Так быстро? — засомневалась я. — Десятки профессионалов неделями пытались, а тут вдруг раз — и всё?

Друг не ответил, лишь снова улыбнулся. А я ещё раз посмотрела на сообщение от куратора.

— Ладно, вам пора идти, — поторопила друзей. — И я по своим делам отправлюсь.

На сей раз встреча состоялась не в кафе, а в местном университете. Охрана пропустила без проблем, продолжая наслаждаться напитком и конфетами. Вот только показная безалаберность не обманула — в своё время Прия сюда не пустили. Да и меня пару дней назад уверенно завернули.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — зевнула Лия, снимая ошейник. На сей раз женщина явно находилась в лучшем настроении, чем когда надевала. — Все договоры остаются в силе, можешь возвращаться к учёбе.

— А ты сегодня тоже не справочное бюро? — рискнула уточнить я.

Куратор рассмеялась.

— Идём, кофе выпьем, — предложила она. — За мой счёт, знаю ведь, что ты почти на всём экономишь. И ладно уж, побуду справочным бюро… недолго.

Поколебавшись, я всё-таки приняла предложение. Хотя внутри не согласилась: вовсе и не на всём экономлю, а только на том, без чего вполне можно обойтись. И вообще, иногда позволяю себе лишние траты. Вон, вчера мороженое купила, а до этого незнакомых, но очень вкусных и относительно недорогих ягод…

— Очень за тебя рада, — сказала куратор, устроившись за столиком с завтраком. — Не думала, что Ассу удастся воплотить свою идею.

Я посмотрела на завтракающую женщину, думая, стоит ли поднимать интересующую тему. Хотя… если даже я, относительно недавний рендер, поняла, зачем устроили представление, то неужели настоящие тартарцы, специалисты, не разберутся? Впрочем, уточнить не помешает.

— О чём можно говорить?

— О чём хочешь, — Лия подцепила вилкой тонко нарезанный салат и указала на меня столовым прибором. — Мы — тартарцы и вполне можем обсуждать любые, самые грязные и спорные вопросы.

— Ты ведь специально меня предупредила? Тогда, с ошейником? — я невольно коснулась рукой шеи, где ещё недавно находился прибор. Получила подтверждение и продолжила: — Почему не прямо, а вот так, завуалированно? Контракт запрещал?

Куратор задумалась и некоторое время молча жевала.

— Из-за тартарской вредности, — наконец призналась она. — Сейчас подумала: действительно ведь могла откровенно сказать — контракт этого не запрещает. Но сработала привычка хотя бы немного всё запутать: если мне жизнь не упрощают, то почему должна упрощать я?

— Ещё скажи: если казаться слишком доброй, то этого начнут ожидать, — пошутила я и осеклась, заметив грусть в глазах собеседницы.

— Это тоже, — серьёзно подтвердила Лия. — Среди тартарцев не все понимающие. Многим безразличны чужие жизни, а некоторые не упустят возможности напакостить. Так что лучше не рассчитывать… на незнакомых или малознакомых.

Я задумалась, наслаждаясь действительно очень вкусным кофе. Куратор доела и тоже налила себе чашку.

— Ещё один совет. Не обольщайся насчет Фуньяня. Он действительно хороший друг… но проблема в том, что он не дружит со студентами. Вы для него — материал. И представители чужой страны.

— Он тоже тартарец, — указала я.

— Да, гражданство у него есть. Но он патриот Древтара и, случись конфликт, будет представлять его сторону. Наш же паспорт — только условность.

— Но Фуньянь очень хорошо относится к студентам… — я осеклась, поняв, что голос прозвучал почти жалобно.

— Не к тартарским, — отрезала куратор. — Он вполне может воспользоваться вами, чтобы добиться своих целей. Да, Фуньянь против бессмысленной жестокости, но он вам не друг. Просто хороший куратор.

Неприятно, но вполне возможно. Ведь если прикинуть — то Фуньянь мог действовать не за меня, а ради получения ценного экземпляра в древтарскую лабораторию или переманивания потенциально очень дешёвого работника или…

— Он плохо относится к Тартару?

— В целом — нет. Но у него конфликт с начальством нашего университета. Фуньяня там терпят, но не рады — и он отвечает взаимностью. Поэтому вряд ли упустит случай нам напакостить.

Значит, третье «или» тоже вполне возможно. Я кивнула: обольщаться действительно не стоит. Впрочем, и расстраиваться тоже — какие бы цели не преследовал эрхел, в итоге его действия пошли мне на пользу.

— У меня была сестра, — неожиданно перевела тему Лия. — Тоже, как и я, работала в службе контроля. И влюбилась. Очень сильно и взаимно. Знаешь, Тартар не терпит тех, кто живет инстинктами или чувствами. Разумное поведение, соблюдение правил… или ты уже не человек. Мия и Леонид очень любили друг друга. Сестра… глупая, не захотела искусственно, с помощью препаратов, понижать уровень гормонов. Надеялась, что и так не перешагнёт грань. Но ошиблась. Очередная проверка признала Мию потенциально опасной.

Женщина замолчала, а я не решалась прервать её мысли. Непонятно, с чего вдруг такая откровенность? Может, куратору просто надо выговориться? Или она преследует какую-то цель?

— Ты ведь наполовину человек. Ты должна понимать, что для нас значит любовь и семья. Мия не совершала преступлений. Просто её эмоциональное состояние признали нестабильным, превышающим допустимую вероятность совершения ошибки. Мию забраковали. Но у неё был слишком высокий допуск — поэтому мне не удалось выкупить сестру как раба. Не хватало прав, — в голосе Лии прозвучала горечь. — Никто не стал смотреть на её прошлые заслуги. Даже не ограничились банальной ликвидацией, не подарили безболезненную смерть. Её продали тем, кто имел подходящий допуск. Университету, в учебную лабораторию допросов, — куратор снова сделала паузу. — На Мие тренировались студенты… обучались методам примитивных пыток. Она погибла через два месяца.

— Мне жаль, — искренне сказала я.

— Мия ещё ничего не нарушила, но стала потенциально опасна на своей должности. Превентивная чистка. Сестра всего лишь хотела замуж и счастливой семейной жизни, — взгляд женщины остановился на стене кафе. — Она была плохой тартаркой. Мне легче. Наверное, я вообще не способна любить так, как любила она. Зато куда лучше подхожу для жизни в своей стране.

— А что с её женихом?

— С ним? — Лия улыбнулась. — С ним — ничего плохого. Он обычный человек, без особых допусков. Его нет смысла ликвидировать до совершения преступления или нарушения закона.

Куратор подняла взгляд и, видимо, заметила отразившиеся на моём лице чувства.

— Нет, Леонид не предал мою сестру. Он прекрасный мужчина и хороший друг. И до сих пор её помнит. Дело не в нём.

Собеседница отхлебнула кофе и резковато продолжила:

— Речь о другом. Вы все… все студенты, тоже поднялись слишком высоко. У вас куда больше прав, чем у обычного тартарца, но и ограничения тоже серьёзней. Считай мои слова предупреждением. Ты и твои друзья, чтобы выжить, должны сохранять трезвость мыслей. Не позволяйте себе стать уязвимыми.

— То есть лучше вообще ни к кому не привязываться? — ужаснулась я.

— Нет, неверно. Можешь привязываться, можешь любить… но не позволяй чувствам главенствовать над сознанием. Инстинктам и гормонам — над рассудком.

Я благодарно кивнула и задумалась. Хорошее предупреждение, полезное. О таком действительно лучше знать заранее. И прекрасно сочетается с обычными порядками Тартара. Хотя есть одно «но»…

— А что с тобой? Ты уверена, что не нарушила, когда предупредила меня?

— Уверена. Я знаю, что делаю, — женщина снова отпила кофе, несколько раз вздохнула и уже спокойно продолжила: — Тартару-то от этого вреда, считай, и нет. Ну не получат новый экспонат, но деньги не потеряют — их компенсируют новые владельцы. А с тобой и вовсе всё отлично получилось — потому как если бы тебя продали, выручить бы удалось намного меньше, чем если ты будешь возвращать кредит. Или — чем если тебя будут покупать вместе с кредитом. Так что моя личная заморочка Тартару не вредит, — Лия сделала паузу и горько продолжила: — Всё равно считаю несправедливым, когда вот так, ни за что… В этом плане, даже Вертар лучше!

— Когда с твоей сестрой случилось несчастье?

— Чуть больше года. Бурзыльского. Наверное, со временем забуду… перестану так воспринимать. А пока — дурью маюсь.

Мы помолчали, допивая кофе и я с сожалением отставила пустую чашку. Сорт дорогой, покупать такой — бросать деньги на ветер. А потом вдруг поняла, что на самом деле осталась как минимум одна важная тема для разговора.

— Лия, а ведь проблемы не только у меня, правда? Я слышала, что существует целый список выбракованных?

— Да, — кивнула собеседница. — И есть распоряжение сверху, когда его оглашать.

Я понимающе хмыкнула, вспомнив предположение Ликрия.

— Почему так, если Тартар ничего не теряет?

— Личные заморочки моего начальства, — скривилась куратор. — У него противостояние с древтарцами, да и байлогов недолюбливает. Вот и пакостят по-мелкому.

Значит, личные заморочки. Я нехорошо улыбнулась. Но до того, как действовать, надо ещё кое-что выяснить.

— А по какой причине нас… студентов выбраковывали?

— По разным. Одни слишком поддаются чужому влиянию, другие — эмоциям, третьи — очень уж привязаны к семье, четвёртых интересуют только деньги, а патриотизм или хотя бы разумный подход — побоку. И так далее.

— Но никто ещё закон не нарушал, — утвердительно закончила я. — А ты не хочешь ссориться с начальством.

Лия укоризненно покачала головой:

— Не обязательно озвучивать все догадки. Но да, ты права. Однако, если до определённого момента кое-какие сведения не всплывут, буду ссориться. Не во вред делу, но с учётом моих капризов.

Мы встретились взглядами и понимающе улыбнулись друг другу. А потом разошлись по своим делам.

Да, моя проблема решена. Но есть и другие студенты. Пусть не близкие друзья, но разве люди заслужили смерти или жестоких экспериментов только за то, что, например, любят родителей? Пусть последняя группа из перечисленных куратором симпатии не вызывает, но всё равно они не заслужили такого наказания. Пройдя через угрозу выбраковки, я очень хорошо понимала, что почувствуют все эти несчастные. И не хотела им настолько ужасной судьбы.

Почему выжидает тартарка, понять вполне можно. Впрочем, с Ликрием ситуация тоже очевидна: он не друг байлогам, да и вряд ли обеспокоен судьбой малознакомых однокурсников. Но Радий-то и Фуньянь наверняка в курсе дела — почему они не сообщили Ассу? Допустим, Радий — арван и ему нет дела до студентов чужой страны… впрочем, похожим образом может объясняться поведение эрхела. Или даже большим: безразличием к судьбе студентов, не представляющих интереса для Древтара.

Ещё один вопрос: грозит ли что-то мне, если распущу свой длинный язык? Подумав, сделала вывод: нет. Пусть миртарские арваны выразились обидно, но сказали правду: я буду ценным дорогим оборудованием. Даже если начальство решит как-то напакостить, то вряд ли станет вредить настолько, чтобы это помешало учёбе. Ибо — невыгодно. И вообще, лично я с этим тартарским начальством незнакома, никаких запретов не получала… А с кураторами разрешено говорить на любые темы.

Невольно рассмеялась. Пусть в Тартаре во главе всего ставят адекватность — но эмоции всё равно пробиваются наружу. И тоже влияют на решения. Потому что людей не превратить в роботов — даже если этого очень хочется. Люди всё равно живые, переживают, любят и ненавидят… и умеют сочувствовать.

На всякий случай перепроверила правила, так или иначе касающиеся предстоящего разговора. А потом позвонила и договорилась о встрече с Ассом в хорошо знакомом кафе. Может, сейчас делаю глупость, но не смогу себя простить, если хотя бы не попытаюсь.

— Ещё раз, большое тебе спасибо, — поблагодарила байлога. Набралась решимости и продолжила: — Ты ведь знаешь, что не только меня выбраковывать собрались?

— Знаю, — спокойно согласился куратор. — Но их будут после возвращения: так удобнее продавать.

— А до меня дошли слухи, что ещё до возвращения.

— Здесь?.. — растерялся Асс.

— Когда уедем отсюда. В поезде. Или в Вертаре. Или сразу после него.

— Вот, значит, как, — мужчина скрипнул зубами, а я поспешно отодвинулась от покрывшегося плесенью и на глазах гниющего деревянного стола. Лепёшки, фрукты и сок на нём постигла та же участь и теперь пышно разросшиеся и воняющие низшие грибы в ёмкостях вызывали не аппетит, а только тошноту. Задело даже мой стул и одежду — от её самых испорченных кусков я поспешила избавиться. — Вот, значит, как, — повторил Асс и яростно зажевал комок плесени, который держал теперь в руке вместо ягоды. — Ты! — байлог указал на меня пальцем, и я невольно шарахнулась. Куратор осекся, покосился на окружающую его плесень, гниль и труху, а потом поспешно обхватил себя руками. — Не бойся, я уже спокоен, спокоен… Совершенно спокоен. Уже успокоился.

— Время ещё есть, — нервно напомнила я.

— Всё нормально. Не волнуйся, — явно с трудом сдерживаясь, заверил Асс. — Спасибо, что сообщила, я приму меры.

Кивнув, осторожно отошла подальше от опасного байлога. Тот тоже не стал задерживаться, поспешив на выход.

— И чтоб я ещё хоть раз согласился в Тартаре работать! — раздался крик души уже из-за двери.

Стоило Ассу удалиться, как к остаткам столика поспешил работник кафе.

— Так… — потянул он, поднимая разваливающуюся в руках мебель.

Я тяжело вздохнула: следовало лучше выбирать место для того, чтобы сообщить неприятную новость. Но кто же знал!

— Надо заплатить?

Лягушка оторвалась от изучения плесени и посмотрела на меня.

— Сам разберусь, — квакнула она. — А ты иди в медпункт, проверься.

И я с готовностью последовала мудрому совету.

— Не волнуйся, для тебя естественный фон байлогов почти не несёт угрозы, — заверила врач, ознакомившись с медицинской картой. — Только если они будут намеренно воздействовать целенаправленно на тебя. Или если каким-то образом получишь опосредованный вред. Например, провалившись сквозь сгнивший пол.

— Это хорошо, — обрадовалась я, на всякий случай всё-таки раздевшись и выбросив осклизлые остатки костюма в урну. А потом зацепилась за насторожившую фразу. — Естественный фон?

— Ну да, — подтвердила врач, возвращаясь к вязанию. — Видимо, тот, с кем ты общалась, испытал сильный всплеск эмоций — вот и не удержал себя внутри.

Поблагодарив, вышла на улицу и посмотрела на плывущие по небу облака. Не удержал себя внутри чего? Ответ очевиден — змейки, этого специфичного скафандра. Представила себя байлога без него и поёжилась. Как бы он ни выглядел на самом деле, вокруг будет царить плесень, вонь и гниль. Недаром Лис говорил, что змейка нужна и чтобы защищать других от байлогов. Пусть я устойчива, но что было бы, окажись под естественным фоном Асса, например, Вира? Не ждала бы её судьба расплывшихся в вонючую массу фруктов?

Воспользовавшись тем, что теперь свободна, я наняла такси и отправилась навёрстывать потерянное время. Сейчас, когда главная проблема решена, снова во весь рост встала необходимость каталогизации коротких путей.

Уже вечером позвонил Фуньянь и раздражённо потребовал немедленно явиться в университет. Пришлось возвращаться в город. Поблагодарив водителя, я отпустила такси и отправилась к древтарцу.

На сей раз встреча проходила не в кабинете, а в читальном зале. Кроме эрхела, там находилось ещё несколько наших кураторов, занимающихся своими делами.

— Какого тартарца ты полезла не в своё дело? — агрессивно начал Фуньянь. — Зачем надо было тревожить Асса по такой ерунде?!

Я покосилась на Лию, но та сделала вид, что полностью поглощена книгой. Может, я попалась на провокацию? Не исключено… вот только некоторые факты этому противоречат.

— А, по-моему, для Асса это вовсе не ерунда, — вскинув голову, посмотрела прямо в глаза куратору. — И для тех, кого вы собираетесь выбраковывать — тоже.

— Тебе-то какое до этого дело, тартарка? — скривился эрхел. — Они даже не твои друзья. И они заслужили свою судьбу.

— Чем же? — взъярилась я на несправедливое обвинение. — Разве они уже совершили преступление?!

— Какая разница?! — тоже повысил голос куратор. — Ты жива, вот бы и не трепыхалась!

— Теперь ты намекаешь на то, что я что-то нарушила? — заметив, что Фуньянь поджал губы, усмехнулась. — Значит, не нарушила! Вот и всё.

— Вот и не всё! — окончательно разозлился эрхел. — Это наше дело: решать, что и с кем делать, а не твоё!

— Да, ваше, — с готовностью согласилась я. — Всех вас, включая Асса.

Куратор подошёл ближе, и мне показалось, что он едва сдерживается, чтобы не придушить. На мгновение проснулся страх, но я только сжала кулаки и гордо задрала подбородок. Пусть глупость, но если моя глупость спасёт кому-то жизнь без вреда для остальных — она того стоит.

— Они — недостойны состоять в спецслужбах Тартара. Хотели жить — нечего было соваться, — почти прошипел Фуньянь.

До боли вонзила ногти в ладони и сжала зубы. Недостойны. А где предупреждения? Где информация? Или все обязаны вот так легко читать между строк и знать всё и вся?! Нас не предупреждали, все оговорки, которые делали, преподносились завуалированно. Ладно, если бы какая-то ерунда, но это касалось жизни людей!

— Ну да, недостойны, — ядовито заметила я. И не смогла удержаться, чтобы не ударить: — Вон, эдели тоже считают эрхелов недостойными. А те всё лезут куда-то и лезут. Пытаются что-то доказать. Могли бы сидеть и не соваться…

Мою речь прервала сильная пощёчина.

— Что ты вообще понимаешь, рендер!

Я замолчала, но не отступила. Мы с куратором стояли и еле сдерживались, чтобы не сцепиться. Щека горела огнём, но эта боль не могла сравниться с душевной — той, которую я испытала, поняв, как легко готовы списать невиновных людей. Судя по противнику — он тоже испытывал нечто подобное… даже стыдно стало за выпад ниже пояса. Но разве сравнение не адекватно?

— Фуньянь, ты в порядке? — осторожно поинтересовалась Лия.

— А ты вообще отстать, тартарка! — взвился эрхел.

Краем глаза я заметила, что Радий перевёл внимание на нас и насторожился.

— Фуньянь, — повторила Лия. — Ты слишком перевозбуждён. Успокойся.

— Не успокоюсь, и не надейтесь! — агрессивно повернулся к ней древтарец. — Нечего втягивать в свои интриги наших людей, даже если они байлоги!

— Кто бы говорил, — насмешливо потянула женщина. — Вот только не надо лгать, что ты действуешь на пользу Асса, а не пытаешься использовать его против нашего университета.

— Ах ты!..

— Фуньянь! — перебил Радий. Его голос прозвучал строго, но предельно спокойно. — Возьми себя в руки и подойди ко мне.

— И не подумаю! Считаешь, что если сынок императора, то тебе всё позволено?!

Эрхел не договорил. Но на сей раз его остановили не слова — к эрхелу неуловимо для глаза скользнул один из вертарских чиртериан — и мужчина осел на пол: то ли потеряв сознание, то ли перестав существовать.

— Что тут происходит? — поинтересовался возвышающийся над телом вертарец.

Радий пожал плечами, быстро подошёл, присел рядом с коллегой и застыл, вперившись в него неподвижным взглядом. Я осторожно потёрла щёку — эмоции схлынули, и теперь вообще не представляла, что делать дальше.

— Для Фуньяня такой срыв не характерен, — пояснила чиртериану тоже подошедшая Лия. — Я с ним работала — он прекрасно умеет контролировать свои действия.

Протянув руку, она благодарно пожала мне предплечье.

— Немедленно вызывайте отряд дижизни, — не отрывая взгляда, скомандовал Радий. — Фуньяня разрушает чья-то индивидуальная работа. И уведите лишних.

Тартарка тут же знаком приказала мне идти за ней.

— Не злись на Фуньяня, — попросила она. — Я, действительно, ни разу не видела его в таком состоянии — хотя знакомы несколько лет.

— Что с ним? — тихо спросила я. Гнев ушёл, и теперь появилось отчётливое понимание, что эрхел действительно повёл себя удивительно неадекватно. А я, дура, ещё и провоцировала…

— Арваны. Не знаю, кто конкретно, но думаю, что кто-то из арванов очень не хочет, чтобы Фуньянь вернулся в Бурзыл. Но не представляю, как умудрились — последний медосмотр был меньше месяца назад и ничего подозрительного не обнаружили. А разрушение — это уже последняя стадия.

Я резко остановилась и обернулась, почувствовав, что от догадки стало холодно.

— Что-то не так? — поинтересовалась Лия.

— Фуньянь — мыслечтец. В том числе — по арванам, — высказала вслух свои мысли. — А арваны — враги байлогов. А в Бурзыле…

— Да, я тоже считаю, что эти события связаны, — согласилась куратор. — Если с Фуньянем что-то случится, нам вряд ли удастся договориться, чтобы древтарцы прислали ещё кого-то, кто бы смог разобраться в арванских мыслях.

Мы снова, второй раз за день, встретились понимающими взглядами.

— Пусть ненамеренно, но ты спровоцировала Фуньяня на неадекватное поведение… на то, чтобы мы заподозрили неладное, — сказала Лия перед тем, как мы распрощались. — И, если ещё не поздно, спасла ему жизнь.

Покинув университет, я вернулась в участок. И долго ворочалась перед сном. Но теперь волновалась уже не за себя. Если раньше противостояние двух опасных видов казалось какой-то не касающейся нас условностью, то сейчас его последствия подобрались слишком близко. Хороший или плохой, но Фуньянь опасен — иначе бы его не попытались ликвидировать. Причем, опасен для кого-то конкретного. А значит, та гибель байлога в Бурзыле, о которой я читала — не случайность. И, скорее всего, не работа обычных фанатиков. Война продолжается… пусть и протекает незаметно для большинства обывателей.

29 ноября – утро 13 декабря 617134 года от Стабилизации

Орилес и окрестности, Древтар — поезд

Жизнь вернулась в привычную колею. Днём я ездила вместе с сокурсниками, вечером отдыхала, а потом нанимала такси и тратила ещё пару ночных часов, чтобы догнать друзей — описать то, что они обошли без меня. В связи с неизбежными тратами и без того небольшие накопления резко уменьшились. Зато убедилась, что правильно делала, когда откладывала про запас. Мало ли когда ещё понадобятся средства.

Наверное, если бы не присутствовала при недавних событиях, то до сих пор сохранила бы уверенность, что всё идет как надо. Мы редко пересекались с кураторами: ну разминулась бы с тем же Фуньянем, не видела бы его некоторое время — ничего удивительного. Вот только я уже прикоснулась к их тайнам. И теперь задумалась над другим вопросом: всё ли было спокойно раньше? Или происходящее просто ускользнуло от нашего внимания?

Несколько раз позвонила Лие, пыталась узнать, что с эрхелом, но в ответ получила только лаконичное «это наше внутреннее дело». А потом вспоминала безобразный конфликт и мучилась совестью. Ведь практически последнее, что слышал Фуньянь, это насмешку над своим народом. Над сородичами, находящимися в тяжёлом положении. Но постепенно загруженность заданием взяла своё, и пагубные мысли отступили.

Иногда, когда Ликрий предлагал составить компанию, вместо такси снимала машину. Кстати, друг тоже без проблем получил древтарские права, причём, в отличие от Ирины, официальным способом.

— Ты знаешь, как там Фуньянь? — спросила однажды химеру.

— Ещё нестабилен, — без колебаний сообщил друг. — И ситуация непростая.

— Вы же супер-врачи, неужели ничего нельзя сделать?

— Говорю же — ситуация сложная. Момент хороший выбрали. И замаскировали неплохо: развивается быстро, а симптомов практически нет до тех пор, пока не станет поздно. Можно сказать, заметили в последний момент.

Мы сделали перерыв: Ликрий перекусил, а я описала очередной короткий путь.

— Что с ним?

— Он выживет — это точно могу сказать. Но вот сможем ли сохранить ему умения — другой вопрос.

— А для врагов, для арванов, важна, в первую очередь, как раз их потеря, — зевнув, заметила я. Подумала и добавила: — Прости, не хотела тебя обидеть, но…

— Всё в порядке. Кто бы это не сделал, он бесчестный арван, не достойный носить это звание, — холодно заявил Ри.

— Почему?

— Он повёл себя против всех правил — не подписал свою работу. Хорошая она или плохая, уникальная или брак — но всегда должно быть обозначено, кто её делал. Если кто-то не оставил сведения об авторе или исказил, например, присвоил себе или свою работу приписал другому, — он должен быть уничтожен или уже не имеет права оставаться арваном.

Я подавилась бутербродом.

— Ничего себе. Всё настолько серьёзно?

— По нашим законам — да.

Отхлебнув чай, вздохнула, отложила недоеденный поздний ужин и отправилась описывать следующий короткий путь.

— А не может оказаться так, что преступление совершил вообще не арван?

— Нет, нарушитель точно из моего народа. Есть характерные метки, остающиеся после нашей работы. Через одно или несколько поколений они стираются и остаётся только подпись. Однако у некоторых частиц вирусов, которые изменяют Фуньяня, мы нашли чёткие маркеры. Это — арван или арваны.

— Тогда он мог опасаться, что его будут искать, — закончив с бутербродом, продолжила развивать мысль. — Поэтому и не поставил подпись.

— Да. Мы… в смысле, Радий, точно будет искать, — нехорошо улыбнулся Ри. — Инкогнито правильно понял. Но это не повод игнорировать главные правила и не подписываться.

Невольно поёжилась: создалось впечатление, что друг гораздо сильнее осуждает преступника за анонимность, чем за собственно нападение. К сожалению, больше почти ничего выяснить не удалось. Ликрий признался, что участвует в расследовании, однако давать сведения по его ходу отказался.

— Не сейчас. Вот когда нагонишь нас в действительно важном для тебя вопросе — тогда можно будет поговорить на эту тему.

— А этот преступник — сильный арван?

— Что значит «сильный»? — усмехнулся Ри. — У нас скорее умениями, чем силой меряются. Творец вируса провёл хорошую работу. Качественную. Но не сказал бы, что его умения велики. Возможно, уровень даже ниже среднего. Или он маскировался под этот уровень.

— Ты бы так смог? — покосилась на друга. Вот интересно: а я ведь до сих пор не знаю, насколько он хорош в своей арванской профессии. Хотя если на его руках гибель населения нескольких планет, то вряд ли новичок.

— Да, — спокойно, не хвастаясь, а констатируя факт, подтвердил мужчина. — Говорю же — тут работа добротная, но без особых хитростей. Прошла потому, что правильно выбрано время заражения: практически сразу после медосмотра.

— А почему Фуньянь всё ещё нестабилен?

Химера остановила машину и с укором посмотрела на меня. Вздохнув, я описала очередной короткий путь, а потом налила себе другого, тонизирующего напитка.

— Мы, арваны, не успеем справиться с болезнью — у нас не самые быстрые методы, — вырулив из зарослей, ответил Ри. — Байлоги могут либо стабилизировать состояние, либо восстановить организм. Но восстанавливают тело они по генетической информации, а как раз её и изменил вирус. Сейчас у нас уже есть способ удалить ошибки кода, но если просто запустить процесс, то Фуньянь будет именно что восстановлен: тело полностью обновится, — заметив моё недоумение, арван пояснил: — Пропадут все результаты тренировок. Большую часть памяти сохранить удастся, но не навыки.

— Понятно, — потянула я. — Он не сможет работать по специальности и придётся многому учиться заново.

— Именно. Поэтому сейчас пытаются обработать небольшими локальными участками — с одновременным восстановлением под существующий уровень. Это для байлогов намного сложнее. И результат теперь зависит именно от них. Мы своё дело уже сделали.

— Но шанс есть?

Ликрий рассмеялся.

— Я бы сказал, что есть… но у меня ещё слишком малый опыт работы с байлогами, да и вообще с местными особенностями. Вон, с тобой был уверен, что проблем не возникнет. Так что ничего обещать не стану.

В эту ночь мы закончили разговор. А потом у меня уже не оставалось сил, чтобы интересоваться хоть чем-то, кроме непосредственных обязанностей. Поэтому остальное время пребывания в Орилесе почти прошло мимо сознания. Но всё равно освоить успела не весь список. Радует то, что неизученными остались всего семь переходов из нескольких сотен.

В поезд села с твёрдым намерением как следует отдохнуть и выспаться. Закинув вещи на место для багажа, отстранённо констатировала, что студентов в нашей группе стало меньше… гораздо меньше, всего примерно половина от тех, кто ехал в Древтар. Но и с этим вопросом решила разобраться позже.

Устроившись на верхней полке, проспала больше двух суток. Лишь иногда спускалась, чтобы поесть, справить естественные потребности и немного размяться, когда чувствовала, что залежалась. И только к середине третьего дня снова вернулась к нормальной жизни, зевая и отчаянно потягиваясь.

— Что с народом? — поинтересовалась, с удовольствием откусив от припасённого Вирой фрукта.

— Забраковали, — сообщила она.

— Да, теперь нас меньше — а вагон такой же выделили, — подтвердил Прий.

— Всех, кого планировали, забраковали? И что с ними стало?

— О! — откликнулся студент из соседнего купе. — Там такое было… Древтарская амёба крупный скандал закатила. С истерикой и ультиматумами. Причём её никто не мог утихомирить, из-за чего вообще все кураторы разругались. Ну, тартарцы, в конце концов, чтобы амёбе рот заткнуть, и согласились передать наших этим… её зелёным сородичам.

Я хмыкнула на такую характеристику. На политических картах Древтар всегда обозначали зелёным — отсюда и название. А амёбы, надо полагать…

— Байлогам? — уточнила термин.

— Да, я же так и сказал, — согласился сокурсник.

Временно пересев к очевидцам скандала, разузнала подробности. Оказалось, что Асс действительно навел шороху. И так раззадорил остальных, что практически все кураторы, кроме мориотарца, высказали претензии друг другу. Не только как частные лица, но и как представители своих стран. Более того, Асс категорически отказался продолжать работу с тартарцами, если судьба забракованных не будет решена в Орилесе и в течение пары суток. И даже пообещал устроить университету проблемы с поиском новых кураторов из Древтара.

— А ведь отказ работать с его стороны является нарушением контракта, — задумчиво высказала свою мысль.

— Ещё каким — подтвердил парень демонического облика. — Будь амёба тартарцем — уже бы из людей вылетела. Ибо нечего себя так по-идиотски вести. Но, понимаешь ли, в чём дело, — доверительно продолжил он: — Асс — не просто зелёный. Он полубог, сын императора. Как по-твоему, тартарцы захотят ссориться с Древтаром ради того, чтобы проучить истеричную амёбу?

Точно не захотят. Но ведь для этого не обязательно отдавать (точнее — продавать) всех, запланированных на ликвидацию. Достаточно просто не карать за нарушение контракта. Впрочем, если университету важно, чтобы Асс не ушёл — тогда они могли пойти на уступки. А ситуация, скорее всего, именно такая — ведь байлог и приехал-то по специальному приглашению.

В общем, теперь я поняла, почему Фуньянь высказал претензии. Удивительно, что только он.

Чуть позже переговорила с Лией. Забракованных студентов действительно продали байлогам — а те, скорее всего, заложили в формалин — то есть в свою специфическую технологию анабиоза. Не самая счастливая судьба… но так у бывших сокурсников есть хоть какой-то шанс. Пусть не сейчас, но когда-нибудь. В Тартаре они даже этого бы не получили.

К моему огорчению, среди «недостойных» оказался и Уюу — из-за склонности принимать точку зрения лидера. А вот Роллес остался, хотя, на мой взгляд, характер, да и моральные качества у него намного хуже. Птеродактиля же было жалко до слёз. Несмотря на то, что когда-то он не захотел видеть меня в своей группе, всё равно к приятелю остались тёплые чувства. Уюу вёл себя тихо, никогда не скандалил, осторожно обращался со словами, по возможности избегал циничных или обидных замечаний, помогал и поддерживал… а что выбрал в предводители Роллеса — так тот умел преподнести себя в выгодном свете. И сейчас не пострадал, в отличие от партнёра.

Впрочем, глупо винить трёхглазого. Не будь его, наверняка Уюу нашел бы кого-то другого. Но всё равно обидно, что мягкий по характеру птеродактиль теперь хранится в чьём-то музее, а самоуверенный и стремящийся попользоваться другими Роллес признан достойным. Умный. Раз не забраковали, значит, хорошо знает, когда пора остановиться. Настоящий тартарец.

Поездка до Вертара должна была занять почти две с половиной недели по стандартному времени. То есть, с учётом дней, которые проспала, осталось ещё больше дюжины. Кажется — долго, но на самом деле необычайно быстро. Для интереса я нашла координаты Орилеса и вертарского города, вычислила расстояние и поняла, что даже на второй земной космической скорости по прямой нам пришлось бы добираться значительно больше ста стандартных лет. И это на скорости примерно в одиннадцать километров в секунду! А ведь поезд, пусть и идёт быстро, но с ракетой не сравнится. Вот так, попутешествуешь и на своей шкуре поймёшь, насколько важны в Чёрной Дыре короткие пути. Без них наш переезд занял бы огромное время, да и по стоимости наверняка оказался бы даже не золотым, а как минимум урановым.

Вертар — последняя страна, которую планировалось посетить до возвращения. Я некоторое время недоумевала: Мориотар тоже гигантское государство, но туда нас возить никто не собирался. Но потом заглянула в его характеристику и поняла, что это для нашей же безопасности. Как сжато сообщила Лия, во-первых, в Мориотаре легко могут погибнуть все студенты, во-вторых, не факт, что вообще удастся выбраться — проще застрять, а в-третьих, даже кураторам безопасность не гарантирована.

— Лично я туда никогда добровольно не сунусь, — призналась женщина. — Честно говоря, до сих пор не понимаю, как они там все не вымерли.

Кстати, вертарские кураторы активизировались: прислали нам обязательные материалы, правила поведения в их стране, а потом несколько раз проводили тренировки. Ограничения оказались суровыми и намного сильнее всех, с которыми сталкивалась до сих пор. Фактически нас обязывали беспрекословно подчиняться кураторам и тем, на кого они укажут. Выходить без специального разрешения из отведённых нам помещений запрещено… даже лекарства применять или связью пользоваться без согласования с вертарцами нельзя!

— Мы согласились взять за вас ответственность только при строгом соблюдении всех перечисленных условий. Кто их нарушит, будет изолирован от остальных и проведёт всё время до отъезда в камере, — не допускающим возражений тоном сообщил эдельар.

Несмотря на тренировки (на них отрабатывалось беспрекословное подчинение вертарцам), оставалось ещё много свободного времени. Поэтому я вернулась к учёбе. Кроме того, во время поездки удалось ознакомиться с документами, связанными с моей выбраковкой: их добавили в личное дело. Прочитала заключение древтарской лаборатории, а потом бегло просмотрела приказ об отмене её решения. И задумалась. На самом деле, ещё в Тартаре специалисты поняли, что и в какую сторону надо изменить и что добавить, чтобы организм меньше страдал при проходе через короткие пути. И как модифицировать т’тагу, чтобы она качественно выполняла свои функции. То есть разработать усовершенствования под мой организм арваны смогли. Трудность возникла в другом — как внедрить в сопротивляющееся тело все эти новшества. В заключении был приведён большой список методов, с помощью которых пытались добиться цели. Естественно, в тонкостях разобраться не удалось, но кое-что понять я всё-таки сумела. Судя по контексту, специфические биотехнологии арванов на мне не сработали. Если не сработали они, то, скорее всего, и страшное оружие этого вида тоже вряд ли сможет повредить.

Нет, всё-таки удивительно: получается, что для меня байлоги хотя и опасны, но не настолько, как для других, да и арваны вред своими технологиями причинить практически не способны. Кроме того, теперь, после окончательного формирования химерического организма мне даже прививки не нужны. И человеческая природа тут явно не при чём. Зато сразу вспомнилось, что читала про свекеров: этот вид чрезвычайно устойчив к биологическим опасностям. Так что низкой поклон моей второй половине. Защита — явно заслуга её тела, а может, ещё и того, что она — ханти.

Насыщенная жизнь отодвинула переживания о «раздвоении» личности и химеризме на второй план, в результате я почти не вспоминала о Ги Ирау. А она совершенно не мешала и не заявляла о себе. Удалившись в санузел, я посмотрела в зеркало.

Смогла бы я, на месте лидирующей личности, вести такое существование? На вторых ролях, только в качестве поддержки — при том, что легко способна взять власть в свои руки? Не уверена. Ещё раз изучила своё отражение и вздохнула. После возвращения надо будет потратиться: купить средство для усыпления меня — слабой личности. Да, лидирующая и без него способна взять под контроль наше тело, но… я не уверена, что смогу выдержать, не сойти с ума. Ещё не готова. Однако и заставлять вечно оставаться в тени ту, кто щадит и считается с моими интересами, — тоже не дело. Поэтому и требуется лекарство. Судя по характеристикам, Ги Ирау намного сообразительней меня, знает точно не меньше, да и выдержке её можно только позавидовать. Так что глупостей натворить не должна.

Ещё долго думала про Фуньяня, преступление, байлогов и всё такое. Эрхела подловили и, судя по всему, подловили метко. Кто-то, кто знал его расписание и, скорее всего, имел доступ к телу. При этом — арван. Мог ли такое провернуть Ликрий? Наверняка. Другой вопрос — у него нет мотива. Точнее, кое-какой мотив, может, и есть (плохое отношение к байлогам), но вряд ли ради дурацкой войны он станет рисковать жизнью. Тем более, что даже если Ри вдруг решит сорваться, Лик ему не позволит. Значит, с друга подозрение можно снять.

Кого ещё я знаю? Из кураторов — Радия. Прищурившись, опёрлась локтями о столик и задумалась. Если арваны мастера интриг и маскировки, то кто сказал, что всё выказываемое дружелюбие к исконным врагам реальное, а не наигранное? Мог ли арван пожертвовать Фуньянем, союзником, если почувствовал опасность? Наверняка. С другой стороны, убийство байлога произошло ещё до приезда Радия, кроме того, его специально вызвали для расследования. Так что — очень маловероятно. Слишком слабые улики.

Кто следующий? По паспорту среди кураторов и преподавателей больше арванов не видела. Но одно дело — по документам, а совсем другое — на самом деле. Эх… жаль, данных мало, даже предположение сделать не удаётся.

Под утро мы с Ликрием уединилась в тамбуре. Точнее — я сидела в вагоне и расчесывалась, а друг вышел размяться. Самое поразительное: носится, как метеор, а ни капли не запыхался. Голос звучит так, словно рядом сидит, а не бежит со скоростью гоночной машины.

— Хочу про расследование спросить. Это ведь кто-то из своих? В смысле, преступник, не подписавшийся арван?

— Почему ты так решила? — для разнообразия друг теперь не просто двигался за поездом, а ещё и вертикальные круги по туннелю иногда наворачивал.

— Он знал расписание. И имел доступ к Фуньяню.

Ликрий рассмеялся и вернулся к тамбуру.

— Ты ещё недостаточно разбираешься в арванах. Нам не обязательно непосредственно касаться объекта. Можно передать агента через других, рассеять в воздухе, воде или на какой-либо поверхности. Так что тот арван точно действовал не в одиночку. Причём у него есть союзники из обычных видов. Кроме того, он не из университета.

— Почему? — удивилась я.

— Радий видел всех университетских арванов: как явных, так и скрытых. Не забывай: это обычным видам нас распознать почти нереально, а арваны с таким справляются легко. Радий очень высокий лидер… один из самых, если не самый влиятельный из тех, кого я встречал, в том числе и до ренства. И он не просто знакомился с университетскими арванами — он на них давил. Понимаешь?

Я ненадолго задумалась и ещё раз провела щёткой по коротким волосам.

— Арваны не способны нарушить приказ лидера. Получается, если Радий — сильный… высокий лидер и он проверял других, то соврать они физически не могли. Погоди! — осенило меня. — Но ведь в этом случае, если найдется какой-то подлый лидер и начнёт приказывать, то даже нормальные арваны станут на его сторону?

— Да, это так, — подтвердил Лик. — Если не найдётся более высокого лидера.

— А что происходит, когда встречаются два лидера? — заинтересовалась я.

Друг фыркнул.

— В большинстве случаев — обменяются опытом или займутся чем-то полезным, — снисходительно пояснил он. — Борьба за власть в обществе арванов распространена слабо. Разве что у одного из лидеров какая-то грандиозная идея или особая политическая позиция. Хотя и тогда обычно они редко вступают в открытое противостояние. Но, в некоторых случаях, такое всё-таки возможно.