Очерки истории средневекового Новгорода

Новгород во времена Ярослава Мудрого и его ближайших преемников

Если до 1014 г. Новгород в орбите Киевского государства был одним из подобных ему городских центров, то в указанном году Ярослав решил придать ему статус большей самостоятельности: «Ярославу же живущу в Новегороде и уроком дающю дань Кыеву 2000 гривен от года до года, а тысящу Новегороде гридем раздаваху; и тако даяху въси князи новгородстии, а Ярослав сего не даяше к Кыеву отцу своему»[30]. Известно, что в Новгороде князь не мог собирать государственные доходы своими людьми, а получал от новгородцев «дар». Отказ от посылки части этого «дара» в Киев материально укреплял новгородского князя. Возможно, что именно эти новые экономические возможности легли в основу решения Ярослава о переносе резиденции из Городища в Новгород, где место организованной им новой резиденции на правом берегу Волхова, напротив Детинца, в дальнейшем получило название «Ярославова дворища». В ответ на отказ Ярослава платить дань Киеву Владимир Святославич приказал дружине готовиться к походу на своего сына, но заболел и умер 15 июля.[31]

Перенос резиденции в Новгород привел к опасному соприкосновению новгородцев с варяжской дружиной, находящейся в ближайшем соседстве с резиденцией, где в городской средневековой топонимике фиксируется Варяжская («Варецкая») улица. «В Новегороде же тогда Ярослав кормяще Варяг много, бояся рати; и начаша Варязи насилие деяти на мужатых женах. Ркоша новгородци: «сего мы насилья не можем смотрити»; и собрашася в нощь, исекоша Варягы в Поромоне дворе». Узнав об этом, Ярослав собрал тысячу воинов Славенского конца и, «обольстив их, исече, иже бяху Варягы ти исекли. А друзии бежаша из града». Однако в ту же ночь сестра Ярослава Предслава прислала ему из Киева весть о смерти отца и об убийстве Святополком братьев – Бориса и Глеба. Повинившись перед новгородцами «юже вы исекох вчера в безумии моем», Ярослав объявил о своем желании, расправившись со Святополком, княжить в Киеве и попросил у новгородцев помощи. Ему удалось собрать войско из 1000 варягов и 3000 новгородцев, с которыми он и отправился в поход на Святополка в 1016 г., оставив в Новгороде наместником («посадником») Коснятина (сына крестившего новгородцев Добрыни)[32]

Войско Ярослава три месяца до заморозков стояло на берегу Днепра напротив Киева. Любопытна характеристика новгородцев, которых укорял воевода Святополка: «Что придосте с хромьцем сим, а вы плотници суще? А приставим вы хоромове рубити наших»[33]. Решительным ударом Ярослав захватил Киев, вынудив Святополка бежать «в ляхы». Однако в 1018 г. Святополк в союзе с польским князем Болеславом вновь захватил Киев и вынудил Ярослава уйти в Новгород. Отчаяние Ярослава перешло в намерение бежать «за море». Но посадник Коснятин с новгородцами воспрепятствовали этой затее, изрубив ладьи Ярослава. Население Новгорода было обложено «чрезвычайным налогом»: по 4 куны «от мужа», по 10 гривен от старост и по 18 гривен от бояр. На эти деньги была нанята дружина варягов. Вместе с новгородскими воинами они обеспечили наконец Ярославу полную победу и доставили ему киевский стол в 1019 г.

Ко времени новгородского княжения Ярослава относится важное новшество в денежном хозяйстве. В связи с сокращением ввоза арабского монетного серебра, вызванного истощением восточных рудников, русские князья осуществляют попытку чеканить собственную монету на базе скопившегося на Руси драгоценного металла. В Киеве золотые и серебряные монеты чеканит Владимир Святославич, а после его смерти (только серебряные) Святополк. В Новгороде осуществлен выпуск серебряных монет с изображением св. Георгия (небесного патрона князя Ярослава Владимировича) на лицевой стороне, а на оборотной с изображением княжеского знака Ярослава и надписью «Ярославле сребро» (рис. 7).

Рис. 7. «Ярославле сребро»

Истощение запасов серебра воспрепятствовало продолжению этой древнерусской монетной чеканки[34].

Другой исключительно важной для русской культуры инициативой Ярослава, обеспечившей ему прозвище «Мудрый», стала организация в Новгороде первой школы. В 1030 г., как сообщает летопись, Ярослав, придя в Новгород, собрал 300 детей от старост и попов, чтобы учить их грамоте[35].

Окончательное вокняжение Ярослава в Киеве сопровождалось актом его благодарности новгородцам, обеспечившим ему победу: «Ярослав иде к Кыеву, седе на столе отца своего Володимира; и абие нача вои свои делите, старостам по 10 гривен, а смердом по гривне, а новгородцом по 10 гривен всем, и отпусти их всех домов, и дав им правду и устав списав, тако рекши им: «по сеи грамоте ходите, якоже списах вам, такоже держите»»[36].

В Новгороде при раскопках была найдена свинцовая привесная печать Ярослава Мудрого с уникальным его изображением, надписью «Ярослав князь Русский» на одной стороне и изображением небесного патрона Ярослава – св. Георгия на другой (рис. 8). Коль скоро титулатура этой печати соответствует киевскому княжению, можно полагать, что в Новгороде она оказалась будучи привешена к одной из благодарственных грамот Ярослава[37].

Рис. 8. Печать Ярослава Мудрого

Вопрос о существе главных пожалований Ярослава новгородцам не прост. Что касается «правды», очевидно, что речь идет о «Русской правде», древнейшем писаном русском законе, текст которого воспроизведен в новгородской летописи вслед за сообщением о княжеских пожалованиях. Будучи памятником общерусского законодательства, этот текст, однако, содержит статью, прямо касающуюся Новгорода. Вопреки установившемуся после принятия христианства запрету кровной мести, первая статья кодекса декларирует право кровной мести для русинов, словен и ряда должностных лиц. По-видимому, ее следует понимать как декларацию изъятия боярских дел из княжеской юрисдикции и передачу их в ведение самого боярства. В отличие от «правды» текст «устава» в летописях отсутствует, однако очевидно, что он содержал в себе, по крайней мере, подтверждение тех ограничений княжеской власти, которые были провозглашены в прецедентном договоре с Рюриком, писаный текст которого не сохранился. Не потому ли позднейшие докончания Новгорода с князьями содержат отсылку к «Ярославовым грамотам»?

Льготы, предоставленные новгородскому боярству Ярославом Мудрым, несомненно, положили начало разделению Новгорода на две административные структуры. Боярские гнезда, неподсудные князю, остались основой системы концов. Разделявшие эти «концы» пространства заселялись независимым от бояр населением, в том числе свободными ремесленниками и купцами. Эти районы оставались в юрисдикции князя. Они были разделены на сотни и управлялись тысяцким и соцкими, которые вплоть до конца XII в. составляли аппарат княжеского управления.

Под 1019 г. некоторые поздние летописи помещают известие о том, что наместник Коснятин был заточен Ярославом

Владимировичем в Ростове, а на третье лето убит в Муроме по приказанию Ярослава. Между тем в Новгородской Первой летописи имеется текст, содержащий интересные хронологические подробности и указание причин опалы Коснятина: Ярослав, «идя к Кыеву, и посади в Новегороде Коснятина Добрыница. И родися у Ярослава сын Илья, и посади в Новгороде, и умре. И потом разгневася Ярослав на Коснятина, и заточи и; а сына своего Владимира посади в Новегороде»[38]. Владимир, родившийся в 1020 г., стал новгородским князем, по разным летописным версиям, в 1034 или 1036 г. Однако существует также противоречивое сообщение о том, что в Новгороде Владимир стал княжить в 1030 г., когда ему было 14 лет (!) Это противоречие может быть объяснено тем, что летописец в указанном случае знал о вокняжении в Новгороде в 1030 г. какого-то сына Ярослава, но не будучи осведомлен о существовании Ильи, которого знает только цитированный текст, ошибочно связал с этой датой вокняжение Владимира, действительно занявшего новгородский стол, когда ему было 14 лет. Если это так, то опала Коснятина в действительности относится отнюдь не к 1019, а к 1030 г.[39] До этого года Ярослав постоянно приезжает в Новгород, ощущая себя не только киевским, но и новгородским князем.

Из происходящих в этот период событий отметим, что в 1021 г. Новгород был захвачен полоцким князем Брячиславом Изяславичем, но подоспевший Ярослав прогнал своего племянника в его вотчину.

Непродолжительное княжение молодого энергичного Владимира Ярославича наполнено важными и яркими событиями. В 1042 г. двадцатидвухлетний князь возглавляет поход на ямь, увенчавшийся успехом несмотря на мор, поразивший коней его войска. На следующий год Ярослав посылает своего сына в поход на греков, дав ему большое войско, «а воеводьство поручи Вышате, отцю Яневу». При подходе к Константинополю буря разметала корабли его эскадры, а самого Владимира взял в свой корабль воевода Ярослава Иван Творимирич. Шесть тысяч воинов Владимира, пожелавших вернуться в Русь и не поддержанных дружиной Ярослава, оказались в греческом плену, где многие из них были ослеплены. Владимир же сумел разбить греческие ладьи, пришедшие его пленить, и вернулся в Новгород.

Весной 1044 г. Владимир сооружает кирпичные стены новгородского Детинца, который тогда был много меньше нынешнего, занимая лишь его северную часть. Остатки части кремлевских стен этой постройки были исследованы археологическими раскопками. Вероятно, сооружение кремлевских укреплений связано единым замыслом с закладкой в следующем – 1045 – году каменного Софийского собора, поскольку строить Софийский собор начали отнюдь не по случаю утраты предшествующего ему деревянного храма св. Софии, который, как сообщает летопись, имел 13 верхов. Деревянный храм погиб от пожара 4 марта 1049 г., когда строительство каменного собора еще не было завершено. Лишь в 1050 г. «свершена бысть святая Софеа в Новегороде, повелениемь князя Ярослава и сына его Володимира и архиепископа (позднейшая ошибка, следовало бы: «епископа») Лукы»[40]. Этот собор, сохранившийся до сегодняшнего дня, является древнейшим каменным зданием средневековой Руси на территории России (см. илл. 9 цв. вкл.).

В 1052 г. 4 октября в воскресенье «преставися Володимир, сын Ярославль стареишии в Новгороде; положиша и в Новегороде в святеи Софеи, юже бе создал сам». Погребение его не сохранилось. Но до 1439 г. оно находилось в юго-западном углу Рождественского придела, где впоследствии были помещены останки князя Мстислава Ростиславича Безокого, умершего в 1178 г.[41]

Ярослав Мудрый скончался 1 февраля 1054 г. в Киеве. Летописец так изображает дальнейшую судьбу новгородского стола: «По преставлении Володимире в Новегороде Изяслав посади сына своего Мстислава, и победиша на Черехи, бежа Киеву, и по взятии града преста рать. И посади Святослав сына своего Глеба, и выгнаша из града, и бежа за Волок, и убиша и чудь»[42]. В этом небольшом сообщении немало противоречий. Прежде всего, Изяслав Ярославич не мог посадить в Новгороде своего сына сразу же после смерти Владимира. Тогда он еще не был киевским князем и, следовательно, забота о новгородском столе оставалась вне его компетенции. Получив в 1054 г. киевский стол, Изяслав в том же году посылает в Новгород не своего сына Мстислава, а наместника Остромира, которого летопись титулует «посадником». Этот факт записан современником в приписке к «Остромирову Евангелию» 1056–1057 гг.: «Изяславу же кънязю тогда предрьжящу обе власти: и отца своего Ярослава и брата своего Володимера. Сам же Изяслав кънязь, правляаше стол отца своего Ярослава Кыеве. А брата своего стол поручи правити близоку своему Остромиру Новегороде»[43]. Поскольку это Евангелие было переписано для «посадника Остромира», Мстислав мог стать новгородским князем не ранее 1057 г. Между 1052 и 1054 гг. судьба новгородского стола остается неясной.

В дальнейшем перерывов в новгородском княжении не наблюдается. Конец княжения Мстислава датируется 1066 г. Д. С. Лихачев связывает битву на Черехе, положившую конец новгородскому княжению Мстислава Изяславича, с походом полоцкого князя Всеслава Брячиславича на Новгород в 1066 г.[44] Через год Мстислав был уже на юге, а вскоре умер. Его преемник Глеб Святославич, напротив, зимой 1067/68 г., как это явствует из надписи на Тмутараканском камне, княжил в Тмутаракани, но под следующим – 1069 – годом летописец уже называет его новгородским князем. По-видимому, он действительно получил новгородский стол от Святослава, хотя Святослав в 1068 г. и не был киевским князем. Это могло произойти во время семимесячного киевского княжения Всеслава, когда киевский князь Изяслав Ярославич вынужден был бежать в Польшу.

Упомянув о походе Всеслава Брячиславича, необходимо остановиться на некоторых его подробностях. Это было первое его нападение на Новгород: «Приде Всеслав и възя Новъгород, с женами и с детми; и колоколы съима у святыя Софие. О, велика бяше беда в час тыи; и понекадила съима»[45]. Об этом эпизоде спустя более чем сто лет, в 1180 г., вспоминал новгородский князь Мстислав Ростиславич Храбрый, собираясь идти на полоцкого князя и аргументируя свое намерение тем, что «ходил бо беаше дед его на Новгород и взял иерусалим церковныи и сосуды служебныя, и погост един завел за Полтеск»[46].

Второе нападение состоялось осенью 1069 г.: «месяца октября в 23, на святого Якова брата Господня, в пятничи, в час 6 дни, опять приде Всеслав к Новугороду, новгородци же поставиша пълъкъ противу их, у Зверинця на Къземли; и пособи Бог Глебу князю с новгородци. О, велика бяше сеця вожаном, и паде их бещисльное число; а самого князя отпустишя Бога деля. А на заутрие обретеся крест честныи Володимирь у святеи Софие Новегороде, при епископе Федоре»[47].

Между двумя этими походами произошло немало событий. 3 марта 1067 г. братья Святослав, Изяслав и Всеволод Ярославичи победили Всеслава в битве на Немиге, а 10 июля заключили Всеслава с двумя его сыновьями «в поруб» в Киеве. В 1068 г. братья Ярославичи потерпели поражение от половцев, после чего 15 сентября киевляне выпустили Всеслава из заключения и сделали его своим князем. Всеслав княжил в Киеве до 2 мая 1069 г., когда стол вернулся к Изяславу Ярославичу, который затем «прогна Всеслава ис Полочка, и посади в сего место брата его Святополка; Всеслав же бежа».

Вернул себе Полоцк, прогнав Святополка, Всеслав Брячиславич только в 1070 г. Следовательно, попытка снова захватить Новгород осенью 1069 г. была предпринята им не из Полоцка, а из изгнания. Указание летописи на потери, понесенные союзными Всеславу вожанами в битве на Гзени, прямо свидетельствует, что исходным пунктом его похода 1069 г. и, таким образом, местом, где он оказался после потери Полоцка, была Водская земля.

В 1981 г. при раскопках в Новгороде в слоях 60-х – 80-х гг. XI в. была найдена берестяная грамота № 590, содержащая краткий текст донесения «Литва встала на Корелу»[48] (рис. 10). Именно в Водской земле (или, что более вероятно, – на пути из Водской земли к Новгороду) и могло произойти отмеченное этим донесением столкновение литовцев из числа дружинников Всеслава с пограничными вожанам карелами. Наличие литовцев в войске полоцкого князя более чем естественно, так как до возникновения Литвы как самостоятельного государства ее территория входила в орбиту полоцкого влияния.

Рис. 10. Берестяная грамота № 590 (фрагмент)

Полученное в Новгороде донесение информирует новгородцев о конфликте между литовцами и карелами в войске Всеслава, движущемся к Новгороду. Отнюдь не исключено, что внутренние конфликты стали одной из причин того сокрушительного поражения, которое Всеслав потерпел в битве на Гзени[49].

Под 1071 г. летописи описывают острейший конфликт в Новгороде, возникший после антихристианской проповеди некоего волхва, когда убежденные им многие новгородцы решили убить епископа Федора. Новгородцы «разделишася надвое: князь бо Глеб и дружина его идоша и сташа у епископа, а людье вси идоша за волхва. И бысть мятежь велик межи ими», закончившийся после того как князь Глеб зарубил волхва топором[50]. Новгородский мятеж был только частью «восстания волхвов», охватившего тогда широкие пространства новгородской и соседней с ней земель.

В 1078 г. Глеб Святославич был убит во время похода за Волок, а новгородский стол перешел к Святополку Изяславичу. Составитель летописного списка новгородских князей так продолжает свой рассказ: «А Святополк седе на столе сын Изяславль, иде Киеву. И присла Всеволод внука своего Мстислава, сына Володимеря, и княжив 5 лет, иде Ростову; а Давыд приде Новугороду княжить и по двою лету выгнаша и. И приде Мстислав опять, и седе в Новегороде 20 лет».[51]