Одиннадцатая заповедь

7

В семь утра в камеру Коннора вошли трое охранников и отвели его в кабинет начальника милиции. Дождавшись, пока они выйдут, Болченков запер дверь и, не говоря ни слова, подошел к стенному шкафу. В нем оказалась милицейская форма. Милиционер жестом велел Коннору переодеться в нее. За последнюю неделю Коннор очень похудел, и форма на нем висела. Однако благодаря фуражке и длинному серому плащу ему удалось стать похожим на любого из тысяч милиционеров, которые патрулировали этим утром улицы Санкт-Петербурга. Арестантскую одежду он бросил на дно шкафа, не задумываясь над тем, каким образом начальник милиции избавится от нее.

Так и не проронив ни единого слова, Болченков вывел его из кабинета во двор. Ноги у Коннора подкашивались, но он изо всех сил старался не отставать от Болченкова. Они миновали виселицу и направились к стоявшему в дальнем конце двора автомобилю. Коннор собрался было открыть пассажирскую дверцу, но Болченков покачал головой и показал на водительское место. Коннор сел за руль.

– Поезжайте к воротам и там остановитесь, – сказал милиционер, садясь на пассажирское место.

Коннор медленно поехал через двор и затормозил перед двумя охранниками, стоявшими на посту у закрытых ворот. Один из них отдал Болченкову честь и заглянул под машину. Другой тем временем обыскивал багажник. Закончив досмотр, охранники еще раз отдали честь Болченкову, не проявив ни малейшего интереса к водителю. Огромные деревянные засовы были отодвинуты, и массивные ворота «Крестов» распахнулись.

– Направо, – вполголоса приказал Болченков. Они ехали по набережной Невы к центру города.

– Надо по ближайшему мосту переехать реку, – сказал начальник милиции, – затем повернуть налево.

Через пару сотен метров Болченков сказал:

– Остановитесь здесь.

Коннор поставил машину за большим белым БМВ.

– Здесь мы с вами расстанемся, мистер Фицджеральд, – сказал Болченков и добавил на прощание: – Вам очень повезло, у вас был такой друг.

Истинный смысл слов Болченкова дошел до Коннора лишь некоторое время спустя.

«Объявляется посадка на рейс 821 авиакомпании „Финнэр“, следующий во Франкфурт», – объявил диктор Хельсинкского аэропорта.

Коннор не шелохнулся. За сутки, прошедшие после побега из «Крестов», он не расслабился ни на минуту. Если бы ему сказали правду, он ни за что не позволил бы Крису Джексону занять свое место. Сейчас он пытался осмыслить все, что произошло с ним после расставания с Болченковым.

Он уселся на заднее сиденье БМВ рядом с бледным молодым человеком в длинном кашемировом пальто. Ни он, ни двое других спутников не проронили ни слова и, казалось, даже не заметили его появления. Они переправили Коннора через финскую границу и снабдили его гражданской одеждой, билетом первого класса до Вашингтона, тысячей долларов и американским паспортом. Паспорт был на имя Кристофера Эндрю Джексона, но в него была вклеена фотография Коннора.

– Что это значит? – спросил он молодого русского.

– Это значит, что вы все еще живы, – ответил ему Алексей Романов.

«Объявляется посадка на рейс 821 авиакомпании „Финнэр“, следующий во Франкфурт», – повторил диктор.

Коннор не торопясь прошел к выходу, отдал стюарду посадочный талон и направился к самолету. Ему не пришлось искать свое место – в пятом ряду у прохода уже сидел Алексей Романов. Определенно, его работа заключалась в том, чтобы не только принять «груз», но и доставить его, а также проследить за выполнением контракта.

Коннор откинулся в удобном кресле, но не мог расслабиться, пока самолет не взлетел. Только теперь он начал понимать, что и в самом деле спасся. «Но зачем?» – спросил он себя. Коннор посмотрел налево: отныне его не оставят одного ни ночью, ни днем. И это будет продолжаться до тех пор, пока он не выполнит свою часть сделки. Если он попытается сбежать, они осуществят угрозу – не пожалеют ни его самого, ни Мэгги с Тарой.

Коннор и Романов сделали пересадку во Франкфурте и полетели дальше в Вашингтон.

Последний час перед посадкой Коннор думал о Крисе Джексоне и принесенной им жертве. Коннор знал, что никогда не сможет отплатить ему тем же, но был готов приложить все силы к тому, чтобы его жертва не оказалась напрасной.

Декстер и Гутенберг считают, что он мертв. Сначала они послали его в Россию, чтобы спасти собственную шкуру. Затем они убили Джоан только потому, что она могла передать какую-то информацию Мэгги. Сколько времени пройдет, прежде чем они решат, что от Мэгги тоже следует избавиться?

В аэропорту Даллеса Мэгги посмотрела на табло прилетов: рейс из Сан-Франциско не задерживался.

Она купила «Вашингтон пост», зашла в ближайшее кафе и заказала кофе. Мэгги не обратила внимания на двух мужчин, сидевших в противоположном углу. Один из них делал вид, что тоже читает газету. Не заметила она и третьего человека, который ею интересовался гораздо больше, чем табло прилетов, на которое внимательно смотрел.

До прибытия самолета оставалось несколько минут. Мэгги соскользнула с высокого стула и неторопливо пошла к зоне прилетов. Она остановилась у электронного табло и подождала, пока на нем появится подтверждение посадки рейса авиакомпании «Юнайтед» из Сан-Франциско. Все это время трое мужчин продолжали наблюдать за ней. Наконец подтверждение появилось. Мэгги улыбнулась. Один из соглядатаев позвонил по сотовому телефону в Лэнгли.

Когда Тара со Стюартом появились в здании аэровокзала, Мэгги крепко обняла обоих.

– Как здорово, что вы оба здесь, – сказала она, и они по подземному переходу направились к автостоянке.

Один из следивших за ней мужчин уже поджидал их там, сидя рядом с водителем в кабине трейлера «тойота», груженного одиннадцатью новыми легковыми автомобилями. Двое других бежали к своей машине.

– Мам, не пора ли тебе вместо этого металлолома приобрести что-нибудь поновее? – притворно ужаснулась Тара, когда они втроем подошли к старенькой «тойоте» Мэгги.

– Твой отец считает, что он скоро найдет работу, где ему предоставят служебный автомобиль.

Мэгги завела двигатель и выехала со стоянки. Она бросила взгляд в зеркало заднего вида, но не обратила внимания на шедший примерно в сотне метров позади синий невзрачный «форд». Пассажир «форда» по телефону докладывал обстановку своему начальнику в Лэнгли.

– Стюарт, тебе понравился Сан-Франциско? – спросила Мэгги.

– Очень, – ответил Стюарт.

Тут Мэгги увидела, что за ними с включенными мигалками несется патрульный автомобиль.

– Как ты думаешь, он меня преследует? Я вроде не превышала скорость, – сказала Мэгги, бросив взгляд на спидометр.

– Мам, может, дело и не в скорости. Остановись.

Мэгги остановилась и опустила стекло. Из патрульного автомобиля вышли двое полицейских и подошли к «тойоте». Один из них вежливо попросил:

– Будьте любезны, ваши права, мэм.

– Минутку, – сказала Мэгги.

В это время второй полицейский жестом велел Стюарту тоже опустить стекло. Стюарту это требование показалось странным. Но он был в чужой стране и счел за благо подчиниться. Он опустил стекло в тот самый момент, когда Мэгги нашла наконец свои водительские права. Она уже протянула их офицеру, но тут второй полицейский достал пистолет и три раза выстрелил в салон.

Оба полицейских быстрым шагом направились к патрульному автомобилю, сели и спокойно поехали дальше. Один из них позвонил по сотовому:

– «Тойота» сломалась. Срочно требуется ваша помощь.

Вскоре к стоящему на обочине автомобилю подъехал трейлер, груженный одиннадцатью новыми «тойотами». Человек в фирменной кепке и синем комбинезоне выпрыгнул из кабины и подбежал к старой «тойоте». Он открыл левую переднюю дверцу, осторожно отодвинул Мэгги и потянул за рычаг замка капота.

Открыв капот, он быстро отключил аппаратуру слежения. Его напарник уже сидел за рулем. Он завел двигатель и въехал на трейлер. Зафиксировав колеса, он сел в кабину грузовика. Вся процедура заняла менее трех минут.

Трейлер с «тойотами» продолжил путь к Вашингтону, но метров через восемьсот развернулся и поехал обратно в сторону аэропорта.

Миновав остановленную полицией «тойоту», агенты ЦРУ в синем «форде» спокойно поехали дальше к Вашингтону.

– Очевидно, она совершила какое-то мелкое нарушение, – докладывал один из них в Лэнгли. – Ничего удивительного – на такой-то старушке.

Второй агент заметил, что «тойота» исчезла с монитора.

– Наверное, поехали в Джорджтаун, – предположил он. – Мы перезвоним, когда снова их засечем.

Пока два агента мчались в Вашингтон, трейлер свернул у знака с надписью «Только для грузов», проехал по старой взлетно-посадочной полосе и в конце концов остановился возле неприметного фургона в стоявшем на отшибе ангаре. Из кузова фургона вышли семь человек в белых комбинезонах. Один из них расстегнул цепи, которыми «тойота» крепилась к трейлеру, и она скатилась с прицепа. Люди в белом открыли двери и осторожно вытащили из машины тела.

Мужчина в фирменной «тойотовской» шапочке выпрыгнул из кабины трейлера, сел за руль старой машины Мэгги и вывел ее из ангара. Тела тем временем аккуратно перенесли в кузов фургона и уложили в три гроба. Один из мужчин в белом распорядился:

– Не накрывайте их крышками, пока не будете у самолета.

– Хорошо, док, – ответили ему.

– И как только грузовой люк закроют, вытащите их из гробов, посадите в кресла и пристегните ремнями.

Трейлер задом выехал из ангара и поехал обратно по старой взлетно-посадочной полосе. На шоссе водитель повернул в сторону Лисберга, где он должен был сдать одиннадцать новеньких «тойот» местному дилеру. Вознаграждение за шесть часов сверхурочной работы позволяло ему купить одну из них.

Фургон направился из ангара в грузовую зону аэропорта и остановился у хвоста «Боинга-747». У грузового люка двое таможенников попросили предъявить документы на груз.

В это время двое агентов ЦРУ в синем «форде» проезжали мимо дома Фицджеральдов, расположенного по адресу Эйвон-плейс, 1648. Объехав весь квартал, агенты доложили в Лэнгли, что не обнаружили ни автомобиля, ни «трех посылок».

Старая «тойота» съехала с автострады № 66 и свернула на шоссе, ведущее в Вашингтон. В наушниках водитель слышал, как агентам в синем «форде» было приказано отправиться к университету и проверить, не стоит ли машина миссис Фицджеральд на своем обычном месте позади здания приемной комиссии.

Как только таможенники удостоверились, что с бумагами все в порядке, люди в белом перенесли гробы в самолет и поставили их рядком.

В тот самый момент, когда закрылся грузовой люк «боинга», старая «тойота» со скрежетом остановилась у дома 1648 по Эйвон-плейс.

Водитель шмыгнул за угол и с черного хода вошел в дом. На втором этаже он направился в хозяйскую спальню. Порывшись в комоде, нашел спрятанный среди рубашек конверт с надписью «Не вскрывать до 17 декабря» и положил его во внутренний карман. Потом снял со шкафа два чемодана и быстро покидал в них одежду. Сунув в косметичку маленький полиэтиленовый пакетик, он и ее бросил в чемодан. После этого он зажег свет в ванной и на лестнице и на полную громкость включил телевизор на кухне.

Оставив чемоданы у заднего крыльца, водитель вернулся к «тойоте», открыл капот и реактивировал «жучок».

Агенты ЦРУ уже по второму разу прочесывали университетскую стоянку, когда на экране локатора вновь возник потерянный было сигнал. Довольные, они поехали обратно к дому Фицджеральдов.

Человек в «тойотовской» кепочке вернулся к заднему крыльцу, взял чемоданы, вышел на Тюдор-плейс и сел в такси. В эту же минуту к дому на Эйвон-плейс подкатили цэрэушники. Молодой агент с облегчением вздохнул и позвонил в Лэнгли. Он сообщил, что старая «тойота» стоит на обычном месте, а на кухне работает телевизор. Нет, он не знает, почему «жучок» не работал почти целый час.

Таксист даже не обернулся. Он и так знал, куда отвезти Коннора Фицджеральда.

– Вы хотите сказать, что все трое исчезли с лица земли? – вопрошала директор.

– Создается такое впечатление, – ответил Гутенберг. – Все было сделано настолько профессионально, что, не будь Коннор Фицджеральд мертв, я бы сказал, что это его почерк.

– Он мертв. Кто, по-вашему, это мог бы быть?

– Полагаю, Крис Джексон.

– Если он вернулся, значит, миссис Фицджеральд уже знает, что ее муж погиб. То есть теперь со дня на день надо ожидать появления в вечерних новостях ее видеокассеты.

Гутенберг самодовольно усмехнулся:

– Исключено. Вчера вечером один из моих агентов наконец-то обнаружил кассету в библиотеке.

– Но это еще не решает проблему, – сказала директор, – поскольку Джексон и семья Фицджеральда находятся в бегах. Если президент узнает, что на самом деле произошло в Санкт-Петербурге, он с полным основанием потребует чьей-нибудь отставки. А поскольку под всеми важными документами стоит ваша подпись, мне не останется ничего другого, как отправить в отставку вас.

Лоб Гутенберга покрылся испариной.

Стюарту казалось, что ему приснился дурной сон. Он попытался припомнить, что же случилось. Мать Тары вела машину. Их остановила дорожная полиция. А затем…

Он огляделся вокруг. Он снова в самолете. Голова Тары лежит у него на плече. Рядом с Тарой сидит ее мать. Она тоже крепко спит. Все остальные кресла свободны.

Стюарт попытался собрать воедино все имеющиеся факты, когда Тара начала приходить в себя. За ней проснулась Мэгги, и Стюарт нагнулся к ней и прошептал:

– Я не имею ни малейшего понятия, где мы находимся и куда летим, но похоже, тут не обошлось без Коннора.

Мэгги кивнула и вполголоса рассказала о том, что ей удалось выяснить после смерти Джоан.

– Не думаю, что нас похитило ЦРУ. Я предупредила Гутенберга, что, если я исчезну больше чем на неделю, кассета будет передана в СМИ.

– Если только они ее уже не нашли, – заметил Стюарт.

– Это невозможно, – категоричным тоном заявила Мэгги.

– Тогда кто же нас сюда затащил, черт возьми? – воскликнула Тара.

А самолет все летел и летел сквозь ночь.

Коннор отнес оба чемодана в багажное отделение «боинга». Убедившись, что все три пассажира живы и здоровы, он спустился по трапу и сел на заднее сиденье белого БМВ.

– Мы держим свое слово, – сказал Алексей Романов.

Коннор кивнул, и автомобиль тронулся в сторону аэропорта Нэшнл.

Выйдя из машины, Коннор не торопясь направился к телефонным будкам в зале вылетов. Романов и два его телохранителя недовольно прогуливались рядом. Коннор невинно им улыбнулся и набрал кейптаунский номер.

В трубке раздалось несколько длинных гудков, потом на другом конце ответили:

– Да?

– Говорит Коннор.

В трубке довольно долго молчали.

– Я думал, только Иисус может воскреснуть из мертвых, – произнес наконец Карл Костер.

– Прежде чем мне это удалось, я провел некоторое время в чистилище.

– Ладно, во всяком случае, ты жив. Чем я могу тебе помочь?

Коннор дал Карлу подробные инструкции, положил трубку, снова улыбнулся Романову и телохранителям, и они все вместе пошли на посадку.

Рейс 383 прибыл в Даллас по расписанию. У здания аэропорта Коннора с Романовым ожидал очередной белый БМВ. «Интересно, – подумал Коннор, – мафия их, что ли, оптом закупает?»

До центра Далласа они добрались за двадцать с небольшим минут. Коннор молча сидел на заднем сиденье. Ему предстояло лицом к лицу столкнуться с человеком, почти тридцать лет проработавшим в ЦРУ. Он знал, что это будет самое рискованное предприятие, с тех пор как он вернулся в Соединенные Штаты. Но русские хотели, чтобы он выполнил свои обязательства по контракту. Поэтому ему было необходимо заполучить ту единственную винтовку, которая идеально подходила для выполнения такого задания.

Они остановились у «Охотничьего магазина Хардинга». Коннор подошел к прилавку, а Романов и телохранители сделали вид, что их очень заинтересовала витрина с автоматическими пистолетами в дальнем конце торгового зала.

Коннор огляделся вокруг. Спустя несколько секунд он уже точно знал, что в магазине нет камер слежения.

– Добрый день, сэр, – обратился к нему молодой продавец. – Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

– Я приехал сюда поохотиться, и мне нужно оружие.

– Вы имеете в виду какую-то определенную модель?

– Да, «Ремингтон-700».

– Думаю, это не проблема, сэр.

– Мне нужна нестандартная комплектация.

Продавец замялся:

– Одну минутку, сэр.

Он исчез в подсобном помещении. Через несколько мгновений оттуда вышел человек постарше, одетый в длинный коричневый халат. Коннор до последнего надеялся избежать знакомства с легендарным Джимом Хардингом.

– Добрый день, – сказал мужчина, пристально глядя на покупателя. – Какие дополнительные приспособления вас интересуют?

Коннор подробно описал винтовку, оставленную им в Боготе, и при этом внимательно следил за реакцией хозяина магазина. Лицо Хардинга было непроницаемым.

– У меня есть изделие, которое вас заинтересует, сэр, – сказал он и скрылся в подсобке.

Через несколько секунд он вернулся со знакомым кожаным кейсом в руках и положил его на прилавок.

– Эта винтовка попала к нам недавно, после смерти хозяина, – объяснил он и открыл крышку кейса.

– Сколько это будет стоить? – спросил Коннор.

– Двадцать одну тысячу долларов, – ответил Хардинг. – У нас имеется стандартная модификация…

– Нет, – сказал Коннор. – Это как раз то, что нужно.

– Как вы будете платить, сэр?

– Наличными.

– Тогда мне понадобится документ, удостоверяющий личность, – сказал Хардинг.

Коннор протянул ему виргинские водительские права, которые накануне купил у карманника в Вашингтоне. Хардинг изучил права и кивнул.

– Теперь, мистер Рэдфорд, заполните, пожалуйста, эти три формуляра.

Коннор указал в бумагах имя, адрес и номер социального страхования, принадлежавшие заместителю директора обувного магазина в Ричмонде. Пока Хардинг вводил данные в компьютер, Коннор про себя молил Бога, чтобы мистер Рэдфорд еще не заявил в полицию о пропаже водительских прав.

Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем Хардинг поднял взгляд от компьютера и сказал:

– Похоже, все в порядке, мистер Рэдфорд.

Коннор обернулся и кивком подозвал Алексея Романова. Тот извлек из внутреннего кармана толстую пачку долларов и начал нарочито долго отсчитывать двести десять сотенных бумажек. То, что должно было выглядеть обычной покупкой, усилиями русского превратилось в настоящее шоу. Его подручные могли бы выйти на улицу и продавать билеты на это представление.

Хардинг выписал чек и вручил его Коннору, который, ни слова не говоря, вышел из магазина. Один из гангстеров схватил винтовку и выбежал на улицу с ней наперевес. Выглядело это так, будто он только что ограбил банк. Коннор влез на заднее сиденье БМВ и спросил себя, можно ли было привлечь к себе большее внимание. Молодая русская мафия действовала пока по-дилетантски, и до итальянской ей было еще очень далеко.

Через пятнадцать минут они подъехали к аэропорту. Пока Романов инструктировал остающихся в Далласе бандитов и отсчитывал им стодолларовые купюры, Коннор вышел из машины и направился в зал вылетов. Романов нагнал его у стойки регистрации и доверительно прошептал:

– Винтовка будет в Вашингтоне вовремя, не позже чем через двое суток.

– Не уверен, – ответил ему Коннор.

Получив срочное сообщение на пейджер, Гутенберг тут же набрал далласский номер. Когда Хардинг взял трубку, замдиректора ЦРУ коротко сказал:

– Опишите его.

– Рост 183, может, 185. Голубые глаза. Он был в шляпе, поэтому я не смог определить цвет его волос.

– Возраст?

– Пятьдесят. Год-два плюс-минус.

– В течение часа к вам подъедет агент, – сказал Гутенберг. – Мне нужен фоторобот подозреваемого.

– В этом нет необходимости, – ответил Хардинг.

– Почему?

– Потому что вся операция записана на видео, – Гутенберг прямо-таки видел самодовольную улыбку на лице Хардинга. – Даже вам не удалось бы засечь телекамеру.

От Далласа до Вашингтона путь неблизкий. В начале десятого вечера, преодолев первые шестьсот километров, те двое, с которыми Коннор и Романов расстались в аэропорту, подъехали к отелю на окраине Мемфиса. Два следивших за ними агента ЦРУ через сорок пять минут докладывали Гутенбергу:

– Они остановились в мемфисском «Мэрриотте», номера сто семь и сто восемь. В девять тридцать три заказали ужин в номер сто семь и сейчас смотрят там телевизор. Кейс с винтовкой пристегнут наручниками к тому, что поселился в номере сто восемь.

– Добудьте ключ от его номера, – сказал Гутенберг.

В начале одиннадцатого в сто седьмом номере появился официант с ужином. Он открыл бутылку красного вина, наполнил два бокала и накрыл на стол. Постояльцам он сказал, что минут через сорок вернется убрать со стола.

В начале первого ночи официант вышел на автомобильную стоянку и сообщил агентам ЦРУ, что русские разошлись по номерам и легли спать. За 50 долларов он передал агентам нужный им ключ. Но откуда официанту было знать, что ключи от наручников у постояльца из номера сто семь?

На следующее утро обладатель ключей проснулся совершенно разбитым и удивился, узнав, который час. Он натянул джинсы и поспешил разбудить напарника. Войдя в соседний номер, он остановился как вкопанный, а потом его вырвало: на ковре в луже крови лежала отрезанная рука.

Когда Стюарт, Тара и Мэгги сошли с самолета в Кейптауне, Стюарт сразу заметил двоих мужчин, следивших за каждым их шагом. Офицер иммиграционной службы проштамповал паспорта, выданные им на борту, и они отправились за багажом. Мэгги была удивлена, обнаружив на транспортере два своих старых чемодана.

Стюарт погрузил багаж на тележку, и они пошли к таможне. Те двое не отставали ни на шаг.

Таможенник указал на один из чемоданов и попросил положить его на стойку. Пока Стюарт помогал Мэгги с чемоданом, преследователи неохотно прошли мимо. Миновав раздвижные двери, они остановились и стали ждать.

– Пожалуйста, откройте чемодан, мэм, – попросил таможенник.

Мэгги открыла замки и улыбнулась открывшемуся ее взору беспорядку. Так собрать чемодан мог лишь один человек на свете – Коннор. Таможенник порылся в ее вещах и через несколько секунд вытащил косметичку. Расстегнув ее, он извлек маленький полиэтиленовый пакетик с белым порошком.

– Боюсь, вам придется пройти личный досмотр, мэм, – сказал он. – Все трое следуйте за мной. Возьмите этот чемодан и остальной багаж. – Таможенник провел их в маленькую комнату, в которой стояли стол и два стула. – Через минуту к вам подойдет мой коллега.

Он закрыл дверь и запер ее на ключ.

– Что происходит? – сказала Мэгги. – Этой косметички не было…

– Думаю, мы сейчас все узнаем, – ответил Стюарт. Дверь в противоположном конце комнаты отворилась, и в нее влетел высокий, атлетического сложения мужчина. Он направился прямиком к Мэгги и поцеловал ей руку.

– Меня зовут Карл Костер, – сказал он с сильным южноафриканским акцентом. – Многие годы я хотел познакомиться с женщиной, у которой достало мужества выйти замуж за Коннора Фицджеральда. Он позвонил мне вчера днем и попросил передать вам, что жив и здоров. – Карл улыбнулся и отвесил легкий поклон Стюарту и Таре. – А теперь проследуйте, пожалуйста, за мной.

Он повернулся, толкнул тележку с багажом в дверь и повел их сначала вниз по крутому пандусу, а затем по темному пустому коридору. Мэгги тут же начала расспрашивать его о телефонном разговоре с Коннором. В конце коридора они поднялись по другому пандусу и очутились в дальнем конце аэропорта. Пройдя по другому длинному коридору, они попали в пустой зал, где Костер вручил сотруднику авиакомпании «Кантас» три билета и получил взамен три посадочных талона на рейс в Сидней. Загадочным образом вылет задержали на пятнадцать минут.

– Как нам вас благодарить? – спросила Мэгги.

Костер снова поцеловал ей руку.

– Мэм, – сказал он, – во всех уголках земного шара вы встретите людей, которые чувствуют себя в огромном долгу перед Коннором Фицджеральдом.

Они оба сидели, уставившись на телевизионный экран. Никто из них не проронил ни слова, пока не закончился двенадцатиминутный ролик.

– Этого не может быть, – тихо произнесла директор.

– Только если Джексон каким-то образом подменил его в «Крестах», – предположил Гутенберг.

– А что за человек расплатился за винтовку?

– Алексей Романов, номер два в русской мафии. Мы подозреваем, что они с Фицджеральдом теперь работают вместе.

– Очевидно, мафия и вытащила его из «Крестов», – сказала Декстер. – Но если ему понадобился «Ремингтон-700», кто же будет жертвой?

– Президент, – ответил Гутенберг.

– Возможно, вы и правы, – сказала Декстер. – Но который из двух?