Сглаживая морщины холмов,
Смрадным асфальтом смазывая долины,
Лили бетонные глыбы домов,
Бронировали булыжником улиц ущелия длинные.
Но каждый раз,
Когда, не замечая ни солнца, ни звезд,
Мозолистыми руками вгонял рабочий
В протряхший бетон последний гвоздь,
Кривил рот суровый зодчий.
Когда над верфями труб,
Над стозвучными домнами
Были зори от зарев длинней,
Дни от дыма короче
Когда гулы клеймились лязгами дробными
Кривил рот суровый зодчий.
Когда в проволочных тенетах улицы заскрежетали,
Словно бесноватыя, барахтались в корчах,
А с неба светились рекламы — новыя скрижали,
Кривил рот суровый зодчий.
Однажды над крышами домов-великанов,
Ушитой звездным жемчугом ночью,
Пролетел метеор, в пространства канув:
Огненную черту итога провел зодчий.
Среди движений было страшно
Смотреть на тысячелетний покой камня,
Рухнет новая Вавилонская башня,
Объятая небесным пламенем.
Уже рушатся сваи,
Расползаются земли скрепы:
Струпья городов сметает
Вихрь веков нелепый.
Пространства глохнут в грохоте,
Зарева слепят выси:
На комке грязи крохотном
Рождаются новые жизни…
1920.