Огненный шторм

Заставив свои ноги шевелиться, я отошла от деревьев и вышла из комнаты.

— Пета, отведи нас туда.

— Сейчас? — ее испуганный писк был единственным доказательством того, насколько это будет опасно.

— Да, сейчас.

Глава 16

Я держала Пету на руках, пока мы шли. Я чувствовала, что каждый вдох ей давался с трудом, ее кошмарно изогнутые сломанные ребра давили на лёгкие.

— Я не смогу обратиться сейчас, — тихо сказала она. — Обращение приведет к проколу лёгких, и меня можно будет сбросить со счетов.

Я поглаживала ее, пока шла за Кактусом по ярко освещенным к этому времени тоннелям. Пустым тоннелям.

— Кактус, остановись на минутку, — я положила руку на спину Петы и тихо заговорила с ней. — Мы же связаны, да?

Она прищурила зелёные глаза.

— Связаны.

— И я могу черпать от тебя энергию, если мне нужно исцелиться?

Она медленно кивнула.

— Да.

Я закрыла глаза.

— Тогда давай развернем направление этого потока.

Я нашла скопление эмоций, связь с Петой, в моей голове. Она находилась почти в том же месте, что и сила Духа. Словно издалека я слышала ее слова, что это так не работает, что я не смогу исцелить ее, но я не видела причин, почему нет. Смысл был в том, что она — связь между нами — должна работать в обоих направлениях.

Ухватившись за силу Духа и за связь с Петой, я переплела их вместе внутри себя. Энергия вокруг Петы заструилась ярко-розовым цветом, как солнечная вспышка, а затем исчезла. Пета ахнула, а я покачнулась на месте.

Единственное, что я почувствовала, это дыру в своей энергии, но, когда открыла глаза, Пета уже злобно смотрела на меня.

— Глупая замарашка! Тебе нельзя жертвовать своей жизнью ради меня, все должно быть в точности до наоборот!

Я пожала плечами, а она спрыгнула с рук и сразу же обратилась в барса.

Ее чувства были как на ладони, там были перемены, ее стойкая неприязнь, привитая годами рассказов о том, что Терралинги глупы и бесполезны, стала сильной преданностью, граничащей с любовью.

Я понимала ее смущение. Поэтому отпустила ее. Ей не нравилось быть обузой.

— Я не могла позволить тебе задерживать нас, — сказала я, отряхивая одежду.

У нее застыла спина.

— Я бы не задержала вас.

Я взглянула на Кактуса, и он подмигнул мне, похлопывая ее по спине рядом с основанием хвоста, словно женщину по ягодице.

— Ага, так бы и случилось, киса.

— Киса? — выплюнула она, но я уже вклинилась между ними, пока он ещё больше дел не натворил. Последнее, что мне было нужно, так это чтобы она набросилась на Кактуса. Хотя он этого, в принципе, заслуживал.

— Пета, просто веди нас, пожалуйста. Я поговорю с Кактусом.

Ее длинный хвост дергался из стороны в сторону, разрезая воздух и ударяясь о стену, но она сделала, как я и просила.

Кактус пошёл сбоку от меня и открыл рот, но я захлопнула его, шлепнув по подбородку.

— Почему до сих пор никто не проснулся?

У нее расширились глаза.

— Дерьмо.

— Ага, именно так я и думаю.

Пета обернулась к нам.

— Это происходит не впервые. Восемьдесят лет назад, отец королевы оставлял всех в вынужденном сне, пока искал угрозу трону.

У меня отвалилась челюсть.

— Именно это и делает Фиаметта. Я сказала ей, что предателей было больше, чем один, что ее любовник, Коул, докладывал кому-то.

Кактус остановился на следующей развилке.

— Тогда я должен идти к ней.

— Что, зачем? — я остановилась с ним, и Пета обернулась.

— Я один из ее телохранителей, Ларк. Не Эндер. Меня просто выставили отводить угрозу от нее. Она может быть та ещё стерва, но все же она моя королева. Она нуждается в защите, — он наклонился для поцелуя, но я отвернулась, и ему досталась лишь моя щека.

— В этом нет смысла. Кактус, если она увидит, что ты бодрствуешь, пока тебя оставили спать, как и всех остальных, то что, по твоему, она скажет? Спасибо, что проснулся самостоятельно, чтобы защитить меня?

Пета фыркнула.

— Скорее, так: «А-а, вот и предатель. Я просто убью его и покончу с этим. Никто о нем и не спохватится.»

Кактус побледнел.

— Дерьмо.

— Ты повторяешься.

Пета прошла рядом, задевая мои бедра, я прошлась рукой по ее тёплому длинному меху, пропустив его сквозь пальцы.

— Кактус, мы не можем ждать. Или ты со мной, или ты идёшь к королеве и рискуешь вызвать у нее подозрение, что являешься одним из предателей.

Его челюсти были напряжены, и он кивнул.

— Проклятье, у меня нет выбора, так?

Пета покачала головой.

— Да. По крайней мере, если жить хочешь.

Больше мы это не обсуждали. Пета побежала перед нами, и мы поспешили за ней. Она петляла в лабиринте коридоров, пока мы не добрались до тупика. Перед нами оказался фонтан с пузырящейся водой, а от крошечного бассейна поднимался пар. Сам фонтан в форме рычащего тигра был сделан из застывшей лавы. Вода лилась из его открытого рта в бассейн под лапами.

— Вода закипает, проходя через тигра, — сказала Пета.

— Надо было лить воду из его задницы, — проворчала я. Мое единственное знакомство с тигром было, когда Мэгги натравила его на меня. Наверняка, у меня просто предубеждение относительно именно этой большой кошки.

Пета фыркнула.

— Да, тигру бы подошло выдувать дым задницей.

Кактус прыснул со смеху, но тут же шлёпнул себя по губам, подмигнув мне.

— Прости.

Конечно же он совсем не раскаивался.

Не обращая на него внимания, я подошла к фонтану.

— Пета, здесь тупик.

— Нет, — она приблизила морду к кипящей воде до тех пор, пока не усы не намокли. — Ты должна здесь что-то нащупать, на что можно нажать. Я не знаю, что это, Лоум никогда мне не говорил. Но он нажимал где-то здесь, и что-то щелкало, а потом дверь за нами открывалась.

Она подняла на меня глаза.

— Вот именно поэтому я и разозлилась, что ты исцелила меня, замарашка. Тебе потребуется твоя сила для этого.

Кактус шагнул вперёд.

— Я это сделаю. Я смогу вытерпеть жар.

Пета покачала головой.

— Нет, не можешь. Так все думают, но этот жар — это часть воды. Только Элементали воды могут вынести это, не обжегшись.

— Бессмыслица какая-то, — сказала я. — Зачем было делать Ундин единственными, кто может избежать ожога?

Пета повела плечами.

— Не я это придумала.

Я положила ладонь на руку Кактуса.

— Я попробую первой, если не найду защёлку, тогда попробуешь ты.

Он сжал челюсти, но не стал спорить. Мы все знали, что ограничены во времени, в лучшем случае. Нет, не правда. Время на исходе, время Эша.

Сделав глубокий вдох, я размяла пальцы на левой руке. Не было смысла калечить ведущую руку, если это было необязательно.

— Насколько глубоко, Пета?

— По крайней мере, до локтя, исходя из того, что я видела, когда это делал Лоум.

— Дерьмо, — прошептала я. — Кактус, встань у стены. Когда откроется дверь, удерживай ее, если понадобится, — затем, когда я уже больше не могла медлить, я по локоть опустила руку в воду.

Ощущение было, как во время проверки Богиней-матерью. Кожу ошпарило мгновенно, и я заскулила, сильнее засунув руку пока не почувствовала лёгкий удар обо что-то. Я резко ударила по выступу и выдернула руку. Но кипящая вода уже сделала своё дело. Кисть и предплечье были ярко-красного цвета, и на коже лопались волдыри. Я потрясла рукой в воздухе, отчего лишь сильнее запульсировала кровь.

— Возьми мою энергию, замарашка. Так делал Лоум, я знаю, боль пройдет, — сказала Пета.

Я кивнула, сцепив зубы. Боль была невыносимой, и я поняла, почему фонтан устроили так, чтобы лишь Ундины могли с лёгкостью залезть в него. Во-первых, они не особенно жаждали посещать Шахту, поэтому вероятность того, что они найдут это тайное место, была минимальной. Но помимо этого, ожоги невозможно скрыть от королевы. Я не сомневалась, что именно это причина появления кипятка в бассейне. Как можно утаить от королевы, где ты был?

Ответ прост — никак.

Сквозь меня заструилась энергия Петы, я стала впитывать ее, меня словно окатило ведром ледяной воды, словно ее горная сущность перетекла в мои вены. Жжение спало, и я прервала соединение с Петой, когда боль уже стала терпимой.

Пета надвинулась на меня.

— Фиаметта узнает, возьми больше.

— Я надену футболку с длинным рукавом, сказала я. — Я не могу забрать всю твою силу, Пета. Ты нужна мне. И я не хочу причинять тебе боль. Как часто сюда ходил Лоум?

— Ежедневно, — в ее зелёных глазах сверкнуло что-то, похожее на слезы, но она отвела взгляд до того, как я смогла узнать наверняка.

— Дамы, — произнес Кактус, и мы обернулись. Он стоял в дверном проёме, которого не было здесь ещё мгновение назад.

Мы с Петой поспешили проскользнуть через него в полумрак. Кактус отпустил край двери, и она откатилась обратно. Над ладонью Кактуса появился маленький огонек. Он прошел вглубь комнаты и зажёг факелы, расположенные на стенах. Крошечное пространство осветилось так, словно над нашими головами палило полуденное солнце. Блестящие отражающие панели, на потолке, щедро распространяли вокруг пойманный свет.

Стены были заставлены книгами и свитками, это место ощущалось таким… древним. Не от пыли, на самом деле, здесь было на удивление чисто. Двадцать на двадцать футов, это место никак нельзя было назвать большой комнатой. Но здесь жила история, словно это первое место, что гора подарила Элементалям. Казалось, что древность этого места вместе с воздухом насыщает мои лёгкие, словно прошлое становилось частью моего тела.

Я прошла в дальний конец комнаты и положила руку на корешок выступающей книги.

— «Превиденье душ», — произнесла я и уронила руку. — Не совсем то, что я ищу.

Пета носом подтыкала книги рядом с собой.

— Эти о контроле лавы высшего уровня.

Мы просматривали книги в поисках чего-нибудь, что могло бы подсказать нам путь. Я застыла перед книгой в кожаной обложке такого светлого оттенка, что его можно было бы назвать розовым. Однако, это не цвет остановил меня, а название, вырезанное на переплете грубо заточенным ножом.

«Уничтожение Элементалей Духа».

Я потянула книгу с полки и взяла в руки. Картина ужаса вдалеке, прекращающие биться сердца, прощальные вздохи тех, кого они любили.

Я резко засунула ее обратно на полку. На повестке дня была жизнь Эша, мне нужно сосредоточиться на этом. Я всегда смогу за ней вернуться.

По крайней мере, я себя убеждала в этом.

— Думаю, здесь может быть что-то, — сказал Кактус с очень заразительным воодушевлением. Мы с Петой подбежали к нему, и он вытащил книгу толщиной, по крайней мере, в двенадцать дюймов, и, вероятно, такой же шириной. Он плюхнул ее на пол и раскрыл. Листы были такими тонкими, что через них просвечивали слова с обратных страниц, осложняя чтение.

— Ты уверен? — нахмурилась я. Я очень надеялась, что ответы были не здесь. Книга была невероятно огромной, и я сомневалась, что кто-то позаботился о написании содержания, об отметке, где были запреты богини, или ещё о каком-нибудь указателе.

Кактус развернул книгу обложкой ко мне, чтобы я смогла прочесть название. «Законы Элементалей». Проклятие, я совсем не такую книгу хотела бы увидеть, особенно учитывая то время, что у нас осталось.

Я села рядом с ним и стала листать страницы.

— Ищите ключевые слова, типа «Эндер» или «казнь».

Так мы просидели большую часть дня, не обращая внимания на требования наших желудков, на усталость, когда она в конечном счёте взяла над нами верх. Мы сумели перелистать полкниги, когда прозвучал колокол. Колокол, который значил лишь одно.

— День подошёл к концу, — тихо озвучила Пета и зевнула. — Мне жаль, замарашка, твой друг умрет уже утром.

Я провела рукой по странице, слова расплывались, но это единственное, что у меня было для предотвращения казни. Я искала другой вариант, запасной план, который поможет отменить приговор.

Не в состоянии противиться комбинации сонного заклинания и собственного недосыпа, я легла на твердый пол рядом с Петой. Кактус свернулся рядом со мной, его полное жизни тело расслабило мои горящие мышцы.

Я прижалась к ним обоим, осознавая, что мне придется сделать с приходом утра, понимая, что они будут в бешенстве из-за этого.

Насколько я знала, это был единственный способ спасти жизнь Эша, отсрочить его приговор. По крайней мере, я на это надеялась.

Глава 17

Мне снились огонь и льющаяся на меня лава, мой последний вскрик, мерцающие глаза смеющейся Петы, пока я тонула под волной жидкой смерти. Глаза Шрама сверкнули, когда Мэгги разорвала его на части.

— Спаси меня, — успел выкрикнуть он.

Резко проснувшись, я села с бешено бьющимся сердцем, все тело было мокрым от пота, который стал испаряться, когда я успокоила дыхание.

Рядом со мной Пета в своём обличье барса мурлыкала во сне, очевидно ее сон совсем не был похож на мой. Но опять же, она не планировала того, что я. Кактус спал на спине, сложив руки на животе и слегка улыбаясь.

Я поднялась на ноги и подошла к огромной книге «Законов Элементалей». Последняя страница никуда не делась, а слова остались такими же твёрдыми, как и прошлой ночью. Я осторожно вырвала ее, сложила и засунула в жилет. Повернувшись к своим спутникам, я хлопнула в ладоши.

— Ну же, вы двое, пора просыпаться.

Пета зевнула и потянулась, выставив свой зад вверх, когда прогнула спину.

— Рассвет наступает, нам нужно поторопиться, если хочешь попрощаться со своим другом.

Я кивнула и придержала свои мысли. Последнее, что мне было нужно, это чтобы Пета или Кактус, попытались остановить меня. Мы разбудили Кактуса и втроём вышли из библиотеки. Фонтан-тигр все так же продолжал пузыриться и кипеть, и я знала, что не смогу помочь, если им потребуется обратно в библиотеку.

— Кактус, ты можешь отправлять послания из Шахты?

— Наверное, а что?

Это было ключевым моментом в моем плане, если мы все собирались выбраться из Шахты живыми.

— Мне нужно, чтобы ты связался с Белладонной. Скажи ей, что нам нужна ее помощь как посла. Можешь сделать это прямо сейчас?

Он кивнул.

— Не думаю, что она появится здесь до казни, Ларк. Даже если воспользуется комнатой Путешествий.

— Просто иди, и побыстрее, — сказала я.

В его глазах я увидела больше, чем просто подозрение, словно он гадал, на что я способна. Я знала это, потому что думала бы о том же, окажись на его месте.

— Верь мне, Кактус.

— Я верю.

На этот раз он поцеловал меня прямо в губы, и я ответила на поцелуй. На случай, если я ошибалась и готовилась сделать то, что стоило бы мне жизни. Что было вполне вероятно.

На долю секунды он задержал мое лицо в руках.

— Не делай глупостей, Ларк.

— Разве я бы стала так поступать?

— Чтобы спасти того, кого любишь, да. Стала бы.

И все же он отпустил меня, а я проводила его взглядом до следующей развилки, и он скрылся из виду до того, как я смогла что-то ответить.

— Он знает меня слишком хорошо.

— Что ты собираешься сделать, замарашка?

Теперь, когда он ушел, я решила рассказать Пете, потому что она была связана со мной и с тем выбором, что я сделаю.

— Я собираюсь сознаться.

— Нет! — зарычала она и встала передо мной, преграждая дорогу, ее тело в обличье снежного барса было довольно большим, так она могла физически остановить меня. — Я этого не позволю. Мы с тобой обе знаем, что Эндеры были убиты после того, как их исцелили. Тебя максимум можно упрекнуть за их избиение, и все же даже при этом тебя все равно убьют здесь в Шахте! Ты не заслужила смерти, Лакспер. Ты не можешь этого сделать, — у нее задрожал голос, и я опустилась на колени, обняла ее за широкую пушистую шею. Она прижалась носом к моей ключице, ее зубы дрожали от эмоций. Через нашу связь я чётко видела ее намерения. Остановить меня любой ценой. Я совсем не ожидала такой настойчивости от нее.

— Пета, я не планирую умирать. Белладонна вытащит меня отсюда, а если мне придется… я буду бороться за своё освобождение.

Она вздохнула мне в шею, и я отстранилась.

— Я не похожа на других Элементалей. Я не сдамся без борьбы. Поверь мне. Пожалуйста.

— Тебя изгонят, ты будешь проклятием для всех, кто тебя встречал. Твоя жизнь закончится, ты станешь ходячим мертвецом. И все ради чего? Ради единственной добровольно отданной за тебя жизни? — она открыла рот на последнем слове, словно не веря в то, что сама произнесла.

— Никто не умрет, Пета.

Слова показались пустыми даже для моих ушей, и они словно отразились от стен, а за этим последовал смех, будто слова сами смеялись надо мной.

Я положила руку на нее.

— Пета, — лишь ее имя, и она уронила голову.

Она подняла глаза и посмотрела на меня.

— Лакспер, пожалуйста, не проси меня сделать это. Наблюдать, как ты отдаешь свою жизнь. Ты будешь тринадцатым подопечным, назначенным мне Богиней-матерью. Я не смогу смотреть на то, как ты умираешь.

— Пойдем со мной. Мы с ней пошли так, что я была на уровне ее передних лап. Мы находились достаточно близко от тронной залы, так что даже если бы она отказалась показывать дорогу, я бы сама ее нашла. Огромные двери манили меня, за ними я услышала гам голосов, и особенно выделялся хриплый голос Фиаметты.

— Верь, что я выберусь из этого живой, Пета.

— Именно это сказал мне мой первый подопечный, носитель Духа, как раз перед тем, как собрался спасти друга, — прошептала она, и я не была уверена, что это предназначалось для моих ушей.

Но я уже решилась. Эш не погибнет.

Я положила руки на выгравированных золотых сверкающих огненных змей и толкнула двери. Они открылись легко, и, стоило мне войти в комнату, как все замолчали и повернулись ко мне.

Эш, склонив голову, стоял на коленях перед Фиаметтой. Фиаметта была одета в кожаную одежду Эндера, а волосы свободно спадали, обрамляя лицо, словно живое пламя, колышущееся от невидимого ветра.

— Терралинг, я думала, ты пропустишь кончину своего друга, — сказала она, улыбнувшись мне.

Я улыбнулась в ответ, хотя это потребовало усилия от меня, потому что губы словно застыли.

— Сомневаюсь. Фиаметта, я сознаюсь в убийстве четырех Эндеров и принимаю все последствия, ожидающие меня из-за моего признания, — я скрестила руки и подождала некоторое время, перед тем как продолжить. — Это я поручила Эндеру признаться вместо меня.

У Фиаметты взлетели брови.

— Правда? И зачем ему это? Ты моложе из вас двоих, очевидно, менее опытная как Эндер. Зачем ему тебя слушать?

Я выпрямилась во весь рост и изогнула бровь, взглянув на нее.

— Потому что я принцесса Края, и он назначен моим телохранителем.

Вся комната ахнула, включая Пету, стоящую рядом со мной.

Эш тихо застонал.

— Нет, Ларк, не делай этого.

Фиаметта медленно подошла ко мне, однако ее голос остался ровным без каких-либо эмоций.

— Думаешь, сможешь избежать наказания, потому что в тебе течёт королевская кровь? Если уж на то пошло, то к тебе должны применяться более высокие требования.

— Так ты примешь мое признание и освободишь Эша?

Фиаметта рассмеялась.

— Нет, не приму. Ты умная девчонка, Терралинг. Очень умная. Ты бы заняла его место, потом потребовала бы суда и попыталась бы найти способ избежать смерти в Шахте, так?

Я задержала дыхание и промолчала, но она все равно видела меня насквозь. Проклятье, возможно, Белладонна не сможет помочь. Борьба за свое освобождение — это не то, чего я хотела, но я буду бороться, если придется.

Кивнув, она снова улыбнулась. В ней не было ни капли снисхождения.

— Ты не займешь его место, однако воздаю должное твоей попытке спасти друга. Это достойно восхищения.

Я высунула из жилета страницу, которую взяла из книги «Законов Элементалей». Тонкая бумага затрепетала от жара, проникающего в комнату. Я прочла вслух:

— Это мое право как члена королевской семьи Края — занять его место и принять его наказание. По закону.

Фиаметта протянула руку и аккуратно взяла у меня лист бумаги. Она пристально посмотрела на меня, когда пробежалась взглядом по странице.

— Откуда ты это взяла?

— Это не важно. Это закон, в независимости от семьи, к которой я принадлежу.

Фиаметта подняла руку, и по ней заструились красные линии, когда она призвала свой элемент. Я выхватила у нее листок бумаги до того, как она бы сожгла его.

У нее глаза на лоб полезли, и на мгновение на лице появилось напряженное выражение.

— Идём со мной. Немедленно. Остальные ждите здесь.

Она развернулась на пятках, и я последовала за ней хотя бы из чистого любопытства. Почему она просто не дала нам поменяться местами?

Фиаметта впустила меня в свои покои, и, когда Пета хотела пойти за мной, королева остановила ее.

— Это тебя не касается, фамильяр. Я вижу в этом твою руку. Это ты отвела ее в библиотеку, дала ей доступ к тому, к чему его имел лишь Лоум, — указала она на лист бумаги, который я все ещё сжимала.

Пета склонила голову на бок.

— Ты больше не моя королева, Фиаметта. Я подчиняюсь Лакспер, больше никому.

Фиаметта прижала руки к своим бокам, лишь это выдало, что слова Петы произвели на нее впечатление.

Я положила руку Пете на голову.

— Подожди меня. Пожалуйста.

Пета кивнула и села.

— Я приду, если ты позовешь.

Фиаметта ворвалась в свою комнату, и я снова последовала за ней. За мной захлопнулась дверь, словно по собственной воле.

— Из-за тебя мы все погибнем, идиотка, — рявкнула на меня королева, всё притворство рухнуло.

— На самом деле, я делаю всё от меня зависящее, чтобы вытащить своих людей отсюда.

Она прищурилась.

— А ты не подумала, почему здесь так мало проснувшихся Саламандр? Тебе не приходило в голову, что смерть твоего друга — это ничтожная капля при сложившихся обстоятельствах?

Откуда, во имя богини, я должна была знать об этом?

— Зачем ты привела меня сюда?

Она начала рассаживать по комнате, а энергия вдоль ее рук и тела искрила все больше по мере того, как над ней брало верх возбуждение.

— В моем доме, по крайней мере, ещё двое предателей, Терралинг. Ты нашла одного, и я хочу, чтобы ты нашла ещё двоих. Если закую тебя в цепи, я вряд ли смогу использовать тебя, чтобы выявить их. А если ты их не выявишь… тогда это будет угрожать мне, и мои люди точно знают, что они всех нас сотрут с лица земли. Тебя и твоих друзей это тоже касается.

Это не то, что я ожидала, но я использую это в свою пользу.

— А если я найду? Ты выпустить Эша?

— Нет.

Я прыснула со смеху, не сумев сдержаться.

— От этого у меня совершенно не появится желание помогать тебе. Если Эш погибнет в любом случае, какая мне разница, победишь ли ты своих предателей?

Остановившись у кровати, она провела рукой по покрывалу, языки пламени тоже коснулись его, но не сожгли.

— Предатель оставляет мне записки, проникает в мою спальню и насмехается надо мною, пока я сплю.

Меня передернуло.

— Как бы это ужасно ни звучало, меня это не касается.

— Это ты так думаешь, — она подняла на меня глаза. — Из его слов я поняла, что ты тоже мишень, потому что он призывает меня уничтожить троих Терралингов в Шахте. Тебя, Эша и моего Кактуса.

Я с трудом сглотнула.

— Обвини меня в убийстве Эндеров и позволь мне предстать перед судом. Это даст мне возможность подольше задержаться в Шахте.

— Нет.

Злость просочилась сквозь остатки моего самообладания, и я уцепилась за бурлящую во мне силу земли. Я размягчила пол под ногами Фиаметты и утопила ее по шею за долю секунды. Она ахнула и уставилась на меня.

— Ты посмела напасть на меня?

Я присела перед ней.

— Я не нападаю на тебя, Фиаметта. Я не даю тебе совершить глупость. Если придется, я буду силой пробивать себе путь из Шахты. Ты понимаешь? Я обрушу эту источенную змеями гору тебе на голову. Я буду беречь своих людей любой ценой.

Я встала, а мое сердце грохотало как от страха, так и от злости. Я знала, что вела опасную игру.

— Ты думаешь, предатель оставит тебя в живых, если я не отпущу тебя, и он увидит тебя сегодня ночью в таком состоянии?

— Мои Эндеры тебя…

— Они не сделают ничего, когда увидят постановление об освобождении на твоей именной бумаге, — я подошла к письменному столу, открыла ящик и вытащила толстую пачку пергамента. — Правда?

— Терралинг…

— Меня зовут Лакспер, — поправила ее я, положив бумагу и взяв ручку.

— Я буду преследовать тебя до конца времён.

— Нет, если тебя убьют предатели. Готова поспорить, так и будет, — я нацарапала на бумаге несколько слов, пока Фиаметта пыталась выбраться. С прижатыми к телу руками ей потребуется много времени, чтобы пробиться наружу.

— Я согласна…на переговоры, — выплюнула она, и я обернулась и увидела ее сверкающие глаза и потоки силы, струившиеся по ее плечам. Она пыталась выбраться и терпела неудачу.

Я с трудом сглотнула и поняла, что гнев покинул меня, и я не могу соединиться с землей.

— Червивое дерьмо.

— Выпусти меня, Терра… Лакспер. Мы все обсудим, когда я отсюда освобожусь, — она откинула голову назад, чтобы посмотреть на меня свысока, пока все ещё была замурована в полу.

— Пета, — позвала я, и она ворвалась в комнату спустя секунду. Прижавшись к полу, она поползла к Фиаметте.

— Ларк, что… — она встала и посмотрела на меня. — Что случилось?

— Мне нужно, чтобы ты привела Кактуса. Быстро, — она коротко кивнула и ринулась прочь, не задавая вопросов.

Фиаметта сопротивлялась изо всех сил, и я почувствовала, что ей начало удаваться, в том месте, где находилось ее тело, стала подниматься лава.

— Терралинг, если кто-нибудь из моих людей видит меня так, я тебя убью.

Я присела перед ней на корточки и почувствовала исходящий от пола жар, потому что она пыталась управлять своей силой через камни. У меня была причина позвать Кактуса, или она бы увидела мою слабость.

— Фиа, могу я звать тебя Фиа? Есть одна проблема. Я не верю твоему слову, — я похлопала ее по голове, и на мгновение я подумала, что она может меня укусить.

Она вздохнула.

— Ты… Не то, что я ожидала от принцессы Края. Или от Эндера Края. Или хоть от кого из Края.

— Почему? Потому что Кассава сказала тебе, что мы слабы?

Фиаметта засмеялась, и я должна была отдать ей должное. Она принимала информацию, как и следовало королеве. Спокойно, взвешенно, не кипятясь. В должной степени. Не то, чтобы я доверяла ей на все сто процентов.

— Поэтому. И я видела, как твой отец обращается с людьми. Даже с Кассавой, которую следовало убить, а ее лишь изгнали.

Я сглотнула.

— Да, согласна.

Фиаметта кивнула мне.

— Кто наследник в Крае?

Пожав плечами, я обернулась и через плечо посмотрела на дверь в надежде, что Пета быстро приведет Кактуса.

— Я не знаю.

Фиаметта положила голову назад.

— Ты достаточно сильна, чтобы быть наследницей, но ты не полностью Терралинг. Ты на них не похожа. Это выдает в тебе полукровку. Как Кактус.

— Да.

— Какая у тебя вторая половина?

Я сжала губы и покачала головой.

Фиаметта прищурилась и стала меня разглядывать.

— Огонь не течёт в твоих жилах, как и вода. Может быть, Сильф? У тебя рост путешественников по ветру, но не характер.

— Я пошла в отца, — тихо сказала я.

Она не отвела взгляд, и я взглянула на нее лишь на секунду. Я не хотела, чтобы она отгадала, какая у меня вторая половина, не хотела, чтобы она знала, что я могу управлять Духом. И меня в этот момент озарило, что я могу заставить её согласиться со мной.

— Ты что-то задумала, Лакспер.

Позади нас скрипнула дверь, и я развернулась на пятках. В комнату вошёл Кактус в сопровождении Петы и… Бранда.

У Бранда округлились глаза, и он снял с плеча арбалет, зарядил его стрелой и нацелился на меня раньше, чем я смогла встать.

— Терралинг, ты зашла слишком далеко.

Я медленно подняла руки.

— Мы с ней ведём переговоры. Как время от времени делают представители королевских семей.

Фиаметта фыркнула.

— Пристрели ее, Бранд.

Его палец завис над курком, и я напряглась.

— Если я дернусь, когда ты выстрелишь, ты поранишь свою королеву.

Бранд замешкался и опустил арбалет.

— Моя королева, она права.

— Мне просто нужны свидетели наших переговоров, — сказала я. — Королева освобождает Эша. Взамен я начну поиски оставшихся предателей в Шахте.

Пета прочистила горло.

— А после этого нам дадут уйти без погони. Обязательно внеси это.

Я взглянула на большую кошку.

— Да, никакого наказания или погони в независимости от того, каким способом мне удастся разыскать предателей. В независимости от того, кого я могу ранить или даже убить во время выполнения твоего задания.

Фиаметта еле слышно зарычала.

— Хорошо. Пусть так и будет.

Я встала и потерла руки.

— Вытащи ее, Кактус.

Кактус сделал шаг, а потом остановился.

— Я? Ты засунула ее туда, ты и вытаскивай.

Злобно взглянув на него и указала на Фиаметту.

— Вытащи ее, или я уйду без тебя.

— Проклятье, ты такая раздражительная, если не позавтракаешь, — он опустился на колени и прижал ладони к каменному полу, размягчая его вокруг Фиаметты. Бранд ринулся вперёд и помог своей королеве вылезти из камня. Она шепнула что-то ему, и он развернулся, нацелившись арбалетом мне в голову.

Я пригнулись, но стрела все равно задела меня, войдя в плечо. Я неловко попятилась назад и потянулась за своим копьём, а Пета прыгнула передо мной. Вокруг нас вспыхнуло огненное кольцо, словно уменьшающаяся в размерах клетка.

Фиаметта встала надо мной.

— Эти двое людей преданны мне, ты же не думала на самом деле, что полученные в их присутствии договоренности, будут иметь силу, правда?

Прижавшись к земле, Пета накрыла меня своим телом, защищая от пламени, я уставилась на Фиаметту.

— Знаешь, начинаю думать, что правители всех семейств просто придурки.

Дверь позади нас распахнулась настежь, но я не могла увидеть, кто пришел. Однако, голос, что я услышала, едва не заставил меня зарыдать от облегчения.

— Ты незаконно задержала мою сестру.

Белладонна здесь.

Глава 18

После этого все произошло слишком быстро и не так, как я надеялась. Вокруг моих запястий сомкнулись, наручники и меня бросили в темницу вместе с Петой и Эшем. Влажные, мрачные камеры оказались практически облегчением после неизменного сухого горячего воздуха остальной Шахты.

Я так и осталась со скованными руками, Эш находился слева, а Пета, привязанная за шею в своем обличье барса, справа. Я откинулась на стену за мной.

— Похоже, это наша фишка.

Эш рыкнул.

— Что ты имеешь в виду, говоря «наша фишка»?

Я потянула за цепи, понимая, что они были не просто металлическими, но и блокировали наши силы, совсем не такие, как были в камерах у нас дома.

— Это уже третья темница, куда мы попадаем вместе. Думаешь, к четвертому разу нас уже будет четверо?

Он обернулся ко мне.

— Ты пытаешься шутить, пока мы заперты и ждём, что нас скинут в кипящую дыру с лавой?

Я пожала плечами.

— Возможно. Ты не смеешься, так что, думаю…

— Ларк, прекрати. Мы не выберешься отсюда. Я думал, что, по крайней мере, спас тебя, а теперь ты здесь и все испортила.

— Что? — я не могла поверить в то, что слышала. — Ты серьезно?

— Об одном, я просил тебя лишь об одном — пойти с Брандом и спасти свою жизнь — а ты даже этого не смогла сделать.

Меня словно ножом пронзило от разочарования в его голосе, это напомнило мне о том, как много раз я разочаровывала своего отца и людей вокруг. Я отвернулась, позволив волосам упасть на лицо и скрыть капающие слезы. Пета жалобно мяукнула и попыталась добраться до меня, но мы были слишком далеко друг от друга.

— Лакспер… ты… плачешь? — тишину вокруг нас нарушило бряканье цепей у его ног. Я не поворачивалась, мне не должно было быть так больно, но часть меня безумно хотела доказать Эшу, что я смогу сделать это сама. Что я могу вытащить его отсюда, что я всех нас смогу вытащить отсюда.

Моя гордость потопила этот корабль.

— Ларк, я пытался разозлить тебя. Я на самом деле не думаю так, как сказал тебе, — сказал Эш. — Я подумал, что ты именно этого добиваешься от меня, когда начала говорить о нас здесь.

Я вытерла щеку как можно лучше тыльной стороной ладони и обернулась к нему, но успела лишь раскрыть рот.

Со скрипом открылись главные двери, и внутрь торопливо вошла Белладонна, ее нежно-розовые с золотым юбки колыхались в душном и влажном воздухе. Она остановилась перед нами, сцепив сзади руки.

— Лакспер, вижу, ты снова в опасности.

Я выдавила улыбку, но даже я понимала, что она в лучшем случае оказалась жалкой.

— Ага, похоже, мне пригодится некоторая помощь.

— Юридически я могу вытащить отсюда тебя, но не Эша, — она подняла руку, пресекая мои возражения. — Обещаю, мы не бросим его. Но на данный момент, давай, я вытащу отсюда тебя. Это, вероятно, все, что я могу до возвращения.

— До возвращения, что происходит?

Первая мысль была о доме, о Крае и обо всем, что могло произойти за то короткое время, пока меня там не было. Белла покачала головой.

— Я временно исполняющий обязанности правителя Края. Отец ушел… на время.

Я дернулась, звякнув цепью.

— Ушел. Что ты имеешь в виду?

Она покачала головой.

— Сейчас не время. Мы сможем обсудить это, когда ты будешь дома. Но мне нужно срочно обратно, ситуация нестабильна. Наши родственники создают много проблем. И, представляешь, больше всего проблем создаёт Кида.

Я могла это представить. Наша младшая сестрёнка была вылитая мать, Кассава.

Я кивнула, и она щёлкнула пальцами. Из тьмы выступил Бранд и расстегнул кандалы у меня и у Петы. Он не извинился за то, что целился в меня арбалетом, а я не извинилась за то, что утопила в полу Фиаметту. Его движения были резкими, и он не раз дёрнул кандалы на запястьях, пока снимал их.

— Белла, — сказала я, — ты сказала юридически?

— Ты все ещё числишься моим телохранителем. И, так как я здесь, мне нужно, чтобы ты находилась рядом, — она улыбнулась, но в глубине глаз читалась боль. — Я рада, что ты попросила у меня помощи, потому что без твоей просьбы я не смогла бы прийти. Согласно данным мне указаниям.

— Ты… Ты сама хотела прийти?

Мы вышли из темницы в тронную залу, где нас ждала Фиаметта. У Беллы не было шанса ответить.

Белла вся переменилась, от походки до наклона головы. «Величественная», это слово первым пришло на ум. Но, конечно, это было не важно в следующий миг.

Фиаметта улыбнулась.

— Ларк, теперь я принимаю твое признание. Тебя будут судить за смерть четырех Эндеров, а жизнь Эша будет взята взамен твоей.

— Дерьмо, — едва слышно прошептала Белла, и мне пришлось согласиться.

Именно этого я и хотела, но, если я правильно поняла Фиаметту, Эша все равно убьют, если меня признают виновной.

Беладонна шагнула вперёд.

— Суда не требуется.

— Что?

Пеня пронзил шок, словно молния летнее небо, яркая вспышка последовала в ответ на реальность того, что я должна была увидеть, но не увидела. Или, как в данном случае, не услышала.

Моя сестра выставила ладонь перед Фиаметтой, и те немногие, что были вокруг нас — в основном, Эндеры и один старик, державший над пергаментом перо, затихли.

— В суде нет надобности. Это пустая трата времени. Закон утверждает, что наказание для Эндера, убившего другого Эндера, смерть.

Фиаметта кивнула и прищурилась даже ещё сильнее.

— Это правда.

Белладонна улыбнулась.

— Лакспер призналась в убийстве четырех твоих Эндеров. Ты признаешь это как правду?

Я поперхнулась, и Белла сурово взглянула на меня.

— Тихо, я почти спасла тебя.

Глаза королевы сощурились ещё сильнее.

— Я действительно принимаю это как правду.

Какого черта задумала моя сестра? Она так только подтвердит мой смертный приговор.

Она щёлкнула пальцами старику, и он бросился вперёд. Я его не узнала, но он был Терралингом, судя по карим глазам и загорелой коже.

— Госпожа.

Он поклонился ей и протянул пергамент. Белла взяла его и передала Фиаметте.

— Не могла бы ты прочесть это вслух, пожалуйста? — спросила Белла сладеньким голосом. — Я спрашиваю лишь потому, что кто-то другой может быть обвинен во лжи, произнося то, что желает сам. Как королева ты будешь выше этого. Просто прочти выделенный фрагмент.

Фиаметта выхватила бумагу и начала читать:

— «Если Эндер убивает Эндера, приговор за это — смерть. Так как Эндеры обучаются высочайшему уровню владения оружием и магией, к ним должны применяться более высокие требования», — Фиаметта выдохнула. — Здесь нет ничего нового, Белладонна.

— Пожалуйста, следующие несколько строчек — самые важные, — она сцепила кисти и оставила их на уровне талии.

Фиаметта пожала плечами.

— «Но если Эндер убит не Эндером, его смерть должна быть признана правомерной. Если тот, кто обучен бою на высшем уровне падёт, значит пришло его время встретиться с Богиней-матерью».

Белла протянула ладонь Фиаметте и забрала бумагу.

— Это правда?

— Да, конечно, это так, — рявкнула Фиаметта, а затем у нее расширились глаза. Сеть, которую тонко плела Белладонна, видимо, опутала ее.

— Проклятье, ты истинная дочь своей матери. Умная девочка.

— В таком случае я благодарю тебя и принимаю это как комплимент, — Белладонна подняла руку ладонью вверх. — Твоих Эндеров убили до того, как Лакспер прошла финальную проверку, чтобы стать Эндером. Следовательно, у нее было на это право, и им пришло время вернуться к Богине-матери. Ты не можешь казнить ни ее, ни Эша взамен нее.

Белла метнулась ко мне, но Фиаметта остановила ее.

— Белладонна, Прочти следующую строчку… не сочти за труд.

Сестра закрыла глаза, и я поняла, что бы там ни было написано, это не к добру. Ее рука затряслась, поэтому я взяла у нее свиток, раскрыла его, чтобы прочесть оставшуюся часть раздела.

Слова оказались практически такими гадкими, как я могла представить.

— «Убивший Эндера должен принять наказание, смерть не стоит оставлять безнаказанной. Меру пресечения определит правитель той семьи, чьих Эндеров убили», — я опустила бумагу и посмотрела Фиаметте в глаза. — Полагаю, у тебя уже есть что-то на примете.

Ее улыбка была не из приятных, уголки губ сочились жестокостью.

— Конечно, у меня есть кое-что для испорченной принцессы, которая думает, что может заявиться в мой дом и делать что вздумается без каких-либо последствий, — она подошла ко мне и наклонилась, чтобы сказать на ухо слова, предназначенные лишь для меня. — Принцессы, которая не хочет помочь другой правительнице, — она хлопнула в ладоши, к нам вышел Бранд и передал ей моток веревки.

Фиаметта ткнула пальцем в сторону мотка — кожи, а не веревки:

— Высечь ее.

Беладонна ахнула.

— Ты же не в самом деле, правда?

— Очевидно, Кассава ввела тебя в заблуждение, маленькая Терралинг. Мы с ней не друзья, как и наши семьи.

Фиаметта размотала кожаную плеть, и ее кисти засветились, стоило ей призвать огонь. Словно настоящая змея, он обернул кожу, отчего та засияла.

Сестра обернулась ко мне.

— Ларк, сражайся с ней!

Рядом со мной затряслась Пета, от ее страха у меня сердце кровью обливалось.

— Ларк, это не то наказание, которое ты сможешь пережить, лавовая плеть смертельно опасная для любого, в чьих венах не бежит огонь.

Фиаметта пожала плечами.

— Так ты не хочешь делать то, что я говорила? Или ты передумала?

Все, что требовалось от меня, это согласиться на поиски предателей, тех двоих, на которых я и сама бы поохотились.

Во весь этот хаос меня завела гордость. Возможно, смирение поможет мне выбраться из него.

— Я сделаю… как ты говорила.

В воздухе повисла тяжёлая пауза, а потом она похлопала меня по голове.

— Умница. Половины ударов будет достаточно.

Она ухмыльнулась, а у меня отвисла челюсть.

Вперёд вышла Мэгги.

— Как долго я ждала этого момента. Даже лучше, чем Шахта, твоя смерть будет медленной.

Вместе с двумя Эндерами они схватили меня и сорвали с меня одежду, оставив в чем мать родила.

— На колени, — приказала Фиаметта, и я опустилась, а нутро медленно и уверенно заполнилось гневом. Как она могла так поступить перед своими людьми, и они позволяли ей. Ответ оказался прост. Так же, как люди Глубины поклонялись Реквиему. Так же, как люди моей семьи поклонялись Кассаве.

«Дитя, не сражайся с ней. Это часть твоей подготовки, часть твоего пути. Крепче ухватить за землю, держись ближе ко мне, и я узрю тебя через нее», — тихо произнесла Богиня-мать, и я потянулась к силе под ногами. Меня наполнила сущность горы, переполнила меня, и я сжала ее и обернула вокруг себя.

Плеть вспорола воздух и щёлкнула перед тем, как коснуться моей спины. Поначалу я подумала, что меня избавили от боли, хлыст взмыл вверх, и долю секунды я ничего не чувствовала.

Но как сильно я ошибалась.

Позвоночник взорвался от боли, линия, что прочертил хлыст, была словно змея из чистого огня, улегшаяся на коже. Я не могла сдержать крик и слышала, как эхом плача мне вторила Белла. Эхом раздавался и крик Петы.

Хлыст опустился снова, и я рухнула на ладони и колени, от пронзившей тело боли, мне казалось, что он разрезал мое тело там, где касался. Я потеряла счёт обжигающим ударам, время остановилось, и я уплыла туда, где тело и дух словно отсоединились от разума.

И в этой дымке ненависть дошла до точки кипения. Фиаметта и Реквием. Правители двух семей Элементалей, не заслуживающие своего положения, однако, получившие его. Даже мой собственный отец оказался полным кошмаром, его разум и дух Кассава сломила настолько, что он боялся доверять кому бы то ни было. Богиня-мать позволила этому случиться и позволила произойти тому, что происходит сейчас.

Я была единственной, кого наказали за смерть, произошедшую не по моей вине.

Мир несправедлив. Я знала это и не была дурой, чтобы надеяться на другое. Но это уже слишком. Во мне разросся гнев, и я смогла уцепиться за него и управлять им, как той дикой лошадью, что привела меня в эту битву. Плеть приближалась, и ее звук разрывал все остальные звуки вокруг. Я заставила себя поднять с пола руки, так что теперь я оказалась только на коленях.

Взглянув через плечо на Фиаметту, на то, как она управляла силой огня в плети, я увидела что-то, чего не ожидала увидеть. Ее лицо выражало печаль, и даже… горечь. Словно она не хотела причинять мне боль.

— Довольно, ты убьешь ее! — сквозь боль я услышала голос, и хлыст больше не коснулся моей кожи, а упал корчась и извиваясь в языках пламени на пол.

Между мной и Фиаметтой встал Кактус, он выставил перед собой руки, сияющие магическими волнами алого и зелёного цветов, он приготовился сражаться за меня со своей королевой, и это меня потрясло. Я могла пересчитать по пальцам одной руки тех, кто вступался за меня, ставя мою жизнь превыше собственной.

Тело горело, каждый вдох растягивал кожу на спине, и я мечтала, чтобы мне больше не пришлось сделать ещё один. И все же я оставалась там же, где и была, я тряслась, но держала спину ровно.

Фиаметта встретилась со мной взглядом.

— Наказание закончено.

Злость не оставила меня, но сила ушла, и я, в конце концов, рухнула на пол, распластавшись на животе.

Щека оказалась на холодном каменном полу, и меня сотрясло волной дрожи, разрывая сухую и ломкую кожу в местах ожогов на спине. Рядом со мной опустилась Белладонна, она взяла мое лицо в ладони.

Я не знала, что она говорила, слова уносились с волнами боли, которые забирали все ощущения. Я закрыла глаза и уцепилась за единственную силу, которая, как я понимала, поможет мне пройти через все это.

За ярость.

Глава 19

Кактус опустился на колени рядом со мной, я услышала его слова сквозь гудение в ушах:

— Ты не сможешь с ней путешествовать, пока она в таком состоянии. Сначала ее нужно исцелить.

Он нежно прикоснулся по мне только там, где моей спины не коснулась плеть. Единственными неповреждёнными местами, по моим ощущениям, остались лицо, передняя часть шеи и ладони.

Пета отодвинула его и склонила свою морду к моему лицу.

— Ларк, возьми мою силу.

Я знала, что она ощутит мою боль, и не желала ей этого. Я не смогла произнести ничего, кроме одного слова:

— Нет.

— Нет.

Она тихо застонала и улеглась рядом со мной, но обернувшись, сказала через плечо:

— Я отнесу ее.

Меня подняли на руки, и кожа на спине натянулась, открывая раны. Все ещё лицом вниз меня положили Пете на спину и кровь, стекавшая по бокам, испачкала ее мех. Я понимала, что не в ее силах нести меня деликатней, чем на носилках, но я не чувствовала ее шагов. Она прижалась к земле и поползла вперёд, едва поднимая при ходьбе лапы. Я то приходила в себя, то теряла сознание, а боль от нервных окончаний проникала все глубже. Я не могла сдержать непроизвольные сокращения мышц, борясь с агонией, которая могла меня сломить. В этот момент я поняла цель порки — не просто изранить или убить меня, а вконец сломить мой дух — поставить на колени и заставить уступить воле Фиаметты.

— Заноси ее внутрь.

Я подняла глаза. Мы снова оказались у дома Бранда. Это Смоук сказала Пете занести меня в мою комнату.

— Нет, не сюда.

Пета утробно зарычала.

— У тебя нет выбора. Целители ещё спят.

Я сомневалась в этом. Скорее всего, Фиаметта им запретила исцелять меня. На мгновение злость пересилила боль, подарив мне краткий миг облегчения.

Облегчение испарилось, стоило Кактусу просунуть руки мне под плечи, а Бранду взять меня за ноги.

Как бы осторожно они не старались, переложить меня со спины Петы на кровать, я не могла сдержать стона. Я снова скользнула в небытие от жестокой боли, разрывающей сознание и отправляющей из реального мира в туманную дымку.

Нежное прикосновение руки привело меня в чувство, и я повернула голову, прижавшись щекой к шелковистой простыни.

— Смоук.

— Шш. Тебе нужен отдых. У меня есть кое-что для твоей спины. Это снимет ожоги… но будет очень больно.

Я попыталась повернуться, чтобы взглянуть на нее, но она прижала руку к моей голове.

— Ларк, тебе нельзя шевелиться. У тебя в любом случае останутся шрамы, но с каждым движением, ты добавляешь новые.

Всё, что я видела перед собой, это бледно-голубые простыни, зелёные глаза Петы в обличье домашней кошки, которая сидела рядом со мной и обернула вокруг моей шеи свой хвост, и серые камни стены. Я дышала поверхностно и с трудом произнесла:

— Приступай, Смоук. Если так я исцелюсь быстрее, то приступай.

— Покрывало будет готово через час. Отдыхай и не шевелись ни в коем случае, — сказала она и вышла, я услышала, как стихли ее шаги. Обычные домашние звуки казалось размытыми, они отдавались в ушах словно жужжание пчел в улье. Пета застыла.

— Ларк, он идёт.

— Кто? — пробормотала я, от сильной боли клонило в сон, и мне тяжело было бороться с этим. Пета опустила голову, протяжно зашипела, и ее глаза закрылись.

Послышались шаги, звук открывающейся двери, и в поле зрения попал уголок черного плаща.

— Дорогая Лакспер, эта стерва отыгралась на тебе, правда?

Он сел на корточки, чтобы смотреть мне в глаза, хотя мантия все еще скрывала от меня его лицо. Я не знала о нем ничего, кроме того что он мужчина и частично повинен в моей порке. Если бы он не забрал бумаги, я бы смогла доказать, что раны Эндеров не были смертельными. Что я их просто ранила, но на этом всё.

Боль развязала мне язык.

— Что ты сделал с моей кошкой?

— Она спит, как и все здесь. Знаешь ли, Саламандры — до глупости гордый народ. Они думают, что внутри своей маленькой горы они в безопасности. Но скажу тебе по секрету… это не так. У них есть враги. Огненные змеи страстно ненавидят их.

— Это ты сделал их врагами, не так ли?

Он подмигнул мне.

— Ну может быть, самую малость помог этому случиться.

— И это ты заставляешь Саламандр спать.

Он кивнул рассмеявшись.

— Да, это заставляет королеву нервничать. И конечно, это я тот, кто прикончил тех Эндеров. Наверное, ты уже догадалась.

Я несколько раз моргнула, не в состоянии кивнуть.

Он засмеялся и склонился ко мне.

— Ты мне нравишься, Лакспер. Всегда нравилась. Я бы хотел доверять тебе.

Он протянул руку и прикоснулся к моему носу. На его среднем пальце был рубин насыщенного красного цвета в серебряной оправе. От него, извиваясь словно живые, исходили сияющие линии силы. Это могло быть только одно — камень контролирующий силу огня.

— Милое колечко, мамочка подарила? — выплюнула я.

— На самом деле, так и есть. Она была потрясающей женщиной, — он убрал руку и склонил голову набок. — Ты уйдешь после этого небольшого фиаско?

Я раздумывала, есть ли смысл лгать ему. Ради чего мне оставаться? Фиаметта объявила, что Эш и я можем уходить, а Кактус и Пета тоже свободны в передвижениях, насколько я поняла. Я смутно припоминала, что Белладонна попрощалась. Сказала, что нужна в Крае. Нет нужды упоминать, и все же скажу, что я хотела прикрыть свой зад на случай, если что-то меня задержит.

— Если меня не схватят за руку, то да, я уйду, как только излечусь, — пробормотала я.

— А, чудесно, просто чудесно. Тогда ты оставишь Фиаметту мне. Мне это нравится. Извини за мост. Я был зол из-за того, что ты помогала Фии — кстати, мне понравилось, как ты назвала её — наводить здесь порядок. Я не могу допустить этого, да и как бы я мог?

У меня разбух язык, и всё, чего я хотела — это вода. Много холодной воды.

— Воды.

— О, конечно. Вот.

Он протянул руку, и в его ладони появилась вода, чистая, словно только что сбежала с горной вершины. Он приблизил руку к моему рту, и я на какое-то время засомневалась, гадая, что стоит за показной добротой. Но внутри горел огонь, пожирая всю влагу так быстро, что я думала, что не перенесу этого. Он наклонил руку и вода заструилась прямо мне в рот, и я пила, пока сама не отвернулась, сказав:

— Достаточно.

Он встал, сделал шаг в сторону, а потом остановился.

— Могу ли я высказать предположение, Лакспер?

Я уставилась на него, гадая, неужели он действительно спрашивал. Весь разговор выглядел так, словно он просто хотел поговорить. Что было, по крайней мере, странно.

— Только если назовешь своё имя.

— О да, все хотят знать мое имя. Ты можешь называть меня Черный Дрозд. Принимая во внимание мой черный плащ.

Я задавалась вопросом, что делать. Он — Ундина, с кольцом, дающим ему силу Саламандры. Как, черт возьми, я должна остановить его? Да и хотела ли я этого?

— Я тебя видела, когда была в Глубине? — выпалила я, пытаясь соотнести его хоть с чем-нибудь. Он покачал головой.

— Мы встречались, Лакспер, и ты мне нравишься. Но ты никогда и ни за что не догадаешься, кто я.

Он хлопнул ладонью меня по спине, вдавив пальцы в раны, из которых потекла кровь. Моя спина изогнулись, и я закричала, когда он стал вдавливать пальцы глубже.

— Я делаю это ради тебя. Ты ещё поблагодаришь меня. И если ты и хочешь кого-то обвинить, то обвиняй Богиню-мать. Это она приказала мне исцелить тебя, вот единственная причина, почему я стараюсь для тебя. Я ей поклялся.

По крайней мере, я думала, что он сказал именно это, я с трудом могла его расслышать сквозь собственные вопли. Казалось, его пальцы проникали сквозь мои мышцы до самых костей, скользили вдоль позвоночника.

Я даже не могла дать отпор. Тело с ужасающей силой сотрясалось в конвульсиях. Накатила волна непереносимой боли, лишившей меня возможности дышать, думать или ждать что-то, кроме следующего удара сердца и даже мечтать, чтобы пытка когда-нибудь закончилась.

Так же внезапно, как и прикоснулся ко мне, он убрал руку, наклонился ко мне и прошептал на ухо:

— Мне жаль, твоя спина больше не такая красивая, как раньше. Я не могу исцелить то, чего больше не осталось, Фиаметта оставила от нее не так много, — он прижался щекой ко мне. — Уходи завтра же, Лакспер. Или я заставлю тебя мечтать о лавовой плети снова.

Он поцеловал меня в щеку и исчез, взмахнув плащом.

Я встала и сделала несколько шагов, перед тем как осознала, что делаю. Застыв на месте, я подняла руки. Раньше левую руку страшно жгло, теперь я не чувствовала боли.

Позади меня взвыла и спрыгнула на пол Пета, топнув крошечными лапами, словно была в обличье барса.

— Ларк, твоя спина, она исцелена. Как такое возможно. Что случилось?

Повернувшись к ней, я качнулась и помотала головой.

— Человек в черном плаще.

— Тот, кто пытался обрушить под тобой мост? Это же бессмысленно.

Я прислонила руку к своей голове.

— Точно.

Ослабленная и измотанная поркой и последующим исцелением, я снова легла на кровать.

— Пета, иди к Кактусу и Эшу. Скажи им, что мы уходим, как только я проснусь.

Она кивнула и я закрыла глаза, поэтому, вероятно, мне показалось, что она лизнула меня шершавым языком в лоб.

Я погрузилась в такой глубокий сон, что поняла, в этом виновно не истощение или боль. Нет, это было что-то большее.

Я чувствовала ее прикосновение и раньше и хорошо его помнила.

Со мной хотела поговорить Богиня-мать. Что было весьма кстати, ведь у меня была к ней пара вопросов.

Глава 20

— Лакспер.

Всего одно слово, и оно дрожью прошло по моему позвоночнику, мощь, с которой она произнесла каждый слог, имела первобытные корни. В голосе не слышалось теплоты, как прежде. Она призвала меня, и я должна была ответить.

Моргнув, я села. Мы находились в Крае, среди исполинских секвой, слегка колышущихся из-за бриза. Низкие облака проплывали сквозь ветви деревьев, но в отличие от обычных белых облаков, распадались на бледно-сиреневые фрагменты, которые, казалось, оставались повсюду. Богиня-мать стояла под самым большим деревом в лесу, которое охватывало не меньше, чем пятнадцать футов с каждой стороны от нее. Насыщенный красно-коричневый цвет ствола гармонировал с нежным кремовый цветом ее одеяния и длинными светло-золотистыми волосами, на тон светлее моих. Меня всегда немного смущало, что она являлась ко мне в образе моей собственной, давно уже покойной матери.

Я склонила голову.

— Матерь.

— Дитя, ты спасла Эша от смерти. Молодец.

Она коснулась рукой моей макушки.

У меня на языке вертелось множество вопросов, и я пыталась понять, с чего начать.

— Просто спрашивай как есть, Лакспер, — сказала она тихо, но уверенно, и я перестала задумываться над формулировками.

— Мужчина в плаще, назвавший себя Черным Дроздом, почему ты сказала ему исцелить меня? Он же козел.

Ну да, наверное, нельзя так грубо говорить с богиней, но я должна была знать. Я чуть приподняла голову, чтобы увидеть ее лицо.

Ее глаза были закрыты, словно она глубоко задумалась.

— Он, как и ты, мое дитя. Он служит мне по-особенному, хотя ты не сможешь понять его роль, пока не дойдешь до конца своего пути. Нужно соблюдать баланс. Для всего хорошего должно быть и плохое, — последовала тяжёлая пауза, пока она глубоко вздохнула. — А сейчас я попрошу тебя ещё об одном, о задании, которому, я знаю, ты воспротивишься. О задании, о котором ты, вероятно, уже догадалась.

Я вздрогнула от страха. Ее слов хватило, чтобы довести меня до грани и поднять новый вихрь вопросов.

— Я твоя слуга, — прошептала я.

— Ты останешься в Шахте и спасёшь огненных змей.

— А почему ты сама не остановишь Фиаметту? Что я могу сделать такого, что будет лучше, от того, если сама явишься к ней и поставишь на место?

Её губы изогнулись в лёгкой усмешке, она присела рядом со мной на колени и потянулась ко мне.

— Дитя, есть правила, определяющие порядок в мире, правила даже для таких, как я. Мой консорт объявил правило, когда попытался воздействовать на события, — она прикоснулась к зубу грифона, висевшему у меня на шее, — и однажды ему придется ответить за это. Помни то, что я сказала, что бы ни случилось. Правила созданы, чтобы защитить тебя, обезопасить и уберечь твою душу.

Я не смогла сдержать вздоха.

— Короче говоря, ты имеешь в виду, что не можешь остановить Фиаметту?

— Верно. Правила и свобода воли идут рука об руку с начала времен, — она встала одним плавным движением, словно никогда и не сидела рядом со мной. — Спаси огненных змей, Лакспер. Это то, чего я жду от тебя, сделав так, ты спасёшь множество жизней.

Богиня-мать положила руку мне на спину и, выдыхая, издала звук, похожий на стон от боли.

— Тебя не должны были наказывать, но я не могу обратить время вспять. Мы все совершаем ошибки, Лакспер. Даже я.

Она проследовала пальцами по углублениям и неровностям ран, и я смогла увидеть свою спину, как на картине. Она была практически полностью повреждена, мышцы и связки прожжены и разорваны, местами проглядывал позвоночник. Человек в плаще, Черный Дрозд — хотя я сомневалась, что это его настоящее имя — мог исцелить мою спину, но, как сказал он сам, нельзя исцелить то, чего не осталось.

Её пальцы касались моей кожи, словно танцующие бабочки.

— Спаси огненных змей, и я всё исправлю.

У меня просто челюсть отвалилась, и снова во мне забурлил гнев, как вьющаяся лоза, у которой никак нельзя вырвать все корни, не важно, как глубоко ты будешь копать. Такие лозы всегда найдут новое место, чтобы взойти.

— Сначала исцели меня, — сказала я, не опуская глаз.

Богиня-мать уставилась на меня, ее глаза не выдали ничего, но в тоне чувствовалось больше, чем просто гнев:

— Это не торги, дитя.

— Но я думаю, что они самые. Кто ещё у тебя есть в Шахте с достаточной силой, чтобы остановить Фиаметту?

Часть меня с трудом понимала, зачем я сейчас препиралась.

Богиня-мать сделала шаг назад.

— Ты переходишь черту между повиновением и неприкрытым вызовом. Это не та грань, на которой ты сможешь балансировать долго, так что тебе придется решить, одна ли ты из моих детей, или ты относишься к числу изгнанных.

— Я ясно поняла угрозу. Делай, как она сказала, или тебя выгонят умирать в одиночестве. Я склонила голову, но ничего не сказала.

На меня накатила дремота, унося в страну грез и кошмаров. Богиня-мать ушла, и я обнаружила, что стою на коленях и заново переживаю наказание лавовой плетью, пока она прожигает мою спину. Я резко проснулась, и кто-то погладил меня по волосам.

— Тише, Ларк. Всё уже закончилось.

Голос Эша унял мой страх, и я снова положила голову на кровать. Он одной рукой обнял меня за талию и прижал к себе. Тепло его тела проникло в мое, успокоив боль и оставшееся напряжение в мышцах.

Я свернулась в его объятиях и зарылась лицом ему в шею, вдохнув запах. Мягкое пушистое тельце лежало на моей шее. Пета опустила голову и сказала:

— Спи, Ларк. Спи, и завтра утром мы уйдем.

Но уйду ли я? Или сделаю, как приказала Богиня-мать? Мысли путались, а тело сжималось и подёргивалось, когда я уснула беспокойным сном. Неподчинение означает, что я брошу огненных змей сражаться в одиночку. Вспомнились глаза Шрама, их мягкое аметистовое сияние.

Утро наступило довольно быстро, мерцающий свет, льющийся из отражающих тоннелей, вывел меня из оцепенения. Словно плавающие по воздуху пылинки, до меня доносились голоса. Голос Смоук был таким же хриплым, но в нем слышалась боль.

— Мне плевать. Просто… он не мог исчезнуть. Не мог. Он был моим сыном. Она взвыла, и я уже была готова пойти к ней не раздумывая. Эш лежал рядом, скинул с меня простыню и ахнул.

— Ларк, твоя спина.

— Знаю, похоже на тоннели червей и гусиное дерьмо.

— Вовсе нет, сказал он.

Он взял меня за руку, не давая уйти. За ту руку, которая была обожжена. Ожог сошел почти полностью, а на его месте осталось тату. Лоза насыщенного зелёного цвета с фиолетовыми шипами обвивала предплечье.

— Твоя спина такая же, как и прежде, — сказал он.

Богиня-мать всё-таки исцелила меня. Я закрыла глаза и прошептала ей слова благодарности.

Ещё один вскрик Смоук вернул меня к настоящему моменту.

Я споткнулась из-за того, что мои ноги с трудом могли согнуться. Как долго я пролежала в отключке? Я думала, что прошел всего лишь день, но в последний раз, когда я себя чувствовала подобным образом, я проспала неделю, пока проходила испытание у Богини-матери.

Гостиная освещалась мягким сиянием свечей, их свет мерцал на мрачных лицах. Бранд сидел рядом со Смоук и крепко обнимал ее, а по его собственному лицу текли слезы. Двое старших сыновей, Страйкер и его брат Кано, стояли у дальней стены, и их лица тоже были мокрыми от слез, а грудные клетки судорожно вздымались.

Страйкер шагнул вперёд.

— Мама, я не знал, никто из нас не знал.

Бранд встал, когда Смоук протянула руку к старшему сыну и прижала к себе.

— Я знаю, это не твоя вина. Богиня-мать отвернулась от нашего народа.

Меня шокировали ее слова, и мне пришлось прикусить язык, чтобы не задать, готовый сорваться с языка, вопрос: «Где Тиндер? Где маленький мальчик с озорными глазами и яркой индивидуальностью? Тот, у которого никогда не иссякал поток вопросов?»

Я ахнула, когда до меня дошло. Не имело значения как, но я поняла… Тиндера больше нет. Бранд взглянул на меня мельком, и в его глазах не было ни капли злобы.

— Вы можете идти, Терралинги. Фиаметта объявила, что вас никто не держит.

Он опустил глаза и крепче обнял жену. Я шагнула вперёд и села на колени перед Смоук. Она проявила ко мне доброту, одна из немногих в Шахте.

— Смоук.

Её глаза скользнули по мне, серые центры радужек, напоминающие о ее имени, были омыты слезами.

— Здесь для тебя небезопасно, Ларк.

Я покачала головой.

— Похоже, для вас здесь тоже небезопасно. Как это случилось?

— Я же сказал, — Бранд схватил меня за руку и поднял на ноги, — ты можешь уходить. Тебе этого недостаточно?

Я не отпрянула, а наоборот придвинулась ближе.

— Скажи, что случилось. Может быть, я смогу помочь.

Эш испустил тихий стон.

— Снова начинается Глубина.

Я недовольно взглянула на Эша, и он больше ничего не добавил. Бранд сжал мои руки сильнее, и на какое-то мгновение давление на мои предплечья достигло такой силы, что я подумала, что мне придется отступить, потому что он прямо таки вдавил сухожилия в кости.

— Мы пошли поплавать в Шахте, — нарушил тишину Страйкер.

Бранд отпустил меня, и его рука безвольно повисла. Страйкер подошёл к Смоук и обнял ее, поддерживая ее настолько же, насколько и она поддерживала его. Его юное тело дрожало от челюстей и до коленей.

— Тиндер побежал вперёди нас, — продолжил он, — и прыгнул в Шахту. Он был в порядке, он смеялся и плескался. Клянусь.

Я нахмурилась, но промолчала. Наверное, на Тиндера кто-то напал, кто-то ударил его. Хотя я с трудом могла представить, что кто-то мог навредить ребенку, особенно такому милому как он.

В голове возникло воспоминание о Брэме, которого отняли у меня, от этого в меня словно врезался бык на полном ходу, и я тихо вдохнула. Я понимала, что нет никакой логики в том, чтобы Кассаве убивать Тиндера. Даже если я и успела привязаться к нему, что ей с того? Я не находила этому объяснения, но все равно хотела обвинить ее в ещё одной смерти. Я собрала все силы, чтобы не проронить ни звука и позволить Страйкеру продолжить, когда он будет готов.

У него был отсутствующий взгляд, словно он видел то, чего больше не видел никто. По его телу пробежала дрожь.

— Я почти прыгнул за ним. Я остановился на краю и крикнул ему, а он радостно посмотрел на меня, а потом он просто… лава сожгла его, словно он и не был Саламандрой, так быстро, словно он ничто, а потом он скрылся из виду и исчез. Как будто его никогда и не было. У него даже не было времени вскрикнуть, так быстро все произошло. Там были и другие дети, с ними произошло то же самое. Семь или восемь просто… исчезли.

Страйкер уронил голову и зарыдал.

Смоук погладила его по голове, и стала что-то напевать, слова невозможно было разобрать, но мелодия успокаивала, даже меня.

Я закрыла глаза рукой, с лёгкостью представляя, как Тиндер исчез под волной лавы. Представила его глаза, полные боли и непонимания из-за всех непрожитых лет, украденных у него.

Как и у Брэма.

— Отведи меня к Фиаметте, — сказала я, не пытаясь скрыть того, что горло сжалось от подступивший слез. Я останусь, потому что не смогу уйти, когда убивают детей. Я сделаю все, что смогу.

— Ты ничего не сможешь сделать, Ларк, — покачал головой Бранд. — Никто не сможет.

Я медленно выпрямилась во весь рост и лишь в последний момент решила выразиться помягче. Он только что потерял сына, так что это меньшее, что я могу сделать в память о его потере.

— Ты уверен?

Мы уставились друг на друга, и, возможно, сказали бы что-то ещё, но нам не представилось случая.

Мы услышали приближающиеся шаги, стаккато, которое не могло предвещать ничего хорошего. Эндер, молодой и недавно принятый на службу, судя по акне на его лице, просунул голову в дверной проем. Его слова прозвучали спешно и на последнем дыхании, так же выглядел и он сам.

— Лава разливается.

Бранд фыркнул.

— Как обычно.

Молодой Эндер покачал головой.

— Нет, она вышла из-под контроля.

Бранд встал и направился к нему.

— Фиаметта справится…

Парень снова качнул головой, на этот раз сильнее, и тогда я увидела страх в его глазах.

— Нет, дело в том, что лава неистовствует, и даже королева не может с ней справиться.

Всё в комнате ахнули. Мне не нужно было быть Саламандрой, чтобы понять, что новости не могли стать хуже.

В предположении есть очень забавная вещь: если ты неправ, то ты даже не представляешь, насколько неправ можешь оказаться.

Глава 21

Бранд помчался из дома, схватившись за своё оружие.

— Всем оставаться внутри!

Я выпрыгнула за ним, не обращая внимания на то, что на мне не было ничего кроме шелковой простыни; я бы ни за что не осталась сидеть и ждать, пока меня захлестнет лавовым потоком. Снаружи шум, что я слышала ранее, стал более отчётливым. Лава затопляла берега реки, прибывая со скоростью, которая, похоже, увеличилась даже за то время, что я смотрела на нее.

— Голубиная мошонка, — прошептала я себе под нос.

Жар усилился как минимум втрое, стоило нам выйти за пределы дома. Все мои мысли о помощи и призвании Фиаметты к ответственности за смерть огненных змей улетучились, как только я оценила ситуацию.

— Нам надо выбраться отсюда.

Эш прикоснулся ко мне.

— Нам нужно попасть в комнату Путешествий. Это единственный выход отсюда.

Я кивнула, а Пета ткнулась головой в мою ногу.

— Ларк, посмотри на лаву.

Я сделала, как она сказала, когда Эндер пошел к прибывающей красной смерти, позволив ей дойти до своих колен, словно простой воде.

Если не считать того, что это была не вода, даже для него. Он закричал, когда нижняя половина его тела исчезла прямо на наших глазах. Кто-то ахнул, наверное, Смоук, хотя это могла оказаться и я. Эндер корчился в муках от медленной смерти, верхняя часть его тела сжималась, пока лава доходила до талии, голова упала так, что подбородок остался на груди, и затем он весь загорелся.

Загорелся.

Его элемент больше не служил ему защитой.

Во имя Богини-матери, что тут творилось?

«Ты можешь спасти их всех, Лакспер, если тебе хватит мужества», — нашептывал ее голос.

Мне захотелось встряхнуть головой, но маленькая часть меня хотела ей поверить.

Я схватила Бранда за руку.

— Надо полагать, это может произойти с каждым из вас. Нам нужно к Фиаметте.

Молодой Эндер, Джек, как он второпях представился, кивнул.

— Хороший план. Королева сразится с напастью, но ей нужно, чтобы все ее люди были рядом.

Бранд отправил всю свою семью вместе с Джеком.

— Идите с ним. Мне нужно посмотреть, насколько все плохо.

У Смоук на глазах выступили слезы.

— Будь осторожен, любовь моя, я не могу потерять и тебя тоже.

Он потянулся к ней и поцеловал, всего лишь касание губ, но в нем содержалось большое чувство, заставившее меня почувствовать, что я вижу что-то особенное и очень личное. Я отвела взгляд.

Эш коснулся моей руки.

— Тебе нужно одеться.

Я без слов направилась к дому и попыталась не вспоминать, как Эндер растворился в лаве. Словно он был никем — таким же слабым и смертным, как обычный человек. Как такое было возможно? Сила наших элементов не уходит просто так, она не прекращает работать безпричинно.

Я надела брюки и затягивала ремни на жилете, когда мысли в голове замедлились, а вместе с ними и мои руки.

Пета запрыгнула на кровать и положила лапы мне на грудь.

— Я чувствую это в тебе. О чем ты думаешь?

Я уставилась на стену, пока в мыслях приходила к возможному решению. Как птица, которая садится на тонкую веточку слишком маленького деревца, так вес найденного решения опустился мне на плечи.

— Кто-то блокирует их способности. Также как Кассава блокировала мои способности, когда я была моложе, — прошептала я. — Должно быть, это человек в плаще. Черный Дрозд.

— Это невозможно, — зашептала Пета. — Ты сама видела: он Ундина с силой Духа, но также владеет силой земли. А ещё у него кольцо власти над силой огня. Это значит… невозможно владеть силой трёх элементов, — однако, в конце фразы ее голос дрогнул.

Эш просунул голову в дверной проем, прерывая наш разговор.

— Нам нужно поторопиться, если мы хотим добраться до комнаты Путешествий.

Следуя за Эшем, который в свою очередь, следовал за Брандом, мы пробирались к дальней стороне жилых кварталов к лестнице, вырезанной в скале. Бранд махнул нам рукой.

— Вы трое, уходите отсюда. Пета, ты сможешь вывести их отсюда к комнате Путешествий.

Она кивнула и запрыгнула на несколько ступенек повыше, чтобы остановиться на минуту и позвать нас.

— Быстрее.

Эш протянул руку Бранду, и Элементаль огня медленно пожал ее.

— Лава быстро поднимается, а комната Путешествий находится ниже ее уровня.

— Ясно, — сказал Эш и отпустил руку. — Береги себя, друг мой.

Бранд развернулся, и я поняла, глядя ему в спину, что нам больше не суждено его увидеть. Смоук потеряет ещё одну частичку своего сердца.

Я позвала его:

— Бранд.

Он не остановился.

— Бранд, ты разобьёшь ей сердце, если сделаешь это. Она заслуживает лучшего.

Он застыл. Воздух в пещере сгустился из-за черного дыма, и я подумала, что он не обернется.

— Черт бы тебя побрал, Терралинг.

Он развернулся к нам и взлетел по лестнице за Петой, которая карабкалась перед ним.

Я взбирались за ним, Эш не отставал от меня, и я поняла, что мы забыли кое-кого.

— Кактус, где он?

— Его вызвала королева, пока ты была в отключке, — ответил Эш, и мне не хватило воздуха, чтобы задать вопрос, воздуха не хватало даже для дыхания.

На верху лестницы дым сгустился настолько, что даже приглушил освещение в тоннелях. Бранд не протянул мне руку, чтобы помочь, и это было хорошо. Я перелезла через край лестницы, кашляя и дыша с огромным трудом. Эш был не в лучшем состоянии, когда мы ринулись вперёд, пока воздух не стал хоть немного чище.

Бранд вел нас к комнате Путешествий, он остановился перед лестничной шахтой, ведущей вниз. Я выглянула из-за его спины и увидела пузырящуюся лаву, поднимающуюся по ступенькам вверх. Это упростило мне решение. Так мы не сможем попасть домой.

Однако, он не передумал.

— У королевы есть пара запасных повязок в ее покоях. Она разрешит вам ими воспользоваться. Только я не знаю, куда они вас приведут.

— Если только она не использует их для высылки людей, — тихо произнесла Пета, продолжая бежать вперёд рысцой.

Она казалась совершено невозмутимой в свете происходящих событий. Событий, смысла которых я не видела, разве кто-то просто хотел стереть Саламандр с лица земли.

Казалось, кто-то просто хотел их уничтожить. И я точно знала, кто это. Вопрос состоял в том, смогу я или нет остановить его.

А это уже была проблема; как мне найти человека, называющего себя Черным Дроздом и надрать ему задницу, если он владеет силой трёх элементов? И его сила была достаточно велика, чтобы он мог с лёгкостью устранить меня. Не говоря уже о том, что он владел кольцом, наделяющим его силой огня.

Внезапно Бранд остановился, и я едва не налетела на него, глубоко задумавшись.

Двери в комнаты целителей были распахнуты настежь, и оттуда почти не слышался шум, пока кипела работа. От стола к столу внутри ходила Фиаметта, разговаривая с пострадавшими, лежавшими на них. Она поглаживала щеки, прикасалась к коже, не покрытой волдырями от ожогов, утешала, как могла.

Бранд привлек ее внимание, прочистив горло:

— Моя королева, комната Путешествий отрезана огнем.

— Понятно, — она подошла к нам, сверкая холодными голубыми глазами. — Полагаю, вы хотите взять повязки из моих покоев?

Бранд кивнул.

— Я сам могу взять их.

— Действуй.

Слова прозвучали мягко, словно предшественники дождя, пока облака проплывали высоко, гонимые неслышными ветрами. Я приготовилась к худшему и встретилась с ней взглядом.

— Ты думаешь, что мы каким-то образом причастны к этому?

Она прищурилась, и я ожидала увидеть линии силы, бегущие вдоль ее рук, но ничего не увидела.

— Если бы я так думала, я бы собственноручно убила вас прямо сейчас. Нет, это дело рук предателей. Тех, которых ты сама согласилась помочь мне найти. Полагаю, раз ты исцелилась, ты примешься за дело.

Эш пошевелился за мною, и я узнала его позу. Он готовился подскочить и ударить обоими кулаками Фиаметте в горло. Она прищурилась. Конечно, как бывший Эндер, она тоже узнала это движение. Как бы сильно я не ненавидела ее за избиение плетью, часть меня осознавала, что таков был закон. Даже я не могла отрицать его.

Я положила ему на плечо руку. Наши взгляды встретились, и он расслабился, по крайней мере, немного.

— Я знаю, кто это сделал, — сказала я, когда в комнату зашёл Кактус.

На его левой руке красовался длинный ожог, а лицо перепачкалось сажей, отчего глаза казались посаженными ещё дальше друг от друга, но, по крайней мере, он был цел.

Он подмигнул мне и послал Эшу воздушный поцелуй.

— Рад видеть, что вы оба выбрались невредимыми.

— Не надо торопиться, питомец, — произнесла Фиаметта и снова обернулась ко мне. — Что, по-твоему, здесь произошло, Терралинг? — голос превратился почти в шёпот, и я поняла, как все обстояло на самом деле.

Хуже некуда.

Хотя это и было рискованно, но другого способа рассказать правду я не знала. Я переборола желание скрестить на груди руки, потому что, пусть я ничего и не сделала, я уже чувствовала себя в оборонительной позиции.

— Силу вашего элемента заблокировали. Поэтому он обратился против всех вас.

Кто-то застонал на столе справа от нас.

— Богиня-мать отвернулась от нас. Мы обидели ее, и теперь она очищает своих детей от грехов.

Фиаметта замерла.

— Откуда ты это знаешь, если не сама…

— Потому что то же самое со мной в прошлом сделала Кассава. Такое возможно. И лишь это может объяснить происходящее. На вас используют силу Духа, — я обвела рукой всю комнату и всех людей, находящихся в ней. — Как ещё можно объяснить это? Сгорание твоих людей в силе собственного элемента. Твою неспособность воспользоваться своей силой. Нападения огненных змей безо всяких на то причин. Твою неспособность увидеть… что все это дело рук кого-то, кто управляет силой Духа. Я просто никогда бы не подумала, что это воздействие возможно на таком уровне.

Королева подняла руку, и по внутренней поверхности кисти побежали искры красного цвета. Она попыталась призвать свою силу, но сила вспыхнула и погасла, как потушенное пламя. У нее опустились плечи.

— Будь ты проклята со своей правотой. Именно поэтому носителей Духа сжили со свету.

Она выпрямила спину так же быстро, как до этого она поникла.

— Эндер, — она указала на молодого Джека, — повелеваю вывести всех из горы. Немедленно.

Он хлопнул в ладоши и рявкнул остальным:

— Вы слышали королеву, всем быстро к выходу, не брать с собой ничего кроме той одежды, что уже на вас.

На меня взглянул Смит, целитель, несколько раз помогавший мне. Я подскочила к нему и обхватила лежавшую рядом с ним пострадавшую, маленькую девочку, возможно, одного возраста со Страйкером.

— Я могу отнести ее.

Он кивнул.

— Я помогу найти выход.

Пета пошевелилась рядом со мной.

— Я тоже могу взять кого-нибудь.

Смит фыркнул:

— Не думаю, невезучая кошка.

Я взяла его за предплечье и сжала пальцами.

— Ее зовут Пета, и если ты ещё раз назовешь ее невезучей кошкой, я забуду, что ты целитель.

Он перевел взгляд с меня на нее и обратно и тяжело вздохнул.

— Я думал, что слухи о том, что она твой фамильяр, лишь слухи. Прошу меня простить.

Пета фыркнула, и я перекинула девочку ей на спину. Смит передал мне на руки двух маленьких детей с ожогами ступней. Их тоненькие стоны пронзили меня насквозь. В чем был смысл всего этого, в причинении боли детям, в том, чтобы заставить их страдать из-за какой-то вещи, путь даже и короны? Что надеялся получить Черный Дрозд? Просто корону, или я что-то упускала?

Мы массово покидали комнаты целителей, длинной вереницей людей, пробирающейся через тоннели. Вдалеке слышался шум океана, но я понимала, что это не вода омывала пещеры горы, а вышедшая из-под контроля лава. Эш шел прямо передо мной, он тоже нес у себя на спине молодого парня с ожогами ступней.

— Эш, ты можешь заблокировать проход для лавы за нами?

Он покачал головой.

— Нет, я тоже не могу использовать свою силу. Кто бы ни блокировал силу Саламандр, он не действует избирательно, он блокирует силы всех элементов.

Я так сильно боялась сама, что тоже не могла воспользоваться гневом и дотянуться до своей силы земли. У меня возникла мысль, что я смогу воспользоваться силой Духа и разблокировать силы Эша. Но я так мало знала. Что, если я наврежу ему?

Мне пришлось надеяться, что мы сможем выбраться отсюда без моей силы.

Тишина, пока мы шли, напрягала меня, и чем дальше мы пробирались наверх, тем больше росло это напряжение. Жар, исходящий от лавовых потоков, душил нас.

Гора загрохотала, стена тоннеля обрушилась внутрь, и в отверстие выползло длинное белое сверкающее тело. Огненный змей был больше Шрама, размером с маленького слонёнка, только длиннее. Он повернул голову к прикрывающимся Элементалям.

— Фиаметта, на этот раз ты зашла слишком далеко.

Он, скорее всего это был «он», судя по низкому голосу, не говоря уже о внушительном мужском достоинстве, низко свисающим между задних ног.

Фиаметта встала к нему лицом, уперев руки в бедра.

— Убить его.

Конечно, она не понимала его.

— Крадешь наших детей, грязная Саламандра, — взревел он.

Его голос прозвучал достаточно сильно, чтобы своды тоннеля затряслись. Я пригнулась и стала укачивать детей, когда они начали плакать.

Он снова взревел. Все обернется не лучшим образом, если кто-нибудь что-нибудь не предпримет, что, кстати, и начали делать Эндеры Фиаметты, однако совсем не то, что нужно.

— Прекратите, — закричала я, опустив обоих детей на пол и подняв руки. — Прекратите, все!

Словно это могло сработать. Огненный змей бросился вперёд, нацелив зубы на Эндеров, его зубы были такими же острыми, как и у Шрама, только в десять раз длиннее. Два Эндера исчезли в его пасти за пару счетов каждый. Оставшиеся Эндеры попятились, пока не оказались прямо перед Фиаметтой.

— Так мы его не возьмём, — сказала Мэгги.

Я даже не поняла, что она находилась с нашей группой, пока она не заговорила. Ее рыжие волосы были заколоты под шлемом из черной кожи.

— Кактус, — крикнула Фиаметта, — взорвите его.

В этот момент стало понятно, почему он был так важен для нее. Он мог убить огненных змей там, где ее Эндеры были бессильны. Его связь с земной позволяла ему протыкать их шкуры.

Кактус стоял рядом с ней, он покачал головой.

— В этой битве я не могу тебе помочь.

Огненный змей направился к Фиаметте, а она подняла руку. Он проигнорировал ее.

— Ты думаешь, что правишь здесь, но на самом деле этим местом правит твой страх. Ты никакая не королева.

Ящер зарычал и прыгнул вперед с открытой пастью.

Глава 22

Когда огненный змей прыгнул к ней, время замедлилось. Богиня-мать прошептала мне на ухо:

«Спаси ее, Ларк».

Пошло оно все к чертям и обратно, это не моя битва. Но все же я без раздумий повиновалась приказу Богини-матери. Я выпрыгнула перед Фиаметтой и выставила руки ладонями вперёд, упав на колени.

— Во имя Богини-матери остановись!

Я ждала, склонив голову, но все тело покалывало от страха. Вокруг меня клубилось жаркое дыхание со слабым привкусом жасмина и перца чили.

— Кем ты себя возомнила, чтобы останавливать меня такими словами? Ты такая же как и тот, другой?

Как Фиаметта? Огненный змей склонил морду, чтобы смотреть мне в глаза.

Я не опустила рук.

— Фиаметта — сука, лгунья и манипулятор. Она пыталась стереть с лица земли твой народ, она наказала меня, едва не убив, и в целом она первостепенная сука.

Он ухмыльнулся.

— Да, все, что ты сказала, и не только. Тогда зачем ты не дала мне разорвать ее пополам и обглодать ее кости, чтобы использовать как зубочистки?

Я медленно опустила руки.

— Потому что по каким-то непонятным причинам Богиня-мать хочет, чтобы она осталась жива. И раз уж таково ее желание, то я сделаю все возможное, чтобы его выполнить. Если бы выбор был за мной, я бы позволила ей погибнуть и дать возможность другому занять ее место.

Он приблизил свое лицо так, что наши носы практически соприкасались.

— Ты та, кто спас моего сына и хотел спасти дочь. Носитель Духа, твоё сердце слишком велико для твоего тела.

Огненный змей повернулся к королеве.

— Фиаметта, лишь из-за того, что она, — он кивнул головой в мою сторону, — вмешалась и действует от имени Богини-матери, я пощажу тебя и твоих людей. Но я хочу вернуть своих детей.

Я посмела встать.

— Саламандры тоже теряют своих детей. Кто-то убивает их.

Он качнул своей массивной головой; загибающиеся за подбородок рога сверкнули, пока он шевелился.

— Их затянуло под лаву?

Я кивнула.

— Да.

— Они не погибли. Так забрали и наших детей. Я все ещё чувствую биение их сердец. Следуй за мной к моему гнезду, и, возможно, мы сможем найти их, Носитель Духа, — он развернулся, и его тело исчезло в той же дыре, что он сам проделал.

Все вокруг меня словно вздохнули от облегчения, а тишина продержалась ещё несколько секунд, пока несколько голосов не прервали ее.

— Как она его остановила?

— О чем они говорили?

— Почему королева не убила змея?

Я медленно повернулась и встретилась взглядом с Фиаметтой. Ее лицо не выражало никаких эмоций, в отличие от других людей.

Фиаметта подняла руку.

— Лакспер. Ты та незаконнорожденная полукровка, которую от нас прятал Базилевс. Правильно? Ты дитя Улани.

Она не произнесла вслух, но имела в виду: «Ты носитель Духа?»

Не было никакого смысла отрицать правду.

— Да, — ответила я, не отводя взгляда от Мэгги.

— Мы обсудим это, когда выберемся из горы. А сейчас я доверяю тебе не только свой дом, но и жизни моих людей, — сказала королева и одарила Мэгги таким взглядом, что та замерла на месте.

Фиаметта развернулась и посмотрела на свой народ.

— Мы выйдем через главный вход, а тем временем я оставлю нескольких Эндеров разобраться со змеями и лавой.

С ней никто не стал спорить, даже Эндеры. Я прошмыгнула туда, где оставила двоих детей, чтобы забрать их снова. Они улыбались и тянули ко мне руки, но меня оттолкнули достаточно сильным ударом, и я упала на колени. На меня злобно уставился здоровяк с коротко стриженными рыжими волосами и такими мускулистыми руками, что его мышц хватило бы троим мужчинам.

— Не прикасайся к ним, змеиная подстилка.

Он поднял детей, глядящих на меня во все глаза, и зашагал прочь. Саламандры проходили мимо меня, словно я была островом в реке. Они сверлили меня взглядами, холод которых жёг кожу как лёд.

Меня нашла Пета, ее ношу тоже забрали.

— У меня ее тоже забрали, — сказала она, не успела я и спросить.

Эш ждал нас, его руки тоже были пусты.

— У меня тоже.

— Виновны за компанию, — прошептала я, вставая на ноги. Пета фыркнула и встряхнулась, уменьшившись до размеров кошки. Я протянула ей руки, и она прыгнула ко мне.

— Ты можешь нести меня.

Тихо засмеялись, я взяла ее себе на плечи.

— Спасибо, ценю оказанное мне доверие.

Перейдя на шаг рядом со мной, Эш покачал головой.

— Это кажется слишком простым. Кто бы ни стоял на всем, за блокированием их способностей, он не выпустит их просто так.

— Думаешь, это ловушка?

Он кивнул.

— Уверен.

Идя в самый конец очереди Саламандр, я посчитала их по головам. Немногим меньше пяти сотен душ, считая раненых, которых несли. Ловушка для пятисот людей… если они не смогут выбраться из пещеры, к тому же они были лишены своих способностей. Что с ними станет, если лава дойдет сюда?

Они все погибнут.

Вереница людей перестала двигаться, и я остановилась в десяти футах от последнего Саламандры.

Пета села прямо у меня на плече и посмотрела поверх голов людей.

— Почему они остановились?

Я пожала плечами.

— Может быть, Эш прав, и дверь заблокирована.

Слова вырвались сами, но находившиеся ближе всего Саламандры обернулись и злобно взглянули на меня. Червивое дерьмо, мне нужно научиться держать рот на замке. Пета встала на задние лапы, поставив передние мне на голову.

— Думаю, так и есть. Вам нужно пробраться туда, вам обоим.

Я с неохотой стала пробираться сквозь толпу. Хотя это оказалось довольно просто, потому что они расступались перед нами с Эшем, словно мы были заразными.

Впереди всех стояли Мэгги, Фиаметта и Кактус, который тряс головой почти неистово.

— Я не могу управлять этой стороной своей силы, моя королева. Мне жаль, — сказал Кактус.

У королевы дрогнули плечи, и поначалу я подумала, что она, наверное, разозлилась. И только увидев ее лицо, я поняла, что она плачет.

Королева огня, жёсткая как твердь мира, плакала.

Фиаметта посмотрела на меня, а ее голубые глаза были полны слез.

— А вы двое, вы можете открыть вход в гору?

Первым вышел Эш и прислонил руки к огромной черной двери. Я знала, что за нею: вечноцветущий из-за тепла горы вишневый сад. У рук Эша ничего не возникло, ни линий силы, ни следа зелёного. Он покачал головой.

— Мне жаль.

Ну вот, мой черед. Я вышла вперёд и потянулась к своей силе земли, хотя она и ускользала прочь. Сжав зубы, я прислонила руки к двери и склонила голову.

Позади послышался ропот голосов:

— Что она делает? Она и вправду думает, что мы ей поверим?

Их слова послужили мне необходимым топливом, злость от их отвращения потекла по венам, и я дотянулась до своей силы. Она вспыхнула во мне, и я послала ее в массивную дверь, с трудом распределяя по всей ширине двери.

Я отпустила дверь, и она сразу же начала закрываться. Снова сосредоточившись на силе, я послала ее в дверь ещё раз. Пока я ее держала, по лицу потекли струйки пота. Передо мной красовались вишнёвые кустарники, аромат их цветов проник в тоннель, а к моим ногам приземлились несколько оторвавшихся лепестков.

— Торопитесь, заставь их проходить! — закричала я. Пета приникла ко мне, прижавшись носом к моему уху.

— Что происходит?

Сквозь сжатые зубы, пока громыхала дверь, я процедила:

— Кто-то закрывает дверь, когда я ее открываю.

Это мог быть только один человек: женщина в черном плаще, прихвостень Чёрного Дрозда.

Закрыв глаза, я сдерживала врата, от усилий у меня дрожало все тело. Кто-то прикоснулся к моей руке.

— Ларк, оставь, — сказал Эш.

«Они прошли», — было моей единственной мыслью, когда я ослабила свое воздействие на дверь.

Дверь захлопнулась с громоподобным ударом, сотрясая стены.

С трудом переводя дыхание, я на мгновение упёрлась ладонями в колени, а потом выпрямилась и огляделась. Я не могла поверить глазам. Группа Саламандр не уменьшилась ни на человека.

— Что, черт возьми, с вами такое? Почему вы не пошли?

— Как мы можем тебе доверять? — спросила Мэгги, приблизив свое лицо вплотную к моему. — Может быть, ты обрушишь проход нам на головы, когда мы пойдём.

Послышался не просто согласный шёпот, а рёв солидарности.

Мне вспомнились слова Богини-матери об отце. О том, что страх лишает людей доверия, даже если человек действительно хочет помочь.

— Вы все, только что, сами подписали свой смертный приговор, — тихо сказала я, ощущая глубокое разочарование. А может, даже не разочарование, а печаль и боль от того, что даже когда я попыталась, все равно не смогла помочь им. Потому что в глубине души, не зависимо от того, насколько они меня обижали, и вели себя со мной как с червивым дерьмом, я знала, что не смогу просто стоять и смотреть, как они погибают.

Фиаметта поманила меня отойти с ней чуть подальше. Ее глаза впервые выражали внутреннее напряжение.

— Лакспер, я буду умолять, если придется. Я не смогу остановить поток лавы.

Я нахмурилась, снова подзаряжаясь гневом.

— Ты должна была заставить их пройти. Ты могла бы пройти первой и показать им путь отсюда, тогда этого разговора и не произошло бы.

Она тщательно скрыла эмоции на лице.

— Ты права.

Мои брови взлетели вверх.

— Немного поздновато, не находишь?

Она сжала губы и тут же расслабила их, но у нее не осталось времени для ответа. Позади послышались крики людей и всплески лавы, достигшей конца очереди. Люди рванули вперёд крича, плача и умоляя.

Меня придало к двери вместе с Фиаметтой. Вот теперь они пройдут через двери… Если я смогу их открыть.

Страх достиг всех моих нервных окончаний, когда я прислонила руки к гладкому черному камню снова. Во мне не осталось места для злости, появившийся страх сковал мои мысли и даже дыхание.

— Пета, помоги мне, — прошептала я. — Я не могу дотянуться до своей силы, не разозлившись.

— Эш, — позвала она, — Кактус, подойдите.

Двое мужчин стали пробираться ко мне мимо стоящих людей. Послышались крики в тоннеле, когда лава стала лизать пятки находящимся в конце очереди.

Эш и Кактус присели рядом со мной.

— Что мы должны сделать?

Пета плотнее сжалась вокруг моей шеи.

— Покажите ей своё доверие. Это ключ, чтобы разорвать остатки заклятия на ней.

Кактус без колебаний обнял меня со своей стороны и прижался губами к моим волосам.

— Я верю, что ты спасёшь нас, Ларк. Ты можешь это.

Справа от меня Эш положил свои руки на мои.

— Лакспер, ты действительно лучшая из нас, даже не сомневайся.

Дрожа всем телом, я закрыла глаза и постаралась не слушать крики, что издавали сгорающие заживо люди, я обратилась к той части меня, где хранились силы. Дух и Земля сплелись вместе в комок силы такой огромной мощи, какой я ещё никогда не чувствовала.

По лицу потекли слезы, когда я стала с трудом продираться к ним, пытаясь пройти блок, оставленный Кассавой, и во мне снова зародился старый гнев.

— Нет, — сказала Пета. — Отпусти гнев и обратись к доверию и любви. Теперь тебя ждёт только этот путь, Ларк. Это единственный путь.

Меня окутали тепло Кактуса, вера Эша и поддержка Петы, и внезапно я поняла. Моя сила может изменить события, не важно, как я ее буду использовать, но у меня есть выбор. Как и у Черного Дрозда.

Во имя добра или зла? Как можно использовать силу?

Внутри зарокотала сила земли как никогда раньше, и я наводнила ею дверь, взорвав ее и заставив отлететь того, кто сдерживал дверь, сопротивляясь мне. Я стояла на коленях с закрытыми глазами, а мимо проносились Саламандры, больше не беспокоясь о том, кто я. А со мной заговорило само мироздание. Всего лишь слово, но такое значимое для меня.

«Молодец».

Голос принадлежал не Богине-матери, он принадлежал мужчине, и я его не узнавала. Я медленно открыла глаза в то время, как Фиаметта проходила сквозь отверстие. Она встала на противоположной стороне.

— Торопитесь, лава прямо за вами.

Ее слова вывели меня из задумчивости, в которую я погрузилась. Я оглянулась и увидела, как лава крадётся вдоль тоннеля, сверкая свирепым красным цветом, цветом глаз демона. Я положила руку на Пету.

— Дети, — сказала я. — Мы не можем оставить их Чёрному Дрозду. Они были его запасным планом, я уверена. А теперь у него появились все основания использовать их.

Кактус отпрянул от меня.

— Дети живы? Мы можем до них добраться?

Я кивнула и встала, ощутив полную уверенность.

— Нам придется.

Одним взмахом руки я обрушила проход, погрузив нас в тусклое свечение заполненного лавой тоннеля.

Глава 23

К нам подбиралась лава, и я встречала ее с поднятой головой.

— Черный Дрозд, я знаю, ты меня слышишь. Мне плевать на твои игры, но я хочу забрать детей. Всех, и змей и Саламандр.

Пещеру заполнил низкий раскатистый смех, к нам приближался темный силуэт, идущий по лаве, словно по земле. Очевидно, от жара его защищало кольцо на пальце, словно он был истинным Саламандрой.

— Милая маленькая Лакспер, ты мне солгала. Ты сказала, что уйдешь и оставишь Фию для меня. Но вот ты здесь, стоишь между нею и мной. Ай, как нехорошо.

Я сжала челюсти.

— Ее ты можешь забрать, мне все равно, но ты не можешь убивать детей. Я этого не потерплю.

— Что ж, тогда хорошо, что они надёжно спрятаны. Ужасно, что ты злишься на меня, — он остановился примерно в двадцати футах от нас, прямо на краю лавового потока и наклонился, прижав одну руку к щеке. — Дети, они станут отличными козырями, видишь ли.

Он поднял другую руку.

— Но ты стоишь у меня на пути, и, хоть мне совершено не хочется, но придется убить тебя и твоих друзей.

Лава хлынула вперёд, и я подняла руки, взрывая землю перед нами. Под ногами загрохотала гора, и я тихо попросила прощения, прорывая в ней дыру настолько глубокую, насколько могла. Лава полилась в яму, пузырясь по краям.

Черный Дрозд склонил голову набок, словно действительно был птицей.

— Сломала внутренние блоки, да? Умница.

Он поднял руки, и от его ладоней к плечам заструилась зелёные линии силы. Он действительно мог управлять силой земли. Дух, земля, вода и кольцо, дающее ему власть над силой огня. Но я видела, что он собрался сделать, и выставила рука над головой, чтобы остановить его.

Над нами заскрежетал потолок, и сверху на меня обрушилась гора всем своим весом.

Кактус тихо прошептал:

— Вот дерьмо, он хочет раздавить нас как букашек.

Пета задрожала.

— Он просто выродок.

По рукам стекал пот, пока я пыталась удержать гору. Гравитация была на стороне ублюдка, так что счёт сложился в его пользу. Внезапно в пещере поднялся сильный ветер, и нас четверых отбросило к обломкам двери. В этот момент оборвалась моя связь с землёй, и начался настоящий камнепад.

Я не смогла придумать ничего лучше, чем убраться подальше от потолка.

— Держитесь! — крикнула я и разверзла под нами землю под небольшим уклоном, чтобы предотвратить свободное падение.

Над нами грохотали камни, и некоторые упали вместе с нами. Но, послав свою силу наверх, я смогла предотвратить падение самых больших из них.

Прекратив падение, я оглянулась по сторонам, точнее, попыталась. Мы находились в полнейшей и беспросветной темноте.

— Кактус?

— Я здесь, — ответил он.

Я попыталась встать, но врезалась во что-то головой.

— Эш, скажи что-нибудь.

Слева от меня послышался стон, и я поспешила в ту сторону, руками пытаясь нащупать Эша.

— Ты ранен?

— Нет, только чуть-чуть помят, — сказал он.

Стены вокруг загрохотали, и я застыла, переплетя пальцы с Эшем. Пета мяукнула, припав к моим плечам.

— Ларк, ты точно доведешь меня до смерти, да?

Я потянулась к своей силе, радуясь тому, что с лёгкостью могу ее использовать, хотя ситуация и становилась довольно дрянной.

Вокруг посыпались камни и грязь, и внезапно я смогла видеть. Ко мне повернулась белая чешуйчатая голова. Аметистовые глаза засияли, когда Шрам выпустил струйку огня, чтобы осветить пространство. Кактус был покрыт грязью, как и Эш. Пета же, как ни странно, выглядела не так уж и плохо.

— Шрам, как ты нас нашел?

— Биение сердца, я с лёгкостью могу найти тебя, потому что твое сердце стучит громче чем у кого бы то ни было. Пойдем, я выведу вас отсюда, — сказал он и развернулся, уползая обратно.

Я поползла за ним. Кактус и Эш крикнули мне остановиться и подумать, что я делаю.

Пета спрыгнула с плеч и побежала впереди меня.

— Ты правда думаешь, что можешь ему доверять?

— Если бы он хотел мне навредить, он бы позволил мне упасть с того чертова выступа.

Я ползла так быстро, как могла на четвереньках, но Шрам все равно удалялся. Лаз не был совсем темным, потому что Шрам впереди выдувал огонь.

Становилось все светлее по мере того, как тоннель расширялся, пока не расширился настолько, что я смогла встать. Я подождала Кактуса и Эша, перед тем как двинуться вперёд.

То, что открылось впереди, оказалось невероятно потрясающим. Пещера в форме огромной чаши с мириадом тоннелей, уходящих в различных направлениях, но она не так уж отличалась от той, что устроили Саламандры. Посередине имелся глубокий водоем, окружённый растительностью и маленькими чирикающими птичками, слышными даже с того расстояния, на котором находилась от них я.

— Это прекрасно, — прошептала я.

Шрам высунул голову из-за выступа.

— Ты идешь? Отец хочет, чтобы я отвёл тебя в тоннель, который даст тебе возможность вернуться в пещеры ящериц.

Я перебралась через край, и Пета с ворчанием прыгнула мне на плечи, когда я стала спускаться по стене, не дав Кактусу и Эшу времени на возражения. Я подняла голову, чтобы взглянуть на них; они оба смотрели на меня во все глаза. Они обменялись взглядами. Эш покачал головой, а Кактус пожал плечами.

Пета шлёпнула меня хвостом по лицу.

— Следи за стеной, по которой лезешь, а не за мужчинами.

Я сконцентрировалась на том, что делали мои руки и ноги, осторожно переставляя их, пока не почувствовала дыру в стене. Используя только руки, я осторожно опустилась ещё и залезла в тоннель.

Шрам сел на задние ноги, ожидая меня. Кактус и Эш приземлились несколькими секундами позже. Молодой огненный змей искоса взглянул на Кактуса.

— Ты можешь взять с собой только фамильяра. Остальным придется ждать здесь.

Я упёрлась руками в бедра.

— Взять ее куда? О чем ты говоришь?

Шрам резко повернул голову, высунув язык, чтобы проверить воздух.

— Этот тоннель ведет в тронную залу, где люди в плащах сейчас обсуждают, как стереть всех нас с лица земли. Они держат детей глубоко в темнице.

— Тогда почему твой отец не заберёт их оттуда? — спросила я, встав рядом с ним.

— Потому что когда бы мы ни оказались близко к людям в плащах, мы начинаем творить, сами не ведаем что. Именно поэтому мы напалаем на Саламандр. Мы этого не хотим, они нас заставляют, — Шрам покачал головой. — Ты единственная, кто может пойти, Носительница Духа. Мужчины должны оставаться здесь, если хотят остаться в целости, их тоже могут заставить напасть на тебя.

Я быстро перевела двоим мужчинам слова Шрама.

— Нет, мы её не оставим.

Кактус покачал головой.

Эш кивнул мне и сказал:

— Ясно.

Кактус уставился на него.

— Ты оставишь ее разбираться со всем одной?

— Ей придется. Что, если другой Носитель Духа заставит тебя напасть на нее? Что тогда ей останется делать? — Эш покачал головой. — Я слишком хорошо знаю, как трудно противиться принуждению, единственный способ сломить его — прикоснуться к Ларк физически. А как мы будем сражаться, если не сможем оторваться друг от друга.

Слова Эша все объясняли. Но он не убедил Кактуса.

— Тогда почему Пета может пойти?

Пета фыркнула.

— Я ее фамильяр. Я защищена способностями Ларк, придурок.

— Больше никаких споров. Чем больше мы спорим, тем больше у них шансов сбежать, — сказала я.

Я ушла не оглядываясь. Послышалисть сдавленные крики и звук упавших на землю тел.

— Ларк, не делай этого, они тебя убьют, — крикнул Кактус.

Я выпрямила спину и продолжила идти.

Покачиваясь у меня на плечах, Пета произнесла:

— Он в тебя совсем не верит.

— Думаю, что здесь дело не в вере, — я следовала за мерцающими чешуйками на спине Шрама. — А в любви.

Глава 24

Тоннель, через который вел меня Шрам, шёл прямо к дверям тронной залы, на которых были выгравированы огненные змеи, и было похоже, что они подмигивали нам. Я с трудом протиснулась через отверстие, лежа на животе. Прямо перед нами стояли две огромные статуи, и мы были скрыты за пышными юбками статуи королевы. По иронии судьбы она скрывала этот тоннель с самого начала.

— Удачи, Носительница Духа, — сказал Шрам и скрылся снова в том же тоннеле, что мы и пришли. В полутьме проход был скрыт идеально.

Пета обратилась в барса и мягко приземлилась впереди меня. Она зашевелила своими скруглёнными ушами, протиснув голову в приоткрытые двери.

— Внутри остался только один, — прошептала она.

Сглотнув тревогу, я приоткрыла дверь и проскользнула внутрь. Меньший из двоих в плащах сидел на троне и барабанил пальцами по подлокотнику.

— Я стану здесь королевой, и на этот раз меня никто не остановит, — рявкнула она в пустоту, и слова эхом отразились от стен.

Встав с трона, она прошествовала вперёд, ее плащ распахнулся назад, когда она хлопнула руками себя по бёдрам. Все в ней показалось мне знакомым, словно она мне кого-то…

— Кассава, — прошептала я.

Вот кого она мне напоминала. Ее интонация, походка и это похлопывание по бёдрам. Все это было отличительными особенностями моей мачехи.

Она удалялась от меня, направившись в дальнюю часть залы, в противоположную сторону от входа в темницу. У меня был выбор. Я могла пойти за ней и посмотреть, что она собиралась сделать, или я могла пойти за детьми.

— Пета, забери детей, выведи из через тоннель. Ты сможешь?

— Я смогу. Но тогда ты пойдешь за ней одна, так? — она с тревогой прищурила зелёные глаза. — Так?

Мне не было нужды лгать ей.

— Да, но я уже однажды остановила ее и смогу сделать это снова. Поторопись. Выведи детей.

Пета проскользнула в дверь передо мной и стала красться к темнице, а я поспешила за Кассавой. Дверь в личные покои Фиаметты была приоткрыта. Я заглянула. Кассава разбрасывала ее вещи в поисках… чего? Того, что спрятала Фиаметта. Того, что искал ее экс-любовник Коул. Должно быть, он работал на Кассаву и Черного Дрозда.

— Черт бы тебя побрал, Фиаметта, где ты его спрятала? Она взялась за матрас и перевернула его на кровати. Развернувшись на одной ноге она пнула вазу слева от кровати, разбив ее вдребезги. Стекло разлетелось вокруг, и я увидела, что она искала. Осколки упали в незаметное углубление на полу. В очень маленькую ручку от тайника.

Но проблема была в том, что и она увидела это тоже. Я ворвалась в комнату, когда она открыла тайник.

— Нет! — закричала я, испугав ее.

Но этого было недостаточно. Ее рука уже скользнула внутрь и вытащила ожерелье с огромным изумрудом в форме капли.

— Это моё! — взревела она, откинув назад голову.

Линии силы сияли глубоким зелёным цветом вокруг ее рук, когда она взорвала подо мною землю. Точнее, попыталась. Я видела ее намерения и стала отползать назад через всю тронную залу. Она вышагивала вслед за мною, а на ее шее красовался изумруд.

— Ты не настолько сильна, чтобы остановить меня сейчас, Лакспер. Не теперь, когда у меня есть это, — произнесла она, прикоснувшись к огромному изумруду.

— Плевать, я просто разорву тебя, тупая корова, — я вытащила копьё. — В последний раз ты дралась как дерьмо.

Она вся замерла.

— Как ты узнала, кто я?

— Я же не идиотка, я узнаю тебя с закрытыми глазами, падаль.

Я обошла ее, наблюдая, ожидая, когда она использует всю свою новоприобретенную силу.

Проблеск зелёного цвета у ее пальцев и небольшое смягчение пола подо мною послужили единственным предупреждением. Я прыгнула на нее и подняла копьё в тот момент, когда пол подо мною провалился.

Она завизжала как поросёнок и неловко попятились назад, вскинув руки в мою сторону, линии силы неистовствовали поверх всего ее тела. Сила была огромной, даже для нее. Земля взорвалась, разрушая золотой пол, кругом посыпались простые и драгоценные камни. Один угодил мне в тыльную часть ладони, обездвиживания пальцы, из-за чего я выронила копьё. Я приземлилась прямо ей на голову и мы вместе покатились по полу.

Я знала, что физически ей меня не одолеть.

В меня врезался порыв ветра, оторвал от нее, отцепил пальцы от ее плаща. Меня швырнуло и прижало к стене. Я уставилась на Чёрного Дрозда.

Его тело пульсировало от силы, его окутывали все пять цветов силы. Красный, голубой, белый, зелёный и розовый.

— Богиня-мать, сохрани, — прошептала я.

В нем сочетались все пять элементов, он был тем, кого хотел создать Реквием.

— Откуда ты вообще взялся?

Вопрос сорвался с языка невольно, пока мой мозг пытался понять всю невозможность его существования. Он пожал плечами.

— Не могу назвать своего создателя. Однако, я все же родился, в этом я могу тебя уверить, — он бросил свое кольцо с рубином Кассаве. — Держи, используй его и убей ее. Я отправляюсь в Гнездо. Ты должна устранить весь этот беспорядок и взять ситуацию под контроль.

Кассава кивнула, чем шокировала меня. Она слушалась чьих-то указов? Он склонился и поцеловал ее в макушку.

— Не разочаруй меня.

— Не разочарую.

Он ушел, напевая себе под нос и окутав себя силой всех пяти элементов. Пяти, даже без кольца. Когда он скрылся, я упала на пол.

Кассава подобралась ко мне.

— Ты получишь то, что заслуживаешь, глупая полукровка. И тогда я стану здесь королевой.

— Пустые слова от того кто кланяется выродку, — сказала я ровным тоном.

Сейчас не время для паники.

Она подняла руку, и из кончиков ее пальцев вырвалось пламя, опаляя стену вокруг меня. Я сразу почувствовала жар, и на голой коже выступил пот.

Возможно, сейчас как раз самое время для паники.

Я вздыбила землю, засыпая языки пламени, но она зажигала их с той же скоростью, что я гасила. Вскинув левую руку, она обрушила на меня потолок и сразу же зажгла его. Я откинула камни, но пламя подбиралось все ближе, местами подпаляя волосы и одежду.

— Есть только один выход из этой ситуации, полукровка, — рассмеялась она, — и это я станцую на твоей могиле.

Я подумала, что смогу остановить ее только с помощью Духа. Я призвала его, когда пламя вокруг стало разгораться все жарче. Всю свою волю с силой Духа я направила в нее. Через меня потекла сила, резонируя с биением сердца, кровь запульсировала в венах, когда я сосредоточилась на том, чтобы лишить ее контроля над двумя элементами.

— Прекрати! — закричала я ей.

Она споткнулась и опустилась на колени.

— Больше ты не причинишь вреда ни мне ни кому бы то ни было! — произнесла я, и сама почувствовала, как резонирует мой голос.

Я направила в нее струю силы Духа, пока мною владел страх. Волны силы вырывались из меня и пронизывали ее, и я даже подумала, что она упадет. Ее тела стало безвольным и она упала на колени.

Она подняла руки, из которых вышел огонь.

— Не причинять вреда, не причинять вреда, не причинять вреда.

На моих нервных окончаниях Дух плясал и слегка пульсировал, его тепло приятно согревало. Я с облегчением вздохнула. Все закончилось без чьих-либо травм. Если не считать ожогов и синяков у меня на теле.

Я подошла к ней, после того как выпустила силу Духа.

Появилось ощущение, что в душе образовалась яма, словно от меня кто-то отпил глоток. Оно появилось и исчезло так быстро, что я не была уверена, не придумала ли я это сама. На долю секунды я обмякла, затем стала во весь рост, заставив тело слушаться меня, не важно, как сильно мне хотелось лечь и уснуть. Я не хотела выглядеть слабой в глазах Кассавы. Я направилась к ней, хотя ноги все ещё были ватными.

— Плащ ты тоже можешь снять теперь. Теперь ты ни от кого не спрячешься.

Кассава не пошевелилась, она стояла как статуя. Непреклонная до самого конца.

— Сними этот чертов плащ, — рявкнула я, но она все равно меня проигнорировала. — Хорошо, делай как знаешь. Отец скоро разберётся с тобой.

Я не посмела отвести от нее взгляда, опасаясь, что она может внезапно воспользоваться одним из амулетов силы.

Беспокоясь об этом, я бросилась к ней и выхватила у нее их оба. Она не сопротивлялась, лишь едва вздрогнула, когда я забрала изумруд и рубин и засунула их себе под жилет.

Вообще никакой реакции. Что происходило? Почему она не сказала мне ну что-нибудь?

Приоткрылась дверь в тронную залу, и я взглянула на крадущуюся Пету.

— Здесь безопасно. Она под контролем, — сказала я, кивнув в сторону Кассавы. — На самом деле она притворяется. Не говорит, не отвечает ни на какие мои слова.

Пета принюхалась.

— Я все ещё не могу ее учуять. Ты можешь снять с нее плащ?

Я потянулась к ней и схватила плащ… точнее попыталась схватить. Он исчез, когда моя рука прошла сквозь него, словно никогда и не существовал. Плащ растворился, и я задохнулась от того, что увидела под ним.

Меня поразило словно молнией, и я попятилась.

— Нет, этого не может быть.

Передо мной стояла не Кассава, а моя младшая сестра Кида. Ее рот был расслабленным, в карих глазах отсутствовал признак каких бы то ни было эмоций, длинные локоны темных волос безжизненно свисали с обеих сторон лица. Она походила на куклу, пустую и лишённую жизни. Жесты, напомнившие мне Кассаву, оказались просто тем, что дочь перенимала у своей матери с самого рождения.

Королева… она боролась здесь за королевский трон.

Я с трудом могла дышать и упала перед нею на колени, а по щекам покатились слезы. Ко мне подошла Пета.

— Ты использовала на ней силу Духа?

— Да, — прошептала я. — Что же я натворила.

Глава 25

Пета вздохнула, опустив ко мне голову.

— Мой первый подопечный, он учился использовать Дух, но это рисковано. Очень мощное оружие. Если использовать его без достаточного умения, можно уничтожить разум.

— Уничтожить? — я уставилась на свою младшую сестру, у нее был отсутствующий взгляд, а с губ капали слюни. Я это сделала. Я уничтожила ее разум.

— Это можно обратить?

— Не думаю.

Пета прижалась ко мне головой, но я отпрянула. Я не заслуживала утешения. Я встала и направилась к Киде.