Очень долгое путешествие, или Инь и Ян

СИНИЕ ГОРЫ. Глава 18. И моё сердце — hasta la vista

Мрачный эльф по имени Анару бесшумно скользил по тропе. За ним следовал Геральт, я завершала процессию.

Плечо оттягивала объёмная сумка с вещами. Сборы в поход всегда доставляли мне уйму страданий — так хочется взять всё необходимое и так не хочется это тащить. Я всё-таки засунула свою любимую медвежью шкуру, которая заняла почти весь объём, отпилила кусочек мыла, собрала эликсиры и масла. Фляжка, оружие, моток прочной верёвки, смена белья, плащ. Хватит.

Половинка луны то заходила за клочья облаков, то выныривала вновь. За ущельем выли волки, но на них никто не обращал внимания. Верген, а потом и котлован каменоломни остались далеко позади, мы углублялись всё дальше в лес. В конце концов мы достигли поляны с покосившимся каменным столбом посередине с привычным для Вергена орнаментом из лиц бородатых махакамских старцев.

Анару достал лук, вложил в него три стрелы.

— Зажгите, — велел он.

Геральт кивнул мне, я протянула руку, и от Игни вспыхнула привязанная под наконечниками пакля, судя по запаху пропитанная смесью с дёгтем. В небе прочертился огненный трезубец. Наступила тишина, в которой слышались только шорохи ночного леса да стрекотание сверчков.

— Gwynbleidd, я ждал тебя, — раздался глубокий с оттенком металла мелодичный голос.

Как из-под земли из темноты в окружении двоих скоя'таэлей выступил высокий эльф с повязанным на голове платком, по-пиратски закрывающим правый глаз.

— Иорвет, такие предосторожности на своей территории очень нужны? — ворчливо приветствовал его, пожимая руку, Геральт.

— Когда нужны, тогда очень, — отрезал эльф и махнул в сторону опушки, приказывая следовать за ним.

Вскоре мы добрались до лагеря белок во впадине между каменными грядами. Ярко горел костёр, на фоне луны чернел силуэт лучника на вершине скалы. Мы расселись на брёвнах, уложенных у огня.

— Киаран сказал, что ты идёшь и что ты идёшь не один.

— Да, Яна отправится с тобой в Синие Горы вместо меня, — ответил Геральт.

Иорвет застыл, сделал едва заметное движение рукой, и остальные скоя'таэли растворились в ночи, оставив нас у костра втроём.

Блики пламени плясали на лице эльфа, на карминовой повязке через глаз, на татуировке лозы, поднимающейся из выреза рубахи по шее. Он был совсем как в игре, но он был тут настоящий. Живой. Я смотрела на его чертовски притягательное с резкими чертами лицо, высокие скулы, нос с лёгкой горбинкой, жёсткую складку губ (нижняя была чуть оттопырена, придавая лицу оттенок гордости и вместе с тем беззащитности). Я смотрела, и в груди больно выстрелила и распрямилась туго сжатая острая пружина, которая будто ждала этого момента, и вдруг меня осенило, зачем вообще всё это было. Это сделала я и только я, ещё сидя в том злополучном кресле с геймпадом в руках. Если бы не моя иррациональная тяга к этому персонажу, возникшая в игре, может, и не было бы моего рождения в этом мире с уже подготовленным, предустановленным только для него местом в сердце — иначе объяснить моментально захватившее меня чувство к эльфу было нельзя. За грудиной сдавило, и уверенность, что исправить ничего невозможно — невозможно развидеть и развстретить — мешала дышать.

— Зачем? — глухо спросил Геральта Иорвет.

— Сначала почему. Потому что мне нужно быть в Велене. Моя миссия в Долине Понтара завершена, я должен был довести до тебя Яну.

— Зачем? — с нажимом повторил эльф.

— Затем, что… Иорвет, покажи ладонь, — не допускающим возражения тоном потребовал Геральт.

Эльф, пристально глядя ему в глаза, стянул перчатку с правой руки.

— Яна, — ведьмак кивнул мне.

Я протянула, как и Иорвет, руку к свету костра. На ладони скоя'таэля красовался симметричный моему знак-капля, только залитый чёрным. Бежевые завитушки текста, едва видимые на чёрном фоне, спиралью уходили в светлую незакрашенную точку. Иорвет настороженно изучал мой белый знак.

— Яна появилась в нашем мире в момент, когда в Лок Муинне мы с тобой получили стилет и Эйльхарт ударила тебя заклинанием, — заговорил Геральт. — Ты идёшь к рунному мастеру, который сможет помочь со стилетом. Уверен, что и с магическими печатями он как-нибудь разберётся. Всё это связано, вы должны понять как.

Иорвет посмотрел в землю, на скулу упала тень длинных ресниц. Поддел в костёр ветку носком сапога.

— Мне не нужна обуза, — процедил он, — мы будем передвигаться очень быстро.

— Яна — ведьмак школы Волка. Начинающий, но уже хороший. Тебе понадобится ведьмак. А потом, у неё лёгкая рука, — повторил Геральт слова Весемира, и я с благодарностью глянула на него.

Иорвет впился взглядом мне в лицо. Оценил синяк под глазом. Губы его с насмешкой изогнулись, что не ускользнуло от внимания Геральта.

— У тебя левый глаз, у Яны правый — полный комплект, — заметил он.

Эльф гневно взглянул на ведьмака, но потом его лицо смягчилось.

— Я ждал не этого. Но я верю тебе, Gwynbleidd, — он перевёл на меня тяжёлый взгляд. — На рассвете выдвигаемся к деревне, там ждут лошади. До Синих Гор будем добираться на перекладных.

— Отлично, — кивнул Геральт. — А я и думал, как ты хотел успеть обернуться туда и обратно за две недели.

— Да, времени мало, нам надо быть в Вергене до прихода чёрных. Пока я ждал тебя, мы всё подготовили для быстрого передвижения.

Подхватив сумку с вещами, я поднялась с бревна.

— Тогда пойду спать.

Я и правда уже валилась с ног. Вчерашняя ночь прошла в поисках информации о селитре, а сейчас, по ощущениям, было уже часа три утра — тени начали сереть.

— Прощай, Геральт. Спасибо тебе… за всё, — я повернулась к ведьмаку, он крепко пожал мою ладонь и, притянув, похлопал по спине. Я подняла лицо и тихо прошептала ему в ухо: — Доверяй Цири, ей… ей это очень важно.

Геральт на секунду замер, неуверенно кивнул, и, махнув ему, я направилась в глубь ложбины, где, как я заметила, устроились на ночлег трое скоя'таэлей. Геральт и Иорвет остались тихо беседовать у костра.

Я растянулась на шкуре, мне нужно было подумать. Ощущение жгущейся кровоточащей раны в груди не проходило. Начала медитировать, не помогло. Нет, это не наваждение, чёрт побери! Я глухо, отчаянно и безнадёжно влюбилась. Вспомнила Матея и его шутки про разбитое сердце. Сейчас я физически ощущала, будто моё сердце вынули, раскромсали на лоскуты и запихали комком обратно. Вот, значит, как оно бывает. В прошлой жизни, в юности, я, конечно, влюблялась и не раз (зачастую и безответно), но никогда не было такого, как в мифах, когда стрела Амура протыкает сердце и жертва в мгновение ока охвачена любовью. Сейчас эта стрела была ещё и раскалена.

Я подумала об Эскеле — все чувства к нему остались на месте и ничуть не изменились. Гнев и злость на прошлую меня ударили в голову. Почему тут, в другом мире, я не могу выбирать, кого любить?! Почему она диктует мне? «Мамочки мои, вот же я влипла, — думала я, пальцами сжимая мех на шкуре. — Какая же дура!». Но усталость и недосып, наконец, взяли своё, и я уснула.

***

Утром Геральта уже не было в лагере. Лёгким бегом мы спустились к деревне, где ждали лошади. Кроме меня в отряде Иорвета было четверо эльфов: уже знакомый по ночной прогулке мрачный Анару, совсем юный светловолосый Айвор и парочка Роэль и Мона, которые, подмигивая друг другу и улыбаясь, перебрасывались фразами на Старшей Речи.

В деревне староста вывел шесть осёдланных лошадей. Мне досталась норовистая гнедая кобыла с жёсткой рысью. Отрабатывая грубые удары седла, я с грустью думала о своей Туче, как она там в Вергене? Хотя, в конюшне ей должно было быть явно лучше, чем здесь: мы летели галопом, изредка переходя на рысь, и к обеду лошади тяжело дышали, а с морд капала пена.

Я чувствовала себя отбитой котлетой. Да и по эльфам видно было, что хотя они и были отличными наездниками, но с непривычки к длительной верховой езде подустали. Скоя'таэли разговаривали между собой на Старшей Речи, нимало не заботясь о том, что я их не понимаю, и, казалось, совсем не замечали моего присутствия.

Гонка продолжилась до заката, когда мы подъехали к следующей деревне и разместились на ночлег на чердаке крохотной таверны. Устраиваясь на мешке сена, я размышляла о том, зачем я вообще согласилась ехать с белками. Никогда ещё с момента попадания в этот мир мне не показывали так ясно, что я абсолютно не нужна.

Я поднесла к лицу левую ладонь, сжала зубы. «Узнаю, что это за хрень, и пусть катятся. В Вергене полно для меня дел. А потом вернусь в Каэр Морхен. К Эскелю». На душе потеплело, когда я вспомнила о нём, о Весемире, о Ламберте. Они приняли меня. А Иорвет… Иорвет никогда не узнает, что я чувствую. «Пусть катится к чертям и к своей Саскии!» — зло думала я.

Утром нам дали свежих лошадей. Вчерашним требовался отдых в несколько дней, а потом они должны были ждать нашего возвращения.

Очередные скачки начались. По моим прикидкам мы проходили в день километров по сто двадцать, не меньше, и я вовсю радовалась, что Туча не участвует в этом насилии над лошадьми. Рядом со мной скакала Мона, с наслаждением подставив ветру нежное, с тонкими чертами лицо. Светлые волосы развевались, точёная фигурка привстала на стременах. Дорогу позади застилала пыль.

К вечеру налетел короткий ливень, лошади блаженно вскидывали морды под крупные бьющие капли. В воздухе повеяло озоном и особым свежим запахом пыльной земли после дождя. С упоением я дышала.

Второй день скачек подходил к концу — оранжевый закат оставлял длинные тени между деревьев. Мы перешли на шаг, рёбра измученных лошадей вздымались. Через распахнутые, из жердей, ворота наш отряд вошёл в безлюдную деревню. За изгибом улицы над крышами валил чёрный дым.

— Whete ess evellienn? — Айвор обернулся к Иорвету, обводя рукой пустынную панораму.

Тот пожал плечами, мы спешились и, оглядываясь, повели лошадей под уздцы по единственной улице к источнику дыма.

Впереди с карканьем взмыла в небо стая ворон. У избы, над обвалившейся крышей которой клубился дым, я заметила движение, достала серебряный меч. Гули. Издалека их можно было бы принять за людей, если бы не полуразложившаяся кожа, выпирающие вперёд зубы и то, что они проворно передвигались на руках и ногах одновременно. Трупоеды собрались вокруг чего-то, что я пока не видела, и глухо зарычали на меня, не отходя от добычи. Я наложила Квен и, не торопясь, приближалась. Эльфы остановились позади, натянули луки. Ещё шаг, и гули бросились в атаку. С медальоном мой Аард работал гораздо мощнее, и я отбрасывала чудовищ, пока разделывалась по порядку с одним за другим. Эльфские стрелы свистели вокруг. Через пару минут всё было кончено.

В воздухе висел едкий, кислый после дождя запах пожара. Пробираясь между тушами гулей, я отыскала предмет их интереса. На земле боком лежал мужчина с уже обглоданными трупоедами руками и лицом. Я перевернула его на спину — на груди растеклось запёкшееся бурое пятно от колотой раны.

Анару, жестикулируя, в чём-то убеждал эльфов, которые вскочили в сёдла.

— Ninnau éigean va! — скомандовал Иорвет.

— Что вы собираетесь делать? — чётко выговаривая каждую букву, обратилась я к нему.

Я не понимала ни слова из их разговора, и меня это злило.

— Анару сказал, что это труп старосты, который должен был дать нам свежих лошадей, — Иорвет обернулся в седле, махнул на дорогу. — Мы уходим, переночуем неподалеку в лесу. Завтра на этих же лошадях двинемся дальше.

— Надо осмотреться и понять, что тут произошло. Те, кто убили старосту, могут помешать твоим планам, — исподлобья я уставилась в лицо эльфу, из-за раздражения и обиды готовая препираться до последнего.

Анару кивнул мне, будто я озвучила его доводы, и эльфы обменялись несколькими фразами на своём языке.

— У тебя есть время до захода солнца, — бросил мне Иорвет.

Солнце уже почти касалось горизонта. Чертыхнувшись, я кинулась соображать с чего бы начать. Вернулась к трупу мужчины. Мышцы шеи и плечи окаменели, однако трупное окоченение ещё не добралось до конечностей, а значит, он был мёртв недавно: точно дольше пары-тройки часов, но не намного. Отлично, я узнала, что старосту убили сегодня днём, и чем это мне поможет? И что делают ведьмаки дальше? «Зачем я в это влезла, только выставлю себя на посмешище, — думала я. — Каждой бочке затычка, обязательно надо себя показать». Но упрямо тряхнула головой. Весемир говорил — используй силу. Весемир в меня верил.

Опустившись на колени у трупа, я закрыла глаза и сосредоточилась. Темнота окутала меня, и толчком в груди промелькнул импульс, идущий от сгоревшего дома. Открыла-закрыла глаза. Ещё раз. Ошибки не было.

— Там что-то есть! — крикнула я эльфам.

Крыша большого дома, бывшего, вероятно, корчмой, провалилась от пожара. Чёрные стропила обрушились в обеденный зал и загромоздили проход. Несмотря на сегодняшний ливень, от них ещё шёл жар, и пар струйками вырывался из пор дерева. Я ступала между обломков, следуя импульсу. Невидимый зов усиливался, но пройти дальше мешали две массивные обуглившиеся балки.

— Там что-то есть за балками, — обернулась я к эльфам. — Нужно потушить до конца.

Во дворе корчмы отыскался колодец, и, бросив ведро, я краем глаза заметила, что Иорвет кивнул Анару, Роэлю и Айвору помочь мне. Поначалу балки шипели от воды, выделяя ядовитый дым, но вскоре погасли. Эльфы продолжили тушить другую часть дома, я же привязала верёвку с обеих сторон подпруги и пропустила через грудь моей лошади. Второй конец обмотала вокруг балки и попыталась заставить лошадь сдвинуться с места. Усталая кобыла мотала головой и недовольно ржала, пятясь назад.

Я уже хотела было перевязать верёвку на коня Моны, когда Иорвет вытянул ладонью в перчатке по лошадиному крупу. От громкого хлопка по коже лошади пробежала мелкая дрожь, и упрямица сдалась. Первая балка сдвинулась с места.

— Повторишь со второй балкой? — улыбнулась я Иорвету.

— Не понадобится, — ответил он и отвернулся.

Ругая себя за болтливость, я перевязала верёвку. Лошади и правда не понадобилось дополнительных стимулов, и брус, скрежеща по полу, отъехал в сторону.

Откидывая с пути обгорелые деревяшки, я пробиралась в глубь корчмы, когда до слуха донёсся еле слышный шум. Я обернулась к эльфам, поднесла палец к губам. Ко мне скользнула Мона, прислушалась.

— Голоса, — прошептала она.

Мы расшвыряли сапогами остаток мусора, под которым в полу оказался люк. Снизу послышались глухие удары. Айвор сдвинул щеколду, вцепился в железное кольцо и поднял крышку. Прижимая руки к груди, из глубины подвала на нас смотрели люди.

***

Первая радость от спасения улеглась, и по толпе жителей пошла волна стенаний. К эльфам подошёл пожилой мужчина, стащил с головы шапку.

— Что здесь произошло? — спросил его Иорвет.

— Бандиты, — начал старик, руки мяли шапку. — Увели наших девушек, милсдарь, старосту нашего в назидание прирезали, а нас вот, считай, похоронили заживо. И лошадей ваших и наших прихватили, — добавил он торопливо. — Помогите нам, милсдарь, во имя Мелитэле!

Среди сельчан, действительно, были мужчины от юношей до стариков, женщины в возрасте и дети, но молодых девушек не было. Иорвет колебался. Потом задумчиво кивнул.

— Правду говорят, что при нашей королеве милостивой Саскии, скотоели из разбойников на защиту людей встали! — возопил старик и, кряхтя, склонился до земли.

Губы Иорвета горько скривились.

— Мне просто нужны мои свежие лошади, — бросил он. — Когда было нападение и сколько их было?

— Немного после пополудни, милсдарь, когда в сон всех тянет. Дюжина их была, никак не меньше. Здоровенные, с гнутыми мечами и палками в гвоздьях.

Иорвет отвернулся и махнул нам седлать лошадей. Усталые животные нехотя оторвались от воды.

— А вы пока соберите пяток мужиков и пусть идут за нами по следам. Когда мы отобьём лошадей, вашим женщинам понадобится помощь, — скомандовал Иорвет селянам и круто развернул лошадь.

Мы двинулись дальше по дороге, на которой даже в сумерках были хорошо видны свежие людские следы и отпечатки копыт.