Обычный день

Глава 5

Тихий плач, кто-то успокаивающе, тихо шепчет. Так — с, послушаем о чём там бухтят над ухом.

— Вася, я ему теперь в глаза не смогу смотреть! Он меня презирать будет! Будет думать, что я фашистская подстилка, а я даже не целовалась ни разу в жизни. Берегла себя… — Катя разрыдалась.

Да не повезло девчонке, хрен ей кто поверит. На фронте была? Была. Ушла девочкой — целочкой? А теперь значится, говоришь вот так, всё получилось? Ну да, ну да. Мы верим — верим, конечно же, верим. Мы же всё понимаем. Война!

А за спиной будут шептаться, трахалась, с каким — то офицериком, ППЖ блин, а нам тут втирает. Судьба! Я попробовал пошевелиться и удивился, плечо конечно стрельнуло, но так!? Пропало ощущение помехи в плече, что за чёрт? Тут ко мне подскочил Василий.

— Максим, ты как? Как плечо? Выглядишь гораздо лучше. Ну брат, тебе и повезло, да и вообще, ты молодец. Если бы не ты. У них четвёртый был, среди нас. Выждал момент и положил почти всех сволочь! Гаупмана помогал нам вязать, ушёл он. Как ты стрелять начал, он ещё здесь был, а когда Катерина начала их отстреливать в лес ушёл, опытный. Некому было его догонять, я сам связанный лежал. Потом пробежался, когда Катерина освободила, но поздно. На стрельбу наши окруженцы вышли, много. Целый батальон, а у них военврач, хирург, он тебя и прооперировал. Пулю вынул, рану почистил и зашил. Сказал ещё день — два и оперировать поздно. Повезло тебе. Теперь мы с ними идём. Ребят всех похоронили, я на карте место отметил. Старлея жалко, пытали, сердце не выдержало. Правильный был командир, честный! — Вася замолчал.

— Катя жива? — решил я сыграть дурака — Позови её!

— Эээ! Она на кухню ушла, обещала чего — нибудь пожевать нам принести. Придёт, я ей скажу! — как то быстро испарился Василий.

И, что это было? А ладно, потом будем думать, что-то глазки закрываются. Усё баиньки, спят усталые мужчинки, ждут девчат…

Меня плавно покачивало на волнах. Светит солнышко и всё просто замечательно. Я плыву на корабле по Волге со своим 7 — а классом. Теплоход плавно покачивался на волнах, а мы бегали по палубам и были счастливы. Нас везли в Свияжский монастырь на экскурсию, впереди сидела Светка, в которую я был безумно влюблён. Первая любовь она на всю жизнь и пусть она безответная и гадостей мне сделала много, но время в памяти оставляет лишь хорошее.

Вот и тут, после экскурсии шли с ней по берегу Волги и швыряли камушки в воду. Я рассказывал, как отдыхал в пионерском лагере Яльчик, всякие смешные случаи и приколы. Выбирал плоские камешки и учил её кидать их блинчиками. Когда обнимал её сзади и показывал, как правильно двигать рукой, голова кружилась от запаха её волос и близости, а она задорно смеялась и опять кидала камушки неправильно. Нам было хорошо вместе и весело, я видел это в её глазах и улыбке. Куда потом всё это делось?

Я вспоминал 2-й класс, день рождение у одноклассницы Наташки, как мы со Светой танцуем под песню Аллы Пугачёвой, куда уходит детство, я признаюсь ей в любви и говорю, что она самая красивая девочка на свете. Её сверкающие, счастливые глаза! На следующий день утром, под её окнами я вытаптываю в снегу слова, я тебя люблю и засыпаю их лепестками от роз, которые две недели собирал на центральном рынке Казани. Там я перезнакомился со всеми продавцами цветов, в основном из Грузии. Они смеялись и говорили, что я настоящий джигит, когда узнавали, зачем мне нужны лепестки от роз.

Потом шестой класс, её день рождения и я, в 9 утра стучусь в её окно с букетом роскошных роз, стоя на площадке автовышки. Её удивлённые, а потом восхищённые глаза. Мне это обошлось в тридцать рублей и целую неделю уговоров отца и соседа, водителя автовышки. Но видеть восторг в её глазах! Оно того стоило.

Да, первая любовь, первые прикосновения, первые робкие поцелуи, ощущение безразмерного счастья от мысли, что тебя тоже любят, а потом, бац! И всё. Мир сразу стал чёрным и злым. Оказывается, ты ещё маленький, а когда ты подрастёшь, она ждать не хочет, ведь вокруг неё, так много красивых и привлекательных парней. Зачем терять время на маленького мальчика?

Я был растоптан, я был унижен, я был уничтожен. Я сразу стал всеобщим посмешищем и клоуном. Мои стихи, написанные только для неё, зачитывались всему классу под всеобщий хохот. Все мои маленькие секреты, рассказанные ей и казавшиеся мне ну очень важными, были выданы со всеми подробностями подружкам и подвергнуты всеобщей обструкции. Жизнь превратилась в ужас и оживший кошмар. Всем моим одноклассникам сразу и вдруг, захотелось меня побить, я дрался каждый день, на каждой перемене, после уроков у школы, у подъезда дома, на этаже у квартиры.

А потом, я совершенно случайно, забежал в кабинет физрука без стука и увидел, как он её имеет раком. И всё. Моя душа умерла. Я сбежал с уроков, шёл по улице и рыдал навзрыд, не видя ничего и никого.

Моё приятное, розовое детство кончилось сразу, вдруг и навсегда. На следующий день в школу пришёл другой человек, ненавидящий, безжалостный, злой, циничный. Я мстил, жестоко и беспощадно. Демонстративно при всех спросил, она вчера трахалась с физруком за оценку или просто ей со стариками больше нравиться? Каждый раз, проходя мимо неё, зажимал брезгливо свой нос и старался побыстрее пробежать. Говоря, что от неё воняет старыми членами. Ну и много всего другого.

Вступил в банду Тукаевских, одну из самых крутых в Казани, весь город был разделён на районы, каждый контролировала своя банда. Они назывались моталками, со своими правилами и законами, в моей моталке было почти 2 тысячи бойцов. За очень короткое время заслужил уважение и авторитет своей безбашенностью и смелостью в драках и гоп — стопах.

Светка тогда ходила с пацаном из банды Семёрка, по кличке Щенок. Он спровоцировал со мной драку, не догадываясь, что я уже в моталке. Я его избил, всё — же я занимался самбо и боксом. Он сдуру, забил мне стрелу, надеясь опустить меня при всех. Нас Тукаевских, на стрелу приехало почти 800 человек, а вся банда семёрки насчитывала всего бойцов триста, вместе со старшаками и стариками. Естественно они сдулись и отказались от всех своих претензий. Я ещё раз один на один, отпинал повизгивающего от страха Щенка, прямо на школьном футбольном поле и на этом моё самоутверждение закончилось.

На Светку я даже не обратил внимания, хотя она и смотрела на меня теперь, совсем по — другому. Демонстративно забрал одну из её самых симпатичных подружек и трахнул её тут же в подъезде, у мусорного бака, та восхищённая моей крутизной, совсем не сопротивлялась, рассчитывая дальше, стать моей подружкой.

— Передай этой шлюхе, что мальчик быстро вырос! — были мои слова.

Но кто бы знал, как мне было херово в душе.

Почему вдруг эти воспоминания всплыли в моей памяти, я и сам не понял. Не люблю их, но и не комплексую, подставлять другую щёку это не ко мне. Как — же хорошо укачивает, но мне надо по маленькому и желательно побыстрее. Открываю глаза и вижу небо в разрывах ветвей деревьев. Так, меня несут, вот меня и покачивает, а недавно мы ехали. Интересненько. Зашевелился и тут же носилки опустились на землю, надо мной появился Василий. Кажется, я заменил ему командира или он чувствует ниточку между нами.

— Вася мне надо отлить, а то я сейчас лопну! — тут я увидел Катю и покраснел — Извини Котёнок! — сказал я машинально.

Катя всхлипнула и куда — то исчезла. Василий помог мне подняться, но я на удивление хорошо себя чувствовал. Сделав все свои дела, пошёл рядом с Василием.

— Куда идём?

— На восток к своим. Немцы разбомбили, видимо сбежавший навёл. Народу побили много, машину нашу тоже накрыло. Только тебя вытащили к доктору на осмотр, тут налёт. Я тебя на руки и бежать, а вокруг кошмар творится, никогда не смогу забыть. Людей на куски рвёт, крик, ор, земля трясётся, деревья валятся. Рухнул без сил, а рядом Катерина, даже вещи и оружие успела взять. Позже вернулись, собрались всех кто остался, вот и идём вперёд. Ты то как? Идти сможешь?

— Иду же. Пока не падаю. На удивление хорошо себя чувствую. Съел бы слона, у тебя ничего нет?

Вася закрутил головой, видимо Катерину искал. Сорвался с места и притащил котелок с кашей и пару сухарей. Ням — ням! Молча, отдал мне котелок и снова испарился. Я быстренько, пока не отобрали, всё схрумкал. Маловато будет, но кому теперь легко. Рука моя двигалась почти без боли, котелок держала. Повернулся, нашёл Василия с Катериной и подошёл к ним.

— Спасибо ребята! Кому котелок отдать? — Катя выхватила котелок и нагнулась над вещмешком.

— Вот, твой! — отдала она мне револьвер, не глядя на меня — А автомат я потом отдам.

Мы посмотрели в след убегающей девчонке, я глянул на Василия.

— Не объяснишь? Чего она меня шугается?

— Стыдно ей. За то, что фрицы с ней сделали. Поначалу она и от меня бегала, но я её поймал и поговорил. Вроде успокоилась, а с тобой… Даже не знаю, как сказать. Запала на тебя девка, а тут такое, да у тебя на глазах. Как ей себя вести? Вдруг ты её презирать будешь? А если расскажешь кому? Нашим дуракам, только тему дай, застрелится ведь девчонка!

— Ну Вася, ты и гад! Врезать бы тебе в носик, да боюсь, слабый удар будет. Мозги на место не поставит.

— Максим ты прости. Мужики они ведь разные, а Катюха мне, как сестра теперь, я за неё убить могу.

— Да понял я, понял. Вот не было печали. Куда она побежала?

— Там впереди медсёстры идут. К ним наверно и ушла.

— Вот и ладненько, мне наверно срочно на перевязку надо? — вопросительно взглянул на Василия.

— Надо — надо, обязательно, иди уже Ромео!

— Иду — иду, а то по морде получу и подвиг свой, не совершу! — и пошёл искать Катю и медсестрёнок.

Я шёл вдоль колонны и с каждым шагом, мне становилось понятно, с таким количеством раненых ни до какого фронта мы никогда не доберёмся. А если на хвосте тот сбежавший и он знает про меня, никуда нас не выпустят. Лично сдать на руки товарищу Гитлеру, организатора Минского покушения на товарища Гитлера, это железный крест с дубовыми ветками. Какой идиот, от такого откажется? Вот и я так думаю, никакой.

С такими мыслями я подобрался к Катерине, взяв её нежно, но крепко за руку, чтоб она не вырвалась, попросил отвести меня на перевязку. Так как я тут никого кроме неё и Васи не знаю и не доверяю, то только ей я могу доверить свою бесценную тушку. Посему слушайте товарищ младший сержант приказ, доставить ценного кадра в моем лице на перевязку. Во время прохождения медицинских процедур, объект, то есть меня, из виду не выпускать, так как я боюсь, быть похищенным какой — нибудь незнакомой красавицей, а также принять все меры для охраны жизни и здоровья меня, такого красивого и обаятельного. К выполнению поставленной задачи, приступить немедленно, после поцелуя в щёчку, выполнять!

Катя посмотрела в мои смеющиеся глаза, что — то в них увидела, облегчённо сказала:

— Есть приступить! — звонко поцеловала и потащила меня к одной из идущих впереди девушек — санинструкторов.

— Маша! Лейтенант очнулся, пришёл и требует рану осмотреть! — сказала Катя.

Девушка Маша, красивая блондинка, заинтересованно посмотрела на меня:

— Ну, раз требует, давай осмотрим. Рану! — и заливисто засмеялась. Катя вдруг покраснела и зло посмотрела на санинструктора.

— Не ссорьтесь девочки! Я замужем! — ляпнул я первое, что пришло в голову, девчонки облегчённо рассмеялись.

Разрядив ситуацию, сел на подвернувшийся пенёк. Как раз всем объявили привал, Маша занялась перевязкой. Все говорят, что по сравнению со средневековой медициной, медицина середины двадцатого века ушла далеко вперёд, но вот по моим ощущениям, так в средневековье и осталась. Кому не отдирали окровавленные бинты без наркоза, этого не понять. После перевязки чувствовал я себя, ну очень не хорошо, поэтому Василий уложил меня обратно, на носилки и я, отключился.

Пришёл в себя поздно ночью. Смотрел на звёзды в небе и думал, как спасти всех? Надо бы мне отделиться от них. Но, как и с кем? Васю и Катю подставлять не хотелось, а один, я просто камикадзе. Просто сдохнуть, мне не хочется. Помирать, так с музыкой и хоть нескольких фрицев, но хотелось бы забрать с собой, на тот свет. С оружием у меня плохо, да и стрелок из меня сейчас, не очень. Да! Проблема! Вывод — надо где — то на полянке, сделать ловушку из меня красивого, вокруг натянуть растяжек и под себя парочку гранат положить и ждать гостей за подарками. Только где столько гранат взять, да как тому гаду, дать понять, что я отделился от всех? Грустно вздохнув, я тяжело сел и тут же проснулся, лежащий рядом Василий.

— А, что случилось? Немцы? — подскочил Василий.

— Тихо — тихо! Всё нормально, отлить мне надо! — я встал и пошёл в кусты.

— Подожди! Не ходи один, опасно! — Вася взял автомат и пошёл рядом.

Зайдя за дальние кусты, споткнулся обо что-то и упал. Не понял, человек что ли?

— Вася посвети? Да не на меня, передо мной! Бляха! Вася, где Катя? Ты когда, её в последний раз видел? Вася очнись! — я стал трясти онемевшего Василия, замершего у окровавленного тела Маши. Маша ему нравилась, это было видно, я понимал его чувства, мне она тоже понравилась, но нужно было действовать.

— Вася очнись ё — маё! Это он, он Катю выкрал! Ему надо знать, жив я или нет! Да очнись ты придурок, он же её сейчас пытает! Она же молчать будет, а он её на куски резать! Суки! Как я вас ненавижу! Тревога!!! Всем подъём!!! — побежал я к лагерю.

Найдя командиров, объяснил ситуацию. Нужно немедленно всем уходить с этого места. Командиры со мной согласились и объявили всеобщую побудку. Попросив оружия и гранат, спросил про пару добровольцев, вдвоём с Васей мы по этому лесу полгода будем бегать. Да и с одним револьвером, много не навоюешь, даже если ты ниндзя.

Впереди закричали, обнаружили ещё и вырезанный дозор. Видимо уснули от усталости, да и кого в лесу бояться? Вот и отбоялись, навсегда! Теперь в полях вечной охоты будут спать. Вася наконец то очнулся, в его глазах плескалась ненависть и ярость. Ну вот, совсем другое дело, сначала месть, а потом будем грустить. Если выживем. Сначала этого Рэмбу уделаем, а там, как масть ляжет. Ко мне подошли двое сержантов — пограничников, присланные нам в помощь с оружием и боеприпасами. И мы вышли в поиск…

Уж вышли, так вышли. Я лежал рядом с растерзанным телом Кати и смотрел в небо, всё опять повторяется. Снова у нет патронов, вокруг одни убитые и у меня в руках граната. Опять из-за меня погибла красивая девчонка. Опять я готов героически сдохнуть, захватив с собой парочку фрицев.

Нас вели с самого выхода, прямо к телу Кати. Это однозначно профи высшего класса, не нам с ними тягаться. Хотя троих мы точно ухлопали, наглухо и ещё двоих успели ранить, но сами все полегли. А я им нужен живым, в меня даже не стреляли, пока я отстреливался. Пули ложились недалеко от меня, но так, чтобы не задеть. Патроны кончились и теперь вся надежда на гранату.

Пусть подойдут поближе, я отбросил автомат и пистолет. Ждём дорогих гостей. Тут я услышал чей-то голос, Максим внутри меня встрепенулся.

— Максимилиан! Я знаю, у тебя была амнезия, ты потерял часть памяти. Неужели ты, не вспомнишь, своего друга? Камрад! Мы много лет ходили по одной улице, в одну школу и даже ухаживали за одной девушкой. Правда, она теперь моя жена, но это не повод убивать лучшего друга! Или ты не можешь, мне этого простить? Зря! У нас уже двое прекрасных детей! Старшего Гюнтера, своего крестника, ты видел, мы вместе забирали их с Софи из роддома. Правда, он сильно подрос с тех пор, а вот младшую Катрин ты ещё увидишь, она очень похожа на Софи. Ей всего три года, но она такая милая егоза и непоседа, она тебе понравиться. Ты разрешишь подойти? Я без оружия и совсем не хочу ни твоей, ни тем более своей смерти. Я знаю у тебя граната, можешь держать её в руках, но не торопись, выслушай меня! — ко мне подошёл высокий блондинистый крепыш и сочувственно посмотрел мне в глаза.

И вдруг, Максим рывком отбросил меня, куда-то внутрь себя.

— Вилли? Что ты здесь делаешь? Как я здесь очутился? Что вообще происходит? — Максим удивлённо стал оглядываться вокруг — Как я сюда попал?

Это не ты, это я сюда попал. Я то думал, он просто белорусский националист, а он сука, оказывается германский нацист? Нифига себе кидалово? И что делать? Мозг ему выгрызать, а как? Я же ему всё рассказал, он же всё — всё знает! А как сука притворялся, под своего косил, про паровоз мне пел. Что же делать?

— Вилли, что происходит? Операция сорвана, меня раскрыли? Помню взрыв у дверей явки и всё! Ничего не понимаю? — Максим затряс головой.

Тут Вилли заговорил с ним на немецком, Максим ему ответил, а я совсем загрустил. Теперь, я ещё и не понимаю, о чём разговор, ну ваще зашибись!!! Мат, мат и ещё пять минут отборного русского мата. Только потом я смог мыслить адекватно, ну более — менее. По крайней мере, матом я выражался уже через слово и с предлогами. Надо мне куда-то зашкериться и не отсвечивать, а ещё лучше и не попахивать. Может, повезёт и он не вспомнит ничего после взрыва? Хотя, этот гад, сейчас начнёт ему рассказывать про его подвиги, а он, может всё вспомнить. Так, пока тихаримся и ждём, а там уже по обстоятельствам. Если всё плохо, будем пытаться вернуть обратно управление транспортным средством, или хотя бы его руками. Мне надо дотянуться до гранаты и взорваться. Тут, как в том кино или я её веду в загс или он меня ведёт в прокуратуру. Не надо а? Сам не хочу, а варианты?

Вот блин, Василий зашевелился, они же его сейчас добьют. Ну и живучий чертяка, пуля видимо вскользь по черепу прошла, только контузило, да кровищи море. Так, вроде решили его с собой взять? Точно! Отлично! Терпи Вася, терпи дружище, мы там как — нибудь выкрутимся, нам ещё за Катю отомстить надо.

Ага, у них есть рация! Теперь понятно, скоро за нами машинки приедут, поедем с комфортом. А нацистик то мой, весь какой-то потерянный, не ожидал Максимка такого геройства от себя? Это ж, сколько я его корешей фашиствующих, в землю положил? Взвода два, точно наберётся, а ещё танки и техника! А кипишь Минский с Гитлером, а гаупман этот, тоже поди, не последний лох ушастый? Да Максимилиан, не дадут тебе на грудь крестик железянный, как бы наоборот, сверху крестик не поставили. На могилку. Чугуневый! Расстреляют нас с тобой под торжественный марш, за покушение на папу Гитлера! Амнезией теперьне отмажешься, не поверют ответственные камрады, Мюллеры там всякие и иже с ними.

Если только особые заслуги у тебя есть, тогда ещё пободаемся.

А если у него есть заслуги, то получается, это он такой крутой и натренированный? А я то думал, это я, крут как Уокер? Наивный Тюменский юноша! Чак Норрис блин недоделанный. Возомнил о себе, кикбоксер прикроватный. Ладно, хватит рефлексией страдать, тихаримся и думаем. Улыбаемся и машем!