Одинокие сердца

25

Виолетта и Одри прогуливались по тропинкам, петляющим среди тщательно подстриженных газонов в «Саду растений». В этом саду, разбитом в английском стиле, имелись всевозможные виды деревьев и других растений, среди которых — самая старая в Европе магнолия и красочные экземпляры камелий. Сейчас, в первом часу дня, здесь почти никого не было, а потому мать с дочерью могли в полной мере насладиться лицезрением красивого сада. Они нашли скамейку, на которую можно было присесть и не спеша выпить прохладительный напиток. Виолетта, правда, с большим удовольствием расположилась бы где-нибудь под красивым деревом на газоне с мягкой травой, однако такого здесь не дозволялось. Да и слава богу: подобные сады потому и сохранили свою прелесть и красоту, что в них не разрешалось вести себя слишком уж раскованно.

— Я умираю от усталости, — сказала Виолетта, садясь на скамейку. — Вот здесь нам будет хорошо.

— Как тут красиво!

— У меня складывается впечатление, солнышко, что ты за свою жизнь почти не видела деревьев. Каждый раз, когда мы заходим в такой вот сад, ты говоришь одно и то же.

— Ты права. Я слишком долго жила в городе, почти не выезжая на уик-энд на природу.

Одри подумала, что Джону не нравилось ездить на природу и что в субботу он предпочитал спать, уходить на полдня в спортивный зал и затем болтаться по городу в поисках какого-нибудь нового ресторана, в котором можно было бы поужинать вечером. Воскресенье же он посвящал лежанию на диване, чтению газет и просмотру кинофильмов. Так происходило до тех пор, пока он не начал проводить уикэнды с коллегами со своей новой работы: они все вместе выезжали куда-нибудь на пляж или в горы (в зависимости от времени года), но Одри знала об этом только понаслышке. Как ни странно, ее туда никогда не приглашали. «Мы там все время разговариваем о работе. Поверь мне, Одри, ты умрешь от скуки», — говорил ей Джон. И она с этим смирилась, пытаясь убедить себя в том, что Джон сделал очень важный шаг и ему нужно побыстрее вжиться в коллектив, в котором он теперь работает. Ей хотелось верить, что все это — явление временное, что скоро все снова встанет на свои места и они с Джоном, как и раньше, будут проводить субботу и воскресенье вместе. Сколько она потратила времени на попытки себя в этом уверить? Сколько раз она говорила себе, что человеку необходима свобода и что стоит только эту свободу хоть немного урезать — и он даст деру? Сколько раз она говорила себе, что ей лучше смотреть на происходящее сквозь пальцы и не подавать вида, что она обиделась? Одри надеялась, что Джон все же скучает по ней так же, как она скучает по нему, хотя в глубине души и боялась, что в новой жизни, которая началась у Джона, у него появятся новые увлечения и что рано или поздно он порвет с ней, Одри, и тогда рухнут все ее мечты и планы на будущее. Именно так в конце концов и произошло. Произошло то, что она, в общем-то, предчувствовала, но на что закрывала глаза.

— Как ты относишься к тому, чтобы на обратном пути заехать в «Роуз-Гарден» и погостить несколько дней у тети Шарлотты? Это ведь как раз по дороге из Дувра в Лондон. Будет нехорошо, если мы к ней не заглянем.

— Ты права, — сказала Виолетта. — Я немного позже позвоню ей и спрошу, не возражает ли она против того, чтобы мы к ней заехали.

— Уверена, что возражать она не станет, — с оптимистическим видом сказала Одри.

Виолетта слегка удивилась возникшему у дочери желанию навестить свою тетю (которую она не навещала уже давным-давно), однако ничего не сказала. Возможно, Одри просто хотела еще немного оттянуть момент, когда ей нужно будет принимать тяжелые для нее решения. Она ведь наверняка осознавала, что, как только они вернутся в Бартон-он-де-Уотер, ей придется ломать себе голову над тем, как жить дальше. Виолетта с удовольствием позволит дочери погостить у нее в «Винди-Коттедже» столько, сколько той захочется, однако Одри рано или поздно будет вынуждена принимать решение о том, чем она станет заниматься, и девушка, конечно же, это осознавала. Они обе это осознавали.

— Еще мне нужно сообщить миссис Эллис о том, что мы задержимся на несколько дней. Мисс Марпл уже, наверное, по мне скучает. Надеюсь, она перебралась к миссис Эллис. Мне совсем не нравится, что моя бедная кошечка целыми днями сидит дома одна.

— Думаю, миссис Эллис выполнит свое обещание и будет хорошо за ней ухаживать. Она ведь все-таки твоя соседка.

Одри не держала дома животных, но знала, какие чувства ее мать испытывает к своим домашним питомцам. Одри, однако, перед поездкой даже в голову не приходило, что ее мать станет так сильно беспокоиться о своей кошке и ей, Одри, придется ее успокаивать. Пожалуй, Виолетте пора возвращаться домой.

— Если ты не хочешь, то мы можем и не заезжать в «Роуз-Гарден». Съездим туда как-нибудь потом — когда у тебя будет возможность взять с собой Мисс Марпл.

— В этом нет необходимости, хотя… Ладно, я что-нибудь придумаю. Наверное, попрошу миссис Эллис посадить Мисс Марпл на поезд, идущий в Дувр, а мы ее там встретим и заберем. Или нет, уж лучше я поговорю об этом с Тимом. А то черт его знает, как и куда может отправить мою бедную кошечку эта миссис Эллис.

Миссис Эллис всегда ограничивалась минимальными усилиями. Хотя она была на несколько лет моложе Виолетты, но отнюдь не обладала такими же, как у ее соседки, смелостью и энергичностью. Ее любимое занятие заключалось в наблюдении за тем, что происходит за окном, и она всегда узнавала о том, что делала во дворе своего дома Виолетта, еще до того, как та ей об этом рассказывала. Иногда Виолетта чувствовала, что миссис Эллис ей завидует, хотя и не могла понять почему. Если миссис Эллис хотелось заняться каким-нибудь из видов деятельности, которыми занималась Виолетта, то почему бы ей этого не сделать, вместо того чтобы постоянно ее критиковать и стращать всякими напастями? Из окон дома миссис Эллис мир, наверное, казался ужасным, полным опасностей и всего того, с чем лучше не связываться.

Виолетта общалась со своей подозрительной соседкой ровно столько, сколько того требовали приличия, — и не больше. Она была уверена, что за пять минут разговора с миссис Эллис человек стареет на целый год. Ну, если и не на год, то на месяц точно. Прежде чем соседка согласилась присмотреть за Мисс Марпл, она увидела тысячу и одну трудность в том, что ей придется ухаживать за кошкой и открывать окна дома Виолетты, чтобы его проветрить. Она, например, заявила, что ее ноги уже не такие крепкие, как раньше, а потому они в любой момент могут подкоситься и она грохнется на пол. Еще она не была уверена, что сможет ухаживать за кошкой и проветривать дом Виолетты каждый день («Вы же знаете, как я занята!»), хотя и говорила, что сделает все, что в ее силах, и что Виолетта может спокойно отправляться в путь. Виолетта решила не воспринимать слов миссис Эллис буквально и понадеялась на то, что ее соседка будет должным образом ухаживать за Мисс Марпл, что она всего лишь, как говорится, набивает себе цену и что они с Одри и в самом деле могут спокойно отправляться в путь…

Солнечные лучи, то и дело пробивавшиеся сквозь кроны деревьев, создавали забавную игру света и тени. Виолетта наблюдала за ней с рассеянным видом, как будто находилась сейчас далеко-далеко отсюда, воссоздавая в памяти давние события своей жизни.

— Я вспоминаю день, когда умер твой дедушка… — Виолетта сделала долгую паузу, а затем продолжила: — С «Виллоу-Хаусом», конечно же, связаны самые важные события в моей жизни. Я до сих пор не могу понять, как я согласилась его продать. Мне кажется, что я стала вести активный образ жизни только потому, что пыталась избавиться от воспоминаний, от размышлений о тех местах, в которых прошли мои лучшие годы, в которых жили мы все… В том числе и те, кого среди нас уже нет.

Одри со стыдом вспомнила о том, как после смерти отца безучастно наблюдала за тем, как брат пытается убедить мать продать дом. Она, Одри, ни разу ему не возразила. И не сделала ничего для того, чтобы сохранить дом, в котором прошло ее детство. Ее детство. А мать ведь прожила там большую часть своей жизни, создала там семью и боролась за ее счастье. Для матери продажа дома была, конечно же, тяжелой утратой… Решив хоть как-то подбодрить Виолетту, Одри сказала фальшиво-оптимистическим тоном:

— Наверное, еще можно что-то сделать для того, чтобы… чтобы получить дом обратно… Не знаю. Наверное, тебе нужно поговорить с дядей Арчи.

— Наверное, нужно.

Виолетта вдруг почувствовала себя слишком старой, а потому уже не способной и не желающей с кем-то за что-то бороться. Возможно, это было обусловлено тем, что она устала и что она слишком долго находилась вдалеке от дома, от обычной жизни и от привычных ей мест… Она отогнала от себя эти мысли движением руки — так, как отгоняют мошку, — чем вызвала смех Одри.

— В последнее время ты очень часто делаешь такое движение рукой, как будто отгоняешь от себя…

— …призраков, — договорила вместо нее Виолетта.

Одри молча посмотрела на мать. Жест Виолетты являлся отражением ее попыток совладать со своими мыслями, чтобы не утонуть в них, чтобы остаться на плаву.

— Не проходило, поверь мне, ни одного дня, чтобы я не пожалела о том, что продала дом. Я пыталась убедить себя, что сделала то, что должна была сделать, что Бартон-он-де-Уотер — замечательное место, — и это, в общем-то, правда, — что я уже не могла больше жить в «Виллоу-Хаусе»… Однако я понимала, что не права. По ночам, прежде чем заснуть, я мысленно проходила по нашему дому, гладила рукой мебель, вдыхала исходивший от обивки запах лимона, садилась у камина напротив кресла твоего дедушки… Я помню все запахи, помню звук шагов твоего отца по деревянному полу, помню скрип входной двери, помню, как она громко захлопывалась и как этот звук отдавался эхом в прихожей. Я помню завывание ветра и посвистывание потоков воздуха, проникающих сквозь щели в дверях и окнах, помню, как я открывала окно и чувствовала, что мне в лицо дует свежий ветер, а в мои ноздри устремляются ароматы нашего сада, и различаю каждый из них. Иногда эти ощущения становятся такими реальными, Одри, что я испытываю боль. Ты и представить себе не можешь, какая это боль. Это может показаться странным, но лучше всего я помню запахи. Когда я вижу что-то мысленным взором, я начинаю слышать звуки. Однако гораздо отчетливее я ощущаю при этом запахи.

Одри вполне понимала сейчас свою мать. Она, Одри, пыталась избавиться от запаха Джона и тем самым прогнать воспоминания, которые возникали у нее, когда она чувствовала запах человека, которого хотела забыть. Она также знала, что чем больше пыталась избавиться от воспоминаний, тем отчетливее они становились и тем острее она ощущала запах Джона. Дело доходило до того, что запах мерещился ей везде, где бы она ни находилась, — на улице, в метро, пабе, лифте, универмаге… Можно ведь закрыть глаза и уши, чтобы ничего не видеть и не слышать, но вот закрыть нос нельзя: человек не может не дышать… Одри захотелось помочь матери, и она вдруг показалась себе ужасно эгоистичной: за желанием помочь матери скрывались другие желания, а именно — желание исправить собственную ошибку, желание наверстать упущенное время, желание избавиться от мучившей ее душевной боли.

— Знаешь, мама, на этом нашу поездку, пожалуй, следует закончить. Мы увидели хотя и не все, но, тем не менее, очень многое. — Одри попыталась улыбнуться и почувствовала прилив уверенности, когда Виолетта улыбнулась ей в ответ. — Что нам теперь нужно сделать — так это позвонить тете Шарлотте и сообщить ей о наших планах. Затем мы решим проблему с Мисс Марпл, а когда вернемся в Бартон-он-де-Уотер, ты поговоришь с дядей Арчи. Обязательно поговори с ним. — Одри пристально посмотрела на мать, словно пытаясь удостовериться, не упустила ли она чего-нибудь из того, в чем сейчас нуждалась Виолетта. — Держи. — Одри протянула матери свой мобильный телефон.

Виолетта взяла его и начала набирать номер сестры.

— Ее номер, по-моему… — стала вспоминать она. — Ага… Ну да, именно так. — Она дождалась длинных гудков, но затем услышала, как на другом конце линии включился автоответчик. — Вот черт, автоответчик! — Она, тем не менее, дослушала до конца. — Ага, номер телефона, записывай, Одри!

Когда Одри записала под диктовку матери номер телефона, Виолетта — не в силах скрыть удивления — покачала головой:

— Какой современной стала твоя тетя!.. Хотя сейчас, конечно, уже нет ничего необычного в том, чтобы обзавестись мобильным телефоном.

— Конечно нет. И тебе не помешало бы купить себе мобильник, — оживилась Одри. — Ну давай, звони.

Виолетта набрала номер и стала ждать. Когда она услышала на другом конце линии голос сестры, ее лицо расплылось в радостной улыбке.

— Шарлотта, это ты?

— Виолетта? Как у тебя дела? Все в порядке?

— Ну конечно все в порядке, моя дорогая! Как я рада, Шарлотта, что могу с тобой поговорить!

— И я тоже. Я оставила на твоем автоответчике едва ли не сотню сообщений. Где тебя, черт возьми, носит?

— Я сейчас вместе с Одри во Франции, в долине реки Луары. Мы приехали сюда немного отдохнуть, — сообщила Виолетта торжественным тоном.

— Да что ты! И Одри с тобой?

Голос Шарлотты можно было слышать, даже не поднося мобильник к уху. Одри приблизила голову к телефону и громко сказала:

— Привет, тетя Шарлотта! Как у тебя дела?

— Одри! Ты и вправду там! Как поживаешь? Я очень рада тебя слышать!

— Послушай, Шарлотта, — снова вступила в разговор Виолетта, — я позвонила тебе, потому что мы тут задумали заглянуть на обратном пути к тебе в Кентербери. Мы высадимся с парома в Дувре, и поскольку это недалеко от тебя — и поскольку мы с тобой уже давно не виделись, — мы подумали, что ты обрадуешься, если мы к тебе заедем.

— Ну конечно обрадуюсь! Я как раз по этому поводу тебе и звонила. Я ведь была в ваших краях: читала лекции, проводила презентации своей новой книги и подыскивала новые семена — ну, ты знаешь… Завтра с утра я буду в Чиппинг-Кампдене, а после обеда собиралась отправиться домой, если мне так и не удастся с тобой связаться. Какое совпадение!

Виолетте вдруг пришла в голову мысль.

— Ты говоришь, в Чиппинг-Кампдене? А как ты оттуда будешь возвращаться?

— Я приехала на машине.

— Шарлотта, я, наверное, попрошу тебя об одном одолжении.

Виолетта попросила свою сестру заглянуть в «Винди-Коттедж», чтобы посмотреть, все ли там в порядке, проверить оставленные на автоответчике сообщения, передать привет миссис Эллис и забрать Мисс Марпл. Тюфячок для кошки Шарлотта могла взять в кухонной кладовой, а все остальное, что могло понадобиться для ухода за Мисс Марпл, лежало на видном месте. Радуясь тому, что жизнь иногда подстраивается под наши желания, Виолетта попрощалась с сестрой, пообещав ей, что позвонит еще раз, когда они с Одри будут уже подъезжать к «Роуз-Гарден».

— Мама…

— Ну разве это не чудо?

— Мама, — продолжала Одри, — ты можешь прослушать сообщения на своем автоответчике прямо сейчас.

Виолетта удивленно взглянула на дочь.

— Смотри, тебе нужно всего лишь позвонить себе домой, а затем нажать вот эту кнопку — и ты услышишь все сообщения. У тебя наверняка там не установлено никакого пароля — хотя пароль иногда устанавливает еще завод-изготовитель. Смотри.

Одри набрала на мобильнике номер, нажала нужную кнопку и передала телефон матери.

Виолетта выслушала сообщения с нарочито самоуверенным видом — словно желая показать, что она и сама знала, что это возможно. Шарлотта и в самом деле оставила на ее автоответчике кучу сообщении. Еще Виолетту уведомляли, что она может забрать заказанные ею шторы для спальни. Потом опять пошли сообщения Шарлотты. Виолетта, слушая их покачивала головой с довольным видом: ей нравилось, что к ней проявляют интерес. Но тут вдруг выражение ее лица изменилось: между сообщениями Шарлотты вклинилось сообщение, оставленное Арчибальдом. Он хотел, чтобы Виолетта связалась с ним, причем как можно скорее.