Огни Азерота

11

Они опять двинулись в путь до зари, и к тому времени, как наступило утро, вдоль северного горизонта перед ними уже изогнулась темная стена Шатана.

Весь этот день они испытывали странное беспокойство, которое заставило всадников остановиться и переговорить перед тем, как они въехали в гущу деревьев.

Вейни теперь ясно видел и понимал, что задумал Рох, но не осмеливался задавать ему вопросы, потому что рядом с ним, как всегда, был Фвар. «Я обезумел, — по-прежнему думал он, — что поверил ему». Он боялся и чувствовал гнетущую тяжесть на сердце, которую не могла облегчить близость Шатана. Ехать в эту тьму…

Он пощупал колено и подумал, что на коне он человек, а без коня — все равно, что мертвец. Мчаться во весь опор через эту чащу было немыслимо, идти пешком, хромая, тоже не представлялось возможным. Вопрос в том, как далеко ему удастся завести эту банду прежде, чем кто-то потребует остановиться и предъявит ему обвинение.

И все же Рох позволял ему вести их, даже после предупреждения Шайена, а когда Фвар проворчал что-то, велел ему замолкнуть. Никто не посмел ему возразить. Слышался только шепот ехавших позади.

В полдень они остановились и уселись, не выпуская из рук поводья, позволив коням отдохнуть, а сами немного поели и утолили жажду, не распаковывая ничего, что могло бы вызвать заминку, готовые ехать в любую минуту.

Началась азартная игра, в которой требовались опыт и проворство, где воображаемой ставкой была судьба всех кел. Рох сидел, не улыбаясь, не встречаясь взглядом с Вейни и ничего не говоря.

Внезапно он встрепенулся, схватил его за плечо. Повернувшись, Вейни увидел дымку пыли на южном горизонте.

— Думаю, нам пора двигаться, — сказал Рох.

— Да, — прошептал он. Не могло быть сомнений — это Хитару со своими всадниками и орда Шию.

Фвар грязно выругался и приказал своим людям садиться в седла. Они оторвались от игры и торопливо забрались на коней. Вейни взгромоздился на свою лошадь и еще раз оглянулся, схватив поводья.

На горизонте было уже не просто облачко пыли — оно растянулось в широкую дугу, идущую на них с юга и запада.

— Шайен, — сказал он. — Шайен примкнул к ним.

— Должно быть, пыль увидели в лагере Сотарра, — догадался Фвар и выругался. — И наверняка в стороне Нарна тоже есть кто-нибудь. Они тот час же двинутся сюда.

Рох не ответил, лишь вонзил шпоры в бока черной кобылы. Все поспешно поскакали за ним, переведя коней на отчаянный галоп. Но шпоры и нагайки не могли заставить слабых коней мчаться быстрее сильных, и некоторые хию начали отставать… Утомленные путешествием, животные из Шиюна не могли догнать эндарскую кобылу, а Вейни с самого начала похода хорошо ухаживал за своим гнедым. Животное так и не привыкло к нему, человеку более высокого роста, чем любой хию, но оно было менее утомлено, чем остальные, да Вейни пока и не пытался вырваться вперед. Сейчас не имело значения, кто будет впереди, главное — не оторваться от остальных, когда впереди уже видна зеленая линия…

Кел догоняли; он оглянулся и увидел сквозь пыль отблески металла. Несомненно, это были кел; кони и упряжь у них были лучше и они могли бы загнать своих лошадей насмерть, лишь бы не упустить беглецов.

Рох оторвался уже далеко, и всего лишь несколько хию держались около него. Вейни натянул повод, огибая всадника, затем, не увеличивая скорости, обогнал еще троих. Он прикусил губу и направил коня к тому месту, где, как ему показалось, в лесу был более легкий проход.

Теперь облако пыли было не только позади них, но и угрожающе близко на востоке.

Остальные тоже обратили внимание на эту силу, возникшую, словно по волшебству, в сиянии металла. Хию встревоженно закричали, пришпорили и подхлестнули коней, словно это могло им помочь, словно кони могли от этого быстрее скакать по земле, где и пешком идти было бы трудно.

Вдруг одна лошадь с визгом упала прямо под ноги другой. Вейни оглянулся: одним из упавших всадников был болотник, и его товарищ тоже спешился, чтобы помочь ему. Итого отстали трое. Человек подобрал одного упавшего и поскакал вслед за остальными, но перегруженный конь начал заметно отставать.

Вейни выругался. Он был родом из Карша и слишком любил лошадей, чтобы радоваться тому, что сейчас происходило. Дело рук Роха, эндарское коварство Роха, подумал он, но лишь потому, что ему необходимо было на кого-то обратить свой гнев.

Лес был уже совсем близко, но и всадники кел были на расстоянии полета стрелы. Замелькали стрелы, пока еще не долетая до цели. Затем стрелять в них прекратили, потому что лучникам приходилось сбавлять скорость, чтобы выпустить стрелу, что никакой пользы преследователям не приносило.

Вейни скакал теперь уже далеко не последним; еще три, нет, четыре лошади упали, остальные выглядели так, будто тоже могли свалиться в любой момент.

— Хей! — закричал он и наконец все же воспользовался шпорами, еще быстрее устремился вперед, обогнал почти всех, стремительно сокращая расстояние до леса, догоняя эндарскую кобылу Роха. Вейни пригнулся, хотя стрелы пока еще не попадали в цели; лес был уже почти перед ним. Рох пересек барьер из зеленого кустарника перед лесом, за ним Фвар, затем Трин. Теперь он был третьим, остальные тоже под разными углами устремлялись к тому же месту в лесу. Одна лошадь бежала без седока.

Конь под Вейни крепко держался на ногах и нес его к приближающейся зеленой стене. Сзади раздавались крики, еще несколько всадников оказались на земле. Лошади не могли нестись во весь опор по каменистой почве, что вызывало затруднения не только у беглецов, но и у их преследователей. Вейни уже не оглядывался, не интересуясь, кто именно оказался на земле. Дыхание коня под ним казалось оглушительным, быстрая перестановка ног, с попытками избегать камней, воспринималась им как движения собственного тела. Он сжимал и отпускал бока коня коленями, пытаясь тем самым общаться с ним на том языке, который понимали обученные лошади в Моридже. Быстрый взгляд вперед показал ему, что Рох еще виден, неподалеку от него были Фвар и Трин, а также третий и четвертый человек. Еще один всадник пересек кустарник, его лошадь продралась через заросли и заскользила за ними вниз по склону, затем с видимыми усилиями поднялась по противоположному склону оврага. Этим всадником был Минур. Сзади продолжали раздаваться вскрики от падений.

За полосой кустарника протекал ручеек, воды в котором было едва достаточно, чтобы закрыть копыта коня, и конь Вейни хотел было здесь остановиться, но Вейни ему не позволил, погнал вверх по склону, снова нашел выбранное им ранее направление. Он не стал подгонять лошадь бежать во весь опор, лишь принуждал сохранять скорость. Стало темнее — не только от близости леса, но и от того, что спускались сумерки.

Он повернулся в седле и увидел неподалеку Роха, Фвара, Трина и Минура; еще трое почти нагоняли его. Фвар посмотрел назад, встретился с Вейни взглядом, и глаза его сказали, что теперь, наконец, он все понял.

Вейни пришпорил коня и попытался направить его чуть в сторону, но тот, оценив склон, ведущий к деревьям, отказался сворачивать с тропы, по которой бежал, и Вейни продолжил скакать туда же, вытаскивая меч. Фвар с мечом в руках уже ехал ему навстречу. Помня о его кольчуге, Вейни ударил повыше. Фвар парировал удар; Вейни пришпорил своего коня, заставив его рвануть на лошадь Фвара, предполагая вынудить ее развернуться так, чтобы тот не мог нанести удар. Но вместо этого она резко отскочила в сторону и налетела на другую лошадь, без седока. Обе лошади упали, а Фвар оказался под ними.

Подскочил еще один противник — Минур. Вейни развернул дрожащего гнедого, крутанул мечом над головой и парировал удар. От силы удара пальцы его онемели, но он тут же поднял меч. Минур отчаянно попытался отразить рубящий удар, но Вейни даже не заметил этой попытки: голова оказалась на пути мечи, и человек с Бэрроу умер без звука, рухнул наземь, как куль.

— Хей! — закричал Вейни и ринулся на остальных. Ударил направо, ударил налево — опустели еще два седла, он даже не понял, чьи. Гнедой содрогнулся, когда один из неприятельских коней натолкнулся на него, и едва устоял на ногах. Вейни отпустил поводья и увидел Роха — тот был на коне, лук натянут, стрела с зеленым оперением нацеливалась на приближающихся преследователей.

— Рох! — крикнул ему Вейни.

Стрела вылетела. Рох развернул коня и пришпорил его, помчавшись к Вейни. Вслед ему полетело несколько стрел с белым оперением, но ни одна не достигла цели. Вейни повернул и погнал гнедого в глубину леса, вниз по склону, прорываясь между кустов и деревьев. Черная кобыла маячила неподалеку.

Позади раздался яростный вопль. Вейни заставил коня подниматься по другому склону, слушая, как в отдалении трещат кусты. Его конь с трудом одолел подъем, прошел еще некоторое расстояние и остановился, дрожа всем телом — силы его были уже исчерпаны. Вейни слез с него, перерезал подпругу, снял седло и упряжь и шлепнул коня по боку, отгоняя. Рох так же поступил со своей кобылой, хотя та еще могла нести его. Затем он повернулся назад и выпустил еще одну стрелу.

— Мы еще мало их положили, — сказал Вейни, едва переведя дух. Он сжал в кулаке рукоять меча и с сожалением подумал о своем луке, утраченном вместе с Мэй.

Звуки преследования слышались неподалеку от тропы — и вдруг прекратились, их просто не стало. Наступила тишина, почти полная, если не считать своего тяжелого дыхания.

Рох тихо выругался.

Закричал человек, затем другой. В лесу слышались пронзительные вопли, внезапный треск кустов рядом с ними едва не заставил Роха выстрелить. Из чащи вырвалась обезумевшая лошадь без седока и проскакала прочь. Повсюду слышался треск и лошадиное ржание.

Затем тишина.

Вокруг шептались заросли. Вейни выронил меч на сухую листву и стоял неподвижно, всматриваясь в сгущающиеся тени и чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом.

— Положи лук, — прошептал он Роху. — Положи, иначе ты мертвец.

Рох послушался, не сказав ни слова и более не шевелясь.

Повсюду двигались тени. Слышалось тихое щебетание.

— У них отравленное оружие, — прошептал Вейни, — и им уже пришлось на своей шкуре испытать, что такое человек. Тихо. Стой неподвижно, и все.

Затем, широко разведя руки, он отошел в сторону от Роха, на середину тропы. Он постоял там, затем осторожно повернулся, оглядев каждую пядь зарослей, пока не увидел странную тень, которую искал — но не на земле. Огромные глаза смотрели на него сверху.

Он сделал знак, какой делал Леллин. И когда не заметил никакой реакции, согнул здоровую ногу и неуклюже опустился на колени, по-прежнему с широко разведенными руками, чтобы было видно, что у него нет оружия.

Существо зашевелилось. Невероятно, как оно могло так легко спускаться, даже не прибегая к помощи ветвей, а просто цепляясь за кору дерева. Оно смотрело на него, высокое, длиннорукое. Теперь щебет раздавался повсюду, тени двигались, выбираясь на тропу.

Они нависали над ним, стоящим на коленях, словно башни. Он продолжал оставаться совершенно неподвижным, а они касались руками его плеч и рук; длинные сильные пальцы хватались за одежду и доспехи, вызывая непривычные ощущения. Они подняли Вейни на ноги, и он повернулся и с дрожью поглядел в их лица.

Они что-то говорили ему, хватались за его одежду, в их быстрых голосах звучал гнев.

— Нет, — прошептал он и тщательно прожестикулировал: друг, друг — рука, прижатая к сердцу.

Никакого ответа. Он медленно поднял руку и показал в направлении, в котором хотел продолжать путь, но они не собирались отпускать его. Они подтащили его к Роху, который стоял неподвижно в их нечеловеческих руках.

Он попытался высвободиться из их рук и двинуться по направлению к Роху, но его не выпустили. Он насчитал их десять… двадцать. Темные лица, бездонные глаза казались невосприимчивыми к логике и эмоциям.

— Это хейрилы, — сказал он тихо Роху. — Обитатели леса.

— Союзники Моргейн?

— Нет. Они сами по себе.

Ночь уже наступила, погас последний луч заката. К ним выходило все больше и больше хейрилов, все они говорили одновременно и голоса их звучали как шум водопада. Но наконец появились другие тени, которые просто стояли и смотрели, и внезапно наступила тишина.

— Амулет, — сказал Вейни. — Рох, амулет. Он еще у тебя?

Рох очень медленно сунул руку за ворот и достал его. Он засиял в свете звезд — серебряный круг, дрожащий в ладони Роха. Один из хейрилов протянул руку, прикоснулся к нему и что-то тихо прощебетал.

Затем один из самых высоких, пришедших позже, двинулся вперед походкой цапли, несколько раз останавливаясь и, похоже, не торопясь. Он тоже потрогал амулет, прикоснулся к лицу Роха. Он заговорил, и звук был тихим, глубоким, словно пение лягушки.

Вейни снова осторожно поднял руку, показывая на тропу, по которой хотел идти.

Опять никакого ответа. Он сделал шаг, и никто не вмешался. Он сделал еще шаг, и еще, и еще, идя очень осторожно, поднял свой меч и сунул его в ножны. Рох двинулся следом, подобрав свой лук. Хейрилы не издали ни звука. Они уходили, шаг за шагом.

Медленно следуя по тропе, они спустились с холма. Никто им не препятствовал. Тропа привела их к ручью и там исчезла, оставалось только идти по течению. Позади хрустели кусты. С деревьев доносилось щебетание.

— Ты с самого начала так и планировал? — прошептал Рох. — Шайен это понял. Жаль, что мне не удалось.

— А что планировал ты? — полушепотом сказал Вейни в ответ. — Я обещал идти с тобой и защищать твою спину, кузен, и только. Но что ты пообещал Фвару, что его так порадовало?

— А что, по-твоему, я мог ему обещать?

Он ничего не ответил и не остановился — продолжал идти, прихрамывая, по корням и мху. Под их ногами журчала вода, но они не решались склониться над ручьем и вволю напиться, пока в горле не начало невыносимо саднить.

Вейни опустился на колено и зачерпнул в ладонь прекрасной прохладной влаги, Рох последовал его примеру. Зашуршали кусты. Сверху посыпались листья и ветки, падая возле них в воду. Они поднялись не дожидаясь, пока начнут падать более крупные сучья. В лесу двигались тени. Они пошли дальше, и шелест в кустах затих.

Настало время отдохнуть. Они покинули ручей, выйдя к заманчивой тропе. Вейни опустился на землю, поглаживая колено, а Рох растянулся на листве, тяжело дыша. Их окружала тьма.

Внезапно ветви вокруг начали трястись. Послышался треск, в опасной близости от них, сломав молодое деревце, упал здоровенный сук. Вейни поднялся, цепляясь за ветви. Рох с большим трудом тоже встал. Треск в ветвях подгонял их. Они пошли, и треск прекратился.

— Как долго они будут нас гнать? — спросил Рох. Голос его дрожал от изнеможения. — Куда они нас ведут?

— До утра. Прочь из их лесов. — Он держался за больную ногу и тяжело припадал на нее. Боль слепила глаза. Он думал: хейрилы и так сделали большую уступку, не убив их, как остальных. Наверное, двое-трое из них вспомнили, что он проходил через лес в сопровождении кел — если у них есть память, если за темными глазами вообще что-нибудь существует, хоть какое-то подобие человеческих мыслей.

Жестокие, как сама природа, они хотят, чтобы в их лесах не маячили чужаки. Он понял, что возможность уйти для них была верхом милосердия хейрилов. Они повстречали еще одну, более широкую тропу, но после нескольких шагов по ней из кустов в лица им полетели пригоршни листьев и щебет стал гневным.

— Назад, — сказал Вейни, потащив за собой Роха, который, видимо, хотел поступить иначе, и они пошли по почти непроходимой тропе, которая уводила их в глубину леса.

Он упал. Ладони его зарылись в листья, и некоторое время он лежал неподвижно, пока щебет неподалеку не предупредил его, что надо идти, и Рох с проклятьями не схватил его за руку. — Вставай, — сказал Рох, и, когда он вскарабкался на ноги, положил руку Вейни себе на плечо и потащил, пока тот не очнулся.

Ночь заканчивалась, все вокруг стало серым. Тени, подгонявшие их, становились все более и более видимы, иногда они проносились мимо них с большей скоростью, чем та, на которую способен в зарослях человек.

Наконец, когда рассвело окончательно, шелест по кустам утих, ничто больше не тревожило деревьев — пастухи словно бы растаяли в дебрях леса.

— Они ушли, — первым заметил Рох и прислонился к дереву. Вейни оглянулся, и снова чувства начали покидать его. Рох поймал его за руку, и он сел, растянулся на сухой листве, почти сразу же отключился.

Он проснулся от прикосновения к лицу и понял, что лежит на спине, а рука Роха, холодная и влажная, провела по его лбу.

— За этими деревьями есть ручей, — сказал Рох. — Проснись. Нам нельзя проводить еще одну ночь на этом месте.

— Да, — прошептал он и пошевелился, вслух застонав от ломоты в конечностях. Рох помог ему подняться и спуститься к воде. Там он напился, вымыл болящую голову и по возможности смыл с себя грязь. На руках его оказалась кровь, и на доспехах тоже. Фвар — вспомнил он, отмывая ее.

— Где мы? — спросил Рох. — И кого мы можем здесь найти? Только таких, как они?

Он покачал головой.

— Я заблудился. Я не представляю, где мы.

— Житель Карша, — презрительно сказал Рох. Сам он был эндарцем, выросшим в лесах, в то время как жители Карша обитали в горах и долинах. — Во всяком случае, этот лес где-то примыкает к реке, — сказал он, показав на ручей. — И к броду, по которому она пыталась пройти.

— Чтобы пройти к тому броду, нужно пересечь лес хейрилов. Если хочешь, можешь идти. Я туда не пойду. Это была твоя идея — взять меня проводником. Я никогда не утверждал, что могу сделать то, в чем ты при мне уверял Фвара.

Рох пристально посмотрел на него.

— Это верно, но все же ты знал, как выпутаться, когда мы встретились с теми существами. И здесь ты уже бывал. Мне кажется, ты скрываешь правду, мой кузен. Может, ты и заблудился, но знаешь, как можно отсюда выбраться и найти Моргейн.

— Иди к черту! Ты отдал бы меня хию, если бы понадобилось.

— Своего родственника? Думаю, я слишком горд для подобных вещей. Надеюсь, в это ты должен поверить. Нет, я обещал им отдать тебя, когда мы доберемся до Моргейн, но ведь я тоже могу говорить не всю правду, кузен. Так или иначе, я все равно оставил бы их где-нибудь по дороге. Я слышал предупреждение Шайена и мог бы повернуть. Но я доверился тебе. Разве житель Карша вместе с жителем Эндара не смогли бы оторваться в лесу от хию? Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь считал их надежными союзниками? Фвар ненавидел меня ничуть не меньше, чем тебя. Он заколол бы меня в спину в тот самый момент, когда решил бы, что Моргейн ему больше не угрожает. Он думал, что его позиция прочна, потому что против Моргейн у него есть я, и просчитался, позволив мне иметь за спиной человека, который бы меня прикрывал. Фвар в мыслях уже видел себя хозяином этих земель и терпел нас до времени, потому и согласился, чтобы я доверился тебе, своему врагу. Сам-то Фвар на это был неспособен и не верил, что другие могут пойти на такое. Но ты и я, Вейни, мы другие люди. Мы с тобой знаем, что такое честь.

Вейни тяжело сглотнул, с трудом допуская, что это может быть правдой.

— Я обещал тебя прикрывать — но не более. Я свое обещание выполнил. Ты говорил, что попытаешься найти Моргейн и договориться с ней. Что ж, попробуй — только без моей помощи. На этом наш договор расторгнут. Иди своей дорогой.

— Разишь наповал. Удобное ты выбрал время, чтобы бросить меня.

Вейни неуклюже поднялся на ноги, выхватил меч, но едва сам не опрокинулся и потому прислонился к дереву. Однако Рох по-прежнему стоял на коленях, ничуть не обеспокоившись.

— Мир, — сказал Рох, подняв открытую ладонь. На губах его играла насмешливая улыбка. — Неужели ты и в самом деле думаешь, что сможешь без меня пробраться через эти леса? Нет уж, кузен, хоть ты и неблагодарен, я не могу тебя бросить.

— Оставь меня.

Рох покачал головой.

— Новое соглашение: я иду с тобой. Мне надо лишь поговорить с Моргейн — если она еще жива. А если нет, кузен… Если нет, то мы с тобой заново все обдумаем. Очевидно, у тебя есть союзники в этом лесу. Ты думаешь, что не нуждаешься во мне. Что ж, это более чем похоже на правду. Но я пойду за тобой, обещаю. Так что с таким же успехом я могу идти вместе с тобой. Ты ведь знаешь, что никто из Карша не сможет сбить меня со следа. Ты разве не знаешь, откуда я?

Вейни выругался и сомкнул руку на рукояти меча.

— А ты разве не знаешь, — хрипло спросил он Роха, — что Моргейн послала меня убить тебя? Знаешь ты, что у меня нет выбора, когда дело касается клятвы?

С лица Роха исчезла улыбка. Рох обдумал эти слова, затем пожал плечами. Руки его свободно лежали на коленях.

— Да, но сейчас ты едва ли в состоянии справиться со мной, верно? Для меня ты будешь просто неподвижной мишенью, и это тебе вряд ли понравится. Я пойду с тобой к Моргейн и переговорю с ней.

— Нет, — ответил он, и выражение лица Роха стало еще более встревоженным.

— Неужели в этом и состоит твоя преданность госпоже — предупреждать ее врагов, что она беспощадна, что она неумолима, что она не понимает логики, когда дело касается выгоды или опасности для нее? Мои самые древние воспоминания, которые сейчас кажутся уже снами, — они связаны с ней, кузен. Хию зовут ее Смерть, а шиюнские кел когда-то смеялись над этим. Но недолго. Я знаю ее. Я знаю, каковы мои шансы. Но кел не забудут и того, что я сделал. Я не могу вернуться: они не пощадят меня. Я видел, что они сделали с тобой — а я учусь быстро, кузен. Мне пришлось уйти от них. Она — все, что мне осталось. Я устал, Вейни, я сильно устал, и мне снятся дурные сны.

Вейни уставился на него. Ни следа гордыни и иронии. Голос Роха дрожал, а под глазами лежали тени.

— Это в твоих снах… а есть ли в них то, что Лилл сделал со мной и с ней?

Рох поднял глаза. В них был ужас, устоявшийся, отчетливый. — Не напоминай мне об этом. Эти воспоминания приходят ко мне по ночам. И я сомневаюсь, что тебе нужен мой ответ.

— Когда тебе это снится, что ты чувствуешь?

— Роху это ненавистно.

Вейни вздрогнул, глядя на лицо Роха, искаженное страданием, словно внутри у того происходила война. Он вновь уселся на берегу ручья, и Рох некоторое время сидел и дрожал, как в лихорадке, обхватив себя руками. Наконец дрожь прекратилась, черные глаза вновь стали проницательными и насмешливыми.

— Рох!

— Да, кузен?

— Нечего тут рассиживаться, надо идти дальше.

Они пошли вдоль берега ручья, потому что любой ручей в Шатане вполне мог служить дорогой, причем более надежной, чем тропы, ибо все поселения людей располагались близ воды. Иногда им приходилось прорубаться сквозь заросли, перебираться через упавшие стволы. Их мучил голод, но зато в воде недостатка они не испытывали. В ручье водилась рыба, которую они пытались ловить, когда делали остановки — не слишком привычное занятие для человека из Карша, но у Роха это получалось еще хуже.

Вейни ковылял, а следом за ним шагал Рох, не говоря ни слова. Он сделал себе посох и опирался на него при ходьбе, хотя колено тревожило его уже меньше, чем другие раны, которые покрывали почти все его тело и временами ныли так, что на глазах выступали слезы.

Едва наступила ночь, он упал и заснул, не чувствуя ничего. Рох заснул неподалеку от него. Он поднялся, когда было уже светло, растормошил Роха и они отправились в путь.

— Мы спали слишком долго, — сказал Рох, беспокойно глядя в небо. — Скоро полдень.

— Я знаю, — сказал Вейни, испытывая беспокойство. — Мы не должны больше останавливаться.

Он старался идти как можно быстрее и несколько раз отваживался свистеть, имитируя, в меру своих способностей, посвист Леллина. Но никто не отвечал ему. Ни единого признака обитаемости — только трепет крыльев птиц между деревьями, словно в этой части Шатана никто не жил. Кел поблизости не было, а если были, то, они предпочитали оставаться невидимыми и неслышимыми. Рох чувствовал это. Всякий раз оборачиваясь Вейни видел тревогу в глазах Роха, и ему передавалось его беспокойство.

Они набрели на старое дерево, перевязанное белым шнурком. Оно прогнило в середине и предназначалось на дрова.

— Мирринд, — сказал ему Вейни. Пульс у него участился, потому что теперь он точно знал, где он, куда их вывел маленький ручей.

— Что это такое? — спросил Рох.

— Деревня. Ты должен знать о ней. Шию убили одного из здешних жителей. — Затем он оставил эту тему — у обоих у них было мало сил, ссориться с Рохом не имело смысла. — Пошли, осторожно.

Он поискал протоптанную тропу и нашел ее, петлявшую среди кустов. Он шагал как мог быстро. С помощью тропы, подумал он, можно попытаться найти лагерь Мерира… Но он не был уверен в том, куда ведет этот путь, и существовал шанс, что Мерир с людьми снялся с места и перебрался куда-нибудь подальше. Он боялся, что до того, как наступят сумерки, они вновь наткнутся на хейрилов.

Внезапно за деревьями открылась поляна, и когда они вышли на нее, перед ними оказались только каменные фундаменты и обгорелые бревна там, где стоял раньше Мирринд. Он выругался и прислонился к одному из деревьев у дороги. Рох поступил более мудро, не сказав ничего, и Вейни, проглотив ком в горле, двинулся вперед, в тени деревьев и руин.

Пшеница стояла высоко, хотя начали уже появляться сорняки. Холл высился почти невредимым. Но запустение вокруг было полным.

— Здесь нельзя оставаться, — сказал Рох. — Неподалеку отсюда лагерь Сотарра. Там люди Шайена. Мы зашли слишком далеко. Соберись с мыслями, кузен. Нельзя находиться на открытом месте.

Он некоторое время постоял, оглядываясь, затем с болью повернулся и последовал совету Роха.

И тут под ноги им ударила стрела, вонзилась в дерн и затрепетала. У нее было коричневое оперение.