Одержимость. Моя любой ценой (СИ)

Глава 13

Всю ночь я ворочалась с боку на бок, сон отказывался прийти и дать мне покой. Около трёх я вышла на кухню, чтобы попить воды. В сумраке никак не могла найти выключатель.

— Не надо, — от внезапных слов я подпрыгнула.

В темноте я только сейчас разглядела Димин силуэт. Он сидел за кухонным столом, перед ним стоял графин и бокал. Дело плохо.

— Ты меня напугал, — ответила я.

— Неужели? В этом мире есть что-то, что способно напугать такую, как ты? — ядовито спросил он.

— Такую, как я? В каком преступлении я опять виновна? Охмурила твоего садовника? Украла лучшую пару носков? — я старалась говорить непринуждённо, но внутри разгорался вулкан.

Вся эта ситуация меня уже изрядно достала: чтобы у Бушуева не произошло, я у него каждый раз крайняя!

— Ох, Варя! Лучше молчи! — мгновенно оказавшись рядом, прошептал он мне на ухо, и по телу побежали мурашки.

Дима явно давненько тут сидел в компании графина: его ориентации в кромешной темноте позавидовал бы самый лихой дворовый кот. Руки Бушуева безошибочно обхватили меня и притянули к себе. Сквозь тонкую ткань халата я ощутила жар твёрдой мужской груди. Горячие губы коснулись мочки уха:

— Молчи и слушай! Я устал, Варя, очень устал от вранья! — Дима с шумом втянул воздух носом. — Как же, блядь, меня бесит твой запах! У меня от него мысли путаются! Могу думать только о том, как член окажется у тебя между ног!

Говоря всё это, он ласково поглаживал мой живот, обводил пальцами линию рёбер, словно специально не поднимаясь выше. На последних словах он болезненно впился пальцами в кожу:

— Хочу тебя уничтожить, стереть, как грязь с ботинок, и не могу! Внутри постоянные сомнения, глупые надежды, что ты не причём! — Дима нежно провёл пальцами по ложбинке между грудей. — И каждый раз убеждаюсь, что подозрения оправданы! Что ты каждое моё слово докладываешь этому козлу! — пальцы скользнули к шее и легонько её сжали. — Да, Варя? Каждое слово?

Бушуев пьяно рассмеялся, вторая рука проникла под ночную рубашку, стискивая бедро:

— Об этом ты ему тоже говоришь? Он знает, сколько раз подряд ты кончаешь подо мной? — рука пробралась выше и нетерпеливо скользнула ко мне в трусики. — Даю тебе последний шанс признаться! — пальцы грубо приласкали нежную плоть и устремились внутрь. — Как давно ты работаешь на Артура Мингирова?

Чёрт! Как же все эти слова не совпадали с моими ощущениями! Как мне хотелось, чтобы он заткнулся и, наконец, поцеловал мои дрожащие от возбуждения губы! Нет, даже не поцеловал, а нагло смял их своим напористым ртом и проник ненасытным языком внутрь, даря новые волны электричества, пронизывающие тело острым неутолимым желанием.

Сознательная и рассудительная часть меня злилась, осуждала саму себя, презирала и ненавидела, эта часть кричала о том, что я не уважаю себя и готова терпеть любые оскорбления лишь бы получить новую дозу ярких ощущений. Я была с ней согласна, но…

Животная, чувственная «я» не слышала обидных слов, закрывала глаза на глупые обвинения и летела, словно мотылёк на вожделенный огонь, неслась во мрак, в пропасть. Эта часть моей души готова была, как привязанная следовать за своим мучителем, лишь бы он вновь посмотрел жадным взглядом, коснулся там, где скрыто сокровенное, зарычал, содрогаясь от накрывшего обоих наслаждения.

— Не молчи, Варя, — жёстко повторил Бушуев, — и лучше бы тебе во всём сознаться.

В противовес суровым словам пальцы Димы двигались во мне медленно и нежно, он больше не сдавливал мою шею, а ласкал грудь, перекатывая между пальцами острый сосок:

— Как же вышло, что за одну ночь ты так впилась в меня, — он сильно сжал сосок, и я вскрикнула, — как репей в бездомную собаку. Не отделаться!

От неожиданной боли все остальные ощущения обострились, пальцы Димы перестали нежничать и задвигались внутри меня быстрее. Я чувствовала, что оргазм вот-вот накроет с головой, но Бушуев вдруг остановился и убрал руку:

— Я жду, Варя! — рявкнул он мне в ухо.

Неудовлетворённое желание неприятно отрезвило, и я дёрнулась, пытаясь вырваться из Диминых рук:

— Я повторяю в последний раз: до вечера пятницы я ни разу не видела Мингирова! — захотелось хоть чем-то задеть Бушуева. — Поверь, я бы такого мужчину не забыла.

Видимо, я перестаралась, потому что Дима позволил мне не только отодвинуться, но даже сделать несколько шагов в сторону арки. Всё это происходило в гробовой тишине.

— Не забыла, говоришь? — полным ярости голосом, спросил он.

От его тона внутри всё задрожало, захотелось оказаться в выделенной мне спальне и запереть дверь.

— Д-да, — неуверенно отозвалась я и сделала ещё один шаг к коридору.

Бушуев мгновенно очутился рядом и, схватив меня за руку, потянул к себе:

— А меня? Меня ты забудешь? — впечатывая в твёрдую грудь, спросил он. — Забудешь то, что сейчас происходит между нами? — обдавая меня запахом алкоголя, прошептал он мне в губы и накрыл их в жадном поцелуе.

Всё внутри затрепетало, устремилось навстречу этому неистовому порабощающему поцелую. Дима будто хотел навсегда отпечататься в моей памяти, безжалостно поглощая мою душу, выжигая все остальные воспоминания своими жадными губами.

Мы оба вздрогнули от внезапно вспыхнувшего света и отпрянули друг от друга. В паре метров от нас стояла заспанная Катя, она окинула наш дуэт испытывающим взглядом:

— Ой, я не во время? — девочка вся светилась от любопытства. — А я водички попить зашла, но могу и позже…

Поведение Димы вызвало невольную улыбку. Забавно наблюдать, как здоровый мужик пытается скрыть от девчонки следы преступления: графин и недопитый бокал.

— Давай, котёнок, пей и в постель, — разворачиваясь так, чтобы закрыть спиной стол, сказал Дима и слегка качнулся.

Катя еле заметно улыбнулась и подошла к стойке, а я решила воспользоваться моментом:

— Так, ладно, я уже водички попила. Так что всем спокойной ночи, — улыбнувшись, сказала я и зевнула для убедительности.

На Бушуева даже не взглянула, итак знала, что он испепелил меня взглядом. Воспользовавшись его замешательством и Катиной нарочитой медлительностью, я помчалась по коридору. На кухне что-то зазвенело и следом за мной к себе пошла Катя, пробегая мимо меня, она состроила страшное лицо:

— Опять я что-то не то сделала!

Ох, Катя! Как наши мысли похожи! Может, у твоего братца такое хобби: винить окружающих в своих проблемах?

— Не переживай! Видимо важная сделка сорвалась, — подмигнула я ей в ответ и вошла в свою спальню.

Я предусмотрительно закрылась на замок, но как оказалось зря. Дима ещё минут пять чем-то гремел на кухне, а потом всё затихло. Ко мне он так и не пришёл. Я долго крутилась не в силах избавиться от ощущения его рук и губ везде, где только можно… и нельзя. Возбуждённая и неудовлетворённая я кое-как заснула под утро. Чёртов Бушуев! Как же я его ненавижу!

Утром меня разбудил настойчивый стук в дверь. Открывать глаза не хотелось, я даже подушку положила на голову, чтобы ничего не слышать, но к стуку добавился раздражённый голос Димы:

— Варвара Андреевна! Подъём! — крикнул он совершенно неприветливо.

Я говорила, что я его ненавижу? О, нет! Я его не просто ненавижу, я считаю его самым отвратительным человеком во Вселенной, самым…

— Если вы сейчас же не откроете, я воспользуюсь своим ключом! — заявило это чудовище.

Что ж ты, Дима, ночью этим ключом не воспользовался? Не так сильно надо было? Арр! Ну, о чём я думаю! Утро раннее, а я уже о наболевшем! Нет, чтобы переживать о квартире, рвать на себе волосы из-за ложных обвинений и вообще всячески офигивать от той непроглядной и глубокой задницы, в которой я оказалась! Зачем? Можно ведь думать только о члене мужика, который процентов эдак на пятьдесят виноват во всех моих бедах! Как это всё в моём стиле!

— Я не шучу!

— Да проснулась я уже! Дайте хоть халат надеть!

Я титаническим усилием воли сошкребла себя с кровати и накинула шёлковую тряпку на плечи. Доковыляв до двери, повернула замок и меня чуть не снесло.

— У меня куча дел, а ты тут… — Бушуев хотел сказать что-то нелицеприятное, но замолк, уставившись на мою грудь.

Взгляд спустился ниже и тут же поднялся к лицу. Дима сглотнул, сжал кулаки и продолжил:

— Оденься удобно и позвони уже своей маме! Её сиделка всем плешь проела! Говори, что хочешь. Вернёшься через неделю. И ещё, все свои вещи захвати. Ты здесь больше не останешься, — сказал и вышел.

Я одурело проморгалась, пытаясь адекватно оценить сказанное. Вернусь через неделю? Какого хрена!

Я выскочила в коридор, но Бушуева и след простыл. Кинулась к сумке, достала телефон и быстро набрала маму.

— Варюша, что это ты так рано в воскресный день? — удивилась мама.

Так-с мама меня точно не теряла, что же Анна Сергеевна там устроила?

— Я хотела узнать, как ты и сказать, что вернуться смогу только через неделю. В головном офисе полный аврал, и у генерального не хватает квалифицированных специалистов, — ложь неприятно защипала язык.

Да, уж, Варя! Твоя квалификация просто выше всех похвал!

— Анна Сергеевна мне сказала, что будет у нас непрерывно, пока ты не вернёшься, но она вся какая-то нервная! Мы не могли тебе дозвониться, и она тут навыдумывала всякого, — мама на мгновение ослабила самоконтроль, и в её голосе промелькнула тревога. — Говорит, что ей всё оплатили, и на химию меня повезёт твой знакомый… — она на миг замолкла. — Варя, у тебя всё хорошо? У меня чувство, что ты что-то от меня скрываешь.

Я сглотнула подкативший к горлу ком. Маме я не врала, даже когда выяснилось истинное нутро Радькова. Тогда я, ничего не скрывая, рассказала ей о том, что собой представлял мой муж, и о том, как я пыталась вытащить его из этой пропасти. Когда я поняла, что не справляюсь, и Сергея окончательно затянуло игровое болото, мама, молча, поддержала моё решение о разводе и приехала чтобы быть рядом.

Сейчас мне приходилось её обманывать, и это враньё жгло изнутри, но выбора не было. Она слишком слаба, да и как я могу объяснить происходящее? Всё хорошо мама, отрабатываю многомиллионный долг, раздвинув ноги? Боже! Да ей такое даже в голову не придёт! Она сразу в полицию позвонит, и всё ещё больше усложниться! Лучше для меня не станет, а она будет нервничать, и неизвестно, как такие новости на её здоровье отразятся!

— У меня всё хорошо! Я в ожидании повышения! — наполняя голос радостным придыханием, сказала я. — Эта неделя — испытательный срок. Меня рассматривают на место Гурьева.

— Вот это новость! Варя, я очень рада за тебя! — уже без напряжения в голосе ответила мама. — Ты не волнуйся! Уверена, твой знакомый прекрасно нас с Анной Сергеевной свозит! Работай спокойно!

Как бы мама не бравировала, но ощущение, что она мне не до конца поверила, не оставляло.

— Я очень тебя люблю! — искренне отозвалась я. — Постараюсь звонить чаще!

— И я тебя люблю!