Oгoнь Pa | Том I

Глава 34 Труд и свобода

Как только силовые щиты и стационарные маскировочные завесы пали, охранявшие крепость-шахту остались как на ладони. Все теплокровное подсвечивалось приборами костюмов, а тем более определялось боевыми дронами как цель; все механическое и электронное идентифицировалось и маркировалось. Мир через маску костюма выглядел как сплошная аннотация с пометками чертежника к художественной картине:

Окоп (глубина — 3 метра). Внутри окопа пылает лазерная пушка (оружие неактивно) с уснувшим возле нее вечным сном титаном (1ед.). На полу окопа скоротечно остывают шестнадцать трупов: титаны (5 ед.) и люди (11 ед.). У кого-то остался боезапас в оружие, полузасыпанный грунтом не вскрытый ящик с гранатами (10ед.) выжидал своего часа.

Я шел второй или даже третей колонной. Шел практически один, перепрыгивая окопы, внимательно всматриваясь в сектора, которые костюм не подсвечивал. Атакующие машины, да и люди, могли упустить маскирующуюся цель — своих под маскировкой система идентифицировала, а вот противника с работающим стелсом не всегда. Он лежал, лежал в грязи вниз лицом и, видимо, был без сознания. Его штурмовой костюм старого образца с накрученным на него программным обеспечением делал его невидимым для машин, солдаты же слишком сильно полагались на технику — боевые программы заменили нам глаза, уши, ум. Да что там говорить, у некоторых индивидов ум только появился с внедрением боевых программ. Но тонкая струйка углекислого газа из пробитого дыхательного блока говорила, что защитник шахты приходит в сознание. Поднимаясь из грязи, еретик сжимал в правой руке гранату — верный пропуск на тот свет и билет, гарантирующий, что тебя не возьмут в плен. Бойца качнуло, и он сполз спиной по окопу; его костюм тоже не видел меня, и потому разглядеть глазами и осознать врага он смог не сразу. На груди у бойца был традиционно налеплен знак отбойного молотка. Наши глаза встретились. Я присел, держа лучевую винтовку на своих коленях. Свою позицию я рассчитал так, чтобы возможный взрыв гранаты не смог меня повредить.

— Как твое имя солдат? — спросил я.

Глаза бойца скользнули по дну окопа, но рабочего оружия вблизи он не видел, что давало скверный, по его мнению, выбор — говорить с врагом.

— Шитус Си 235, боец армии свобод-ды и труд-да, — последние слова боец из себя буквально выкашливал.

— Кай-Клавий Гиллиус, флот Фаэтона, — честь обязывала меня представиться.

— Скажи мне, Кай Клавий из рода Гиллиусов, зачем вы пришли на нашу Землю?

— Лично я пришел, чтобы отбросить флот рептилоидных захватчиков, — улыбнулся я.

— И сколько рептилоидов ты видел в окопах или в городах, которые вы жгете огнем своего Ра?

— Ты намекаешь, что это волшебники на истребителях плазмой и холодом нас поливали? — разговор начинал меня утомлять. — А в окопах и городах я вижу выпущенных преступников, козлоликих жрецов и дураков типа тебя.

Боец кашлянул. По глазам было видно, что он улыбался — через боль, через обреченность.

— Рептилии принесли нам веру в светлое будущее, принесли нам науку о том, как жить в социуме с титанами и другими расами. Они дали нам свободу от предрассудков Ра.

— И принесли предрассудки «несущего свет».

Я встал, давая понять, что разговор завершен.

— Стой, Фаэтонянин, как там град у моря,… то есть купол 235?

— Разгерметизирован, Душа сожжена, — ответил я холодно.

— Будь ты проклят! Ты и твой Ра!

Боец отпустил спусковой сенсор гранаты, и гравитационный взрыв мгновенно смял его в комок значительно меньший по объему, чем он был при жизни.

— Уже прокляты,… — прошептал я. — …раз разгребаем тут вашу свободу и труд.

Корпуса заводов еще оборонялись, но боевые дроны подобно муравьям лезли в плюющиеся плазмой окна, и вскоре они затихли, обильно извергая из себя ядовитый черный дым от пластика и еще недавно функционирующего биомусора. Кусок стены завода вырвало прочь — это Базиль выполнял указания Окуса по гравитационному уничтожению сложных укреплений. Наконец стрельба прекратилась. И лишь карающие отряды методично добивали все, что не погибло в результате боя.

Майор Окус жестом руки подозвал меня к себе. Его механоид, так же как и у меня, сгорел по пути к финальной точке сражения, и теперь седой офицер был облачен в облегченный эко-костюм, соответствующий его рангу. Мы вошли в боксы заводов. Вокруг было все залито кровью и кусками непередаваемо огромных тел, боевые машины шерстили повсюду, заглядывая в каждый угол технических отделов и этажей. Раненных титанов не было — как я и говорил, машины не брали пленных. Однако своих уже локализовали на одном из нижних этажей в отделе вакуумного транспорта. Окус отдал приказ разобрать подземные баррикады к куполу 234, куда по вакуумным трубам будут отправляться раненные и техника, нуждающаяся в починке и перепрограммировании. Также прозвучала команда занять рубежи и готовиться к круговой обороне. Инженерные роботы уже химичили с аппаратурой шахт, чтобы в любой момент быть готовыми к активации щитов и стационарных турелей. Вооружение и боеприпасы стаскивались дронами внутрь и монтировались.

— Лар, дай электричество на шахты, а то нагрянут супостаты, а мы без щитов и турелей, как голенькие дети в терновнике, — это Окус вызвал 234 купол.

— Отлично, как там у нас, все В живы?

Трансляция Лара прерывалась, а голограмма теряла четкость.

— Одного моего накрыло в конкретный минус, по другим все хорошо. Тут воздушная активность. Сегодня нас утюжил крейсер-бомбардировщик. Если так дело пойдет, то все в куски льда превратимся, что нас даже Ра за тысячу лет не отогреет.

Шла огромная работа: люди занимали позиции, дроны суетились по хозяйственным делам.

— В общем, слушай сюда, лейтенант. Ты мне тут больше не нужен, бери уцелевших тяжелых, бери десять дронов и через вакуумные трубки поезжай прямо под пирамиды города 235. Задача проста как новогодний пряник: занять пирамиды, выбив оттуда козлоликую ересь.