Один долгий вечер (СИ)

01

«Жди меня здесь» — странная надпись для такого места, как парта. На светлом лакированном столе это выглядело почти кощунством. Он разглядывал её и думал, кто бы это мог написать и зачем. Шёл урок химии, серьёзный предмет, интересный — первые пятнадцать минут. Потом пошло-поехало, без зубрёжки ты ничего не мог и не успевал, а зубрить как раз Миша и ненавидел.

Он был новенький в классе, они с матерью переехали на новую квартиру в этот район. Конечно, маме не хотелось менять место жительства на последнем году обучения сына, но ничего не поделаешь, на работу ей надо было бы тогда вставать в четыре утра.

Миша вполуха слушал химичку, Нину Ивановну Кошелеву лет пятидесяти, и незаметно для себя всё время поворачивался к окну. За ним был солнечный день, запахи горькой золотой листвы и сырой земли — школьники ещё вчера перекопали клумбы возле школы. Его мучила тоска, но часы в классе говорили, что жить ей ещё минут двадцать, не меньше.

Мише Гришаеву завтра, тридцатого сентября, исполнялось восемнадцать, а он почему-то совсем не был этому рад. Всё та же тоска. Друзей у него практически не было из-за постоянных переездов в разные съёмные квартиры, смены школ. Нигде он старался не привыкать, слишком тяжело было расставаться, а когда ты не видел бывших друзей часто, они переставали быть друзьями буквально через пару месяцев.

С девушками дело обстояло ещё сложнее. Если кто-то и нравился, то встречаться долго не получалось, прекрасному полу он казался скучным и слишком бедным, не мог покатать на машине или часто водить в кафе, устраивать вечеринки дома. Девчонкам нравились крутые парни с плохой компанией и репутацией. Он сторонился таких ребят, потому что ненавидел, когда кто-то им управлял.

На уроке они ещё немного пописали формулы, и долгожданный звонок задребезжал у самой двери класса. Миша, почти не глядя, покидал в рюкзак учебник, тетрадь и вышел, всё ещё возвращаясь мыслями к надписи на парте.

Ни с одним одноклассником он ещё не подружился, но понял, что это будет сделать непросто. Странное дело, он перевёлся в обычную школу, а в классе у него было много богатеньких папиных сыночков, приезжающих на машинах или привозимых в школу водителями. Он сам рос без отца, а доходы их маленькой семьи были очень скромными.

Мама когда-то пыталась объяснить ему, почему у него нет папы, и из её бессвязной нервной речи он понял — папик когда-то кинул их, причём они с матерью и зарегистрированы-то не были, а родился Миша, и родитель свалил через месяц-другой.

У мамы водились любовники, но ничего серьёзного не было, она со смехом заявляла, что и не хочет этого, хотя это была чистая бравада. Просто никто не предлагал замуж крупной блондинке около сорока.

Миша зашёл в туалет перед уходом. Там стояли ребята из его класса, кто курил, кто просто ждал остальных, пока они закончат свои дела. Трое всегда держались вместе — Олег Роторов, Ваня Перелётный и Денис Виноградов — они и были «золотой молодёжью» их школы.

Олег обратил внимания на Мишу, когда тот застёгивал штаны и уже поворачивался, чтобы выйти из накуренного туалета.

— Эй, новенький! Эй! — окликнул его он, но Миша не повернулся намеренно.

Олег выразительно посмотрел на своих друзей, и они сразу, не сговариваясь, вышли следом.

— Эй, новенький, я к тебе обращаюсь, — громче крикнул Олег, потемнев лицом. Парень был среднего роста, крепкий в плечах, белокожий, поэтому на его лице всегда было видно, когда он злился — выступали алые пятна на высоких скулах, а тёмно-синие глаза становились чёрными. Золотистые прямые волосы были всегда подстрижены по модным тенденциям, сейчас они были не слишком короткими, но и не такими, чтобы казались не ухоженными.

Двое его друзей — Ваня и Денис были выше и тоньше. Ваня — улыбчивый шатен с зелёными глазами очень нравился девушкам, он каждую неделю встречался с разными и добивался от них всего, чего хотел. Денис же показался бы со стороны тихим и застенчивым молчуном, хотя так он себя вёл только при посторонних. Сильно смуглый, симпатичный, с тёмными глазами и нежным взглядом, немного сутулившийся, считал себя нескладным и слишком худым.

Миша шёл дальше, слыша шаги парней у себя за спиной. Они нагнали его и остановили, держа за рукав лёгкой ветровки. У Олега выступили бардовые пятна на лице.

— Ты что это, на хрен, возомнил, оглох что ли? — зло спросил он, близко придвигаясь к парню. Миша был тоже не слишком высок, около метра семидесяти, и поэтому смотрел глаза в глаза, не задирая голову на папенькиного сыночка.

— Меня зовут Миша, ребята, Гришаев, — сказал спокойно он и протянул для приветствия руку.

Олег долго смотрел на него, прищурился и улыбнулся: — Олег, — ответил он и пожал протянутую руку. Остальные парни сделали то же.

— Ты откуда, Миха, — спросил Ваня, когда они вышли из школы.

Они шли и спокойно разговаривали, как будто пять минут назад не назревала драка.

— Я перевёлся из 25 школы — это на Западном.

— Ого, а чего так? — присвистнул Ваня.

Вся компания свернула налево за угол школы и направилась вдоль ухоженных клумб.

— Мы переехали на новую квартиру, — объяснил Миша.

— Понятно, мои предки тоже забодали переезжать по несколько раз на год с дачи на квартиру и обратно. Смена места их, наверное, возбуждает, — кивнул Олег, перебросив рюкзак на левое плечо. На нём были модные джинсы серого цвета с множеством молний, рубашка навыпуск и короткая джинсовая куртка с эмблемой дизайнера на рукаве. — Кстати, сегодня у меня никого не будет, они опять за город умотают, так что можешь приходить — познакомимся. На мою визитку — позвонишь, когда придёшь, там и адрес. Возьми свою девочку. У меня места всем хватит.

Миша шёл медленно, опустив голову, и думал, что бы ответить этому довольному собой и жизнью богатею? Как поступить в такой ситуации?

Неожиданно и для себя он вскинул голову и сказал: — Хорошо, я приду. Когда?

Все трое внимательно смотрели на него, как будто оценивая, чего он стоит.

— Обычно мы собираемся к восьми — девяти. Подваливай, — хриплым голосом курильщика сказал Денис и осторожно улыбнулся, спокойно глядя прямо в глаза.

— Ага, ладно, — кивнул Миша и, отделившись от их толпы, свернул на узенький тротуар направо между домами.

Троица направилась к высокому многоквартирному кирпичному дому, выполненному с башенками и рельефными окнами. Территория вокруг была огорожена и строго охранялась.

— Нормальный вроде парень, — заключил Денис.

— На фига он нам? — спросил Ваня у Олега, так как тот пригласил новенького в компанию.

— Захотелось немного разбавить нашу толпу, все, блин, надоели, — ответил Роторов, мельком глядя на часы на руке.

— Как хочешь, ты сегодня принимаешь гостей, — пожал плечами Ваня и тут же переключился на двух девчонок, идущих им навстречу. — Привет, Мариша, как делишки?

Девушки эти были из параллельных классов — Марина Водянская и Дарья Погелова. Озорная и непостоянная Марина — длинноногая блондинка с огромными голубыми глазами — смело и хитро взглянула из-под коротких кудрей: — Здравствуй, Ванечка, всё отлично. Что-то ты совсем забыл здороваться на переменах, зазнался?

Ваня хмыкнул и взглянул на друзей: — Нет, просто проблемы, знаешь…

Олег пристально смотрел на девушек, замечая их дешёвую одежду и рьяное желание понравиться. Хотя у второй, он её не знал, такого желания напрочь не было, он погорячился с оценкой. Она была среднего роста, миловидна, но всё портили очки и плотно сжатые губы. Волосы сколоты заколкой на затылке, длинные, тёмные; бледно-голубая курточка с капюшоном, водолазка под горло, джинсы и дешёвые туфли с серебристой бляхой сбоку. За спиной на одном плече коричневый рюкзак.

— Мариша, ты же знаешь Олега и Дениса?

— Нет, официально не знакома, — игриво улыбнулась девушка парням.

— Тогда знакомьтесь, а это твоя подруга?

— Да. Даша.

Дарья кивнула, стараясь никому не смотреть в глаза, но немного расслабила рот, который у неё был большеват, а губы слишком пухлые для её личика.

— Кстати, у Олега тут сегодня небольшая вечеринка сегодня, приходите вместе вечером, познакомитесь с нашей толпой. Будет классно, — предложил Ваня, демонстративно глядя на Олега, который глаз не отводил от Мариши.

— Ладно, придём, — легко согласилась она, а Дарья удивлённо посмотрела на неё, будто впервые увидела. Мариша сразу же подхватила под руку подругу и потащила к школе, куда они шли в библиотеку за книгой.

— Ты же хочешь разбавить толпу, так почему бы не девочками? — заявил Ваня улыбающемуся Олегу.

Дарья упиралась и была как всегда ужасной занудой.

— Ну что тут такого, никто там тебя не изнасилует, просто пойдём, сходим, это приличные парни, ты даже не представляешь, какие приличные. Это же Олег Роторов, Ваня…

— Я знаю, кто это, — перебила Даша отповедь подруги. — И мне тоже очень хотелось бы с ними познакомиться, но на нейтральной территории, понимаешь? Дискотека, клуб, кафе.

— Можно подумать, ты ходишь по клубам и кафе. Да тебя тащить туда надо.

— Я бы пошла. Как-нибудь.

— Да ладно, тут такая возможность, а ты боишься!

— Я, правда, боюсь, Марина, я же их не знаю.

— Со мной. Ты будешь со мной! Ну, пожалуйста, Да-аша. Я же одна не пойду, ты же знаешь. Я тебе дам надеть свою розовую новую кофточку!

Девушка засмеялась, показав немного неровные, но белые зубы.

— Хорошо, пошли, а то ещё начнёшь сейчас падать на колени, — заключила Даша.

— Щаз прямо! — возмутилась шутливо Марина и на радостях приобняла за плечи подругу.

Миша ничего и никого не замечал вокруг, а, зайдя в полумрак грязного подъезда, пропахшего мочой, и вовсе ослеп ненадолго, поэтому голос с лестничной площадки второго этажа его испугал: — Привет, Миш.

Он уже дошёл до пролёта на второй этаж и узнал девчонку, которая привязывалась к нему уже две недели. Она была странной, если не сказать больше. Тая Синёва училась в их классе, родителей не было: папаня неизвестен, а мама, будучи женщиной лёгкого поведения, была на заработках в Москве и лишена родительских прав. Воспитывал старый дед, жили они здесь, в гостинке вдвоём.

Рассказывали, что девушка при маме много раз сбегала из дома, была дёрганной, нервной, бросала школу. Потом, когда мать её уехала, Таю отдали деду, оформив опекунство на него. Тот не сильно обрадовался, но деваться было некуда.

Семья была беднее не придумаешь, в классе её избегали и старались даже рядом не садиться, смеялись над ней, девушки делали брезгливое лицо, парни намекали на её мать проститутку, проводили параллели с Таей и так далее. Надо ли говорить, что она ни с кем не дружила. Несмотря на всё это, девушка пошла в старшие классы школы и училась на удивление хорошо.

— Привет, Тая. А чего тебя в школе не было?

Девушка оттолкнулась от стены и подошла к нему: — Дед приболел, я скорую вызывала, сейчас нормально. А я у тебя хотела задания узнать на завтра.

— Пошли, дам, — вздохнул Миша и стал подниматься этажом выше.

Так продолжалось все две недели. Она каким-нибудь способом напрашивалась к нему домой и сидела до вечера, не стесняясь даже, когда мама стучала ключами в двери, приходя домой.

Они разговаривали, чаще смотрели телек, делали уроки, не было скучно, но выгнать он её никакими силами не мог, да и язык бы не повернулся. Она выглядела какой-то жалкой, худенькой, маленькой. Он догадывался, что натерпелась она в жизни немало, зачем же ещё унижать, и поэтому терпеть не мог, когда девчонки или парни устраивали травлю на неё.

— Я печенье испекла, хочешь, угощу? — просияла она лицом и поскакала к себе в квартиру за тарелкой. Он заметил, что она была в одних комнатных тапочках на босу ногу.

Открыв тамбур и оставив дверь открытой, Миша зашёл к себе в квартиру и кинул сразу рюкзак в угол за дверь. Квартира была крохотной: одна комната, кухонька, ванная с туалетом и почти не было коридора. Он спал на маленьком раскладном диване, мама на кровати. Мебели было немного, но она всё равно занимала всё свободное пространство.

Тут сзади прилетела Тая с печеньем и быстренько зашла, захлопнув дверь.

Девушка была настолько худа, что казалось, у неё совсем нет груди, а на лице только острый нос и печальные колючие карие глаза. Волосы короткие и светлые — она была натуральной блондинкой.

— Ничего, если я поставлю чай? Ладно? — спросила она, в своей манере склоняя чуть-чуть на бок голову, внимательно глядя, будто пытаясь определить, в хорошем ли ты настроении.

— Ладно, — кивнул Миша, доставая из шифоньера домашнюю рубашку и спортивные штаны. Пока он в ванной переодевался, Тая уже приготовила чай и тарахтела ложкой о кружку, размешивая сахар в ней.

— Садись, ешь, хочу услышать твоё мнение.

— Ты ещё и кулинар-кондитер? — посмеялся он.

— Если честно, мечтаю им стать.

— А чего тогда не поступала в колледж после девятого?

— Сейчас только после одиннадцатого.

Миша с удовольствием ел печенье, предлагал ей, но девушка только с восторгом глядела, как он быстро, с аппетитом сметал всё до крошки. Тая с Мишей сделали уроки, в алгебре и геометрии у неё прилично работала голова, но она явно стеснялась выделяться, поэтому не признавалась в этом. А вот русский хромал, как и все остальные гуманитарные предметы, кроме литературы. Её она любила и много читала. Миша наоборот был гуманитарием и хотел подтянуть Таю, вместе занимаясь. Надо сказать, у него получалось, вот только на уроках, когда её спрашивали, она молчала, даже если знала всё отлично, потому что весь класс замирал, слушая и смеясь, как отвечает Синёва. Поэтому она выезжала на письменных работах, за них были хорошие оценки.

К вечеру они смотрели по телевизору передачу про животных пустыни Гоби, и вдруг Миша вспомнил о приглашении Олега. Тая бегала смотреть, как там дед, тот чувствовал себя отлично и требовал не мозолить глаза, а дать отдохнуть. Иначе — девчонка должна была убираться куда угодно. Дед у неё был та ещё личность, Тая признавалась как-то, что много раз сидела на грязной лестнице в подъезде только потому, что он её выгонял, не интересуясь, где она будет пропадать несколько часов.

— У тебя когда день рождения? — спросила она неожиданно, нервничая.

— Представь себе, завтра, — Миша прикидывал, можно ли с собой к Олегу взять Таю. Наверняка нет, над нею же все станут издеваться. Хотя, если сказать, что она его друг, может, не осмелятся?

— Правда? — вскричала она. — У меня тоже!

— Восемнадцать? — удивившись, спросил он.

— Да. А тебе?

— Тоже, — кивнул он. — Хотел тебя спросить, пойдёшь со мной сегодня в гости? Я к Олегу Роторову иду домой, и тебя приглашаю с собой, будешь моей девушкой на сегодня, хоть и маловата ты ещё.

Тая молчала, склонив голову, не шутит ли он? Он её приглашает?

— Я бы хотела, если ты не шутишь. Конечно, надо мной там будут смеяться, ты должен знать об этом. Я бедная, потому меня и не любят, — сделала странный вывод Тая.

Миша поднял брови: — А при чём здесь то, что ты бедная? Глупости, просто они все дураки, а со мной, если пойдёшь, пусть только попробуют над тобой посмеяться. Я их в порошок сотру, — разозлился Миша.

Тая засмеялась, а потом вмиг посерьёзнела: — Я не хотела бы, чтобы из-за меня тебя побили, иди сам.

— Нет уж, хочу с тобой пойти. Ты же никуда не ходишь?

Она молчала, опустив глаза: — Всё из-за моей матери, она проститутка, все ждут этого и от меня.

Девушка неосознанно говорила сквозь стиснутые зубы.

— Вот и пойдём со мной, я обещаю, всё будет нормально, посмотришь!

— Хорошо, я согласна, если с тобой, только обещай не бросать меня там одну, раз уж приглашаешь.

— Договорились. Ты переодеваться будешь? Через полчаса идём. Я тоже оденусь во всё лучшее, — съязвил Миша.

— Конечно, Роторов оценит это, не сомневайся, — хмыкнула Тая.

— А что ты о нём и его компании думаешь?

Миша выключил телевизор и принялся доставать из шкафа джинсы и рубашку.

Тая пожала плечами, опустив глаза: — Богатенький сыночек, что тут скажешь. Даже страшновато идти к нему в музей, где он живёт.

— Почему музей? — рассмеялся Миша.

— Думаю, что дорого всё до тошноты.

— Посмотрим. Всё развлечение — побываем в музее нахаляву.

Она опять улыбнулась и пошла к себе. Миша подумал о том, что она стала чаще улыбаться, поначалу была всё время грустная и серьёзная, даже хмурая.

Тая пришла через десять минут вся раскрасневшаяся и заплаканная. Держа в руках одежду, она растерянно стояла у него на входе: — Можно, я у тебя переоденусь? — спросила она, не давая себе отдышаться.

— Что это с тобой? — ужаснулся Миша. Девушка была чем-то сильно расстроена.

— Дед занервничал, когда я пришла, стал выгонять, говорил, что я ему жить не даю, ни минуты покоя. Я говорю — заберу вещи и уйду, а он как разорался, стал спрашивать, куда это я собираюсь. Ну… обозвал шлюхой, — в её глазах снова появились слёзы, дыхание прерывалось от сдерживаемых рыданий.

— Ладно, перестань, иди, переоденься в ванной. Он успокоится и будет всё в порядке.

Она усмехнулась, словно Миша не знал чего-то такого, о чём стоит молчать.

Олег как заворожённый смотрел на Марину, мысленно проводя линию вдоль её красивейших стройных ног в тонких колготках, а алое платье было таким коротким, что не давало сомневаться — абсолютно всё можно потрогать самому.

Ваня проводил взгляд друга и засмеялся: — Не теряйся, девочка что надо, зажигательная.

Девушки пришли к восьми часам и сначала немного смущались в шикарной огромной квартире среди незнакомых и знакомых людей. Но через некоторое время освоились. Даша листала журнал по интерьеру, попивая коктейль из бокала, её подруга сидела нога на ногу в широком кожаном кресле цвета слоновой кости и принимала участие в разговоре трёх девушек, подруг Олега, Вани и Дениса.

Ольга Несветова, Лена Арлева и Кристина Малуш уже учились на первом курсе института и держались несколько высокомерно, но Марину это николько не смущало.

— Для того чтобы поступить с моей медалью, папа заплатил тридцать тысяч баксов, вот оно — высшее образование, — делилась Ольга, тонкая брюнетка с родинкой на щеке.

— Я буду поступать сама, и вот посмотрите, поступлю. Я занимаюсь уже сейчас…

Марину грубо перебили, засмеявшись — это Лена Арлева выразила своё отношение.

— Неужели ты думаешь, что это тебе поможет? Нет, мы бы тоже занимались до потери пульса, просто прямо так там и говорят — столько-то долларов и без проблем. Понимаешь? Ты ещё столкнёшься с этим, — авторитетно заявила Кристина. Она поправила уложенные светлые волосы, недовольно глядя на Марину. Та в своём дурацком платьице, с растрёпанными волосами выглядела в триста раз эффектнее, чем Кристина, которой не мешало бы похудеть.

Вдруг в комнату влетела раскрасневшаяся девушка — высокая, стройная, ослепительно красивая, но взгляд её был тревожен, будто произошло что-то неприятное. Она кого-то искала взглядом, и, не здороваясь, подошла к стоящему спиной парню, быстро и сильно обняла, прижалась и поцеловала в губы. Тот, кого она нашла, был Денис.

Радмила Светова была его девушкой уже больше года. Он ни с кем, кроме неё не встречался, она тоже — между ними была настоящая страсть. Друзья между собой спорили, когда же это закончится, Денис ещё никогда не имел таких долгих отношений.

Она скинула на пол плащ и так и стояла, прижавшись к нему, немного поёжившись: — Здесь у вас свежо, как на улице.

Денис потёр её плечи. Она была одета в тончайшую блузку фисташкового цвета, короткую чёрную юбку с запахом и чёрные чулки, вид дополняли остроносые туфли на высокой шпильке, поэтому она была вровень с Денисом сейчас — ровно метр девяносто пять.

— Ты замёрзла? — Денис подобрал её плащ и повесил его в прихожей. Рада пошла за ним, остановила, и они принялись целоваться у многочисленных зеркал, не замечая никого вокруг.

В дверь позвонили, и Денис неохотно оторвался от девушки. В прихожую вышел Олег, держа мобильный телефон в руках: — Это Миша с девушкой. Открой.

В дверь вошли Тая и Миша, оба немного промокшие под дождём. Они видели, как подкатила на своей машине Радмила и буквально побежала в дом. Их же задержала консьержка, пока они не позвонили Олегу.

Тая настороженно кивнула всем, читая удивление на лицах. Сейчас её глаза в полумраке прихожей (горели только две бра на стенах возле зеркал) казались тёмными большими омутами с безумием и вызовом на дне.

Олег ошарашено уставился на неё, не понимая, что она здесь делает — забитое чучело класса, странное недоразумение, оскорблявшее своим присутствием всех. Неблагополучная девчонка с бог знает каким прошлым и из какой семьи. Олега и всех остальных с детства учили выбирать себе друзей по статусу и положению. Да она может спереть что-нибудь, кто знает?

Хозяин квартиры сдвинул брови и прищурил свои красивые синие глаза.

— Привет, Миша, а это твоя девчонка?

— Это мой друг, — кивнул Миша совершенно спокойно, не обращая внимания на взгляды и недовольство.

Тая сразу как-то сделалась меньше ростом, ссутулившись, и всё стояла возле двери, переводя взгляд с одного парня на другого исподлобья.

— Ладно, проходите, — сквозь зубы произнёс Олег и сделал шаг назад. Девушка и Миша неловко разулись, повесили в шкаф куртки и прошли в комнату. Тая озиралась по сторонам, замечая лепнину на стенах, четырёхметровые потолки, тёмный паркет, ковры, настоящий камин в гостиной напротив двустворчатой двери, кожаную мебель, кофейные столики из прозрачного стекла, повсюду деревянные кадки с живыми цветами. Кто-то увлекался их выращиванием. На одной из стен гостиной, она была в форме шестиугольника, были полки из тёмного дерева с матовыми и цветными стёклами, за ними стояла посуда и различные сервизы, фотографии, книги, много-много сувениров, привезённых из разных стран родителями и Олегом. Перед всем этим сверкала полированная барная стойка, выполненная тоже из тёмного дерева и матового стекла. Над ней и в полках мягко горела подсветка, обращая внимания на множество красивых вещей.

Тая увидела себя в широком квадратном зеркале над камином, и её пронзило острое чувство, что здесь ей не место. Она сейчас должна находиться на лестничной площадке и ждать, когда дедушка заснёт, чтобы как мышка юркнуть в квартиру самой. Она спала на кухне, расстелив себе прямо на полу несколько одеял.

В зеркале Тая увидела тоненькое существо с торчащими в разные стороны мокрыми волосами, длинную худую шею из чёрной джинсовой рубашки навыпуск с металлическими пуговицами, чёрные джинсы, болтающиеся на бёдрах, испуганный и острый взгляд. Когда она вошла в комнату, все как один замолчали и посмотрели на неё. Те девчонки, что были постарше, не знали её, все остальные были либо одноклассниками, либо уж знали или слышали о ней наверняка.

След в след за ней шёл Миша, симпатичный шатен с серо-зелёными крупными глазами, смелым взглядом и расправленными плечами. Он улыбался всем присутствующим, поздоровался и взял за руку Таю, ощутив, какие ледяные у неё ладони.

— Это Миша и…, - Олег посмотрел пристально на нахмуренную девушку с бегающим взглядом и сжатыми губами, — Тая.

Миша отвёл девушку к дивану, посадил и принёс ей коктейль. После представления её Олегом уже никто не напрягался, но она видела, все говорят о ней, тихо переговариваясь и смеясь. Она на секунду закрыла глаза, судорожно выпила весь коктейль залпом и только поняла, что его сразу не надо было пить.

— Эй, ты что, успокойся. Всё нормалёк, — улыбнулся Миша ей.

— Этот вечер покажется мне долгим, — тихо сказала она, крутя в руках пустой стакан.

— Ничего, всё лучше, чем сидеть на лестнице.

Она посмотрела на Мишу и благодарно улыбнулась.

Даша сидела на другом конце дивана и смотрела на Таю. Ей было жалко девчонку, всегда жалко. Неблагополучная семья, криминальное детство, говорили, мать пыталась продавать её с детства больным на голову мужчинам. Поэтому она ни с кем никогда не общалась, была как ёжик, не принимала ни зла, ни добра. Но что заставило её прийти сюда?

Девушка перевела взгляд на Мишу, припомнила, что он новенький в 11 «А». Симпатичный, даже красивый, он явно опекал Таю. Вдруг он повернулся и посмотрел Даше прямо в глаза. Она смутилась и отвернулась, её бросило в краску. Где-то внутри заныло сердечко от этого взгляда светлых глаз, кажется, серых или зелёных. Даша поняла, зачем пришла сегодня сюда. Но неужели он в компании Олега?

Дарья принялась листать уже прочитанный журнал, боковым зрением следя за Мишей. Он сел на диван рядом с Таей, но его позвали к себе Олег и его друзья, стоявшие возле окна шириной в три стены из шести. У Дарьи появилась возможность разглядеть парня получше.

Рядом с ней возникла Марина: — Ротик закрой, а то муха влетит, — толкнула она девушку в плечо и плюхнулась рядом. — Тебе понравился этот Миша? Да вижу, можешь ничего не говорить, прямо телячий взгляд. Убери его, хотя из-за твоих очков и не видно, можешь смотреть.

Даша молчала, прикусив губы.

— Он ничего, хочешь, познакомлю? — вскочила Марина.

— А ты его разве знаешь? — испугалась Даша.

— Нет, но мы тут пришли не вздыхать на диване, а знакомиться с парнями.

Порывистая и решительная, Марина направилась к четвёрке парней, там же с ними стояла и Радмила, обнимая сзади Дениса.

Олег, Ваня и Денис стояли напротив Миши. Двое из них пили пиво, Олег красное вино из высокого бокала.

— Мы надеемся, ты за ней присмотришь, сам понимаешь, личность она непредсказуемая. Ты ж сам её не знаешь.

Миша кивал: — Хорошо, но тогда ты и меня не знаешь.

— Да, просто ты её привёл, ты за неё и в ответе. Если она что-нибудь вытворит, это будет твоя проблема.

— Договорились.

— Она тебе нравится? — удивлённо спросила Рада, у неё был глубокий, по-мужски низкий голос, но настолько чувственный, что Миша моргнул, посмотрев на девушку. В ней была южная кровь, это было заметно в линии бровей и глаз, в линии породистой головы и шеи — ему представились свободные и сильные греки.

— Она мой друг, мне жаль её. Я хотел бы, чтобы она тоже считалась человеком. Ей очень нелегко, — серьёзно произнёс он.

— Её судьба уже решена её матерью, — категорично заявила Рада. — Она продавала её в детстве. Она надломлена, и жить в нашем обществе с нашими законами вряд ли сможет. Всё равно оступится и плохо кончит.

Миша качал головой: — Неужели, по-твоему, никто не имеет права на второй шанс? А может, это мы виноваты, загоняя её в ту жизнь, которая была в прошлом?

— Да ты гуманист! — воскликнул Ваня, и все рассмеялись.

— Ладно, моё дело предупредить, а там твои проблемы, дружи с кем хочешь, — великодушно заключил Олег.

В эту минуту к ним подошла Марина и, заразительно улыбаясь, произнесла: — Привет, меня зовут Марина. А ты Миша?

— Да, очень приятно.

— С тобой хочет познакомиться моя подруга — Даша.

— Да? Хорошо.

Олег рассмеялся: — Сегодня отличный вечер! Все со всеми хотят познакомиться. А ты, Марина, со мной не хочешь поближе познакомиться?

Его смелый взгляд и слова лишь немного смутили её, но Марина тут же нашлась: — Если ты этого хочешь…

Олег приблизился к ней и приобнял за талию.

— Может, выпьем чего-нибудь покрепче?

Марина наигранно захлопала глазами и озорно улыбнулась: — О’кей, а как же знакомство Даши и Миши?

Олег взглядом показал, что они уже сами познакомились. Миша стоял возле девушки и о чём-то разговаривал с ней.

— Пойдём, у меня есть отличный коньяк.

Марина и не мечтала, что Роторов обратит на неё внимание, девушке казалось, что она спит. Ясно, что ему надо, быть может, это и всё, но чем чёрт не шутит, может, она и запомнится ему, понравится. Её скромная подруга Дашка и не подозревала о подобных мыслях Марины. Но ведь она была скучная зануда, куда ей.

Денис, Ваня и Рада остались стоять втроём и о чём-то напряжённо разговаривали.

— Я поражаюсь вам, мальчики, он не простит вам такую штуку. Нет-нет, я не дам. Пусть всё будет спокойно, как обычно.

— Да перестань ты нудить, — махнул рукой Ваня. — Дэн, скажи своей женщине.

Денис загадочно улыбался, поглаживая обнимавшие его руки девушки, длинные и тонкие: — Это будет крутой прикол, Рад. Никогда ещё такого не было, настоящее развлечение. А то нашему Олегу надоело всё и все, стал тащить в дом хрен знает кого. Синёвой тут не хватало.

Ваня рассмеялся: — В натуре, только её тут ещё не было!

— Вот с ней пусть и пообщается один вечерок. Может, развлечётся немного, развеется.

— Кто знает, может, она ему даст, — фыркнул Ваня и закрыл лицо руками, чтобы скрыть душащий смех.

— Тогда надо подкинуть им травки, выпивки…

— Я знаю, где и как это сделать, я ж сказал, — отрубил Ваня. Глаза его горели энтузиазмом, он буквально сорвался с места.

— Эй, а с её ухажёром что будем делать? — остановил его за рукав Дэн.

Ваня на секунду задумался: — Ничего. Он не будет ничего знать.

Денис понимающе улыбнулся другу, они оба расхохотались, а Рада оттолкнулась от Дениса и отошла: — Вам что, плевать, как на это отреагирует Олег? Он же ваш друг!

Лицо её любимого обратилось к ней: — Это только игра, малышка. Шутка!

Рада покачала головой, обхватив себя руками, а про себя подумала, что ей жаль девчонку-изгоя.

02

Миша неловко себя чувствовал, подойдя к Даше. Она посмотрела на него снизу вверх и нервно улыбнулась.

— Привет.

— Ты Даша?

— Да.

— Меня зовут Миша.

— Ага, очень приятно. Я в 11 «Б» учусь.

Он кивнул, серьёзно глядя на неё, и махнул в сторону девушки, с которой пришёл: — Это Тая, знакомься. Мой друг.

Даша улыбнулась девушке, та просто смотрела на неё, как под гипнозом. Ей всё казалось нереальным.

— Давайте я вам принесу немного выпить, — предложил Миша и отошёл за коктейлями.

Дарья подвинулась на диване к Тае и протянула ей журнал.

— Интерьер не интересует?

— Да нет.

— А мне интересно, хотя поступить хочу в медицину.

Тая молчала, остановив взгляд на руках девушки, которые та сложила ладонь к ладони.

— А ты куда хочешь поступить? — продолжила разговор Даша, чтобы немного расслабить Таю.

— На кондитера.

Даша закивала: — Классно.

Миша подошёл к девушкам и протянул им коктейли.

— Я предлагаю потанцевать! — громко заявил Ваня, прибавив громкости в стереосистеме, и по всему периметру комнаты заиграла медленная мелодия. Свет почти погасили, только светильники возле кресел и дивана давали мягкий жёлтый свет, отбрасывая красивые блики на кожу диванов.

В центре комнаты возникли Олег с Мариной. К Даше подошёл Ваня и пригласил её на танец. Девушка растерялась, встала и неловко задрала на него голову, он был очень высоким для неё. Ваня нежно улыбался и держал вытянутой руку, галантно ожидая, когда она приблизится к нему. Они начали танцевать, Даша напрягалась и сдерживала дыхание, нервничая.

— Расслабься, солнышко, мы ж не венчаться идём, — тихо и чувственно произнёс Ваня у самого уха, наклоняясь. Даша отстранилась, заметив, как по спине ползут мурашки от такого обращения. Ваня Перелётный был очень красив и обаятелен, много девичьих сердец уже успело разбиться с тех пор, как он немного повзрослел. Даша старалась не замечать его, она прекрасно знала, с какими девушками он встречается и для чего. Девушка не входила в их число ни внешне, ни внутренне. Если честно говорить, то она его боялась — была уверена в том, что ничего хорошего нельзя ожидать от этого парня. Он был слишком не серьёзен.

— Я тебе не говорил, у тебя очень красивые глаза, только ты прячешь их за стёклами дурацких очков, — он протянул медленно руку и снял их. Она остановилась, не зная, как реагировать. Но точно она знала одно, что моментально стала слепой, различающей только расплывчатые предметы. — Вот так лучше, солнышко. Ты симпатичная, а губки — наверное, мёд? Пухленькие…

— Я без очков ничего не вижу! — словно защищаясь и чувствуя для себя от него опасность, пропищала Дарья.

— Да ладно, что тут видеть, тут вообще темно, — улыбнулся красиво Ваня и дальше повёл её в танце.

За этой парой пристально наблюдала Ольга Несветова. Она понимала, что сейчас делает Ваня — это называется психологическая атака неопытности. На самом деле любую девушку можно было соблазнить, даже самую неприступную. И ей совсем не было жаль ту простушку в чёрных брюках и розовой глупой кофте с низким вырезом на полной груди. Пусть получит свою порцию. Пусть и с ней произойдёт то же, что с Ольгой полгода назад. Она влюбилась в Ваню по уши, хотя он младше на год. Эти интонации, улыбки, шёпот с придыханием, чувство, что ты одна во всём мире, и ты его восхищаешь. Потом постель, он и, правда, потрясающий любовник для своих лет, но это длилось недолго, пару недель, потом он сделал вид, что ничего её с ним не связывало. Ничего особенного и долгого, чего она ждала и думала, что это есть.

Потом Ольга пыталась выяснить отношения, но бесполезное дело только сушило нервы. Они расстались, она стала реже бывать в их компании, потом затянули другие заботы — институт, новые знакомства. Девушка думала, что забылось. Видимо не совсем, раз так больно наблюдать за его приёмами, отрабатываемыми на другой девушке.

Бедная маленькая Даша из простой семьи, которая здесь вообще случайно оказалась, наверняка верит в вечную любовь, а ему совершенно наплевать, во что и как она верит. Он просто хочет добиться желаемой цели, то есть переспать с этой малышкой, по чистой прихоти остановив на ней взгляд равнодушных глаз.

Что ж, удачи ему. А вообще, и ей. Пусть она окажется ему не по зубам.

Миша сел рядом с Таей и тоже опрокинул стакан с коктейлем.

— Ты не хочешь танцевать? — спросил он.

Она отрицательно покачала головой, глядя блестящими глазами на Олега и Марину. «Интересно, о чём она думает?» — подумал Миша, и на душе стало не по себе. Никто не захотел бы оказаться на её месте. Может, и он не прав, что притащил Таю сюда.

— Тебе здесь не нравится? — спросил Миша, ему так хотелось, чтобы она улыбнулась, как делала это с ним наедине.

— Нормально, — кивнула она и попыталась изобразить улыбку. Он вдруг увидел, что она пьяна от выпитых коктейлей, и от этого стала ещё беззащитнее, а в неярком освещении под глазами выступили круги, лицо осунулось и пожелтело. Казалось, что девушка давно очень устала, а никто не хочет дать ей отдохнуть.

— То, что обо мне говорят — правда, — вдруг сказала она, и Миша замер.

— Что говорят? — спросил он медленно.

— Рассказывают тебе. Что мама продавала меня в детстве мужчинам — это правда, я плохо помню, но это было. У меня, наверное, не может быть детей. Я урод, — голос её сорвался, и слёзы покатились беспрерывным потоком по щекам.

— Глупости, с чего ты взяла? Ты же сама говоришь, что ничего не помнишь.

Она покачала головой и закрыла лицо руками: — Я хочу, чтобы ты знал. Может, ты не захочешь со мной после этого больше дружить.

Миша обнял её за плечи и прижал к своей груди: — Перестань, ты переживаешь из-за тяжёлого детства, но живи сейчас, почему это всё время гложет тебя?

— Не знаю, все ненавидят меня.

— Глупости, я же не ненавижу.

Ваня не отходил весь вечер от Даши, общаясь и с её неугомонной, абсолютно пьяной подругой Мариной. Через пару часов та мирно спала прямо на диване здесь, в гостиной. Перелётный танцевал с захмелевшей, но отказавшейся больше пить, Дашей. Это ему усложняло задачу, но не запрещало её. Он пообещал Дэну, что до конца вечера возьмёт штурмом эту застенчивую, замкнутую «крепость». Тем не менее, от своего плана насчёт Олега не отказался, и следил за весёленьким уже другом, слонявшимся по гостиной и пристававшим с философскими разговорами ко всем, а особенно к Мише. Тот был трезв, как стекло, и охотно общался с Роторовым. К двенадцати девушки — Ольга, Лена и Кристина уехали, так и не дождавшись должного внимания к своим персонам. Дэн с Радой успели отдохнуть в одной из спален и снова вышли к гостям, тем более, назревала необходимость осуществить придуманную Ваней игру.

Наконец, Тая встала с дивана и пошла искать туалет, в то время как Олег с Мишей о чём-то громко разговаривали и спорили. Ваня нашёл взглядом Дэна и кивнул ему и Раде. Игра началась.

Тая вышла в прихожую и медленно пошла вдоль многочисленных дверей, гадая, где же здесь туалет. Терпеть уже не было сил. Завернув за угол, она вышла к кухне-столовой, настолько огромной, что девушка поёжилась, представив, как бы она спала здесь на полу. Столько пространства подавляло и пугало. Слева от кухни был туалет, Слава Богу. Вымыв лицо и руки, она вышла, налетев на грудь высокой, очень красивой девушки. Она видела её в объятиях Дениса.

— Ой, извини, а я сюда же, — улыбнулась мило та.

Когда Тая уже собралась идти назад в гостиную, вдруг почувствовала прижатую к лицу тряпку, резко попыталась вдохнуть, отвести её от себя, но потеряла сознание.

Миша забеспокоился через минут пятнадцать, заметив, что Таи долго нет. Он поднялся, долго ходил по полутёмным углам квартиры, ища туалет, нашёл два. В одном никого не было, в другом кто-то засел. Он подождал под дверью десять минут, но из него выплыла Рада, улыбнулась ему и хотела пройти мимо, когда её остановил вопрос: — А ты не видела Таю? Где она?

Рада недоумённо повернулась к нему.

— Как, ты не знаешь? Я думала, она сказала тебе — она пошла домой. При мне забрала куртку, обулась, попрощалась со мной. Сказала, что ты ещё наверняка хочешь остаться, я её спросила о тебе.

Миша очень удивился такому поведению Таи, но, вспомнив её настроение за весь вечер, подумал, что девушке, в конце концов, надоело здесь.

Позже ушёл и он, хотел попрощаться с Олегом, но Денис сказал, что тот уже пошёл отдыхать. Вани тоже не было, а волосы Дэна были мокрыми, он, наверное, уже успел принять душ.

Рада проводила Мишу до двери и пожелала спокойной ночи. На улице шёл дождь сплошной стеной, и парень вымок до нитки, добежав до дома. Поневоле он переживал за Таю, как же она добралась?

Даша нервничала, видя, что подруга совсем отрубилась. Было уже за полночь, надо срочно идти домой, но ведь не могла же она бросить одну Марину. Сидя возле неё на соседнем коротеньком диванчике, она не представляла, что делать. Хмель почти прошёл, и настроение ухудшалось с каждой секундой.

Ваня отвёл куда-то Олега из гостиной, и его не было минут сорок. Она уже было вздохнула с облегчением, уж очень приставал к ней Перелётный. Никогда даже не смотрел в её сторону, а сегодня делал вид, что с ума по ней сходил. Наверняка здесь был какой-то подвох. Дашу настораживала его настойчивость. Конечно, где-то в глубине души её самолюбие таяло от его комплиментов, восторженных и нежных слов, объятий, ненавязчивых прикосновений.

Всё внутри загоралось опасным огнём, и под воздействием спиртного он чуть было не заворожил её своими глазами, как удав кролика. Она почти забыла обо всём, чему верила до этого вечера, всё показалось таким лёгким — вот оно — удовольствие, стоило только ей намекнуть, и он бы сделал абсолютно всё. И как бы им было хорошо вместе, пусть один вечер, но как же сладко! Он — такой красивый и обаятельный, наверняка умел обращаться с девушками, пусть и не создан для долгих отношений…

Но Даша пришла в себя, стоило ему исчезнуть. Наваждение прошло, и девушке стало страшно, что она могла бы наделать с этим сердцеедом, как бы потом жалела и ненавидела себя. Она не была против секса, но хотела быть уверенной в парне, в его серьёзности. Ошибок в своей жизни она не хотела, боялась, что безответная любовь разрушит душу. Даша ещё никогда не влюблялась, надеясь, что это произойдёт с серьёзным человеком.

— Ты соскучилась по мне? — услышала она тихий приятный голос за спиной и резко обернулась. К лицу близко-близко придвинулся Ваня, часто моргая и щурясь. На его ресницах замерли капли, с длинноватых каштановых волос текла вода. — На улице идёт жуткий дождь, я замёрз.

Он сел рядом с ней, сбросив кожаную куртку на кресло рядом.

— Согреться, что ли? Ты совсем заскучала, Даш? Уже никого, кроме вас нет.

— Нет, я просто не знаю, что делать с Мариной, как привести её в чувство.

Парень наполнил два бокала у стойки коньяком и протянул уверенно ей один.

— Спасибо, я не буду.

— Немножко, тут холод собачий, тебе в твоей шикарной кофточке не холодно? — он хищно улыбнулся, придвинувшись ближе и заглядываясь на полукружия её прекрасной большой груди.

— Прохладно, — неуверенно повела плечами она.

— Тогда пей, а то простынешь. Можно включить сплит, но это бесполезно, не сразу же станет теплее. А с Мариной я тебе помогу, отвезём её домой, пусть чуть-чуть поспит, не так же её везти.

Даша немного расслабилась, вот так легче с ним общаться на расстоянии, когда не постоянно отвечаешь на двусмысленные вопросы и замечания. А по-человечески, просто разговаривать.

Он выпил коньяк и налил себе ещё. Даша подумала, что от него невероятно приятно пахнет какой-то мужской туалетной водой. Каждый раз, когда он садился рядом, её обдавало этим сексуальным, чувственным запахом, и внутри нетерпеливо ёкало.

Она стиснула колени, пугаясь своих ощущений. Казалось, что девушка еле контролирует инстинкты, а считала ведь себя уравновешенной, жившей до этого без глупостей. «Так и будет» — подумала она, стараясь сосредоточится не на том, что его колено в джинсах касалось её ног, а на камине. Он словно бы прочёл Дарьины мысли: — Можно зажечь! Кстати, отличная идея!

Ваня вскочил, взял из маленького ящичка в каминной полке длинные спички и поджёг газ вокруг искусственного полена.

— Олег не будет против? — спросила она. В её бокале всё ещё плескался коньяк, он ей не нравился, но от него действительно становилось теплее. А когда поплыли от пламени волны жара, она поняла, как на самом деле замёрзла в квартире и поёжилась. Ваня тут же подлил ей коньяка, заставил выпить и обнял её с тем, чтобы согреть. Он сам был очень горячий, девушка сразу согрелась и расслабилась, плечи перестало сводить от холода. В голову ударило спиртное с новой удвоенной силой.

Она не знала, как это случилось, но минуту назад они с Ваней просто сидели разговаривали, глядя на огонь, и вот он уже целовал её. Сначала нежно, едва касаясь, потом увеличивая напор, покусывая пухлые губы, сливаясь с языком. Она слышала будто со стороны, как дыхание неконтролируемыми толчками вырывается из лёгких. Так она ещё никогда не целовалась ни с кем, и то, что его руки оказались на талии, потом на груди, бёдрах, было как само собой разумеющееся. Неизвестно, чем бы это закончилось, но тут вдруг зачихала её подруга, и Даша очнулась ото сна. Она вскочила на непослушные ноги, голова превратилась в жидкий огонь.

— Марина? Поехали домой, — затрясла девушка подругу.

Та уже открыла глаза и лежала, приходя в себя.

Ваня холодным взглядом следил за суетой девчонок, его наполняла глухая ярость из-за неконтролируемого желания, возникшего минуту назад. Он чувствовал, что всё бы получилось сегодня с этой глупышкой, если бы не её сука подруга.

— Ваня, ты отвезёшь нас? — искренне спросила Даша, поворачивая к нему своё близорукое лицо. Она так и не надела за весь вечер очки после того, как он высмеял их. Они лежали в сумочке рядом с мобильником и салфетками.

Ваня прекрасно знал, что она толком не видит сейчас его лица, и поэтому не потрудился его оживить улыбкой или нежным взглядом. Ваня Перелётный привык получать всё, что хотел в тот момент, когда хотел, и поэтому сейчас его чётко очерченные губы были сжаты и искривлены в недовольстве, на лбу появилась тёмная складка.

— Да, отвезу, — ответил он, пристально впиваясь взглядом в Дарью, наивную девочку, которую он обязательно получит.

Запах грязного дощатого пола ударил в ноздри, девушка чихнула и приподнялась на руках. Голова раскалывалась, была как в тумане. Ей сначала пришло в голову, что она дома на кухне и забыла расстелить одеяла, но такой грязи у них не было, она постоянно мыла крашеный пол.

Тая попробовала открыть глаза. Темно, только далеко-далеко какой-то неясный свет. Она села и попыталась потрясти головой, чтобы рассеять туман. Только через какое-то время немного прошло это неконтролируемое ощущение пустоты.

Девушка поднялась на ноги, привыкнув уже к темноте. Где она была — непонятно, но над головой почти не видно было потолка, а огромное пространство, заваленное каким-то хламом, подсказывало ей — это не жилое помещение, может быть, производственное. Одежда на ней холодно липла к телу, была абсолютно мокрая, и от этого стало трясти. Она обхватила себя. Куртки не было, только мокрая рубашка, облепившая тело, джинсы, а туфли валялись рядом.

Тае стало страшно. Она стояла и оглядывалась, думая, что последний раз помнит себя у Роторова на квартире. И ещё девушка не знала, звать ли на помощь, или лучше помолчать?

Вдруг недалеко, за какими-то тюками и ящиками послышались жалобные стоны. Кому-то было плохо. Это вряд ли можно было сыграть, поэтому девушка двинулась на звук, осторожно обходя силуэты предметов. Неясный свет лился снаружи из узких окон, расположенных высоко-высоко, должно быть, уличное освещение.

Стонущий лежал на полу и отчаянно матерился. Она узнала Олега и чуть усмехнулась.

— Чьи это шуточки? — зло бормотал он, пытаясь встать, и тут же упал на четвереньки, закричав от боли.

— Что с тобой? — спросила Тая, помогая ему.

— Господи, а ты откуда?

Тая сделала шаг назад, пытаясь помочь и удержать равновесие вместе с Олегом.

— Чьи это шутки — твои? — зло спросил он, дыша ей в лицо парами коньяка.

— Чего? Я не знаю, где мы и что вообще за ерунда!

— Хрень какая-то, — сквозь стиснутые зубы произнёс Олег, держась за ногу.

— Что с ногой?

— А я знаю? Что ты вцепилась в меня, Синёва, отвали.

— Отвали сам, придурок, я хотела помочь, — разозлилась Тая и отошла от него.

Олег затих, покряхтел и достал из кармана джинсов зажигалку. Несколько раз чиркнув ею, он снова загнул трехэтажным матом, пока огонёк не загорелся в его посиневших от холода руках. Направив пламя к правой ноге, он замер, а Тая нервно сглотнула. Светлая брючина была разорвана и вся в крови.

— Твою мать, — заключил Олег.

Тая нагнулась, и, пока он светил, разорвала джинсы до колена. Сбоку на икре алела кровью рваная рана шириной в полсантиметра и длиной около пяти.

— Подожди, надо остановить кровь, — категорично заявила девушка и принялась отрывать от своей рубашки низ вместе с пуговицами. Ткань была мокрой, непослушной, пришлось использовать ключи от квартиры, лежавшие в кармане. Туго перебинтовав Олегу ногу, она поднялась и посмотрела ему в лицо.

— Наверное, надо будет зашивать. Но артерии и вены не повреждены, крови не слишком много.

Он потушил зажигалку и в темноте произнёс после долгого молчания: — Спасибо, Синёва, ты молодец.

— Ага, не ори на меня больше только, когда я хочу помочь.

— Ладно, ладно. Больно, блин.

— Где ты это?

— Да тут, нахлебался грязи на полу, встал и пошёл, зацепил ногой что-то острое, кажется ящик с торчащими из них железками. Где это мы, чьи это шутки? — без всякого перехода возмутился он.

— Не знаю, — Тая передёрнула плечами и стала расстёгивать рубашку. Холод просто душил её, мокрые вещи примерзали к телу. — Ты извини, но я сниму мокрую рубашку, не могу, холодно.

Он не ответил, как будто и не услышал её, включая пламя зажигалки и поднимая руку вверх, чтобы разглядеть пространство вокруг. Он сам тоже был мокрый, но его куртка валялась рядом на полу, а в неё можно было хотя бы завернуться.

Тая посмотрела на неё и промолчала. Не станет она просить Олега Роторова об одолжении. Девушка осталась в одном чёрном лифчике и чёрной нижней майке с тоненькими бретельками. Так было меньше холодно, по крайней мере, от остатков рубашки она стучала зубами.

— Сто процентов эти придурки придумали. А что это шумит? Дождь, что ли?

Тая прислушалась: — Ага, сильный.

— Пошли, поищем выход отсюда.

Он медленно похромал между тюками, сваленными в горы, ящиками и рулонами чего-то.

— Что это за место? — спросил он, оглядываясь.

— Склад, наверное, какой-то.

— Ну, я им устрою, уроды, шуточки, — зло бормотал Олег, прерывисто дыша от холода. — На, подержи, я тоже сниму рубашку, сейчас сдохну от холода.

Он отдал девушке зажигалку, остался с голой грудью и надел на себя свою куртку. Рубашку повесил на один из ящиков и с каменным лицом пошёл дальше.

Тая не заметила его беглого оценивающего взгляда, прошедшегося по маленькой груди девушки, худым ключицам и тонким рукам. Она проглотила ком обиды в очередной раз. С какой стати он бы предлагал ей согреться в своей куртке, её ведь вообще за человека не считали. Она к этому привыкла, но сейчас почему-то стало больно, как будто в первый раз. Может, в этом полумраке, очутившись здесь с ним, помогая с ногой, девушка ожидала от Олега Роторова чего-то другого, что он поведёт себя иначе? Тая горько усмехнулась, дрожа от холода, следуя за парнем к огромным железным воротам — выходу из склада.

Они потоптались возле пятиметровых створок, те были замкнуты снаружи. Олег долго бил в них кулаками и поливал грязью своих друзей, но было слышно только, как струи воды стекают с крыши и бьются об асфальт. Возможно, они уже превращаются в потоки тёмной воды. Такой тёмной и холодной, как ночь. Температура за вечер явно упала, особенно это ощущала Тая, стоя здесь. Зажигалку она спрятала в карман штанов, над дверью горела тусклая контрольная лампочка. Все окна были высоко под потолком и забраны решётками.

Девушка ещё раз огляделась и окончательно пришла к выводу, что это склад какого-то старого завода или фабрики. Здесь были свалены в гигантские кучи тюки обрезков ткани, сопрелые и вонявшие плесенью рулоны этой же ткани, похоже, бязи или ситца. Было ощущение, что здесь это лежит триста лет, такой стоял запах вокруг. А ящики из-под консервных банок или бог знает чего, были далеко не новыми.

Девушка подумала о том, что её день рождения уже, наверное, наступил. Она никогда не любила этот праздник, не считая его таковым. Мать только напивалась в этот день и часто била её за что-нибудь, а дед и не знал, что 30 сентября — её День рождения.

— А, поня-ятно, — протянул Олег, что-то заметив возле двери. Там стояла бутылка коньяка, самодельные сигареты россыпью в аккуратном пакетике и мешок углей для жарки шашлыка или барбекю, не забыли и о бутылке ацетона и спички.

Роторов схватил записку, на которой почерком Вани было выведено: «Отдыхай, разнообразие — это жизнь!»

— Философ грёбанный, — выкинул записку Олег и мрачно посмотрел на Таю, всю посиневшую от холода. Её тёмные глаза сейчас казались чёрными, а взгляд мрачным. — Ладно, не горюй. Перекантуемся ночь, а там они приедут за нами, пошли, запалим костёрчик. Холодно.

Тая понесла вглубь бумажную упаковку с углём.

— А пожар мы не наделаем? Сдохнем здесь, как крысы.

Олег остановился, тревожно глядя на неё.

— А ты соображаешь, не то, что эти дебилы. Выкини тогда это, не умрём. Жалко, света нет.

Но Олег ошибся, Тая заметила у красного пожарного щита большой фонарик с переносным аккумулятором и указала на него. Олег взял его, включил — он отлично освещал путь, рассеивая темноту.

— Лучше, я думаю, не сидеть возле двери, здесь холоднее, — сказала Тая онемевшими губами.

— Ага. Пошли туда, — Роторов указал место с большим количеством тюков с тканью и обрезками. Их были горы, некоторые упакованы, некоторые разорвались и валялись разноцветным ворохом.

— Здесь, наверное, полно крыс.

— Сегодня их тут не будет, мы не дадим, — брезгливо сплюнул молодой человек, охватывая пространство лучом света.

— Если не будет света, они придут, — пожала ледяными плечами девушка.

Олег вскинул на неё лучом и произнёс: — А ты не такая тупая, какой хочешь показаться. В классе никогда не говоришь, не отвечаешь. А тут такие вещи выдаёшь.

— Я ничего супер умного не говорю.

— Просто я от тебя вообще никогда ничего не слышал. Ладно, садись, давай согреемся, а то ещё заболеем.

Он удобно устроился между мягкими тюками, правда, воняло от них старостью и плесенью, но всё лучше, чем лежать на дощатом грязном полу.

Тая села рядом, попытавшись спиной зарыться в лоскуты, так она замёрзла. Её била мелкая дрожь, сейчас неплохо было бы развести костёрчик, но не ценой своей жизни.

— На, погрейся чуть-чуть, — протянул Олег полную бутылку коньяка. Другую откупорил себе. — Ну, всё продумали, сволочи, — усмехнулся он и сделал несколько глотков.

Тая залпом заставила себя выпить пятую часть бутылки. Обжигающая волна опустилась в желудок, но теплее не стало.

Олег пил коньяк, не смакуя, как воду, и пристально смотрел на девушку. А ведь правда, подумал он, никто её толком не знал, не понимал, кто она и чем живёт. А вот осуждать и смеяться — это пожалуйста.

— Куда-нибудь будешь поступать? — спросил он, чтобы начать с ней разговор. Ему скучно было вот так сидеть и молчать. Тем более, как понял за последние полчаса, он сильно заблуждался в том, что знает, кто такая Таисия Синёва.

— Хочу поступить на кулинара-кондитера.

— М-м-м, — кивнул он. — Ты с дедом живёшь?

— Да.

Олегу хорошо было видно девушку при свете фонарика, поставленного рядом и светившего в темноту.

— А ты? — неожиданно спросила она. — Кем хочешь стать?

Он усмехнулся, её вопрос прозвучал по-детски наивно.

— Банкиром. То есть финансистом — специалистом по кредитам или что-то такое. Именно на это и буду учиться.

— Круто, — заключила она и расслабленно улыбнулась ему.

«Ого, — подумал Олег, — да мы совсем опьянеем скоро». Он понял, зачем ребята положили им спиртное и косяки.

— Кстати, хочешь сигарету? — спросил он, пользуясь случаем. — Гулять, так гулять.

— Нет, спасибо, я не курю. Просто посижу, может, согреюсь.

Он заметил, что у неё зуб на зуб не попадал.

— Тогда давай зажигалку, я покурю.

Тая с трудом достала её из мокрых штанов и протянула Олегу.

— Ну и как ты живёшь, Тая? — впервые, не считая того момента, когда он представлял её на квартире всем, Олег назвал девушку по имени. — Расскажи, ты, по ходу, классная девчонка, добрая. И смелая, я таких ещё не встречал.

Он не заметил, как и у него стал заплетаться язык.

— С чего ты взял, Олег? — в ответ ему назвала она его по имени.

— Ну, тут вообще, — он махнул рукой, подыскивая слова. — С ногой мне помогла, всё спокойно, без истерики и паники — молодец!

— Спасибо… на добром слове. А как я живу? Нормально. Правда, не знаю, как дело повернётся, когда дед перестанет быть моим опекуном. А так нормально.

— А что так? Заедает?

— Не то слово. Иногда я и не знаю, переночую дома или на лестнице — Миша знает, видел меня несколько раз.

— Где видел?

— На лестнице. Сижу, твою мать, отдыхаю, — Тая взъерошила волосы, чтобы они быстрее высохли. Холод всё никак не отпускал её, просто она меньше стала замечать его оттого, что пьянела. — Он считает, что я ему жить не даю, гонит меня из дому, я и сижу.

— А потом? Дай угадаю — заходишь, когда он спит? — на её кивок Олег зло хмыкнул. — Вот мудак. А ты в органы опеки пожалуйся.

Тая махнула рукой: — Не хочу, чтобы он меня прибил. Дурной он бывает, а иногда ничего, хожу спокойно по квартире, убираю, есть готовлю — нормально. Даже пеку что-нибудь.

Она глубоко вздохнула, опустив голову на руки, обхватив ими мокрые ноги в джинсах.

— Да уж, ну и житуха у тебя, — протянул Олег. — Слушай, давай я к тебе поближе подсяду, всё теплее будет, куртка моя пригодится обоим.

Она ничего не ответила, недоверчиво глядя на него, нечасто ей предлагали помощь.

— Ты так и не согрелась? — спросил он, обнимая Таины заиндевевшие плечи одной рукой, распахивая куртку и пытаясь укрыть её. Девушка была настолько тоненькой, что они поместились без труда.

Тая не могла больше терпеть этот адский холод, поэтому просто приняла всё, как есть на данный момент. В другой ситуации она никогда бы так не прижалась к Роторову, не доверилась бы ему. А сейчас ей стало тепло, и это главное.

— На, затянись пару раз, станет легче, правда, — протянул он ей сигарету.

Тая неумело взяла её двумя пальцами и закашлялась.

— Ты такая худенькая, это потому, что так живёшь, да? У родного деда, как собачонка.

Она издала непонятный звук-всхлип и засмеялась: — Это точно. Ты бы видел, где я сплю — на кухне между разделочным столом и холодильником. Прямо на полу. Не знаю, зачем это тебе всё говорю, странное место и время — всё странное.

— Да, точно, ты права. Раньше мне было по барабану, кто ты. Но сегодня я захотел как-то узнать тебя, понимаешь? — вдруг проникновенно произнёс он. Именно эти мысли и были у него в голове, только они сейчас очень красиво оформлялись в речь.

— Правда? Хочешь узнать меня? — отрывисто, смело проговорила она. Тая повернула голову налево и посмотрела ему прямо в глаза. Их лица находились настолько близко, что было слышно дыхание друг друга.

— Хочу, очень.

Губы девушки дёрнулись, она отвернулась, пряча слёзы: — Врёшь ты. Зачем я тебе? Тебе просто всё приелось, а я подвернулась. Если бы твои друзья не придумали этой шутки — оставить нас здесь, ничего бы не было.

Олег сильнее прижал её плечи к себе: — Перестань, я серьёзно говорю. Ты интересная девчонка, мне хотелось бы тебя узнать. Просто раньше…

— Раньше ты знал только слухи обо мне, так? Что мама моя продавала меня педофилам. Что издевалась надо мной, и меня лечили психиатры. Это всё правда, Олег. Теперь я тебе интересна?

— Извини, я не хотел, чтобы ты так меня понимала. Твои родители уроды, что ещё скажешь? — его красивое лицо потемнело. — Я другое имел в виду, тебя саму. Кто ты, чем увлекаешься… Ну и всё такое.

Тая растерялась и насторожилась одновременно от его слов. Никто ещё не проявлял к ней такого интереса и открыто не говорил об этом. Наверное, они уже пьяны.

— Ты это имел в виду? А почему же тогда все — и в школе, и везде, только и ненавидят меня. За что? Что я сделала? Что я сделала своей маме, вам, одноклассникам? — голос её затих, и девушка зарыдала.

Олег чувствовал, что она сорвалась, что он присутствует при каком-то важном событии, грязь из души вышла, она очистилась через слёзы. И то, что это произошло перед ним — тоже имело значение. Ему стало не по себе. Тревожно. Ощущение, что его жизнь после этого не будет прежней после этого вечера.

Тая долго плакала, а он гладил её по спине под курткой.

В прошлом месяце отец подарил к восемнадцатилетию Ване «Мазду 6» тёмно-синего цвета. Парень очень гордился машиной, намывал почти каждый день. Денис завидовал ему, Олег тоже. Отцы им сказали, что только к окончанию школы может быть подумают.

На переднем сиденье рядом с Ваней сидела Даша, вся вымокшая, запыхавшаяся. Они только что отвезли Марину домой, проводили до квартиры и вернулись обратно, поймав на себя литров пять воды даже под зонтом.

— Ну что, может, махнём куда-нибудь в кафе, клуб, поехали обратно к Олегу, будем там хозяевами?

Даша покачала головой: — Мне дома и так влетит, очень уж поздно, три часа. Я только из-за Марины осталась.

— А из-за меня?

— Нет, Ваня, в другой раз. Отвези меня домой.

Ваня смотрел перед собой через лобовое стекло на сплошные потоки дождя и начинал злиться.

— Хочешь, я покажу тебе кое-что классное? — вдруг загорелся он и сорвал машину с места.

Даша испугалась не на шутку, его лицо было настолько непроницаемое, что ей показалось — он не слышит её.

Они приехали обратно на квартиру к Олегу, стояли перед подъездом.

— Нет, Ваня, пожалуйста, отвези меня домой, я никуда не пойду.

Он повернулся к ней, восхищённо глядя на мокрые волосы девушки, она сейчас была невероятно сексуальная.

— Ну, давай посидим, послушаем музыку, радио. Тебе что нравится?

Даша замолчала и отвернулась. Выйти из машины ей не хотелось, слишком сильный был дождь. Ваня включил ночную программу радио.

— Я люблю немного того, немного этого. А ты?

Даша нахмурилась, сжав пальцами сумочку: — Вань, я прошу тебя, поехали. Уже поздно.

— Ночь ещё вся впереди, девчонка, — усмехнулся он, подмигивая ей.

Она покачала головой, а он вплотную приблизил своё лицо: — А целовалась ты сладко, мне понравилось. А тебе?

Девушка оттолкнула его: — Для тебя что, всё начинается и заканчивается не выше пояса? Только секс и секс?

— И ещё, ещё секса! — выкрикнул он. — Разреши мне, я покажу это тебе!

— Для меня не всё так примитивно, я хочу хотя бы узнать человека, а тебя я не знаю. И ты меня не знаешь, но тебе, похоже, всё равно.

— С чего это ты взяла, что я тебя не знаю? — вдруг зло усмехнулся он. — Да таких сучек полно. Сначала дразнят, а потом корчат из себя невинность.

Даша попыталась отодвинуться подальше от Вани к двери, ей вдруг стало страшно от интонаций его голоса и выражения лица. Без очков она плохо видела, и тут же полезла за ними в сумочку, чтобы видеть мир чётче.

— Я тебя не дразнила, — сказала она, цепляя очки на нос. — Ты поцеловал меня, вот и всё.

Ваня жёстко улыбался: — Если я сейчас тебя трахну, мне ничего не будет, спорим?

Она покачала головой, спокойно говоря: — Не надо, просто отвези меня домой, и всё.

Он облизнул губы и, достав сигарету, закурил. Даша незаметно положила руку на ручку двери, чтобы быстро открыть её при необходимости. Салон наполнил какой-то едкий дым не обычного табака, и она закашлялась.

Ваня засмеялся: — Что, не пробовала? Ничего, со мной всё попробуешь. Я хочу, чтобы ты была моей девушкой.

Дарья молчала, судорожно сглатывая слюну от страха.

— Ты согласна? Только учти — всё это очень серьёзно. Ты официально будешь моей девушкой, будешь со мной везде и всегда. Тогда ты меня достаточно узнаешь?

— Но зачем? Тебе не хватает девушек, которые согласны на всё? Зачем я тебе?

— Я хочу тебя. Ты понравилась мне, но насиловать я не хочу. Хочу, чтобы ты захотела меня тоже.

— Ты думаешь, я отдамся тебе, если буду знать, что встречаешься ты со мной ради того, чтобы переспать?

— Когда-нибудь это произойдёт, вот увидишь.

— Но тогда же всё между нами и закончится?

Он пожал плечами и улыбнулся: — Кто знает?

— Я не согласна, я не буду с тобой встречаться.

Ваня мгновенно выбросил обе руки, схватил её и крепко прижал к себе. Его рот оказался возле уха девушки, прикрытого волосами: — Тогда я возьму всё равно то, что хочу, и никто тебе не поможет, никто не узнает. Ты будешь моя, а ответственности никакой я не понесу. Я всё сделаю, чтобы это не было насилием. Или чтобы не было улик.

— Убьёшь меня? — дрожала Даша и плакала.

— Нет. Зачем? Псих я что ли? Давай, соглашайся, иначе узнаешь, как это я проверну.

— Я согласна, — выдавила она. — Я буду с тобой встречаться.

Он отпустил её, чмокнув в мочку уха: — Отлично, завтра утром я заеду за тобой в школу. Завтра я поеду на машине специально для тебя.

— Они просто… просто всегда нужен козёл отпущения, а тебя они не знают, — мямлил Олег, чтобы успокоить её. — Ну, хочешь, я буду опекать тебя, никто не будет тебя больше обижать. Никто не посмеет посмотреть в твою сторону косо. Хочешь?

Тая рассмеялась сквозь слёзы, затянувшись ещё дурманящим дымом.

— Может, ты предложишь мне быть твоей девушкой?

Он поднял её подбородок ладонью и долго смотрел в тёмные, загадочные глаза, такие лучистые от слёз и накопившегося горя в них. На губах застыли усмешка и вызов.

— А ты этого хочешь? Не боишься? — низким голосом спросил он.

Тая запрокинула голову. Его тёплые руки всё ещё дотрагивались до подбородка, потом стали нежно гладить и ласкать.

— С чего бы это мне бояться? Да ладно, брось, я пошутила, а то ты сейчас испугаешься и убежишь от меня, — Тая ощущала в себе невероятный прилив смелости и силы, взявшейся неизвестно откуда. Она делала вид, что не замечала, как ладонь Олега опустилась ей на шею и стала гладить там. Жар во всём теле поднялся от этих прикосновений до самой высокой отметки.

— Не убегу, знаешь, мне пришла в голову прекрасная идея, — он наклонился и поцеловал её в шею.

Девушку затрясло от сильных, подхлёстываемых коньяком и сигаретами, эмоций.

— Если честно, то я думаю, тебе будет противно, — пробормотала она.

Он добрался до выреза майки на груди и остановился, подняв голову.

— Почему это? — его глаза были теперь далеко не синими, они напоминали слюду.

— У меня нехорошее прошлое, называя меня шлюхой, все, в общем-то, правы, — она с трудом выговаривала длинные слова, голова совсем перестала слушаться, захотелось хоть раз в жизни не думать о прошлом. Только о сиюминутных желаниях.

— Глупая, расслабься, — прошёптал он, обеими горячими ладонями поднимая влажную майку девушки.

Скоро он снял и её бельё, обнажив маленькие, острые груди. Положив Таю на свою куртку, Олег накрыл девушку своим телом и целовал нежный рот, острые ключицы, груди, согревая своим дыханием.

— Не холодно? — тихо спросил он.

— Нет, даже жарко, — прошептала она. — Господи, что же я делаю, ты же завтра и не вспомнишь об этом, — с тревогой в голосе произнесла она, но никаких попыток остановить его не сделала.

— Зря ты так, Тая, я совсем не пьян, — прямо в рот произнёс ей Олег.

Она засмеялась тихим, игривым смехом. Ещё буквально вчера он бы не поверил, что эта девушка так умеет смеяться. Она и сама слышала свой смех, думая, что он чужой.

Стянув с неё мокрые джинсы и трусики, Олег использовал всё своё умение в прикосновениях и ласках, чтобы заставить Таю расслабиться и получить острое удовольствие. Она была зажата и напряжена, он понимал, что ей нелегко. Но когда дело дошло до главного, он встретил со стороны её тела большое сопротивление. Тая выгнулась, попыталась оттолкнуть его и заплакала: — Больно, пожалуйста, не надо.

Олег надавил своей тяжестью сильнее, и некоторое время лежал на девушке, давая себе и ей передышку.

— Что ты там говорила за чушь о педофилах? Я у тебя первый! Еле прорвался, — сказал весело он, поднявшись на локтях.

Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, наполненными болью и страхом.

— Я не знаю, Олег, мне больше не хочется, мне больно.

— Потерпи, Таечка, милая. Я сейчас не смогу уйти, ты же знаешь, — нежно прошептал ей в ухо он и стал двигаться. Дыхание его было тяжёлое, потом сделалось частым.

Тая чувствовала сейчас невероятную тягу к этому внимательному, чуткому парню. Он оказался такой же, как она — один на людях и другой в душе. Его прикосновения, такие ласковые, будили что-то новое внутри, чего никогда раньше не было. Но после хриплого полувздоха Олег скатился с неё и ничего не сказал, хотя девушка ждала.

Когда парень пришёл в себя, сел рядом и рассеянно подумал о том, что с собой не было резинки. Но сейчас его это не заботило, голова была абсолютно пустая. Найдя початую бутылку коньяка, стоявшую рядом с фонариком, он сделал пару глотков.

Тая завернулась в его куртку и стеклянными глазами смотрела на луч света, на профиль отвернувшегося Олега. Голова кружилась, а реальность надавила. Быть может, та близость ей показалась, и Олег вовсе не такой, каким она его придумала? Ей не хотелось думать о том, что здесь произошло, хотелось сразу же забыть, чтобы потом не было очень больно, когда вечер кончится, наступит утро, и Олег Роторов превратится снова в себя самого, не обращая внимания на какую-то Таю Синёву.

— Так как это получилось, Тая? Ты соврала мне про детство? — спросил он. — Думала, я так с девочкой не свяжусь?

— Нет, просто я заставила себя забыть те мерзкие вещи, которые делали со мной. Может, там меня и не тронули. Потом маму лишили родительских прав. Я это всё не помню. — Девушка закрыла ладонями лицо.

Олег наклонился и поцеловал её в мокрый от слёз нос: — Не плачь, это нормально — терять девственность. Все её теряют.

Она села, горько сложив губы: — Тебе лучше знать, — язвительно произнесла она, надевая майку. — Бедные, наверное, девушки, что связались с тобой.

— Эй, может, ты выпьешь немного? Ты мне больше нравилась чуть под градусом.

— Спасибо, мне всё ясно, — яростно бросила она. — Ты привык использовать людей так, как тебе надо. Я дурочка, что позволила тебе…

— Подожди, подожди, тебе разве было плохо в первой части действия? Значит, я плохо разбираюсь в женских оргазмах, — усмехнулся он.

Тая вскочила, подавила в горле булькающие слёзы и на нетвёрдых ногах бросилась в темноту, зажимая рот ладонью.

— Тая, подожди, ну прости, я не хотел обидеть, я пошутил, — кричал Олег, натягивая сырые штаны.

Схватив фонарик, он пошёл её искать, матерившись по дороге и хромая. Склад был огромным и тёмным, а ещё холодным. Он подумал, что она в одной майке заболеет. Ещё пару часов назад Тая была ему абсолютно безразлична, и замёрзнет она или нет — тем более. Но сейчас его вдруг стало волновать всё, что касалось её.

— Тая, выходи. Не дури, тут полно крыс, они кусаются вообще-то. Иди сюда, замёрзнешь. Ну, что ты так всё воспринимаешь, я пошутил! У меня такие глупые шутки.

Вокруг стояла такая плотная тишина, будто и не было никогда никакой Таи, а она ему только привиделась. Олег поёжился и стал дальше говорить хоть что-нибудь, лишь бы не думать о том, что он здесь один.

03

Олег осветил железную лестницу, прикреплённую прямо к стене, уходящую к потолку. Посмотрев наверх, у него сильно закружилась голова и затошнило. Старый кран, которым, вероятно, передвигали эти тюки или что-то ещё, находился под потолком, а рядом с ним специально сделанная платформа из тонких металлических трубок для его обслуживания, к которой и шла лестница.

Тая залезла на эту платформу, забралась на кран и собиралась пройти по одному из его крыльев, расставив руки в разные стороны для равновесия. Отсюда было слышно, как она плачет навзрыд. Шаг у неё был несмелый, стакан коньяка и сигарета травы не могли дать ей твёрдости.

Олег похолодел. Она же разобьётся!

— Ты с ума сошла? Тая, пожалуйста, спускайся, я обещаю, всё будет хорошо. Ну, хочешь, мы будем встречаться. Всё нормально будет.

— Я не хочу с твоей стороны жертв, — выдавила из себя она. — С самого начала так было бы всем проще — избавиться от меня. Ну, скажи, Олег, ведь это правда, — её голос осип от надрывных рыданий. — Моя мама, потом дедушка. Теперь ты думаешь, что за меня в ответе. Нет, Олег, я, только я за себя в ответе.

Тая ступила на узкий рукав старого крана, далеко-далеко внизу на неё смотрел парень, и стала невыносимо кружиться голова. Она сделал два шага, не слыша, что он говорит, и потеряла равновесие, упав на рукав и больно ударившись локтем, схватилась судорожно руками, одна нога повисла в воздухе на высоте тридцати метров от бетонного пола, заваленного ящиками и тюками с лоскутами.

Тая прижалась щекой к ржавой поверхности, пытаясь полностью лечь на рукав крана. Всё-таки страшно умирать. Как же страшно! Значит, не судьба, раз сразу не упала вниз.

Восстановив равновесие, она лежала на рукаве, приходя в себя от бешеного головокружения. Сзади тут же услышала стук о металл, повернула чуть голову и увидела Олега. Он забрался на кран и собирался идти к ней. Глаза его были решительные и испуганные. Впервые за неё кто-то так отчаянно переживал. Где-то в глубине души стало приятно.

— Всё нормально, — твёрдо сказала девушка. Хмель от безумного ужаса в момент падения разом прошёл.

Олег помог ей слезть, поддерживая её, и слова не сказал, пока не очутились на твёрдой земле.

— Ну, ты и даёшь. Ты часто свои проблемы решаешь суицидом?

Она стояла перед ним, опустив голову.

— Нет. Просто у меня сегодня день рождения.

Олег онемел, потом подошёл к ней ближе, снял с себя куртку и, надев на её холодные плечи, обнял.

— Поздравляю с днём рождения, — он наклонился и прикоснулся к её губам своими. У неё были сильно солёные от слёз. — Я не сердцеед, это у нас Ваня этим страдает, гонится за количеством, а не за качеством. Ты думала обо мне, что я такой?

— Ты же ведь тоже думал, что я ограниченная психопатка.

Она подняла голову выше и взглянула в глаза Олега. — И сейчас так думаешь?

Он улыбнулся: — Нет, просто у тебя сегодня день рождения.

Тая в ответ тоже улыбнулась. Он взял снова в руки фонарик, и они медленно побрели через склад к тому месту, где сидели раньше.

На часах было около четырёх утра.

Тая крепко спала, прижавшись спиной к Олегу, а он просто лежал с закрытыми глазами и думал о прошедшей ночи. Как всё странно, он совсем, получается, ничего не знает о людях, его окружающих. Ведь действительно, если бы они с Таей не оказались в закрытом пространстве на долгое время, ничего друг о друге не знали бы.

Но с прошлого вечера мир изменился. И сама гнетущая обстановка, и рана на ноге, и спиртное — всё сблизило его с этой странной, необыкновенной девушкой. Ему казалось, что он только приоткрыл завесу её души, по-прежнему ничего не зная. Неужели настанет утро, они разъедутся по домам и всё будет по-прежнему? Захочет ли она общаться с ним, что скажут его друзья, родители — всё это важно… Или нет?

Девушка во сне всхлипнула и снова затихла.

Олег ждал, что какое-нибудь решение придёт к нему в голову, но с наступлением утра он запутывался ещё больше. Его семья и друзья будто выступали из темноты, хмель проходил, а реальность менялась на глазах. Его имидж и статус до этого ни разу не хромали, он соответствовал им, а теперь ему вдруг стало наплевать на это. За один вечер.

Около шести утра он услышал металлический стук возле ворот, их отпёрли, и по деревянному полу застучали широкие каблуки модельных мужских туфель. Его шли забирать закадычные друзья.

Олег был неразлучен с ними с первого класса, их семьи тесно общались и родители дружили между собой. Мать Вани была главным директором фирмы, занимающейся широкоформатной печатью, отчим её зам, а отец жил в Москве, имел свою семью и редко видел своего старшего сына. Отец Дениса воспитывал его сам с десяти лет, мать уехала отдыхать в Турцию, да так там и осталась с молодым турком, вышла замуж и жила в каком-то клоповнике. А отец, между прочим, имел несколько небольших музыкальных магазинов по всему Ростову и планировал расширяться.

Олег осторожно встал, легонько потряс Таю, чтобы она проснулась. Девушка открыла воспалённые глаза и села, повесив голову. В помещении склада стало ещё холоднее, в воздухе были видны белые облака дыхания.

Олег накинул ей на плечи куртку, заставил молча надеть, а сам оставался в одних джинсах, немного просохших на нём. Девушка всё ещё не могла поднять голову, на щеках появился тёмный румянец, дыхание сделалось тяжёлым

Роторов спрыгнул с тюков, на которых они лежали, и вышел навстречу друзьям.

Ваня, одетый в тёмные льняные брюки, тонкий пуловер зелёного цвета и короткую куртку с капюшоном, широко улыбался.

— Олег, ты классно провёл время? Как Синёва, не сильно упрямилась?

Денис молчал, видя абсолютно холодное выражение в глазах друга, а значит, их шутка ему не очень-то понравилась.

— Да, классно, — кивнул Олег и, подойдя к Ване совершенно спокойно, размахнулся и ударил его в челюсть. Тот полетел на грязный дощатый пол.

— Эй, — кинулся их разнимать Денис, хотя было поздно. Ваня не собирался давать сдачи, а вытаращенными глазами смотрел на друга. Потом он перевёл взгляд куда-то за спину Олегу. Появилась Тая в куртке Олега с мрачным недоверчивым взглядом.

— Вы чего, это же была шутка, — недоумевал Ваня. — Вам же кайфово тут было?

— Прежде чем так шутить, сначала посиди здесь сам, — зло произнёс Олег.

Ваня отряхнулся и повернул голову к Тае: — Ну а ты, не свела моего друга с ума своей красотой? — он усмехнулся и тут же чуть не получил ещё один удар от Олега, но того удержал Денис.

— Ты придурок, — сказал Дэн Ване. — Не видишь, он разозлился на тебя? Ему не понравилась наша шутка. Заткнись на время, ладно?

Ваня зло сжал губы и почти выплюнул: — Если вам, правда, хочется отсюда выбраться, пошли к моей тачке, или вы остаётесь?

Олег уже шёл впереди всех, и даже его походка была нервной и напряжённой. Тая молчала, кутаясь в куртку.

Они вышли из склада, и сначала сильно зажмурились от света дня, хотя и было пасмурно и серо. Солнца сегодня не намечалось. Дождь пока прекратился, и сильная влажность в воздухе мешала дышать. Огромные лужи были повсюду.

Машина Перелётного стояла за металлическим забором. Идя к ней через засыпанный галькой двор, приходилось перескакивать озёра воды или идти прямо по ним.

Пока они добрались до машины, Олег дважды набрал в туфли из лужи. Тая хлюпала водой тоже, её туфли набухли и грозили развалиться прямо на ногах.

Ваня порывисто вырулил на асфальт, и стало ясно, что они где-то в промзоне на Западном.

Олег взглянул на молчаливую Таю и заметил, что теперь всё её лицо стало красным. «У неё жар» — понял он, видя, как девушка вцепилась в полы его куртки и остановившимся взглядом смотрит за окно.

— Сейчас завезём домой Таю, потом меня, — категорично заявил Олег и повернулся к девушке, взяв её за холодную, несмотря на жар, ладонь. — Где ты живёшь?

Ваня и Денис многозначительно переглянулись.

— Космонавтов 34\3, там же и Миша, — вяло сказала она. — Это недалеко от «Пеликана».

Когда они нашли этот дом, Олег пошёл её проводить, она остановилась перед дверью тамбура и повернулась к нему, не поднимая головы. Сняла с себя его куртку, и протянув, сказала: — На, спасибо, всё равно дальше в ней нельзя.

— Всё будет нормально? Дед не прибьёт тебя?

Она пожала одним плечом даже как будто безразлично. — Не знаю. Посмотрим.

— Какая у тебя квартира?

— Зачем тебе? — наконец подняла она глаза. Тревога появилась во взгляде.

— А телефон? — настаивал он.

— Его нет. Я скорую вызываю от соседей, если деду надо.

Олег с беспокойством смотрел в её тёмные красивые глаза, у него было чувство, что она уходит навсегда, а он так и не сказал ей главного, не узнал её.

— Скажи номер квартиры, я вечером приду узнать, как ты.

Она покачала головой и грустно улыбнулась: — Тогда дедушка точно прибьёт меня.

— Ну, может, встретимся часов в восемь? Я приду сюда.

Она снова пожала плечом: — Приходи, только я знаю, что ты не придёшь.

Олег от неожиданности моргнул, он не привык, что ему так открыто и серьёзно не доверяли.

— Ты не права, — серьёзно, медленно произнёс он. — Я приду.

Она кивнула и скрылась за дверью тамбура, открыв его ключом.

Олег спустился вниз и сел в машину, надев на голое тело куртку.

— Ты что, любовное свидание ей назначал? Синёвой? — злился Ваня. Его раздражало, что они долго ждали под подъездом Олега.

— Не твоё дело, вези домой.

— Ох-хренеть. Роторов с Синёвой ведёт беседы в вонючем подъезде.

Денис повернулся с переднего сиденья к Олегу и спросил: — Что это с тобой? Она же самая последняя девчонка, что она с тобой сделала?

— Ничего, я немного узнал её, она нормальная. Лучше многих, с которыми вы общаетесь.

— А вы — не общаетесь? — съязвил Ваня, стреляя гневно глазами в зеркало заднего вида.

— Да тошнит уже от твоих девок, парней в папиных машинах и всего остального.

Ваня сильно сжал зубы, чтобы справиться со злобой. Конечно, про машины это был камень в его огород.

— Ну и нормально, общайся с Синёвой, — выплюнул он Олегу.

— Отлично, с ней намного интереснее, ей не приходят в голову такие тупые шутки, вроде вчерашней.

Ваня резко затормозил возле дома Олега и единственного подъезда в нём.

— А что же ей приходит в голову? Она классно с тобой трахнулась? Ты аж разомлел? Может, и мне попробовать, что же там такого особенного, что ты друзей посылаешь?

Олег выскочил из машины, открыл дверцу водителя и врезал со всей силы в глаз Ване. Тот в свою очередь успел достать скулу друга. Денис пытался со своего места разнять парней, но пока не оббежал машину снаружи и не оттащил Олега, ничего не вышло. Они что-то обидное и оскорбительное кричали друг другу, потом Олег развернулся и пошёл домой.

У Вани совсем заплыл глаз, и он не поехал за Дашей, а потом в школу. Первое действие в игру «Моя девушка» провалилось.

Олег к вечеру извёлся от странных, назойливых мыслей, которые раньше не возникали. Ни разу в жизни он так не переживал ни за одну девушку. Да ни о ком он так не думал долго и мучительно. Он пытался смотреть телевизор, спать, ведь всю ночь и глаз не сомкнул — ничего не мог делать. Время текло невероятно медленно.

Дома он был один, звонил отец, говорил, что они с матерью приедут через неделю. Олег и не слушал предка, пытаясь поскорее закончить разговор. Наконец, не выдержав, он взял ключи и выскочил из квартиры, надевая на ходу тёплую куртку, на улице сильно похолодало.

Зайдя в длинный магазин подарков, он растерялся. Что можно было купить такой девушке, как Тая, ведь ничего он о ней не знает, даже после того, как был близок с ней. И так было со многими — они не интересовали его, как люди.

Олег медленно пошёл вдоль стеклянных витрин, в глаза бросилось золото. Ну, только не это, она не поймёт, это точно. Проходив битый час, он так ничего и не купил, только окончательно запутавшись. Наконец, вернувшись в отдел ювелирных украшений, он тяжело вздохнул.

— У вас есть серебро? — спросил он у молодой продавщицы.

Её подъезд совершенно не манил к себе — мрачный, грязный, сильно пахнущий старым мусоропроводом и фекалиями. Как люди вообще здесь спокойно проходили мимо в свои квартиры? Неужели как-то нельзя было следить за своим же жильём? Об этом думал Олег, поморщившись, зайдя на тёмную лестницу чуть ли не на ощупь. Походив возле её тамбура, он достал мобильный телефон и стал куда-то звонить.

Миша возвращался из школы поздно, часа в три. Таи сегодня не было на занятиях, и он, конечно, невольно запереживал, добралась ли она вообще домой после вчерашнего. Увидев её на холодной лестнице, положившую голову на колени, в тёплой куртке, шапке и старых джинсах, он сначала вздохнул с облегчением, а потом насторожился. Она совсем не реагировала на его голос, так и сидела в одной позе. Растолкав её, он увидел насквозь больные глаза, ощутил, что девушку бьёт жар. Заведя к себе в квартиру, он вызвал скорую. Через сорок минут бригада приехала, врач сказала, что красное горло, сделала жаропонижающий укол и уехала.

Тая сильно простудилась, наверняка потому, что вчера попала под дождь. С Мишей она по-прежнему не разговаривала.

Он напоил её чаем, укрыл, и она заснула.

В пять стал отчаянно звонить его мобильный. Миша схватил его и очень удивился, когда услышал голос Олега. Тот спрашивал о Тае, говорил, что стоит здесь, под дверью.

— Привет, проходи. А как ты догадался, что она у меня? — спросил Миша, закрывая дверь тамбура за Олегом.

— Случайно. Вспомнил, что она говорила, будто ты знаешь, как она живёт, а её-то квартиры я не знаю. Решил позвонить тебе. А что с ней?

— Она простудилась, общее переохлаждение. Ангина. Ей сделали укол, она сейчас спит.

Олег, зайдя в квартиру Миши, огляделся и понял, что от входа можно увидеть все апартаменты. Раньше он никогда не бывал в таких квартирах, и всегда представлял себе что-то абстрактное. Вот и увидел нищету, познакомился с ней очень близко.

На миг возник мимолётный неприятный вопрос внутри — что я здесь делаю?

Тая лежала на Мишином малогабаритном диване, забывшись тяжёлым сном. Олег вкратце рассказал их вчерашние приключения, опустив, что спиртное и сигареты толкнули их друг к другу, как животных. Миша и Олег сидели на крохотной кухне, шириной метра два, и тихо разговаривали, чтобы не мешать Тае.

Миша никак не мог понять, почему Олег так переживает из-за девушки. Когда они с Таей вчера пришли к нему, не было похоже, что он интересуется ею. Роторов вытянул ноги на голом линолеуме и достал ими до газовой плиты в противоположном конце кухни.

Миша сидел молча и вдруг подпрыгнул на месте: — Чёрт, моя мать должна к шести прийти, сегодня она раньше, у меня день рождения.

Олег удивлённо уставился на него: — У тебя тоже?

— Ага, — кивнул Миша, невольно отмечая про себя это «тоже». Значит, Роторов близко вчера познакомился с Таей, раз она сказала ему про день рождения.

— У всех тридцатого, что ли, — пробурчал Олег, вставая. — Тогда надо Таю либо отвести домой, либо… я заберу к себе, у меня родаков неделю не будет.

Миша колебался, но он же всё равно не мог оставить девушку хотя бы до вечера, должны были к семи прийти гости пить чай — его крёстные и мамин брат с женой.

— Ладно, надо разбудить её.

Олег кивнул, доставая мобильник: — А я вызову такси. Ты скажешь деду, что она в больнице?

— Скажу, а то он ещё ментам станет звонить, — кивнул Миша. — Правда, я не знаю, поверит ли он мне. Он очень невысокого мнения о Тае.

Олег разговаривал по телефону и, услышав последнюю фразу, мрачно усмехнулся.

Даша весь день была, как на иголках, по школьным коридорам высматривая Ваню, и вообще боясь выйти из класса. Его слова вечером ей показались бравадой, но, обдумав их ночью, она не на шутку испугалась. А вдруг он сделает так, как говорит?

Марина пришла бодрая и свежая, как ни странно. Даже что-то отвечала на литературе. Даша сначала хотела не говорить подруге ничего, а потом не выдержала, взяла и выложила. Та внимательно слушала, и если бы Даша немного дольше знала Марину Водянскую, догадалась бы, что сейчас та испытывала один из острых приступов зависти.

— Он пьяный был, забудь. Всё это ерунда, я не верю. Перелётный никогда не будет ни с кем встречаться долго. Расслабься, это враньё, — она говорила настолько уверенно, примешивая в речь смешки и обидные Даше взгляды. В глазах подруги можно было прочесть, что такая, как Даша не могла привлечь внимание Вани Перелётного.

— Ты не поняла, — разозлилась она. — Он просто хотел со мной переспать, а когда у него не вышло, он придумал эту дурацкую игру.

— Ну и чего ты не далась ему? Такой парень классный, для кого ты себя бережёшь? Для принца? Да Ваня и есть принц, он всё сделает, как надо, ты об этом вечере никогда не забудешь. Даже когда выйдешь замуж и нарожаешь детей. Зачем отказываться от ярких воспоминаний, вот дурочка! — пожала плечами Марина в конце тирады.

— Ты с ума сошла? Я не знаю его, я ж не проститутка, чтобы предлагать себя.

Марина и вовсе обозлилась: — Ну, тогда жди суженого. А потом поймёшь, что я оказалась права. С твоим суженым явно и вспомнить будет нечего.

С этими словами девушка соскочила с подоконника, где они сидели и болтали, одним движением поправила короткую юбку, и пошла вдоль многочисленных дверей в класс. Большая перемена заканчивалась.

Даша испытывала смешанные чувства. Ей так не хотелось, чтобы Марина была права, так не хотелось ошибиться, но в любом случае, она не собиралась никому отдаваться только по той причине, что пора. Неужели в мире не осталось чистой любви, не замешанной обязательно на сексе, или пусть и секс, но ведь не только он есть. Разве он главный? Любовь — это нечто большее, когда хочется стать частью другого человека. Так себе представляла главное человеческое чувство Дарья Погелова.

Олег раньше никак любовь не представлял, а сейчас, сидя на постели возле спящей Таи, затруднился бы ответить на такой вопрос. У него возникла странная сильная потребность в этой девушке, в детстве так дети отчаянно хотят только такую игрушку, и больше никакую.

Она пришла в себя уже после девяти, отчаянно дрожа из-за промокших вещей. Олег принёс ей материн белый толстый халат, и девушка в него переоделась. Он стал перестилать постель. Наконец, Тая вздохнула и спросила: — Почему я у тебя?

Она оглядывала тёмно зелёные шторы, комбинированную мебель из дерева, покрашенного в чёрный и нежно-салатный цвет. Зелёная была также люстра в готическом стиле под высоким потолком. Никаких постеров, которые можно было бы увидеть в любой другой комнате подростка и юноши. Всё строго и стильно, продуманно до мелочей. Кровать была широкая, стояла она в углу, и была так спроектирована изначально. Подушки и покрывало, которым была застелена постель, были салатных и чёрных тонов.

Вдоль противоположной стены стоял длинный шкаф для одежды и полки с книгами, безделушками, дисками, там же был вмонтирован и компьютерный стол. Телевизор висел под потолком напротив постели.

Девушка ещё не успела разглядеть как следует его комнату, а Олег ответил: — Я так понял, больше тебе некуда пойти. А у меня родителей нет дома. У Михи сегодня гости. Будь как дома, ты мне не помешаешь.

Она странно посмотрела на него.

— Можно мне в душ? — робко спросила девушка.

Он был совершенно серьёзен, поэтому она и не побоялась спросить это.

— Конечно, вот полотенца.

Он провёл девушку рядом с его комнатой в ванную и вернулся обратно перестилать постель.

Девушка вышла уже с сухими волосами, просушив их феном. Было видно, что её стрижка уже сильно отросла и требовала вмешательства парикмахера.

В комнате Олега не было, и Тая вновь легла на постель прямо в халате. Сильно хотелось пить, а сил не было пойти и разыскать Роторова. Но появился он вдруг сам, неся на подносе блюдо с тортом и чашки с чаем.

— Сегодня же твой день рождения, давай чайку попьём, — мягко улыбнулся он, не видя выражения Таиного лица.

Она с тревогой и недоверием смотрела на фарфоровые чашки и оранжевый яркий торт.

— Зачем это, Роторов? — отрывисто произнесла она. — Не надо ничего. Я и так ночую у тебя, как бомж, тебе приспичило поиграть в заботливого паренька?

Олег упрямо сжал челюсти, его глаза мгновенно остыли.

— Слушай, не бузи. Я для тебя старался. Твой дед уже поздравил тебя, я хотел впечатление исправить. Так чай будешь?

Он поставил поднос прямо на кровать рядом с ней, расплескав в кружках чай.

Она смотрела на него, как на яд.

— Я хочу пить, спасибо, — буркнула Тая и взяла белую кружку с голубыми нежными цветочками.

Олег пристально следил за ней, полез в карман и достал подарок, который так долго выбирал.

— Это тоже тебе от меня. Поздравляю, — парень протянул цепочку с небольшим кулоном в виде весов — её знака зодиака. Всё было красиво и изящно, и невероятно дорого.

Тая застыла с кружкой в руке, с минуту смотрела на подарок и не знала, как ей реагировать. Никто никогда не дарил ей ничего, кроме криков злобы и толчков в спину. Она была явно нежеланным ребёнком.

— Олег, — медленно произнесла она, и вдруг почувствовала, как быстро устала. Сейчас легла бы и отрубилась. — Ты не смеёшься надо мной?

Он продолжал держать на вытянутой руке цепочку: — Помочь?

Она сглотнула и ничего не ответила, когда он наклонился, не дожидаясь её согласия, и стал застёгивать цепочку у нее на спине

Квадратный медальон нежно поблёскивал на халате, девушка смотрела на него во все глаза.

— Ты решил откупиться этим от меня? Роторов, я не собираюсь на тебя заявлять, всё забыто.

— Слушай, перестань, а? Мне, может, тоже нелегко первый раз подарок девушке дарить? — разозлился он, и Тая прочла в его глазах столько искренности, что поверила ему.

Она была, как маленький зверёк, живущий за счёт интуиции, и всегда полагалась только на неё, потому что раньше многие пытались обидеть или съесть.

— Извини, я просто никак не пойму, что с тобой случилось. С чего это ты стал такой заботливый и внимательный? Я сама прошлой ночью согласилась… Не хочу, чтобы ты испытывал чувство вины.

— Не испытываю я чувство вины, это вообще не про меня, чтобы ты знала. Просто я так хочу — подарить подарок, помочь, потому что у тебя дед придурок. Это что, ненормально?

— Ты не похож был раньше на гуманиста, Роторов. Когда все смеялись и унижали меня, ты был на их стороне. Никогда не вмешивался. Моя хата с краю, ничего не знаю.

Олег сел на кресло за компьютерным столом, развернув его к Тае.

— Да, но я не знал тебя. А вчера узнал, или хотя бы немного узнал. И хочу узнать больше.

Она молчала, обдумывая его слова. Взглянув на торт, девушка отрезала себе и ему кусочек, протянула на тарелочке. Это был акт примирения, и Олег немного расслабился. Тая поверила ему, а он догадывался, что это происходило далеко не со всеми.

04

Ваня через несколько дней пошёл в школу, когда синяк уже пожелтел. Отловив на большой перемене Дашу, когда она выходила из женского туалета вместе с Мариной, он с кривой усмешкой взял её за локоть и отвёл к окну.

— Привет, заждалась? Помнишь наш уговор?

Девушка смущённо заморгала за своими очками с толстыми линзами. Сегодня она была не накрашена, а это минус, лицо становилось совсем бледным.

— Если честно, я подумала, что ты пошутил, — предположила девушка, выкручивая медленно свою руку из его сильных пальцев.

Ваня низко наклонился, будто пытался разглядеть цвет веснушек Даши.

— Нет, ты что, солнышко, я с девушками не шучу. А с тобой особенно.

— Почему? — по инерции пискнула Даша, чтобы окончательно не запаниковать. Она уже успела убедить себя в том, что Перелётный и не вспомнит о той чуши, которую придумал в ночь с 29 на 30 сентября.

— Ты моя девушка, ты забыла? Сегодня после школы ждёшь меня возле моей машины, поедем кататься.

— Я не могу. Я забираю сестру из детского сада и веду домой.

Ваня пристально посмотрел на неё: — Я не шучу, солнышко. Всё так, как я сказал.

Даша резко подняла голову и посмотрела ему в глаза, в её взгляде плясало бешенство. Он даже немного отпрянул.

— Моя маленькая сестра будет меня ждать, а потом я буду с ней сидеть и освобожусь только когда мама или папа с работы придут, ясно? Других вариантов у меня нет, хоть ты президент нашей страны.

Ваня отпустил её локоть и прищурился, улыбаясь: — Люблю страстных женщин.

Даша покраснела, и глаза за очками загорелись ярче.

— Ладно, солнышко, я отвезу вас обеих домой, а потом увидимся вечером. Просто, я подумал, что ты врёшь насчёт сестры.

Даша покачала головой, тут прозвенел звонок, и она было рванулась от него, но он легко задержал её за талию, притянул к себе, и, пользуясь смятением и всеобщей суматохой, крепко поцеловал на глазах у всей школы. Слух о том, что Перелётный встречается с какой-то Дашей Погеловой из 11 «Б» разнёсся до конца учебного дня и трижды облетел всех старшеклассников.

Через день Тая ушла домой, надсадно кашляя. Олег уговаривал её остаться, они мирно проводили время — он не ходил в школу и целый день смотрел с ней кино или учил играть в компьютерные игры. Большей частью девушка спала, ослабев от болезни, однако всё равно вернулась в ту дедову конуру, из которой её выгоняли. Она объясняла это неловкостью, неудобством ему и всё такое, но на самом деле главной причиной было не это. Олег держался на расстоянии, видел недоверие и настороженность со стороны Таи, а несколько раз чуть было не сорвался — его сильно влекло к ней…

…Они смотрели третий по счёту фильм, оба устали от обилия информации. Тая лежала на его кровати у стены, закутанная в тёплый халат, он полулежал на подушках рядом — оттуда было удобно смотреть телевизор.

В середине фильма про какие-то сокровища какого-то пирата Олег повернул голову к девушке и увидел, что она безмятежно спит, подложив, как в детстве, руку под щёку. Во сне лицо её расслабилось, не было сейчас на нём постоянного страха и готовности обиды. Из-за того, что она болела, появились тёмные круги под глазами, губы обветрились и потрескались. Чётко очерченные, красивые по форме, сейчас они были очень бледные. Олег забыл, что смотрел фильм, разглядывая её и жадно впитывая любую информацию.

Она не давала на себя долго смотреть, как правило, сразу взглядом давала понять, что не любит этого. Теперь же Тая никак не могла помешать ему, и он смотрел и смотрел. Она не была совершенством, да ещё и болела, но Олегу девушка показалась очень необычной и красивой. Как же он, идиот, раньше не замечал этих скул, этого маленького носика, тёмных глаз с длинными загнутыми ресницами, которые она никогда не красила. Парень сам не заметил, как наклонился и стал прикасаться губами ко всему этому, чувствуя, как кровью быстро наполняется голова, а мысли вытесняются.

Она проснулась и сначала не оттолкнула его, а даже ответила на поцелуй, но через секунду уже дёрнулась и забилась в угол постели, прикрываясь подушками. Несколько осмелев, она произнесла: — Роторов, давай не будем всё-таки. Мне не очень хочется. То, что было на складе… Из песни слов не выкинешь, а здесь — другое, ты же знаешь.

— Я понял, что ты тоже хочешь, почему — нет? — дышал он тяжело, но попыток приблизиться к ней не делал.

Она покачала головой, опустила серьёзные глаза и ничего не ответила…

Значит, Тая ещё не была готова — он слишком гнал лошадей. Теперь, когда она ушла домой, стало невыносимо. Он лишился возможности общаться с девушкой, видеть её, и так хотелось — касаться её.

Тая тяжело поднималась даже на второй этаж, в горле першило. Девушка понимала, что лучше было бы остаться у Олега, но ей становилось страшно с ним с каждым днём.

Тая улавливала жидкий огонь в его взгляде, когда Олег думал, что она не видит, как он смотрит. Такие парни, как Роторов, привыкли требовать, но не спрашивать, и ему было нелегко побороть себя. Он хотел её тело, возможно, не только, а заполучить всю, непременно с обожающим и ярким взглядом.

Девушка прекрасно понимал, что он наиграется и бросит, и Тая решила держаться от него как можно дальше. Может, у Олега и есть задатки благородного рыцаря — подарки и пожелания, но ей не хотелось, чтобы своё умение он оттачивал на ней. Нельзя ни в кого влюбиться или влюбить в себя — это закон. От этого только очень, очень больно.

Тая сдвинула брови от этих мыслей, открывая дверь своим ключом. Она делала это практически бесшумно, чтобы не потревожить как раз одного такого человека, которого она любила в глубине души и ненавидела всем сердцем.

Мелькнув в зеркале, она даже испугалась своего отражения. И как это Роторов ещё там смотрел на неё, пожирая? Объект его сексуальных фантазий походил на пугало в поле, которое расклевали и растащили вороны.

Девушка сняла куртку тихо-тихо, бросила шапку на вешалку, и заглянула одним глазом в комнату. Квартира была такая же, как и у Миши, маленькая и сплошь заставленная мебелью. Неприятное ощущение возникало ещё и от постоянного бардака, это давило и угнетало.

Её дед — худой старик с тяжёлым характером спал на диване, вытянувшись во весь рост. Он громко храпел, сопел и плевался во сне — дедуля ночью страдал бессонницей от безделья и старческого маразма, а днём пытался добрать сон, но всегда ему что-то мешало. Винил он во всём Таю, хоть та даже сидела на кухне, как мышь и не двигалась. Поэтому девушка частенько пропадала на лестнице, а если везло — в тёплой квартире, да ещё с другом Мишей.

Не сильно Таю смутило и то, что Роторов забрал её к себе, когда ей было плохо. Тяжело осознавать, но она превращалась в бомжа при живом дедушке. Кто приютит, тому и рада.

Да что там, иногда поесть удавалось только ночью или ранним утром следующего дня, когда дед спал. Причём он свою пенсию на еду не тратил, жили они только на опекунские, и когда те заканчивались, ели то, что придётся.

А иногда Тая замечала, как дед ходил в магазин, пока она была в школе, покупал что-нибудь и съедал, припрятав за диван на чёрный день — позже эти тухлые объедки она выгребала оттуда, когда устраивала уборку. Так девушка тоже научилась припрятывать деньги и покупать себе продукты, когда совсем было не в моготу.

Иногда приходилось голодать, а иногда даже удавалось скопить небольшую сумму. Дед старался следить за этим, но молодость и проворство брали верх. Настоящая борьба за выживание — здесь точно не до морали и нравственности.

Тая прошла на кухню, закрыла дверь, вытащила из-под кухонного стола свои одеяла с подушкой, хотя в комнате для неё и тётеньки из службы социальной защиты стояло кресло-кровать, теперь заваленное дедовыми газетами и журналами. На кухне его некуда было ставить по причине малых габаритов помещения. Тая подумала, подумала и постелила себе прямо под столом, чтобы дед не вытолкал её через час за дверь. Может, она не так ему будет мешать, всё-таки ходить через неё, лежащую на полу, не очень приятно.

Подогнув под себя ноги, так как во весь рост не получалось вытянуться, Тая отвернулась к стенке, укрылась и мгновенно заснула. Снилась ей постель Роторова с чёрно-зелёным бельём, узкими европейскими подушками и запахом его туалетной воды на них. Они впитали этот аромат, который против её воли не давал спокойно расслабиться и заснуть глубже.

На следующий день Олег пришёл в школу и сел на последнюю парту, как ни в чём не бывало. Денис с Ваней зашли следом и, переглянувшись, сели за соседнюю парту, рядом с Олегом. Урок ещё не начался, и Ваня повернулся к другу, сложив руки на груди. Олег не смотрел в его сторону, он мрачно жевал жвачку и листал учебник биологии, а когда в классе появилась Синёва, стрельнул в её сторону глазами, оглядел с головы до ног и больше не смог отвести взгляда.

— Ты видел, как он на неё пялится? — негодовал тихо Ваня. Денис, сгорбившись, кивнул, оглядывая друга. Он заметил, что во внешнем виде Олега появилась некоторая небрежность, будто ему стало всё равно, что рубашка мятая и волосы торчат в разные стороны. Зато его живой взгляд было заметно и отсюда. Так смотрят только на девушку, которую очень хотят, считал Денис. Лично он называл такой взгляд «мальчик на привязи».

Ваня усмехнулся: — Он псих, если хочет с ней замутить.

— А ты не псих, придумал какую-то галиматью с этой девчонкой — Дашей. На хрена она тебе? — вдруг высказался всегда лояльно молчащий Денис. Его раздражала двойственная политика друга.

Ваня сдвинул брови и стал походить на упорного ребёнка, он ненавидел критику в свой адрес — это было самым больным местом Перелётного.

— Это игра, и я из-за неё не собираюсь тебе бить морду, как некоторые.

После школы Ваня и Денис дождались, пока Олег не выйдет на улицу, и остановили его на тротуаре. Мимо них минуту назад прошла Синёва, поэтому нетрудно было догадаться, что Олег в свою очередь караулил её в рекреации.

— Хорош кавалер, а как же друзья? — спросил Денис, протягивая руку Олегу.

Тот долго смотрел на открытую ладонь, как совсем недавно на Мишину, и снова пожал руку протягивающему.

— Друзья никуда не денутся, — недовольно буркнул он и криво улыбнулся.

— Ну и бабы тоже подождут. Глупо так ссориться из-за них.

Олег молча смотрел на Ваню. Это были его настоящие друзья, их он знал, как облупленных, и поэтому мог даже сказать — они частица его самого. Он не мог разругаться с ними в пыль. Это одно и то же, что поругаться с родителями — всё равно ты придёшь. Когда-нибудь.

— Поехали, прокатимся? — весело спросил Денис.

Ваня покачал головой: — Как раз сегодня я отловил мою недотрогу и назначил ей вечером свидание, а сейчас должен отвести её с сестрой домой.

Олег непонимающе повернулся к Ване всем телом, у него даже слов не хватило. Перелётный никого ещё из девушек не катал в своей машине, и всё время говорил, что только его девушка будет в ней сидеть, те, с кем он время от времени проводил досуг, не нуждались в машине.

— Да, тебе Дэн всё расскажет, у меня появилась интересная игра. Как компьютерная, только в жизни. Я сам её придумал! Тебе понравится, — похлопал он Олега по рукаву куртки. — Советую. Ну, я пошёл, пока, да завтра.

Роторов с сожалением смотрел вверх по аллее, куда ушла Тая. Он хотел догнать её перед тем, как его остановили друзья.

Они с Денисом медленно двинулись домой. Виноградов редко на улице появлялся без солнцезащитных очков, вот и сейчас достал их из кармана куртки и надел. У него сразу вид стал намного взрослее, чем был на самом деле.

— Тебе чего так Тая понравилась? — спросил он, и Олег закатил глаза.

— Ну, что вы пристали, разве это так важно? Да, понравилась. Тебе же нравится Рада, я ж тебя не спрашиваю — почему?

— Нет, ты, нормально, сравнил Раду с Синёвой, — невесело отозвался на слова друга Денис. — Да я тебя не узнаю, ты это говоришь? Ты Синёву за стенку в классе принимал, или шкаф. А теперь сохнешь по ней? Ты слышишь, что говоришь?

Олег знал, что его друзья не понимали его и не принимали того факта, который сейчас был очевиден — он ослеплён желанием обладать этой загадочной девушкой, пусть она и не его круга.

— Да, это говорю я. Вот так получилось.

— Скажи, что хочешь с ней только трахнуться, и всё, а то я спать перестану, — грубо сказал друг, на его лице появилось брезгливое выражение.

Олег скривил губы от его слов: — Я и сам не знаю, чего хочу, а ты меня спрашиваешь.

Виноградов шумно выдохнул и недоумённо пожал плечами: — Я считаю, этого тебе и хочется. Тогда возьми её, сделай, что надо, пока не надоест, и всё. Она что — упёрлась?

Олег некоторое время молчал, думая, быть ли с Дэном до конца откровенным или нет: — Она была у меня почти три дня, но не захотела. Ей было плохо, болела. Да и сейчас болеет, а пойти ей не куда. Вот так.

Денис захлопнул рот, и зубы клацнули. Он никогда ещё не видел друга такого участливого, на его лице появилась нежность. В душу закрались неприятные предчувствия, что парень влюбился в такую пропащую девку, как Синёва.

— Блин, да ты чуть сейчас слезу не пустил. Некуда пойти… Она не захотела… Да ты что! Ты втюрился в неё?

— Может быть, по крайней мере, ни о чём другом я думать не могу, — откровенно и спокойно ответил Олег, поворачивая к своему дому.

Денис молча пошёл за ним, потом предложил: — Может, твоё наваждение пройдёт, когда наиграешься с ней, может, это потому, что она не даёт?

Друг в ответ пожал плечами, открывая подъезд магнитным замком.

Ваня забрал вечером Дашу около семи вечера, девушка села в машину со смешанными чувствами страха и возбуждения. Она чувствовала себя наживкой, которую дёргают на крючке, как ей хотят, а сбежать нет возможности. Он сидел за рулём в новой тёмно-зелёной рубашке, оттенявшей его глаза, зауженных джинсах в тонкую полоску — вид у Вани был щегольской и хитрый.

Даша, в отличие от него, не могла похвастаться нарядом, в её семье много денег у родителей уходило на аренду жилья, сами они были из маленького села, а здесь жили и работали. Поэтому девушка имела только необходимое: в чём ходила в школу, в том и на прогулку. На лице поблёскивали неизменные очки. Но к вечеру она накрасила глаза и губы, и поэтому могла похвастаться тем, что хорошенькая от природы, если бы ни эти очки. Они делали её похожей на строгую библиотекаршу.

— Куда махнём? Может, на дискотеку? В клуб?

Она неуверенно пожала плечиком, думая, что не выглядит слишком стильно для этого места.

— Поехали, — решительно сказал Перелётный. — Там сегодня мои друзья будут. Выпьем, расслабимся. Есть повод — начало наших отношений.

— Искусственных, — язвительно вставила Даша.

Ваня засмеялся: — Кто знает?

Среди троих парней она была одна, и от этого очень смущалась. Они вели такие разговоры, будто Даша рядом не сидела. Невольно пришлось задуматься, что значат девушки для парней. Конкретно для этих парней.

Она наслушалась и про бедную Таю, почему-то и Денис и Ваня наседали на Олега выкинуть её из головы, выбрать себе сегодня девочку, и всё пройдёт.

Говорили, что Синёва больная на голову, псих, моральный урод, зачуханная дурочка, заплёванная всеми, и если он будет с ней встречаться, то они не станут с ним общаться. По их логике, униженная и жалкая Синёва повлияет на его репутацию, и он сам превратится в такого же отброса, как она. Тогда Олег разозлился, сказал, что плевал на них, что посмотрит ещё, кто на самом деле отброс, и ушёл.

Ваня с Дэном пили горькую — поминки по дружбе, как сказали они, а на неё не обращали совсем никакого внимания. В один момент Дарья поднялась и ушла, повесив сумочку на плечо. Увлечённые разговором друзья, перемывавшие кости Олегу и бедной Тае, заметили это только через пятнадцать минут.

Даша шла по тёмной улице между домами. Район был родной, но именно здесь она никогда не была, и поэтому хотела побыстрее подойти к своему дому. Оставалось перейти футбольное поле, несколько многоэтажек, и она дома. Навстречу ей шёл парень, девушка опустила глаза и инстинктивно сгорбилась, сделавшись меньше ростом для того, чтобы на неё не обратили внимания. Вдруг этот парень окликнул её, и голос показался знакомым.

— Привет, а ты как сюда забрела? — спросил Миша. В руках у него был пакет из магазина.

— Привет. Случайно. Иду с дискотеки.

— Одна?

— Ага, сбежала от кавалеров, — в её голосе слышалась ирония. — Но они даже не заметили, что я ушла.

Миша засмеялся.

— А я в магазин ходил за хлебом. Мама забыла купить. Тебя проводить?

— Если тебе не трудно, всё-таки страшновато тут.

— Из-за этого «Пеликана», нового клуба, стало ещё хуже, кто угодно шляется, пошли.

Даша украдкой вгляделась в профиль парня и почувствовала знакомый укол в сердце. Он нравился ей, она даже на перемене выглядывала не только Перелётного из-за страха. Ещё хотелось видеть — узнает её Миша, или сделает вид, что не помнит, как это с ней обычно проделывали парни раньше.

— А ты, значит, по дискотекам бегаешь? — хитро пошутил Миша.

И тут она зачем-то, пока они шли до её дома, всё рассказала ему. И про вечер у Олега, и угрожающего Перелётного, и про сегодняшнее первое «свидание». И про то, что они поставили ультиматум Олегу насчёт Таи.

Они уже стояли возле подъезда, Миша напряжённо молчал.

— Ну, ладно, спасибо, что проводил. Я пойду, — замялась девушка, было видно, что ей не хочется уходить, но Миша спокойно наблюдал за её колебаниями и не останавливал.

Он ещё не знал, как ему поступить в этой ситуации, как помочь этой девушке, он обо всём должен был подумать.

— Пока, увидимся, — махнул он и пошёл от подъезда, засунув руки в карманы спортивной тонкой олимпийки. Было довольно тепло сегодня — бабье лето началось.

Конечно, дед не поверил, что Тая была в больнице, как ему сказал Миша. Он с самого начала, как только она появилась дома, стал над ней измываться, обещать участь матери, приказывал не пить из его кружек и не есть из тарелок.

Тая почти не обращала внимания, она слышала это с детских лет, сердце выболело и теперь пусто ныло от его слов. Он бубнил и бубнил о том, сколько ему осталось терпеть её у себя дома, чтобы она убралась и устроилась на работу девочкой по вызову.

Иногда на Таю находили приступы дикой ненависти, и она принималась огрызаться и оскорблять деда в ответ, на ничего хорошего из этого не выходило, он кидался на неё, был хоть и старый. Он бил без разбора — по голове, рёбрам, почкам, животу, если она не успевала сгруппироваться, и поэтому девушка молчала, как рыба на его замечания. Но страшно было признаться самой, вовсе не из-за его побоев — из-за того, что она боялась себя. Иногда ей казалось, перейти грань ненависти раз плюнуть — взять нож, замахнуться от души один раз, и после не будет ни обвинений, ни лжи, ни унижений — всё уйдёт. Эти мысли очень пугали её, потому что они были реальные, живые, и она чувствовала мурашки по коже — это всё ведь так легко сделать — убить человека. Стоит только захотеть, но она не хотела. Она контролировала свои эмоции, в отличие от деда. Он был точно псих. Его лицо превращалось в перекошенную злобой маску, когда она смела не соглашаться с ним.