Очень легкая смерть. Повести. Эссе

Путь Симоны де Бовуар

В эссе «Второй пол», которое принесло Симоне де Бовуар всемирную славу, есть остропарадоксальная мысль: «Женщиной не рождаются, ею становятся». Но в применении к самой Симоне де Бовуар здесь никакого парадокса нет: она родилась женщиной и стала писательницей, философом, одной из ведущих фигур феминистского движения, посвятив, в сущности, все свое творчество — Женщине.

О Симоне де Бовуар писать так же трудно, как, к примеру, о Жан-Жаке Руссо. Мир знает о личности Руссо почти все благодаря его «Исповеди». Симона де Бовуар рассказала о себе то, что она сочла нужным рассказать, в обширном автобиографическом цикле произведений, состоящем из шести книг — начиная от «Мемуаров благовоспитанной девицы» (1958) до пронзительной вещи «Церемония прощаний» (1983), где она повествует о последних днях Жана-Поля Сартра. Симона де Бовуар относится к тем редким в нашем веке писателям, которые не поддавались поветриям литературной моды. Она была убеждена, что самое ценное, подлинное у писателя — это его уникальный жизненный опыт. Открыть в этом опыте общезначимое и, творчески его пересоздав, вернуть людям, пытаясь помочь им жить, — таково было ее кредо.

Симона де Бовуар родилась 9 января 1908 года в Париже в обеспеченной буржуазной семье, где строго придерживались традиционного уклада жизни, приличий и заповедей католицизма. Но душевный мир отрочества «благовоспитанной девицы» до основания потрясли отказ от веры в Бога и эмоциональное открытие смерти. Блестяще одаренная, Симона с юных лет стремилась стать писательницей, максимально раскрыть свои способности. Немало характера и мужества потребовалось ей, чтобы порвать с предрассудками родной среды и, говоря ее словами, «жить не в ущерб себе».

В 1929 году Симона де Бовуар окончила Сорбонну, где изучала литературу и философию (в те времена, кстати, среди женщин это было не столь частым явлением). В годы учения она встретила Жана-Поля Сартра (1905–1980), с которым «в свободном союзе» прожила всю жизнь.

С 1931 года Симона де Бовуар преподавала философию в Марселе, Руане и Париже. В отличие от Сартра, который в тридцатые годы выпустил несколько философских работ и шумно вошел в литературу романом «Тошнота» (1938) и сборником новелл «Стена» (1939), Симона де Бовуар в то время не печаталась. Она трудно осваивала все новое, что появлялось между двумя войнами в искусстве, литературе, философии, посвящая свободные от учебных занятий часы работе над первым романом — «Гостья». В тревожное время надвигающейся второй мировой войны Симона де Бовуар оставалась далека от всепроникающей политики.

В восприятии и французских и наших специалистов по литературе и философии Франции XX века Симона де Бовуар часто рисуется некоей «бледной» тенью Жана-Поля Сартра, самого авторитетного представителя атеистического экзистенциализма. Она, разумеется, разделяла философские и политические взгляды Сартра, хотя в ее мировоззрении и творчестве есть немало оригинального.

В небольшом предисловии невозможно дать подробное изложение концепций Сартра. Однако нельзя не сказать о том главном, что почерпнула в них Симона де Бовуар. Без этого многое в ее художественном творчестве и философской эссеистике останется непонятным.

Сартр истолковывал свой экзистенциализм как философию свободы и гуманизма. Если Бога не существует, то человек обречен на одиночество и свободу, он волен сам выбирать смысл собственного существования. Человек определяется совокупностью своих решений, выборов, поступков, причем, с точки зрения философа, принципиальное значение имеет не их аксиология (ценность), а их подлинность, аутентичность. Но свобода «безбожного» человека, что вполне понятно, ограничена свободой другого человека. Отсюда вытекает исключительная важность в экзистенциализме диалектики взаимоотношений Я и Другого. Необходимо подчеркнуть, что свобода не означает у Сартра вседозволенности: ведь оказываясь в определенной ситуации, человек неизбежно несет ответственность перед обществом и другими действующими в этой ситуации людьми. В конечном счете свобода оказывается неспособной устранить трагические противоречия жизни. В целом моральная концепция Сартра пессимистична, поскольку вряд ли достижимо счастье и гармония двух абсолютно обособленных, обреченных на свободу существ.

Литературный опыт Симоны де Бовуар — роман «Гостья» (1943) — давно признан шедевром экзистенциалистской прозы, хотя не нужно представлять дело таким образом, будто она ограничивается иллюстрированием теоретических построений Сартра. Роман, заключающий в себе почти все темы и проблемы последующего творчества Симоны де Бовуар, повествует о трагическом пути женщины к свободе и счастью.

Изображенный в романе полубогемный мирок интеллигентов-нонконформистов живет по своим, чуждым расхожей мещанской морали нормам. Героиня книги Франсуаза (она — писательница) состоит в свободной связи с молодым театральным режиссером Пьером-Лабруссом. Испытание моральной свободы дается ей с трудом: гордая Франсуаза жаждет любви, счастья, неподдельной нежности. Но привычное течение дней нарушает вторжение «гостьи» — ее бывшей ученицы, двадцатилетней Ксавьер, которой она с Пьером помогают вырваться из тусклого прозябания в провинции и начать новую жизнь в Париже. Пьер хочет сделать из нее актрису. Однако жизнь втроем оказывается для Франсуазы невозможной. Ксавьер — невыносимое, взбалмошное существо, эгоистка, покорная воле своих разнузданных инстинктов, совершенно свободная от всех необходимых в человеческом общении условностей и нравственных запретов. Этот юный монстр считает вполне естественным, что дозволено все: она спит с Пьером, отдается другу Франсуазы актеру Жерберу, устраивает бесконечные скандалы, не желая ни в чем стеснять свою свободу. Франсуазу охватывает ревность, она все острее начинает сознавать, что Ксавьер мешает ей быть «свободной». И она убивает «гостью», умело маскируя это под самоубийство. Стремление к подлинной свободе обернулось смертью, путь к обретению подлинного счастья — преступлением. Особо трагический характер роману придает исторический фон — идет страшная война.

После выхода «Гостьи», которая имела огромный успех, Симона де Бовуар становится профессиональным писателем. Сороковые годы — удивительно плодотворное для нее время. Новый толчок творчеству Симоны де Бовуар дало освобождение Франции от нацизма — эта, по ее словам, «пьянящая радость» свободы.

Общей надеждой тогда была вера в то, что после победы жизнь радикально преобразится. Недаром девизом газеты «Комба», которую редактировал Альбер Камю, являлся лозунг «От Сопротивления — к Революции». Экзистенциализм стал властителем душ интеллигенции и молодежи. Жан-Поль Сартр основал журнал «Тан модерн» (вышел в октябре 1945 г. и издается до сих пор), в программном заявлении к которому он выдвинул понятие «ангажированной литературы». Отвергая эстетизм, отчужденность художника от политики и истории, от злободневности, Сартр прокламировал: «…мы хотим, чтобы писатель был нераздельно связан со своей эпохой, она — его единственный шанс, она создана для него, а он создан для нее». Писатель, развивал он далее свою мысль, находится в определенной ситуации и несет ответственность «за будущее нашей эпохи»[1]. Симона де Бовуар полностью принимала сартровскую концепцию «ангажированного писателя», разделяла борьбу, тревоги и надежды «левой» интеллигенции, которая в сороковые годы еще верила в победу идеалов движения Сопротивления.

Творческая активность Симоны де Бовуар поражает: выходят романы «Чужая кровь» (1945) и «Все люди смертны» (1947), пьеса «Лишние рты» (1945), эссе «Пирр и Цинеас» (1944), «За мораль двусмысленности» (1947), «Америка день за днем» (1947), «Экзистенциализм и мудрость народов» (1948) и, наконец, объемистая книга «Второй пол» (1949), прославившая ее имя и ставшая, по четкому определению французской критики, «экзистенциалистским евангелием современной литературы».

Основанная на массе разнообразного фактического и исторического материала, книга «Второй пол» предлагает женщине «этику освобождения». Пафос работы Симоны де Бовуар в том, что «не природа определяет женщину» и ее зависимое положение в обществе, а ее согласие находиться в подчинении у мужчины, самца, мужа, любовника. Симона де Бовуар, разумеется, не настолько наивна, чтобы требовать полного равенства женщины с мужчиной. Выступая против мифа «вечной женственности», она призывает женщин быть не «богинями» или «рабынями» любви, а стать свободными людьми, у которых будет равная ответственность с мужчинами за жизнь, за «бесконечно открытое будущее». Автор резко критикует институт буржуазного брака за то, что он «преобразует в права и обязанности связь, которая должна основываться на спонтанном порыве». Хотя надо признать, что суждения Симоны де Бовуар о семье и материнстве нередко произвольны и субъективны. Например, в материнской любви она усматривает «вредное угнетение». Эти утверждения автора «Второго пола» вызвали резкие возражения критиков самых разных направлений. Но позднее их активно использовали в своей пропаганде сторонницы непримиримого «чистого» феминизма.

Однако сколь бы спорной ни была книга Симоны де Бовуар, невозможно преуменьшить ее роль в утверждении независимости и равноправия женщины в наше время. «Оба пола должны отбросить мираж женственности ради реальности братства», — призывает Симона де Бовуар, к сожалению, так и не увидевшая осуществления своего идеала.

Автора «Второго пола» критики часто упрекали за жесткость суждений, за чисто мужской ум, за дидактизм и идеологический схематизм. Но, пожалуй, никто не отказывал Симоне де Бовуар в честном и мужественном взгляде на жизнь, в искренности ее чувств.

Яркий тому пример ее второй большой роман — «Мандарины» (1954), который был удостоен самой престижной во Франции литературной премии — Гонкуровской. Успех этой книги, представляющей собой то, что во Франции называют «романом с ключом», был неожидан. По существу, перед нами самокритика «левой» интеллигенции, исповедующей идеи экзистенциализма. В главной героине романа Анне Дюбрей, от лица которой ведется повествование, легко угадать Симону де Бовуар; ее муж, Робер Дюбрей, редактор еженедельника «Надежда», который пытается создать революционную партию нового типа и найти некий «третий путь» развития между капитализмом и коммунизмом, явно похож на Жана-Поля Сартра; прототипом его друга, внепартийного писателя Анри Перроля, послужил Альбер Камю.

Симона де Бовуар показывает «левых» интеллигентов, разделяющих философию и мораль экзистенциализма, в условиях «холодной войны» и беспощадной идеологической борьбы. В тогдашней политической ситуации вряд ли была возможна подлинная свобода писаний и деяний многих «левых» интеллигентов. На вопрос, могли ли они в своем социальном поведении оставаться искренними и, служа Революции, не изменять Истине, Симона де Бовуар мужественно отвечает: «Нет, не могли». Послевоенная «левая» интеллигенция Франции так и не сумела решить роковую проблему цели и средств ее достижения; ведь ради утопического, абстрактного идеала приносились в жертву миллионы ни в чем не повинных людей.

Абстрактная схематика мысли и политическая близорукость «левых» интеллектуалов, героев романа Симоны де Бовуар, характеризует, например, их отношение к Советскому Союзу, который одержал победу над гитлеровским фашизмом, и сталинизму. «Сталинистская опасность — это американская выдумка, — рассуждает Робер Дюбрей. — Единственная надежда человечества, свободного от нужды, рабства, глупости, — это СССР». Горько читать сегодня эти слова.

Но у некоторых прозрение все-таки наступило. Конфликт и разрыв Дюбрея с Перролем объясняется тем, что последний после долгих колебаний предает гласности документы, разоблачающие систему сталинских концлагерей, говоря солженицынским словом, ГУЛАГ. Кстати, реальной основой этих эпизодов романа послужил разрыв Сартра с Камю, написавшем эссе «Бунтующий человек» (1951), в котором утверждал автор: «Каждый революционер в конце концов становится угнетателем или еретиком… Выбрав себе бунт или революцию, они выходят на одну и ту же дилемму: либо полиция, либо безумие».

Почему же Симона де Бовуар с иронией назвала близких ей «левых» интеллектуалов «мандаринами»? Сначала она хотела дать книге название «Уцелевшие», намекая на то, что этот круг интеллигенции умудрился выжить после краха идеалов Сопротивления; потом хотела озаглавить «Подозрительные», имея в виду двусмысленное положение интеллектуала, который, идеологически отрицая буржуазное общество, призывает к революции, но вынужден приспосабливаться к этому обществу и существовать за его счет. Но она остановилась на названии «Мандарины» не случайно. Высоколобые, утонченные интеллектуалы — эти «мандарины» культуры — в те годы, конечно, уже не имели возможности отсиживаться в пресловутой «башне из слоновой кости», но, подобно эстетам, находились в плену своих отвлеченных идеологий, по сути, оставаясь далекими от исторической реальности и жестокой повседневности.

Анна Дюбрёй — это alter ego Симоны де Бовуар, — хотя сама и входит в круг «мандаринов», отказывается оправдывать страдания людей ссылками на неизбежный приход «поющего завтра» и «светлого будущего». Она не верит, что счастливое грядущее человечество искупит все принесенные во имя его жертвы. «Смерть пожирает все, — с горечью думает она. — Принесенные на заклания покоренные не встанут из могилы, чтобы принять участие в конечных торжествах». Точка зрения Симоны де Бовуар здесь совпадает с Ф. М. Достоевским, один из героев которого категорически отказывался «унаваживать гармонию» будущего.

Искренне, правдиво и трагично звучит в романе тема личной судьбы Анны Дюбрёй, которая терзается вопросом: можно ли своими руками построить собственное счастье на основе свободы и подлинности? Это тоже оказывается недостижимым: короткая вспышка любви Анны к американскому писателю Льюису быстро угасает, и она становится подобна множеству других, «обыкновенных» женщин, что «ждут смерти, больше не зная, почему они живут». И неумолима власть времени: «Мертва девочка, которая верила в рай, мертва девушка, которая думала, что бессмертны книги, мысли и любимый мужчина, мертва молодая женщина, которая радостно жила в мире, обещавшем счастье…» — бесстрашно подытоживает свою жизнь Анна, но все же не теряя надежды… на счастье.

После выхода «Мандаринов» Симона де Бовуар полностью посвятила себя работе над автобиографическим циклом. В 1960 году выходит книга «В расцвете лет» (она охватывает период с 1929 по 1944 г.); в 1963 году — «Сила обстоятельств» (с 1944 по 1963 г.). И наконец, в 1964 году появляется «Очень легкая смерть» — трагическая, выстраданная книга о мучительной смерти матери Симоны де Бовуар от рака. И в этом произведении сугубо личное поднимается до высот общечеловеческого. Однако пусть лучше скажет об этом сама Симона де Бовуар. «Надо говорить о скандале бытия — смерти — не для того, чтобы повергнуть людей в отчаяние, но, напротив, чтобы спасти их от отчаяния… И я думаю, что именно это может и должна дать литература. Она призвана сделать нас прозрачными друг для друга там, где мы наиболее непроницаемы». Симона де Бовуар не верила в Бога и личное бессмертие, но она считала, что до своего последнего часа человек должен жить мужеством и надеждой. Таков нравственный урок «Очень легкой смерти».

Симона де Бовуар принадлежит к писателям, которые чутко чувствуют «воздух эпохи». Доказательством тому может служить ее небольшая повесть «Прелестные картинки», изданная в 1966 году. Франция, преодолев послевоенные трудности, вступила в новый этап своего развития, которое социологи называли «обществом потребления», «цивилизацией изобилия и досуга», «эрой качества жизни», «планетарной цивилизацией» и т. д. Французская литература зафиксировала эти процессы во многих произведениях. Можно назвать книги Жоржа Перека «Вещи», Жана-Луи Кюртиса «Молодожены», Веркора «Квота, или Сторонники изобилия», не переведенный у нас интереснейший роман Франсуа Нуриссье «Одна французская история».

Писатели, наблюдая заметное повышение уровня жизни, тем не менее с большой тревогой отмечали и другое: стандартизацию душевной жизни, оскудение духовности, обесчеловечивание культуры, жажду потребительства, власти денег и вещей, в конечном итоге — отчуждение личности от подлинных нравственных гуманистических ценностей и идеалов.

Об этом же говорит и Симона де Бовуар, изображая святую, скучную жизнь средних интеллигентов (их во Франции называют «кадрами»), которая словно бы сошла с прелестных, рекламных картинок. Критики обвиняли Симону де Бовуар в поверхностности ее сатиры на «цивилизацию потребления». На мой взгляд, они не во всем правы. Писательница предостерегала читателей о наступлении «абсолютно обесчеловеченного мира», отстаивала непреходящие ценности: свободу, человечность, любовь, справедливость, верность человека своим убеждениям.

Один из героев «Прелестных картинок», молодой архитектор, самоуверенно заявляет, что «к 1990 году цивилизация изобилия и досуга будет создана». Другой герой, крупный делец Жильбер, безапелляционно прокламирует: «Мы вступаем в новую эру, когда человек окажется бесполезен». К счастью, пророчества Жана-Шарля и Жильбера не сбылись; человек продолжает жить, по-прежнему, подобно главной героине «Прелестных картинок» Лоранс, терзаясь вечным вопросом: «Зачем мы существуем?» В отличие от «Второго пола», Симона де Бовуар теперь утверждает, что Лоранс, пережив тяжкий душевный кризис, будет жить во имя своих детей. И, как всегда у этой писательницы, самые сложные, метафизические вопросы бытия острее всего ставит именно женщина.

Трагический удел женщины стоит в центре и последнего художественного произведения Симоны де Бовуар — повести «Сломленная» (1968). Ее тему полностью исчерпывают стихи Марины Цветаевой: «О, вопль женщин всех времен: „Мой милый, что тебе я сделала?“» Стареющую Монику после двадцати лет супружества бросает муж, «ставший машиной для делания карьеры, зарабатывания денег». Моника, чьим призванием был домашний очаг, семья, потеряв мужа, утратила все и «обречена на немыслимое одиночество». «Жить я больше не могу, — признается она, — а умирать не хочу». В повести Симоны де Бовуар вновь сильно зазвучал главный мотив экзистенциалистской философии о непостижимости Другого: «Мы никогда не можем понять любовь другого». И снова, как и в «Прелестных картинках», перед человеком встает мучительный вопрос: «Как жить, не веря ни во что, не веря в самое себя?» В сущности, все творчество Симоны де Бовуар и посвящено ответу на него.

К сожалению, русский читатель до сих пор был по существу лишен возможности познакомиться с блестящей философской и литературно-критической эссеистикой Симоны де Бовуар. Поэтому вполне оправдано включение в данный сборник эссе «Надо ли сжечь маркиза де Сада?» (1972). Заслуга Симоны де Бовуар состоит в том, что она рассматривает маркиза де Сада не как полулегендарную фигуру эротомана и скабрезного писателя, а как «живого человека». «Сад заставляет нас внимательно пересмотреть основную проблему нашего времени: правду об отношении человека к человеку». Часто эта правда бывает горька, даже страшна, но, по мнению Симоны де Бовуар, никто и никогда не сможет уйти от ответа на проклятый вопрос: «Может ли человек существовать в обществе, не жертвуя своей индивидуальностью?» Думается, что Симона де Бовуар, посвятившая свою жизнь и творчество поискам человеческой подлинности и свободы, склонялась к положительному ответу на этот извечный вопрос.

Симона де Бовуар скончалась в Париже 14 апреля 1986 года, когда в Советском Союзе, где она, кстати, бывала вместе с Жаном-Полем Сартром в годы хрущевской «оттепели», уже началась перестройка. Чем же объяснить то обстоятельство, что ее столь актуальное, ставящее большие, общечеловеческие проблемы творчество (достаточно, к примеру, упомянуть здесь хотя бы ее замечательное эссе «Старость» (1970)) осталось без внимания нашей общественности, писателей, критиков, переводчиков? Я думаю, что причины эти идеологического и политического порядка. Симона де Бовуар была честным, нелицеприятным и мужественным человеком в своих политических взглядах. Она выступила против «грязной войны» в Алжире и американской агрессии во Вьетнаме, но и резко осуждала советское вторжение в Чехословакию и нашу бесславную авантюру в Афганистане. Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар поддерживали борьбу наших диссидентов, правозащитное движение, все новое и смелое в советской литературе и философии.

Симона де Бовуар прожила в литературе счастливую жизнь: к ней пришла всемирная слава, признание при жизни классиком французской литературы XX столетия. Однако она не стала памятником себе. Писательница была убеждена, что высшее призвание литературы — ставить сложные вопросы, а не давать банальные ответы.