Объединенные разумом

Глава 39

Подъём был не очень приятным времяпрепровождением. Даже издалека корабль ошеломлял своими размерами. Чен смотрел то на гигантскую махину, имеющую форму эллипсоида, то на тонкую оболочку спускаемого аппарата, в которой он находился.

Контраст был просто потрясающим, что, впрочем, было неудивительно. Корабль проектировался для установления блокады из расчёта, что сможет изолировать население целой космической колонии или даже планеты жителей, у которых есть своё собственное оружие, и которые не желают объединяться. Все предназначенные для установления карантина корабли создавались защищёнными и укреплёнными, ощетинившимися в открытый космос оборонительным и наступательным вооружением. Даже если не принимать во внимание массу их ядерных реакторов, они были многотонными чудищами.

Они должны были быть такими. В экстренных случаях с их помощью можно было отправить в небытие целые миры. Правда такая необходимость пока ни разу не возникала, но на подобные операции корабли уже вылетали. Природный организм, местная форма, пробуравливающая мозги и поражающая всё население Пятидесятницы и вызвавшая кровавую резню на всей планете, была обнаружена всего за одиннадцать часов. Корабль вышел на позицию и был готов провести стерилизацию всей планеты.

А что такое спускаемый аппарат? Чен смотрел на окружавшую его хрупкую тонкую скорлупу, уязвимую даже для слабой звёздной вспышки. Она могла сгореть, случайно попав в поток вторичных выхлопов корабля.

Они подлетали всё ближе, следуя по пассивной траектории. Корабль ничем не рисковал. Назначенный им порт входа был защищён сверкавшей в свете прожекторов батареей реактивных снарядов и излучателями направленных частиц. Когда спускаемый аппарат пришвартовался, членам команды Рубин было отдано распоряжение подниматься на борт корабля по одному. Первым должен войти Чен, а остальные останутся в спускаемом аппарате и будут ждать особого разрешения. Даже у места швартовки спускаемый аппарат со всеми, кто в нём находился, мог быть уничтожен по приказу Эсро Мондрайна.

В нём находилась команда Альфа. Эта группа преследования, уже слившаяся в Нимрода, пряталась в примитивном грузовом отсеке на борту капсулы.

Чен с ужасом осознавал их присутствие всего в нескольких шагах от него самого. Это была его идея, вернее его и Лии, которая заключалась в том, что Альфа вместе с ними займёт место в спускаемом аппарате. Ни Нимрод, ни Алмаз не могли оценить полную вероятность, того что в результате таких действий они уцелеют, и поэтому все остальные члены двух команд выразили свой протест. Зачем подвергать опасности обе команды, говорили они, в то время как вполне хватило бы и одной, чтобы испытать судьбу?

Но Чен настоял на своём, хотя так и не смог объяснить, чем можно было оправдать такие действия. Разместив в спускаемом аппарате команду Альфа, у них не оставалось другого варианта, как только лететь прямо на корабль, путь к отступлению оказывался перекрытым. Дело в том, что, дабы избежать избыточного веса на борту, они оставили на Траванкоре все ненужные теперь запасы продовольствия и топлива. В процессе швартовки с корабля можно было обнаружить практически любое превышение веса. Если у экипажа на борту корабля возникнет малейшее подозрение в том, что в капсуле прячется Альфа, этого будет вполне достаточно, чтобы вызвать у них агрессивную реакцию.

По мере приближения к кораблю, до ушей Чена доносился шёпот. Результаты анализа Нимрода передавались из грузового отсека по непрерывной цепочке, состоящей из компонентов Лудильщика. Энджел преобразовывал информацию в доступную для Чена форму.

— До пункта швартовки остаётся двести метров, говорил Энджел. — Нимрод считает это добрым знамением. Если корабль и собирался уничтожить нас, прежде чем мы войдём в порт, самое благоприятное для этого время уже прошло. Текущее значение вероятности благополучной швартовки с кораблём составляет 0.255, выше чем предыдущее значение 0.23. Нимрод предполагает, что Татьяна Снайпс отсутствует на борту. Это уменьшает вероятность того, что мы найдём взаимопонимание с теми, с кем нам придётся иметь дело, до значения 0.13. Предыдущее значение 0.19. Оценка полной вероятности успеха нашей миссии уменьшается до 0.12.

Чен почти не слушал. Энджел был на седьмом небе от счастья, оперируя с данными и статистическими вычислениями, но какой был в них толк? Команда взяла на себя этот риск, и вероятности теперь не имели никакого значения. Либо в этом опасном мероприятии их ждёт успех, либо они потерпят неудачу. Здесь было только два возможных исхода. Впереди не могло быть одной десятой или одной третьей части успеха. Через ближайшие полчаса они либо останутся в живых, либо погибнут. Ничего среднего здесь быть не может.

— Готов к швартовке, — произнёс Чен перед чистым экраном. Они не получали с корабля никаких видеосигналов, хотя порт находился менее чем в двухстах метрах от них.

— Начинайте, — ответило металлическим голосом переговорное устройство спускаемого аппарата.

— Они всё ещё находятся под управлением компьютера, — говорил Энджел. В невесомости, вызванной баллистической траекторией их полёта, зелёная масса Чессел-Роуза повисла над головой Чена. — Если они задумали бы сделать по нам залп сейчас, сам корабль получил бы минимальные повреждения. Это неплохой знак. Вперёд и вверх! Нимрод полагает, что нам и в самом деле позволят пришвартоваться.

— В таком случае спускайся с потолка. Если не сейчас, то через пару секунд произойдёт захват, и мы снова почувствуем силу притяжения. Сядь рядом с Шикари. Я не хочу, чтобы ты намотался мне вокруг шеи, когда произойдёт швартовка.

Лишь только Чен закончил говорить, корпус капсулы содрогнулся. Энджел отлетел назад и ударился о стену каюты. «Ой!» — произнёс компьютер, прикреплённый ремнями к средней части Энджела. Снаружи послышался лязг железа, и вибрация передалась всему корпусу.

— Произошла швартовка, — сказало переговорное устройство.

Чен направился к люку спускаемого аппарата, а остальные продолжали сидеть на своих местах.

«Будь осторожен. Это самый опасный момент». Чен услышал эти слова или их произнёс его внутренний голос? У двери он остановился и немного подождал.

Капсула аккуратно поместили на стапель, расположенный на четвёртой палубе. Чен по звуку определил, что за ними захлопываются герметичные порты. Затем он услышал, как затрещала оболочка, когда после пребывания в вакууме, оказалась в зоне с повышенным давлением. Чен подождал, пока по показаниям приборов не уравняется внутреннее и наружное давление воздуха, и открыл люк.

Вдоль корпуса тянулся узкий трап, по которому нужно было пройти к воздушному шлюзу во внутренней стене. Направляясь туда, Чен отдавал себе отчёт, что даже после этого шлюза он ещё не окажется непосредственно на корабле. Согласно Энджеловской реконструкции геометрии корабля, за ним должен был находиться ещё один шлюз со своей системой контроля вновь прибывших на борт. Если что-то покажется подозрительным, весь входной порт может быть выброшен в открытый космос, а корабль будет продолжать функционировать, почти ничего не утратив.

Гермодверь открылась. Чен ступил внутрь, и тут его с головы до ног обдало дезинфицирующим аэрозолем. Перед ним открылся коридор со стенами из белого материала, который вёл его к ещё одному воздушному шлюзу. Чен пытался изучить взглядом каждую деталь интерьера, и пожалел, что никак не может передать эту информацию Нимроду. Ведь объединённому разуму была необходима информация на случай, если ему понадобится незаметно пробраться на корабль.

Следующая дверь вела в помещение, где царило мощное гравитационное поле. Должно быть, Чен находился всего лишь в нескольких шагах от тщательно заэкранированного реактора, снабжавшего энергией весь корабль. Он подумал о том, какие процессы происходят у него под боком, и представил, что ощущает гравитационное поле приливов. Он постоял некоторое время, пока тело не привыкло держать равновесие в таком поле тяготения, и по изогнутому полу направился к двери, ведущей из этого необычного помещения.

Это было ещё одним местом, где его могла поджидать опасность. Постояв в нерешительности несколько секунд, Чен двинулся вперёд. Он оказался в основной зоне карантина. Это было большое шестиугольное помещение, метров тридцать поперёк, разделенное на семь частей. Центральную часть, где находился Чен, окружали шесть отдельных сводов, в каждом из которых находилась тяжёлая дверь из тройного стекла. Всё помещение просматривалось и прослушивалось из каждой из семи комнат. Даже если здесь произошёл бы мощный ядерный взрыв, зона его действия осталась бы ограниченной стенами этого помещения.

В дальнем конце центральной части Чена ждали двое мужчин.

Эсро Мондрайн и Лютер Брейчис. Чен вспомнил результаты анализа, проведённого объединёнными интеллектами. Присутствие этих двоих на корабле прогнозировалось с наибольшей вероятностью, но с наименьшей вероятностью от них можно было ожидать понимания.

Похоже, Мондрайн пришёл сюда без оружия. Брейчис держал высокоскоростную установку реактивных снарядов, нацеленную Чену в середину туловища. Его лицо было похоже на мозаику изуродованной плоти и искусственной кожи.

Мондрайн приветственно кивнул.

— С возвращением тебя, Чен. Согласно нашим сведениям, ты первый из людей, кто вернулся с поверхности Траванкора. К сожалению у нас нет красной дорожки, чтобы расстелить перед тобой. — Он улыбнулся, несмотря на царившее в комнате напряжение. — Я рад тебя видеть, но уверен, ты понимаешь, что мы могли ожидать здесь чего угодно. Проходи и садись.

Кивком головы он указал на три стула с высокими спинками, составлявших всю меблировку центральной части. Они стояли так, что взору каждого открывался дисплей размером во всю стену. Чен и Мондрайн сели, но Лютер Брейчис остался стоять. Он не выпускал из рук своё оружие.

Чен кивнул в сторону смертоносного приспособления.

— Красной дорожки мне не нужно, но я ожидал более приветливого обращения. Вы послали нас выполнять задачу. Мы её выполнили, а теперь вы направляете в меня э т о.

Объединённые интеллекты надавали Чену рекомендаций о том, как он должен будет начать беседу: говорить резко и по возможности бессвязно. Чен также был предупреждён, что можно более или менее определённо прогнозировать лишь обмен несколькими первыми фразами. В остальном же, когда завяжется разговор, ему придётся действовать опираясь на своё собственное суждение.

— Но вы же не выполнили возложенную на вас миссию, — мягко произнёс Мондрайн. — Вам было приказано уничтожить Создание Морган. Но, согласно вашим сообщениям, оно до сих пор живёт.

— Живёт. Но мы сделали больше того, что от нас требовалось. Благодаря нашей команде в вашем распоряжении находится живое, функционирующее Создание, обитающее в безопасном окружающем пространстве.

Чен преднамеренно сделал ударение на словах «живое», «функционирующее» и «безопасном». Он увидел положительную реакцию Мондрайна. Лицо Брейчиса же было настолько обезображенным, что не выражало эмоции вообще. Чен пожалел, что рядом с ним не было С'грилы. Пайп-Риллы лучше людей разбирались в эмоциях.

— Полагаю, мы даже можем сказать, из-за чего Создание потеряло рассудок, — продолжал Чен. — Оно разрабатывалось для наблюдения за Периметром, но ему не предоставили возможность заниматься этим. Если мы не ошибаемся, его можно вылечить.

Эти слова подействовали на Мондрайна больше, чем что-либо ещё. Его глаза засверкали, но всё же они оставались подозрительными.

— Вероятно Создание и можно вылечить. Но этим нельзя объяснить, почему вы не выполнили задачу. Почему вы не уничтожили Создание, как было приказано?

— В этом не было необходимости. — Чен был вынужден поддерживать разговор, даже если при этом на свет всплывали такие факты, которые он предпочёл бы умолчать. По предположениям Нимрода разговор должен был продлиться около пяти минут. — Зачем нам было нужно его убивать, коль мы сумели нейтрализовать его наступательную мощь? Сейчас он не может причинить никакого вреда. Он обездвижен и находится в безопасном месте в глубине джунглей Траванкора.

— Невредимый и в рабочем состоянии? — Голос Мондрайна чуть дрогнул.

— Да, насколько мы можем судить. Но Создание не могло уместиться вместе с нами в спускаемом аппарате. Если вы предоставили бы мне более мощный космический грузовик, я бы мог спуститься и забрать его.

Чен видел, что в разговоре он подошёл к принципиальному пункту, о которой предупреждали его объединённые интеллекты. Если Мондрайн сейчас согласится, шансы на спасение значительно бы возросли.

Но тот лишь покачал головой, теребя пальцами прикреплённый к воротнику опал.

— Пока подождём. Скажи мне, Чен, каким ты видишь будущее команды Рубин, после того, как вы справились с Созданием?

— Не думал, что у нас может быть будущее. Нас собрали для выполнения определённой задачи, и мы её выполнили. Полагаю, что нас с поздравлениями отправят по домам. Разве в этом могут быть проблемы?

— Думаю, что нет. — Мондрайн кивнул Лютеру Брейчису, и тот опустил оружие. — Предположим, мы согласны, чтобы ты высадился на Траванкоре и привёз сюда Создание. Вам для этого понадобится вылететь туда всей командой?

— В этом нет необходимости. Сейчас Создание не представляет собой никакой опасности. Если у меня будет подходящий корабль, я смогу высадиться и выполнить задачу сам.

— Хорошо. — Мондрайн поднялся. — Мы разрешаем войти остальным членам команды. Я хочу лично выразить им свою благодарность. Затем они смогут вернуться на свои родные планеты.

— Прямо сейчас?

— Почему бы нет.

«Он подозревает, — подумал Чен. — Он не знает, что моя команда также образовала объединённый интеллект, но рисковать ему тоже не хочется».

— Я думал, что мы все сможем отправиться туда, и может быть даже отпраздновать победу. Каждый из членов команды действительно собирался пойти своей дорогой, но не так скоро и неожиданно.

— Вы победили Создание Морган, и на этом ваша миссия на Траванкоре закончилась. Теперь нет смысла продолжать действовать в рамках Анабасиса. — Мондрайн позволил себе немного расслабиться. — Кроме того, на Церере нас ждёт множество других дел. Лютер, проводи внутрь остальных. По одному.

Этого и следовало ожидать. Но как только Чен об этом подумал, Лютер Брейчис подошёл к двери, ведущей в одно из защищённых помещений. Он взмахнул рукой, сжимающей оружие, и жестом пригласил Чена пройти.

— Сюда, Дальтон.

— Я? Но чем я провинился?

Брейчис пожал плечами.

— Всего на несколько минут, — ответил Мондрайн. Брейчис проводил Чена, и, когда мощная армированная дверь закрылась, Мондрайн подошёл к панели переговорного устройства и набрал кодовую последовательность. — Мы просто хотим проверить твоих спутников, — сказал он. — Как только мы убедимся, что всё в порядке, тебя выпустят. Итак, заходит первый.

На экране дисплея появилась громоздкая фигура Энджела. Он вышел из капсулы и направился к гермолюку. Вскоре он уже стоял в центральной части помещения. На этот раз никто вообще не рассуждал. Его сразу же запихнули в соседнее защищённое помещение.

Никто не проронил ни слова, пока С'грила и Шикари по очереди заходили в карантинное помещение. В отношении Лудильщика была проявлена особая забота. На поясе Лютера Брейчиса висело ещё одно смертоносное орудие. Оно могло поражать противника широкой огненной струёй. Если бы в этом возникла необходимость, Брейчис мог бы с его помощью сжечь на лету всё облако компонентов Лудильщика.

Но это оружие ему не пригодилось. С'грила и Шикари безропотно согласились, чтобы их препроводили в отдельные непроницаемые помещения. Когда все члены команды были в сборе, Мондрайн снова подошёл к пульту управления. Он набрал новую команду.

— Уничтожаем спускаемый аппарат, — как бы между прочим заметил он, но глаза его были устремлены на Чена. — Конечно же, в строгом соответствии с требованиями Безопасности в условиях карантина. Твоя команда находится здесь, а нам не хотелось бы рисковать. Вдруг какой-нибудь очень опасной форме жизни с Траванкора захочется бесплатно покататься с нами. Так ведь?

Чен лишь покачал головой. Его лицо продолжало оставаться невозмутимым даже тогда, когда на экране появился объятый синим пламенем спускаемый аппарат. Во время их совместного сеанса на Траванкоре Нимрод и Алмаз предусматривали и такую возможность, но так и не придумали надёжных контрмер.

Всё было предельно ясно. Либо Нимрод уже изыскал какой-то способ проникнуть из капсулы внутрь корабля, либо Лии и остальных уже не было в живых. Предполагалось, что, когда спускаемый аппарат будет пришвартован, объединённый интеллект распадётся на отдельных членов, и каждый из них будет самостоятельно пытаться пробраться на борт корабля. Всё казалось достаточно просто, когда Нимрод и Алмаз выдвигали эту рискованную идею. Сейчас это звучало как нечто невозможное. Чен пожалел, что не обладает врождёнными способностями Энджела оценивать шансы.

— Прежде чем ты поведёшь нас вниз, чтобы забрать Создание, и мы сможем поговорить о праздновании успеха, — продолжал Мондрайн, — я хотел бы задать тебе ещё один дополнительный вопрос. Мне не терпится узнать, сопровождались ли ваши действия на Траванкоре какими-нибудь видениями или искажённым восприятием реальности?

Наступил очень важный момент. Мондрайн должен был знать о его первой загадочной встрече с Нимродом, потому что Чен докладывал о том, что видел Лию, и это сообщение осталось в базе данных. Но как ему нужно было ответить? Может, стоило рассказать, что и позже происходила подобная встреча? А может быть лучше сказать, что, находясь в глубоких джунглях, они сожгли и тем самым уничтожили нечто, являвшееся по их предположения порождением Создания?

Оба ответа были одинаково опасными. Чен колебался, а Брейчис, видя его нерешительность, вскинул ружье и сделал шаг в сторону двери, за которой находился Чен.

— Проклятье! Эсро, он слишком долго молчит. Неужели ты не видишь, что он водит нас за нос?

— Лютер, успокойся. Мы все здесь на взводе. Но мне нужно Создание, даже если тебе на него наплевать. И, прежде чем спуститься на поверхность, мы должны точно знать, что произошло на Траванкоре.

За спиной Мондрайна медленно открылась ещё одна дверь. На пороге стояла женская фигура. Чен задержал дыхание и попытался не смотреть в ту сторону, где из темноты в ярко освещённое карантинное помещение входила она.

«Лия?»

Но тут Чен с огорчением вздохнул. Вошедшей оказалась Годива Ломбер. Она была одета в скромное с длинными рукавами белое платье из телячьей кожи. По лицу можно было прочесть, что она чем-то ошеломлена.

Лютер Брейчис не слышал, как она вошла, до самого последнего момента. Он резко повернулся и вскинул своё оружие, держа палец на спусковом крючке. Увидев Годиву, он выпустил из груди воздух и опустил ружье.

— Годди, никогда больше так не входи. Тебе же было сказано оставаться в нашей комнате, пока я не вернусь. Я ведь мог застрелить тебя!

— Мне надо с тобой поговорить, Лютер. — Её голос звучал загадочно, словно доносился издалека. — Ты должен выслушать. Это очень важно.

— Попозже. Разве ты не видишь, что мы заняты? Ты должна вернуться в комнату. Я просто не могу сейчас уделить тебе внимание.

— Но это нужно сделать именно сейчас. — Годива сделала два шага вперёд. — Лютер, пожалуйста. Тебе же будет лучше.

— Пойди с ней, — раздался чей-то голос. Это Энджел говорил через компьютерное переговорное устройство. Лютер Брейчис, Годива говорит правду. Ты должен пойти с ней.

— Что это всё за чертовщина? — Брейчис стал поворачиваться к Энджелу, но тот находился в безопасности за армированной стеклянной перегородкой.

— Это то, чего я боялся. — Мондрайн сломя голову бросился к пульту управления. — Оно на борту. Одному только Богу известно, как и откуда оно проникло. Но оно находится здесь, Лютер. Видишь, что оно сделало с Годивой. Посмотри на её лицо.

— Годива! — Брейчис снова повернулся к ней.

— Нет, Лютер, нет. — Она вышла вперёд и оказалась прямо перед ним. — Эсро ошибается. Действительно, на борту есть кто-то новый, и я с ним разговаривала. Но ты не волнуйся, со мною ничего не случилось. Со мной просто не может чего-нибудь случится. — Она одарила его открытой улыбкой. — Лютер, Нимрод не сделал мне ничего плохого. Но он мог бы помочь тебе и Эсро. Вы могли бы избавиться от вашей ненависти и жестокости. Пожалуйста, идёмте сейчас со мной, и ты и Эсро. Лютер, я люблю тебя. Ты же знаешь, я никогда не сделала бы то, что могло бы причинить тебе вред.

За спиной Годивы дверь, ведущая в помещение, начала открываться сильнее. Мондрайн и Брейчис в первый раз за эти минуты бросили взгляд в сторону коридора. То что они увидели, заставило их попятиться назад.

В помещение входил Нимрод. Чен впервые сам увидел менталитет, не будучи его частью. Даже для него это было приводящим в ужас зрелищем. Тела Лии, С'глаи и Энджела медленно шевелились, облепленные роящейся массой компонентов Ишмаэла. Из основной части отходили длинные извивающиеся щупальца тёмно-лиловых компонентов Лудильщика. Они вытянулись через всё помещение и достали до замков запертых дверей. Чен увидел, как вся масса дрогнула и подошла ближе к нему. Дверь, за которой сидел Чен беззвучно отъехала в сторону.

— Годива, посторонись! — закричал Брейчис, вскидывая оружие и пытаясь прицелиться в то, что находилось за стоящей перед ним женщиной.

— Стрелять бессмысленно, — произнёс из глубины трепещущей массы голос Лии Рэйнбоу. — Лютер Брейчис, Годива говорит правду. Мы можем вам помочь. А в её рассудок мы не вторгались, потому что мы не в состоянии это сделать. Можно мы всё ему расскажем?

Годива закивала, всё ещё глядя Брейчису в лицо страстным взглядом.

— Расскажите ему. Пусть он узнает об этом сейчас. Я его так люблю!

— Лютер Брейчис, мы не смогли втянуть Годиву в наш ментальный союз, хотя пытались сделать это. Мы не смогли, потому что Годива — не человек.

— Годива, отойди! — Брейчис, похоже, не услышал того, что сказал объединённый интеллект. Рука, сжимающая оружие, дрожала. — Отойди в сторону, дай мне выстрелить в него.

Годива подошла ещё ближе, протянула к нему руки и положила их ему на плечи.

— До разговора с Нимродом я не могла тебе об этом рассказать. Я была закодирована таким образом, что не имела возможности этого сделать, и всё время меня мучил вопрос, узнаешь ли ты когда-нибудь об этом. Они говорят правду. Я не человек. О, Лютер, пусть они тебе помогут.

— Не дотрагивайся до него! — Мондрайн набросился на Годиву, внезапно осознав, в чём тут дело. — Никогда больше не трогай его, и не говори, кто ты такая.

— Нет. Я должна. До этого я не могла, но сейчас я должна. — Руки Годивы обвили шею Брейчиса. — Лютер, мой любимый, я — Артефакт.

Брейчис попытался высвободиться из её объятий.

— Годива, не надо так говорить. Никогда не говори такие вещи.

— Я должна. — Она уцепилась за него и не отпускала, а он начал потихоньку отступать назад. — Я Артефакт. Меня создал маркграф Фуджитсу.

— Этого не может быть. Ты ведь, можно сказать, спасла мне жизнь. — Кисти, сжимающие оружие, побелели в косточках и задрожали сильнее. — Когда на меня напали Артефакты, ты помогала не им, ты помогала мне.

— Конечно, я пыталась тебе помочь. Я никогда бы не смогла кого-нибудь убить. Фуджитсу вырастил меня в сосудах своей лаборатории. Но я была создана для того чтобы любить, а не убивать. Лютер, я люблю тебя. Она потянулась и попыталась поцеловать его. Брейчис отвернул лицо.

— Лютер Брейчис, проникнись состраданием, а не гневом. — Это снова был голос Лии, он исходил из самой середины облака компонентов Лудильщика. — Она стала орудием в руках Фуджитсу, но не по своей воле. Пока маркграф был жив, её программа была настроена на то, чтобы наблюдать за тобой, всегда оставаться рядом с тобой, любить тебя. Когда он умер, программа не перестала работать. Но с его смертью запустилась ещё одна программа, благодаря которой она сделалась источником информации для других Артефактов. Тогда у них появилась возможность следовать за тобою буквально по пятам, знать обо всех твоих действиях. Но ты пойми страдания Годивы, как можем понять их мы. Она любит тебя, но в то же время она не могла не передавать информацию тем, кто мог бы обернуть её тебе во вред. Когда вы отправились на Траванкор, она бесконечно обрадовалась, ибо знала, что другие Артефакты не смогут тебя здесь достать.

По лишённым морщин щекам Годивы текли ручейки слёз.

— Лютер, это правда. Прости меня. Я не могла сказать тебе о том, что делала, как бы я тебя ни любила.

— Любила? Делать деньги для Фуджитсу, и это в твоём представлении любовь? — Лютер Брейчис с отвращением убрал лицо от Годивы, когда та ещё раз попыталась поцеловать его. Он посмотрел в сторону поверх её плеч. — Будь проклят, Фуджитсу, на том и на этом свете! — Брейчис говорил спокойным голосом, очевидно даже не вкладывая в слова эмоций. — Ты хотел получить от меня причитающиеся тебе деньги и ты их получил. Ты победил, Фуджитсу. Ты победил.

Он приставил дуло своего ружья к мягкому животу Годивы и нажал на спусковой крючок. Раздался приглушённый, почти что безобидный звук. Реактивный снаряд проделал в пышном теле Годивы дыру размером с кулак.

Она посмотрела Брейчису в лицо и улыбнулась таинственной, влюблённой улыбкой. Несколько секунд она стояла в полный рост, подняв руки вверх в умоляющей позе, затем рухнула на пол. Даже умирая, она оставалась грациозной. Лютер Брейчис посмотрел на её тело и глубоко вздохнул. Он готов был зарыдать.

Из присутствующих лишь Мондрайн мог предвидеть, что же за сим последует.

— Лютер! Только не это. — В один миг он оказался возле Брейчиса и схватил его за руку. Тот скользнул по нему взглядом и стал медленно поворачивать запястье. Мондрайн приложил все свои усилия, но рука Брейчиса продолжала двигаться с той же скоростью. Приставив оружие к своей голове, Брейчис ещё раз посмотрел на распластавшееся перед ним на полу окровавленное тело.

— Годива, я любил тебя, — сказал он спокойным голосом. — Я действительно любил тебя.

С этими словами он нажал на курок. Со стороны затылка брызнул фонтан крови и вылетели мозги. Падая на пол, он потянул за собой Эсро Мондрайна.

Чен бросился вперёд. Мондрайн уже почти освободился от судорожной хватки и поднимался на ноги.

К всеобщему изумлению Годива Ломбер делала то же самое. Прижав руку к рваной ране на спине, откуда вываливались кровоточащие внутренние органы, она стояла, покачиваясь на ногах. Она медленно заковыляла вперёд, туда, где лежал Лютер Брейчис.

— Годива Ломбер, не вздумай поднимать его. Такое усилие убьёт тебя, — предупреждал её голос Лии. Но Годива уже наклонялась, а её руки обнимали тело Брейчиса, хотя по платью стекал вниз стремительный поток крови. Она покачала своей светлой головой.

— Мы никогда не умираем легко. Даже… то горя. Она поднялась, крепко прижимая Лютера к своей груди и поддерживая рукой его размозженную голову.

Внезапно она бросилась к выходу карантинного помещения.

Чен посмотрел ей вслед… и тут осознал, что, пока они смотрели на агонию Годивы, Эсро Мондрайн незаметно исчез через другую дверь.

— Следуйте за ним! — прозвучал голос Лии. — Брейчис мёртв, теперь Мондрайн — единственный, кто знает кодовую последовательность Звена, которая необходима, чтобы вернуть корабль в солнечную систему.

Чен колебался в нерешительности. Следовать за Мондрайном… Но Нимрод всё ещё находился в объединённом состоянии, Энджел был слишком медлительным, Шикари распался на составляющие.

— С'грила! — прокричал Чен Пайп-Рилле. — За мной. Это наша работа.

Он выскочил из карантинного помещения и сразу же оказался в лабиринте коридоров корабля.

— Куда идти? — спрашивала С'грила. Она скакала рядом с ним.

Чен не имел ни малейшего представления. Прежде чем он смог что-либо сказать, вдоль коридора устремился шлейф компонентов Лудильщика.

— Следуй за Шикари, — звучал где-то далеко за спиной голос Лии.

Может быть, хоть Нимроду было известно, куда девался Мондрайн. Чен и С'грила бежали за летящим кортежем Лудильщика. Они миновали один коридор, поднялись по двум коротким лестничным пролётам.

— Главная рубка управления кораблём, — прокричала С'грила. Она уже обогнала Чена. — Он здесь.

Чен ворвался в помещение и там нагнал Пайп-Риллу. Мондрайн сидел за главным пультом и щёлкал переключателями. Когда вбежали Чен и С'грила, он повернулся к ним лицом.

— Отойдите от меня, иначе мы все погибнем. Я ввёл команду самоликвидации корабля, и только я могу остановить её выполнение. У вас есть три минуты, чтобы сдаться мне и занять места в изолированных карантинных кабинах.

— Остановись, — воскликнула С'грила. — Он не пугает нас, он это действительно сделает. Мы должны подчиниться ему.

— Подождите! — раздался голос в глубине коридора. Он принадлежал Энджелу. Тот спешил в рубку настолько быстро, насколько ему позволяла корневая система.

— С'грила, помоги Энджелу. — Но прежде чем могла быть выполнена команда Чена, в коридор ворвался вихрь компонентов Лудильщика. Они окружили Энджела, подняли его и втолкнули в рубку управления.

Когда Энджел уже стоял на пороге, от роя отделилась одна часть и сразу же окружила Мондрайна. Другая часть подлетела и опустилась на Чена и С'грилу.

— Быстрее!

Чен не понял, кто это прокричал. Объединённый рассудок заработал, быстрее чем когда бы то ни было. Чен почувствовал, что Алмаз тянется к Мондрайну, затем был момент контакта.

— ВОЗМОЖНО ЛИ ЕГО ДОСТАТЬ? — раздался голос Нимрода. Он звучал издалека по устанавливающейся с помощью Ишмаэлом и Шикари связи.

— МЫ ПЫТАЕМСЯ. — Долгое время они пытались подступиться к сопротивляющемуся рассудку. — МЫ НЕ МОЖЕМ.

Чен почувствовал жестокий удар недоумения, граничащего со страхом. Разум Мондрайна противостоял им с огромной силой; такого сопротивления не ожидал в нём встретить Алмаз. Объединённый рассудок пришёл в ужас от той силы эмоций, с которой ему пришлось столкнуться.

— МЫ НЕ МОЖЕМ ЗАСТАВИТЬ ЕГО ВЛИТЬСЯ НАШ МЕНТАЛЬНЫЙ СОЮЗ. — Сообщение отправилось назад к Нимроду. — МЫ НАТКНУЛИСЬ НА ПРЕГРАДУ. НЕПРИСТУПНУЮ, КАК КРЕПОСТЬ, ВРОСШУЮ В ЗЕМЛЮ.

— ВОЗМОЖНО ЛИ ОБОЙТИ ЕЁ И ДОБРАТЬСЯ ДО ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ, КОТОРАЯ ВЫЗЫВАЕТ САМОЛИКВИДАЦИЮ КОРАБЛЯ? В сообщении Нимрода уже прослушивались обертоны. Их менталитет приближался к командной рубке корабля. Но в объединённом состоянии они могли передвигаться очень медленно.

— ЭТО УБЬЁТ ЕГО. ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ СПРЯТАНА ГЛУБЖЕ ВСЕХ ДОСТУПНЫХ УРОВНЕЙ.

Теперь С'грила и Чен помогали Шикари держать Мондрайна. Он не оказывал физического сопротивления, но его воспалённый и кипящий рассудок отвергал все попытки установления контакта. Алмаз пробовал подступиться к нему то с одной, то с другой стороны. Чен почувствовал отвращение, охватившее их объединённый рассудок, когда они добрались до бурлящих подводных течений сознания Мондрайна.

— ЕЩЁ МИНУТА, — сказал Нимрод. — ВЫ ДОЛЖНЫ НАЙТИ КОМАНДНУЮ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ САМОЛИКВИДАЦИИ КОРАБЛЯ.

— МЫ ВСЁ ЕЩЁ НАДЕЕМСЯ. НО ДО НЕЁ НЕВОЗМОЖНО ДОБРАТЬСЯ.

— Может лучше уничтожить Мондрайна? — Это сказал Чен, который, стараясь оставаться в рамках менталитета, хотел внести в общий котёл и собственный вклад. Вероятно, тогда мы смогли бы узнать код самоликвидации.

— НЕТ, НЕТ И ЕЩЁ РАЗ НЕТ. — Буря протеста чуть не унесла Чена. Он увидел, какой шок вызвала у других членов объединённого рассудка его идея, родившаяся в попытке отдалиться от них.

Он стоял перед ужасным выбором. Ему нужна была помощь менталитета, но в то же время он должен был иметь возможность действовать самостоятельно. Чен собрал всю свою энергию и погрузился ещё дальше, прокладывая себе путь сквозь лабиринт чувств и эмоций, отчаянно сопротивлявшихся его вторжению.

Он почти не продвинулся вперёд. Мондрайн не хотел уступать.

Чен искал почти вслепую и наконец обнаружил первый ещё очень слабый контакт с массивом памяти. Это было похоже на присутствие в потёмках сознания Мондрайна, сокрытых от всего окружающего. Чен углублялся, пользуясь всей энергией объединённого рассудка. Он знал, что ему нужно делать. Но мог ли он заставить себя делать это, чувствуя сопротивление всех остальных?

ВОТ ОНО. Он воспользовался острой гранью своих наихудших воспоминаний, и с её помощью стал врезаться в обнажённую, тонкую материю сознания Мондрайна. Какой-то миг тьма сопротивлялась, затем рассыпалась на мелкие кусочки.

Преграды больше не было. Но когда Алмаз последовал за Ченом в глубины рассудка Мондрайна на поиски кодовой комбинации самоуничтожения корабля и последовательности Звена Маттин, сам Чен почувствовал ментальный удар. Мондрайна заставили снова взглянуть на весь кошмар его далёкого прошлого. Крик боли и ужаса буквально вышвырнул Чена далеко за пределы измученного мозга в море меркнущего сознания.

Менталитет поймал Чена и заботливо уложил его. А интеллект Мондрайна тем временем угасал, тускнел, превращался в ничто и походил уже на тлеющие красные огоньки в куче серой золы.

— Спасены. Мы спасены, — произнёс Чен.

— Смерть. Мы обречены, — ответило эхо. Тут Чена охватил вихрь необоснованного страха. Это был его страх, и ничей больше. Но страх этот был лишь ничтожным отголоском того, что он обнаружил в недрах Мондрайна.

— Смерть. Смерть? — ответило эхо, уже ближе и громче.

Но теперь она его не коснётся. Потому что наконец Чен позволил водовороту увлечь себя в самое сердце пучины.