Одноклассники Квадратного стола

ГЛАВА 7 — в которой одноклассники рассказывают автобиографию

Распахнутый чемодан валялся посреди комнаты. Скрестив ноги по-турецки, Яна сидела на коврике и занималась укладкой вещей. В одной руке она держала фен, в другой — пустую коробку.

— Нам повезло, что погромщик в аффекте не порезал одежду, не побил технику и не выпил бар, — глубокомысленно заметила она. — Хочется поблагодарить его за это.

— Даже не знаю, кого предпочесть: злобного и неизвестного маньяка или недоброго, но все-таки знакомого одноклассника, — с этим словами Оля вышла из ванной комнаты, где второй раз за день выставляла на полку мыло, гели и шампуни. — Зачем скинул на пол? Зубную пасту ногой раздавил. Только не пойму, чья была паста.

— Боюсь, что и он не понял. Глядел на сплошные дубли и не понимал. Эти загадочные русские женщины!

Яна закинула коробку с феном в чемодан, отправила туда книжку, зонтик и несколько пакетов с вещами, затем поднялась с коврика, устало потянулась.

— Меня откровенно ненавидят двое: Вероника и Чуев, — она застегнула замок и поставила чемодан возле шкафа. — Луиза — нудна и высокомерна, но делить нам нечего. Галл полон сюрпризов. Впрочем, и Ника тоже. Ты бы смогла на таких каблуках три часа бродить по горам?

Ольга отрицательно мотнула головой.

— Вот видишь. Я ее недооценила. Она — хитрая и сильная женщина, в Андрея вцепилась мертвой хваткой. Глазом моргнуть не успеем, как потащит его под венец.

— Он не входит в список подозреваемых? — уточнила подруга.

— Не входит, — твердо заявила Яна. — Хотя туда-сюда бегали все.

— Правильно. И Герман убегал с веранды, и Полина, и Андрей.

— Шесть, — покосилась на скептически настроенную соседку, — ладно, семь подозреваемых.

Яна вышла на свою веранду, перегнулась через широкие перила и внимательно изучила поросший травой и кустарником, практически отвесный склон оврага. Скрипнула дверь, рядом появилась Оля.

— Объясни, как можно сюда забраться? — спросила Яна.

— Но забрался же! — парировала та. — Среди бела дня залезть в чужой дом и устроить там погром. Он отчаянно рисковал. Здесь нужны железные нервы. Не-ет, это не Чуев.

— Тогда Галл. У хирургов, знаешь, какие нервы? Канаты стальные! Если узнает, что Грааль у меня, полоснет по горлу скальпелем и грубо захохочет.

Подружка замотала головой, не желая представлять сумасшедшего доктора.

— Не он это.

— Тогда кто?

Они помолчали, пристально вглядываясь в темно-зеленую глубину оврага.

— Я знаю! — торжественно произнесла Яна. — Человек-паук!

Женский смех взорвал сиреневые сумерки, прокатился по оврагу и затих в тени соседской веранды.

Острые шпильки вязли в мягкой земле. Яна чертыхнулась, выдернула каблуки и, встав на носочки, забавно побежала вслед за подругой. В свете луны ее светло-зеленое одеяние призрачно выделялась на фоне гнетущей темноты. Легкий шифоновый шарфик, скромно драпировавший шикарный вырез горловины, поддался налетевшему ветерку и плавно упорхнул с плеч, найдя пристанище в дебрях колючего шиповника. Она ахнула и ринулась во тьму разыскивать летучую деталь гардероба.

— День сегодня непутевый, — ныла Яна, освещая мобильным телефоном ближайший куст. — Куда ты делся?

Ольга стояла на мостике и следила за светлой блузкой подруги. Блузка со стенаниями нападала на живую изгородь.

— Что у тебя опять случилось?

— Улетел, гад!

— Кто? — Оля бросила взгляд на светящийся экран мобильника. — Не спеши. Уже все равно на сорок минут опоздали. — Она облокотилась на перила мостика. — Значения не имеет, пятью минутами раньше или позже…

— …Луиза съест нас с потрохами, и с этим неладным шарфом. Ой, колется! Вот ты где. Нашла! — Яна сняла с ветки шарф и помахала им над головой.

Женщины поднимались по ступенькам, причем Яна всю дорогу разговаривала с шарфиком.

— Куда ты убегаешь? Ведь красиво лежал. Опять этот ветер!

— Вяжи крепче, — вздохнула подруга.

— Морским узлом?

Они вышли на дорожку, вымощенную каменной плиткой. В ночном безмолвии дробный перестук каблучков прозвучал оглушительной гаммою и заставил женщин ускорить темп. Вдоль стен пансионата подруги уже почти бежали, с надеждой посматривая в сторону узких окон. Бархатные вишневые портьеры прятали тайны постояльцев, а заодно не пускали на улицу электрический свет.

Подруги остановились у входа, чтобы привести себя в порядок и отдышаться. Сейчас строгий фасад здания, темные аллеи, сплетающиеся в клубок у фонтана, и едва слышная музыка вызвали у Яны абсолютно противоположные чувства. Она неожиданно сорвала с груди лелеемый шарфик и закружилась в вальсе.

— Будем танцевать! — выкрикнула она и была остановлена рукой подруги.

— Наш ресторан, — Оля кивнула на окна с мозаикой. — Веди себя прилично.

— То есть? — оскорбилась Войтовская.

— Не провоцируй мальчиков и девочек.

— У-у! Так я до седьмого пришествия не разберусь, кто есть кто, и заслуживает ли избранник Грааль.

Яна с любопытством разглядывала неправильной формы зал, убранство которого было выдержано в стиле рыцарского средневековья. В центре большого помещения располагался внушительный очаг, прикрытый колпаком с широкой трубой. Грубоватые столы темного дерева и стулья с высокими спинками держались на почтительном расстоянии от очага, заполняя углы и ниши слабоосвещенного зала. Роскошные скатерти, мозаичные стекла в окнах и скрещенные алебарды над дверями удачно вписывались в дизайнерскую концепцию тех глухих времен.

Чтобы посадить одноклассников вместе, хозяева ресторана сдвинули четыре столика в один большой квадрат. На импровизированном столе опоздавшие дамы наблюдали легкий разгром: сервировка нарушена, початые бутылки, полупустые тарелки с переворошенными закусками, скомканные салфетки. Зато гости разрумянились и выглядели счастливыми.

Даже строгая физкультурница не стала пенять припозднившимся одноклассницам за чудовищный, по ее меркам, проступок.

Яна и Оля присели на стулья с незаполненной стороны квадрата. Ника как-то незаметно примкнула к подружкам, что совершенно не понравилось Войтовской. После драматического выяснения отношений на лесной дороге, она не благоволила к сопернице и подспудно желала видеть ее в роли погромщицы. Хотя навязанный образ худенькой Нике совершенно не подходил.

Возле женщин материализовался услужливый официант, расставляющий горячее и наполняющий бокалы вином.

— Спасибо, — кивнула Яна и огляделась.

Мужчины держались особняком, рассевшись на противоположной стороне стола. По единодушному мнению подруг, они были заняты коварными интригами. Полина сидела боком, глядя исключительно в сторону великого артиста. Луизу всецело поглотили откровения отпустившего себя Толика.

Разведчик постучал ножом по графину и призвал начать официальную церемонию: каждый из присутствующих должен был рассказать биографию, начиная с момента окончания школы и заканчивая сегодняшним днем. Самой смелой оказалась Вероника. Она откинула в сторону салфетку, изящно поднялась и обратилась… к Андрею:

— После окончания школы я уехала из военного городка и поступила в Московскую Академию хореографии, — докладчица выдала ослепительную улыбку. — Закончила учебное заведение с отличием и была приглашена в столичный театр. Отработав полгода, подалась в модельный бизнес…

— Сейчас начнется про волшебный карьерный рост, зарубежные контракты, гонорары в валюте, — шептала Яна подруге. — Теперь представь, следом вылезу я — типичная провинциалка, никакого успеха в карьере…

Одноклассники со вниманием отнеслись к рассказу звезды подиума. Лишь Толик суетился: поглощал водку полными стопками, шумно закусывал, демонстративно гремел тарелками. Яна решила, что ему тоже претит выступать перед изысканным обществом, и бедняжка готовит побег. Правда, способ выбрал не слишком правильный: напьется вдрызг и слушайте ребята автобиографию в деталях.

— После окончания Челябинского пищевого института работала технологом на пивзаводе, — вела жизненную летопись Полина. — Прошло несколько лет, и я…

— …рассказывать, что сто лет замужем, двое детей-оболтусов, шесть соток земли с мутной дачей? И зачем я сюда приехала? — ужаснулась Яна.

— …полгода, как исполнительный директор предприятия. Не замужем, воспитываю дочь, — ловко закруглилась староста и с царственным видом опустилась на стул.

— Кино про Полину сняли, — завистливо вздохнула Яна. — Москва слезам не верит.

— Я смотрела! — взорвалась эмоциями Вероника.

— Хорошая история, жизненная. Согласно сценарию, героиня должна выйти замуж за рабочего в грязных ботинках и с бабкиным самоваром.

— Ты не поняла главного, — вмешалась Оля. — У будущего мужа — золотые руки.

Яна уставилась на свои руки. Пришла в себя от пинка по ногам и настойчивого шепота.

— Вставай и рассказывай. Народ ждет.

— Только не говорите, что моя очередь! — испугалась Яна. — После успешного пивзавода моя история вообще никак. А, ладно! — решительно выдохнула и поднялась из-за стола.

Все силы ушли на возвращение голоса, в голове — ни одной путевой мысли. Она забавно поклонилась.

— У меня скромные достижения. После школы я. я струсила и подалась в техникум. И только спустя семь лет, при муже и с детьми, поступила в университет на заочное…

Звон разбитой посуды и рев Толика заставили Яну плюхнуться на стул: ноги подкосились.

— Университеты, институты… вот вы у меня где! — дурным голосом орал скандалист, угрожая кулаком перепуганной Войтовской.

Он враскачку поднялся, потянул за собой скатерть, отшвырнул в сторону кусок хлеба.

— Я академий не заканчивал и получаю побольше вашего! Рабочий четвертого разряда, прошу любить и жаловать. Золотые руки! И меня це-енят! — последнее слово он произнес с дрожью в голосе и хлопнулся на место: Луиза дернула буяна за рукав.

— Закусывай, — она придвинула тарелку и вложила ему в пальцы вилку.

— Неужели Полина выйдет замуж за Толика? — Вероника вытаращила глаза и схватилась за грудь. — Что же это делается, мамочка!

— Судьба играет, — неопределенно высказалась Яна.

Полина же задумчиво баловалась с ножиком, не подозревая о происках насмешливой фортуны, подсовывающей ей одноклассника-золотые ручки на место супруга.

— У Толика комплекс на почве образования. У всех — высшее, а у него — никакого. Его это убивает, — Оля прижимала ко лбу бутылку с холодной минералкой и развлекалась ролью психолога.

— А меня убивает, что уже целый час играет медленная музыка, и никто не приглашает меня танцевать! — возмутилась Ника. — Полине тоже грустно. Еще бы! Перспективы-то сомнительные.

Заскучавшая директорша пивзавода отодвинула в сторону закуску, подперла рукой щеку и со странным выражением рассматривала тупой столовый нож. Сжав оружие в кулаке, она темпераментно атаковала запеченное мясо, после чего уставилась на получившийся натюрморт.

— Эскалибур, черт бы тебя побрал, — процедила она и задохнулась в горячих объятиях навалившейся Вероники.

— Мне катастрофически не хватает мужского внимания, — жаловалась подружка.

— А мне воздуха, — прохрипела Полина, разрывая удушающие цепи. — Видишь, им не до нас. Шепчутся. У них — тайна.

— На свежий воздух…выйдем, Полиночка-а! — тянула Вероника и, взяв за ориентир скрещение двух алебард, пошла к двери.

Бывшая отличница твердо помнила про наикратчайшее расстояние между двумя точками. Проход вышел как на подиуме: ногу она четко ставила перед ногой — этакий заплетающийся шаг, очаг преодолела впритирку, стол был взят на таран, официант отброшен в сторону.

Полина вытащила нож из мяса, аккуратно помассировала горло, смешно подергала шеей, снимая спазм, и лишь тогда отправилась на вечерний променад.