Очерки по истории религии и атеизма

Глава III. Рим

История Римской империи есть история зарождения, становления и гибели античного рабовладельческого строя. Здесь рабовладение достигло своего классического развития. Противоречия, присущие рабовладельческому обществу вообще, в Риме проявились наиболее открыто, в самых чудовищных и отвратительных формах. Ожесточенная классовая борьба между рабами и рабовладельцами заполняет всю историю Рима. Гражданские войны и восстания рабов во II и I вв. до н. э. до основания потрясли Римскую империю. Наряду с этим шла острая борьба внутри рабовладельческого класса между рабовладельцами-демократами (популярами) и рабовладельцами-аристократами (оптиматами), между республиканцами и монархистами. Эта борьба отражалась и в области идеологии, где остро сталкивались материализм и идеализм, атеизм и религия.

В противоположность грекам у древних римлян не было красочной мифологии с человекообразными богами и бессмертными героями. Римские боги вначале не имели человеческого облика. Римляне представляли их как силу сверхъестественную, грозную и мстительную. Как и у других народов, вера в богов у римлян возникла вследствие обожествления стихийных сил природы. Своеобразие древней римской религии заключалось в том, что религиозными предписаниями была регламентирована вся жизнь римского гражданина. Нигде так не развился политеизм, как у древних римлян. Почти каждый предмет или явление природы имело свое божество. Особенно много богов было у земледельцев.

Зерно, брошенное в землю, охранял бог Сатурн, растущий колос — Церера, созревший — Флора и т. д. Духи — покровители семьи назывались ларами, пенатами, манами, гениями. Наиболее почитались боги кладовой и семейного очага.

Гиро в работе «Частная и общественная жизнь римлян» пишет, что у римлян было множество богов, ведающих отдельными действиями человека и сопровождающих его от рождения до смерти. Гиро называет 43 бога, которые управляли жизнью ребенка, многочисленных богов юности и брака, божеств, стоящих у изголовья умирающего. Количество последних, как и количество богов, присутствующих при рождении, особенно велико: бог, лишающий умирающего глаза, бог, отделяющий душу от тела, бог — смерть, богини, участвующие в погребальном шествии, в оплакивании покойника и т. п. Кроме этих богов, было еще множество богов пищи, одежды, растений и других вещей, окружающих римлянина.

Все римские боги — древнего происхождения, поэтому в религии римлян было много архаичного. Кроме бесчисленных бегов растений, у римлян почитались также боги местности и частей земли, на которых живет или по которым ходит человек. Список всех божеств был помещен в древних книгах понтификов. Римские боги Юпитер, Диана, Марс, Фавн, Геркулес, Сатурн, Веста и Церера олицетворяли силы природы, а впоследствии и социальные силы. Значительно позже появляются божества Надежда, Согласие, Здоровье, Целомудрие и богиня судьбы — Фортуна. Постепенно в пантеоне римских богов выделяются главные боги — Марс, Юпитер, Юнона и Квирин[235]. Марс и Квирин считались богами войны, Юпитер — плодородия, Юнона — супруга Юпитера — покровительницей браков и семейной жизни.

Известный римский мыслитель Варрон (I в. до н. э.) свидетельствует, что религиозные предписания играли большую роль в жизни римлян. В каждом отдельном случае надо было обращаться к вполне определенному богу и в определенное время. В своих молитвах и обращениях к богу римляне были очень точны, ибо, по их убеждениям, малейшая ошибка может испортить дело. Однако римляне считали незазорным при случае обманывать богов. Так, если римлянин, обращаясь к богу с просьбой о содействии, обещал принести в жертву 10 голов (имелось в виду скота), то при благополучном исходе дела хитроумный проситель заменял их маковыми головками. Римские боги не господствовали над человеком.

Фавн

Посредством магии и гадания человек всегда мог избежать сетей, расставленных богами.

В противоположность Греции, жреческая каста в Риме являлась серьезной общественной силой и играла существенную роль в политической жизни страны. Она была обособлена, имела свои объединения и союзы. Самое крупное кастовое объединение жрецов составляли понтифики — толкователи судебных законов и религиозных обычаев. Жрецы ведали календарем, гадали по полету птиц, по внутренностям животных. Большой известностью пользовались в Риме весталки — жрицы богини Весты.

Они давали обет в течение 30 лет не выходить замуж и поддерживать неугасимый огонь на алтаре Весты.

С IV в. до н. э. в Рим начинают проникать греческие мифы и легенды, а с ними и греческая религия. Под. влиянием последней в религии римлян появляются боги в образе человека. Широко распространился в Риме культ греческого бога Вакха, или Диониса. Праздники, в честь этого бога — вакханалии привлекали множество людей. Из боязни большого скопления народных масс со временем вакханалии были запрещены. Из греческих богов в Риме высоко чтились Аполлон и Зевс. Были даже попытки слить греческих богов с римскими: Юпитера с Зевсом, Юнону с Герой, Марса с Аресом, Минерву с Афиной, Цереру с Деметрой, Геркулеса с Гераклом. Римская религия, как и греческая, была религией только свободных граждан. Рабы и варвары не могли участвовать в религиозных праздниках, присутствовать при совершении культовых обрядов и жертвоприношений.

Политический кризис II–I в. до н. э. сопровождался в Риме кризисом религиозным. К этому времени римская религия по существу превратилась в формальную обрядность. Но господствующие классы всеми силами стремились сохранить религиозные культы и обряды как политическое и идеологическое оружие в борьбе против народных масс. Марк Туллий Цицерон, известный римский оратор, писатель и философ, идеолог рабовладельческой аристократии, утверждал, что религия является причиной возвышения Рима. Будучи атеистом, он тем не менее считал необходимым сохранять религиозные обряды, «чтобы не оскорблять народных убеждений и ради той пользы, какую гадания приносят государству».

Во II и I вв. до н. э. среди образованных слоев римского общества широко распространились атеистические взгляды. Этому способствовало развитие естественнонаучных знаний, ремесел и торговли. Атеистические тенденции особенно сильно проявились в политической, художественной, исторической и философской литературе.

Одним из крупнейших материалистов-атеистов античного Рима был Тит Лукреций Кар (99–55 гг. до н. э.), творения которого до сих пор представляют живой интерес для ученых. Во времена Лукреция Кара Римская империя охватывала обширные территории Востока и Запада. Цицерон говорил, что авторитет римского гражданина так велик, что нигде — ни у скифов, ни в Парфии, ни в Индии — никто не смел оскорбить его. Из покоренных и завоеванных стран стекались в Рим колоссальные материальные ценности, создавая условия для невиданной роскоши и праздного образа жизни римских рабовладельцев, что коренным образом изменило весь уклад римского общества и характер социальной борьбы.

Жизнь и деятельность Лукреция протекали в очень напряженный период римской истории. Он был современником Суллы, Помпея, Красса и Цезаря, очевидцем социальных взрывов и общественных сдвигов того времени. Страстность борьбы сказывалась и в области духовной жизни. Хотя по культурному развитию римляне стояли намного ниже античных греков, но и тут поиски новых путей во всех областях знаний являлись характерной особенностью эпохи.

Римские рабовладельцы-аристократы не выдвинули сколько-нибудь крупных философских систем и пробавлялись в основном эклектической похлебкой из древнегреческих религиозно-идеалистических учений. Носителями прогрессивных, материалистических тенденций в римском обществе были демократические элементы, интересы и стремления которых отражало материалистическое и атеистическое учение Лукреция Кара.

Лукреций Кар

Лукреций резко выступал против роскоши и праздности господствующих классов. Он противопоставляет современности давно минувшие времена, когда люди были бедны, но счастливы. Как говорил Салюсти, «в те времена человеческая жизнь протекала еще без страстей, каждый вполне удовлетворялся своим… Когда же вместо труда в человеческую жизнь вторглась праздность, вместо сдержанности и справедливости — произвол страстей и высокомерие, вместе с нравами изменилась и судьба людей»[236].

Лукреций Кар на римской почве развивал материалистическую философию Демокрита и Эпикура. Хотя Лукреций был последователем Эпикура, неверно считать его только копиистом и переводчиком греческого философа. Книга Лукреция «О природе вещей» — совершенно самостоятельное произведение, основанное на достижениях научной мысли нового исторического периода. Поэма «О природе вещей» представляет собой своеобразную энциклопедию той эпохи, в которую жил и творил Лукреций Кар. Прогрессивные философские и общественные взгляды, изложенные в ней, сыграли большую роль в развитии революционных идей XVII–XVIII вв. Борьба Лукреция против паразитизма рабовладельческой аристократии, против суеверия и невежества была созвучна настроениям европейской буржуазии XVII–XVIII вв.

Некоторые исследователи считают, что Лукреций был далек от политики на том основании, что он призывал граждан не участвовать в государственных делах, чтобы не нарушать душевного спокойствия. Однако не эти строки определяют основное направление поэмы «О природе вещей». Лукреции в ней. не только восстает против роскоши, лихоимства и падения нравов рабовладельческого класса, но смело и резко нападает на религию. Уже одно это свидетельствует о том, что Лукреций не чуждался общественно-политической жизни.

Если в Греции не было общегосударственной религии и господствовало относительное научное свободомыслие, то в Риме, напротив, религия была общественным установлением, главной идеологической опорой рабовладельческого общества. Вся общественная жизнь в древнем Риме заполнена религиозными торжествами и церемониями. Поэтому смелое выступление Лукреция Кара против религии имело безусловно политический характер.

О. жизни и деятельности Лукреция Кара почти ничего не известно. Единственным дошедшим до нас свидетельством современников о поэме Лукреция является письмо Цицерона своему брату Квинту, где он писал: «Поэма Лукреция такова, какой ты ее характеризуешь в своем письме: в ней много проблесков природного дарования, но вместе с тем и искусства». Свидетельство Цицерона относится к I в. до н. э.

В дополнениях к хронике церковной истории христианский апологет Евсевия Иероним сообщает: «Рождается поэт Тит Лукреций. Впоследствии, впавши в умопомешательство от приворотного зелья и написав в промежутках между припадками безумия несколько книг, которые впоследствии отредактировал Цицерон, он покончил самоубийством на сорок четвертом году своей жизни»[237]. Эта краткая биографическая справка, написанная ярым врагом материализма и атеизма, не может не вызывать сомнения, особенно если учесть выдвигаемую им причину умопомешательства Лукреция. Скорее всего сам Иероним из ненависти к философу-безбожнику объявил его сумасшедшим. Таких примеров в истории немало: это излюбленное оружие католической церкви.

Не точен и факт самоубийства Лукреция Кара. Советский исследователь Ф. А. Петровский указывает, что «сообщение о самоубийстве Лукреция сомнительно, так как вполне возможно, что оно основано не на действительном факте, а на толковании некоторых частей поэмы, в которых Лукреций говорит о смерти, в частности в стихе 943 книги III». Во времена Лукреция самоубийства в Риме еще не носили характера эпидемии, как это имело место позднее. Хотя внутренняя смута, непрерывные гражданские войны, падение нравов и сознание невозможности приостановить гибель римского рабовладельческого общества могли послужить причиной для такого шага, но это еще не дает оснований утверждать, что Лукреций Кар покончил жизнь самоубийством.

Спорным остается также вопрос, к какому классу принадлежал Лукреций. Одни исследователи утверждали, что он выходец из простого народа, другие — из сословия всадников. По-видимому, правы вторые. На принадлежность Лукреция к высшему классу римского общества республиканской эпохи указывает тройное имя философа — Тит Лукреций Кар. Но наиболее веским доказательством является тон посвящения поэмы. Меммий, которому Лукреций посвящает свой труд, принадлежал к высшим слоям римской аристократии. В 54 г. до н. э. он баллотировался в консулы, но в связи с подкупом голосов был осужден и покинул Рим. Ф. А. Петровский пишет: «Лукреций обращается в своей поэме к Меммию не только как равный к равному, но даже с оттенком превосходства и иронии, чего не мог бы сделать человек, чувствующий себя в зависимости от него. Тем не менее все эти соображения — только гипотезы, но более вероятные, чем предположение о принадлежности Лукреция к низшим классам римского общества, — предположение, которого, насколько нам известно, в настоящее время не придерживается никто из исследователей»[238].

В поэме «О природе вещей» несомненно отражены бурные политические события того времени, кровавая диктатура Суллы и правление Юлия Цезаря.

Ибо ни мы продолжать работу не можем спокойно

В трудные родины дни, ни Меммия отпрыск не смеет

Этой тяжелой порой уклониться от общего дела[239].

Отдельные исследователи отмечали обращение Лукреция к мифологии и богам, в частности посвящение им поэмы богине любви Венере. Причины этого могли быть различными: возможно, это дань старинной римской традиции — все поэты и писатели начинали свои произведения с обращения к мифическим богам, а возможно — формальный прием, чтобы замаскировать свои атеистические взгляды. Посвящение богине Венере, по-видимому, можно объяснить тем, что Лукреций считал Венеру «символом вечно юной, вечно обновляющейся природы»[240].

Основная цель, которую ставил перед собой Лукреций при написании поэмы, — объяснить начала всех вещей, вскрыть законы природы и освободить человека от гнета религии и невежества: «…Учу я великому знанию, стараясь дух человека извлечь из тесных тенет суеверий».

Согласно философской концепции Лукреция, все в природе совершается по необходимым, извечно присущим самой природе законам. Материя вечна и неуничтожима. Все, что погибает, погибает лишь по видимости, превращаясь из одной формы в другую. Этот процесс образования и гибели происходит на основе борьбы и столкновений первичных материальных телец. Каждый предмет или вещь имеет свое, только ему одному присущее тельце, иначе из морей могли бы возникать люди, а с неба падал бы крупный и мелкий скот. Вечное зарождение и обновление есть закон материи.

Так весь мир обновляется вечно;

Смертные твари живут, одни чередуясь с другими,

Племя одно начинает расти, вымирает другое.

И поколенья живущих сменяются в краткое время,

В руки из рук отдавая, как в беге, светильники жизни.

Одни миры образовываются, другие умирают, одни зарождаются, другие стареют. Это положение Лукреция было направлено против религиозно-идеалистических представлений последователей Сократа и Платона. Положение Лукреция об образовании миров сходно с гораздо более поздним учением Канта и Лапласа, но в отличие от Канта, допускавшего существование бога, Лукреций не прибегал в своей теории к сверхъестественным силам.

Философия Лукреция, без сомнения, является вершиной материализма древнего Рима. Не случайно Маркс давал такую восторженную оценку Лукрецию: «Как природа весною обнажается и, так сказать, сознавая свою победу, выставляет напоказ все свои прелести, между тем как зимой она прикрывает свое унижение и свою убогость снегом и льдом, так Лукреций, свежий, смелый, поэтический властитель мира, отличается от Плутарха, прикрывающего свое мелкое «я» снегом и льдом морали»[241].

Поэма Лукреция — великое творение воинствующего атеиста, каждая страница которого дышит ненавистью к религии. У Лукреция, писал Маркс, мы видим «природу, лишенную божественного характера, и бога, отрешенного от мира»[242]. Лукреций утверждает, что человек — не божественное творение, а продукт природы. Многочисленными примерами он доказывает ложность учения идеалистов и богословов о бессмертии души:

…с изгнаньем из тела.

Без оболочки своей и без сил, на открытом просторе

Не в состояньи душа не только прожить вековечно,

Но и на миг лишь один удержаться никак не способна[243].

Учение Лукреция о душе служит основой его атеистических взглядов. Душа, как и тело, принадлежит природе. Немыслимо существование живого организма без единства души и тела. Лукреций, по сути, отождествляет душу с материей, считая, что «сущность духа телесна» и что атомы души состоят из более мелких частиц. Конечно, отождествление тела и души (сознания) неправильно, но Лукреций жил 2000 лет тому назад, и в то время его взгляды были передовыми, на много столетий обогнавшими современную ему науку. Раз душа телесна, то не может быть и речи о потустороннем мире, о бессмертии. С разложением тела разрушается и душа.

Доказывая ненаучность религиозно-идеалистической теории Платона о бессмертии души, Лукреций писал:

Кроме того, коль душа обладает бессмертной природой

И поселяется в нас, при рождении в тело внедряясь,

То почему же тогда мы не помним о жизни прошедшей,

Не сохраняем следов совершившихся раньше событий.

Ибо коль духа могла измениться столь сильно способность,

Что совершенно о всем миновавшем утратил он память,

И потому мы должны убедиться, что бывшие души

Сгибли, а та, что теперь существует, теперь и родилась[244].

Лукреций опровергает также идеалистическое и религиозное учение о существовании так называемой мировой души, якобы разлитой во всей природе.

Если же в теле у нас, очевидно, назначено точно

Место особое, где существуют и могут развиться

Дух и душа, то тем больше должны мы всецело отвергнуть,

Что они могут одни, вне тела и формы животной,

В комьях ли рыхлых земли, или где-нибудь в пламени солнца.

Или в воде пребывать, иль в пределах высоких эфира.

Значит, все это отнюдь не владеет божественным чувством,

Раз не имеет в себе никакого дыхания жизни[245].

Таким образом, в объяснении психики Лукреций отходит и от гилозоистических представлений милетской школы, считая, что психика есть свойство не всей материи, а лишь материи, определенным образом организованной.

Лукреций категорически отрицает сотворение мира богом:

Я дерзнул бы считать достоверным,

Что не для нас и отнюдь не божественной волею создан

Весь существующий мир[246].

Он неоднократно подчеркивает вред, приносимый человечеству религией. Любовью к людям проникнуты слова поэта:

О человеческий род несчастный. Какие явленья

Мог он богам приписать и присвоить нм гнев беспощадный,

Сколько стенаний ему, сколько нам это язв причинило,

Сколько доставило слез и детям нашим и внукам.

Для достижения истинного человеческого счастья, говорит Лукреций, необходимо уничтожить религию, ибо религия и счастье несовместимы. Атеистические взгляды римского философа на протяжении столетий служили прогрессивным силам острым оружием в борьбе против религии и церковного мракобесия. Этим объясняется животная ненависть, которую церковники всех религий и особенно христианской питали к Лукрецию, Религия, по мнению Лукреция, не только отвлекает людей от познания природы, но является источником ужаснейших преступлений. Самым страшным зверством он считает человеческие жертвоприношения. Поэт описывает принесение Агамемноном своей дочери в жертву Диане:

Между тем как религия эта

Часто сама побуждает к преступному, грешному делу,

Как это было в Авлиде. На жертвенник Травии чистой

Пролита кровь Ифригении юной была святотатно

Рати данайской вождями, мужами первейшими края.

Как только голову дева покрыла священной повязкой.

Что, по щекам ниспадая, лицо с двух сторон покрывает,

И увидела отца она, тут же стоявшего в грусти

У алтаря, и прислужников, скрывших орудие смерти,

И проливавших при этом горячие слезы сограждан,

В страхе она онемела, к земле подогнулись колени.

Не послужило несчастной к спасенью и то, что

Именем нежным отца ею назван был вождь ахеян Агамемнон,

Всю трепетавшую, вмиг ее на руки воины взяли

И на алтарь понесли; но не с тем, чтоб, окончив обряды,

К светлому богу примкнула она Гименею, но чтобы

Жертвою пала, рукою отца святотатно закланной,

Девственно чистая, в светлый, торжественный день ее брака.

Да ниспошлется удача и счастье в отплытии флоту,

Вот к изуверству какому религия может понудить[247].

Лукреций, как и его предшественники, не понимал социальных корней религии. Причину возникновения религии он видит в невежестве людей, в незнании и неумении объяснить явления окружающей их природы. Лукреций утверждает, что вера в богов возникла вследствие страха:

Из ничего не творится ничто по божественной воле,

И оттого лишь страх смертных объемлет, что много

Видят явлений они на земле и на небе нередко,

Коих причин никаких усмотреть и понять не умеют,

И полагают, что все это божьим веленьем творится.

Если же будем мы знать, что ничто не способно возникнуть

Из ничего, то тогда мы гораздо яснее увидим

Наших заданий предмет. И откуда являются вещи,

И каким образом все происходит без помощи свыше[248].

Боги — творение фантазии человека, плод его воображения. Развивая свою мысль, Лукреций продолжает:

У кого не сжимаются члены в испуге,

Как содрогнется земля, опаленная страшным ударом молнии,

А небо кругом огласят громовые раскаты…

И, наконец, когда вся под ногами колеблется почва,

Падают или грозят города потрясенные рухнуть,

Что же тут странного в том, если так поколения смертных

Уничтожают себя и всецело богам оставляют

Чудные силы и власть управления всею вселенной[249].

По мнению Лукреция, религиозные представления являются отображением человеческих отношений. Картина ада в религиозных верованиях точно списана с земной жизни.

Одним из источников религии Лукреций считает сновидения. Следует сказать, что вопросы психики и физиологии получили у него более полное освещение, чем у других античных материалистов. Лукреций глубже вскрыл связь между психическими и физическими факторами.

На основе своей материалистической концепции он стремился объяснить многие явления психики. Развивая учение Эпикура о сне, Лукреций утверждает, что сон является следствием определенного состояния тела. По мнению Лукреция, сновидения представляют собой либо продолжение впечатлений, полученных организмом наяву, либо отражение желаний, которые человек не мог удовлетворить.

Люди во сне постоянно свершать продолжают

Те же деянья, какие въяве они совершали:

Грады пленяют цари, полоняются, сами воюют,

Крик подымая такой, как будто их режут на месте…

Многие также во сне выдают сокровенные тайны,

И выдавали не раз иные свои преступления[250].

Материалистически истолковывая сновидения, Лукреций выступал как пропагандист естественно-научного объяснения психических явлений, как борец против суеверий, предрассудков и невежества, культивируемых религией.

Среди ученых, как советских, так и зарубежных, нет единого мнения по вопросу о том, признает ли Лукреций объективное существование богов. И. Вороницын, например, считает, что Лукреций так же, как и Эпикур, допускает наличие богов. «Ибо Лукреций, как и Эпикур, полагает, что боги эти существуют, но совершенно безвредны… боги совершенно ненужный придаток философии Лукреция, сохраненный им, может быть, только для полноты изложения учения Эпикура. Религиозного значения эти боги не имеют»[251].

В. И. Светлов также утвердительно отвечает на этот вопрос: «Лукреций говорит, что боги существуют. Они живут в межмировых пространствах, в жизнь людей совершенно не вмешиваются, о делах мира не заботятся, не являются ни его творцами, ни его управителями, и поэтому страх людей перед богами совершенно напрасен»[252]. И. Вороницын и В. Светлов основываются в своем выводе на таких словах Лукреция Кара:

Что до природы богов, то она в существе непременно

Радости жизни бессмертной в покое наивысшим внушает,

Чуждая нашим делам и от нас удаленная очень,

Так как свободна она от опасности и от печален,

Собственной силой мощна и от нас не зависит нисколько,

То не пленяется вовсе и гнева не знает[253].

Однако в этих строках римский философ излагает взгляды Эпикура. Он сам полемизирует с теми эпикурейцами, которые допускали существование богов, хотя и отрицали их вмешательство в жизнь людей. «Даже и те, — писал Лукреций, — кои., мыслят, что боги проводят жизнь беззаботно свою, возвращаются вновь к суевериям древних религий и власть допускают жестоких тиранов»[254]. Иронизируя над «учеными», занимающимися определением характера и сущности богов, Лукреций писал:

Ибо нежна очень сущность богов и от нашего чувства удалена,

Так что ум наш с трудом их себе представляет.

От осязания рук и ударов они ускользают,

То же, что не осязаемо, нас и касаться не может.

Из поэмы Лукреция видно, что римский философ в своих атеистических взглядах пошел значительно дальше Эпикура и не признавал ни мировых, ни межмировых богов. Этим и объясняется огромное влияние его взглядов на развитие атеистической мысли в эпоху Возрождения.

Кризис древнеримской религии после смерти Лукреция еще больше усилился. Культ греко-римских богов Зевса-Юпитера, Афины Паллады, Минервы, Аполлона со времени образования Римской империи пришел в упадок. Храмы их пустовали, жертвоприношений становилось все меньше. Старая религия не могла уже удовлетворить запросы всех социальных групп римского мира. Греко-римская религия рабовладельцев-аристократов была религией рода, предков, семьи, религией без догматов, поэтому она не могла стать общей для более чем двух десятков национальностей, которые включала в себя мировая Римская империя. Римская религия была ненавистна покоренным народам и рабам, так как она олицетворяла римское господство.

Господствующие классы рабовладельческого Рима понимали, что для новой империи необходимо создать новую религию. Император Август пытался в качестве мировой религии установить культ императоров и богини Рима Августы, т. е. культ державного Рима. Цезарь был обожествлен при жизни, его приемный сын император Август считался сыном бога и принял титул верховного жреца — понтифика. В провинциях Римской империи были сооружены алтари для поклонения живому императору, точнее — его гению. В связи с культом императора появляются новые жрецы — фламины, архиереи.

Новое духовенство организовывало специальные празднества, жертвоприношения и курения в честь обожествленных при жизни императоров. Умершему императору обязательно устраивался апофеоз, го есть торжественное сожжение трупа. Хотя римские обыватели, рабы и вольноотпущенники под страхом наказания выполняли религиозные обряды, но это носило формальный характер. Строгость соблюдения религиозных обрядов, особенно культа императоров, была обязательной для черни, то есть рабов и вольноотпущенников» Римские же принцепсы не верили в государственных богов. Тиберий, например, как указывает его биограф Святоний, вообще пренебрежительно относился к религии.

Праздник Вакха

Если даже римская государственная религия не смогла стать религией всей империи, то тем более не могла ею стать какая-нибудь из национальных религий покоренных Римом народов, хотя в этом направлении были сделаны некоторые попытки. Импорт восточных богов — Исиды, Озириса, Кибелы, Аттиса, Адониса и др. — временами был довольно значителен. Естественно, экзотические боги восточных народов на новом месте теряли многие самобытные, узконациональные черты.

Так, египетская богиня Исида на римской почве стала прообразом христианской девы Марии. Культ Исиды, как указывал А. Морэ, во многом напоминает христианство с «церемониями крещения, причащения, с проповедями и обрядами, спасающим человечество умерщвлением бога… Культ Исиды является чем-то вроде предхристианства»[255].

Культ Исиды был широко распространен по всему Средиземноморскому побережью. В. Тарн писал: «Исида была явлением, неизвестным ранее средиземноморскому миру, в доисторические времена, но однажды в нем показавшись, она уже его не покидала. Она была богиней женщин. Половина человеческого рода была лишена друга на небесах. Афина была богиней только мужчин; и если женщины призывали в муках родов Артемиду, то лишь за неимением какой-либо другой богини. Обыкновенная женщина имела мало общего с воинственной девственницей, которая покровительствовала искусству, или девственницей-охотницей, холодной, как посвященная ей луна; не больше она имела общего с богиней плодородия древнего матриархального века и даже с Афродитой, хотя люди могут, конечно, одухотворить, что угодно. Но теперь у женщины был друг, и величайший из всех, который может ее понять, который, как она сама, был женой и матерью и страдал, как она сама может страдать. Сама Исида не оставляет никакого сомнения в этом отношении: она «слава женщин», которая дает им «силу наравне с мужчинами». Ее исповедание, гимн Исиды, найденный в Иосе, говорит: «Я, Исида, Я та, кого женщины называют богиней. Я установила, что женщины должны быть любимы мужчинами. Я соединила жену и мужа, и я изобрела брачный контракт. Я установила, что женщины должны рожать детей и что дети должны любить своих родителей…» Известно много примеров, когда ее статуи (т. е. статуи Исиды) тоже служили изображениями Мадонны»[256].

Начиная с эпохи эллинизма процесс слияния религиозных культов усиливается. Синкретизм (слияние) неизбежно содействовал исчезновению узких, местных племенных черт национальных культов и появлению особенностей, соответствовавших новым потребностям и новым социальным условиям. Характерен следующий пример синкретизма: «Сие есть тело мое», «Сие есть кровь моя», — говорит Христос о хлебе и вине, однако задолго до появления христианства в древнем тексте сказано: «Ты — вино, но ты и не вино, ты — голова Афины Паллады; ты — вино, но ты и не вино, ты — внутренности Осириса»[257].

Богиня плодородия Церера

В I–II вв. н. э. социально-экономический кризис Римской империи обострился. Усилились противоречия между рабами и рабовладельцами. Один за другим вспыхивали восстания рабов. Восстававшие, к которым зачастую примыкали разорившиеся ремесленники и мелкие землевладельцы, не имели определенной программы и крепкой организации. Их борьба носила стихийный характер. В целях подавления движения рабов был издан закон, согласно которому в случае убийства рабовладельца даже неизвестным лицом казни предавались все рабы, принадлежащие убитому. Поражение восстаний рабов, особенно такого сильного, как восстание Спартака, вызывало у значительной части рабов настроения отчаяния, покорности судьбе. Отсюда отказ от активной борьбы и упование на чудо. Это явилось социальной основой нового религиозного течения I–II вв. н. э. — христианства.

О чистоте христианской религии не приходится говорить. Христианство в процессе своего становления впитывало в себя не только различные элементы языческих культов Востока, но и многое из наследия Греции и Рима, о чем речь пойдет во второй части нашей книги.

Религиозные движения среди рабов в большинстве случаев были связаны с восточными религиями. В них рабов привлекали, во-первых, культ загробной жизни, воскресение мертвых, личное бессмертие, во-вторых, идея единобожия.

Вера в воскресение мертвых и почитание мощей вошли в христианскую догматику. Идею богочеловека и единобожия задолго до христианства проповедовала персидская религия маздаизма, или парсизма. По маздаистским легендам, Митра — бог света (прообраз. Христа) — подчинен верховному правителю мира Ахура-Мазде (Армузду). Последний, как воплощение доброго начала, противопоставляется злому началу — тьме, мраку, силам зла — богу Аихра-Майнью (Ариману). Из маздаизма христианство заимствовало и такие религиозные обряды, как отпевание и таинственные трапезы.

Экономическое и социальное разложение Римской империи неизбежно вело к духовному упадку. От былых республиканских прав и обычаев не осталось и следа. Сенаторы и всадники, составлявшие ничтожное меньшинство населения империи, занимали все командные посты. Эти два сословия владели сказочными богатствами, дворцами, землями, рабами. Образ жизни римских рабовладельцев ничем не отличался от образа жизни царей и вельмож Востока. Римские завоевания непомерно увеличили количество рабов, так как римляне всех жителей покоренных стран обращали в рабов. Цены на рабов были очень низкими. Римские рабовладельцы цинично делили орудия труда на три вида: безгласные — заступы, лопаты, топоры; полугласные — волы, лошади и гласные — рабы, обладающие речью. Раб не имел права жениться, владеть собственностью. По римскому закону все, что добывает или зарабатывает раб, принадлежит господину. Известный римский мыслитель Колумелла в труде «О сельском хозяйстве» описывает тяжелую жизнь рабов, которых ежедневно, и по воскресеньям и в праздники, в оковах выгоняли на работу в сопровождении надсмотрщиков, вооруженных бичами и палками.

Таким образом, в период зарождения христианства Римская империя переживала тяжелый кризис. Победа христианства ускорила духовное одичание Рима.