Ограбление в «Шотландском соколе»

Глава 4 В путь!

Хол поспешил вслед за дядей, который уже миновал вагон-салон короля Эдварда и достиг стеклянного вагона с зимним садом и балконом в задней части. На этой открытой площадке стояла Сьерра Найт, она посылала в толпу последние прощальные поцелуи. Вдруг, будто из солидарности, паровоз тоже начал давать гудки, пока медленно вытягивал поезд из-под сводов вокзала. На этом церемонию прощания можно было считать законченной. Актриса вернулась внутрь оранжереи, где её симпатичная помощница предложила ей попробовать коктейль. Холу эта девушка сразу понравилась, поскольку на фоне других она была одета довольно скромно, простая блузка и юбка, а из всех украшений имелся лишь браслетик на руке. Хол даже подумал, что только они с ней здесь и выглядят нормальными современными людьми, а все остальные разодеты так, как будто собрались на бал-маскарад в графском замке.

Официантка двигалась по вагону, толкая перед собой сервировочный столик с напитками. Столик был накрыт длинной белой скатертью до самого пола.

Высокий мужчина с бритой головой и фотоаппаратом на шее подошёл к дяде Нэту и радостно протянул ему руку:

– Натаниэль, это ты? Привет, старина!

Дядя Нэт тоже обрадовался:

– Боже, кого я вижу! Айзек! Харрисон, познакомься. Это мой старый друг Айзек Адебайо. Он является личным фотографом их высочеств, принца и принцессы. Мы знакомы уже сто лет, ещё с тех пор, когда вместе освещали одну большую поездку на поезде «Герцогиня Сазерленд» по случаю юбилея королевы.

– То был тоже потрясающий поезд.

– Но он, конечно, не сравнится с нашим «Шотландским соколом», – улыбнулся дядя Нэт. – А ты помнишь… – И они начали с воодушевлением обсуждать свои давние железнодорожные истории.

Хол остался один и заскучал. От нечего делать он стал рассматривать пассажиров, но ничего в них интересного не нашёл. Только у сына барона Эссенбаха, Майло, обнаружился над верхней губой небольшой шрам, который придавал этому молодому человеку немного зловещий, бандитский вид. Майло почувствовал на себе чужой взгляд и посмотрел Холу в глаза. Хол потупился, заморгал, а потом повернулся к дяде:

– Можно я пойду выпью апельсинового сока?

Получив кивок в знак согласия, он пошёл в тот вагон, куда официантка уже укатила свой столик. Девушка приветливо улыбнулась ему, когда он взял стакан сока. Хол сел на диван, и в этот момент раздалось резкое «дзинь-дзинь». Это барон Эссенбах постучал вилкой по ободку своего фужера с шампанским. После этого начал произносить тост по-английски, но с небольшим немецким акцентом:

– Дамы и господа! Поскольку их высочеств с нами ещё нет, позвольте мне поднять первый тост за этот потрясающий поезд, на котором мы все имеем честь сейчас находиться. Его локомотив является одним из самых ярких творений промышленной революции в нашей великой стране. Эта машина сделала историю, ибо могущество Англии возрастало не только от владения морями, но и от сети железных дорог, которые покрывали её сушу.

Тут барон сделал паузу, чтобы набрать в грудь воздуха и продолжить свою обстоятельную речь, однако вмешалась Сьерра Найт.

– Ура! – крикнула актриса, поднимая свой бокал и бесцеремонно втискиваясь между бароном и его сыном. – Так выпьем же за наш замечательный поезд и за все замечательные железные дороги Великобритании. А также за нашу тёплую компанию!

Чокнувшись фужерами с бароном и его сыном, Сьерра сделала глоток и снова подняла свой бокал, но тут уже вмешалась графиня леди Лэнсбери. Позвякивая тяжёлыми серьгами с крупными чёрными жемчужинами, она бесцеремонно отодвинула Хола в сторону, взяла со столика шампанское и произнесла тост. Холу не понравилось, как с ним обращаются, и он сел на диван, удивляясь, отчего это взрослые любят произносить всякие длинные речи.

– В память тех, которые посвятили жизнь этой железной дороге! – сказала графиня. – В память моего покойного мужа Джорджа, графа Арундельского. Да станет наше короткое путешествие на этом историческом поезде данью вечного уважения к тем легендарным создателям паровозов, кои до сих пор составляют славу Англии! Эти железные кони когда-то изменили весь мир. К сожалению, пришло время даже самым совершенным и самым легендарным из них отправиться на заслуженный отдых, в музей. За «Шотландского сокола»!

– За «Шотландского сокола»! – поддержали тост все присутствующие.

– До дна! – крикнула леди Пикль и залпом осушила бокал.

Хол выпучил глаза. Он сидел почти напротив сервировочного столика и вдруг явственно увидел, как край белой скатерти приподнялся и снизу выглянуло лицо. То же самое лицо! Тёмные волосы, смуглая кожа, зелёные глаза. Лицо девочки примерно его возраста. Хол замер, боясь спугнуть незнакомку. Он теперь понял, что это было никакое не наваждение, а самая что ни на есть реальность. Девочка между тем с любопытством разглядывала пространство, в котором оказалась, и в какой-то момент их глаза встретились. Но ничего не произошло. Девочка просто высунула язык и тут же исчезла, опустив скатерть.

Хол вскочил и бросился к столику. И тут дорогу ему преградил Стивен Пикль, на живот которого Хол с маху налетел и чуть было не упал.

– Прошу прощения, сэр!

Миллионер гневно уставился на мальчика и уже открыл было рот, чтобы добросовестно отчитать этого маленького наглеца, но тут в его кармане опять зазвонил телефон, и он был вынужден отвлечься:

– Да! Нет! Я же сказал, я занят!

– Ничего страшного, малыш, – вместо мужа заговорила миссис Лидия Пикль. – Я сама постоянно падаю. Эти мои туфли просто какой-то кошмар! Я совсем не могу в них ходить.

Она не совсем трезво держалась за своего мужа, просунув руку ему под локоть, а другой рукой прижимала к груди опустевший бокал. Когда она с мужем двинулась дальше, было слышно, как стекло тонко звякает, соударяясь с большой бриллиантовой брошью, приколотой к её платью.

Хол видел, как Лидия приблизилась к сервировочному столику. Там рядом стояли леди Лэнсбери и барон Эссенбах, который теперь разговаривал с дядей Нэтом. Чета Пиклей присоединилась к этой компании. Холу пришлось зайти с другой стороны, чтобы, никому не мешая, добраться до столика.

– Ещё апельсинового сока? – спросила его официантка.

– Да, пожалуйста, – кивнул Хол.

Пока ему наливали, он сделал вид, что у него развязался шнурок на ботинке, и нагнулся, чтобы его завязать. Одним движением Хол приподнял край скатерти, но внутри никого не было. Гм, куда же она подевалась?

– Ах, вот ты где, – увидел его дядя. – Мне кажется, нам пора пойти и переодеться для праздничного ужина по случаю начала нашего путешествия.

– Праздничного? – растерялся Хол. Он начал лихорадочно вспоминать, какая одежда находится у него в рюкзаке, а потом вынужден был признать, что его запасные джинсы, ветровка и джемпер очень плохо подходят для каких-либо торжеств.

– Кстати, мы ещё не были в нашем купе, – сказал дядя Нэт. – Самое время пойти и посмотреть, где будем жить.

– Хорошо, – сказал Хол и пошёл вслед за дядей.

Их остановило какое-то причитание.

– Господи, моя брошь! Где моя брошь?! – причитала миссис Лидия Пикль, ползая по полу на коленках. – Такая большая, в виде банта. Я потеряла свою брошь!

Её толстый муж, Стивен Пикль, с лицом ещё более багровым, чем обычно, растерянно сидел в кресле рядом с Эрнстом Уайтом. Резко вспыхнула фотовспышка. Это фотограф Айзек сделал очередной кадр актрисы Сьерры Найт. В противоположной от неё стороне стояла леди Лэнсбери. Она разговаривала с бароном Эссенбахом на беглом немецком. Рядом с бароном стоял его сын Майло, со шрамом над губой, и смотрел на окружающий мир весьма немиролюбиво.

– Ну вот, идиллия закончилась, – закатил вверх глаза дядя Нэт и велел племяннику следовать за ним.

Покидая вагон-оранжерею, Хол ещё раз оглянулся. Кем бы ни была та зеленоглазая девочка, он теперь должен её найти!

В салоне короля Эдварда они на минуту задержались. Здесь не было слышно голосов, раздавался только мерный стук колёс. Проходя мимо бильярдного стола, Хол провёл рукой по ворсистому зелёному сукну, а увидев на стене мишень для дартса, задумался, с кем бы посоревноваться. Возможно, это и в самом деле увлекательно – метать дротики в качающемся вагоне. Интересно, эта девочка играет в дартс?

Дядя Нэт стоял, изучая книги на полках библиотеки. Многие из них были очень дорогие, с тиснёными обложками и золотыми корешками. Библиотека представляла зону, плавно переходящую в комнату отдыха. Там стояла пара карточных столиков, и на каждом уже лежало по две колоды карт. Тут тоже всё только для взрослых, вздохнул про себя Хол. Интересно, а почему эта девочка прячется?

В вагоне-столовой было пусто. На столе, за которым сидел Эрнст Уайт, по-прежнему лежала газета, которую тот читал. В глаза опять бросилась заметка о краже драгоценностей. Хол взял эту газету с собой почти машинально. Странно всё как-то совпало, что вот только что пропала бриллиантовая брошь. Та самая, в виде банта, которую он только что видел на груди миссис Пикль.

В самом конце вагона-столовой, сбоку, за небольшой перегородкой, располагалась кухня. Там работали повара. Дальше находилась дверь, которая вела в тамбур вагона для гостей.

– Наше купе где-то здесь, купе номер девять. Это вон там, – сказал дядя Нэт.

Через минуту они сдвинули в сторону гладкую лакированную дверь и вошли внутрь.

Слева от входа располагался диван, обитый плотным тёмно-синим материалом, расшитым тонкой золотой нитью. На фоне этой дорогой ткани старый школьный рюкзак Хола и чемодан дяди Нэта выглядели как бедные родственники.

Хол потрогал диван рукой:

– Здесь мы будем спать?

Дядя его даже не услышал. Он уже вовсю рассказывал об устройстве спальных вагонов, в частности купе. Словно читал лекцию:

– Такие отдельные помещения для пассажиров планируются так, чтобы всё необходимое было под рукой и всё было расположено максимально удобно. Вот посмотри, это раковина для умывания. На ней один кран-смеситель. У нас в Англии традиционно принято иметь два крана: один – для холодной воды, другой – для горячей. А здесь два в одном. Над раковиной висит зеркало на кронштейне типа «гармошка». Очень удобно, когда надо побриться. На полке стоит стаканчик для бритвенных принадлежностей и зубной щётки. Далее. Тут у нас имеется отдельный гардероб, куда можно повесить одежду. А под диваном находятся два выдвижных ящика для багажа и прочих вещей.

Затем дядя Нэт нажал какую-то защёлку, и от стены над диваном отделилась дополнительная полка, которая оказалась второй кроватью. Её матрас был обит такой же синей тканью с золотой прожилкой, что и диван внизу.

– Я буду спать внизу, а ты здесь. – Дядя похлопал рукой по откидной койке.

– Неплохо! – обрадовался Хол.

– Такая же система используется с откидным столом, – продолжил дядя Нэт. – Смотри! – И он опустил столик под окном. – За ним можно даже есть, но с едой мы, наверное, потерпим, скоро ужин, а вот отдохнуть нам не помешает. – Он сел на диван и начал снимать обувь. – Что ещё надо путешественнику в дороге?

– Мне бы не помешала приличная одежда, – задумчиво проговорил Хол. – Кажется, мне не в чем выйти в столовую. Я как-то не подумал, что здесь могут проводиться официальные мероприятия.

– Не расстраивайся, это дело поправимое, – успокоил его дядя и с этими словами нажал позолоченную кнопку на стене. Холу даже подумалось, что сейчас откроется какая-нибудь потайная дверца и оттуда выскочит глаженый костюм с накрахмаленной рубашкой и галстуком, однако ничего подобного не случилось.

Впрочем, дядю это не расстроило. Он продолжил раздеваться и снял с себя джемпер.

– Что это? – удивился Хол, увидев на руках дяди сразу несколько часов. Точнее, по три на каждой. – Зачем вам сразу шесть часов?

– А, это-то? Это моя фишка. Бзик. Я всегда надеваю все эти часы, когда нахожусь в дороге. На левой руке у меня те, которые показывают лондонское время. Потом время Нью-Йорка, потом Токио. На правой руке, соответственно, у меня Берлин, Сидней и Москва.

– Но… зачем?

– Каждые из этих часов я покупал в определённом городе. Ты уже понял в каком. С тех пор они мне служат напоминанием о том, что пространство и время всегда относительны. Я люблю представлять, чем занимаются люди в этих городах, что они делают. У кого-то, например, сейчас раннее утро, встаёт солнце, начинается новый день. У кого-то глубокая ночь, и на небе звёзды. Понимаешь меня?

Хол был не прочь понять, но всё равно смотрел на такое количество часов с большим недоумением.

– А разве нельзя найти всю эту информацию просто в смартфоне? – просил он.

Дядя Нэт достал из кармана телефон.

– У меня старый телефон, ещё кнопочный. Знаешь, трудно отдаться какому-то делу полностью, когда тебя всё время отвлекает смартфон со всеми его цифровыми картами, мессенджерами, приложениями. Я люб- лю бумажные карты и люблю общаться с людьми вживую, без всяких этих технических штучек. Я не хочу всё время утыкаться в экран, чтобы без конца смотреть чужие видео. Я хочу смотреть своё видео, прямо из окна поезда. Я хочу видеть мир, настоящий мир и по-настоящему, понимаешь?

В дверь постучали.

– Вы звонили, сэр? – спросил Гордон Гулд, появившись в дверях.

– Да. Тут такое дело, – начал объяснять дядя Нэт. – Мой племянник собирался, видимо, в большой спешке. Короче, у него нет даже рубашки, в которой можно бы выйти к столу. Ему также необходимы брюки и галстук. Сможешь что-нибудь придумать, Гордон?

– Буду рад, – сказал старший проводник и смерил взглядом Хола. Не презрительно, вовсе нет, а взглядом опытного костюмера. Но Хол всё равно немного смутился. – Я всё понял, сэр. Посмотрим, что можно будет сделать.

Когда Гордон вышел, дядя Нэт достал из своего чемодана коричневые лакированные ботинки и жилет такого же цвета. Хол тоже открыл свой рюкзак, но лишь затем, что вытряхнуть его содержимое в ящик под диваном, всё одной кучей: джинсы, шорты, футболки, трусы, носки и ещё полосатый джемпер. Задвинув ящик ногой, он спросил, а где тут розетка USB.

– Зачем тебе USB? – скосился на него дядя, который уже стоял перед зеркалом и завязывал галстук.

– Я забыл свой зарядник. Нужно зарядить планшет. Я играл на нём всю дорогу, пока ехал в Лондон, и он совсем разрядился.

– Извини, я не думаю, что ты здесь чего-то найдёшь. Когда эти вагоны строились, о современных гаджетах ещё не было даже понятия.

– А это что за провод?

– Это не провод. Это шнур стоп-крана. Он служит для экстренной остановки поезда.

Хол вздохнул. Заряда аккумулятора на планшете оставалось совсем ничего.

– Отдай его Гордону, он найдёт способ зарядить. А завтра утром вернёт.

– А если мне он будет нужен сегодня?

– Зачем? Играть?

– Ну-у… допустим, я хочу порисовать. Надо же как-то провести вечер.

– Думаю, мы найдём другой способ. Ты же видел, что в поезде есть бильярд, дартс. Или, хочешь, я поучу тебя играть в карты. Покер, бридж, что тебе больше нравится?

Хол сделал кислое лицо. В дверь снова постучали. Гулд принёс светлые шерстяные брюки и тёмно-серый пиджак с шёлковой подкладкой. Брюки и пиджак он повесил на вешалку, а белую накрахмаленную рубашку положил на диван. Потом достал из кармана синий галстук-бабочку и приложил её сверху, к вороту.

– Это что? – в ужасе отпрянул Хол. – Это мне? Кошмар, прошлый век!

Гордон Гулд поднял бровь.

– Это век английской аристократии, сэр. Я взял эти вещи в королевском гардеробе, сэр. Их носили принцы, сэр. И всё это было всего несколько лет назад.

– Всё хорошо, Гордон, всё отлично! – поспешил успокоить старшего проводника дядя Нэт. – Всё это нам идеально подходит. Спасибо!

– Да, спасибо, – промямлил пристыженный Хол.

Лицо Гордона смягчилось. Уходя, он лишь попросил, чтобы они постарались вернуть эти вещи ещё до возвращения в Лондон. Он вышел, а Хол вдруг вспомнил, что у него есть вопрос, и догнал Гулда уже в коридоре.

– Мистер Гулд, а другие дети в поезде есть? Я бы хотел с ними познакомиться.

– Боюсь, это невозможно. Других молодых людей в этом поезде нет. Разумеется, кроме вас. Сэр-р.

– Я имел в виду не пассажиров, а… среди персонала?

– Дети не допускаются к обслуживанию пассажиров. Повторяю, сэр-р, других детей в «Шотландском соколе» нет.