Оцифровка миров

Глава три: Цена за "ошибку"

Пока шел рядом с мамой, я погрузился в собственные мысли. Вот у нас с папой и появился еще один большой секрет. Первым мы обзавелись еще в прошлом году, когда я ночью резко захотел пить и, пройдя на кухню, увидел, как папа выбирается из подвала посреди ночи. До этого я не подозревал, что у нас в доме есть подвал, даже несмотря на то, что жили мы на первом этаже. Но оказалось, что вход в него был под большой холодильной камерой, которая стояла на маленьких колесиках.

В ту ночь у нас с папой и появился наш секрет. Он объяснил мне, что в подвале у него много очень-очень нужных запасов, о которых никому знать не следует, поэтому попросил меня хранить эту тайну и никому не рассказывать. Вот только он мне так и не показал, что у него там хранится. Ну не мамина же тушенка! Зато обещал, что, когда я достаточно вырасту, он обязательно все покажет.

А теперь появился секрет на тему, что я вижу больше остальных в логах. Осталось только понять, что видят в них остальные, чтобы случайно не раскрыть этот секрет просто по незнанию. Хотя я и не могу понять, почему важно хранить это в тайне, как и то, почему нужно молчать о подвале с входом в кухне. Но раз папа просит, значит, буду молчать как… как… А, вспомнил — как партизан! Папа как-то о них рассказывал, и насколько я помню, они молчали даже при самых страшных пытках. Не могу представить, но, наверное, даже когда их щекотали, они все равно молчали.

— Катюш, у тебя все хорошо? — мама попыталась расшевелить молчаливую Катю. Но та только плотней прижалась к маме, вцепившись в клапан кармана на штанах. — Ну, малышка, вечером уже будем дома, а завтра сможешь похвастаться перед Танькой из соседнего дома, какие у тебя сегодня были приключения, вы же дружите.

— Мааам, ну то когда было, — не выдержала моя сестра. — Я уже три дня как дружу с Иркой со двора за площадкой.

— А что случилось? Ты же вроде с Таней давно дружишь.

— Зато у Ирки есть помада! Настоящая, взрослая! Она ее у мамы тихонько взяла, и теперь все девочки с нашей площадки ей завидуют! — Ну вот, сестренка оживилась, теперь тараторить будет без умолку.

Ну и хорошо, ей хоть теперь не страшно, как мне. А то иду и кажется, что за каждым кустом монстр притаился. Я этого не показываю, потому как папа говорит, что настоящий мужчина должен страх и боль держать в себе. Вот и пытаюсь держать в себе, хоть и не всегда выходит. А за визг в машине жуть как стыдно, надеюсь, никто не заметил, что это я орал, а то ведь со стыда сгорю. Мама-то ладно, она просто будет сюсюкаться со мной, а вот если папа или дядя Клим заметили… Легче под землю провалиться, пускай даже они ничего и не скажут.

— Клим, притормози, разговор есть! — окликнул папа впереди идущего крестного Катьки.

Дядя Клим остановился и дождался, пока остальные его догонят. Пропустив нас чуть вперед, они с папой что-то начали шепотом обсуждать, я смог услышать только начало папиных слов «Похоже, по нашему следу кто-то…», дальше было не разобрать. Но и услышанного хватило, чтобы меня снова начал обволакивать липкий страх, который, похоже, решил меня преследовать с того самого момента в машине.

— Лена, ускоряемся! — После небольшого разговора с дядей Климом, папа вышел вперед, показывать дорогу.

— Что-то случилось?

— Надеюсь, что нет, но лучше поспешить. Раньше тут недалеко был овраг, пойдем по нему, он должен до самых полей вывести.

— Сева, держись за ремень.

Передвинув карабин на бок, стволом вниз, мама убедилась, что я схватился за ремень оружия, и подхватила Катю на руки. Если для взрослых мы теперь шли широким быстрым шагом, то мне приходилось почти бежать. Хорошо хоть Катя на руках у мамы, а то сестренка бы точно не смогла так быстро идти.

Через пару минут папа вывел нас к оврагу, про который он говорил. Овраг был достаточно глубоким, раза в три выше папы и имел очень крутые стенки, по которым не так-то и просто было бы забраться. Аккуратно спустившись при помощи папы, пока дядя Клим стоял и всматривался в ту сторону, откуда мы пришли, не убирая рук от оружия, мы двинулись вперед уже по оврагу.

Минут через десять, пройдя мимо двух совсем отвесных глиняных стен оврага, папа нас остановил. Осмотревшись по сторонам и пройдя еще метров двадцать, он кивнул каким-то своим мыслям. Осмотревшись, я заметил, что в этом месте уже можно снова выбраться наверх, а за нашей спиной остался достаточно узкий и длинный проход между теми двумя отвесными стенами.

— Клим, занимаем позицию.

— Думаешь, тут его встретить? — с сомнением проговорил дядя Клим.

— Сомневаюсь, что найдем лучшее место, а выходить на открытое пространство, когда в спину дышит непонятно кто, я не горю желанием. Мы же там будем как на ладони.

— Да понимаю я, просто не в восторге от этой затеи, но и сам других вариантов не вижу.

— Ладно… Сева, бери Катю и спрячьтесь вон за тем бревном, — показал папа на поваленное дерево, скатившееся со склона, за которым я с сестрой мог лежа укрыться. — Сева, и еще, — присел отец возле меня, — присмотри за сестрой, и если что — бегите по оврагу до самого конца. Там дальше он становится мельче и выходит сразу на поле. Оттуда уже должен быть виден город. Если он на месте, то доведи сестру до дома и ждите нас там. Хорошо?

— Д-да…

— Вот и молодец. — Потрепав мои волосы, а потом достав из кармана свою большую связку ключей, он отдал ее мне. — Вот, держи на всякий случай.

А я как-то и забыл, что когда мы ехали на полигон, не взял с собой ни ключи, ни телефон. Хотя у меня там всего три ключа на связке, а у папы их штук двадцать. Зато у меня уже год как собственные ключи! Но я постоянно их дома забываю. Сунув папины ключи в карман и схватив Катюху за руку, потянул к укрытию.

Взрослые расположились за разными укрытиями, мама чуть ближе к нам, а папа и дядя Клим подальше. Ждать пришлось недолго, всего пять минут, но за это время Катюха меня задергала, видите ли, она хочет быть рядом с мамой. А мне приходилось постоянно ее успокаивать и раз за разом напоминать, что папа сказал мне за ней приглядывать, так что я тут главнее.

Видно, взрослые ждали вот этого медведя, который как-то неожиданно для меня появился в самом дальнем конце той части оврага, где были отвесные склоны. Дядя Клим выдал целый оборот, состоящий только из одних лишь плохих слов, которые мне родители не то что говорить, даже запоминать запрещают!

— Лена, хватай малых и бегом отсюда! — страшно исказившимся голосом проговорил папа. Я его таким еще никогда не видел.

— А вы?

— Бегом, я сказал!

Мама буквально секунду поколебалась и, вскочив на ноги, подбежала к нам. Снова подхватив Катю одной рукой и второй схватив уже мою руку, дернула, увлекая за собой. А я едва только смог оторвать взгляд от зверя, который показался мне медведем. Точнее, возможно, он когда-то им и был, но сейчас всю его спину и бока покрывали костяные пластины, из нижней челюсти торчали огромные клыки, на манер кабаньих, только намного больше, и провалы глазниц, вокруг которых даже не было кожи, горели красным огнем. Но хуже всего выглядела надпись над монстром, перед которой висело черное изображение черепа.

Эпический Некротический Медведь (Бродячий монстр), 10 уровень.

Увидев нас, он заревел так, что мы попадали на землю, хватаясь за уши. Его рев не просто был громким, он врезался прямо в мозг, отдавая болью не только в ушах, но и во всей голове. А мы ведь находились от него достаточно далеко. Даже не представляю, что было бы с нами, если бы он заревел, подойдя к нам поближе.

Эпический Некротический Медведь нанес Вам 17 урона звуком.

На Вас наложен отрицательный эффект «Частичная потеря слуха» на 3 минуты 27 секунд. Слух понижен на 43 %. Источник отрицательного эффекта — умение «Охотничий Рев 5 уровня»

На Вас наложен отрицательный эффект «Легкая дезориентация» на 7 секунд. Ориентирование в пространстве понижено на 34 %. Источник отрицательного эффекта — умение «Охотничий Рев 5 уровня»

Перед глазами все плыло, разве что кроме интерфейса, в логах которого сразу же посыпались строчки о последствиях для меня от примененного монстром умения. Попытка подняться, чтобы найти маму, руку которой я выпустил, когда медведь заревел, привела только к тому, что я промазал рукой мимо опоры и плюхнулся лицом в глину. Зато взгляд успел зацепиться за полоски в верхнем левом углу.

Красная теперь была пустая больше чем наполовину, и внутри нее появились небольшие цифры «13/30». А над ней расположилось два квадратика в черной рамке и с какими-то непонятными изображениями. Крайнее справа изображение пару раз мигнуло, отсчитывая секунды, и пропало. Зато в голове прочистилось и я смог приподняться.

Где-то за спиной раздавались выстрелы, но я слышал так, будто в ушах стоят ватные затычки, как когда-то делал папа, до того как купил мне активные наушники для стрельбы. Хотел было обернуться, чтобы посмотреть, что там, но заметил в паре метров от себя Катю, которая лежала и совсем не двигалась. В груди что-то резко защемило, как будто кто-то схватил рукой мое сердце и сильно-сильно сжал.

— Катя, Катенька. Ты чего, сестрёнка? — подполз я к ней на четвереньках. — Сейчас не время спать, нужно убежать от этого злого медведя.

Перевернув сестру и всмотревшись в ее лицо, как-то даже неожиданно для себя увидел красную полоску у нее над головой, которая была заполнена совсем на чуть-чуть, и циферки внутри полоски «4/20». Над полоской имя и фамилия, а вот снизу три квадратика с черной окантовкой. Два с такими же эффектами, как были у меня, только времени там было больше, а третий — «Потеря сознания» с десятиминутным таймером.

Прижав к себе сестру, чувствую, как по щекам начинают течь слезы, но зато тиски на сердце начинают разжиматься. Быстро осмотрелся. Мама метрах в пяти сзади нас уже поднималась с земли. С трудом и тряся головой, но поднималась. По какому-то наитию я всмотрелся в ее лицо, как перед этим сделал с Катей, и через секунду у нее над головой тоже появилась красная полоска с именем и фамилией, только циферки внутри неполной полоски были совершенно другими «73/110» и отрицательный эффект был только один — «Дезориентация», почему-то без приписки «Легкая», которому оставалось еще три секунды.

А вот папа и дядя Клим крутились вокруг медведя, постоянно по нему стреляя. Я сначала подумал, что рев медведя их не затронул, но буквально через пару секунд увидел, как сначала дядю Клима повело в сторону, когда он пытался перебежать в другое место, а потом и отец споткнулся почти на ровном месте, да еще и у папы из ушей шли две тонкие красные струйки.

Они как будто играли в догонялки с медведем. То папа начнет стрелять, всаживая пулю за пулей куда-то в район головы этого чудища, а когда оно поворачивается к нему и пытается его атаковать, уходит с траектории атаки кувырком и начинает бегать, пытаясь не дать подобраться к себе. В этот момент начинает стрелять дядя Клим, пока медведь не начинает уже гоняться за ним.

Возможно, это выглядело бы весело, если бы в один момент у медведя не засветились красным светом передние лапы и он, встав на задние, сделал два удара по воздуху. Дядя Клим успел кувыркнуться в сторону, но вот то место, где он до этого стоял, как будто взорвалось. А когда подброшенная земля упала на землю в том месте, где произошел взрыв, в земле остались глубокие борозды, напоминающие букву «х», только каждая палочка состояла из четырех полос, как будто медведь когтями ударил в то место, несмотря на то, что он был достаточно далеко.

Жизни монстра таяли слишком медленно, даже несмотря на то, что мама по какой-то причине не стала меня с сестрой тащить дальше, а как только пришла в себя и убедилась, что мы живы, сразу же открыла огонь из своего карабина по медведю. Но ее попадания откусывали всего по две-три единички из общего количества здоровья, в то время как у монстра оставалось его больше тысячи, если верить цифрам, появившимся внутри полоски его здоровья, «1120/1586».

Сильнее всего ранить медведя умудрялся папа, аж по десять, а иногда пятнадцать единиц, несмотря на то, что большая часть его выстрелов никак не сказывалась на монстре, ну, кроме проседания здоровья. Но иногда все же появлялись пулевые отверстия на его теле, которые, правда, не особо ему мешали. Но теперь втроем они намного быстрее убивали монстра. У мамы, конечно, не было такой изворотливости, как у папы или дяди Клима, поэтому, как только медведь начинал поворачиваться в ее сторону, она прекращала стрелять, и мужчины успевали перетянуть на себя все внимание зверя.

Когда у монстра осталась половина жизни, он снова заревел, но на этот раз не так сильно, как в первый. После рева его окутала желтая дымка, которая моментально впиталась в шкуру, после чего движения медведя стали намного быстрее. Первым пострадал дядя Клим, не успев уйти из-под очередной атаки монстра, который когтями зацепил ему плечо, при этом только едва зацепив, он откинул дядю Клима на несколько метров, заставив его тело несколько раз перекувыркнуться через себя.

После такого полоска здоровья крестного Кати сразу же на три четверти опустела и под ней появился квадратик с капелькой внутри. Только я не успел прочитать, что там написано, увидев, как зверь рванул к моему отцу. Я хотел закричать, но не смог выдавить из себя даже хрипа, мне только и оставалось, что сидеть на том же месте, прижимая к себе сестру. Отец не растерялся и, замерев на месте, дождался момента и отпрыгнул рыбкой в сторону, умудрившись в прыжке еще и сделать выстрел по медведю. В следующий миг уже поднявшийся дядя Клим начал стрелять по медведю от бедра, даже несмотря на то, что его левая рука висела вдоль туловища как тряпка.

— Котяра, если слышишь меня, хватай семью и уходи, я задержу его!

— Клим, не вздумай, мать твою! — Конечно, отец услышал, ведь у него уже пропал эффект «Оглушение». — Еще немного, и добьем эту тварь.

— Кот, я не жилец, полторы минуты — и меня добьет кровотечение.

– *****! — матюгнулся отец.

Но тем не менее он, развернувшись, рванул в нашу сторону и, кинув на ходу свою винтовку моей маме, подхватил меня и Катю на руки. Только сейчас до меня дошло, почему мама прекратила убегать со мной и сестрой, она бы просто не смогла нести нас обоих. Но папа у меня сильный и он такое провернуть может.

Вот только медведь не был согласен с таким поворотом событий. Еще одна желтая вспышка с небольшим зеленоватым оттенком, и монстр, размазавшись в воздухе, как пуля преодолел разделявшее нас расстояние, разбросав нас в разные стороны. Но на этот раз ни я, ни Катя не пострадали, весь удар принял на себя отец.

Приподнявшись на одной руке, попутно выплюнув порцию крови, отец перевернулся на спину и, выхватив пистолет, начал всаживать пулю за пулей в голову медведя, который почему-то нацелился на меня, продолжавшего прижимать к себе Катю, которая до сих пор не пришла в сознание. Медведь, недолго думая, развернулся и, поднявшись на задние лапы, с размаху опустил передние на грудь моего отца. Раздался дикий хруст костей.

— ЛЕШААА… — закричала мама

— ПАПААА… — истерично заорал я вместе с ней.

Но медведь и не думал останавливаться, убедившись, что его жертва теперь точно не убежит, он еще и вгрызся клыками в шею отца, за один раз полностью откусил ему голову, забрызгав все вокруг кровью, часть из которой долетела и до меня.

Я впал в какой-то ступор, не веря в происходящее. Нет, этого не может быть… Это просто страшный сон, ведь папа у меня такой сильный… Он боевой офицер, заместитель командира части. Он не может так просто погибнуть, он же всегда был для меня примером, хоть я и частенько не слушался его. Не верююю…

Повернув окровавленную пасть ко мне, медведь начал приближаться, а его клыки начали пульсировать фиолетовым светом. Явно он решил покончить со мной за один укус, полностью игнорируя мою маму, которая на бегу стреляла в этого монстра. Когда пульсация света на клыках стала такой быстрой, что слилась в один поток, а медведь, разинув пасть, уже хотел броситься на меня, прямо между его пастью и мной возникла фигура мамы, закрывшая нас с сестрой.

Яркая изумрудная вспышка меня на секунду ослепила, а когда я проморгался, увидел у своих ног переломанное тело мамы, с огромной раной на боку. Но и медведь лежал мертвый в нескольких метрах от нас. Положив бессознательную Катю на землю, я сразу же бросился к маме.

— Мама, мамочка, мамуличка… — звал её я, ведь пара единичек здоровья у нее ещё была.

— Все хорошо, Севочка, — с трудом выговорила она. — Все хорошо, мышонок. Я ни о чем не жалею. Система дала возможность вас защитить. Пусть и ценой своей жизни. Я вас люблю, малыши. — Она едва смогла поднять руку и провела по моей мокрой щеке. — Позаботься о сестре… — И она затихла, безжизненно уронив руку.

— Черт, черт, черт! Как же все хреново вышло, — раздался надо мной голос дяди Клима. — Прости, малец, это все из-за меня, — тяжело опустился он рядом. — Хотя и мне осталось жить секунд тридцать.

— Дядя Клим… — начал было я, но он резко меня оборвал.

— Не сейчас! Слушай внимательно. Меня добьет кровотечение, перевязаться не успею, и не факт, что это поможет. Так что запоминай. Ты должен отнести Катю подальше отсюда, пока она не пришла в сознание. Ей не стоит всего этого видеть, хватит и того, что это все произошло у тебя на глазах. Ты должен с сестрой добраться до дома, твой крестный… Кхе-Кхе… Твой крестный должен будет приехать завтра-послезавтра, мы давно договаривались на разные ситуации. У него есть запасные ключи, так что запрись и никому не открывай. Скажешь, где мы погибли, он разберется, что делать. Главное, запомни, это уже не привычный мир, и скорее всего, тут будут править самые сильные, поэтому ты должен стать сильнее, намного сильнее, чтобы защитить сестру. Ладно, прощай, малец, у меня осталось три секунды, и прости, если сможешь.

Откинувшись спиной на землю, он закрыл глаза, и буквально через секунду из его полосы здоровья исчезла последняя единичка, оставляя меня среди множества трупов с сестрой, которая была без сознания. Хотелось просто выть от бессилия, прижаться к телу мамы и плакать, долго… очень долго плакать. Но мама просила позаботиться о сестренке, да и дядя Клим говорил, что нужно стать сильнее.

Пересилив себя, глотая сопли и слезы, которые текли из глаз не прекращаясь, я вернулся к сестре и, с трудом подняв ее, потащил вверх по склону оврага. Несколько раз я чуть не скатился назад в овраг, но кое-как, весь грязный, уставший и зареванный, я все-таки смог затащить сестренку наверх и оттащить за ближайшие кусты, чтобы, когда она придет в себя, ей не пришлось видеть то, что осталось внизу. Вот тут, сидя облокотившись на дерево и придерживая сестру, продолжая хныкать, я обратил внимание на новые сообщения в логах.

Поздравляю! Выполнено системное задание «Пережить ликвидацию»!

Текст задания: К Вам, как к одной из системных ошибок, направленно две группы ликвидации. Уничтожьте системных существ, отправленных к вам, либо скрывайтесь от них в течение 24 часов.

Награда: Случайная награда от Системы, которая позволит дальше развивать Вам свою особенность. А также даст возможность дальше жить.

Получена награда: Личный наставник. Активация произойдет при достижении 14-тилетнего возраста. Система признала вас жизнеспособным отклонением от нормы и больше не будет посылать группы ликвидации.

Поздравляю! Ваша группа — первые, кто в Дигворде уничтожил Эпического монстра!

Бонус за уничтожение Эпического монстра:

1. Опыт Х7.

2. Все трофеи классом не ниже «Превосходное» и уровнем, кратным уровню уничтоженного монстра.

3. Все члены группы получают достижение «Эпичность не предел».

Достижение «Эпичность не предел» — расчетное значение опыта со всех монстров увеличено на 7 единиц. Достижение может быть преобразовано.

Достижение заблокировано до момента активации системы развития.

Способ получения:

1) быть первыми, кто в Дигворде/в плане/в кластере/из представителей расы/в локации уничтожил Эпического монстра (увеличение расчетного опыта от достижения зависит от сложности получения 7/6/5/4/3 опыта);

2) члены группы, не достигшие четырнадцатилетнего возраста, автоматически записаны в Системную Академию. Начало обучения в ближайшее 1 сентября после достижения 14-ти лет.

Вот тут я не выдержал и завыл не своим голосом, давясь слезами. Ведь это из-за меня погибли родители! Монстры шли именно за мной, потому что я — ошибка! Просто обычная ошибка с отклонением от нормы какой-то Системы. Хотелось просто лечь и умереть, чтобы больше никто из-за меня не умирал. Но тут мой взгляд остановился на сестре, и я снова вспомнил последнюю просьбу мамы. Как бы ни было тяжело, но я о ней позабочусь, и стану настолько сильным, что смогу любую опасность отвести от своей сестры. Ведь она последняя, кто у меня остался.

— Сева? — очнулась сестра. — А что случилось? Где папа с мамой и крестный? А чего ты плачешь?

— Ничего, Катюша, все уже закончилось. А папа с мамой… — Я не смог выдавить из себя правду. — Они должны будут позже подойти, а нам пока нужно идти домой и ждать их там.

— Ой, а у тебя волосы с одной стороны белые, — провела она пальцами от виска к затылку по правой стороне. — Такая ровная-ровная полоска, как будто тебе ее покрасили.

— Ладно, малявка, пошли. Мне еще нужно тебя домой отвести.

Поднялся я, вытирая слезы со щёк. Взяв сестру за руку, повел ее в ту сторону, куда уходил овраг, но так, чтобы кусты скрывали от нас вид самого оврага. Пусть лучше она думает, что родители скоро придут. Пока она в это верит, ей будет легче, а там что-нибудь придумаю. Тем более завтра-послезавтра крёстный должен приехать…