Огонь ведьмы

ГЛАВА 19

Элена застыла, глядя на то место, где несколько мгновений назад стоял ее брат, но видела лишь обугленные булыжники мостовой. Ее окружало молчание, словно весь город затаил дыхание. Способность девушки воспринимать происходящее исчезла вместе с Джоаком. Она даже не моргнула, когда к ней подошел однорукий воин.

— Мне очень жаль, — сказал он, положив руку ей на плечо. Он продолжал, с трудом сдерживая ярость: — Я не подозревал, что это чудовище обладает таким могуществом. Но не волнуйся. Я выслежу его и освобожу твоего брата.

К ним присоединилась крошечная женщина, которая ранее сумела отвести Элену в безопасное место.

— Эр'рил, кто этот человек в плаще с капюшоном? Ты его узнал?

— Кое-кто из моего далекого прошлого, — пробормотал он. — Никак не ожидал, что мы когда-нибудь встретимся снова.

— Так кто же он?

— Сейчас это не имеет значения. Горожане встревожены. Нам следует побыстрее покинуть долину.

Между тем люди вокруг начали приходить в себя после нападения демона. Некоторые призывали к оружию.

— Что будет с девушкой? — спросила нифай.

Элена все еще неподвижно стояла на месте, глядя в пустоту.

— Брат… — с трудом прошептала она онемевшими губами.

— Мы отведем ее в безопасное место, — ответил Эр'рил. — А потом я отправлюсь на поиски старика и юноши.

К ним подошел огромный горец и остановился между Эленой и тем местом, где исчез Джоак. Его появление отвлекло девушку, однако перед глазами у нее потемнело и она начала оседать на мостовую. Сильная рука воина подхватила ее.

— Эр'рил, сердце девушки охвачено ужасом, — сказала Ни'лан. — Нам нужно переправить ее в безопасное место, подальше отсюда.

— Ни'лан, нам нужно узнать, осталась ли у нее семья.

При слове «семья» мрак, сжимавший сердце Элены, расступился, ее взгляд скользнул по изуродованному телу тети Филы, лежащему, точно груда тряпок, в темном углу, и из ее глаз хлынули слезы. Элена вспомнила последние слова тетушки и с трудом повернула лицо к воину.

— У меня… есть дядя. Она сказала… чтобы я отправилась к нему.

Женщина опустилась на колени рядом с Эленой.

— Кто тебе сказал, дитя?

— Где твой дядя? — вмешался Эр'рил.

Элена с трудом подняла руку и указала в северную часть города.

— Ты можешь отвести нас туда?

Она кивнула. Неожиданно они услышали мощный бас:

— Смотрите, кого я нашел!

Элена и Эр'рил повернулись. Элена увидела, как горец наклонился над бочкой с дождевой водой и вытащил из-за нее худого мужчину в грязной форме гарнизона.

— Кто это?

Элена знала ответ на вопрос, который задал воин. Она видела это лицо с ухоженными усами и черными глазами и заставила себя заговорить:

— Он один из тех, кто убил мою семью! Он был со стариком.

Это был Рокингем.

Дрожащий от страха мужчина испуганно озирался по сторонам, пытаясь найти путь к спасению, но Крал крепко держал его, намотав плащ солдата на огромный кулак. Другую руку горец положил на рукоять топора. Эр'рил узнал человека, который беседовал с темным магом.

— Кто ты такой? — резко спросил Эр'рил.

— Я… командир местного гарнизона. — Рокингем старался говорить с угрозой, но в его голосе явно слышался страх, он все время оборачивался на обезглавленный горцем труп скал'тума. — Вам лучше меня отпустить.

— Девушка говорит, что ты заодно с темным магом. Это правда?

— Нет, она лжет.

Эр'рил кивнул горцу. У них был способ узнать правду.

— Испытай его.

Крал поставил топор рядом с бочкой и положил руки на виски Рокингема. Тот попытался вырваться, но горец крепко его держал. Через мгновение горец отдернул руки, словно они прикоснулись к пламени.

— Он говорит правду, Крал?

Горец потряс рукой, словно испытывал боль.

— Не могу ответить. Я никогда не сталкивался ни с чем похожим. Словно… словно… — Крал помотал головой.

— Что? — спросила Ни'лан.

— Он весь состоит из лжи, его слова подобны каплям чудовищного океана неправды. Я даже не могу его читать.

Теперь Крал с отвращением держал Рокингема вытянутой рукой как можно дальше от себя.

— Ты думаешь…

Вдруг раздался зов рожка, и Эр'рил не успел задать следующий вопрос.

Рожку ответило сразу несколько труб, напугав стаю голубей, сидевших на соседней крыше. Трубы пели со стороны гарнизона. Из окон домов и из-за дверей начали выглядывать горожане. Город приходил в себя после магического нападения.

— Пришло время последовать твоему совету, Эр'рил, — сказала Ни'лан. — Нужно уходить. Здесь нам больше делать нечего.

Снова запели трубы.

— Мои люди уже идут, — заявил Рокингем. — Отпустите меня, отдайте девушку, и у вас появится шанс остаться в живых.

Крал встряхнул его, солдат взвизгнул.

— Не думаю, что ты можешь кому-то отдавать приказы, — заметил Эр'рил. — Крал, возьмем его с собой.

— Нет! — воскликнула Элена. — Он воплощение зла!

Эр'рил опустил руку на плечо девушки. Сейчас ему не хватало только истерики ребенка, но он постарался смягчить свои слова.

— Он может знать, куда исчез твой брат. Надеюсь, он приведет нас к нему.

Эр'рил видел, как девушка преодолела страх и расправила плечи. В ее глазах появилась решимость. Она плюнула в сторону пленника:

— Только никогда ему не верьте.

Эр'рил почувствовал уважение к юной девушке.

— Я никому не верю, — пробормотал он и повернулся к Кралу и Ни'лан. — Мы отправимся на север и попытаемся найти ее дядю. Возможно, мы сумеем выяснить, что здесь произошло.

Крал кивнул и связал запястья Рокингема. Закончив, он сунул топор за пояс, достал нож и клинком пощекотал ребра Рокингема.

— И не вздумай дергаться, — сказал он с холодной усмешкой.

Ни'лан обняла Элену за плечи.

— Пойдем, дитя.

Эр'рил повел их по боковым улицам и переулкам. Большинство горожан оставалось на площади, никто не обратил внимания на их уход.

Бол осматривал комнату, поглаживая длинные седые усы. Он был почти готов. Груды книг и свитков расставлены по полкам и шкафам. За долгие годы он впервые навел порядок в своей библиотеке и на столе. Прошли десятилетия с тех пор, как он в последний раз видел поверхность стола, некоторые книги отпечатали след на дубовых досках. Повсюду виднелись желтые капли воска, придававшие столу болезненный вид. Бол вздохнул: сойдет и так, он же не служанка.

Он провел пальцами по седым волосам и уловил запах закипающего на плите ко'коа. Скоро будет готова чечевичная похлебка. Нужно еще приготовить соус к жаркому, но с этим можно немного подождать. Может быть, собрать моркови в саду? Скоро начнутся заморозки, и все овощи погибнут.

Он выглянул в западное окно — за пиками Зубов садилось солнце. Грозовые тучи собирались над вершинами гор, там уже шел дождь. Предстояла дождливая ночь.

Нет, морковь подождет. Осталось слишком мало времени.

Его рука постоянно возвращалась к амулету, сделанному из волос Филы и висевшему у него на шее на шнурке. Она бы гораздо лучше приготовила трапезу, но придется довольствоваться тем, что есть. Судьба сделала выбор между близнецами, и сестру у него отняли. Теперь у нее совсем другие обязательства, а Болу предстоит решать практические вопросы. И кому выпал более сложный жребий, пока непонятно. Дороги, берущие начало в этой комнате, расходятся в тысячах направлений. Как валун, столетиями подмываемый у основания дождями, начавший скольжение вниз по склону, уже не может повернуть вспять — так будет и с каждым из них.

— Огонь отметит ее приход, — пробормотал он в пустое пространство комнаты. — Но что будет потом?

Холод проник под его рубашку из грубой ткани и шерстяное белье. Бол подошел к камину и бронзовой кочергой разворошил дрова, пламя разгорелось ярче. Он стоял возле камина, дожидаясь, пока одежда нагреется. Почему его старые кости вечно страдают от холода? В последние дни он очень часто не мог согреться.

Однако Бол неподвижно стоял у огня по другой причине. Ему оставалось закончить еще одно дело. Он сжал в ладони амулет.

— Пожалуйста, Фила. Избавь меня от этого долга. Ты всегда была сильнее меня.

Ответа не последовало. И от амулета не начало исходить привычное тепло. Впрочем, он на это и не рассчитывал. Он уже не мог связаться с Филой при помощи такого простого трюка. Он остался один.

Бол согрел пальцы в потоках теплого воздуха, идущих от камина, стараясь таким образом очистить руки для предстоящей работы. Он посмотрел на маленькие белые волоски на костяшках пальцев. Когда руки успели стать такими старыми, а кожа превратиться в пергамент, покрывающий узловатые кости?

Вздохнув, он опустил руки и отвернулся от огня. Если он правильно истолковал свитки, отряд скоро придет в его дом.

Бол построил его, когда был совсем молодым человеком. Построил специально для предстоящей ночи. Руины древней школы находились под половицами. Здесь был начертан план, отсюда начнется путешествие.

Этой ночью он должен быть таким же сильным, как Фила.

Бол подошел к шкафу, сделанному из прочнейшего железного дерева, дверцу можно было открыть единственным ключом. После коротких колебаний он снял с шеи сплетенный из волос шнур и посмотрел на амулет. Из зеленого нефрита был вырезан винный кувшин, содержавший три капли священной воды. Вода все еще обладала древней энергией стихий. Амулет позволял близнецам общаться через большие расстояния, помогал координировать и реализовывать многие планы.

Бол закрыл глаза. Амулет был священным, но еще он связывал его с умершей сестрой. Ему не хотелось его лишиться. И все же… Он вспомнил суровые серые глаза Филы и представил себе, что она бы ему сказала. «Поторопись, старик, сказала бы она. — Иногда нужно уметь от чего-то отказаться».

Фила всегда отличалась практичностью.

В уголках его губ появилась улыбка. Он взмахнул шнуром и разбил амулет о печать шкафчика из железного дерева.

Осколки нефрита полетели на пол. Один кусочек больно ударил его по щеке, словно пощечина за то, что он уничтожил произведение искусства.

Он не обратил внимания на боль. Ключ сработал, печать на шкафчике была сломана. Он протянул руку и открыл дверцу, запечатанную два десятилетия назад. Внутри лежал всего один предмет: шкатулка из розового дерева, украшенная по краям позолотой. Бол не стал вынимать изящную шкатулку, а лишь поднял крышку. На фиолетовой шелковой подкладке лежал древний кинжал, он был старше любого здания в долине, старше воспоминаний большинства людей.

Пока сердцем Бола не овладел страх, он схватил кинжал за рукоять и вытащил из шкатулки. Затем он поднес оружие к пламени камина. Казалось, черный клинок поглощал свет, а золотая роза, выгравированная на рукояти, излучала ослепительное сияние.

Он держал кинжал, и у него на глазах выступили слезы, но рука Бола не дрогнула, а слезы так и не потекли по щекам. Бол не забыл о долге. Он был истинным братом своей сестры.

— Прости меня, Фила, — прошептал он в пустой комнате.

ГЛАВА 20

Радостное восклицание сорвалось с губ Элены, когда она под ветками ивы нашла свою лошадку.

— О Дымка, ты все еще здесь!

Она обняла лошадь за шею и вдохнула знакомый запах, смесь сена и мускуса.

Ее руки стиснули шею животного еще сильнее. В конюшне пахло именно так. Если закрыть глаза, то можно представить, что она снова оказалась дома.

Дымка заржала и попыталась оттеснить Элену, чтобы добраться до мягкой травы, которая росла рядом. На лошадь ее возвращение не произвело никакого впечатления.

За спиной заговорил Эр'рил, но он обращался к Кралу. Элена не стала его слушать, ей все еще хотелось постоять рядом с Дымкой, касаясь ее кожи. Лошадь не двигалась — твердые мускулы, прочные кости, грубая грива. Кобыла никуда не исчезла.

— Крал, будь осторожен, — продолжал Эр'рил, — забери наши вещи и лошадей с постоялого двора и сразу возвращайся сюда.

— Никто меня не остановит. А как быть с пленником?

— Привяжи его к дереву.

Элена поджала губы и начала отвязывать Дымку от ствола ивы.

— Девочка, что ты делаешь? Оставь лошадь в покое, — устало сказал Эр'рил.

— Я не хочу, чтобы этот человек находился рядом с Дымкой. — Она взяла повод кобылы и отвела ее в сторону. Рядом со своей лошадью она почувствовала себя намного увереннее. — И меня зовут Элена, а не девочка.

Ни'лан, улыбаясь, подошла к ней, ее фиолетовые глаза и волосы медового цвета засияли в полосах света. Красота этой маленькой женщины заставила Элену ахнуть. В городе Ни'лан показалась ей самой обычной, но здесь, среди деревьев, она расцвела, как лесной цветок. Элена могла бы поклясться, что ветви ивы тянулись к маленькой женщине, а солнечные лучи подчеркивали ее красоту.

— Какая чудесная лошадь, — сказала Ни'лан.

Элена смущенно опустила глаза, сообразив, как выглядит она сама. Девушка вдруг почувствовала, что от женщины пахнет жимолостью.

— Благодарю вас, — застенчиво сказала Элена. — Я растила ее с самого рождения.

— Тогда вы должны быть очень близки. Я рада, что ты сумела привести нас сюда и мы нашли ее.

Ни'лан угостила Дымку кусочком яблока, которое она купила, когда они покидали город. Дымка с довольным видом ухватила все яблоко.

— Дымка! Веди себя прилично! — сказала Элена.

Ни'лан лишь улыбнулась.

— Элена, ты сумеешь найти дорогу к своему дяде с такой же легкостью, как Дымку?

— Да, он живет в соседней долине. Его дом называется Зимний Айри, в честь древних развалин.

— Что? — в изумлении вскричал Эр'рил. — Где ты сказала, он живет?

Крал уже ушел в город, и Эр'рил как раз закончил проверять веревку, которой был связан Рокингем, и его кляп. Он подошел к Элене.

Ни'лан положила ладонь на запястье Эр'рила.

— Она сказала, что он живет рядом с какими-то старыми развалинами. И говори потише.

Воин помрачнел.

— Ладно. А теперь, девочка… я хотел сказать, Элена, скажи, это развалины старой школы?

Элена пожала плечами.

— Нас никогда не пускали к развалинам; там полно ядовитых змей. Но дядя Бол постоянно что-то ищет среди камней, находит там книги и свитки.

Эр'рил сердито покачал головой.

— А удалось твоему дяде Болу найти что-нибудь… необычное?

Элена пожала плечами:

— Он ничего нам не рассказывал, дядя Бол — человек скрытный.

— Эр'рил, тебе известно это место? — спросила Ни'лан у воина.

Он нехотя ответил сквозь зубы:

— Я побывал там, когда в последний раз посещал эти места.

— Значит, ты знаешь дорогу?

— Да.

— Ну, тогда мы можем отправиться в путь, как только Крал вернется с нашими лошадьми. — Ни'лан повернулась к Элене. — А пока мы ждем горца, не могла бы ты рассказать нам, как встретилась с этим злым человеком?

Элена пнула ногой камешек. Ей совсем не хотелось рассказывать всю историю, боль была еще слишком свежа.

Ни'лан протянула руку и погладила Элену по щеке.

— Все будет хорошо. Эр'рил искусный фехтовальщик. Он никому не позволит причинить тебе вред. Но чтобы помочь твоему брату, мы должны знать больше. Ты ведь этого хочешь, не так ли?

Элена склонила голову и очень тихо, не поднимая глаз, начала свой рассказ:

— Этот человек и старик в плаще с капюшоном пришли на нашу ферму поздним вечером… — Она посмотрела на свою правую руку, ставшую самой обычной, и пересказала события предыдущей ночи, однако утаила все необычное, связанное с рукой. — Тогда мы с Джоаком ускакали прочь от огня и червей. Но когда мы добрались до города, нас уже ждали и схватили.

— А ты знаешь, почему они вас преследовали? — спросила Ни'лан.

Элена опустила глаза.

— Я не… Нет.

Краем глаза она заметила, как переглянулись Ни'лан и воин, в их глазах появилось сомнение.

— Может быть, мне следует задать пару вопросов нашему пленнику, — наконец сказал Эр'рил, — и заставить его дать ответы.

Ни'лан нахмурилась.

— Думаю, мы все видели вполне достаточно насилия за один день.

Элена заметила кивок Ни'лан в ее сторону.

— Почему бы не подождать, пока девочка не вернется к своему дяде, прежде чем ты начнешь свой… допрос.

Эр'рил нахмурился, но кивнул.

— Нам нужно дождаться Крала. Его умения нам пригодятся.

Ни'лан повернулась к девушке:

— Элена, тебе необходимо отдохнуть. Нам предстоит долгий путь.

Та кивнула, отошла к Дымке и принялась возиться с ее поводом, чтобы выглядеть занятой. Почему она им солгала? Они ей помогли, но не сумели спасти Джоака. Она бросила быстрый взгляд на свою правую руку — ладонь выглядела самым обычным образом. Красное пятно исчезло. Исчезло в одно мгновение, как и ее брат Джоак. Она с трудом подавила очередную волну слез. И хотя мысль о собственной способности к магии вызывала у нее отвращение, но, если она поможет вернуть брата, она с радостью примет это проклятие.

Элена опустила руку. Похоже, все закончилось. Или нет?

Приближались сумерки.

Эр'рил внимательно следил за тропой, ведущей через лес, опасность могла затаиться в любом месте, однако его мысли снова и снова возвращались к темному магу, исчезнувшему вместе с братом Элены. Он никак не мог понять, что все это могло значить. Воин старался выбросить из головы мысли о нем, пока не придет время спокойно все обдумать, но у него ничего не получалось. Как мог Грэшим остаться в живых? Неужели он ему привиделся? Нет. Лицо постарело, но оно принадлежало Грэшиму. Эр'рил попытался мысленно вернуться в то давнее время, на постоялый двор, когда была создана Книга, вспомнил связь между Грэшимом и Шорканом. Он все еще ощущал уважение и любовь брата к старшему магу, лишившемуся руки. Как соотнести это с ненавистью, которую он испытывал сейчас? Сердце Эр'рила сжалось, когда перед его мысленным взором возник маг, творящий темные заклинания. Подлый обманщик! В какие игры он играет с тех пор? И что случилось с Книгой?

Его лошадь замедлила шаг на крутом участке тропы, и он сильно ударил ее в бока. Жеребец заржал и рванул вперед. Эр'рил погладил животное по шее, успокаивая своим прикосновением. Он может гневаться сколько угодно, но скакун не должен от этого страдать.

Эр'рил оглянулся назад, чтобы проверить свой отряд. Когда появился Крал с лошадьми и вещами, которые они оставили на постоялом дворе, Эр'рил сразу же отправился в путь. Он старался вести отряд быстро. Хозяин попытался было задержать Крала, кричал, что горец крадет вещи других постояльцев, но стражники, занятые своими проблемами, не пришли к нему на помощь, а когда Крал разрубил стол топором, толстяк и вовсе притих. Как только горец вернулся, Эр'рил постарался использовать светлое время дня, и они сразу пустились в дорогу, опасаясь, что их могут попытаться задержать солдаты гарнизона. Они сели в седла и начали подниматься в горы.

Ни'лан и девушка вдвоем ехали на Дымке. Крал и пленник уселись на огромного боевого скакуна горца. Подкованные железом копыта и горящие глаза ни у кого не вызывали желания встать у него на пути.

Ни'лан перехватила взгляд Эр'рила и кивком показала вперед.

— Приближается буря. Нам нужно добраться к дому дяди Элены до наступления полной темноты.

Эр'рил посмотрел на девушку. Какую роль она играет в этой истории? Он не сомневался, что она лишь невольная участница событий — девственница, вовлеченная в темные магические интриги. За долгие годы путешествий ему не раз приходилось слышать подобные рассказы. Он вновь устремил взгляд вперед. Темные тучи закрывали садящееся солнце. Как только он избавится от девушки, можно будет сосредоточиться на темном маге. Он осторожно сжал бока жеребца ногами, заставляя его ускорить шаг. Спасение мальчика было лишь одной из причин, по которой он хотел выследить Грэшима. Старик должен ответить на ряд вопросов.

По мере того как они все выше поднимались в горы, лес менялся. Осенняя листва дубов и ольхи, переливавшаяся всеми оттенками пламени, сменилась на зеленый покров сосен и елей. Землю устилал покров из желтых иголок.

Эр'рил не нуждался в проводнике. Он знал тропу, которая вела к развалинам в долине Зимнего Айри. Зачем строить дом в одинокой и открытой всем ветрам долине? Зимой высота снега здесь иногда достигала крыши двухэтажного здания. Эр'рил знал, почему для школы выбрали именно это место: для обучения юных магов ордена требовалась изоляция. В таком уединенном месте ничто не отвлекало молодых людей от занятий, а большое расстояние до ближайшего жилья защищало обычных людей от «несчастных случаев».

Но после того как Чи покинул эту землю, зачем здесь жить?

Воин пустил своего жеребца в легкий галоп, копыта его скакуна слегка проскальзывали на сосновых иголках. На вершине холма Эр'рил остановился. В открывшейся перед ним небольшой долине он заметил одинокий столб дыма, поднимающегося к потемневшему небу. Казалось, этот тонкий столб влечет к себе черные тучи над горами, как пламя свечи привлекает мотыльков. Приближалась буря, над горами уже сверкали молнии.

Эр'рил вгляделся внимательнее и увидел одинокий дом, стоящий на дне долины, из его трубы поднимался этот дым. Знакомый запах обещал тепло и уют, в маленьких окошках мерцал желтый свет.

Лошадь, на которой сидели Ни'лан и Элена, поравнялась с жеребцом Эр'рила.

— Там живет мой дядя, — сказала девушка. — Похоже, он дома.

Эр'рил направил своего скакуна вниз по склону.

— Будем надеяться, что он готов принять гостей.

Поджав губы, Эр'рил изучал окружающую местность, оценивая пути к отступлению, рубежи, которые было бы удобно защищать, если бы в этом возникла нужда. Участие в войнах с гал'готалами привело к тому, что он инстинктивно оценивал окружающую местность с точки зрения возможных боевых действий. Кроме того, он внимательно осматривал весь участок «дяди Бола». Его жилище находилось в таком состоянии, что Эр'рил сразу же потерял часть уважения к этому человеку. Кровельную дранку покрывал мох. Двери маленького амбара, стоящего неподалеку от дома, заметно покосились. Изгородь, за которой обитали три козы, нуждалась в починке. Рогатые головы выглядывали в дыры и смотрели на пришельцев. Козы встретили нежданных гостей громким блеянием.

Эр'рил покачал головой, вспоминая, какой порядок царил на ферме его семьи, расположенной на равнине. Он перевел взгляд на горы, начинавшиеся за домом. Склоны круто уходили вверх. Глядя на развалины, Эр'рил вспомнил аккуратные ряды комнат, где жили ученики школы ордена. Теперь здесь остались лишь груды камней.

Дверь домика неожиданно распахнулась, и льющийся из него свет упал на лошадей. На пороге стоял седой старик.

— Ну и чего же вы ждете? Поторопитесь! Скоро начнется буря. — Он махнул им рукой и скрылся в доме.

Элена повернулась к остальным.

— Дядя не очень умеет общаться с людьми, — грустно сказала она.

— Однако он нас ждал, — с некоторой тревогой ответил Эр'рил.

Его тревога только возросла, когда они устроили на отдых лошадей и вошли в дом. После долгого путешествия по холодным склонам теплый воздух показался Эр'рилу слишком душным. Но он сразу заметил щедро накрытый стол. Три высокие свечи казались островками света в море пищи: поджаренная на вертеле говядина, красные картофелины, от которых поднимался пар, густой суп с огромными ломтями домашнего хлеба. Тарелки с морковью и зеленью рядом с мисками, полными осенней черники. Шесть чашек с ко'коа стояли рядом с шестью тарелками.

— Садитесь, садитесь, — сказал хозяин, расставляя миски для супа на тарелки. Затем он наклонился и быстро поцеловал племянницу в лоб. — Я едва успел. Фила была бы очень недовольна, если бы я не сделал все, как она велела.

— Дядя… — заговорила Элена, взяв его за руку, — дядя Бол, у меня плохие новости. Тетя Фила мертва.

Он высвободил руку и потрепал девушку по щеке.

— Да… я знаю. Ничего не поделаешь. А теперь садитесь! Все остынет.

— Вы ждали гостей? — не утерпел Эр'рил.

Старик почесал в затылке испачканным в чернилах пальцем.

— Гостей? О нет. Я ждал тебя, Эр'рил из Станди.

ГЛАВА 21

Воин без особого энтузиазма ковырял вилкой говядину и картофель. Элена сидела рядом с ним и перехватила его тревожный взгляд, направленный на дядю Бола, занявшего место во главе стола. Однако дядя не обращал внимания на Эр'рила, он не спускал глаз с сидевшей напротив Ни'лан. И хотя в пламени свечей ее красота заметно потускнела, дядя Бол не мог отвести взгляда от ее лица. «Как странно, — подумала Элена, — почему красота Ни'лан так быстро увяла?»

Неожиданно горец громко рыгнул. Крал балансировал на маленьком стульчике напротив Элены и вытирал бороду краем рукава. Он ответил вопросительным взглядом, когда понял, что глаза всех присутствующих устремлены на него. Однако горец явно не стеснялся своих манер.

— Что такое? — спросил он, положив вилку на тарелку, откинулся назад и погладил туго набитый живот. — Что случилось?

Элене пришлось прижать ладошку ко рту, чтобы скрыть смех.

Рокингем — ему приходилось есть мясо ложкой, вилку и нож ему не доверили — пробормотал себе под нос:

— Еще и связали меня.

Его щиколотки были привязаны к ножкам дубового стола.

Эр'рил откашлялся и посмотрел на дядю Бола.

— Похоже, все закончили обедать. Может быть, теперь вы объясните, откуда вам стало известно о нашем визите и как вы узнали мое имя?

— А кто хочет десерта? — вместо ответа спросил дядя Бол, с громким стуком отодвигая свой стул. — В честь пожара в яблоневом саду я испек яблочный пирог. Кто-нибудь хочет попробовать?

— Это может подождать… — начал Эр'рил, но четыре поднятые руки спутников остановили воина. Его плечи поникли, и он громко вздохнул. — Ладно, пирог так пирог.

Дядя Бол встал и потянулся.

— Может быть… — Он посмотрел на маленькую женщину. — Вас зовут Ни'лан, не так ли? Вы не поможете мне на кухне?

— Конечно.

Ни'лан вытерла свои изящные руки кусочком льняной ткани, лежавшим у нее на коленях, и вышла из комнаты вслед за Болом.

Эр'рил принялся нетерпеливо постукивать по своей чашке с ко'коа.

Элена чувствовала, что воин с огромным трудом сдерживает нетерпение. С того самого момента, как дядя Бол обратился к нему по имени, а потом отказался отвечать на вопросы до окончания обеда, мышцы на шее Эр'рила оставались напряженными. И хотя он наверняка испытывал голод, еда на его тарелке осталась почти нетронутой.

— Не сердитесь на дядю Бола, — попросила Элена. — Такой уж он человек.

Эр'рил перестал стучать по чашке и резко повернулся к Элене:

— Что он задумал?

— Он ничего от нас не скроет, но только после того, как будет готов. Когда он приезжал в гости, то часто рассказывал нам перед сном истории. И если мы с братом пытались его торопить, он говорил еще медленнее.

— Что ж, нам ничего не остается, как съесть пирог, — мрачно пробормотал Эр'рил.

Элена кивнула, прикусив губу. Она не сказала о том, что дядя явно нервничал. Что-то его серьезно беспокоило. Она никогда не видела, чтобы он подскакивал при малейшем шуме. Когда в камине затрещали дрова, он едва не подпрыгнул до потолка. Кроме того, дядя Бол любил поесть — как он умудрялся столько есть и оставаться таким худощавым и мускулистым, всегда оставалось тайной и обсуждалось всеми женщинами в их семье в течение многих лет, — но сегодня, как и Эр'рил, он едва прикоснулся к мясу на своей тарелке. Дядя вернулся с чистыми тарелками и вилками. За ним вошла Ни'лан с яблочным пирогом. Аромат яблок и корицы наполнил комнату. Даже Эр'рил немного повеселел.

Однако новая задержка, которая так рассердила Эр'рила, не заняла много времени. Блюдо с пирогом быстро опустело, все удовлетворенно вздохнули, наслаждаясь сладким вкусом и поглаживая наполненные животы.

Дядя Бол встал.

— Надеюсь, вы насытились, — сказал он.

Все только благодарно застонали в ответ.

— Тогда я полагаю, что пришло время разойтись по комнатам на ночь. Боюсь, мужчинам придется улечься в одной комнате, а Ни'лан и Элена займут другую.

Эр'рил поднял свою единственную руку:

— Вы так и не ответили на мои вопросы.

Дядя Бол нахмурился.

— Присоединяйтесь ко мне, Эр'рил, после того как все устроятся на ночлег, и мы покурим у камина. — Он повернулся к Элене. — И ты тоже приходи, милая. Я должен тебе кое-что передать.

— Мы можем поговорить в присутствии моих спутников, — проворчал Эр'рил.

Глаза Крала и Ни'лан загорелись. Рокингем без особого успеха сделал вид, что его это не интересует.

Дядя Бол потер усы.

— Нет, не думаю, что Братство будет довольно.

— Какое Братство? — начала Элена, но Эр'рил положил руку на ее плечо и сжал, девушка замолчала.

— Прошло много лет с тех пор, когда я мог насладиться трубкой, — сказал Эр'рил. — Я жду этого момента с нетерпением. — Его слова были полны решимости.

— Отлично! А теперь я покажу ваши комнаты.

Рокингем слушал в темноте, как великан закрывает дверь. Он не видел, как Крал снимает одежду и забирается в постель. Веревки, которыми Рокингема привязали к кровати — его руки были прикручены к передней спинке, а ноги к задним стойкам, — стесняли его движения. Ему был виден лишь потолок и небольшая часть комнаты. Затем горец задул лампу, и стало совсем темно.

Раздетый Рокингем лежал на спине под тяжелым одеялом. Темнота скрывала горца, но он ощущал его запах. Он наморщил нос. От горца шел крепкий дух мокрого козла, солдату показалось, что он спит в хлеву. Он закрыл глаза и попробовал дышать через рот, но это не помогло. Тогда он попытался отвернуться, но мешали веревки. Кровать громко заскрипела.

— Я сплю чутко, — предупредил Крал. — Не испытывай меня.

Связанный пленник промолчал. Какой смысл пытаться? Он был связан так, что шансов высвободиться не было.

Рокингем лежал на спине, устремив взгляд в потолочные балки. Да и зачем ему убегать? Куда бы он направился? В гарнизон ему путь закрыт, тут сомневаться не приходилось. Как только властитель Гал'готы узнает, что один из его помощников обезглавлен, а девушка, которую он разыскивал, сбежала, его смерть будет ужасной. Он видел, какая судьба ждет пленников в подвалах Блэкхолла. Рокингем содрогнулся под толстым одеялом.

Ему оставалось только или исчезнуть, или продолжать бежать, надеясь, что приспешники Темного Властелина его не найдут, или же остаться с этим отрядом и попытаться похитить девушку. Она была спасительным ключом от дверей клетки, в которую он угодил. Если он приведет Элену, гнев властителя Гал'готы смягчится.

Вот почему Рокингем не стал сопротивляться, когда однорукий воин скрутил его. Будет только лучше, если его увезут из города. Он не пытался доставлять им какие-либо неприятности. Пусть ослабят бдительность. Он может подождать. По губам скользнула быстрая улыбка, когда он представил, как возвращается в Блэкхолл с девушкой на цепи. Ради этого стоило потерпеть.

Пока он мечтал об этом моменте, у него зачесался пах. Проклятая шлюха из таверны и вши, которых он у нее подцепил! Рокингем сжал ноги, надеясь, что это ему поможет. Однако стало еще хуже. Ко всем прочим неприятностям, великан захрапел. Нет, он не посапывал носом, из его горла доносился глухой рокот — воздух с трудом преодолевал сгустки слизи и мокроты. Рокингем сжимался от отвращения при каждом новом хрипе.

Он закрыл глаза и попытался успокоиться. Ему предстояла долгая ночь.

Пытки в подземельях Блэкхолла уже не казались ему такими страшными.

Эр'рил оперся о каминную полку. Где Бол? Остальные удалились в свои комнаты, оставив воина наедине с Эленой. Он наблюдал за девушкой, неотрывно смотревшей в огонь. Она сидела, глубоко погрузившись в мягкое кресло, и Эр'рилу вдруг показалось, что она как бы растворилась в пламени. Сквозь усталость просвечивала глубокая печаль. Юной путешественнице пришлось перенести страшные испытания, она оказалась вырванной из привычной обстановки, однако он видел, как велика сила ее духа.

Он попытался найти слова утешения, но прошло слишком много времени с тех пор, как Эр'рил в последний раз кого-то утешал. Он обнаружил, что тоже смотрит на танцующее пламя в камине. Время далеко не всегда дарует человеку мудрость, иногда остаются лишь глубокие рубцы.

Его размышления были прерваны возвращением дяди девушки, который держал в руке две трубки.

— Табачный лист собран на юге Станди. Мне показалось, что вам будет приятно прикоснуться к кусочку родного дома, — сказал Бол, протягивая трубку Эр'рилу.

— Благодарю вас.

Воин поднес трубку к носу. Аромат табачного листа, напомнивший о широких родных равнинах, заставил его замолчать. Бол поджег вощеный фитиль в огне камина, раскурил свою трубку и сделал глубокую затяжку. Эр'рил взял из его рук фитиль, но не стал сразу раскуривать трубку. Ему не хотелось поджигать табак, так сильно напомнивший ему о доме.

Он обнаружил, что Элена смотрит на него и ее грусть стала еще заметней. За прошедший день она потеряла в огне много больше. Он прикоснулся горящим фитилем к табаку и втянул в себя дым. Тепло и знакомый вкус позволили Эр'рилу расслабиться, и он вдруг почувствовал, как слабеют колени.

— Садитесь, — предложил Бол, показывая еще на одно кресло рядом с камином.

Сам Бол остался стоять около племянницы.

Эр'рил опустился на подушки, набитые гусиными перьями, вытащил трубку и с некоторой осторожностью спросил:

— Откуда вы меня знаете? Как вам удалось предвидеть, что мы явимся в ваш дом?

Бол кивнул:

— Вы задаете вопросы, которые относятся к концу истории. Чтобы ее понять, нужно знать начало.

— Я вас слушаю. — Эр'рил вновь затянулся.

— Я уже упоминал о Братстве. О Разбитом Братстве, если говорить точно. Позвольте мне начать с него.

— Что это такое? — тихо спросил Эр'рил.

Дядя Бол выпустил изо рта идеальное кольцо дыма. Оно медленно поплыло по комнате в горячих потоках, исходящих от камина, и на губах Элены появилась тихая мягкая улыбка.

— Кое-что ты не поймешь, милая. Однако в прежние времена на нашей земле жили маги, практиковавшие белую магию. Дух по имени Чи давал им силу, которая была гораздо могущественней магии, присущей земле. Орден воспользовался этим могуществом, чтобы создать замечательную цивилизацию.

— В школе меня учили совсем другому, — заметила Элена.

— Не все то, чему учат, — правда.

— И что же произошло потом?

— Много лет назад, когда страна нуждалась в магии более всего, она вдруг исчезла. На наши земли напали чудовища Гал'готы. Маги и народ храбро сражались. Но, лишенные белой магии, мы не смогли противостоять темной магии пришельцев. Аласея потерпела поражение, ее жителей поработили, а нашу историю уничтожили.

— И куда ушла наша магия?

На этот вопрос с обидой ответил Эр'рил:

— Она нас бросила.

Бол кивнул.

— Остались только отдельные ее элементы. Орден, лишившийся силы, распался. Однако часть магов попыталась сохранить магию, все еще присущую нашим землям. Им пришлось это делать, тщательно оберегая тайну, ведь Темный Властелин Гал'готы хотел полностью уничтожить нашу магию. Так возникло Разбитое Братство.

— Тайное общество? — взволнованно спросила Элена.

«Ну, это еще мягко сказано», — подумал Эр'рил. Насколько ему было известно, лишь горстка ныне живущих людей знала о развалинах А'лоа Глен. Нескольким людям было известно, что город все еще существует, но подходы к нему защищают остатки магии, по-прежнему сохранившиеся в его сердце. Многие искали мифический город, но лишь считаным смельчакам удалось найти его и войти туда. Однако никто из них не вернулся.

— К сожалению, Братство совершило роковую ошибку, — сказал Бол.

Глаза Эр'рила широко раскрылись. О чем он говорит?

— Ослепленные могучей энергией Чи, они недооценили магию, рожденную землей, даже после того, как потеряли Чи, — продолжал Бол.

— Но какая может быть польза от слабых источников магии, которые имелись в стихиях земли? — спросил Эр'рил. — Я прожил несколько столетий, но ни разу не слышал об этой группе магов. Кто ее создал?

— Это не такая открытая группа, как Братство. Только рождение внутри группы дает тебе право в нее вступить.

— Что?

Бол взмахнул трубкой.

— Ты спрашиваешь, кто создал Орден сестер. Один человек. Возможно, вы даже ее знали или слышали о ней.

— Кто же она? — Эр'рил даже выпрямился в своем кресле.

— Сисакофа.

Слово было подобно тяжелому удару в живот.

— Ведьма духа и камня! — Он вспомнил, когда в последний раз слышал богохульственное имя из уст Грэшима в ночь создания Книги. Однорукий маг предупредил, что Книга возвестит о новом рождении ведьмы.

— Да, — сказал Бол. — Она мой дальний предок. Очень дальний, она была преданием даже в те времена, когда вы были мальчишкой.

— Вы хотите сказать, что ведете свою родословную от этой отвратительной ведьмы?

— В ней не было ничего отвратительного. — Щеки Бола потемнели от гнева. — Она обладала могуществом, равным, а в некоторых отношениях даже превосходящим силу мужчин. Она даже носила знак Розы. А мужчины не могли перенести мысль о том, что женщина наделена такими же, как и они, возможностями. И тогда они сфабриковали ложь, чтобы ее опорочить.

Эр'рил заметил, что Элену удивили слова дяди. Но удары его собственного сердца так громко отдавались в ушах, что он больше не мог обращать на нее внимание.

— Невозможно! Чи никогда не распространяла свой дар на женщин!

— Речь идет не о Чи.

— Как? Вы хотите сказать, что магия стихий равна магии Чи?

Бол выпустил еще одно кольцо.

— Да, в некоторых случаях так и есть. Но Сисакофа получала силу не от магии стихий.

— А откуда?

— Вы снова забегаете вперед.

Эр'рил прикусил язык, чтобы с его губ не сорвалось резких слов. Очевидно, Бол все равно расскажет свою историю так, как считает нужным.

— Хорошо, продолжайте, — пробормотал Эр'рил.

— Когда жизнь Сисакофы подходила к концу, она лишилась своей магии, но ведьма дала обещание, что однажды сила вернется к ее потомку. И это произойдет в тот момент, когда она станет необходима для нашей земли. Сисакофа получила предупреждение о темной тени, которая падет на земли Аласеи. Вот только она не знала, когда наступит это время. И тогда Сисакофа создала общество своих потомков-женщин. Она объяснила им, как приготовиться к возвращению магии. Сисакофа чувствовала, что стихии станут важнейшим аспектом предстоящего возрождения света на нашей земле, и потому она подготовила Орден сестер к использованию духа стихий.

— Откуда вы столько знаете об Ордене сестер? Вы ведь не потомок Сисакофы по женской линии.

— Я близнец Филы. Я оказался первым мальчиком-близнецом в нашем роду, появившимся на свет одновременно с девочкой, и меня посвятили в их тайны. Считалось, что мое рождение стало знаком того, что близок тот день, когда вернется тот, кто дал силу Сисакофе. А потому Орден сестер изо всех сил готовился к этому моменту. — Бол показал рукой на груды свитков и книг. — Они изучали древние тексты и искали предзнаменования.

— И что же удалось узнать?

— Нам стали известны некоторые знаки, которые должны сопровождать ее появление, а также имена ключевых участников — в частности, ваше, Эр'рил. И еще нам известно, что в этом будут участвовать стихии. «Придут трое» — так было написано. Но мы не знаем, кто есть кто. Не вызывает сомнений, что Крал обладает магией гор. А Ни'лан… она ведь нифай, верно?

— Да, — сказал Эр'рил.

— В ней силен огонь корня. Я не мог отвести от нее глаз. Но третий… он также должен быть полон магии, но я не знаю, какой именно.

— Крал тоже уловил в нем какую-то странность, — сказал Эр'рил о Рокингеме.

— Должно быть, он третий.

Дядя Бол затянулся, прикрыв глаза, а потом выпустил дым. Почесав бороду, он продолжал:

— Существует откровение одного прорицателя, в котором говорится о появлении «кого-то из давних и забытых времен и земель», но я, должно быть, ошибся. Если только они не имели в виду тебя, но я так не думаю. Впрочем, возможно, я не прав. Как я уже говорил, очень многое, связанное с Книгой, до сих пор остается неясным.

— Но вам известно немало. Так когда должна вернуться ведьма?

Бол удивленно посмотрел на Эр'рила.

— О, так вы еще не знаете? Она уже вернулась.

Эр'рил ошеломленно уставился на Бола, а тот показал на свою племянницу. Только теперь воин заметил, какой напуганной выглядит девушка.

— Она является прямым потомком Сисакофы и родилась в огне. Вот сидит твоя ведьма.

ГЛАВА 22

После того как дядя Бол назвал Элену ведьмой, в комнате воцарилась тягостная тишина. Элена попыталась поглубже вжаться в мягкие подушки кресла, увидев, как брови воина лезут вверх, а его смуглое лицо темнеет еще сильнее. Он так пристально смотрел на нее, словно пытался проникнуть взглядом сквозь ее кожу. Она не выдержала и скрестила руки на груди.

Потом девушка отвернулась и поднесла правую руку к огню.

— Но я… я больше не ведьма, — сказала она. — Все исчезло.

Дядя успокаивающе похлопал ее по плечу.

— Все не так просто, милая.

Эр'рил не обратил внимания на их последние слова.

— Но она же еще ребенок. Как я могу вам поверить?

Дядя Бол шагнул от кресла Элены поближе к огню. Он хромал, а плечи опустились — Элена поняла, что дядя ужасно устал, однако голос сохранял силу.

— Вы сомневаетесь? Вы слишком много времени провели в дороге, Эр'рил. Неужели вы не ощущаете правды в моих словах? Почему темный маг пытался пленить Элену? Он почувствовал, что в ней рождается могущество.

— Вы хотите, чтобы действия человека с черным сердцем служили доказательством вашей правоты?

Некоторое время Бол молча грел ладони, глядя в огонь, а потом заговорил:

— Вы знаете, что я сказал правду. — Дядя Бол повернулся к Эр'рилу. — Нам необходим Кровавый Дневник.

— Значит, вы знаете и о Книге?

— Конечно. Как может быть иначе? Именно по этой, главной причине мы собрались здесь сегодня.

Забытая трубка застыла в руке Эр'рила.

— Я просто привез сюда вашу племянницу. Вот и все.

— Нет. Ветер судьбы привел вас обоих туда, где вы больше всего нужны. Книга и ведьма идут по общей тропе.

— Мой брат ничего не говорил о ведьме. Он сказал, что Книга будет создана для того, чтобы сохранялась надежда покончить с темным правлением гал'готалов. Он не знал о ведьме. — Эр'рил произнес последние слова с таким презрением, что щеки Элены покраснели от стыда.

— Мы решили, что Шоркану это не нужно знать.

— О чем вы говорите?

Дядя Бол сделал пару затяжек, а потом заговорил:

— Откуда, по-вашему, брат узнал, как создать Кровавый Дневник?

— Понятия не имею. Он упоминал какие-то древние рукописи.

— Он получил эти сведения от Ордена сестер. Мы руководили Шорканом, хотя он не подозревал об этом.

— Это невозможно!

Дядя Бол пожал плечами, не обращая внимания на восклицание Эр'рила. Мужчины обменялись пристальными взглядами.

Наконец напряженное молчание прервала Элена.

— Значит, мы с Джоаком были пешками в игре, цель которой состояла в том, чтобы вернуть наследницу Сисакофы в земли Аласеи. Ты на это намекаешь?

— Вовсе нет. Твоя цель совпадает с целями Ордена сестер: вернуть свет на нашу землю, изгнать гал'готалов с нашей земли. — Затем дядя обратился к воину, кивнув в сторону девушки: — Но неужели вы полагаете, что она… даже с помощью Кровавого Дневника способна в одиночку разбить армии Темного Властелина, не говоря уже о схватке с ним самим?

Эр'рил перевел взгляд на Элену. Гнев в ее глазах вновь сменился смущением.

Дядя Бол продолжал:

— Пора объединить Братство и Орден сестер. Братство создало и охраняло Книгу. Орден сестер изучал стихии и готовился к возращению ведьмы. Пришло время создать могучий союз — чтобы разбить Гал'готу и освободить наши земли!

Эр'рил посмотрел на морщинистое лицо Бола.

— Как?

— Ведьма и Кровавый Дневник должны объединиться.

— И что будет? — с горечью спросил Эр'рил. — Что ты сумел предвидеть?

Следующие слова дядя Бол прошептал, и они смешались с дымом его трубки:

— Мы не знаем. Кровавый Дневник — могучий талисман. Все, что с ним связано, окутано тайной. Предзнаменования кружат вокруг него, как водоворот, и они такие яростные, что их невозможно прочитать. Никому не известно, что произойдет после того, как будет заключен союз ведьмы и Книги. Одни ожидают, что наступит спасение, другие считают, что наоборот — полное разрушение. Однако большая часть знаков показывает и то и другое.

— Если будущее остается таким туманным, то зачем рисковать и сводить вместе ведьму и Книгу?

— В противном случае все провидцы дают одинаковые пророчества о судьбе Аласеи: наша земля будет и дальше следовать по темной тропе во мрак, который поглотит не только Аласею, но и весь мир, и само время. Ведьма и Книга должны объединиться!

Элена сжалась в своем кресле. Неужели она является столь важной фигурой? Ей не хотелось взваливать на свои плечи такую ответственность.

Эр'рил разделял ее сомнения.

— А какое отношение имею ко всему этому я?

— Вы — страж Книги, вечный наблюдатель. Вы должны теперь охранять еще и ведьму. Вам следует отвести Элену к Книге.

— Но зачем рисковать девочкой? Почему бы мне не отправиться за Книгой и не принести ее сюда?

Дядя Бол покачал головой:

— Вас будет ждать неудача. Существует пророчество об этом. Надежда остается только в том случае, если ведьму будут сопровождать страж и три стихии, собравшиеся здесь, — это нам известно. Но знайте, даже этот путь полон трудностей, и нет никакой уверенности, что вы доберетесь до Кровавого Дневника. Предстоящее путешествие таит множество опасностей.

— И у меня нет выбора…

— А разве он когда-нибудь был? Неужели твоя жизнь, состоящая из бесконечных скитаний, так привлекательна?

Эр'рил опустил голову:

— Я хочу получить обратно свою жизнь — ту, что у меня была до того, как я вошел с Шорканом на постоялый двор много лет назад.

— Это невозможно. Но кто знает, быть может, в процессе ты станешь таким, как прежде.

Эр'рил сидел с опущенной головой. И хотя слова дяди привели Элену в ужас, она испытала сочувствие к воину. Казалось, его плечи согнулись под грузом бесконечных скитаний.

— Сделай свой выбор, Эр'рил из Станди.

Он прошептал, глядя в пол:

— Я отведу ее туда, где спрятал Книгу.

— В А'лоа Глен?

Эр'рил поднял взгляд:

— Неужели от вас ничего нельзя скрыть?

Дядя Бол пожал плечами.

— Мне известны лишь намеки, — тихо сказал он. — Слова из книг и свитков. Но я ничего не знаю о том, что находится за дверью.

— Путешествие в А'лоа Глен будет долгим. Город охраняет магия. И прежде чем я смогу туда войти, мне нужно снять защиту, запирающую вход в город. Я спрятал ее в развалинах старой школы. Возле…

Дядя Бол протестующе замахал трубкой:

— Не нужно мне ничего рассказывать. Чем меньше людей об этом знает, тем лучше.

Наступило долгое молчание.

Элена заерзала в кресле. Она пыталась осмыслить все, что услышала, но большая часть слов до нее не доходила. Лишь одно не вызывало сомнений; наконец ее страхи обрели голос, и она воскликнула:

— Я не хочу быть ведьмой!

Дядя попытался ободряюще улыбнуться, но у него не получилось, только усы задрожали. Элену поразила глубокая печаль в его глазах. Вместо того чтобы утешить ее, он подошел к воину и встал перед ним, спиной к Элене.

— Раньше ты просил, чтобы я предоставил доказательства. — Он что-то вытащил из кармана жилета. — Ты узнаешь это?

Элена не видела лица Эр'рила, но слышала его ответ:

— Это принадлежало Шоркану! Где ты его нашел?

Элена не знала, что показал ему дядя Бол. Она сдвинулась в сторону, но спина дяди все загораживала.

— Если ты не забыл, — продолжал дядя, — Шоркан отдал это мальчику в ночь создания Книги. Когда ты бежал с Книгой, убив мальчика, мы это взяли. Юный маг сжимал его в мертвых пальцах.

— Что ты намерен с ним делать?

— То, что должен.

Дядя Бол неожиданно резко развернулся лицом к Элене. В руке он держал кинжал, и его черный клинок блестел в пламени камина. В глазах дяди Бола стояли слезы.

— Я не хотел этого делать, Элена.

Он схватил ее за запястье и потянул к себе. Элена ахнула, не понимая, что он собирается сделать. Она была так поражена, что даже не сопротивлялась.

— Это древний кинжал, который использовался магами для освящения Кровавого Дневника.

Он провел острием кинжала по ладони Элены. Из раны пролилась кровь прежде, чем Элена ощутила боль. Она хрипло вскрикнула и в ужасе посмотрела на рану.

Дядя Бол вложил рукоять кинжала в окровавленную ладонь девушки, и черный клинок вспыхнул ослепительно белым светом. А когда сияние погасло, засиял серебром в мерцающем свете пламени.

Дядя Бол опустился на колени перед Эленой.

— Теперь это кинжал ведьмы.

Эр'рил выпрямился в кресле. Трубка выпала на пол из его пальцев, и тлеющий табак рассыпался по сосновому полу. И хотя он чувствовал правду в словах старика, теперь он все увидел собственными глазами, и его тело онемело. Много лет назад он был свидетелем того, как мастера посвящали в орден молодых магов, так проходило их первое знакомство с волшебством. И тот же ослепительный свет отмечал их первое соприкосновение с магией.

Элена действительно была ведьмой!

Девушка уронила кинжал на колени и стерла кровь с ладони. От надреза, сделанного дядей, не осталось и следа. Кожа на ладони снова была идеально гладкой.

Бол опустился на колени рядом с Эленой.

— Прости меня, Элена.

— Но я не хочу прикасаться к этому ножу.

— Ты должна взять кинжал. Он тебе нужен, чтобы обращаться к магии.

Она подняла правую руку:

— Я уже говорила тебе — все исчезло. Смотри, рука стала нормальной. Она уже не красная.

Эр'рил постарался, чтобы его голос прозвучал мягко и слова не огорчили девушку.

— Твоя Роза потускнела из-за того, что запасы магической энергии исчерпались. Тебе нужно будет их восстановить.

— Но я не хочу!

Слезы покатились по щекам Элены.

Дядя положил руки ей на колени.

— Я знаю, что тебе страшно, милая. Но тетя Фила рассчитывает на тебя.

Услышав имя тети, Элена перестала всхлипывать.

— О чем ты говоришь? — спросила она.

— Я хочу тебе кое-что показать. Тетя Фила оставила для тебя подарок.

— Она знала, что я стану ведьмой?

— Да, она знала. И гордилась, что ты растешь такой сильной.

Девушка стерла остатки слез.

— Пойдем со мной. — Затем Бол повернулся к Эр'рилу: — Иди и ты с нами. Это должно помочь снять защиту, которую ты поставил на руинах школы.

Воин поднялся с кресла, и они вместе с Эленой подошли к полкам с запыленными книгами. Пальцы Бола с любовью пробежали по корешкам, с губ слетел тихий вздох. Его рука замерла на краю шкафа, на котором была изображена голова дракона. Он нажал на нее, послышался странный шорох, и полки сдвинулись.

— Отойдите, — предупредил Бол.

Он сдвинул в сторону книжные полки, как створку двери, и Элена увидела каменную лестницу, ведущую вниз.

Ее глаза широко раскрылись от удивления, и она окончательно забыла о слезах.

Даже Эр'рил был заинтригован.

— Куда ведет эта лестница? — спросил он.

Бол протянул руку и взял лампу, стоявшую на каминной полке, подкрутил фитиль, и лампа засветила ярче, затем сказал:

— Следуйте за мной и смотрите под ноги, ступени влажные и скользкие.

Эр'рил махнул рукой, показывая, что Элена должна идти за дядей, а сам пошел последним. Лестница была сделана из отдельных глыб обтесанного камня и показалась Эр'рилу гораздо древнее самого дома. С потолка свисала паутина. Бол и Элена прошли под ней, а высокому Эр'рилу приходилось все время смахивать паутину с головы. Один раз он даже прихлопнул на шее паука.

Услышав хлопок, Элена обернулась и посмотрела на него.

— Осторожно. Убивать паука — плохая примета.

— Иди вперед, девочка, — проворчал Эр'рил.

У нее в волосах не ползали пауки.

Элена внимательно прислушивалась, спускаясь по ступенькам. Звуки их шагов далеко разносило эхом. Она наморщила нос — пахло стоячей водой и плесенью. Преодолев последнюю ступеньку, Элена остановилась. Дядя Бол замер в нескольких шагах впереди, высоко подняв лампу. Свет озарял обширное помещение, стены которого образовывали неровный круг. Двенадцать каменных колонн, подобно стражам, навеки застывшим, стояли вдоль стен. В проемах между колоннами висели древние зеркальные плиты, их серебристую поверхность покрывали зеленоватые разводы высохшей воды.

Дядя Бол ободряюще улыбнулся:

— Здесь тебе нечего бояться, Элена.

Эр'рил мягко подтолкнул ее вперед. Когда она подошла к дяде, зеркала отразили искры в лампе и движение света. Их собственные отражения заставляли Элену вздрагивать. Она старалась держаться поближе к воину и тревожно оглядывалась по сторонам. Один из черных коридоров уходил в темноту, к новым тайнам.

— Что это за место? — спросил Эр'рил.

Элена и сама хотела задать этот вопрос.

— Мы находимся у начала древних развалин.

Дядя Бол все еще сжимал в зубах трубку. Ее тлеющий кончик напоминал указательный палец. Бол обвел жестом все помещение:

— Это общий зал поклонения старой школы. Здесь молодые ученики — они были твоего возраста, Элена, — молились и медитировали, надеясь получить указания духа Чи.

Девушка всматривалась в темноту. Она слышала, что в развалинах водятся ядовитые змеи, и подошла ближе к воину с мечом.

— Мне следует помолиться Чи? — шепотом спросила она. — Здесь?

— Нет, милая. Чи больше нет. Ты получила свой дар из другого источника.

— Но как такое возможно? — спросил Эр'рил.

Казалось, его совсем не тревожит мысль о ядовитых змеях. Дядя Бол тоже выглядел спокойным. Он говорил с Эр'рилом, а Элена пыталась уловить змеиное шипение.

— В то время как Чи скорее мужской дух, вступающий в контакт только с мужчинами, мы считаем, что дух, даровавший силу Элене и Сисакофе, есть женский близнец Чи. — Дядя переместил лампу поближе к зеркалам. — Его зеркальное отражение.

— Но Чи одаривал многих мужчин, — заметил Эр'рил. — Почему же дух выбрал юную девушку — Элену в качестве своего инструмента?

— Об этом много спорили, да и в текстах Сисакофы есть немало рассуждений на эту тему. Вот к какому выводу пришел Орден сестер: Чи, как и все мужчины, мог распространять свое семя далеко и широко, чтобы собрать побольше мужчин под свои знамена. А другой дух, больше похожий на женщину, обладал всего одним зерном в каждый момент времени. В прошлом это зерно досталось Сисакофе, а сейчас — Элене.

— Значит, этот дух слабее Чи, — сказал Эр'рил.

Дядя Бол нахмурился, глядя на Эр'рила, и кончики его седых усов опустились.

— Для рождения ребенка необходимы мужчина и женщина. Кто силен в таком союзе, а кто слаб? Это как две стороны одной медали.

Эр'рил пожал плечами:

— Слова для мечтателей.

— Но что это за дух? — спросила Элена, которая немного вникла в их разговор, но все еще опасалась змей. — Откуда он взялся?

— На этот вопрос мы все еще не знаем ответа, милая. Я очень рассчитываю, что тетя Фила сумеет его отыскать.

— Но она же мертва. Как она может нам помочь?

Дядя Бол коснулся пальцами ее щеки.

— Тетя Фила особенная. Наши предки, еще до Сисакофы, обладали удивительными связями с духами стихий. Как и твоя мама.

— Мама?!

Бол кивнул.

— Ты ведь знала, что она умела определять пол нерожденного ребенка или срок, когда корове предстоит телиться.

— Да, и все соседи приходили к ней за советом.

— В этом и состоял ее талант.

— И у тети Филы был особый талант?

— Да, у нее был замечательный талант. Она могла смешивать магию стихий, как тесто в своей пекарне. Она владела разными видами волшебства.

И вновь на глаза Элены навернулись слезы, она вспомнила о своих родителях, брате и тете Филе.

— Почему же она умерла?

— Не надо, милая… не плачь. Позволь мне кое-что тебе показать.

И дядя Бол подвел ее к проему между колоннами.

Элена последовала за ним, отметив, что только в этом месте не висело зеркало. Альков, освещенный лампой, был высечен прямо в скале. На пьедестале стояла чаша с водой. С влажного камня скатилась капля и упала в чашу.

— Что это? — спросил из-за ее спины Эр'рил.

— Эта чаша использовалась учениками для омовений. Многие маги мыли здесь руки перед медитацией.

Элена подошла к пьедесталу, и ей пришлось привстать на цыпочки, чтобы заглянуть в чашу.

— А какое отношение она имеет к тете Филе?

— Эта вода, просачивающаяся сюда из горных источников, наполнена могуществом стихий. — Бол посмотрел через голову Элены на Эр'рила: — Не думаю, что в школе магов, отрицающей дух стихий, подозревали о силе, которой обладает эта вода. Впрочем, нельзя исключать, что они построили здесь школу потому, что ощущали необычность этого места.

— И на что способна эта вода? — спросил Эр'рил.

— Как любая вода способна пробивать себе дорогу в камне, эта наделена умением создавать тропы между людьми. У тети Филы и у меня имелись амулеты с каплями этой воды, что позволяло нам общаться на расстоянии.

Дядя Бол из кармана своего жилета вытащил маленький нефритовый амулет в форме флакона алхимика. Он висел на сером шнуре. Дядя протянул его Элене.

Она осторожно взяла амулет и поднесла его к свету лампы.

— Спасибо. Он такой красивый!

Дядя Бол наклонился и поцеловал Элену в лоб.

— Это подарок тети Филы. — Он протянул руку и вытащил кусочек нефрита, служивший пробкой. — А теперь наполни его водой, — сказал дядя Бол, указывая на чашу.

Элена вопросительно посмотрела на него, потом подошла к чаше и опустила в нее амулет. Ледяная вода обожгла ей пальцы. Она вытащила амулет, и дядя Бол протянул ей пробку.

— Закрой флакон.

Элена нахмурилась и старательно вставила пробку на место.

— И что теперь? — спросила она.

— При помощи амулета ты сможешь говорить с тетей Филой. Достаточно сжать амулет рукой и пожелать этого.

По спине Элены пробежал холодок. Ей стало страшно. Она любила тетю, но…

— Я смогу говорить с ее призраком?

— Да. Ее тело покинуло наш мир, но дух живет. Я больше не могу связаться с ней при помощи моего амулета. Сила стихии, сама по себе, не в состоянии преодолеть расстояние до страны духов. Но тетя Фила верила, что тебе это будет по плечу.

Элена во все глаза смотрела на амулет.

— Но как?

— Подойди к одному из зеркал. Тебе потребуется отражающая поверхность. А потом загляни в зеркало, крепко сжимая амулет, и произнеси имя тети. Ну, попробуй.

Элена вздохнула и подошла к зеркалу в соседнем проеме. Надела шнурок на шею, крепко сжала флакон в ладони, так что его острые грани слегка поцарапали кожу. Прижав руку к груди, Элена посмотрела в зеркало. Зеленые пятна портили отражение, придавая лицу болезненное выражение.

— Подумай о ней и произнеси ее имя, — прошептал дядя Бол, стоявший у нее за спиной.

В его печальном голосе слышалась надежда, и Элена не могла ему отказать.

Она представила суровое выражение на лице тети, ее волосы, туго стянутые в хвост на затылке.

— Тетя Фила, — сказала она в зеркало. — Ты меня слышишь?

И стоило Элене произнести эти слова, как амулет в ее ладони зашевелился, как птенец в яйце, когда ему приходит пора появиться на свет. Однако дальше ничего не произошло. Элена повернулась к дяде Болу:

— Не получается.

Его глаза сузились, плечи поникли.

— Может быть, она слишком далеко.

— Или она ошибалась, — сказал Эр'рил. — Нам следует…

Дверь, через которую они вошли, с грохотом захлопнулась, напугав девушку. Она вздрогнула, ее кулак инстинктивно сжался, и она порезала большой палец об острую грань амулета.

Лампа дрогнула в руке дяди Бола, по стенам заметались тени, и они с Эр'рилом на мгновение застыли.

Возник новый источник света, он находился в зеркале, перед Эленой. И она увидела то, чего уже никогда не рассчитывала увидеть. Свою тетю Филу! Старую женщину освещали волны света, за спиной мигали звезды.

Но прежде чем Элена успела что-то сообразить, тетя Фила заговорила, ее лицо исказила паника.

— Бегите! — закричала она, показывая в сторону темного коридора, ведущего в глубины развалин. — Бегите! Немедленно! Бросайте дом и бегите в лес!

ГЛАВА 23

Только после того, как Рокингем накрыл уши подушкой, усталость взяла свое и он погрузился в сон. Ему снилось, что он стоит на краю утеса над темным волнующимся морем. Он смотрел на белые барашки волн, разбивающихся о камни внизу, и в то же время понимал, что спит. Тучи и дождь скрывали линию горизонта, там, далеко в море, назревал шторм. Как часто бывает во сне, он не знал, утро сейчас, день или вечер. Свет был таким, что казалось, это может быть любое время суток. Но станет ли светлее и утро перейдет в день, или, наоборот, наступит темнота, он понять не мог, как ни старался. Однако он узнал место, в котором оказался. Он уже стоял на этой скале. Он вспомнил вкус соли и бриз, холодящий лицо. Утес в Деванберри на побережье его родного острова!

На лице появилась улыбка. Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз возвращался на Архипелаг, и даже эта ночная фантазия доставила ему удовольствие. Он вдохнул соленый воздух, а стоило ему прищуриться… да, он сумел разглядеть остров Маунск, который почти скрыли клубящиеся тучи.

Рокингем смотрел на соседний остров, и его сердце неожиданно сжалось от дурных предчувствий. Он быстро обернулся, словно опасаясь, что какое-то кошмарное существо приближается к нему, но зеленые склоны холмов были пустыми.

И почему так трепещет сердце? Ведь это его дом. Чего ему бояться? Он снова посмотрел на море. Волны, ветер и дождь казались ему странно знакомыми, больше чем просто воспоминания о доме. Именно эта картина: далекий остров, исчезающий за тучами, сердитый рокот волн у ног, соленые брызги на щеке — он не просто стоял здесь однажды, но стоял здесь именно в этот момент. Когда?

Он попытался привести свои мысли в порядок, но в глубинах его существа начала расти паника. Ему вдруг захотелось бежать. Однако прежде чем он совершил какое-то осмысленное действие, ноги сами понесли его к краю утеса! И как это часто бывает во сне, он не мог остановиться. Как будто тело превратилось в карнавальную куклу, глазами которой он наблюдал за происходящим. Он был не в силах остановить ноги, продолжавшие нести тело вперед. Несмотря на сопротивление, правая нога оказалась в пустоте.

Теперь он вспомнил! Он не просто здесь был — он именно так и поступил. Крик вырвался из его груди, когда тело начало падать вниз.

— Линора!

Навстречу ему летели покрытые пеной камни, а в голове кружились слова на холодном знакомом языке, полные черного юмора. Голос Дисмарума произнес:

— Не волнуйся, Рокингем, я снова тебя поймаю.

Смех старика эхом прокатился по волнам.

Рокингем проснулся на кровати, чувствуя кровь во рту. Его нижнее белье пропиталось потом, словно он долго и быстро бежал. Рокингем попытался сесть, но ему помешали веревки.

Его рот накрыла грубая ладонь. Он собрался закричать, но ладонь не дала крику вырваться наружу.

— Молчание или смерть, — прошептал кто-то ему в ухо.

Рокингем ощутил у горла лезвие ножа. Он перестал сопротивляться. Оружие отодвинулось от его шеи и разрезало веревки.

Рокингем опустил руки и потер запястья. Массивная тень горца легла на его кровать.

— Одевайся. И быстро! — прорычал Крал.

Он заметил, как маленькая женщина — он узнал Ни'лан — выглядывает в окно.

— Быстрее! — сказала она. — Оба находятся внутри. Если мы сумеем добраться до лошадей, то сможем увести их за собой.

— Что происходит? — спросил Рокингем, заправляя рубашку в штаны, потом наклонился, чтобы надеть сапоги.

— Скал'тумы, — ответил Крал.

Рокингем лихорадочно заторопился, понимая, что ему сейчас лучше не попадаться на глаза помощникам Темного Властелина. У него пока не было никаких козырей.

— Где девушка… и остальные?

Крал не стал отвечать на его вопрос. Он подтолкнул Рокингема к окну, не понимая, почему женщина заявила, что они должны захватить пленника с собой. Рокингема следовало оставить на растерзание зверям. Однако Ни'лан настояла на своем.

Она осторожно отворила окно. Снизу раздался звук удара.

— Как ты думаешь, они в безопасности? — прошептала Ни'лан.

Горец молчал, ему не хотелось говорить вслух о своих страхах. Если бы только он почувствовал приближение зверей раньше! Крал успел лишь спуститься вниз и захлопнуть дверь в подвал, прежде чем первый скал'тум начал стучать в дверь домика. Затем Крал взбежал наверх.

— А мы успеем добраться до лошадей и увести их от чудовищ? — спросила Ни'лан, придерживая открытое окно.

— Дверь в подвал очень умело замаскирована.

— Все равно, нам нужно торопиться!

Ни'лан выбралась из окна на покрытую соломой крышу.

Крал поднял Рокингема и поставил на подоконник. Худощавый пленник с трудом взобрался на крышу, едва не свалившись вниз. Лишь с огромным трудом Кралу удалось вылезти из окна. Он зацепился поясом за раму, но все же сумел присоединиться к Рокингему и Ни'лан.

— Словно корова рожает, — проворчал Рокингем, ни к кому не обращаясь.

Однако легкомысленные слова не смогли скрыть его страха; глаза Рокингема метались из стороны в сторону — он осматривал крышу в поисках возможной опасности. Ни'лан встала на краю крыши. Конюшня с покосившимися дверями находилась в броске камня от дома.

— Мы можем спрыгнуть здесь, — прошептала она. — Или перебраться к задней части дома и спуститься по поленице дров.

Крал тут же спрыгнул с крыши на землю, наст из сосновых иголок смягчил звук приземления. Он махнул остальным. Ни'лан показала, чтобы Рокингем прыгал первым, она явно ему не доверяла. Его не пришлось просить дважды. Он с такой быстротой соскользнул с крыши, что не оставалось сомнений — Рокингем не жаждет встречи с теми, кто ломился в дом внизу. Он повис на карнизе, а потом соскочил на землю рядом с Кралом.

Ни'лан поправила свой заплечный мешок и посмотрела вниз. Крал сделал шаг вперед, чтобы поймать Ни'лан, если в этом возникнет нужда. Она на мгновение замешкалась, но за ее спиной раздался оглушительный скрежет, кто-то ломился на крышу через окно спальни.

— Скорее! — позвал ее Крал.

Однако Ни'лан уже прыгнула вниз.

— Бежим! — воскликнула она, как только приземлилась.

Крал не успел и глазом моргнуть, как она уже мчалась к конюшне. Ни'лан летела подобно листу на ветру. Крал тяжело побежал за ней, толкая перед собой Рокингема.

Он услышал звук бьющегося стекла позади, потом лопнули рамы. Обернувшись, Крал увидел темное существо, вылезающее на крышу через окно, когти скребли по соломе. Казалось, оно застряло, но Крал понимал, что очень скоро чудовище выберется на крышу. Он побежал быстрее, толкая перед собой Рокингема. Тот споткнулся, но Крал схватил его за плечо и не дал упасть.

Ни'лан уже скрылась в конюшне. К тому моменту, когда мужчины добежали до покосившейся двери, она выводила две лошади — серую кобылу девушки и гнедого жеребца Эр'рила. Боевой скакун Крала, Роршаф, не позволил женщине подойти к нему, он громко фыркал и бил копытом землю, черные бока тяжело вздымались, очевидно, жеребец чувствовал отвратительного зверя. Крал дважды щелкнул языком, и конь немного успокоился.

Ни'лан без седла села на спину гнедого жеребца, перебросив поводья маленькой кобылы Рокингему. Крал с удовлетворением отметил, что Ни'лан успела привязать кобылу к жеребцу, чтобы пленник не мог сбежать. Кобыла сопротивлялась, но Крал, которому пришлось отвлечься на собственного скакуна, заметил, что Рокингем умеет обращаться с лошадьми. Он удержался на спине кобылы и сумел взять ее под контроль.

Горец набросил седло на спину Роршафа и быстро закрепил его. Еще через мгновение он повесил сумки на спину скакуна и вскочил в седло. Крал даже успел проверить — сумки оставались полными.

Он подъехал в двери конюшни и распахнул ее ударом ноги.

И тут же огромное существо приземлилось на землю неподалеку от него. Его боевой скакун, который мог, не дрогнув, промчаться сквозь огонь, встал на дыбы и громко заржал от страха. Крал вцепился в поводья и с трудом удержался в седле.

Перед ним, широко раскинув крылья, стоял еще один помощник Темного Властелина. Скал'тум зашипел на вставшего на дыбы жеребца, не давая ему выбраться из конюшни. Крал яростно дернул поводья, заставив Роршафа опуститься на четыре копыта. Остальные лошади вместе с всадниками отступили в глубину конюшни. Но и там они не были в безопасности, сгнившие стропила вряд ли могли остановить чудовище. Крал послал своего скакуна вперед, однако впервые за долгие годы жеребец отказался выполнить приказ хозяина. Крал вновь ударил пятками по бокам Роршафа, но коня парализовал ужас. Тогда Крал наклонился вперед и зашептал в ухо скакуну:

— Роршаф, парту сагуй вени екай. — Он использовал язык горных лошадей, который все горцы знали не хуже своего собственного.

Крал лучше всех в своем клане умел обращаться с лошадьми. Но даже ему лишь с большим трудом удалось изгнать страх из сердца Роршафа.

Скакун начал реагировать на команды Крала. Горец вновь сжал бока Роршафа, и тот сделал несколько шагов вперед, приблизившись к скал'туму.

Крылатый монстр шевельнул ушами, оценивая ситуацию. Когти его ног глубоко ушли в землю. Зеленоватая слизь стекала с кончиков похожих на кинжалы когтей, когда он сжимал и разжимал кулаки. Из-за тонких губ показались клыки, в скудном лунном свете его глаза были подобны черным колодцам, в глубине которых тлели угли. Движение лошади заставило чудовище насторожиться.

— Где девуш-шка? — прошипел скал'тум. — Отдайте ее мне, и вы умрете быс-стро.

Однако Крал заметил, что тварь устала — скал'тум дышал шумно, с трудом. Ему пришлось преодолеть очень большое расстояние, чтобы поспеть сюда. Если повезет, Крал сумеет увести чудовище и позволит спастись остальным. Он аккуратно вытащил топор из петли в седле и положил на колени. Ударив скакуна по бокам, он поскакал прямо на зверя. Из его горла вырвался боевой клич клана. Крал высоко поднял топор.

Как Крал и рассчитывал, внезапность его атаки и усталость скал'тума заставили его отступить на два шага, прежде чем он сумел подняться во весь рост. И этого оказалось достаточно — теперь за спиной у Крала образовалось достаточно места, чтобы остальные могли ускользнуть в лес.

— Уходите! — крикнул горец.

Ему не пришлось просить дважды. Он услышал за спиной стук копыт. Однако сам Крал не осмелился отвести глаза от клыков и зубов скал'тума.

Между тем монстр увидел, что часть добычи пытается ускользнуть. Он бросился на Крала как раз в тот момент, когда последний из его спутников проскакал мимо. Мощный удар топора отбил в сторону ядовитые когти, а рукоять из пекана, тут же направленная вниз, защитила живот его скакуна. Крал управлял Роршафом движениями бедер. Жеребец стал продолжением его тела. Конь и человек превратились в единое целое, они перемещались, ведомые волей горца.

Скал'тум отступил еще на шаг, его грудь тяжело вздымалась и опускалась от усталости.

— Ты хорошо дерешься, человек из скал. И все же ночь — мое время.

Топор Крала летал, повинуясь его могучей руке, но это было бесполезной демонстрацией мастерства. В сражении с чудовищем он не мог одержать победу. В предыдущей схватке Крал узнал, что темная магия защищает шкуру скал'тума. До восхода солнца было еще далеко, и горец понимал, что ему не победить. Рано или поздно коготь или клык пробьют его оборону. В лучшем случае он рассчитывал дать возможность Ни'лан и человеку из гарнизона убежать, а затем увести зверя подальше от дома — если, конечно, проживет так долго.

Скал'тум ждал, его дыхание постепенно успокаивалось, силы возвращались. Он никуда не спешил, играл с горцем. Очевидно, он знал, что среди тех, кто сбежал, не было девушки, которую он искал. Крал устроился в седле поудобнее, давая возможность Ни'лан и ее спутнику уйти подальше. Если ему суждено здесь погибнуть, то лучше сделать это с топором в руке и на спине скакуна, которого он растил еще жеребенком. Он поднял топор над головой, рассчитывая, что это заставит зверя атаковать, и не ошибся — проклятое чудовище было вполне предсказуемым!

Теперь следовало увести его подальше от дома.

Крал поднял Роршафа на дыбы, и подкованные железом копыта ударили в зверя. Оставаясь на спине скакуна, Крал заставил его развернуться. Когда Роршаф опустился на передние копыта, Крал приник к его гриве. Теперь визжащая тварь оказалась у него за спиной. Горец пустил скакуна в галоп, к лесу. Однако Роршаф успел проскакать совсем немного и вдруг резко остановился. Крал от неожиданности не удержался в седле и перелетел через голову коня. Горец сумел перекатиться и не повредить руки и ноги. Поднявшись на колени, он посмотрел вперед, чтобы выяснить, что остановило Роршафа.

Второй скал'тум обошел дом и теперь отсекал дорогу к лесу. Из-за спины Крала послышался свистящий смех.

— Возвращайс-ся, малыш. Мы еще не закончили игру.

Пока Бол пытался вытащить факел из стены, Эр'рил собрался вернуться и выяснить, что происходит в доме.

— Стой, человек с равнины! — раздался властный голос из зеркала.

Эр'рил замер и повернулся к призраку. Движущиеся лучи света озаряли фигуру немолодой суровой женщины. Он ответил ей:

— Там мои спутники, они подвергаются опасности.

— Они не твоя забота, — холодно сказала Фила. — Ты страж Книги и теперь должен охранять ту, для которой она создана. Ты должен увести Элену в безопасное место. Время не ослабило страсть Черного Сердца. А теперь уходите! — Яркий образ в зеркале замерцал, как пламя свечи на ветру, и последние фразы были слышны обрывками: — Темная магия… проник… в дом… ослаб… мою связь. Бегите… пока можете! Не подведи… Эр'рил из Станди!

Затем призрак исчез, и в подземном зале стало темно. Лишь синее пламя факелов частично разгоняло мрак.

Девушка молча приблизилась к Эр'рилу. Раздавшийся наверху громкий треск ее напугал, и Элена схватила воина за руку. Он сжал ее, стараясь успокоить. Рука девушки показалась ему необыкновенно горячей. Как эта девчушка может быть ведьмой? Ведьмы были легендарными проявлениями зла: сгорбленные старухи, живущие среди болот, или красивые женщины с черными как смоль волосами, ночью завлекающие мужчин в свои дома, где их ждала погибель. Эр'рил смотрел на женщину-ребенка. В свете факела ее глаза остекленели от страха, губы слегка раздвинулись, она затаила дыхание. Одной рукой Элена теребила локон у виска. Он снова сжал ее ладонь. Несет она в себе зло или нет, но эта ведьма находится под его защитой.

Болу наконец удалось вытащить факел из стены, и он указал им в сторону коридора, выходящего из зала:

— Сюда.

И передал факел Эр'рилу.

Воину пришлось выпустить ладонь Элены, чтобы взять факел, и девушка схватила его за кожаную куртку.

Бол поднял лампу:

— Идемте. Я успел хорошо изучить эти развалины.

— Ты знаешь, как выйти в лес? — спросил Эр'рил.

— Однажды мне это удалось, — шепотом ответил Бол. — Однако развалины умеют отводить глаза.

И он повел их за собой. Воин с Эленой вошли вслед за дядей в темный узкий коридор. Очевидно, он остался еще с тех времен, когда здесь находилась школа. Проход был высечен в скале, но сейчас влажный камень раскрошился, стены покрывал древний мох. Изредка они проходили мимо ниш, в которых стояли статуи, настолько разрушенные влагой и временем, что потеряли свою форму и превратились в угрожающие гротескные фигуры.

Эр'рил заметил, что Элена старается держаться подальше от темных мест, а любой звук вызывает у нее испуганные вскрики. Она шла рядом с ним, спотыкаясь от усталости. Эр'рил слышал, как она бормочет что-то о змеях. Он нахмурился. Девушка не спала уже больше суток. Они должны найти место, где она сможет поспать и набраться сил. Ей угрожали не только физические опасности.

Эр'рилу хотелось обнять Элену за плечи, но приходилось следить за неровно горящим факелом. Впервые за долгие годы он пожалел о потерянной руке.

Воин увидел, что Бол заколебался, не зная, куда свернуть на перекрестке. Подземные руины старой школы являли собой лабиринт пересекающихся каменных туннелей и помещений с обвалившимися потолками. Сначала Бол шел уверенно, но потом стал все чаще и чаще останавливаться, чтобы почесать в затылке и выбрать правильное направление.

Эр'рил остановился рядом с ним:

— Что-то не так?

— Должно быть, я где-то не туда свернул. Я не помню этого перекрестка.

— И что это значит?

— Мы заблудились. Я исследовал далеко не все развалины. Некоторые части могут обвалиться в любой момент. Где-то господствуют подземные животные, которые никого не пускают на свою территорию.

— И где же мы сейчас находимся?

И словно в ответ, они услышали неожиданно громкое шипение, доносившееся со всех сторон. Элена взвизгнула и прижалась к Эр'рилу.

Бол опустил лампу.

— Как быстро ты сможешь бежать с Эленой на руках? — шепотом спросил он.

— А что такое?

Бол вгляделся в темноту.

— Я не знал, что они добрались уже и сюда. Вероятно, зимние холода заставили их спуститься.

Эр'рил прислушивался к нарастающему шипению.

— Змеи?

Бол покачал головой.

— Хуже. Гораздо хуже. Каменные гоблины.

Оба скал'тума принялись бить крыльями, пока Крал поднимался на ноги. Одно колено едва не подогнулось, и Кралу пришлось ухватиться за холку Роршафа. Скакун робко придвинулся к нему. Хотя глаза жеребца были широко раскрыты от страха, а шкура стала влажной от пота, Роршаф оставался рядом, готовый защищать хозяина.

Скал'тум у него за спиной продолжал смеяться, и смех этот был подобен скрежету камней в полосе прибоя во время шторма.

— Моя маленькая птичка с-сломала крылышко. Подойди ко мне, я все ис-справлю.

Крал услышал скрежет костистого крыла и когтей, приближающийся к нему сзади. Он остался безоружным! Когда он упал с лошади, топор выскользнул из его рук и теперь лежал в грязи у лап второго скал'тума. Крал озирался по сторонам в поисках хоть какой-нибудь палки или камня, но ничего рядом не было. Если только…

Второй скал'тум приближался к нему спереди.

— Нам пришлос-сь проделать долгий путь, чтобы добрать-с-ся сюда, и не помешает немного подкрепиться, прежде чем мы с-сровняем с землей этот домик и найдем девчонку.

Теперь оба скал'тума радостно шипели. Зеленая слизь капала с их когтей, они смотрели на него, как пес, пускающий слюни перед костью.

Рука Крала легла на одну из седельных сумок. Он развязал веревку и откинул клапан.

— И что делает наш маленький человечек? — прошипел зверь, остававшийся у него за спиной. — Хочет нас-с удивить еще одним с-сверкающим клинком? Ты не с-сможешь причинить нам вред, только раздразниш-шь аппетит.

Между тем Крал вытащил за длинное ухо свое «оружие» из седельной сумки. Это была отсеченная голова скал'тума, которого он сразил на рыночной площади. Горец поднял голову вверх, чтобы обе твари ее увидели.

— Не стоит слепо доверять темной магии! Я научился преодолевать вашу защиту.

Вид головы с длинным языком, свисающим из мертвых губ, произвел на чудовищ желаемый эффект. Крал догадывался, что скал'тумам уже много столетий не приходилось видеть своих убитых собратьев. Вид мертвой головы собрата заставил отпрянуть обоих монстров. Горец прыгнул вперед, и скакун последовал за ним, подчиняясь свисту. Крал взмахнул отрубленной головой в сторону скал'тума, находившегося впереди. Тот снова отпрянул — и горец успел поднять свое оружие.

Крал быстро провел лезвием по густой крови, сочившейся из отсеченной шеи.

— Ваша кровь на лезвии моего топора делает темную защиту бесполезной. — Он поднял топор, надеясь, что обман сработает. — Теперь мне не нужно солнце, чтобы расправиться с вами!

Скал'тумы были потрясены. Они ужасно устали, и им совсем не хотелось проверять на своей шкуре истинность утверждения человека. Горец вскочил в седло и коленями направил скакуна в сторону. Теперь оба врага находились перед ним.

— Мы убьем тебя, маленький человек, запомни эти с-сло-ва. Когда вес-сть о том, что ты с-сделал, дойдет до наших с-со-братьев, ты и все твое племя превратитес-сь в мясо на наших клыках.

— Мы будем ждать! Ваша кровь потечет по нашим горам, как черная река! — заверил Крал скал'тумов, разворачивая Роршафа, и пустил его вскачь.

Страх придал коню сил, и подкованные железом копыта загрохотали по холодной земле. Вот уже деревья замелькали по обе стороны тропы. Очень скоро их ветви скрыли всадника, и он облегченно вздохнул.

Крал мчался сквозь ночь, вдруг раздались раскаты грома, предвещавшие бурю. Он увидел, как молния осветила черные тучи, и в сердце смешались два чувства: облегчение — он только что избежал верной смерти, и стыд от содеянного. Он заставил Роршафа скакать еще быстрее, словно хотел убежать от своего неблагородного поступка. С губ коня слетала пена, но он повиновался хозяину и стрелой помчался вперед по лесу.

На сердце Крала камнем давило раскаяние, но вовсе не из-за того, что он бросил своих спутников в доме старого волшебника, — тут совесть его была чиста, он сделал все возможное, чтобы они спаслись, помогал им, рискуя собственной жизнью. Нет, его сердце сжималось от боли по другой причине — он солгал! С его губ слетели лживые слова! И он сделал это только для того, чтобы спасти свою презренную шкуру!

Крал натянул поводья Роршафа. Скакун встал на дыбы, пена полетела во все стороны, и он остановился. Над головой горца ударил гром, словно небеса возмутились, засвидетельствовав его ложь. Ледяной дождь хлынул на лес, тяжелые капли забарабанили по поднятому вверх лицу горца.

Ни один мужчина из его клана не позволил лжи осквернить свои уста. Слюна с его поганого языка потушила огонь чести семьи. Он совершил богохульство и больше никогда не сможет вернуться домой.

Крал пронзительно закричал, и его голос смешался с шумом дождя; он стал добровольным изгнанником.

ГЛАВА 24

Элена вцепилась в куртку Эр'рила — шипение гоблинов приближалось к ним со всех сторон. Сколько же можно? За прошедший день она видела слишком много ужасов. Девушка спрятала лицо в кожаную куртку воина. Сверху донеслись раскаты далекого грома, на короткое время заглушившие шипение. Когда гром стих, шипение возобновилось с новой силой. Элена осторожно открыла глаза и огляделась. Ей показалось, что к ним приближаются темные тени.

Сзади послышался голос дяди Бола:

— Я чувствую запах дождя из этого коридора.

Она оглянулась, дядя смотрел в туннель, ведущий влево.

— И шипение с той стороны не такое громкое.

— Давайте туда и пойдем, — предложил Эр'рил.

Элена щекой прижималась к груди воина и слышала, как бьется его сердце. Она сосредоточилась на этом звуке, чтобы заглушить отвратительное шипение.

— Бросай факел, — сказал Бол. — Рука потребуется тебе, чтобы нести девочку. Мы должны торопиться. Они могут пропустить нас через свои коридоры, если мы не будем задерживаться.

Элена позволила поднять себя, ощутив железные мускулы Эр'рила, и обняла его за шею, чтобы не упасть.

— Переместись мне на спину, — сказал он.

Она повиновалась и обхватила его ногами за пояс. Он поддерживал рукой ногу Элены.

— Не нужно меня держать, — сказала она ему прямо в ухо. — Если ты немножко наклонишься вперед, все будет в порядке.

Эр'рил так и сделал.

Элена сжала колени и переместила свой вес. Теперь она держалась надежно, похожие ощущения у нее были верхом на лошади.

— Я готова, — сказала она.

Положив руку на рукоять меча, Эр'рил кивнул Болу.

— Веди нас, — проворчал он, руки девушки слегка давили на горло.

Дядя поднял лампу и поспешно зашагал вперед.

— Держись крепче, — сказал Эр'рил девушке и пошел вслед за Болом.

Элена прижалась щекой к его шее, стараясь не мешать дыханию своего скакуна. Она ощутила его запах — лошадь и мускус, похожий на аромат земли. Элена вдруг представила его мальчиком, бегущим по полям возле дома в Станди: сильные ноги перепрыгивают через канавы, широкая грудь вдыхает воздух, полный желтой пыльцы, поднимающейся с весенних полей. Интересно, если бы они встретились детьми, могла бы завязаться между ними дружба?

Она не успела обдумать последствия странного воздействия, которое оказывал на нее запах воина, как они оказались в другом туннеле. Шипение усилилось, отражаясь от каменных стен. Она смотрела через плечо Эр'рила, который спешил за дядей Болом и лампой.

Хотя они двигались довольно быстро, воин успевал смотреть под ноги и беречь голову девушки от обвалившихся балок. Именно это и спасло дядю Бола от смерти. Элена смотрела вперед и видела дорогу и все препятствия, которые освещала лампа. Вдруг впереди все пропало, осталась только черная тьма. Лишь через мгновение девушка сообразила, что находится перед ними.

— Осторожно! — крикнула она дяде, идущему впереди.

Бол услышал ее и одновременно увидел пропасть. Он остановился на самом краю. Эр'рил едва не врезался ему в спину, но успел вовремя среагировать и схватить старика за плечи. Они отошли на шаг назад.

Элена соскочила с плеч своего стража. Все трое смотрели на зияющую пропасть. Они стояли перед широкой трещиной, свет лампы с трудом достигал противоположного края — перепрыгнуть на другую сторону было невозможно.

Грянул новый удар грома. Дядя Бол не ошибся. Выход на поверхность находился где-то впереди. Но у них не было ни малейшей возможности преодолеть пропасть.

Гром стих, и они сумели более точно определить направление, откуда доносилось шипение — оно поднималось из пропасти, как пар из кипящего чайника.

— Каменные гоблины, — пробормотал Бол.

Вдруг сзади тоже послышалось шипение.

Дядя Бол повернулся к Элене. Она никогда не видела такого отчаяния в его глазах.

— Простите меня, — прошептал он Элене и воину.

Девушка едва расслышала его слова. Она обернулась и в туннеле, находившемся позади, увидела чернильные тени, медленно приближающиеся к ним.

— Кра-ал! — позвала Ни'лан, стараясь перекричать шум бури.

Струи дождя били в лицо, ветки хлестали лошадь. Она скакала на стук копыт. Жеребец Эр'рила повиновался ей с неохотой. Позади трусила кобыла с пленником на спине. Она была привязана к жеребцу, и Рокингем даже не попытался соскочить с лошади и сбежать. Ему не хотелось блуждать одному по лесу пешком, когда вокруг рыскали чудовища.

— Он давно мертв, — мрачно сказал солдат. — Давай найдем дерево потолще и переждем бурю.

— Нет, — ответила Ни'лан.

— Он не мог пережить встречу со скал'тумом.

— Однажды он уже это сделал.

Рокингем плотнее завернулся в плащ, пытаясь спастись от порывов холодного ветра.

— Но только не в темноте ночи.

— Я его слышала.

— Ты слышала гром.

Ни'лан снова направила жеребца вперед, кобыла брела следом. Это был вовсе не гром. Нифай обладала прекрасным слухом.

— Крал! — снова позвала она, но ветер заглушил ее.

Вдруг, словно в ответ, впереди мелькнул огонек. Сначала Ни'лан подумала, что они сделали круг в лесу и это свет в домике дяди Бола. Но нет, они ушли далеко. Она выпрямилась в седле и вгляделась вперед, но все застилала пелена дождя. Свет, мягкое лазурное сияние, перемещался вверх и вниз. Быть может, кто-то ищет их? Крал?

Ни'лан прикоснулась ладонью к стволу дерева, сосредоточилась и прикрыла глаза. Она мысленно проникла сквозь жесткую кору внутрь, в сердце дерева, в корни, переплетенные с корнями других деревьев, и тихонько запела песню нифай, вопрошающую песню. Кто там впереди, друг или враг? Но в ответ услышала лишь раздраженный ропот. Какие бестолковые корни у здешних деревьев, спят ночью, как люди. Она с горечью вспомнила симфонию, которая когда-то звучала для нее в родном лесу. И все же один, едва слышный, ответ донесся до Ни'лан: «Элв'ин».

Она так удивилась, что пальцы соскользнули с коры. «Не может быть, это просто старый кошмар», — подумала она. Эти деревья заблудились в далеком прошлом. Народ элв'инов давным-давно покинул эти края. Они ушли столетия назад, уплыли на своих парусных кораблях за Великий Западный океан в далекие земли, из которых так и не вернулись.

И все же мысль о древнем народе вызвала тревогу в груди у Ни'лан, только одно упоминание этого проклятого имени устрашило и разгневало ее.

Ни'лан направила жеребца вперед. Стволы деревьев заслоняли от нее источник света, таинственно мигающий впереди. Вдруг яркая вспышка молнии озарила все вокруг, и хлынул настоящий ливень. Свечение померкло. Ни'лан остановила лошадь и, осмотревшись, прислушалась, она потеряла направление к источнику света. Вскоре ее догнал Рокингем:

— Мне это не нравится. Нам нужно убираться отсюда подальше. Кто знает, какие звери бродят по лесу в такую ночь.

Ни'лан сердито подняла руку:

— Тихо!

Ей показалось, что хрустнул сучок.

— Что так?.. — Рокингем так и не сумел закончить свой вопрос, чья-то большая рука закрыла ему рот.

Ни'лан резко обернулась и увидела огромную фигуру, стащившую пленника с лошади. Нифай моментально выхватила нож. Тот, кто сбросил солдата на землю, находился по другую сторону лошади, и она не могла его разглядеть.

Краем глаза Ни'лан заметила, что сияние вновь возникло справа, дальше в лесу. Неожиданно над холкой кобылы возникло лицо. Она узнала густую бороду и грубые черты.

— Крал? — тихо спросила она.

— Вниз, — прошептал горец, жестом показывая Ни'лан, что ей следует спешиться.

Ни'лан соскользнула на землю и быстро подошла к Кралу и Рокингему. Солдат потирал шею, его глаза сузились от злости.

— Стреножь лошадей, — прошептал горец на ухо Ни'лан.

— Зачем?

Он показал в сторону света:

— Лошади привлекают внимание. Вы вдвоем так шумели, что вас заметил бы даже оглохший горный кот. А если мы пойдем пешком, буря скроет наш запах и следы.

— Но кто там?

— Я… не уверен. — Горец быстро отвернулся. — Но в такую кошмарную ночь нужно соблюдать осторожность.

Ни'лан нахмурилась. Крал вел себя странно, но рассуждал вполне разумно.

— Я никуда не пойду, — заявил Рокингем, широко расставив ноги.

— Ты прав, — сказал Крал, схватил пленника за запястья и быстро связал их веревкой. — Ты останешься здесь с лошадьми.

Затем перекинул веревку через высокую ветку зимнего дуба и натянул ее. Через мгновение Рокингем уже стоял на цыпочках с поднятыми вверх руками. Крал завязал веревку вокруг ствола дерева. Рокингем начал было протестовать, но Крал засунул ему в рот кляп, завершив дискуссию.

— Зачем ты это сделал? — спросила Ни'лан, удивленная грубостью горца. — До сих пор он не доставлял нам неприятностей.

— А скал'тумы? — осведомился Крал. — Как они нас нашли?

Ни'лан не нашла, что возразить на это.

— Пойдем, скоро встанет солнце, — сказал горец. — Я возвращаюсь к дому, чтобы избавить долину от этих чудовищ, одного мне уже удалось прикончить. Но прежде хочу выяснить, кто еще бродит по ночному лесу в такую непогоду.

Ни'лан хотела рассказать Кралу о том, что ей сказали голоса деревьев, но поведение горца заставило оставить свои тревоги при себе. Да и зачем вообще говорить об элв'инах, существах из древних легенд.

— Будет лучше, если и ты останешься с лошадьми, — сказал Крал.

— Нет. — Ответ сорвался с ее языка прежде, чем она успела подумать. К тому же Ни'лан не хотела снова разыскивать горца. — Я пойду с тобой.

Крал хотел возразить, но передумал, лишь пожал плечами и отвернулся. Он зашагал вперед, а женщина поспешила следом за его широкой спиной. Несмотря на свою массивность, Крал двигался почти бесшумно. Казалось, он парит над землей. Уверенно и быстро, сжимая в руке топор, он приближался к источнику таинственного света. Даже Ни'лан, лесному существу, пришлось спешить, чтобы не отстать от горца. К тому же ей мешали порывы ветра и потоки воды, а от тела Крала они отлетали, как от скалы.

Они шли молча, но в голове Ни'лан металось множество тревожных мыслей. Даже после страшной схватки со скал'тумом в городе Крал был уставшим, но совершенно спокойным. А теперь в его словах чувствовалось раздражение, он вел себя агрессивно и жестко. Даже его плечи казались напряженными, словно выкованными из железа.

Если бы не странности в поведении Крала, она бы осталась с Рокингемом и лошадьми и не дала бы связать его, как животное. Но нахмуренные брови над запавшими глазами Крала испугали Ни'лан — она боялась не за себя, а за тех, кто окажется на пути горца. Этой ночью встреча с горой мышц и топором могла для кого-то закончиться очень плохо.

Ни'лан поравнялась с Кралом — теперь между ними и источником света оставалось всего несколько стволов деревьев. Тот, кто светил в жуткой ночи, не заслужил проявлений слепой ярости. Ни'лан опередила великана, она хотела сначала выяснить, потребуется ли сейчас его топор. Нифай побежала вперед, бесшумно ступая легкими ногами по листьям и сучкам. Лес был частью ее природы. За спиной послышалось недовольное ворчание Крала. По ее губам промелькнула быстрая улыбка, но вот наконец женщина миновала последние деревья и увидела источник света…

Нет! Не может быть! Она мгновенно впала в ярость, в руке появился нож. Ни'лан вбежала в круг света.

Высокий стройный мужчина, одетый в тонкую белую тунику, заправленную в свободные зеленые штаны, был вдвое выше и легче нифай, он повернул голову на длинной шее и посмотрел на нее. На его высоко поднятой руке сидел источник света — птица, испускавшая яркое лазурное сияние. Она забила крыльями, и свет разгорелся еще ярче. Это был лунный сокол!

Сокол открыл клюв и издал хриплый крик.

Нифай с яростным воплем бросилась на врага, высоко подняв кинжал.

— Ни'лан, не надо! — закричал горец позади.

Но она уже ничего не слышала. Элв'ин должен умереть!

Эр'рил отодвинул Элену себе за спину и, обнажив меч, вгляделся в темный туннель. К ним двигались шипящие черные существа. Бол стоял рядом с девушкой, высоко подняв лампу, и ее свет озарял всех троих. За спиной находилась пропасть — отступление означало другую смерть, более верную.

— Я не понимаю, — пробормотал Бол за спиной Эр'рила. — В тех редких случаях, когда мне встречались каменные гоблины, я с легкостью от них убегал. И они никогда меня не преследовали.

— Возможно, они осмелели, — сказал Эр'рил.

Несколько существ приблизились к краю освещенного пространства. Казалось, сияние лампы, словно магический щит, не пускает их ближе.

Одна из тварей отошла от своих соплеменников и осторожно направилась к ним. Но остановилась, не входя в круг света, опасаясь покидать спасительный мрак. Эр'рил разглядел красные глаза и мелкие клыки и почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы. Притаившиеся в темноте существа напомнили ему детские кошмары, когда он прятался под одеялом, а дом поскрипывал в ночи.

— Они не станут долго ждать, — сказал Эр'рил. — У тебя есть оружие, Бол?

— Нет, только свет.

Старик шагнул вперед, выставив перед собой лампу.

Неожиданное движение застало осмелевшего гоблина врасплох. Он оказался в ярком свете, и они увидели, что существо невеликого роста — по пояс взрослого человека. Его кожа, казавшаяся черной в тени, оказалась чешуйчато-белой, как брюхо мертвой рыбы. Поверхность ее блестела от какого-то отвратительного на вид масла. Огромные красные глаза, не мигая, смотрели на них. Затем гоблин пронзительно зашипел, обнажив клыки гадюки, и отступил на пару шагов. Длинный хвост с черным шипом на конце угрожающе подрагивал за спиной.

Эр'рил нахмурился, но вовсе не из-за мерзкого существа, избегающего света, а от того, что он увидел благодаря переместившейся вперед лампе, — туннель за смельчаком был забит шевелящейся массой. Даже со стен и потолка туннеля свисали гоблины, цепляющиеся за неровности камня.

Гоблин-смельчак не выдержал испытания светом и отбежал в темноту. Его соплеменники также слегка отступили, но не более чем на несколько шагов.

— Что ты про них знаешь? — спросил Эр'рил у Бола. — Мой меч не сможет проложить дорогу через такую массу. Или попробуем использовать магию ведьмы? — Воин с ноткой сожаления обратился к девушке, спрятавшейся за спиной Бола.

— Нет, Элена пуста. Как и магам-мужчинам, ей необходимо солнце, чтобы возобновить запасы энергии. Она сейчас нам не поможет.

— А с гоблинами нельзя договориться?

— Я не знаю. Это пугливые создания и редко вступают в контакт с другими племенами.

— А что известно о судьбе этих других?

— Потом находили их тщательно обглоданные черепа и кости.

Эр'рил смотрел, как гоблины снова начали осторожно приближаться к ним. Он знаком показал, что Элене следует встать возле стены, а Бола поставил перед ней. Воину нужно было место для маневра. Он приподнял свой клинок.

Воин наблюдал за гоблинами, ожидая, когда они наберутся смелости для атаки. Но пещерные жители оставались на месте, не переходя границы круга света. Гоблины не хотели отпускать чужаков, но и нападать не спешили.

— Что они делают? — спросила Элена из-за спины дяди.

Ее голос прозвучал на удивление спокойно. Возможно, она была слишком наивной и не понимала, что им грозит.

— Я не знаю, милая, — ответил Бол, — но нам лучше вести себя тихо.

Между тем среди гоблинов началось волнение. Шум возник у дальней стены и вскоре докатился до людей — яростное шипение, сопровождающееся прищелкиванием языков.

Эр'рил напрягся. Держа меч наготове, он внимательно следил за противником.

Неожиданно другой гоблин отделился от толпы и вошел в круг света. Как и его предшественник, он смотрел на Эр'рила огромными красными глазами, а хвост понемногу приближался к воину. В его маленьких руках был какой-то предмет, блеснувший в свете лампы. Гоблин шагнул вперед и протянул к Эр'рилу руки, словно предлагая этот предмет взять. Эр'рил отступил на шаг и поднял меч, направив его острие на существо.

Остальные гоблины подошли ближе, но шипеть перестали и вели себя неагрессивно. Стоявший перед Эр'рилом разжал длинные пальцы — на ладонях лежал большой кусок металла, гоблин мог удерживать его только двумя руками.

Эр'рил ахнул. В свете лампы металл сиял, словно золото. Однако он знал, что это такое и что это вовсе не золото, а железо, полученное из крови тысяч магов. Эр'рил спрятал его среди развалин древней школы более столетия назад, чтобы он не попал в руки бродяг и воров.

Охранный амулет А'лоа Глен!

Ошеломленный, Эр'рил немного расслабился. Гоблин с амулетом в руках бросился вперед, но не на Эр'рила, а в сторону пропасти. Он успел проскочить мимо и остановился только у самого края, оглядываясь через плечо.

— Нет! — закричал Эр'рил, бросил свой меч и метнулся к гоблину.

Амулет нельзя потерять! Но воин двигался слишком медленно. Гоблин прыгнул в черную пропасть, сжимая в руках ключ от потерянного города.

Эр'рил подскочил к краю и упал на колени, стараясь хоть что-нибудь разглядеть во мраке бездны. Но тщетно, мрак был абсолютным.

— Принесите свет! — скомандовал он.

— Смотрите, они уходят, — сказал Бол.

Эр'рил оглянулся. Каменные гоблины один за другим скрывались в темноте туннеля. Что ж, одной угрозой меньше. Воин вновь повернулся к пропасти.

— Посвети сюда быстрее!

— Зачем? Нужно уходить. Теперь мы можем выйти на поверхность, — сказал Бол, подходя к краю пропасти.

— Опусти лампу ниже, пожалуйста, — попросил Эр'рил.

Бол вздохнул и опустил лампу. Тут же отступил мрак, и они увидели, что вниз уходят ступени лестницы, грубо высеченные в скале, гоблин энергично скакал по ним вниз. И вскоре скрылся из виду.

— Нам необходимо поймать эту маленькую жабу, — сказал Эр'рил, встал на ноги и подобрал брошенный меч.

— Зачем он нам? Пусть убегает. Нам нужно доставить Элену в безопасное место.

Эр'рил засунул меч в ножны.

— Если мы хотим добраться до А'лоа Глен и отыскать Кровавый Дневник, мы должны забрать у гоблина то, что он нам показал. Это ключ, открывающий путь в потерянный город. Без него древние заклинания, закрывающие доступ в А'лоа Глен, невозможно преодолеть.

Бол нахмурился.

— Но как они нашли его? И зачем он нам его показал, а потом сбежал?

— Нас сюда направили. — Элена показала на опустевший туннель. — А после того как мы увидели амулет, нас уже не нужно подталкивать. Они понимают, что мы сами отправимся за ключом к А'лоа Глен.

Элена посмотрела вниз:

— Куда мы пойдем?

Эр'рил шагнул вниз по ступеням и ответил:

— За гоблином.

Крал бросился вслед за Ни'лан. Что могло вызвать ярость в такой спокойной женщине? Потоки дождя заливали маленькую поляну между деревьями. Там стоял мужчина, почти такой же высокий, как Крал, только худой, словно побитый ветром росток, и недоуменно, слегка поджав губы, смотрел на Ни'лан, как будто спрашивая: зачем эта женщина бежит к нему с поднятым кинжалом? Его волосы, заплетенные в длинную косу, отливали серебром, но это был естественный цвет, а не седина от возраста — гладкая кожа лица говорила об этом. Однако по взгляду голубых глаз было видно, что время давно унесло юношеские страхи и способность удивляться. В них была скука.

Единственным источником света на поляне была птица — от сокола волнами исходили лазурные лучи. Сидящий на костлявой руке хозяина сокол продолжал издавать пронзительные звуки, словно передразнивал Ни'лан, которая не могла сдержать свою ярость.

Порыв ветра бросил в глаза Крала дождевые капли, на мгновение ослепив его. Горец моргнул. И за этот миг птица исчезла с запястья незнакомца. Словно молния, она мгновенно подлетела к Ни'лан и выбила кинжал из ее руки. Женщина даже не успела замедлить бег, а сокол уже вернулся на прежнее место.

Только теперь Ни'лан остановилась, пряди мокрых волос прилипли к ее лицу.

— Уходи, это не твоя земля! — закричала она так пронзительно, что даже удар грома не смог заглушить ее голос. — Вам здесь нечего делать.

К этому моменту подоспел Крал и положил руку ей на плечо. Он не знал, кто перед ними, но доверял инстинктам Ни'лан, а потому был готов поддержать спутницу. Он ощущал, как под ладонью дрожит плечо маленькой женщины.

— Кто этот человек? Ты его знаешь?

Ни'лан немного успокоилась, перестала дрожать и заговорила:

— Нет, не знаю. Но знакома с его народом — элв'ины!

Последним словом она буквально плюнула в незнакомца.

Тот сохранял равнодушное спокойствие, как если бы не слышал, что сказала женщина. Крал напрягся, когда элв'ин неожиданно пошевелился, но он всего лишь погладил свою птицу. Казалось, это успокоило сокола, и он перестал кричать и вертеть головой.

— Я не слышал об этом клане, — шепотом сказал горец, он и сам не понимал, почему говорит тихо.

— Ты и не мог слышать. Еще задолго до того, как в этих землях появились люди, элв'ины были мифом, давно исчезнувшим народом в туманах Великого Западного океана.

— Так откуда ты их знаешь?

— У деревьев долгая память. Древнейшие великие деревья были еще молоды, когда элв'ины разгуливали под их ветвями в лесах Западных Пределов. Наши последние благословенные деревья все еще поют о тех временах: но это песни войны и… предательства.

— Они больше не поют, — заговорил незнакомец.

Его голос был подобен звону колокольчиков. Слегка наклонив голову, он наблюдал за птицей.

— Из-за вас! — Ни'лан вновь задрожала. — Вы нас предали! — На ее глазах появились слезы.

Он пожал плечами:

— Нет, вы сами себя уничтожили.

Впервые в голубых глазах незнакомца мелькнула искорка гнева — легкое облачко на летнем ясном небе. Наконец он обратил тонкое белое лицо с высокими скулами к Ни'лан и Кралу.

Крал сжал плечо Ни'лан, пытаясь умерить клокочущую в ней ярость. Прикосновение к ее телу позволило горцу определить, что Ни'лан сказала правду. Она искренне верила в свои обвинения. Однако у Крала сложилось впечатление, что и незнакомец не лжет. Элв'ин не сомневался в невиновности своего народа.

Крал решил разрядить напряженное молчание. Бушующие стихии бледнели перед страстями, кипевшими на маленькой поляне.

— Я вас не понимаю. Какая кошка пробежала между вашими народами? — спросил он.

Ни'лан повернулась к горцу:

— Много лет назад живые деревья моей родины, коа'коны, повсюду росли на этой земле, от самых Зубов до Великого Западного океана. Наш народ почитали, как дух корней и почвы. И мы охотно делились нашими дарами.

Незнакомец фыркнул:

— Вы правили так, словно другие народы были лишь инструментами, помогавшими быстрее расти вашим драгоценным деревьям. Ваше правление стало скрытой тиранией.

— Ложь!

— Поначалу даже мы не понимали, каким противоестественным было ваше распространение по земле. Мы помогали вам, используя умение обращаться с ветрами и светом, чтобы ускорить рост ваших деревьев. Но потом от ветров, живущих на больших высотах, мы узнали о том, какой вред ваша цивилизация наносила земле — осушались болота, отводились реки, рушились горы. Прекрасное разнообразие жизни сменялось единообразием леса. Тогда мы перестали вам помогать и попытались образумить ваших старейшин. Однако нас начали оскорблять, а потом и вовсе изгнали из наших земель.

— Но прежде вы успели нас проклясть! Ваши ветры несли болезни, наши корни и листья начали гнить. Деревья стали умирать повсюду, пока не осталась лишь одна маленькая долина, защищенная новой магией человеческой расы. Вы нас уничтожили.

— Нет, никогда! Мы считаем драгоценной любую жизнь, даже вашу. Вовсе не мы прокляли ваши деревья и принесли болезни, то был ответ самой земли. Природа начала с вами бороться, чтобы сохранить равновесие. Сама земля вас отвергла. Не надо винить в этом наш народ.

Крал увидел, как широко раскрылись глаза Ни'лан: ярость боролась с доводами разума.

— Ты лжешь, — сказала она неуверенно и повернулась к Кралу: — Он ведь лжет?

Крал отрицательно покачал головой:

— Я чувствую, что он верит в то, что говорит. Однако из этого не следует, что это правда.

Ни'лан поднесла ладони к вискам, словно хотела избавиться от сомнений, поселившихся у нее в голове.

— Зачем? Зачем вы вернулись?

— Когда нас изгнали, вашими старейшинами на этих землях были поставлены магические щиты, которые не позволяли нам приблизиться к этим берегам. Но после смерти большей части деревьев магия ослабела и тропы открылись вновь. Вот почему меня послали сюда.

— Зачем? — спросил Крал.

— Чтобы вернуть то, что нас вынудили здесь оставить, то, что мы потеряли.

— И о чем же речь? — спросила Ни'лан. — Мы у вас ничего не забирали.

— О нет, ты ошибаешься. Вы спрятали это здесь, в долине, которую до сих пор называют Зимний Айри.

Крал и Ни'лан в один голос спросили:

— Так что же это?

Элв'ин поднял сокола высоко вверх:

— Ищи то, что мы потеряли.

Птица взлетела с руки потоком лунного света и взмыла над лесом.

— Ищи нашего короля.