Огненно-рыжая страсть (СИ)

Глава 7

Джеймс задыхался от злости, еле удерживая коня. Он опять промахнулся. Ни наемные убийцы, ни его копье не смогли уничтожить Генриха. Этот выскочка думает, что сможет получить все, что захочет. Но на сей раз верх будет не его: рыжеволосая сучка ему не достанется! Как только Джеймс понял, что Генрих неравнодушен к Кристи, а это было заметно по влюбленному взгляду, который тот не спускал с нее, реальность получения ее богатства начала таять с каждой минутой. Кузен может расстроить все планы, если женится на ней. Что ж, раз не удалось убить брата, он выкрадет эту девку и продержит взаперти, пока ее отец не даст согласия на брак. Ведь не захочет же он опозорить свое имя известием, что дочь находится в доме Джеймса и делит с ним постель.

- Генрих!

- М-м-м?

- Я хотела с тобой поговорить.

- О чем же дорогая? О том, где мы проводим очередное свидание?

- Нет.

- Тогда о чем же? Погоди, я сам догадаюсь: тебе не нравится, что король удерживает тебя возле себя? - он перестал посмеиваться и серьезно посмотрел в ставшие вдруг испуганными глаза. - Меня тоже это беспокоит. Мне кажется, я знаю причину веселости Ричарда: он рассчитывает заполучить тебя в любовницы! - и его глаза наполнились гневом.

- Нет, Генрих! Он желает уложить меня в постель к твоему кузену, настаивая, чтобы я вышла за него замуж.

- Час от часу не легче! Видишь ли, мой кузен любит юных мальчиков, а не прекрасных женщин. Ему не нужна жена. Постой-ка! Так вот в чем дело, значит, я все-таки прав.

- Твой кузен заявил, что не притронется ко мне. Но, Генрих, он знает, что мы любовники, и грозится опозорить меня, если я пойду против воли короля. Мне так страшно! - Кристи прижалась к нему еще сильнее.

- Понятно! А теперь ответь мне на один вопрос: ты согласна выйти за меня замуж?

Сердце Кристи болезненно сжалось. Она с радостью согласилась бы на его предложение, но хорошо помнила слова Амелии: "Если ты любишь Генриха, то не имеешь права лишать его наследства и замка, которым он так дорожит". Отец-то отдаст за него Кристи, даже если он всего лишится, но Генрих возненавидит ее за это, потому что не любит ее, а желает только ее тела, а это не одно и то же. И Кристи отрицательно покачала головой.

- Нет, Генрих, я не стану твоей женой, потому что не хочу, и очень сожалею о том, что рассказала тебе о своем горе, - она спрятала глаза, чтобы он не мог рассмотреть в них отчаяния.

- Ты это серьезно? Долго думала, прежде чем сказать такую чушь?

- Это не чушь, я сказала правду, потому что не люблю тебя, и никогда не любила.

- Очередная ложь! Я тебе не верю! Нелюбимому мужчине не отдаются с такой страстью, как это делаешь ты.

- Ну, ты ведь знаешь, я с детства люблю приключения. Я отдалась бы тебе даже тогда, сидя на лошади, после падения с дерева. Мне очень хотелось испытать те ощущения, о которых с таким интересом шепчутся служанки и молодые дамы. Ты как нельзя кстати подвернулся, вот я и решила, что отдамся тебе. Уж лучше иметь такого красивого и сильного любовника, как ты, чем тосковать от безделья в замке, - и она заставила себя рассмеяться. - У меня это здорово получилось, не правда ли? И знаешь, я весело провела с тобой время.

- Уходи! - прорычал он, - Уходи, или я сверну твою прелестную шейку, чтоб ты заткнулась!

Подобрав свои юбки, чтобы не мешали при беге, Кристи устремилась к своему, мирно щипавшему траву коню. Она взялась за уздечку и лихо забралась в седло. Выплакаться она еще успеет, когда будет далеко от молчаливо сгорбившейся фигуры. Королю и отцу она объяснит, что заблудилась в лесу и долго искала дорогу. Но, когда прибыла на место сбора, обнаружила, что король и его свита еще не вернулись, а отец очень обрадовался, увидев ее.

Немного подумав и успокоившись, Генрих улыбнулся.

- Нет, рыжая моя! Ты будешь моей и только моей, хотя твои слова больно задели мое самолюбие. Я докажу тебе, что ты любишь меня, даже если сама себе не хочешь в этом признаться. Я докопаюсь, что такого наговорил тебе мой кузен, раз ты так безропотно подчинилась ему и отталкиваешь меня. Уж меня-то нисколько не напугала угроза разоблачения твоего падения, тем белее, что никому оно так хорошо не известно, как мне, - и, посмотрев с сожалением на почти околевшего коня, пешком отправился к месту сбора охотников.

Рог лесничего протрубил отбой. Охота закончилась. Только через час уставший и запыленный Генрих добрался до своей комнаты и, рухнув на кровать, проспал до вечера.

После ужина король пригласил к себе Кристи, которая, как он заметил, сильно нервничала, часто оглядывалась, словно искала кого-то глазами.

- Ваше Величество?

- Думаю, пришло время нам побеседовать, Кристи, как вы считаете?

- Я не совсем понимаю Вас...

- Вас что-то беспокоит, дорогая?

- Да, вы правы, - и в упор посмотрела на него.

- Что же?

- Сегодня на охоте, вы помните, Ваше Величество, я отстала от вас и увидела, как лошадь графа Блэквуда упала, сраженная копьем, которое предназначалось, видимо, ему самому.

- Графа Блэквуда? Вы имеете в виду Генриха?

- Да, мой король. Думаю, ему грозит опасность.

Ричард по-своему любил Генриха и был уверен в нем. Как никогда ему сейчас нужны были преданные люди, и король в раздумьях, кто бы мог стоять за всем этим, принялся расхаживать по комнате. Он уже раньше слышал о нескольких нападениях на Генриха, но тот всегда отшучивался, когда после очередного покушения живой и невредимый представал перед ним.

- Спасибо за информацию, милая девушка, но я не за этим пригласил вас. Как у вас обстоят дела с Джеймсом Блэквудом? К какому соглашению вы пришли? Он вам понравился? - Ричард испытующе посмотрел на нее.

- Нет, мне не нравится этот человек, но через месяц я выйду за него замуж, если этого так хочется Вашему Величеству, - и глаза ее наполнились грустью, - а теперь, если вы позволите, мы с отцом хотели бы отправиться домой. Он неважно себя чувствует, годы, наверное, дают о себе знать.

Ричарду порадовался, что Джеймс не произвел впечатления на Кристи, значит, у него самого есть шанс увлечь ее. Но торопиться не следует, и он отпустил их домой с условием, что в ближайшее время они навестят его в столичном дворце.

Повозка стремительно сорвалась с места, как только Кристи с отцом уселись поудобнее. Каспер не стал дожидаться слуг, приказав посыльному, чтобы те следовали к замку самостоятельно. Дорога могла оказаться небезопасной, но он думал лишь о том, чтобы побыстрее укрыть дочь за стенами родного замка.

Близился рассвет, звезды постепенно гасли одна за другой, теплый ветерок играл свежей листвой, отдохнувшей за ночь от дневного зноя. Птицы просыпались, начиная утро приветственной песенкой. На востоке разгоралась заря. До замка оставалось не более двух часов пути, когда внезапно из-за деревьев показались всадники. Лиц разобрать было невозможно: черные повязки наполовину скрывали их. С грозными криками они окружили повозку. Кучер после удара, нанесенного одним из нападавших, упал с козел и больше не шевельнулся. Тонкая струйка крови стекала по его щеке, покрывая землю красным цветом.

- Выходите! - резкий голос прозвучал одновременно с открывшейся дверью повозки.

Кристи, чуть живая от страха, сидела, не шевелясь, губы ее шептали молитву. Граф вышел из повозки и обратился к всадникам.

- Что вам угодно, господа? По какому праву вы нас остановили? Его величество король будет крайне разгневан, если узнает о столь невиданной дерзости по отношению к своим приближенным, - и смело посмотрел в закрытые лица.

Несколько человек в нерешительности отступили назад, но один, видимо, предводитель, двинул свою лошадь прямо на говорившего, чуть не сбив его с ног, и обращаясь к остальным, приказал:

- Женщину вытащить из повозки, а старика оставить!

Граф кинулся было на отдающего приказы мужчину, но не успел сделать и двух шагов, как получил сокрушительный удар по голове. Его большое тело рухнуло на пыльную дорогу, не подавая признаков жизни.

- Ты что, болван?! Я же сказал старика не трогать! Мне он нужен живым, - прохрипел предводитель.

- Но господин, вы же видели, он бы просто так не сдался. Да и ничего с ним не случится; отлежится и очухается.

Девушка в ужасе уставилась на распростертое тело отца. С криком она выскочила из повозки и опустилась на колени возле него. Слезы отчаяния и бессилия стекали по щекам. Предводитель наклонился, рывком схватил Кристи, перекинул поперек лошади и устремился в лес. От неудобного положения в глазах рябило, кровь приливала к голове, и через некоторое время пленница потеряла сознание. Пробуждение было продолжением кошмара: она смутно помнила, что ее, как мешок с мукой, куда-то несли, а затем бросили на кровать. Кристи огляделась: очевидно, это был небольшой охотничий домик, но кому он принадлежал, она не знала. На полу лежал ковер ручной работы, по стенам висели чучела и картины на охотничью тему. Ложе, на которое ее бросили, было застелено шкурами животных. На столе красовались бронзовые подсвечники. Из всего этого она заключила, что домик принадлежит состоятельному хозяину, и им часто пользуются.

Дверь с шумом отворилась, и Кристи увидела одетого во все черное мужчину. Глаза, сверкавшие из-под маски, горели хищным огнем и не предвещали ничего хорошего. Девушка вжалась в шкуры и похолодела от страха. Ничего не говоря, мужчина одним прыжком преодолел разделявшее их пространство и кинулся на побледневшую пленницу. Выламывая до боли ей руки, он пытался сломить ее яростное сопротивление.

Генрих появился на ужине почти в самом его разгаре. Захмелевшие гости уже в сотый раз пересказывали друг другу свои подвиги. Он осматривал зал в надежде найти Кристи и еще раз поговорить, но до конца ужина так и не обнаружил ее. Выйдя из душного зала на воздух, он побрел на конюшню узнать о своих лошадях и предупредить кучера, что выезжает рано утром. Не обнаружив повозки с гербом Мак-Ковенов, он поинтересовался, куда они могли направиться.

- Мой господин, они отбыли домой еще часа два назад. Его светлость с дочерью так торопились, что уехали, не дождавшись своих слуг, - скороговоркой доложил услужливый кучер.

- Запрягай повозку, Джек, да побыстрее! - отдав приказ, Генрих бросился собирать свои вещи. Всю дорогу он ругал графа Каспера за столь необдуманный поступок, печалясь о том, что сам не смог их проводить. Еще издали он заметил, что повозка Мак-Ковенов стоит на дороге с распахнутой дверью. Лошади мирно щипали траву. Графа он обнаружил сидящим на траве и отрешенно смотревшим перед собой. Похоже, что от удара в затылок он не совсем еще пришел в себя. Мертвый кучер лежал в стороне.

- Господи, граф, что случилось? Где Кристи? - снедаемый нехорошим предчувствием вскричал Генрих, помогая Касперу подняться. Глаза последнего приобрели, наконец, осмысленное выражение.

- Генрих! Это ты, дорогой! Кристи? Ты видел Кристи? - он стал озираться по сторонам, боясь наткнуться взглядом на ее тело.

- Ее здесь нет, - растерянно ответил Генрих.

- Значит, они, эти люди в масках, похитили мою дочь... - отец застонал от отчаяния, обхватив руками раскалывающуюся голову.

- Граф, если вам не трудно, постарайтесь вспомнить, как выглядели эти люди. Вы их видели? Может быть, по голосу узнали кого-нибудь? - с надеждой спрашивал Генрих, - так мы хоть будем знать, где искать ее.

- Нет, Генрих, ничего не знаю. Я впервые видел этих людей, но могу сказать, что это не простые разбойники: они были на хороших конях и прилично одеты, - потом, подумав немного, произнес, - хотя погоди. Да, точно! У одного из нападавших, похоже, главного, на руке был перстень в виде головы льва. Да, точно, на левой руке. Только поможет ли это нам? Не уверен... - и, опустив седую голову, тихо заплакал.

- В виде головы льва? - переспросил Генрих, хотя уже знал, кому он принадлежит. Таких семейных реликвий была всего пара, и он мог точно описать, как они выглядят: в глаза льва были вставлены два маленьких изумруда. У него и самого был такой перстень-лев, но он не надевал его, ибо еще совсем недавно его носил отец. Второй перстень носил его кузен Джеймс Блэквуд. Так вот кто похитил Кристи. Очевидно, он понял, что она может ему и не достаться, и решил действовать по-другому.

- Каспер, вы сможете подняться и один доехать до дома? Мой кучер отвезет вас. Кажется, я знаю похитителя. Клянусь, что достану его хоть из-под земли! Не позднее сегодняшнего вечера Кристи будет дома, - и, поклонившись, он помог графу забраться в повозку.

- Поезжай потише, Джек, не растряси его, но смотри в оба! Вот тебе кинжал, если что, отбивайся, не задумываясь, но доставь графа Каспера живым и невредимым! - отдав приказание, Генрих занял место кучера на козлах своей повозки и галопом погнал коней к замку Блэквудов. Он догадывался, что раз Джеймс решился на разбой на их землях, то, очевидно, он находится в своем поместье, расположенном по соседству. Там, в тихом и удобном доме, после своих веселых пирушек и азартных проигрышей, обычно любит уединяться его кузен. Иногда с парой молоденьких, но нищих приятелей он до утра предавался оргиям, от одной мысли о которых у Генриха волосы вставали дыбом. Бедная Кристи! Только бы он с ней ничего не сделал, не заставил находиться там, где царит разврат. От злости и бессилия Генрих скрипел зубами. Спрыгнув с козел, он бегом устремился к парадным дверям, на ходу опрокинув на землю оторопевшего от неожиданности дворецкого. Распахивая все двери, он носился по комнатам, не обращая внимания на визжащих служанок.

- Чем обязан столь бурному появлению, кузен? Твое присутствие в моем доме вовсе не обязательно.

- Сейчас поймешь, подлая твоя душа!- рыча от ярости, Генрих ринулся на Джеймса, который пытался ускользнуть в кабинет, и, схватив за грудки, изо всей силы швырнул его на пол. Растянувшись во весь рост и ударившись об кресло, Джеймс взвыл, призывая на помощь.

- Помощь тебе не понадобится, иначе, прежде чем ко мне кто-либо притронется, я размозжу тебе череп. Так что лучше останови своих головорезов пока не поздно.

Джеймс, сидя на полу, кивком головы отослал всех прибежавших на крик, и приказал закрыть дверь.

- Чего ты хочешь, Генрих?

- Только одного: ты мне скажешь, где прячешь Кристи! Понятно?

- А почему ты решил, что я знаю, где она? Может, лучше с этим вопросом обратиться к королю? Возможно, он сейчас наслаждается ее прелестями. Ты же знаешь, меня женщины не интересуют, - и, зло прищурившись, уставился на Генриха.

- Не будь глупым, Джеймс! Отец Кристи узнал тебя по семейному кольцу, вернее, он заметил его на нападавшем, а я сделал выводы. Только два человека имеют перстень в виде головы льва - ты и я, так что догадаться было нетрудно. Где Кристи, Джеймс? Черт возьми, я теряю терпение! - и, выхватив из-за пояса кинжал, приставил его к горлу кузена. - Считать до трех мне не придется: у тебя, надеюсь, еще осталась хоть капля разума!

- В охотничьем домике! - тяжело дыша и обливаясь холодным потом, прохрипел Джеймс.

- Если ты причинил ей хоть малейший вред, а ты понимаешь, о чем я говорю, то считай себя покойником! - Генрих брезгливо откинул его от себя и быстро вышел.

Как только шаги Генриха стихли, и до Джеймса донесся звук отъехавшего экипажа, он вскочил с пола и что было сил закричал. Через десять минут от дома отъехал всадник и направился в сторону леса. Он вез приказание Джеймса людям, охранявшим Кристи, убить ее и закопать труп в лесу, а Генриху сказать, что она убежала.

Полчаса понадобилось Генриху, чтобы добраться до своего замка и оседлать любимого коня. Он был уже в седле, когда ему передали, что его молочный брат Гейвин несколько часов тому назад вернулся с Сицилии и в нетерпении ожидает встречи с ним. А сам Гейвин уже бежал наперерез скакавшему хозяину, размахивая руками и прося остановиться. Запыхавшись, он обратился к Генриху:

- Здравствуй, мой господин! - но, взглянув на его озабоченное лицо, спросил, - что-нибудь случилось? Нужна моя помощь? Я не так уж и устал, могу следовать за тобой.

- Очень хорошо, Гейвин! Скачи, не жалея лошади, в замок Мак-Ковенов и передай графу, что Кристи в моем охотничьем домике. Ты знаешь, где это. Я еду за ней, так что пусть граф не беспокоится.

- Передам. Господин Рауль тоже прибыл! Мы вместе на одном корабле приплыли во Францию, а потом домой. Ему я и передам то, что ты просишь. Думаю, он поедет вам навстречу! - и поспешил выполнять поручение.

Генрих остановил коня недалеко от домика и тихонько, не издавая шума, стал приближаться. Он обнаружил двух охранников, сидевших возле порога и о чем-то тихо беседовавших. Неожиданно появившийся человек с мечом в руке произвел на них устрашающее впечатление. Они вскочили, но не сделали ни одного шага ему навстречу.

- Если будете себя хорошо вести, я оставлю вам жизнь, но не делайте ни одного лишнего движения, иначе... Те и не думали сопротивляться и пропустили его внутрь. Зная расположение комнат, Генрих сразу же нашел Кристи.

Когда на Кристи напал мужчина в маске, она изо всех сил старалась справиться с ним. Резким ударом ноги, которому обучил ее Рауль, Кристи оттолкнула его от себя, тем самым давая себе возможность подняться с кровати и отбежать к стене. Неизвестный не произнес ни одного слова, но, поднявшись с пола, с ненавистью рассматривал девушку. Потом, злобно выругавшись, сплюнул в ее сторону и удалился, не закрыв дверь на ключ. Да и куда ей было бежать? Она не имела понятия, где она, и зачем ее сюда привезли, но по опыту знала, что слезами горю не поможешь, поэтому, как только стихли шаги, присела на кровать и задумалась. Звук открываемой двери вернул ее к действительности. Кристи мгновенно вскочила и, схватив со стола тяжелый подсвечник, приготовилась к обороне. В такой воинственной позе ее и застал Генрих. Подсвечник с грохотом упал на пол, когда Кристи в полумраке разглядела вошедшего, а затем с криком облегчения бросилась в раскрытые объятия.

- Кристи, девочка моя... - только и смог произнести Генрих, пряча лицо в ее растрепанных волосах.

- Генрих! Генрих! Как ты нашел меня? О, милый Генрих, как я люблю тебя! - и она подняла на него восхищенный взор зеленых глаз.

- Долгая история, дорогая. Но мне послышалось, или ты, действительно, сказала, что любишь меня? - затаив дыхание, он ждал ответа.

- Люблю! Миллион раз скажу, что люблю! - и Кристи, засмущавшись от своего пылкого признания, опустила глаза, - а ты? - еле слышно прошептала она.

- А разве я не говорил тебе, что ты единственная, любимая, самая таинственная и очаровательная из всех женщин?

- Генрих! - притопнув ножкой, взмолилась она, - не увиливай от ответа!

- Я люблю тебя, Кристи! - засмеявшись, проговорил Генрих и стал осыпать поцелуями ее лицо и шею. Но вдруг что-то вспомнив, отодвинул ее от себя и прогремел:

- Объясни, черт возьми, почему ты не хочешь выйти за меня замуж! Неужели считаешь, что я не смогу уберечь тебя от моего кузена, да и от самого короля?

- Ты прав, Генрих, - отстраняясь от него, прошептала Кристи, - я совсем потеряла голову, но ты кое-что напомнил мне. Ты ведь сам понимаешь, что не можешь на мне жениться, так зачем с такой настойчивостью добиваешься моего согласия? Зачем причиняешь мне боль? Ведь мне нелегко расстаться с тобой, а быть вместе еще труднее.

- Это почему же? Пока я не видел препятствий, кроме тех, которые ими уже не являются.

- Завещание, Генрих!

- Что завещание? О чем ты говоришь?

- Надеюсь, ты не забыл, что сказано в завещании твоего отца?

- А что такого там сказано, что мешает мне жениться на тебе? - он в изумлении уставился на растерявшуюся девушку.

- Как это что?! Ты же можешь жениться только на Амелии и ни на ком больше, иначе потеряешь наследство. Все, чем ты владеешь, перейдет к Джеймсу! Ты что, не помнишь завещание?

- Почему же, прекрасно помню. Кто мог наговорить тебе подобную чушь? Действительно, я обязан на ней жениться, когда мне исполнится тридцать лет. А мне, дорогая, пока двадцать девять с половиной.

- Вот видишь! Эти полгода никакой роли не играют! - и, прижавшись к нему, прошептала, - а впрочем, играют: эти полгода ты все еще будешь моим.

- М-м-м...

- И я смогу наслаждаться нашей близостью. Мне уже все равно, что будут говорить обо мне, лишь бы не расставаться с тобой больше.

- А вот мне не все равно, что будут говорить о моей будущей жене, - он с улыбкой рассматривал изменившееся лицо Кристи, - тебе не досказали всего завещания. Я обязан жениться на Амелии в тридцать лет, если до этого не полюблю другую и не женюсь на ней.

До Кристи с трудом доходил смысл сказанного.

- Значит ли это, что леди Амелия меня обманула?

- Ну, думаю, просто старалась убрать с дороги неожиданную соперницу.

- Соперницу? Но ведь я тогда была всего-навсего служанкой! Какую угрозу я могла для нее представлять? Ведь ты не смог бы жениться на прислуге?

- По-моему, она знает меня лучше, чем ты, любовь моя!

- Ты? Ты? О, Генрих! Неужели ты смог бы?

- Я весь вечер искал тебя, чтобы сделать предложение. Зачем мне все богатства мира, если рядом со мной не будет тебя, моя зеленоглазая колдунья?!

- О, Генрих! Я так переживала, но все же оставила тебя, думая, что спасаю, когда убегала, так и не признавшись, кто я на самом деле. Ведь мне казалось, что это уже не имеет значения.

- Тебя увезла Амелия? Так?

- Да, она помогла мне добраться до деревни, откуда уже рукой подать было до дома. Но она так и не узнала, кто я.

- Может, это и к лучшему... Иначе, думаю, ты вряд ли встретилась бы с отцом, - и приник к ее губам в горячем поцелуе. Кристи ответила ему со всем жаром своей любви. Никто из них не услышал, как открылась дверь...

Генрих вдруг резко вздрогнул и стал оседать на пол. Вырванная из грез любви Кристи непонимающими глазами смотрела на неподвижное тело любимого, пока кромешная тьма не охватила ее.

Рауль тряс потерявшую сознание сестру до тех пор, пока она не открыла глаза.

- Слава Богу, девочка, я уж думал, ты никогда не очнешься! - и он приподнял с пола обессиленную девушку.

- Генрих! Генрих! Что ты с ним сделал? О, Рауль, как ты посмел его убить?! - в истерике забилась в его объятиях Кристи, обезумев от горя и отталкивая его прочь.

- Что же тут произошло? - еле сдерживая вырывающуюся сестру, спросил он удивленного таким обвинением Гейвина.

Гейвин молчал, только взгляд его никак не мог оторваться от свежего пятна крови на ковре.

- Очевидно, мы опоздали, Рауль! Тот, кто посетил леди Кристи раньше нас, убил Генриха... Почему я не поехал вместе с ним?! Нет мне, дураку, прощения! - он с силой ударил кулаком по стене.

- Возможно, ты прав, но не будем терять надежды. Может быть, раненному Генриху удалось добраться до дома. Сейчас я со своими людьми отвезу Кристи домой, ей нужен врач. Ты же, Гейвин, обыщи все вокруг и возвращайся в замок. Если Генрих не появился там, собери всех на его поиски, а затем сообщи нам о результатах.

Две недели днем и ночью все мужчины замка Блэквуд искали Генриха, но ни живого, ни мертвого так и не обнаружили. Посыльный уже скакал с печальным известием к королю, когда потерявший надежду Гейвин прибыл в замок к Раулю, ставшему ему другом.

- Мы нигде не нашли его, - тяжело опустившись на стул, проговорил он в ответ на немой вопрос отца и сына Мак-Ковенов, хотя уже по одному виду Гейвина ответ был ясен.

- Так... Теперь, когда поместье перейдет к кузену Генриха, тебе там делать нечего. Как друг, предлагаю тебе крышу своего дома, где тебе всегда рады.

- Спасибо, Рауль! Мне, действительно, некуда идти. Скажи мне, как Кристи?

- Плохо. Лекарь говорит, что нервный срыв может пройти не скоро, а может и перейти в тихое помешательство. Эх, знать бы мне, кто все это сделал, мокрого места не оставил бы от негодяя!

Болезнь затягивалась. Его Величество уже несколько раз посылал за девушкой. Не поверив лечившим ее, король отправил к Мак-Ковенам своего лекаря, который полностью подтвердил диагноз: Кристи угрожало сумасшествие. Ричард был очень огорчен, он, как ни странно, искренне сочувствовал ей.

Тем временем ее так называемый жених, нисколько не страдая, перебрался в родовой замок Генриха и основательно расположился в нем. Жена, даже богатая, была ему не нужна. Теперь он и сам слишком богат, чтобы совершить такую глупость - жениться. А Его Величество пусть найдет другого шпиона, он не собирается рисковать головой ради государственных интересов. Ему вовсе не хотелось болтаться на виселице, если его поймают. Джеймс собирался отсидеться в имении, сославшись на болезнь, дабы не появляться при короле. Слишком долго он шел к намеченной цели - богатству рода Блэквудов, чтобы умереть, не вкусив прелестей победы.

Он был взбешен, когда посланный слуга вернулся пешком, так и не передав распоряжения убить Кристи: лошадь попала ногой в яму и сломала себе шею, едва не раздавив рухнувшим телом слугу, который чудом отлетел в сторону, а потом, хромая и потирая ушибленные места, еле доплелся назад. Спустя несколько минут Джеймс уже гнал свою лошадь, не разбирая дороги, и быстрее, чем сам того ожидал, добрался до охотничьего домика. Два голубка так ворковали, что даже не заметили, как он вошел.

Несколько недель Кристи металась в бреду, путая прошлое с действительностью. Ее рассудок помнил лишь, что Генрих упал к ее ногам, истекая кровью. Но мало-помалу она избавилась от мучивших ее кошмаров. Похудевшая, с черными кругами вокруг запавших глаз, она с испугом озиралась по сторонам, пока взгляд ее не наткнулся на одиноко склонившуюся фигуру в кресле.

- Рауль, ты мне снишься? - она робко протянула к нему ослабевшую руку.

Прижав к губам ее холодные пальцы, Рауль от радости не мог ничего произнести, но, совладав с собой, мягко ответил:

- Нет, родная, это не сон. Я действительно вернулся. Когда ты поправишься, я обязательно расскажу тебе о своих приключениях. А о твоих, моя непоседа, мне уже поведали достаточно.

- А где папа? С ним все в порядке? Уже два дня я не видела его... - она устало прикрыла глаза.

- Два дня говоришь? Сейчас я его позову - он нехотя отпустил ее руку и поспешил сообщить отцу и Гейвину радостную весть.

Кристи спала, а граф Каспер гладил ее по голове, не отводя от дочери любящих глаз. Его девочка быстро шла на поправку, хотя врач еще не разрешал ей вставать с постели. Рауль тихонько подошел сзади и положил руку ему на плечо. С трудом поднявшись, отец улыбнулся ему.

- Хорошо, хорошо, я уже удаляюсь.

- Ты отдохни, отец. Гейвин ждет тебя внизу, кажется, ты собирался сыграть с ним в кости. А я посижу с Кристи, пока она не проснется.

Кристи уже давно проснулась, но не открывала глаз. Ей больно было видеть, как сильно состарился за этот год отец. Столько горя выпало на его долю, пока они с Раулем "путешествовали". Но, как только за отцом закрылась дверь, тут же села в кровати, чем немало удивила брата.

- Так, Рыжик, кажется, ты опять начинаешь шалить. Это хороший признак, но для всех, а в особенности для короля, в целях безопасности ты будешь оставаться больной, - и, весело засмеявшись, как в детстве легонько щелкнул ее по носу.

- Ты прав. Но поговорить я с тобой хотела вовсе не о короле, он меня совершенно не интересует, - посмотрев в упор на брата, она жестко произнесла, - Рауль, как ты мог убить Генриха?

- Кристи, я его даже не видел! Когда я ворвался в дом, ты лежала на полу одна. Мы с Гейвином не обнаружили ни одного человека возле дверей, да и на милю кругом было пустынно. Гейвин прискакал к нам, когда мы с отцом обсуждали нападение на вас, и передал, что Генрих поехал за тобой в охотничий домик, где тебя спрятали похитители. Мы сразу тронулись вам навстречу, но по дороге никого не увидели, добрались до домика, где и обнаружили тебя.

- Тогда где Генрих? - она умоляющими глазами уставилась на брата, боясь услышать правду.

- Тело так и не нашли... Кристи, в бреду ты постоянно повторяла, что любишь его. Когда же ты успела полюбить, ведь вы только раз или два встречались, да то, когда ты была еще ребенком.

- Я и полюбила его ребенком. Он первый и единственный мужчина, который завладел не только моим телом, но и всей душой.

- Что? Что ты сказала? Генрих спал с тобой? Да как, черт возьми, он посмел?! Его счастье, что он пропал, иначе я своими руками задушил бы его, несмотря на то, что он мой друг! - Рауль принялся метаться по комнате, чем вызвал улыбку Кристи.

- Он просто взял то, что ему принадлежало, как он считал.

- Объясни толком! - рычал разъяренный брат.

- Я была его служанкой, и ему не надо было разрешения на то, что ты раньше проделывал со Сьюзен.

- Это совсем не одно и то же. Сьюзен - служанка от рождения, а ты - моя сестра.

- Ну, дорогой, когда меня оборванную и грязную продали ему, у меня на лбу вовсе не было написано, что я твоя сестра. Рауль, я сама, сама этого захотела, поэтому и не сказала, кто я, иначе меня бы без разговоров доставили домой. Пойми, я давно не маленькая девочка, я уже выросла. А вы с отцом не хотите этого видеть. Я отдалась мужчине, которого люблю больше жизни. Он несколько раз делал мне предложение. Ты напрасно страдаешь, думая, что Генрих - бесчестный человек. А когда, наконец, я согласилась стать его женой, то ...- из глаз ее, которые теперь приобрели цвет бушующего моря, полились слезы.

- Прости, милая, мне очень жаль, - не зная как утешить, он прижал ее к себе и стал убаюкивать, как в детстве. - Отец знает, что твой избранник - Генрих?

- Нет, Рауль, я просто не успела сказать ему об этом. Когда Джеймс узнал, что мы с Генрихом любовники, он стал шантажировать меня, заставляя выйти за него замуж. Он отвратительный тип! Я не удивлюсь, если когда-нибудь выяснится, что именно он сделал это с Генрихом, - слово "убил" она произнести не смогла. - Нет, Рауль! Я не верю, что Генрих... Нет! Я тогда перестала бы жить, а раз бьется мое сердце, значит, бьется и его!

Рауль поразился той уверенности, с какой она говорила, что Генрих жив. Ему не хотелось разбивать ее иллюзий. Раз она верит в это, и ей от этого легче, значит, так тому и быть.

Кристи поднялась с постели. Рауль радовался выздоровлению сестры, но и печалился: ведь скоро с ней снова придется расстаться. Отец не отказался от мысли послать его с торговыми делами к южным берегам.

- Я хочу отправиться вместе с тобой, Рауль, - Кристи все утро донимала его, когда узнала, что он собирается в плаванье.

- Пойми ты, наконец, несносный ребенок, женщине не место на торговом судне. Вся команда сойдет с ума только от одного твоего присутствия, - уже в сотый раз повторял он, теряя терпение.

- Ты должен взять меня! Может быть, мы найдем Генриха. Отец, Гейвин, хоть вы объясните ему, что мне необходимо поехать с ним, - она умоляюще посмотрела на обоих. Трое мужчин хранили гробовое молчание.

- Значит, не возьмешь? Хорошо! Тогда я сама отправлюсь на его поиски, одна! И да поможет мне Бог! Только потом не говорите, что я вас не предупреждала.

- Послушай, Рауль, кажется, эта девочка не шутит. И насколько я узнал ее, она сделает то, что обещает, - подумав, сказал Гейвин.

- Да, Рауль, к тому же, нам лучше держать ее подальше от короля. Я уже не так молод, вернее, совсем стар, чтобы должным образом защитить ее, а вы с Гейвином присмотрите за ней. Уж пусть лучше она будет на корабле с вами, чем сбежит куда-нибудь совсем одна, - и со вздохом произнес, - с Богом, дети мои. Я благословляю вас на дальнюю дорогу.

- Ну, конечно! Этот рыжеволосый бесенок опять получил то, что хотел, - и на лету подхватил кинувшуюся к нему с радостной улыбкой Кристи.