Однокрылый

Глава тринадцатая

— А гдэ всэ? — к нам с Дариушем подошел Андрей, зажимая под мышкой большой глиняный горшок, весь покрытый искусной росписью «аля Камасутра».

— Миша с Рамзаном отправились ко двору Зарисы, — дернул плечом поляк, внимательно изучая керамическое приобретение дворфа, — а Марина понеслась на крыльях любви к своему драгуну. Сам знаешь, как редко они видятся.

От слов следопыта, я ощутил укол ревности к некому удачливому доречи-рыцарю, сумевшему пленить сердце нашей взбалмошной магички. Забавные все-таки мы мужики существа. Альфа-начало у большинства из нас просыпается при первом же удобном случае, даже если для этого нет никакого повода

Кто по большому счету я для Марины? Просто столичный парень, который однажды помог ей и с которым, она немного побродила по лесу. Знакомы-то мы были от силы полтора дня, после чего расстались, чтобы еще раз встретиться через долгих два с половиной месяца.

Я должен был бы быть просто благодарен ей за то, что она выкраивала время на мои поиски, вместо того, чтобы заниматься своей личной жизнью. Еще неизвестно — очнулся бы я самостоятельно или так бы и лежал на клеверном поле в роще из фиолетовых деревьев еще пару сотен лет, пока на меня не наткнулись бы какие-нибудь доходяги и не прирезали бы ради доспехов и лута. А во мне вот, шевелится нехорошее чувство, от того, что кто-то уже наложил руку на милую мордашку, так ненадолго появившуюся в ареале моего эго.

Зажмурившись, я и усилием воли подавил в себе ревность. В конце концов, я должен быть рад за Маринку, к тому же я уверен что не испытываю к ней никаких чувств, кроме, разве что дружеских.

«Соврал себе человек, который всю жизнь отрицал саму возможность обычной дружбы между мужчиной и женщиной!» — подколол я себя и тяжело вздохнул.

Кого я обманываю! Что может испытывать нормальный здоровый мужик к соблазнительной особе женского пола? Особенно сейчас, когда грань между новым миром и старым уже почти стерлась в моем сознании.

— Чтоб его шайтан… — в сердцах выругался Андрей в адрес безымянного драгуна, — … а потом он…

Бывший работник дагестанской прокуратуры зло посмотрел в сторону центра города. Трудно было не заметить, что он неровно дышал в сторону Марины. Вот только в отличие от меня видимо лично знал объект ее интереса и не стеснялся в эмоциях.

Не вслушиваясь в ругательства дворфа, я закрыл глаза. За прошедшее время, что-то неуловимо изменилось в этом мире. В игре появилась некая атмосфера… «обжитого дома», что ли!

Если еще два дня назад… мои два дня — потому как для меня просто не существовало последних месяцев, и мне было трудно смириться с тем, что они просто исчезли из моей жизни. Так вот, если раньше все, что меня окружало, хоть и заставило меня поверить в новую реальность, но все равно отчасти воспринималось какой-то декорацией для аляповатого кукольного спектакля, то теперь же оно обрело смысл и наполнилось содержанием.

Возможно, виной тому было-то, что я впервые попал в по-настоящему людное место. Огромный мегаполис, в котором суетились тысячи и тысячи местных НПС, бывших игроков, немногочисленных «калеченных» до сих пор встречающихся в Ортене и даже монстров, которых раньше стража и близко бы не подпустила бы к воротам города. А может быть, все дело в том, что пропала игрушечная чистота кукольного домика и целенаправленно наведенная небрежность, подсознательно воспринимаемая как творение рук человеческих.

В тех локациях, где мне уже довелось побывать — нет-нет, да и напрашивалась мысль об искусственном происхождении всего и вся, что меня окружало. В чистенькие, не запыленные веками томления и тлена саркофаги в Графской Гробнице. Вылизанные и тщательно отполированные ворота, идеальные руины некрополя на Лугах Одиночества. Неестественная чистота пещер вообще-то довольно неряшливых гоблинов, небрежных по самой своей природе, ну и, конечно же, пряничная Кренингсберговка.

Даже больной, умирающий лес в который меня завел Ергрор, был, если вдуматься, необычайно далек от того, каким он должен был бы выглядеть на самом деле. Несколько клонированных деревьев, заботливо повернутых под разными углами вокруг своей оси и отмасштабированных в редакторе локаций, куцый набор камней и прочих объектов, трава да камыши.

Маразарондон-же был уже совсем другим. В нем жили живые существа, а не поголовно чистоплотные куклы. В подворотнях валялся разномастный бытовой мусор, фонарные столбы были уклеены цветастыми объявлениями, а трещины, сколы и налипшая дорожная грязь на отштукатуренных стенах совсем не производила впечатления кем-то заботливо нарисованной картинки.

Ящики, бочки и навесы над ларьками. Все это покрывал неоднородный слой рыжей пыли, местами смазанный многочисленными прикосновениями. Она — пыль поднималась с мостовой сапогами, копытами, лапами и колесами, подхватывалась дующим с океана ветром и разносилась по городу.

На предметах небрежно поставленных рядом с лужами, виднелись подохшие и подтеки брызги. А от упавшей с какой-то телеги и рассыпавшейся по мостовой вязанки кормовой соломы, так и оставленной хозяином валяться на проезжей части, подсушенные солнцем травинки, разлетелись даже в самые дальние уголки огромной площади.

Перед глазами само собой появилось меню персонажа. «Ну, хоть что-то оставалось привычным в этом быстро меняющемся мире!» — подумал я, и тут же реальность показала мне, насколько я был неправ. Название моей расы выглядело так, как будто только, что написанное чернилами слово неловко смазали пальцем. Там в «Роще» я как то не обратил внимания на подобную мелочь… но сейчас. Такая же ерунда творилась и с некоторыми предметами экипировки.

Внешне — все было нормально. С экранчика в котором стояла кукла персонажа, на меня проигрывая стандартную анимацию «бездействия» смотрел рыцарь в доспехах древнего барона и нубском темно зеленом капюшоне, иногда переступая с ноги на ногу и вертя головой. Однако: нагрудник, плащ, нижняя кольчуга, капюшон и даже двуручный меч при поднятии справки о предмете показывали исключительно цветастую мазню детсадовца, дорвавшегося до акварельных красок в отсутствии строгой воспитательницы.

Поверх этого шедевра дошкольного прикладного искусства была помещена странная надпись: «Целестиальная подпитка отсутствует. Предмет работоспособен на девятнадцать процентов из ста. Сущность объекта скрыта заклинанием „Память прошлого“».

И что это значит? Девятнадцать процентов из ста… Неужели за два месяца я как-то умудрился поломать свои доспехи и что самое неприятное — мое прекрасное оружие? Плохо. Очень плохо! Починка предметов в этой игре стоит огромных денег и занимает кучу времени. Но, что за заклинание «Память прошлого» и зачем я наложил его на свои вещи? Может быть, чтоб они не сломались окончательно, и не исчезли? Да чем вообще я все это время занимался?

Я уже хотел было открыть глаза, чтобы вытащить из ножен меч и лично оценить всю глубину постигшей меня печали, а заодно сравнить бирку с воображаемой справкой, когда мой взгляд мазнул по столицам характеристик.

«Сила — 400. Ловкость — 379…» — прочитал я и не поверил сам себе.

Откуда? Силушки-то у меня было, что-то вроде двух с половиной сотен, ну никак не больше трехсот. Огромные числа для моего уровня, но… Ловкость тоже не шкалила под четыре сотни.

Я быстро пробежал по остальным статам, тихо обалдевая, от совсем уж нереальных для моего уровня чисел.

«Выносливость — 545».

И соответственно очков жизни? Мама родная! Шестнадцать тысяч восемьсот пятьдесят восемь! Как у одетого в лучшие из доступных артефактов танка двухсот двадцать пятого уровня, да и то не у каждого. А ведь простая математика говорила, что два плюс два ни как не могло давать девять.

Я: дареец, человек, мужчина. Базовое значение очков жизней у этого типа персонажей равняется тысячи пятьсот двадцати пяти. Так как я к тому же «легенда», мое тело в два раза крепче чему у обычного крестьянина, а потому значение базы равно трем тысячам пятидесяти единицам. И того с учетом огромной для моего уровня «выносливости» у меня должно было бы быть ровно восемь тысяч пятьсот единиц жизней.

Не выходит каменный цветок у Данилы-мастера. У меня базовое значение жизней получалось равным одиннадцати тысячам четыреста восьми очкам. А у рядового представителя моей расы и пола, того самого пресловутого крестьянина для которого лесной волчонок — хищник поопаснее дракона, толщина шкуры под льняной рубахой составляла бы пять тысяч семьсот четыре жизни. Чего просто не могло быть, так как ломало довольно стройную систему игрового игрового баланса. Или теперь следует говорить «Мироустройства»?

Либо, что-то в этом мире изменилось, а я это благополучно проспал, либо я одна большая ходячая ошибка о двух ногах. Либо… либо я не человек. Последнее было нереальным. Я человек, выгляжу как человек, да и чувствую себя человеком — как бы пафосно это не звучало.

Я конечно мог бы подцепить какой-нибудь вампиризм или ликантропию… У меня даже могла бы возрасти база жизней — но превратись я в вампира, вряд ли бы я так спокойно стоял сейчас под палящим солнышком. А случись мне стать оборотнем — городские кабыздохи, которых на рыночной площади водилось немало, давно бы подняли лай, учуяв поблизости волчью кровь. А ни в кого другого я превратиться вроде бы не мог…

Изменения в механнике ролевой системы грозили такими проблемами в будущем, что думать об этом как-то не хотелось. К тому же в этом случае, то были проблемы глобального масштаба и соответственно касались не только меня одного. А вот наличие «багов», ставшими реальностью компьютерных ошибок переползших в этот мир из его цифровой ипостаси — казалось мне вполне возможным. К тому же их незримое присутствие вполне могло объяснить внезапную потерю памяти и то — каким образом я вообще оказался в «Роще дремлющего планара».

Я быстро проглядел остальные свои характеристики.

«Мудрость — 333».

«Интеллект — 297».

«Харизма — 321».

«Удача — 35!» — на эту строчку я смотрел особенно долго.

Тридцать пять — вполне стандартное для моего уровня значение этой характеристики, в которую не было вложено ни одного очка и которой не было на вещах. Вот только… откуда такое чувство, будто у меня отобрали, что-то важное.

Это даже не относилось к резко уменьшившейся характеристике — просто опять возникло ощущение бессильной злости. Как у играющегося в песочнице малыша, ведерко и совочек которого отнял великовозрастный хулиган, заодно плюнув на уже вылепленные куличики и справив нужду в центре детской площадки.

Я вздрогнул, почувствовав за спиной чье-то присутствие и распахнув глаза, обернулся. В метре от меня, неподвижная словно соляной столб стояла женщина. С головы до пят ее ладная фигурка была закованная в сверкающую на солнце кольчужную броню. Девушка опиралась на длинное копье с крестовым наконечником, а справа на поясе у нее покоился в ножнах короткий одноручный меч похожий на гладий, который она придержала правой рукой за изящную точеную рукоять.

Верхнюю часть лица незнакомки закрывала шаровидная маска, выполненная в виде стилизованного птичьего клюва, инкрустированная золотом и россыпью сияющих на солнце мелких драгоценных камушков. В элегантных ракушках-наушниках, а так же в зажимах расположенных на наплечниках трепетали на ветру аккуратно подобранные один к одному, пестрые черно-белые перышки.

«Лэйло. Ваительнеца», — гласила серебристая именная лента.

Вот так вот! Прямо с двумя ошибками в не таком уж и сложном слове и никакого тебе уровня или тега гильдии.

Я сначала подумал было, что «Ваительнеца» это такая фамилия. Ну, мало ли неграмотных игроков или просто тех, кто из-за занятого кем-то нехорошим любимого ника, вынужден был его исковеркать. Но слово располагалось над лентой, а соответственно было названием класса…

«Странно, мало того, что классы в игре очень редко использовались в женском роде, так еще, чтобы в них пролезли грамматические ошибки…» — подумал я, разглядывая Лейло.

Впрочем «Ваительнеца» занималась тем же самым и откровенно пялилась на меня.

Лейло еще несколько десятков секунд стояла неподвижно, она явно каким-то образом видела меня сквозь непроницаемое, почти зеркальное забрало шлема. Я мог бы, наверное, еще какое-то время любоваться своим отражением в его дутой поверхности, если бы не Дариуш.

— Иван. Твоя знакомая? — спросил он, оставив бесплотные попытки утихомирить разбушевавшегося дворфа, клянущего, на чем свет стоит Марининого ухажера.

Я не успел ничего ответить. Женщина резко развернулась на своих высоких каблуках и так, не проронив ни единого звука, зашагала прочь, чтобы через пару мгновений раствориться в толпе праздношатающихся горожан. Даже наконечник ее копья, стрельнув пару раз в нашу сторону солнечными зайчиками, бесследно исчез в море шапок, шлемов и высоких причесок.

— Без понятия кто это был, — немного запоздало ответил я, — может быть я ей просто понравился…

— Знаэте мужыкы, — произнес примолкший Андрей. — Я порой жалэю, что попал в этот мыр в выде бородатого карлыка. Вот в такые момэнты, обычно ы жалэю. О рэбят! У мэня ыдэя! А пойдемтэ в «Сырэневую Сову»! Ну что такого мы на дазэ нэ выдылы, все равно у нас как бы нэ рабочээ врэмя.

— Что это? — спросил я. — Что за «Сиреневая сова»?

— Шикарный бордель в центре… — ответил Дариуш, явно борясь с чем-то внутри себя. — Почему бы и нет… К тому же там хорошая кухня…

— Знаток! — шепнул мне дворф, ткнув большим пальцем в сторону следопыта.

— …снимем для Андрея дворфочку, пусть развлечется бедолага… — холодно закончил поляк сверля глазами коренастую фигуру мстителя.

— У мэня дома от дфофыэк отбоя нэт… — насупился в свою очередь горец, — вот только нэ лэжыт у мэня душа к карлыцам.

— Говори уж прямо. Не стоит у тебя «душа» на карлиц, — хмыкнул поляк, дружески ткнув приятеля в широкую грудь.

— Ы нэ стоыт, ы нэ лэжыт, — не стал отпираться дворф, — самы понымаэтэ. Нэ жэлал я для сэбя такого будущэго. Планыровал в Сочы пэрэехать. К брату Ахмэду. Знал бы заранээ, стал бы смазлывым эльфом драгуном!

— Скажи лучше, — прервал видимо дежурный поток жалоб Дариуш, — зачем тебе горшок понадобился? Неужели какому-то заштатному торгашу удалось развести на незапланированные траты нашего прижимистого дворфа?

— Хорошый горшок! — возмутился Андрей, разглядывая собственное приобретение, — к тому жэ это нэ покупка. Это подарок. Ушастый правэлным мужыком оказался. Мы с ным подружылыс ы он сдэлал мнэ подарок!

Экс прокурор встряхнул керамическим изделием и в его гулком нутре, что-то подозрительно звякнуло.

— Просто взял вот ы подарыл! — широко улыбнулся дворф.

— Тфу ты, пся крев… — ругнулся следопыт на польском, — рэкетир бородатый.

— Шаурма, Беляши! Самса из тандыра! Подходим не стесняемся! Настоящий вкус другого мира! Истинная московская кухня в самом сердце Маразарондона! Чебуреки и хачапури! Лучшее во всей Империи только для вас! Исключительно от дяди Гоши!

— Шелк! Настоящий шелк с континента Му! Покупайте сегодня, ибо завтра будет уже поздно!

— Верчу, кручу, ролы мастерю! Подходи честной народ! Суши лезут прямо в рот! Настоящие! Вкуснейшие! Свежайшие! Все приготовлено по семейным рецептам древне-русских самураев! Кто не пробовал — тот не жил…

— …а кто пробовал — уже не жилец! — закончил Дариуш за круглощекого халфлинга, истинного потомка русских самураев, а по совместительству владельца ларька с надписью «Сушильня». — Особенно если они сами лезут в рот…

— У меня такое чувство, что я в палате номер шесть, соответствующего заведения, — ответил ему я, откусывая знатный кусок «Подмосковного пирожка», чуда кулинарной мысли размером с мою ладонь, начиненного жареным фазаном с грибами, — кстати вкусно!

— Пицца! Настоящая казахская пицца! Покупателю двух и более штук, кувшин кумыса в подарок!

— Гамбургеры! Кому гамбургеры! Котлеты свежие «по-киевски», в настоящей французкой булке! Подходи, налетай! По МакДауну не скучай, у меня бургеры покупай!

— Холодная кола! Только у нас по секретному рецепту! Настоящая газировка! Не дорого!

Рыночная площадь Маразарондона, словно спрут распустившая свои длинные щупальца ларьков и палаток по всем прилегающим к ней улочкам, кипела и клокотала торговой жизнью. Кто-то, что-то покупал и сразу это перепродавал. Заключались сделки и пари. Загорелые дворфы играли в нарды на перевернутых бочках и тут же парочка дарейцев били морду попавшемуся на воровстве доречи.

С десяток его земляков, коренных жителей этих мест комфортно устроившись в теньке летнего кафе, с аппетитом поглощали шашлыки, нанизанные на дешевые нубские шпаги. Или пенное пиво, и лениво обсуждали бесплатное зрелище, а шансы воришки уйти сегодня с рынка здоровым.

Столица Темных Эльфов-Доречи, была крупным прибрежным городом и огромным океаническим портом, очень похожим как по климату, так и по царящей в нем атмосфере, на свои средиземноморские аналоги из нашего мира. Века этак пятнадцатого-шестнадцатого. Лепешки с завернутым в ним разнообразным печеным, вареным и жаренным мясом, так называемую «мартонзу», здесь продавали на каждом шагу. Вино лилось рекой, а от благоухания местных и заморских специй порою кружилась голова, и першило в носу.

Как объяснили мне мои спутники сейчас в Империи, особенно среди коренных жителей в моде было все, что хоть как-то ассоциировалось ими с предметами из нашего мира. Выжимку из онилы, чем-то напоминающей обычную облепиху — называли не иначе как апельсиновым соком, хотя сходство, за исключением цвета, было сомнительным. Шаурму, а на деле все ту же «мартонзу» приправленную острым и сливочно чесночным соусом, местные деляги вертели почти повсеместно.

Темные эльфы, размахивая руками и не скрывая эмоций, шумно доказывая завистливым конкурентам, что именно из мяса какого-нибудь «Чанблыка» ее готовят и в запредельной сказочной России, где на тропическом дереве «Новогодняя елка» — ну совсем не похожем на местные дарейске елочки растут в зимнюю пору разноцветные хрустальные яблоки. А из этого вашего «Каора двухвостого», шаурму готовят только презренные орки в Темной Мерикане, да и там ее не едят!

И всем, даже «игрокам» было наплевать на то, что «Чанблык» огромный подземный плотоядный таракан, а «Каора двухвостый» гуманоидная помесь птицы и злобного тушканчика. Съедобно? Вкусно? В лепешке? Значит — настоящая шуарма!

Доходило до откровенного идиотизма. Например, в Дианейре мастер-столяр, всю свою жизнь проработавший в семейной лавке, никак не мог продать соседям пару табуреток, пока не шепнул им по секрету о том, что это: «Продукт настоящих нанотехнологий!» Делать их его мол, научил захожий старец монарших кровей по имени Королев.

Ага — тот самый! Великий маг космической стихии! Один из немногих умеющий запускать на небесную твердь людей в ракетах, за что его шибко сильно уважают сами Боги и все бессмертные! Собственно этот табурет и есть кусок ракеты, который столяр можно сказать от сердца отрывает — но чего не сделаешь ради дорогих соседей. Цена при этом за одну единственную табуретку была заломлена самая, что ни на есть космическая. За эти деньги полгода назад счастливый покупатель мог приобрести целый гарнитур и еще обставить детскую комнату. И ничего — купили и попросили сделать еще этих «Нано табуреток».

Прознав, про подобную деятельность, в дело вмешивались мои коллеги, агенты Тайной Стражи, правда из другого, новообразованного отдела. На первый раз они вежливо пригласили незадачливого предпринимателя на разговор и объяснили ему, что не стоит так делать и чем ему может быть чреват подобный рекламный ход, если он не прекратит дурить людям голову.

Столяр долго ломался, что-то мямлил про «коммерческую тайну», а в результате выяснилось, что про Сергея Павловича Королева, как и про полеты в космос он узнал в ближайшей таверне, подслушав разговор двух обсуждавших что-то бессмертных, то биш бывших игроков. Мужик, дитя этого мира, мало что понял из их заумных речей, но пару красивых словечек запомнил, а потом состряпал из них свою легенду, на которой в последующем рассчитывал озолотиться, пока не прошла мода на все иномирское.

Но то было уже вполне нормальным явлением. Заставить забыть о своей прошлой жизни огромную разношерстную топу абсолютно непохожих друг на друга людей — дело безнадежное. Естественно игроки вспоминали свою прошлую жизнь и делились своими рассказами с местными, а вчерашние неписи впитывали новые знания как губка, переваривая информацию в меру уже своего понимания, образованности и сообразно привычными им фэнтезийным реалиями. Слабо понимая как прошлая жизнь бессмертных могла так кардинально отличаться от их собственной.

Получившийся атомный экстракт, щедро разливался в уши соседям, знакомым и совершенно посторонним людям. Обрастал подробностями и на глазах становился самым настоящим фольклором.

Жителей этого мира в равной степени поражал и пугало то место, из которого пришли к ним их новые соседи и друзья. Барды по тавернам пели о лежащей в ином мире Холодной и Великой Империи Розсии. О том, какие в ней красивые женщины и суровые воины. Как ее непобедимые паровые танки, выстроившись классической «свиньей», днями и ночами уже который век утюжат бесконечные и безлики орды немецко-фашистких извергов. Как стальные птицы плюются огнем и металлом в бородатых кочевников далеких пустынь и так далее т тому подобное. А за прообраз врагов этой самой Розсии, чаще всего брали что поближе, да пострашнее — соседей из Темного Королевства Танарис.

В этих длинных балладах, суровые, но вежливые воины под предводительством самого Императора Вальдемара Путника, оседлавшего еще в детстве молодого королевского грифона «Арамату» возвращали захваченный орками полуостров Кириим. Рузские паладины и уланы ломали копья на грандиозном рыцарском турнире в Сочибурге, посрамляя не успевших прокачать уровень иноземных рыцарей во славу Прекрасных Дам из гильдии «Фигуристок». А в небесах над волшебной страной гордо расправив крылья, днями и ночами парила драконица «Кузькина Мать», вместе со своим сыночком и примкнувшим к ним дальним родственником птицы Рух — Двуглавым Орлом. Эта троица наводила ужас на заморских супостатов, и стоило тем только рыпнуться, сразу показывалась на горизонте, от чего у войск противника случался массовый инфаркт миокарда и их постоянно негде было хоронить.

Хватало и таких авторов, в чьих произведениях отображалась занесенная из нашего мира кардинально иная политическая точка зрения: Угнетенной страной правил кровавый тиран и диктатор. Он подавлял не очень понятную местным жителям «свободу слова» и лично пожирал несогласных на завтрак, обед и ужин, запивая все это кровью окраинных младенцев. В этих часто нескладных виршах, в борьбу с «Наитемнешим» вступали светлые легионы Света из Великой Мерики. Страны, срисованной с довольно понятной местным жителям «Империи Атландела». Они немедленно вставали на стражу «Свободного Мира», который почему-то представлялся авторами огромным ущельем, соединяющим две страны, и без труда отражали все атаки войск Темного Властелина. В финале сих непомерно затянутых и скучных произведений, закованный в сияющие латы герой Бракабамус, верхом на Драконе Призраке по кличке «Фэй тридцать пятый», непременно побеждал Злобного Тирана восседающего на чудовище «Пакафаке» и приносил людям, счастье свободу и волшебные радужные печеньки.

Впрочем, аудитория не всегда понимала воспевателей демократии из-за кучи специфических терминов, типа магического устройства «Айя-фона» и била творцов не дослушав скорбную песнь даже до середины. Случись же пересечься в одной корчме носителям репертуаров разных течений иномировых сказаний, барды и сами не гнушались взявшись за мечи, выйти за околицу и на деле доказать оппоненту кто настоящий герой иного мира — Вальдемар Путник или Бракабамус.

— Ну и каша! — удивился я, дослушав до конца длинный монолог следопыта.

— А еще они очень любят ваши «песни военных лет»

— Слушай Дариуш а, они нам Великую «какой сейчас там месяц» Революцию такими темпами не устроят?

— Да не должны вроде, — покачал головой следопыт, — наши аналитики уверенны, что пока нет социальных предпосылок, народом вся эта белиберда, как призыв к действиям не воспринимается. Через какое-то время популярность сойдет на «нет» под гнетом рутины фентезийных реалий. А вот если начать активно реагировать и что-то там запрещать, можно добиться прямо противоположного эффекта.

— Оны просто нэ понымают взаымосвязы со своей рэальностью, — поддакнул Андрей, любовно поглаживая горшочек, золото из которого уже давно перекочевало в его кошель. — Для ных — все это просто сказка…

За разговором мы прошли несколько широких улиц, свернули рядом с высоченной базиликой, выстроенной в честь кого-то из отринутых ныне темных богов. Обогнули по периметру еще одну площадь, на которой шла бойкая торговля верховыми животными и вышли на широкий проспект, в дальнем конце которого виднелась упирающаяся в небо башня — причальная мачта для пассажирских дирижаблей.

— В действительности, намного больше проблем нам доставляют ваши бывшие, политически озабоченные сограждане, — тяжело вздохнул Дариуш, глядя куда-то вглубь сквера, по которому мы сейчас двигались, — они настойчивы, надоедливы и порою откровенно наивны. Такие люди отказываются принимать затянувшую их новую реальность и совершенно не готовы к диалогу с кем бы то ни было.

— Землю фармерам, мануфактуры крафтерам? — попытался пошутить я.

— Есть ы такыэ, — вполне серьезно кивнул Андрей, с интересом рассматривая разрисованный эротическими сценами их жизни доречи пузатый бок своего горшка — но ых нэ очэнь много.

— Проблема не в том, что они пропагандируют, — отмахнулся поляк, — а в том, что их методам быстро учатся местные.