Один шаг (СИ)

11

Когда я приехала домой, меня вышла встретить только Ниночка, она быстро рассказала о том, как прошел вечер и удалилась к себе в комнату отдыхать. Мне всё-таки удалось уговорить её съехаться со мной. Я уже было начала ломать голову, где покупать квартиру, как однажды вечером, мой ангел-хранитель и няня в одном лице, сама же рассказала о том, что соседи собираются разменивать одну свою большую квартиру на две поменьше, их дочь не просто выросла, а нашла себе «принца сердца». Вопросы мы решили быстро, и моя, и Ниночкина квартиры, были с хорошим ремонтом и подошли. Вот так мы обзавелись шестикомнатной хороминой, далеко нее переезжая. Честно говоря, такая прорва комнат мне особенно не нужна была, но меня уговорили. Зато у меня дома появился свой кабинет, куда я и спряталась от сегодняшнего вечера и призраков прошлого.

В углу, на большом, мягком, желтом кресле с широкими подлокотниками, на которых с таким удобством размещалась чашка чая, книга и конфетки. Сегодня я решила обойтись без чтива. Забравшись в этого монстра с ногами, освещаемая светом старого торшера я пыталась собрать воедино мою рассыпавшуюся словно замок из песка жизнь. Я так старательно лепила новую жизнь, возводя преграды, через которые не сможет просочится прошлое, но оно появилось, неминуемо и неизбежно и выяснилось, что мои препоны ничто. Как бы не болело в душе от обиды, но от ощущения того, что он рядом, подкашивались ноги, кружилась голова, становилось сухо во рту, в общем только в обморок не ссыпалась. Что творилось в мозгах даже думать не хотелось, золушка со своим зоопарком в сравнении с тем, как пели птички в моей голове нервно курила в углу. И хотя я без устали напоминала сама себе о том, как он меня унизил и оскорбил, но в душе все ликовало. Я встретилась с ним. Кто бы только знал, как я тосковала! Сейчас у меня не осталось сил врать себе и, в кои то веки, я была честна. Я тосковала о нем, каждый день, каждую минуту нашего расставания. Я кипела негодованием недолго, а потом я просто училась жить без него и, хотя стимулов у меня было хоть отбавляй, и я однозначно не собиралась «ложиться и помирать» после нашего расставания, но та пустота, что зияла в сердце, на том месте, где ещё недавно была любовь, лишала меня части жизни. Я сознательно решила отказать себе в любых романтических отношениях, я боялась. Боялась не только боли, боялась, что не смогу уже так полюбить, боялась, что буду искать черты и привычки Игоря, боялась сравнивать, ведь не смотря, на горечь нашей любви сравнение любого мужчины и любимого, были всегда в пользу того, кто навеки поселился в моём сердце.

К концу подошла уже третья кружка, когда неожиданно в дверь позвонили. Один короткий звонок, вроде и ошиблись, но в сердце закралась тревога. Кто может так поздно прийти? И главное зачем? У меня конечно в последнее время появилось куча знакомых и приятельниц, но никто из них не позволял себе приходить без звонка, по крайней мере без веской причины. Я быстро пошла к двери и посмотрела в глазок, в полумраке коридора стояла соседка и я без страха отворила дверь.

— Простите Мария, — смущенно пробормотала она, — по подозреваю это к вам, — и она указала на темную фигуру в углу, которую я сразу не приметила. Сердце болезненно сжалось от угадывания.

— Машка… — он качаясь отлепился от стены и шагнул в скудный свет лампы.

— Да Лариса Михайловна, спасибо, это ко мне, извините за беспокойство.

— Ничего, ничего, — промолвила женщина и недоверчиво покосилась на посетителя, — всё нормально или надо позвонить в милицию?

— Нет — нет, все нормально, — я понимала её озадаченность, духман алкоголя, исходивший от пришедшего заполнил всё пространство, — я разберусь.

Решительно прикрыв дверь, я направилась к мужчине и вцепившись в его руку повела в лифтовой холл:

— Зачем ты пришел? — спросила я, когда тяжелая дверь закрылась за соседкой.

— Машка, — беспомощно проблеял он.

— Я сто лет Машка, зачем ты пришел?

— Я не мог не прийти, — тяжело выдохнул Игорь, обдавая меня перегаром.

— Целый год мог, а сейчас не смог? — моя бровь иронично поднялась вверх. Не смотря на те мысли что бушевали в моей голове с тех пор как я вернулась домой, я не могла сказать, что рада видеть его, по крайней мере в таком состоянии.

— Я год не пил, а сегодня не смог сдержаться. Я нажрался как свинья.

— Я вижу. Зачем ты пришел, в сотый раз спрашиваю. Мне кажется ты всё сказал ещё тогда, а что не сказал, дополнил сегодня вечером.

— Я осел.

— Не оспоримое заявление. Ты пришел, чтобы сообщить мне об этом?

— Я хочу все вернуть.

— Пока ты пьян.

— Что у трезвого на уме…

— Не надо мне тут сыпать народными мудростями, потому что, когда ты протрезвеешь и на уме, и на языке у тебя будет такой силос, которого хватит с головой на всех.

— Я был не прав.

— Как быстро ты осмысляешь происходящее, — уперла я руки в бока, меня начала брать злость от этого глупого и бессмысленного разговора.

— Мне сегодня объяснили какой я был дебил.

— О только не надо тут посыпать голову пеплом! И кто же твой благодетель?

— Да какая к черту разница? — Игорь начал злится, неужели он думал, что стоит ему прийти как я паду к его ногам и буду счастлива, — главное я доверяю этому источнику.

— Я безмерно счастлива, но знаешь, что Ершов, катись ты со своими излияниями куда подальше. Во-первых, с тобой пьяным я разговаривать не хочу. Во-вторых, я не услышала ни одного слова извинения, только констатацию неоспоримых фактов. И в-третьих, неужели ты думаешь, что этого достаточно, чтобы я тебя мгновенно простила? И в-четвертых, заметь последнее, но в главное, тебе кто-то что-то проблеял, и ты ему мгновенно поверил, а мне нет.

— Это был проверенный источник…

— Да мне чхать какой это был источник, самый проверенный источник у любящих людей — это их любимый. А у тебя кто-то неизвестный, появившийся через год, но в разы убедительнее меня. И где ж он тебя убеждал? — я тут же выставила ладонь в останавливающем жесте, стоило Игорю открыть рот, — боже, не надо подробностей! Я лучше умру в неведении. А теперь прости дорогой, но я, пожалуй, удалюсь спать. Аста ла виста бейби! Как говорил великий терминатор.

Я развернулась и гордо подняв голову, громко шлепая тапками удалилась домой. Стоило рукам защелкнуть последний замок как вся тяжесть мира рухнула мне на плечи, придавливая и заставляя бессильно опереться о дверь спиной. Я выдержала. Я не кинулась к нему забыв все обиды. Как бы было бы легко, если бы я смогла это сделать, но обиды имеют такое свойство, всплывать в самый не подходящий момент, и я совру сама себе, если скажу, что забыла хоть что-то из своей жизни. Я нашла объяснение детской жестокости Игоря, но поступку годовалой давности пока ни объяснения, ни оправдания, ни трезвых извинений не было. А потому я, пожалуй, подожду, пока он протрезвеет, возможно и желание видеть меня пропадёт. Ведь не зря по интернету гуляет шутка «напился — выкини телефон, чтобы не позвонить бывшим». Неизвестно скольких бывших он сегодня посетит. В коридор выглянула Ниночка, не знаю, что она увидела на моём лице, но вопросов задавать не стала, скорее всего поняла кто приходил. Она тяжело вздохнула и ушла обратно в комнату, а я грузно оттолкнувшись от двери, с трудом переставляя ноги пошла в спальню.

Забравшись под одеяло и укрывшись, чуть ли не с головой, я долго пыталась уснуть, пока усталость не взяла своё, всё же мой день начинался в шесть часов утра.

— Молодой человек, молодой человек, — кто-то усиленно тряс меня за плечо. Глаза открывались с трудом, а попытка повернуть голову в сторону говорившего, вызвала в черепушке взрыв боли, было такой чувство, что в мозгах рассыпали ведро мелких осколков и когда я пытался шевелить извилинами, они впивались глубже.

— Молодой человек, почему вы здесь спите, и кто Вас впустил? — передо мной стоял пожилой мужчина, он выглядел как классический профессор: круглые очки, аккуратная бородка, начищенные до блеска ботинки и серый видавший виды, но идеально выглаженный костюм.

Еще бы понять где я нахожусь, последнее что я помнил это как я вышел из ночного магазина, который из-под полы торговал алкоголем, открутил крышку бутылки водки и сделал глоток. Всё остальное пребывало в сизом тумане. Я с гигантским трудом принял вертикальное положении, точнее сел и огляделся. Я сидел в каком-то подъезде на лестничной клетке, надо заметить смутно знакомой.

— А где я? — когда мозг не смог решить задачу, я всё же решил пойти по пути наименьшего сопротивления.

— Вы, молодой человек, сидите в нашем холле. Надо заметить в непотребном виде. Ваша куртка запылилась, брюки испачканы, а пахнет от Вас, надо заметить очень по плебейский, хотя весь ваш вид подобное отрицает, — он поправил очки, — и всё же меня гложет вопрос: что вы тут делаете?

— Похоже, что сплю, — фыркнул я.

— Это очевидно, но всё же.

— Не знаю, — я потер переносицу, от чего боль усилилась, заставив меня поморщится.

— Тогда, могу я надеяться, что вы покинете данное помещение, или Вам нужна медицинская помощь? — от того как этот гражданин вёл свою речь мои мозги вскипали и я решил, что надо бы быстренько ретироваться.

— Конечно можете, — придерживаясь рукой за стену я встал, правда надо признать не с первой попытки и с помощью этого джентльмена, который после ещё услужливо вызвал лифт.

— Я понимаю, дело молодое, — говорил он, заходя в кабинку, — но я бы не рекомендовал Вам впредь потреблять такое количество горячительных напитков. Это хорошо, что вы оказались в приличном доме, а могли бы попасть в руки каких-нибудь маргиналов и было бы хорошо если бы обнаружили себя только раздетым, а не оказались бы в морге. Со мной тоже случалось подобное в юности, но насколько я могу судить, подобные годы для Вас уже минули. Искренне надеюсь, что вы не будете больше поддаваться искушению зелёного змия.

Я неопределённо угукнул, практически вываливаясь из дверей на первом этаже и с облегчением плюхаясь на скамейку.

— Прошу прощения, но я, пожалуй, немного посижу, а потом пойду, — мир кружил вокруг меня в демонической пляске, похоже сон не сильно мне помог протрезветь. Сколько же я выпил?

— Да-да конечно, но, если Вам всё же понадобится медицинская помощь, полагаю вы можете обратится к нашей консьержке Марье Ивановне, думается эта милая женщина не откажет вам.

Я покивал, в душе молясь, чтобы этот рафинированный интеллигент свалил побыстрее. Это конечно классно, что вокруг такие приличные люди, но не с перепоя, слушать его словоблудие, не было никаких сил. Когда он удалился и в голове перестало шуметь я огляделся. Черт, это куда ж меня занесло. В голове всплыли давние воспоминания о том, как я уже сидел на этой скамеечке. Блин, блин, блин! Неужели я вчера напившись припёрся к Маше? Зачем? Что я ей говорил? И главное, что она мне сказала. Воспоминания выплывали из тумана медленно и очень обрывочно. Вот она стоит в дверях, щурясь в темноту, а потом вспомнилось как я долбился в дверь квартиры где жила уже не она, а затем как она стоит у лестницы и гневно на меня смотрит. И как из этого пазла собрать что-то толковое?

Совершенно точно понятно, что ничего не понятно. Идти к ней и выяснять? В принципе ничего так идея, чтобы выставить себя последним дураком. В кои то веки напившись не помню, что было так нет же именно сейчас надо вспомнить. Откровенно говоря, я переживал, что скатился в одну из крайностей, или оскорблял или вымаливал прощение. И если последнее было просто унизительно, то первое в свете вчерашней истории — несправедливо.

Ладно, как биш там говорила эта девица из «Унесенных ветром»? Не буду думать об этом сегодня, подумаю завтра. Я заставил себя подняться со скамейки, хоть мир и немилосердно кружился и направил свои стопы к метро. Уже выходя из двора обернулся на подъезд любимой. Да-да, любимой, как бы сложно это не было признать. Из него вышла пожилая женщина, которая вела за руку одного ребёнка и толкала коляску со вторым. Что-то моему воспаленному мозгу показалось не так, но я засунул и эти размышления в мешок с надписью «завтра», думать сейчас о чем-то кроме как о том, чтобы переставлять ноги и не завалится, так как штормило нещадно, было совершенно невозможно.

Хорошо, что сегодня у меня был выходной. Я заранее договорился с шефом на отгул, потому как собирался решить пару личных дел, но моё нынешнее состоянии не подразумевало использования выходного по назначению. Добравшись домой я рухнул на кровать и забылся пьяным, тяжелым сном. Полегчало мне к вечеру и не после сна, спасли лишь превентивные меры при участии фарфорового друга. В голове зародились подозрения, что от долгого воздержания оргазм отвык от таких доз алкоголя и тупо отравился. Это был второй шок за день, слава богу последний.

Кое как приведя себя в порядок, я дал зарок не пить и жизнь покатилась по привычной колее. Машку хотелось видеть нестерпимо, но проснувшаяся не ко времени совесть подсказывала, что если я и раньше, то с трудом бы смотрел любимой в глаза, потому что было стыдно, то после своего пьяного демарша это становилось ещё труднее.

Вот уже несколько недель я ходила сама не своя. Душу жгло желание видеть Игоря, скажу честно, я даже пыталась подстроить пару случайных встреч, но ничего не вышло. Хорошо это было или плохо я не знала. Такой одержимости им со мной не случалось даже во время нашего расставания, но, правды ради, надо было сказать, тогда во мне клокотала обида, да и со временем было сложно, были другие, более важные проблемы, требующие срочного решения. Сейчас же после его попытки извиниться, в душе родилась надежда, что всё можно исправить, но памятуя о своей злопамятности, я не могла себя заставить первой пойти к нему. Ведь желание видеть его было первичным, а после всплывут старые обиды и начнется война, непримиримая и болезненная. Хотя я не сомневалась в том, что чувства у него ко мне остались, иначе бы он не заявился пьяный, это лишь всё усложняло. Любящий человек нутром чует куда уколоть больнее, а у нас было слишком много обид и неверия друг другу. Мы словно два ежа и хотели сблизится и при любом приближении нещадно кололи друг друга. Самым правильным было оставить все как есть и не мучить друг друга, ведь мы уже научились жить по одиночке, но сердце противилось такому мудрому решению мозга и искало выходы, а у меня не было сил бороться со своей натурой.

Работа не клеилась, новый заказ полученный благодаря банкету, горел и требовал детальной проработки, а подчиненные словно сговорившись делали один ляп за другим, но я не могла взять себя в руки. Как ни пыталась настроится на рабочий лад никак не получалось. Каждое утро я делала себе внушение, что вот сегодня я всё сделаю и дальше проблемы будут только уменьшаться. Но видимо прошедший год меня изменил, перекроив бизнес-леди я получила домашнюю женщину, у которой амбиции, улеглись и появилось понимание, что всех денег не заработаешь, а, чтобы комфортно жить у меня уже всё есть. Я трудилась, привнося свой вклад в общее дело, руководя уверенной рукой, но те вершины, которые я ещё год назад хотела покорить значительно поблекли и уступили место на пантеоне желаний другим мечтам. Несмотря на то, что я отказала себе в личном благополучии, я была глубоко уверена, что женское счастье не обойдет меня стороной, ведь у него так много составляющих и мужчина не единственное, а лишь одно из них. У меня были планы, стремления и интересы, никак не связанные с покорением мира и сейчас они мне, были важнее. Я уже совершенно никому и ничего не хотела доказывать. Зачем? Я высоко взлетела, я из пичуги превратилась в красивую орлицу, теперь надо парить, а не стремится в высь. Ведь когда ты лезешь вверх, ты обязательно упадёшь вниз. Я устала карабкаться, стирая костяшки в кровь, я устала бороться с ветряными мельницами, я неожиданно осознала, что это не приносит мне никакого удовольствия. Сейчас моя радость была совершенно в другом. По вечерам мне не хотелось просиживать за документами, моё сердце рвалось к близким и когда моя фирма стала филиалом большого строительного конгломерата я частично получила такую возможность. О чём ещё можно было мечтать?

Но сейчас приходилось класть себя на алтарь труда, я и сама была рассеянной последнее время и мои сотрудники пороли какую-то чушь. Проектировщики, с которыми я работала не один год творили черти что, поэтому «черти что» производственники собирали необходимы материал, а сметчики считали и выходила редкостная ересь, я уже не говорю о том какие суммы давал менеджерский отдел. Сегодня всем грозил разнос, у меня в кабинете были собраны руководители всех подразделений и мы уже час судили и рядили чему и как быть. Голова раскалывалась, Алиска писала грустные сообщения, то ли на мою беду, то ли на радость она научилась читать и соответственно писать, как минимум сообщения, в общем практически идиллия.

Кое как отмучившись я в десять вышла из офиса. Торопиться уже было некуда, дома в девять начинался сон-час, последнее смс было пятьдесят минут назад, дочка пожелала спокойной ночи, но после такой встряски, хоть я и была выжата как лимон, понимала окажись в кровати — не усну. И так душа запросила вкусного кофе с кусочком черничного тортика, что я решила направить свои стопы в одну из сетевых кофеен располагающуюся неподалёку. Там, уже в тишине вечера, потому что потоки посетителей поредели я, чуть ли, не урча от удовольствия, смаковала банановый лате с тортиком и читала очередную книжку на телефоне. Я вообще в последнее время стала много читать, практически запоем, не задумываясь отрывая огромные куски от такого ценного сна, читала я всё и классиков, которые стояли на полках в моей квартире и ждали своей участи, всё же книги я любила всегда и когда появилась возможность купила их огромное количество, но не читала, до поры, и современные сетевые романы которые не уходили дальше некоторых сайтов, о чем я иногда очень жалела, читала я и печатающихся авторов нашего времени, но вот этих, как ни странно, было ничтожно мало.

Вот уже который день мою душу бередила нежная и светлая история об отношениях бывшего солдата, колясочника и молодой женщины. Она поглотила меня всю, я выкраивала время там, где, казалось бы, его не было, но, к сожалению, вот уже второй день не могла дочитать роман, который так брал за душу. Поэтому минуты бежали за минутами, не замечаемые, а я полностью погрузилась в перепитьи жизни героев «Босиком по траве» когда на стол упала чья-то тень. Не глядя на её хозяина про себя пожалела, что за соседний столик кто-то садится и они будут слегка отвлекать от чтения своей беседой. Лишь заметив краем глаза, что отодвигается стул от моего стола, я подняла взгляд.

Не спрашивая разрешения передо мной сел и мой ночной кошмар, и моя мечта. Тот человек, чьи чёрные глаза в данный момент прожигали во мне дыру, сейчас и всегда воспламеняли, тот от которого бежали по спине мурашки и потели ладони и тот к которому у меня было огромное количество претензий — Игорь Ершов собственной персоной. С губ слетел тяжелый вздох, похоже сегодня судьба собралась мне отсыпать по полной, чтоб совсем не грустно было. Я залпом допила кофе, закрыла манящую к себе книгу и сложив руки на манер примерной школьницы, ответила на его взгляд. Он даже не шелохнулся, когда я закончила свои приготовления, не обронил ни слова, лишь смотрел своим пожирающим и сжигающим взглядом. Я решила не отставать от него, только в моих глазах горели, обида вперемешку с тоской, память о всех унижениях, смешанная с любовью, злость с нежностью, в общем такое количество противоречивых чувств, какое редко один человек пробуждает в другом.

— Я скучал, — наконец произнёс он, не разрывая нашего зрительного контакта.

— Утверждение спорное, но сделаю вид, что поверила, — ответила я, так же сохраняя ту невидимую нить, что связывала нас сейчас.

— Маш прости. Я был не прав. Я весь этот год убеждал себя, что глупо желать женщину, которая обманывает тебя и не находил фактов, которые могли бы меня убедить в обратном. Сейчас я понимаю, как был слеп не желая верить в то, что упорство одного человека может быть так сильно, что горы падут к её ногам. Наверное, это неверие рождала моя личная слабость, то, что, когда я оказался один, я свалился в яму и не находил сил из неё выбраться. Я последние недели и так и эдак думал. Ты не только добилась сама той цели которую поставила, ты и меня смогла вытащить, мотивировать, заставила жить, а не прозябать. Я знаю где я был бы если бы не ты и это дно теперь меня пугает.

Я молча слушала не зная, что ответить. Сказать, что сейчас всё прощу — это было глупо, в ответ его словам в душе бушевал праведный огонь негодования, ему понадобился целый год, чтобы осознать такие простые вещи, то что ему говорила я. Опять всколыхнулась обида за то, что он не верил мне, но поверил кому-то.

— Я не могу без тебя, — он опустил глаза и растёр ладонями лицо, — я знаю, как виноват и готов сделать всё, чтобы искупить свою вину.

Вечер переставал быть томным, как говаривал господин Бэндер, раздражение, бурлившее во мне, дошло до точки кипения — проклятые гормоны:

— Отмотай время назад! — я с силой хлопнула ладонями по столу и поднялась, — если ты думаешь, что я всё прощу стоит тебе признать твою неправоту, ты ошибаешься. Ты сказал правильные слова, я их услышала, но забыть то унижение и не только, мне пока слабо. Это всё слишком больно. Извини, — я развернулась и с гордо поднятой головой покинула кафе. На сегодня с меня достаточно.

Боже как меня все бесило! Бесило всё! И тупость коллег, с которыми мы вроде нашли выход из положения, но они рулили к этому «свету в конце туннеля» нестерпимо медленно. Хотелось настучать по голове всем вместе и каждому по отдельности, вплоть до курьеров. Алиска, моя нормальная, адекватная Алиска, с которой я бед не зала, как с катушек слетела. Начались какие-то демарши: отказ заниматься уроками, для подготовки в школу, отказ помогать по дому, даже ковырятельство в одежде, чего отродясь не было. Знакомые, у кого дети были этого возраста и старше говорили, что всё совершенно нормально, когда я обратилась к ним за советом, абсолютно растерявшись. А ещё из головы ни шел Игорь. Хотелось ли мне его простить? Несомненно, могла ли я это сделать? Я не знала.

Периодически в голове возникала мысль: «А может попробовать?», но после здравых размышлений я пришла к тому, что мне банально сейчас не хватит на всё времени. Ведь снова приводить мужчину к себе домой, я пока совершенно точно не собиралась. Я не могла себе позволить, чтобы все к нему опять привыкли, а я бы не смогла его просить. Если всё сложиться хорошо, то бед-то нет, но уверенности, мягко говоря не было, точнее были обоснованные сомнения, что меня не будет прожигать чувство обиды. А если так, то нужно начинать на нейтральной территории, ведь для себя я уяснила, что не готова от него отказаться. Я изо дня в день буду вспоминать всё и перебирать воспоминания будто белые или чёрные чётки, отравляя себе этим жизнь. А значит, всё просто — надо попробовать и, если я не смогу через себя переступить, я буду это знать и мне не надо будет гадать. Лучше попробовать и обжечься, чем всю жизнь жалеть, что не попробовал.

Принять решение легко, но как переступить через себя и позвонить ему, найти? Да и что сказать? «Я тут подумала, давай я попробую тебя простить». Ей богу детский сад какой-то. Опять же как его искать? Ещё тогда, после нашей ссоры, помучившись достаточно долго, я удалила все контакты бывшего, но всё ещё любимого мужчины. Не в интернете же мне его искать в конце концов, ещё когда мы встречались Игорь говорил, что нормальный юрист не может висеть в социальных сетях — не по статусу. Но если тогда это было не по статусу, то теперь и подавно, теперь он взлетел, и летал ненамного ниже меня. Я захлопнула отчёт, который мне не понравился ещё с первых слов, а когда я дошла до середины, то и вовсе разочаровал, и я придалась размышлениям.

Опять десять часов, я уже который день не вижусь с родными, точнее вижу всех только по утрам, а как я скучаю по семейным, домашним вечерам, но и сегодня это время препровождение прошло мимо меня. Голова гудела, в глазах был словно песок насыпан и уже совершенно ничего не хотелось, от слова совсем. Растерев лицо, я встала, покидав телефон и кошелёк в сумочку, накинула пальто и покинула столь любимы и уже столь ненавистный офис. Что-то в последнее время у меня ко всему отношение «люблю или ненавижу».