Огонь желания (Ласковая дикарка)

ГЛАВА 22

Они находились на ранчо больше недели, когда однажды утром к ним подъехала верхом на лошади темноволосая девушка. Таня с Адамом были в конюшне, показывая Охотнику нового жеребенка. Они слышали, как девушка спрашивала у одного из рабочих, где найти Адама.

Несколькими минутами позже она вбежала, очертя голову, прямо в конюшню, резко остановилась только для того, чтобы привыкнуть к тусклому свету. Заметив Адама, она бросилась прямо к нему в объятия.

– О, Адам! Ты дома! – пронзительно закричала она. – Мне кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я видела тебя в последний раз.

Она слегка отпрянула от него и с укором посмотрела на Адама своими карими чувственными глазами.

– Тебя не было больше трех лет, – бранилась она. – Мне туго пришлось, сдерживая ухаживания Стюарта Хэммонда, но я ждала тебя, как обещала.

Таня стояла в стороне и не знала, то ли ей возмущаться этой напористой красавицей, то ли забавляться ее расстроенным видом. Было видно, что Адам удивился неожиданному появлению своей приятельницы.

– Что… – начал он, потом его глаза расширились, с изумлением он узнал ее. – Пру? Маленькая Пруденс Варне? – спросил он. – Господи, Сверчок! Как ты выросла!

Лицо девушки залилось румянцем.

– Конечно, глупый! Мне уже шестнадцать лет, и мы можем пожениться. Когда я спрашивала тебя об этом раньше, ты говорил, что мне нужно еще немного подрасти.

Таня еле сдерживала смех, глядя на сбитого с толку Адама.

Адам не успел ничего ответить, как Пруденс отскочила и начала кружиться вокруг него, показывая свою безупречную фигуру.

– Вот так! – дерзко заявила она. – Сам можешь посмотреть, что я уже выросла!

– Конечно, выросла, – согласился Адам, и на его губах заиграла улыбка. – Но, Сверчок…

– Вот теперь другое дело, – перебила его Пруденс. – Как только мы поженимся, ты перестанешь называть меня Сверчком, разве что когда никто не слышит. Такое обращение подходит для малолетних, но не для меня. Почему ты всегда так меня называешь?

– Вероятно, потому, что ты всегда стрекочешь, перебиваешь, когда кто-либо хочет с тобой поговорить, и постоянно суетишься, – сухо объяснил он.

На минуту сбитая с толку Пруденс нахмурилась.

– О, – пробормотала она. – Ну да, полагаю, мне придется научиться этого не делать.

Таня подняла бровь и посмотрела в сторону Адама. Он изумленно поднял брови и улыбнулся. Он молча умолял ее помочь, но Танин взгляд говорил о том, что это его дело.

Пруденс перехватила его взгляд, последовала за ним и, наконец, заметила Таню и Охотника.

– О, привет! – сказала она, ни капли не смутившись, что кто-то стал свидетелем ее дерзкого поведения. – Кто ты? Это твой маленький сын? Он симпатичный.

Таня улыбнулась, не зная, на какой вопрос прежде отвечать:

– Спасибо. Да, он мой сын. Я – Таня Мартин.

Глаза Пруденс расширились.

– Мне кажется, я о тебе слышала. Разве ты не одна из тех женщин, что некоторое время жили среди индейцев? – спросила она в лоб.

– Слухи быстро распространяются, – заметила Таня.

Пруденс пожала плечами:

– Это маленький город. С тех пор как мы выползли из-под снега и смогли добраться в город, я искала тебя в церкви.

– Я не ходила в церковь.

– Мне хотелось знать, как ты выглядишь. Все очень интересовались тобой, – простодушно призналась Пруденс. – Ты действительно была замужем за индейцем?

– Да.

– А я представляла тебя совсем другой.

Пруденс оценивающе смотрела на Таню. Та не знала, обижаться ли ей, или веселиться.

– А какой ты меня представляла? – проявила любопытство Таня.

– Полагаю, какой-то дикой. Тощей, запачканной, избитой.

– Униженной? Несчастной? – Предлагала дальше вместо ответа Таня, стараясь не выдавать своего веселья.

Пруденс кивнула:

– Там действительно было ужасно? Он бил тебя?

– Один раз, – призналась Таня и украдкой перевела взгляд на Адама, который тоже посмотрел на нее.

С минуту Пруденс обдумывала ее ответ.

– Один раз? Что ты сделала?

– Пыталась убежать.

– Потом ты снова пыталась?

– Нет.

– Наверное, ты скоро научилась делать так, как он хочет, – решила Пруденс.

Громкий хохот Адама разлетелся по всей конюшне.

– В основном, – ответила Таня, быстро взглянув на Адама.

– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась Пруденс.

– Я в гостях у Адама.

– Я хотел, чтобы она познакомилась с мамой, – вставил слово Адам.

– Зачем? – Пруденс сморщила лоб, теряясь в догадках.

Адам вздохнул:

– Ну, Сверчок, понимаешь, я не думал, что ты говорила серьезно насчет того, что будешь меня ждать. Мне казалось, что ты уже давно подвела какого-нибудь молодого обожателя к алтарю. Когда я познакомился с Таней, я решил, что она именно та женщина, которая мне нужна.

Наступила тишина. Наконец Пруденс вздохнула жизнерадостно, так, как это бывает у молодых:

– Пропади все пропадом! Ладно, я полагаю, это обрадует Стью. Он уже почти восемь месяцев не дает мне прохода и просит выйти за него замуж, и мама все время толкает меня к нему. Она даже перестала выслеживать нас, когда мы сидим на веранде по вечерам, она постоянно готовит свои любимые блюда и приглашает его на обед.

– Понятно, что чувствует мама к нему и что чувствует он к тебе. А какие у тебя к нему чувства? – осторожно спросила Таня. Ей не хотелось как-то обидеть брюнетку.

– О, Стью замечательный! Он симпатичный, трудолюбивый и меня обожает. Понимаешь, в нем нет ничего плохого. Все дело во мне. Я еще с пеленок положила глаз на Адама. – Пруденс лукаво улыбнулась. – Стью даже не догадывается, с кем будет иметь дело, если я наконец соглашусь выйти за него.

– Он очень счастливый молодой человек, – признал Адам.

– Конечно, счастливый, – согласилась, усмехнувшись, Пруденс, – а я позабочусь, чтобы он никогда об этом не забывал!

– Как всегда говорит мама: «Что толку плакать, когда молоко сбежало?» – жизнерадостно продолжила Пруденс. – У меня своя жизнь, а у тебя есть Таня, она тебя утешит. Надеюсь, что вы будете счастливы.

– Спасибо. Только одна просьба, Сверчок, – попросил Адам. – Мы еще не сообщили о своем намерении родителям Тани, поэтому держи новость в секрете до тех пор, пока мы сами ее не сообщим, договорились?

– Ну, разумеется! – довольно улыбнулась Пруденс. – Для чего тогда друзья? Кроме того, таким образом Стью будет думать, что я выхожу за него, потому что он завоевал мое сердце, а не потому, что меня ему просто отдали. Теперь он будет важным, как петух!

– Поскольку Адам впервые за много лет находится дома в день своего рождения, я решила в его честь устроить праздник, – размышляла однажды вечером Ракель. – Как ты думаешь, твои родители захотят приехать, Таня?

Они находились вдвоем на кухне. Таня удивленно посмотрела на Ракель:

– Господи! Я только сейчас поняла, что даже не знаю, когда у него день рождения!

Ракель грустно улыбнулась и понимающе покачала головой:

– Да, живя среди чейинцев, забываешь о таких мелочах. Там нужно из года в год думать о том, как выжить.

– Когда у Адама день рождения?

– Вообще-то в следующий понедельник, но я считаю, лучше бы отметить его вечером в субботу. Как ты думаешь? Было бы чудесно, если бы мы смогли организовать праздник.

– Это замечательная идея. Я уверена, если мама и отец смогут, они обязательно приедут.

– А я пошлю завтра утром посыльного в город, и он отвезет приглашения, – решила Ракель.

– Это будет сюрприз? – спросила Таня.

Ракель засмеялась:

– О нет! Я не стану этим рисковать снова! Когда Адаму было девять лет, я устроила ему праздник и хотела, чтобы это был для него сюрприз. Все пришли, кроме него. Он отправился на рыбалку и не возвращался до тех пор, пока гости не начали расходиться.

– Объясни мне одну вещь, Таня, – сказала Ракель, полностью поменяв тему разговора. – Что это за проблема с лейтенантом Янгом, о которой мне рассказывал Адам? Почему твои родители до сих пор не запретили ему появляться на пороге дома? Они боятся его?

– Это очень сложно, Ракель. Видите ли, я была помолвлена с Джеффри до того, как Адам меня похитил. Я как раз ехала в Пуэбло, чтобы выйти за него замуж. Он ждал меня два с половиной года. Он успокаивал мою семью и скорбел вместе с ними по поводу моего исчезновения. Он организовал поисковую группу, чтобы найти меня. Наконец, когда меня нашли, он был вместе с генералом Кастером. Мои родители чувствуют себя в долгу перед ним. Не только потому, что он вернул меня домой, но также за поддержку во время моего отсутствия. Когда они поняли, что я не собираюсь возобновлять прежних отношений, им стало его жаль. Поначалу они считали, что я должна быть благодарна ему за то, что он по-прежнему хочет жениться на мне.

– А сейчас? – спросила Ракель.

– А сейчас они понимают, какую ошибку я совершу, если выйду замуж за Джеффри. Он показал свое истинное лицо за то время, что я живу дома. Его преследует идея овладеть мной, и мне кажется порой, что это уже мания и он сумасшедший. Его настойчивость не только поражает, но она раздражает. Я обращалась с ним отвратительно. Я вела себя с ним грубо, чересчур грубо, не скрывала своей ненависти, но он все равно лелеет мечту, что я стану его. Он зашел так далеко, что даже хотел меня изнасиловать, когда в феврале я попыталась бежать из дома.

Ракель открыла от изумления рот:

– Адам знает об этом?

– Да, и он также знает, что мой отец приехал как раз вовремя и предотвратил беду, слава Богу! С того момента моя семья защищает меня от Джеффри. Они все пришли в восторг, когда я стала проявлять к Адаму повышенный интерес. Я думаю, проблема состоит в том, что мои родители по-прежнему чувствуют себя обязанными Джеффри. И не только в этом. Он является начальником кавалерийского отряда, в обязанности которого входит защита Пуэбло. Для такого молодого человека, как он, это большая власть, и он стремится во всей полноте использовать ее. Когда он рассержен, он становится ужасным. Он может доставить кучу хлопот, если зайдет слишком далеко.

– Понятно, – задумчиво сказала Ракель. – Они стараются как-то угодить ему, хотят они этого или нет.

– Если бы только в этом состояла сложность, – продолжала развивать свою мысль Тан. – Пока меня не было, Джулия влюбилась в него, и надеется, что он обратит на нее свое внимание. Когда я вернулась, она в полном смысле слова мучилась. Это продолжалось до тех пор, пока я не убедила ее, что мне ничего не нужно от Джеффри, что мы с ней опять можем стать друзьями. Она трепещет от мысли, что Джеффри сейчас свободен. Моих родителей тревожит ее увлеченность Джеффри. Это одна из причин, почему ее отправили вместе со мной на ранчо. Они думают, что смена обстановки поможет ей забыть Джеффри.

Ракель выглядела смущенной.

– Но ведь лейтенант не отвечает ей такими же чувствами. Тогда в чем состоит проблема?

– Мне кажется, они боятся, что Джеффри, махнув на меня рукой, решит ухаживать за Джулией. А Джулия почти такая же упрямая, как я, если чего-то захочет.

– Роберто тоже, – усмехнулась Ракель. – Интересно, кто из них двоих окажется упрямее? Кто победит, как ты думаешь?

Таня засмеялась:

– Я ставлю на Роберто!

Роберто оказался неотступным в своих намерениях относительно Джулии.

– Поехали со мной кататься верхом, моя голубка, – приглашал Роберто.

– Тебе известно, что я предпочитаю кататься в коляске, – резко отвечала Джулия.

– Если ты боишься лошадей, я посажу тебя перед собой на мою лошадь, и мы покатаемся вместе, – предложил он, широко улыбнувшись. – Недалеко отсюда есть замечательная излучина реки. Там очень красиво и тихо.

– Я не боюсь лошадей, а вот твое предложение крайне неуместно, – выходя из себя, ответила она.

– Можно подумать, ты мне не доверяешь. Я отношусь к тебе с уважением, querida.

Джулия, уставившись на него, отчеканила:

– Я доверяю тебе лишь настолько, чтобы взять и вышвырнуть.

Роберто схватился за грудь, притворяясь, что ему больно.

– Ты ранила меня своими словами! – заявил он. – Разве ты не видишь, как я тебя обожаю.

Джулия фыркнула:

– Ври больше! Ты хочешь меня только потому, что не можешь добиться своего! Ты прирожденная кокетка, Роберто!

Ничуть не обидевшись, он беспечно ответил:

– Я говорил тебе раньше, что своего добьюсь. Тебе придется смириться с этим фактом, chica. Как ты можешь продолжать пренебрегать мною, когда у меня столько достоинств и я могу тебе так много предложить?

Джулия сердито закатила глаза.

– О да, сейчас посмотрим! Где мы будем жить, мистер Пастух? В коровнике? В лачуге? Маме будет так приятно, когда она приедет к нам на обед! – издевалась Джулия.

Роберто изумленно посмотрел на нее и разразился смехом.

– Понятно! Ты думаешь, раз я работаю у Tia Raquela, значит, я бедный родственник. Нет, моя дорогая, ты ошибаешься. Я просто помогаю ей ради собственного удовольствия.

Он помолчал, дав Джулии время переварить информацию, а потом добавил:

– Если ты решишься выйти за меня замуж ради денег, то я рискну сказать, что я богатый человек. У моего отца прекрасный дом и много земли в Санта-Фе. Поскольку я старший сын в семье, то все это перейдет мне в наследство. – Тут он изящно поклонился. – А теперь я оставлю тебя, чтобы ты хорошенько над этим подумала. Взвесь все тщательно. Джулия, ты можешь лишиться всего этого, если будешь и дальше отвергать меня. Я молод, богат, очарователен, здоров, и я дам тебе таких прекрасных детей!

– Ты не дашь мне детей! – наконец придя в себя, выкрикнула она.

– Дюжину! – отпарировал он, засмеялся и пошел прочь.

В соседней комнате хлопнула дверь, и Таня проснулась. Она изменила положение, ища теплое тело Адама. Рука осторожно закрыла ей рот, и она услышала, что Джулия ее зовет.

Таня мгновенно открыла глаза и увидела, что Адам смотрит на нее. Он сделал ей знак лежать спокойно, а когда убедился, что Таня полностью проснулась и теперь может соображать, тихонько соскользнул с кровати. Только он успел запереть на задвижку дверь в своей комнате, как повернули ручку.

Таня нахмурилась, понимая, что сестра чуть было не застала их в одной постели. Обычно она закрывала на замок дверь в свою спальню, но в этот раз забыла.

Через секунду дверь закрылась, и в холле послышался голос Джулии. Потом он смолк, видимо, она ушла на кухню.

– Какого черта она поднялась так рано? – прошептал Адам.

Таня покачала головой и, пошатываясь, встала с кровати.

– Не знаю, но мне лучше одеться.

– Сначала закрой дверь, – посоветовал он. – Мы чуть было не попались.

Таня так и сделала. Одевшись, она снова открыла дверь, тихонько подошла к Охотнику и сказала ему, что скоро вернется. Она обогнула угол кухни и встретилась с Джулией.

– Доброе утро, Джулия, – спокойно поздоровалась Таня. – Ты явно встала раньше обычного. По какому случаю?

– Я искала тебя. Где ты была? – обиженно спросила Джулия.

– Прекрасно, спасибо, очень мило с твоей стороны допытываться, – подшутила Таня над Джулией, которая даже с ней не поздоровалась. – Я немного прогулялась.

– Извини, – проворчала Джулия. – Просто я не могла уснуть и подумала, что могу с тобой поговорить.

– Что-то случилось?

– О, Таня! Я просто сбита с толку! Роберто сводит меня с ума!

Тане пришлось улыбнуться:

– Он очень настойчив, да?

– Это трудно передать! Он настойчиво продолжает говорить о том, что завоюет меня, а теперь, когда я знаю, что он не без средств, это меня пугает.

– Почему это должно тебя пугать? Ты же не выйдешь за него замуж только потому, что он богат, да?

– Нет, но его состояние тоже влияет на решение. Я хочу сказать, что его состояние делает его приемлемым женихом. Он вовсе не нищий попрошайка.

– Я отказываюсь понимать, как его богатство или отсутствие такового может повлиять на твое решение. Конечно, если тебе он нравится…

– Вот именно, – сокрушалась Джулия. – Я несколько лет любила Джеффри, а теперь я чувствую безрассудное влечение к Роберто. Он очень симпатичный и просто источает очарование! Он мне не нужен, мне нужен Джеффри! Но Роберто разрушает мое сопротивление, а я этого не желаю! Все это заводит меня в тупик! Я думала, что знаю, чего хочу, но теперь я в этом не уверена. Что я делаю, Таня?

– Ты говорила Роберто о своих чувствах?

– Господи, конечно нет! – воскликнула Джулия. – Он и так слишком уверен в себе!

– Джулия, боюсь, что не смогу тебе помочь. Только дам совет, дорогая. Действуй так, как подсказывает твое сердце. Не имеет значения, что говорит тебе рассудок, прислушивайся только к тому, что говорит сердце. Только тогда ты можешь быть уверена, что поступаешь правильно.

Джулия начала покусывать нижнюю губу.

– Наверное, ты права. Теперь мне нужно одно: понять, что пытается подсказать мне мое сердце. Кажется, в последнее время оно говорит на иностранном языке.

В эти дни Таня пользовалась любым предлогом, чтобы не проводить с Адамом целый день, и принялась готовить ему подарок ко дню рождения. От Ракель она получила длинный кусок выдубленной коровьей кожи и решила сделать из нее ремень. Она также сшила новый чехол для его ножа и разукрасила его яркими чейинскими знаками.

Дни пролетали быстро, наполненные любовью, миром и теплотой семейного единства. Весеннее солнце целовало землю и пробуждало ее от долгой зимней спячки. И только редкий мягкий весенний дождь или гроза удерживали их дома.

В четверг утром их разбудила гроза. По мрачному серому небу плыли тучи, подгоняемые ветром. Время от времени сверкала молния, ярко освещая небеса, и гром сотрясал оконные рамы.

Таня беспокойно ходила от одного окна к другому и не могла ни на чем сосредоточиться более нескольких минут.

Адам подошел и встал рядом с ней, наблюдая, как дождь хлестал по стеклам. Наклонясь к ней, он прошептал:

– Встретимся в амбаре через пятнадцать минут. Рядом с кухонной дверью на крючке висит плащ.

Таня кивнула.

Через полчаса она стремительно вбежала в амбар, сбрасывая с себя мокрый плащ. Сразу же теплые руки обняли ее и прижали к широкой, мускулистой груди.

– Твое лицо светится от дождя, – прошептал Адам, целуя ее и слизывая языком капли дождя.

Поднявшись на носки, она провела рукой по его черным, как ночь, волосам.

– Твои волосы промокли.

Его губы оставили ее щеки и слились с ее губами в долгом, пьянящем поцелуе, от которого ее душа переселилась в тело Адама.

– Пойдем, – сказал он, подводя ее к лестнице на чердак.

Они взобрались наверх. Здесь было сухо и пахло душистым сеном. Под дробь дождя, барабанящего по крыше, и грохот грома они вступали в свой уютный мир.

Адам развязал тюк сена и расстелил его на полу. Получился удобный, хоть и колючий матрац.

Таня засмеялась, когда он увлек ее за собой вниз:

– Мы никогда еще не занимались любовью на сеновале.

Адам широко улыбнулся, обнажая белые зубы:

– Что? Ты хочешь сказать, что такая похотливая девка, как ты, никогда не качалась в сене?

Таня бросила на него застенчивый взгляд и улыбнулась.

– Ну, сэр, вы, наверное, шутите! – Потом она уютно улеглась рядом с ним. – Вы знаете, что вы – мой единственный любовник. Теперь вы можете научить меня прекрасному искусству любви на сеновале.

– С удовольствием.

Его проворные пальцы принялись за работу и начали быстро расстегивать пуговицы на ее платье. Он стащил лиф платья к талии и провел губами по линии шеи и плеча и хотел двинуться ниже, но здесь произошла задержка, поскольку холмики ее грудей охраняло кружево сорочки.

– Слишком много одежды, – заплетающимся языком пробормотал он.

Под нетерпеливыми пальцами сорочка соскользнула вниз. Танины руки ничто не сдерживало, и она помогла Адаму отделаться от одежды. Ровными поглаживаниями рук она ласкала его тело.

Сено кололо и царапало ее нежное тело, но Таня не замечала: ее мозг и тело сгорали от нарастающего огня, который разжигал в ней Адам. Его губы исследовали ее тело, а руки ласкали и в то же время разрушали ее. В полутемном помещении хриплый голос шептал ей слова любви, ласкающие жаждущую душу.

Она протягивала к нему руки, прикасаясь к чувствительным зонам, лаская и целуя его, зная, что пробуждает его желание. Он вошел в нее, а Таня окружила его своим телом, крепко заключила его в объятия, обжигая своей теплотой и сама тая под ним.

Его опытные движения уносили ее в другой мир, к звездам, а она поднимала его вместе с собой на вершину счастья. Он держал ее дрожащее тело, покуда их обоюдная страсть не прорвалась наружу тысячами сверкающих звезд.

Она снова и снова шептала его имя, и их сладостные возгласы заглушались раскатами грома над головой.

Ослабевшая от любви, она открыла глаза и увидела над собой его лицо, освещаемое молнией. Его темные глаза сделались мягкими от переполняющей его любви.

– Моя Дикая Кошка, – прошептал он и нежно коснулся губами ее припухших губ.

Ее губы задрожали, и, вздохнув, она промолвила:

– Мой Пантера, моя любовь.

В тот вечер за ужином Таня выглядела как горячо любимая мужчиной женщина: ее губы по-прежнему оставались слегка припухшими от требовательных поцелуев, лицо пылало, а золотистые глаза блестели.

Мелисса и Ракель мало обращали на это внимания, отлично понимая, чем вызван этот блеск; Джулия даже не думала об этом, поскольку никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Роберто, однако, сразу заметил и весь ужин только тем и занимался, что переводил свой любопытный взгляд с Тани на Адама. Один раз он наклонился к Джастину и что-то тихо спросил. Джастин безразлично пожал плечами, ничего не сказав, но вскоре после этого его задумчивый взгляд стал задерживаться на лицах Тани и Адама.

Позже Джастин отозвал Мелиссу в сторону:

– Разве Таня тебе ничего не рассказывала, что происходит между ней и Адамом?

– Нет, а что? – спросила Мелисса.

– У Роберто появилась сумасшедшая мысль о том… ну… что они занимаются любовью, – несмело сказал он, – а я думаю, что, может быть, он прав.

– Это не наше дело, чем они занимаются, – спокойно ответила Мелисса.

Джастин удивленно посмотрел на нее:

– Конечно, нет, но мне казалось, что Адам – джентльмен и не воспользуется женщиной, несмотря на то, что Тане пришлось пережить. Я считаю Таню настоящей леди.

– Это нас не касается, – повторила Мелисса.

Джастин выглядел озадаченным.

– Мелисса, ты занимаешь странную позицию, если учитывать тот факт, что меня ты держишь на расстоянии. Ты меня удивляешь.

Мелисса пожала плечами:

– Я не настолько глупа, что опущусь до того, что стану осуждать своих друзей, тем более если они считают, что правы. Мое мнение может отличаться от их мнения, но это вовсе не значит, что кто-то из нас прав, а кто-то – нет. В этом мире, Джастин, нет ничего, что может быть белым и одновременно черным. Если бы даже так было, я бы научилась относиться терпимее к другим за последние несколько лет.

Джастин посмотрел на изящную блондинку, которую он полюбил, и пожал плечами.

– Я когда-нибудь смогу тебя понять?

Мелисса загадочно улыбнулась:

– Кто знает.

День праздника был насыщен лихорадочными последними приготовлениями. Уже несколько часов на улице медленно подрумянивалось на вертелах мясо, дом наполнился пряным ароматом приготовляемых блюд. Горы пирогов, пирожных, всяких сладостей выстроились на столах в кухне и гостиной.

В честь вечернего празднества на улице установили столы и развесили фонари. Для гостей, которые пожелают остаться на ночь, приготовили дополнительные комнаты, поскольку сам праздник, без сомнения, продлится до раннего утра.

Ближе к вечеру приехала семья Мартинов. Стараясь показать все свои достижения, Джереми первым бросился встречать их, как только коляска остановилась.

Таня еще раз оценивающе посмотрела на букет цветов и, довольная, кивнула: «Пойдет» и вышла встречать родителей. Она подхватила с пола Стрельца. «Пошли, маленький паучок, – сказала она ему. – Пойдем встречать бабушку и дедушку». Джулия и Мелисса уже были во дворе, а Ракель здоровалась с гостями. В тот момент, как Таня собралась сделать шаг вперед, из-за угла дома появился Адам. На его плечах гордо восседал Охотник. Размашистой походкой он быстро подошел к Тане. Стрелец увидел его. Он довольно угукнул, широко улыбнулся, показывая новые четыре зуба, и протянул навстречу отцу руки.

– Па-апа! Па!

Таня стояла как вкопанная, пораженная первыми словами сына. Она чувствовала, как кровь хлынула к ее лицу. Не выразив несвоевременного удивления, Адам уверенно направлялся к ним. Подойдя к Тане, обнял ее за талию, взъерошил волосы Стрельцу и спокойно сказал:

– Чудесный ребенок! Он заговорил раньше, чем многие другие дети, да?

Таня сглотнула и кивнула, заметив потрясенные лица своих родителей. И вдруг разразилась смехом.

– Никогда не думала, что первые слова он скажет по-английски! – воскликнула она. – Удивительно!

Ракель засмеялась;

– Он – picaro, маленький шалун! На прошлой неделе он прорезал свой зуб о спинку моего самого любимого кресла-качалки, а потом залез в кладовую и там спрятался. Что будет потом, я вас спрашиваю?

Наконец отец Тани обрел дар речи.

– Ну, вам, по крайней мере, придется восхищаться его вкусом, если не поступками, – усмехнулся он. – Он сразу чувствует хорошего человека.

– Не могу с вами не согласиться, сэр, – призналась Ракель, и все засмеялись.

– Теперь нам остается одно: выяснить, его мама такая же чудесная, как ее сын? – предложил Роберто и хитро подмигнул Тане, отчего она снова покраснела.

– Да, она чудесная, – таинственно улыбнулся Адам и повел гостей в дом, уютно пристроив руку на талии Тани.

Со всей округи съехались соседи и друзья, чтобы отметить день рождения Адама. Дом и двор наполнились смехом и весельем. Каждый присутствующий, начиная с судьи Керра и заканчивая самым мелким рабочим на ранчо, наслаждались праздником. Горы еды, как по мановению волшебной палочки, исчезали, и на их месте появлялись новые блюда, принесенные из кухни. Напитки текли рекой. Самые талантливые из гостей решили украсить праздник музыкой. В ночном воздухе раздались нежные звуки гитары, и их подхватили привычные аккорды гармоники. Окунаясь в праздничную атмосферу вечера, гости присоединились к песням и танцам.

Адам вел себя очень естественно и спокойно в роли хозяина, а в разгар праздника Ракель удалось как-то незаметно передать свою роль хозяйки Тане. Весь вечер Таня находилась возле Адама, а он непринужденно обнимал ее за плечи или талию, тем самым давая всем понять, что Таня принадлежит ему.

Таня знакомилась с новыми людьми, а также встречалась с некоторыми уже знакомыми ей раньше. Конечно, она знала судью Керра и его жену Эмили. Здесь же была Пруденс Варне со своей семьей и Стюартом Хэммондом. Молодая пара казалась очень счастливой, и Таня решила, что Пруденс уже сообщила новость Стюарту.

Доктор Эммет Джоунз, уважаемый джентльмен пятидесяти лет, был здесь, а также городской шериф, Том Миддлтон. Понаслышке Таня знала, что шериф не очень-то обрадовался, когда военные вторглись в город. Казалось, что своим стремлением защитить население Пуэбло армейцы наступили на большую мозоль доброго шерифа, а заодно на его права в вопросах юрисдикции. В частности, оскорбительно вел себя лейтенант Янг. Очевидно, он считает, что его власть идет от самого Бога и намного превышает авторитет шерифа.

От родителей Таня узнала, что с тех пор, как она уехала с Адамом на ранчо, Джеффри ходит как разъяренный раненый медведь. Он бы сам сюда приехал, но не смог, поскольку был постоянно занят отправкой обозов из Пуэбло на запад.

– Теперь обозы с востока приходят сюда, и весь город в буквальном смысле слова гудит, – заявил Эдвард. – Вот почему Элизабет и Джордж не приехали. Кому-то нужно быть в магазине.

В ходе праздника Таня заметила, что Джастин преданно проводил время с Мелиссой, Роберто же в корне изменил свою тактику. Он заигрывал и танцевал с каждой присутствующей на празднике девушкой. Похоже, его стратегия начала действовать. Джулия не спускала с него глаз и с каждой следующей женщиной, на которой лежала его рука, все больше мрачнела. Таня достаточно хорошо знала свою сестру, чтобы понять, что яркий блеск голубовато-серых глаз Джулии говорил скорее о переполнявшей ее зависти, чем о волнении.

Таня и Адам посвящали друг другу большинство танцев, и только несколько раз меняли партнеров, потому что так было надо.

Она вежливо, но решительно отказывала другим мужчинам, и вскоре они перестали к ней подходить. Даже женщины заметили, что Адам с Таней слишком часто кружатся вместе, и он держит ее очень близко к себе.

Прислонившись щекой к его плечу и мечтательно скользя в такт музыке, Таня прошептала:

– Адам, дорогой, ты чересчур прижимаешь меня к себе. Так не положено. Люди начали на нас смотреть.

– Они просто завидуют, – успокоил ее Адам, ее волосы шевелились от его дыхания.

– Завидуют мне или тебе?

– Я полагаю, обоим!

Позже, усевшись за одним столиком вместе с Ракель и родителями, они вступили в разговор на эту же тему.

– Таня, дорогая, – начала Сара. – Рискуя выглядеть критичной, я должна заметить, что твое поведение на празднике вызывает разговоры. Слухи мигом разлетятся по городу!

Таня криво усмехнулась:

– Мама, это вовсе не ново, и этим меня не удивишь. Я уверена, что половина людей, присутствующих здесь, ожидала увидеть меня в шкурах, с томагавком в руке!

– Не шути, дочка, – резко сказал Эдвард. – Твоя мать права. Наш долг заботиться о том, чтобы твоя репутация больше не подверглась оскорблениям.

– Не надолго, – сделав глоток напитка, спокойно сказал Адам.

Эдвард резко поднял голову:

– О чем вы?

– Не надолго она остается вашим долгом, Эдвард, – развивал мысль Адам. – С вашего разрешения, я бы хотел просить руки вашей дочери.

Даже сама Таня не была готова к такому прямому заявлению Адама. Тане доставили удовольствие ошеломленные лица родителей. Она никогда раньше не видела, чтобы мать подобным образом открывала рот, а отец лишился дара речи.

– Таня уже согласилась стать моей невестой, а я, конечно, собираюсь усыновить мальчиков, – продолжал Адам так спокойно, будто речь шла о погоде.

Таня размышляла, навсегда ли лишился отец дара речи? Наконец он прокашлялся и начал говорить заикаясь:

– Я… да… конечно. – Он потряс головой, как бы освежая ее. – Вы явно застали меня врасплох!

Сара неуверенно поднесла руку к горлу.

– Довольно быстро, не кажется ли вам? – Ее голос подозрительно дрожал.

Глаза Тани дьявольски засветились:

– Значит, ты не одобряешь, мама?

– Господи, нет! – ответила Сара чересчур поспешно и покраснела до корней волос. – Мне просто хотелось бы, чтобы вы были уверены в своем решении, – поправила она себя.

– Я никогда не тяну время, чтобы решить, чего хочу, – объяснил Адам. – А я хочу видеть Таню своей женой. Так мы получили ваше благословение?

Сара и Эдвард быстро переглянулись и ответили хором:

– Да.

Ракель сияла.

– Вы так подходите друг другу. Я счастлива за вас, я очень волнуюсь! Пожалуйста, позволь мне помочь тебе в подготовке к свадьбе, Таня. – Ее темные глаза отыскали глаза сына и задержались на них, полные любви. – Адам – мой единственный ребенок, у меня нет дочери, чтобы я могла похлопотать на ее свадьбе.

– Конечно, вы должны помочь, – вставила свое слово Сара, явно довольная желанием Ракель. – Разумеется, мы с Элизабет будем по горло заняты работой. – В ее голове уже мелькали всякие мысли. – Мы должны будем организовать торжественную церемонию бракосочетания…

Адам наклонился вперед:

– Простите меня, миссис Мартин, но вам бы лучше планировать побыстрее, поскольку Таня становится моей женой, я сам волнуюсь. Всего через несколько секунд я собираюсь развеять всякие слухи и сплетни и объявить о нашей помолвке.

Ракель, привыкшая к молниеносным решениям сына, снисходительно улыбнулась, когда Сара начала заикаться:

– Но… но…

Ракель похлопала легонько по руке женщины, стараясь ее успокоить:

– Теперь, Сара, все будет хорошо. Мы можем провести бракосочетание через несколько недель.

– Тогда лучше сократить недели, мама, – твердо сказал Адам. – Таня и я хотим пожениться не позднее первого июля.

Сара начала учащенно дышать.

– Мой мальчик! Мы не сможем все приготовить к этому времени! Остается всего лишь четыре-пять недель!

– Зачем откладывать? – спросила Таня, весело сверкая глазами. – Нужно скорее подвести его к алтарю, пока он не передумал.

– Таня! – возмутилась Сара.

Таня, Адам и Ракель разразились смехом, Эдвард тоже присоединился к ним.

– Таня права, Сара, – усмехнулся он. – Одному Богу известно, когда нам еще представится такая возможность!