Одежды Кайана

Глава 10

Сбросить наконец привычное тело и снова принять зародышевую форму —чье сознание воспримет такую трансформацию спокойно, без срыва? Амара отметила про себя эту мысль, заглядывая в иллюминатор камеры Алексея Вереднеева. Это была обычная ежедневная проверка. Алексей, без костюма, бродил, оглушенный транквилизаторами, по камере. Медслужба «Каллана» серьезно поработала над ним. Конечности были заменены новыми — старые слишком атрофировались и уже не могли служить нормально. Были заменены некоторые мышцы торса и шеи, остальные заставили работать в условиях гравитации специальными протеиновыми инъекциями и курсом массажа.

Пищеварительная система Алексея никогда, наверное, не сможет переваривать нормальную пищу, и поэтому врачи поговаривали о замене этого канала.

Но физические проблемы были ерундой в сравнении с психологическими. Алексею не выдержать перерождения, если бы не прием, называемый «нейтрализация аффекта». Этот прием, включавший специальный гипноз и целый набор психоконтролирующих лекарств, лишал восприятие всякой эмоциональной наполненности. Все что угодно, даже самое жуткое и травмирующее, воспринималось с одинаково спокойным равнодушием. Предполагалось, что дозы лекарств должны постепенно уменьшаться, но в реальности не удавалось снизить дозу без того, чтобы он не соскользнул опять в «синдром ужаса», как назвал это состояние Эстру.

Решив провести этот эксперимент, Амара действовала, побуждаемая определенными мотивами, назвать которые можно было «научным любопытством». Будет полезно, предположила она, изучить «ментальность заключения». Возможно, это даст им намек на то, как можно декондиционировать и кайанское отклонение. Но побуждало ее к действию и искреннее сочувствие скафандроиду, навсегда отрезанному от сородичей, который даже не мог самостоятельно передвигаться по кораблю в условиях тяготения. Или так она себя убеждала. Она также решила, что им не удастся вступить в переговоры со скафандроидом, пока тот не будет уменьшен в размерах до нормальной, человеческой формы.

В углу камеры стояла модель костюма, который когда-то был вторым телом Вереднеева. В моменты стресса ему разрешалось прятаться в этот муляж. С вялостью глубокого старика, Алексей прислонился к стене, потом направился к своему убежищу. Амара поспешила заговорить с ним через наружный микрофон:

— Ты сегодня хорошо выглядишь, Алексей. Как ты себя чувствуешь.

Как она и предполагала, он задержался, остановив отступление в спасительный муляж скафандра.

— Не хуже, чем можно было бы ожидать, Амара, — сказал он тускло, не поворачивая к ней лица. Даже собственный голос звучал для него как чужой. — Отлично, — коротко похвалила Амара. — Я хочу войти, чтобы мы могли поговорить с глазу на глаз. Как ты посмотришь это?

— Не надо, Амара. Пока я еще не готов. Мне так кажется. Боюсь, я все еще не смог бы выдержать.

— Ладно, — протянула она, не пытаясь скрыть неудовольствие. — Но попробуй только понять, что ты должен сделать над собой усилие. Очень скоро мы вообще перестанем вводить тебе лекарства. И тебе тогда придется встретиться с нами, лицом к лицу. Тебе придется жить так, как живем мы. Возможно, я вообще унесу его муляж, подумала Амара, уходя. Ему пора уже научиться обходиться без соски.

Вернувшись в секцию, она встретила скептический взгляд Эстру.

— В конце концов, он приспособится, — заверила она его. — Научиться ходить за три месяца — неплохой результат, если посмотреть на него со стороны.

— Но ты утверждала, что к этому времени он уже будет прогуливаться по кораблю и болтать с командой, — напомнил ей Эстру.

— И так будет. Главное, он понял, что для него нет другого пути. Он готов сотрудничать.

— О, я не сомневаюсь, что в конце концов он как-нибудь приспособится. Потом, когда мы перестанем накачивать его лекарствами, он увидит ситуацию без защитной вуали. И через недельку покончит самоубийством. Я сомневаюсь, что матрицы сознания, установленные в течение всей жизни, можно перекроить окончательно.

— Тогда мы ему не перестанем давать лекарства, — парировала Амара. —Найдем дозу, которая сможет удержать его в равновесии.

Она прервала все дальнейшие споры на эту тему. Имелись вещи поважнее, чем дискуссии относительно эксперимента с Вереднеевым. На ее письменном столе лежал последний рапорт «планетарных зондов» (так она называла автоматические спутники-шпионы). Она внимательно просмотрела рапорт, только после этого заговорила по видкому, вызвав начальника секции.

— Этот рапорт уже отпечатан на ленту?

— Все готово, Амара.

— Тогда передавайте ее мне.

Она и Эстру вернулись к терминалу, всматриваясь в череду диаграмм и символов, танцующих на экране.

— Не отключайтесь, — сказала Амара начальнику секции. — Я сама проинтерпретирую результаты.

Ее пальцы побежали по клавишам, отдавая команды социологическому компьютеру (главному рабочему инструменту отделения). Теперь компьютер должен был обработать и вывести новые данные в массив уже имевшейся систематизированной информации. Потом Амара и Эстру сели к экрану, рассматривая обновленный график.

— Ну, все идет именно так, как я предполагала, — удовлетворенно заметила Амара. Она остановилась на итоговой диаграмме-графике, составленной из разноцветных кривых и различных цифр.

— Смотри, индекс устойчивости привычек идет вниз. Больше гибкости. Совершенно ясно: «совьянский эффект» начинает уменьшаться.

— Но сарториальный индекс растет, — прокомментировал Эстру. — Одежда становится богаче и живописнее.

Амара кивнула:

— Конечно. По мере того, как смягчается воздействие совьянской культуры, базовая совьянская линия проявляется в компенсирующем расцвете сарториальной техники. Дальше, где-то в середине Рукава Цист, я думаю, мы встретим кульминацию кайанской культуры. Потом начнется спуск к нормальности. Я уверена, что люди на самом дальнем конце Рукава, наиболее удаленные от инициирующего совьянского события, будут почти нормальными людьми. Это мы можем экстраполировать вот из этих цифр, во всяком случае. Эстру вздохнул:

— Директорату все это будет очень интересно услышать.

— Несомненно, — кивнула с жаром Амара. — Если население на самых дальних планетах Рукава окажется по взглядам ближе к нам, чем к типичным кайанцам, то у нас появится опора для переворота. Хороший рычаг.

Она удовлетворенно вздохнула, чувствуя волнение новых знаний. Совья дала ей точку опоры, за которую можно зацепить якорь и надежно причалить судно характеристики всего Кайана вдоль всего огромнейшего Рукава Цист. Выводы и предсказания, которые она видела в перспективе, наполняли ее радостной дрожью.

Эстру внутренне особого оптимизма не испытывал. Последние три месяца они двигались под прикрытием всех возможных экранов, стараясь, чтобы их не обнаружили, вдоль внутреннего изгиб Рукава Цист, делая «замеры культурного слоя» с наиболее доступных обитаемых планет. Это делалось специально тренированными наблюдателями, говорящими по-кайански, одетых в кайанское, которые индексировали указанные Амарой социальные переменные по ею же выбранным параметрам. Что удивительно, пока что все агенты возвращались в целости и сохранности. Амара клялась и присягала, что метод надежен и объективен. Эстру спорить с ней не решался, но время от времени развлекался мыслью, какую бы картину дала подобная операция, проведи они ее на Зиоде.

— Какой у нас дальнейший маршрут? — спросил он Амару, когда она выключала изображение на терминале. Вместо ответа она вызвала на экран карту Рукава Цист. Вдоль внутренней кривой бежала зигзагами кривая их маршрута, каждый поворот и зигзаг был отмечен символом и обозначал планету, уже осмотренную.

— Рассуждая логически, нам следует направиться на Берраж, ближайшую к нам в этом секторе планету, но тогда мы окажемся в зоне коммерческих линий и нас смогут обнаружить.

Она закусила губу, потом вывела на экран увеличенное изображение ближнего участка Рукава.

— Нужно попробовать как можно ближе подобраться к Берражу, —прокомментировал Эстру.

— Верно.

Звезды и звездные группки скользили переливаясь всеми цветами радуги по экрану, пока Амара пыталась мучительно выбрать тропку, которая позволила бы им миновать линии коммерческих сообщений кайанцев.

— В этом регионе мы можем получить очень много важной информации, —предположил Эстру. — Вероятно, следует спросить капитана. Безопасность —это его обязанность, в конце концов.

— Я бы не хотела слишком брать в сторону от Берража. Но нужно признать, ты прав.

Она повернулась к видкому и вызвала капитана Уилса.