Обычная злая сказка

Глава 3 ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ

Тенира торопилась добраться до храма засветло, ноги без участия сознания несли жрицу знакомой дорогой, по ставшему за последние столетия привычным лесу, к ее давнему убежищу, а разум метался в поисках хоть какого-нибудь объяснения происходящему. Вот уже пять веков она не встречала в этих местах не то что людей – даже своих сестер – и давно уже не знала, остались ли кроме нее в мире жрицы, или она последний не ушедший в сон меч богини. И вот внезапно она почувствовала силу жрицы… молодой жрицы, недавно принявшей посвящение. А отправившись на поиски новой сестры, наткнулась на двух измученных подростков, непонятно откуда взявшихся возле южного края болота, причем у девчонки действительно на щеке была татуировка, но если бы кто-нибудь спросил Тениру, то она однозначно посчитала эту недотепу совершенно не пригодной к стезе жрицы Элары. Однако факт оставался фактом: кто-то из служителей додумался не только провести ритуал посвящения, в нарушение всех правил, сделав мечом богини девочку, еще не достигшую двадцатилетия и совершенно не подготовленную к такой судьбе, но еще и оставил ее без помощи и снаряжения в Северном лесу, который никогда не отличался безопасностью…

Тихий беспомощный всхлип заставил ее отложить негодование по поводу безответственности неизвестных служителей до лучших времен и обратить внимание на парнишку, каким-то образом оказавшегося спутником этой странной новоявленной жрицы – что это в самом деле за блажь тащить ребенка в такое опасное место? Тенира повернула голову к бредущему в нескольких шагах позади нее парню как раз вовремя, чтобы полюбоваться его медленным красивым сползанием по стволу молодого деревца, которое бедолага пытался использовать вместо опоры. Женщина вздохнула, безмолвно вопросила свою богиню: за что та на нее так прогневалась? – и направилась к подростку, отчетливо понимая, что тащить ей до храма придется все-таки двоих.

Дорога заняла несколько больше времени, чем она привыкла: неудобный груз в виде двух бесчувственных детей, оказалось, может здорово задержать даже жрицу Элары. Женщина вздохнула с облегчением, выйдя наконец к своему храму, предусмотрительно расположенному в самом центре большой идеально круглой поляны. Сколько сил и нервов ей приходилось тратить на то, чтобы не дать лесу захватить пустое пространство, по капризу богини оказавшееся в его зарослях, и подобраться к толстым каменным стенам – лучше не вспоминать, дабы окончательно не портить себе и так далеко не радостного настроения. Тенира привычно окинула взглядом окрестности, прежде чем выйти из-под прикрытия деревьев, и, убедившись, что на открытом месте ее не поджидает какая-нибудь из многочисленных опасностей, чувствующих себя в этом лесу как у себя дома, перехватила поудобнее свою неожиданную находку и решительно направилась к зданию, вот уже пять веков бывшему ее домом.

Храм встретил ее привычной прохладой и тишиной. Пройдя через молельный зал с алтарем, жрица спустилась по истертым ступеням в подсобные помещения, которые она уже давно оборудовала для проживания, и с облегченным вздохом свалила свою ношу на жесткий топчан, служивший ей постелью. Усталость для нее не была такой уж серьезной проблемой – в конце концов, преодолевать слабости тела всех мечей богини учили после посвящения в первую очередь, но вот запах, шедший от детей, стал для нее серьезным испытанием. Тенира всегда отличалась брезгливостью, чем не раз заслуживала порицание наставниц.

Но все-таки – что дети делают в таком месте? Этот вопрос не давал женщине покоя, заставляя раз за разом воскрешать в памяти события прошедшего дня в поисках подсказок и объяснений, к сожалению, безуспешных. Жрица недовольно фыркнула: будь она обычной женщиной – уже металась бы по комнате в нетерпении, но от подобных выражений чувств ее давно и надежно отучили. Поэтому Тенира, открыв маленькое узкое окошко, чтобы проветрить комнату и избавиться от аромата немытого тела и болотной тины, заполнившего помещение, отправилась набирать воду в каменную ванну, выдолбленную в полу одной из комнат храма. Детей прежде всего требовалось вымыть, а потом уже расспрашивать о том, что с ними произошло. Так, по крайней мере, удастся сосредоточиться на рассказе, не отвлекаясь на запах…

Жрица фыркнула от отвращения и вышла из помещения, прихватив по дороге ведро. Оставалось только радоваться тому, что все храмы богини-воительницы строились как маленькие крепости – вне зависимости от того, где они находились. Поэтому в них кроме алтаря, молельного зала, библиотеки и прочих атрибутов полноценного святилища, в обязательном порядке предусматривались: свой источник воды, оружейная с впечатляющим арсеналом на все случаи жизни, кладовые с постоянно обновляющимся запасом еды, длинные узкие коридоры с замаскированными нишами, то есть все, что необходимо для эффективного противостояния любому нападению. Маленький храм в сердце Северного леса тоже не был исключением из правил. Правда, запасы еды уже довольно давно пополнялись только за счет охоты и походов за ягодами, орехами и грибами, которые предпринимались жрицей не реже одного раза в десять дней и портили ей настроение надежнее, чем встреча с всевозможной нечистью, нежитью и просто крупными хищниками, обитающими в этих местах в изобилии. Что поделаешь, терпением, необходимым для вдумчивого выискивания среди кустов и травы съедобных растений, Тенира никогда не отличалась, но свой долг привыкла исполнять безукоризненно – во что бы то ни стало.

Одно радовало: с водой подобных проблем не было и не предвиделось. Храм был построен прямо над родником, и поэтому в одной из подвальных комнат из стены бежал ручеек, собираясь в каменной чаше неглубоким озерцом. Чаша была недостаточно большой, чтобы использовать ее для омовения, но вполне подходила для набора воды, по крайней мере, на пару ведер в ней хватало, и при этом она успевала наполниться снова за то время, которое человек тратил на то, чтобы отнести их к ванной, расположенной в соседнем помещении. Жрица не знала, кто умудрился додуматься до такого решения проблемы подачи воды, и слабо представляла себе, как эта задумка была исполнена на практике, но отдавала должное неизвестному изобретателю, сильно облегчившему ей жизнь. Бегать каждый раз за водой к реке было бы весьма неудобно.

Она привычно погрузила ведро в чашу и, равнодушно наблюдая за тем, как излишек воды сбегает по желобу, отводящему его за пределы фундамента храма, снова задумалась о странностях сегодняшнего дня. Чем-то недавно происшедшие события напоминали ей сказки, которые она слышала в детстве от бабушки и в которые давно уже перестала верить. Что поделаешь, с повседневной действительностью эти волшебные истории имели очень мало общего, а если и имели, то это были очень злые сказки. Передернув плечами от противного озноба, всегда появлявшегося после воспоминаний о прошлом, Тенира подхватила уже наполнившееся до краев ведро и решительно зашагала к ванной. Она не будет думать о событиях, которые давно исчезли под тяжестью прошедших веков: ей вполне хватает настоящего.

Литари очнулся от неожиданно ожегшего его холода, открыл рот, чтобы закричать, и внезапно захлебнулся водой. Окончательно деморализованный и испуганный принц забарахтался, пытаясь выбраться из ледяной жидкости и вдохнуть хоть немного воздуха, прежде чем потеряет сознание, и тут же оказался на поверхности, поддерживаемый чьей-то сильной рукой. Юноша закашлялся, с трудом приходя в себя от неожиданного купания, и попытался протереть глаза, чтобы выяснить, кто же стал его спасителем, дабы поблагодарить его, как полагается. Неизвестный благодетель тут же сунул ему в руки кусок ткани и позволил окончательно дезориентированному юноше вытереть лицо и волосы.

Литари развернулся к выручившему его человеку и изумленно охнул, внезапно осознав, что встреча со жрицей ему не привиделась в бреду, а оказалась самой что ни на есть реальностью. Ибо эта женщина надежно держит его за плечо, не позволяя свалиться назад в воду, а также, судя по всему, не собирается растворяться туманом, как это положено миражам. Юноша настороженно смотрел на свою спасительницу, не зная, как ему реагировать в этой ситуации, и испытал настоящее облегчение, когда жрица решила взять инициативу в свои руки. Женщина осторожно, словно опасаясь, что, оставшись без поддержки, он опять уйдет под воду, убрала руку и спокойно произнесла:

– Раз ты все-таки соизволил прийти в себя, вымойся как следует: от тебя пахнет. Одежда справа от тебя на крючке, – и, дождавшись от него кивка, вышла из комнаты.

Как только за нею закрылась дверь, принц внезапно осознал, что сидит нагишом в ванне с холодной водой и ему еще предстоит в ней вымыться. Шипя сквозь зубы и поминая всех последовательниц богини-воительницы, склонных, как оказалось, к неоправданной жестокости, Литари начал торопливо отирать болотную грязь, мрачно спрашивая себя: чем же он все-таки прогневил Элару, если вынужден терпеть подобные издевательства? Юноша никогда не отличался тягой к аскетизму и предпочитал купаться в теплой воде, но справедливо полагал, что сейчас не время и не место для того, чтобы пытаться настоять на своем, однако от осознания ситуации, в которую он попал, настроение у него отнюдь не улучшалось.

В сжатые сроки приведя себя в относительный порядок, принц со всей возможной для безопасного передвижения скоростью выбрался из ванны и, стуча зубами, натянул на себя жреческое одеяние. К его удивлению, одежда оказалась ему почти впору, хотя он точно помнил, что жрица на полголовы ниже его ростом: штаны и рукава на тунике были ему лишь немного коротки. Решив не ломать голову над очередной странностью – в конце концов, сложно относиться к поведению такого легендарного существа, как меч богини, с мерками обычных людей, – Литари расчесал пятерней мокрые волосы, пытаясь привести их в подобие порядка, но добился только того, что мокрые пряди запутались в пальцах. Юноша высвободил руку, при этом выдернув несколько пучков, сердито выругался и вышел из комнаты. Если он хоть что-нибудь понимал в этой жизни, ему предстоял сейчас очень длинный и обстоятельный разговор с их гостеприимной хозяйкой. И оставалось только надеяться, что жрица удовлетворится полученной информацией и не устроит допроса с пристрастием, как подчас поступали служащие судебного приказа его отца, дабы проверить правдивость рассказа очередного бедолаги, попавшегося им в руки.

Выйдя из комнаты, принц в растерянности остановился, не зная, куда ему идти, но в следующее мгновение из-за одной из приоткрытых дверей в конце коридора донесся аромат жареного мяса, и все вопросы отпали сами собой. Есть юноша хотел просто зверски. Он не раздумывая отправился на запах, молясь про себя, чтобы жрице не пришло в голову вести беседу на пустой желудок – мало ли как у них принято… Однако, как оказалось, принц зря боялся остаться голодным. Едва Литари возник на пороге комнаты, женщина поставила на стол блюдо с какой-то дичью – определить на глаз, кем был зверь до того дня, как лишился шкуры, парень не смог, – и кивнула на ближайшую к нему лавку:

– Садись, поешь. Поговорить мы можем и потом. Если ты не торопишься, конечно.

Принц не заставил себя долго упрашивать. Он устроился на предложенной скамейке и с жадностью набросился на еду, время от времени искоса кидая взгляды на молча наблюдавшую за ним жрицу. На бесстрастном лице женщины не отражалось никаких чувств, и юноше оставалось только гадать, о чем думает, глядя на него, это странное создание, и думает ли вообще. В ее присутствии он ощущал странный дискомфорт и не был способен спокойно воспринимать девушку, стоящую прислонившись к каменной стене. На вид ей не дашь больше двадцати лет, а при этом она старше принца раз в десять.

Словно почувствовав его смятение, жрица едва заметно усмехнулась и вышла из помещения, по всей видимости, служившего ей одновременно и кухней, и столовой, оставив юношу одного. Литари вздохнул с облегчением и сосредоточился на еде, больше не отвлекаясь на женщину, от которой пахло опасностью так же, как от придворных дам благовониями. К тому же у него появилось время спокойно обдумать, что именно он скажет в ответ на ее расспросы и стоит ли при этом быть полностью откровенным. С одной стороны, все инстинкты принца, воспитанного при дворе и с молоком матери впитавшего мысль о том, что излишняя откровенность очень часто оказывается смертельно опасной привычкой, кричали о необходимости умолчать о некоторых своих приключениях. А с другой, юноша прекрасно понимал, что в его ситуации очень многое зависит от того, сможет ли человек, согласившийся помочь, правильно эту помощь оказать, а для этого требовалось рассказать как можно больше о произошедшем с ним в последнее время.

Так и не придя к окончательному решению, Литари отодвинул изрядно опустевшее блюдо и строго напомнил себе, что, во-первых, он здесь не один и Снежане тоже нужно будет что-то есть, даже если не принимать во внимание жрицы, вполне возможно, не нуждающейся в человеческой пище. А во-вторых, после долгого голодания слишком наедаться чревато неприятностями…

Упомянутая жрица вошла как раз в тот момент, когда он решил, что еще один кусочек ему все-таки не помешает, и потянулся к блюду за добавкой. Женщина ничего не сказала, но от ее внимательного оценивающего взгляда у парня моментально пропал аппетит. Он поспешно отодвинул мясо и, неловко кашлянув, проговорил, стараясь не запинаться через каждое слово:

– Э-э-э… благодарю вас за помощь. Если бы не вы„мы наверняка погибли бы в этом болоте… Меня зовут Литари, я…

– Не стоит благодарности. – Жрица, видимо, не собиралась долго выслушивать его лепет. – Я – Тенира, меч богини Элары. Не знаю, зачем вы сюда забрались, но если хотите покинуть Северный лес, тебе лучше все мне объяснить, чтобы я хотя бы приблизительно поняла, как мне вам в этом помочь.

Принц окончательно растерялся, не зная – воспринимать ли последнее заявление жрицы как обещание или это просто своеобразный ультиматум: «Не расскажешь – останешься здесь навсегда в качестве пищи для местной нечисти». Юноша молча смотрел на суровую непонятную женщину перед ним и не мог решить, как себя вести в такой ситуации. Внезапно жрица коротко невесело усмехнулась и, сняв с одной из полок кувшин, налила ему бокал воды. Литари машинально принял из ее рук старый кубок и сделал глоток. Мучившая его весь день жажда тут же дала о себе знать, и он торопливо допил оставшуюся воду.

– А теперь расскажи с самого начала. – На этот раз в голосе Тениры звучали сочувствие и обещание помощи. – Прежде всего – назови свое полное имя и не бойся: жрицы никогда не нападали на обычных людей первыми. Мы призваны защищать это королевство от зла, чего бы последнее время о нас ни говорили.

Литари посмотрел в ее усталые спокойные глаза, которые невольно выдавали истинный возраст стоящей перед ним женщины, и сказал:

– Это долгая история.

Тенира ободряюще улыбнулась ему и, пододвинув ногой к столу еще одну лавку, села напротив него:

– Я никуда не тороплюсь. А ты?

Юноша невольно покраснел и покачал головой, проклиная про себя свою стеснительность, доставлявшую ему столько проблем. И, чтобы не выглядеть окончательным дураком, не способным нормально объяснить, что с ним произошло, решительно заговорил:

– Я – Литари Соэнн, наследный принц Сиали. – Он наклонил голову и перебросил вперед отросшие за время его приключений волосы, демонстрируя золотую татуировку у основания шеи, издревле являвшуюся доказательством права престолонаследия в королевстве. На мгновение юноша испугался, что жрица не знает этой традиции. Он не помнил, когда появился обычай наносить каждому из прямых наследников при рождении золотой краской, рецепт которой был одним из самых охраняемых секретов государства, свой никогда не повторяющийся знак. Но, к его облегчению, женщина понимающе кивнула и не выразила никакого удивления предъявленным доказательствам.

– И каким образом наследник короля оказался на самой границе своей страны? – спокойно полюбопытствовала Тенира, подливая воды в его бокал и не выказывая ни малейшего нетерпения. Литари недоуменно моргнул, удивляясь про себя тому, что, оказывается, жрицы богини не знакомы с географией, и нерешительно произнес:

– Простите, меч богини, но Северный лес находится едва ли не в центре королевства…

– Вот как… – Тенира не выразила ни малейшего удивления и небрежно отмахнулась от его изумления: – Я давно не покидала леса и, видимо, пропустила кое-какие перемены. Кстати, можешь называть меня по имени: мы не на официальной церемонии.

– Хорошо. – Принц сглотнул, внезапно припомнив, что его родное государство усиленно расширялось за счет диких земель на севере последние семьсот лет, и запретил себе думать о возрасте сидящей перед ним жрицы. – Мой отец пришел к власти случайно – он был вторым сыном и больше увлекался науками, чем управлением страной. Дедушка не препятствовал ему, поскольку трон должен был перейти к моему дяде Тоену, который уже в молодости демонстрировал все качества прирожденного политика.

Юноша покосился на Тениру, опасаясь, что ее рассердит то, что он начал свои объяснения издалека, но, с другой стороны, как еще обрисовать ситуацию человеку, не знакомому с нынешним состоянием дел в стране даже понаслышке? Однако внимательный сосредоточенный взгляд жрицы, в котором не было ни капли нетерпения, развеял его опасения, и принц уже более решительно продолжил свое повествование:

– Дядя погиб на охоте. Несчастный случай: один из охотников промахнулся и попал ему в голову. Виновника так и не нашли, хотя дед сам руководил поисками и присутствовал на допросах… В общем, совершенно неожиданно отец оказался единственным наследником и должен был готовиться занять престол в самом скором времени, так как старый король к моменту трагедии со старшим сыном был уже серьезно болен, и случившееся, естественно, не добавило ему здоровья. Дед еще успел женить отца на моей маме и вскоре умер. Тогда-то и выяснилось, что новый правитель практически не способен управлять государством, поскольку интересуется своими изысканиями по истории архитектуры гораздо больше, чем реальным положением дел в стране.

В результате королевством фактически руководили первый министр, придворный маг и королева, а король, самоустранившись от своих обязанностей, пропадал в библиотеке. Сначала мама пыталась напомнить ему о его долге перед страной, но потом махнула рукой. – Литари криво улыбнулся, стараясь сдержать слезы, которые постоянно наворачивались ему на глаза, когда он вспоминал о том, что произошло дальше. – Два года назад умер придворный маг. Один из его опытов закончился взрывом, разрушившим лабораторию и похоронившим самого мага и двух его помощников под обломками. После этого начались странности. Место придворного мага занял Мидонг и постепенно стал отстранять от власти первого министра и маму. При этом он опирался на поддержку отца, который почему-то полностью встал на его сторону. Я не знаю подробностей, мать не успела мне ничего рассказать. Она только сказала, что всем грозит смертельная опасность, и пообещала объяснить все подробнее вечером, когда придет в мою комнату. Но не успела: сразу после утреннего малого совета я нашел ее в одном из закрытых залов мертвой. А в следующий момент туда ворвалась стража, и меня арестовали за убийство королевы и покушение на короля.

Юноша судорожно вздохнул и зажмурился, стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Перед глазами снова был небольшой зал для аудиенций, которым давно уже не пользовались, и тело матери, лежащее у самого порога в медленно расползавшейся луже крови. Топот стражников, грубые руки, отбрасывающие его к стене, глаза отца, холодные от ненависти к нему. Отчаянная попытка оправдаться, объяснить, что это ошибка и он не убивал, и вкрадчивый голос мага, мягко интересующегося, словно он говорит о погоде, а не об убийстве его матери: «Что же вы здесь делали, ваше высочество? Этот зал закрыт уже много лет, и сюда никто не заходит, кроме слуг, убирающих помещение». Собственный постыдный ужас от внезапного осознания того, что он действительно не знает, зачем сюда пришел, и не помнит, как нашел эту комнату. Мрачное сырое подземелье – и придворный маг, чертящий на полу странные знаки.

Теплая, шершавая от мозолей рука накрыла его пальцы, сжатые в кулак, предлагая молчаливую поддержку, не давая окончательно затеряться в череде страшных воспоминаний. Литари закусил губу, пытаясь болью вернуть себе самообладание, усилием воли заставил себя открыть глаза и встретиться взглядом с собеседницей. Он ожидал увидеть на ее лице жалость, брезгливость, равнодушие, но, к своему бесконечному изумлению, прочитал во взгляде жрицы понимание и сочувствие. Женщина осторожно убрала руку и нейтральным тоном произнесла:

– Ты единственный прямой наследник?

Принц несколько мгновений пытался понять, при чем здесь количество его братьев и других родственников, а затем грустно усмехнулся. Ну да, действительно, как он мог забыть? Закону о престолонаследии уже больше двух тысяч лет, и, естественно, Тенира должна о нем знать.

– Да, я единственный сын и по закону, когда-то ставшему нерушимым благодаря личному благословению обеих богинь, не могу быть казнен даже в случае покушения на отца. Но дело в том, что меня и не пытались убить напрямую. Придворный маг нашел способ обойти запрет на уничтожение единственного наследника. Конечно, меня обязаны были изолировать, как можно быстрее женить и передать право на престол моему перворожденному сыну. Это прямое предписание закона, и никто, даже король, не смеет нарушить волю богов, но дело в том, что нигде не сказано, что до свадьбы я должен находиться во дворце и пребывать в человеческой форме.

Жрица резко выпрямилась, в прищуренных глазах появился опасный огонек, однако голос ее был совершенно спокоен, когда она бесстрастно произнесла:

– Превратить человека во что-либо другое можно только при помощи черной магии. И такое ее применение запрещено в нашем королевстве. Это воля богинь.

– Я не знаю, что это была за магия. – Литари отвечал, осторожно подбирая слова, будто разговаривал с опасным хищником, способным в любой момент на него напасть. – Просто я ощутил мгновенную сильную боль и потерял сознание. А когда очнулся, то обнаружил, что превратился в медведя – это такой зверь, обитающий в другом мире. Какое-то время я не мог двигаться, на меня надели ошейник, запаяли его магией и отправили в параллельный мир. Маг сказал, что на ошейник наложено заклятие, которое удержит меня в звериной форме и которое может снять только целительница. Он смеялся, говоря, что никто не решится мне помочь, потому что осмелившаяся разрушить его заклинание будет проклята, она станет жрицей Элары, а для целительниц это хуже смерти. Я не поверил ему. А потом Снешана сняла ошейник…

– Это невозможно! – Тенира вскочила из-за стола и заметалась по комнате, стискивая кулаки. – Ты не мог ошибиться? Если эта девчонка целитель, то она просто не могла принять благословения Элары: она под покровительством ее сестры Эналы! Силы жриц-целительниц и жриц-воительниц противоположны, человек не может обладать ими обеими, не может принести две клятвы…

Принц с ужасом наблюдал за гневом женщины, прекрасно понимая, что любой из служителей богинь прореагирует так же, а если об этой истории узнают богини, дело кончится… Внезапно Тенира остановилась, глубоко вздохнула и резко бросила:

– Извини. Расскажи все по порядку – может быть, ты просто что-то неправильно понял. С этой ситуацией нужно разбираться тщательно.

– Хорошо. – Литари потер глаза, вспоминая все до малейших подробностей, и несколько растерянно произнес: – Я не знаю, как такое оказалось возможным. Мидонг хвастался, что нашел способ обойти закон богинь. Он заключил в ошейник силу жрицы-воительницы, погибшей когда-то от руки черного мага, и сделал его видимым только для людей, обладающих способностями целителя. Если этот ошейник откроют, сила богини, когда-то находившаяся в теле жрицы, перейдет в целителя, и это будет концом для того, кто меня спасет, потому что эта сила уже несет в себе печать клятвы, которую когда-то принесла ее бывшая владелица, и получивший силу примет на себя и это обязательство. А если ошейник не снимут, то со временем я вырасту и он просто меня задушит: при этом никто напрямую не будет меня убивать, и поэтому закон…

– С законом все понятно, – нетерпеливо отмахнулась Тенира от его объяснений. – Рассказывай, как эта девочка умудрилась снять ошейник?

– Я не знаю. Она его увидела и смогла открыть, но татуировка появилась у нее уже здесь. Сразу после того как ошейник перестал действовать, нас швырнуло в этот мир, прямо на то болото, возле которого вы нас нашли. Снешана говорила, что ей очень больно и у нее возникла татуировка Элары. Тогда я поверил в то, что Мидонг мне не врал про заклятие.

Юноша замолчал, не зная, что еще ему следует рассказать, а жрица больше не задавала вопросов. На ее лице не отражалось никаких эмоций, кроме холодной сосредоточенности. Она молча сидела за столом, уставившись на свои руки, покоящиеся на столешнице, и не обращала на него никакого внимания. Принцу стало не по себе от этого напряженного молчания, но он не осмеливался заговорить первым, потому что, пусть он и не упомянул об этом вслух, но они оба понимали, что маг наверняка действовал по приказу короля, хотя юноша никак не мог понять, отчего отец решился на такой шаг. Но его сомнения не имели никакого значения: все говорило о том, что именно его семья отвечает за происшедшее. Литари невольно поежился и вздрогнул, внезапно услышав усталый голос Тениры:

– Как бы там ни было, девочка обладает силой – это несомненно. И она должна как можно быстрее научиться пользоваться ею. Я немедленно приступлю к тренировкам. – И вдруг без перехода добавила: – Если та одежда, которая была на тебе, имеет для тебя какую-либо ценность, то можешь забрать ее в комнате напротив. Только приводить ее в порядок будешь сам.

Юноша недоуменно нахмурился, пытаясь понять, о чем идет речь. Память с заметным трудом выдавала ему картинки странного короткого балахона, который он позаимствовал у Снежаны… Принц почувствовал укол совести и торопливо отправился в указанное помещение, ругая себя на чем свет стоит. Поистине достойно члена королевской семьи – сначала воспользоваться вещью дамы, потом привести ее в полную негодность и даже умудриться забыть об этом событии! Литари решил немедленно исправить свою оплошность и почистить балахон, насколько это возможно в нынешних обстоятельствах, загладив вину перед девушкой… Знал бы он, за какую непосильную задачу взялся!..