Охота

Глава 7

Когда я проснулась, в доме пахло кофе с цикорием. Гэвин протягивал мне фарфоровую чашку, держа вторую такую же в другой руке, пока я пыталась, моргая, проснуться, лежа в спальном мешке.

Я села, пошатываясь, и взяла чашку, которая все еще была горячей. Первый глоток был таким сладким, что у меня зубы свело.

— Видимо, Элеоноре не доставало сахара на Острове Дьявола, — сказал Гэвин с усмешкой.

Плечи его футболки были темными от воды, все еще капающей с его волос.

— И, видимо, она наверстывает упущенное. — Я указала на его футболку. — Ты успел поплавать с утра?

— Я и аллигаторы, — ответил он, подмигнув. — Вода просто прекрасная, если хочешь взбодриться.

Мне потребовалось не больше секунды, чтобы отказаться от такого предложения.

— Никакие деньги в мире не заставят меня принимать ванну с аллигаторами.

Он усмехнулся.

— Забираясь в болота, именно с этим ты и можешь столкнуться, милая. Заливай в себя кофе и одевайся. На кухне тебя ждет омлет с раками, которых только сегодня утром достали из ловушек. Выходим через двадцать минут.

У меня не было аппетита, но я потратила немного времени на то, чтобы сделать пару бодрящих глотков кофе. В маленькой ванной я набрала в тазик воды и принялась приводить себя в порядок. Так как я спала в одежде на случай, если нам придется быстро собираться, я сменила все, что требовалось, почистила зубы и заплела волосы в косу, чтобы они не лезли в глаза на обратном пути домой. Затем сложила все свои вещи в рюкзак и застегнула его.

Я вышла наружу, бросив сумку на крыльце, и вновь отправилась к пристани. На этот раз она была пуста, поэтому я прошла несколько метров по направлению к воде.

Над бухтой стелился туман, плотный словно облако. Он был пронизан солнцем, которое отражалось в нем и проливалось жутковатым светом на все вокруг. Кругом все замерло, как будто я попала на фотографию, запечатлевшую этот момент на болотах во времени.

Спокойствие было нарушено белой стрелой — цаплей, летящей от одного берега к другому. Она исчез среди деревьев, и в оглушающей тишине раздалось кваканье лягушек.

Здесь было красиво. С одно стороны пусто и заброшенно, но насыщенно жизнью с другой. Это был мир, существовавший до появления людей и сумевший выжить после.

Сегодня мы покинем болота и людей, которые здесь живут. Мне не хотелось вновь испытывать чувство потери, и неважно — ухожу я сама, или он позволяет мне уйти. Но мне нужно быть готовой как эмоционально, так и физически. И мне надо подготовиться к путешествию и к тому, что может встретиться нам на пути. С рыскающими повсюду охотниками, или может статься, что мне понадобится использовать магию еще до того, как мы вернемся в Новый Орлеан. И к этому мне тоже нужно быть готовой.

Восприимчивые впитывают в себя магию каждый день, и она может уничтожить нас изнутри. Как только Восприимчивый становиться Духом, обратного пути нет. Просто использовать магию не помогает, так как тела Восприимчивых стараются впитать еще больше, чтобы заполнить вакуум, образовавшийся после ее использования. Единственным способом избавиться от этого — сознательно давать проходить ей сквозь себя, возвращать ее во вселенную.

Прошло уже несколько дней с того момента, как я это делала, и это было опасно. Такое ощущение, что во мне есть какое-то живое существо, оно то извивается, то горит, то болит, а то и создается такое ощущение, что меня выворачивает наизнанку. Существо, которому нужно что-то большее.

Поэтому мне и приходится с этим что-то делать.

Когда вернулась на берег, я увидела на крыльце табурет. Как и у стола в хижине, его верх был вырезан из куска кипариса. Подхватив его, я нашла тихое место с видом на воду с кипарисами и села.

Я не брала с собой коробочку, которую обычно использую для сброса магии. Не хотелось брать такую тяжесть с собой в рюкзак и не хотелось, чтобы она случайно открылась по пути и выплеснула магию обратно в мир, где она будет вновь создавать проблемы. Мне нужен был альтернативный удерживатель. В нескольких метрах от меня нашелся чистый кипарисовый пень. Скорее всего, именно это дерево пало жертвой стола и стула.

— Заранее прошу прощения, — сказала я, затем закрыла глаза, позволив своему вниманию переместиться в то место, куда, как я предполагада, попадала и скапливалась магия.

Ее мерцающие нити наполнились силой, словно в предвкушении большего. Магия всегда хотела большего. И то, что я прямо сейчас это понимала, ведь мы были связаны настолько, что я ощущала её желания, приводило меня в замешательство. Но это было так. Единственным способом контроля, который мне был доступен, являлся ее сброс, именно этим я и занималась.

Я собрала столько нитей магии, сколько могла удержать, используя воображение, и потянула из самого центра. Некоторое время мне пришлось бороться с ними, словно с щупальцами, вцепившимися в мое тело, но затем я потребовала, чтобы они начали двигаться, и они подчинились. В конце концов, это был мой особый дар. И вместе с тем проклятие.

Я направила их подальше от тела, позволяя влиться в древесину, пока не почувствовала себя легче, пока пульсация силы не стала мягче, а шум не сменился гулом.

Затем я выдохнула и приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть на пень.

Я не взорвала его. Не подожгла, и он не излучал потусторонний свет. Он просто стоял вкопанным, как и положено обычному пню.

— Это успех, — пробормотала я, мысленно похлопав себя по плечу.

Затем я поднялась, потянулась, расслабилась и посмотрела на медленно бегущую воду.

Словно стройный и гибкий бог, из воды выходил Лиам, его мокрое тело было обнажено до камуфляжных штанов. Вода струйкам стекала по его туловищу, огибая бедра.

Мне потребовалось время, чтобы понять, что это он, а не какой-то мираж, вызванный моим предательским воображением. Закрыв глаза, он провел руками по волосам, напрягаю каждую мышцу, каждый мускул.

А когда он их открыл, наши взгляды встретились… и мы смотрели друг на друга, пока, как мне показалось, воздух между нами не наполнился напряжением и жаром.

На этот раз он не удивился, увидев меня.

— Извини, — сказала я, резко разворачиваясь, пока вид его тела снова не поработил мой мозг. — Я просто любовалась видами, пока мы не ушли. На бухту, — быстро добавила я.

— Все в порядке, — произнес Лиам, но напряженность в его голосе произвела прямо противоположное впечатление. Он стащил полотенце, свисающее с близлежащей ветки, и накинул его на шею. — Я рад, что ты здесь.

Я медленно повернулась, ища признаки хоть каких-то эмоций. Он был рад, потому что я здесь, и хотел меня видеть. Или потому, что он оценил то, что мы пришли его предупредить?

Но его лицо снова ничего не выражало. И это вновь заставило меня задаться вопросом, что он пытается скрыть. Или от кого.

— С тобой все в порядке? — спросила я его.

— Со мной все хорошо.

Но в его голосе слышалась напряженность, было что-то еще, о чем он явно не был готов говорить. Внутренний конфликт, который я не понимала.

— Правда? — спросила я. — А выглядишь, будто это не так.

В его глазах вспыхнуло золото.

— Как я выгляжу, Клэр?

— Не знаю. Ты мне скажи. Или покажи, — пробормотала я и сделала шаг ближе.

Впервые я была настолько близко, чтобы почувствовать магию, которая нас окружала.

Инстинктивно я подняла руку, чтобы прикоснуться к ее нитям, позволив течь ей сквозь мои пальцы, но Лиам сделал шаг назад, увеличив между нами расстояние.

— Поверь, ты не хочешь этого делать.

Прежде чем я успела спросить, что он имел в виду, на поляну вышел Гэвин.

— Извините, что потревожил, но нам нужно идти. Мы и так выходим позже, чем планировали.

У меня что-то сжалось в груди, останавливая слова, которые нужно было сказать, прежде чем нас снова разделят километры. Прежде, чем я снова его потеряю.

Лиам покачал головой, не сводя с меня глаз, но ответил Гэвину:

— Я пойду с вами.

— О, нет, не пойдешь, братишка. — Гэвин сделал шаг ближе, его глаза загорелись возмущением. — Я не для того тащил свою задницу сюда, в болота, чтобы ты самостоятельно передал себя в руки Сдерживающих. Я пришел сюда, чтобы уберечь тебя от неприятностей. Тебя и Элеонору, обоих.

— Это меня обвиняют в убийстве, — сказал Лиам, переводя свой взгляд на брата. — Думаешь, я буду отсиживаться здесь? Прятаться, пока кто-то подставляет меня? Заочно меня судит?

— Кажется, прятаться здесь после битвы для тебя было нормально.

— Это другое, — произнес Лиам, тщательно проговаривая каждое слово. — Для этого были причины… — он покачал головой. — Я не готов обсуждать это прямо сейчас. Если кто-то готов меня подставлять, он может быть готов и на худшее. Если я не вернусь, если не изменю это, кто еще это остановит?

— Мы, — ответил Гэвин. — В конце концов, именно за этим мы здесь. Если ты вернешься, то подвергнешь опасности всех.

— Если останусь здесь, тогда я подвергну опасности всех. Включая Элеонору, Эриду, Роя и его семью. Большинство охотников не заботит, кому они причиняют боль, чтобы получить вознаграждение. Если я останусь здесь, они могут использовать его или его детей, чтобы найти меня. Если уйду, он сможет сказать им правду, сказать, куда я делся и, может быть, даже заработать немного денег.

— И они хвостом последуют за тобой обратно в Новый Орлеан, — сказал Гэвин. — Где тебя уже дожидаются Сдерживающие. Если с тобой что-нибудь случится из-за того, что я сюда пришел, я не смогу с этим жить.

Лиам сделал шаг к Гэвину. Я уже видела, как они дрались, и было непонятно, к чему сейчас все идет.

— Кто-то убил Бруссарда, прикрываясь моим именем. И я не могу с этим жить.

Гэвин не ответил. Над бухтой повисла тишина.

— Я иду с вами, — сказал Лиам. — И ты либо поможешь мне, либо я пойду без тебя. Что выбираешь?

Гэвин чертыхнулся, затем развернулся и пошел к дому, в каждом его шаге был различим гнев. Я последовала за ним, а Лиам за мной на достаточно близком расстоянии, что я могла чувствовать тепло, исходящее от его тела.

Малахи и Эрида дожидались нас на крыльце.

Лиам вытер волосы полотенцем, затем перекинул его через перила, взял футболку из уже стоящего тут вещевого мешка и натянул через голову.

— Куда-то собираешься? — спросил Малахи.

— С вами, — ответил он.

Малахи посмотрел на Гэвина, а Гэвин на него.

— Этот упертый осел собирается вернуться, нравится нам это или нет. Поэтому идет с нами.

Думаю, этой фразой все было решено. И я подумала, что, наверное, лучше не размышлять о том, что это значило для меня. Мне хотелось сначала обдумать, ждать Лиама, или оно того не стоит. Но я не была готова принимать это решение прямо сейчас.

Эрида шевельнулась, привлекая наше внимание.

— Я могу остаться с Элеонорой, но думаю, нам понадобится снова менять место. Возможно, придется сделать так, чтобы дом выглядел пустующим уже некоторое время.

— Думаю, это хорошая идея, — произнес Гэвин. — По крайней мере, пока не решится ситуация с Бруссардом.

Эрида кивнула.

— А сейчас, когда вы уже все решили, могу ли я выразить свое мнение?

Мы оглянулись. На крыльцо вышла Элеонора. Гэвин подошел, чтобы помочь ей, но Эрида подняла руку и покачала головой.

Элеонора медленно подошла к креслу-качалке, используя руки, чтобы ориентироваться в пространстве, и осторожно села.

— Я с удовольствием останусь здесь, — сказала она. — Я привязалась к болотам. Но Лиам должен вернуться в Новый Орлеан. Его дом там, а не здесь. Это его место рождения. И это не значит, что он не сможет навещать меня время от времени. — Она перевела взгляд в сторону Лиама. — Мне очень понравилось проводить это время с тобой. Но тебе пора возвращаться домой. Как ты, наверняка, и планировал все это время.

Ее взгляд скользнул ко мне, и я почувствовала, что мое тело дернулось, но я не поддалась на соблазн впасть в размышления над этими словами, позволить возможным перспективам полностью завладеть моим сознанием. «Он собирался вернуться? Когда? Как?»

«И, самое главное, почему?»

— Планы пошли наперекосяк, — сказал Лиам, и это убило мою вновь появившуюся надежду. — Я не хочу оставлять тебя одну.

Элеонора улыбнулась, как кот, наевшийся сметаны.

— Мой мальчик, я жила на этой земле в течение десятилетий, прежде чем вы появились на этот свет. У тебя есть дела, которые надо решить. Пришло время заняться ими. — Она качнулась, от чего скрипнул деревянный настил. — А теперь собирайся в путь и разберись с этими делами.

И, подобно креольской королеве болот, Элеонора перевела взгляд на деревья и воду, словно ожидая, что ее поручение будет выполнено.

Лиам не смог выдвинуть контраргумент своей грозной бабушке — а кто бы смог?

Мы помогли Эриде собрать некоторые вещи Элеоноры, в том числе книгу, в которой она вела каталог цветов магии, которые встречала на протяжении многих лет. Малахи нашел Роя, который привел лодку к причалу. Она была большой и бледно-зеленой, скорее всего, бывший траулер, с которого сняли все оборудование.

Мы помогли Элеоноре сесть в лодку, а затем они уплыли, двигаясь еще вниз по течению, дальше к морским болотам в направлении к Мексиканскому заливу.

Когда звук мотора стих вдали, Гэвин положил руку на плечо Лиама.

— Всему свое время.

И быстро убрал ее, когда Лиам зарычал.

— Похоже, ты выпил недостаточно кофе, — пробормотал Гэвин. — Но уже слишком поздно. Пора в путь.

Мы шли друг за другом: Гэвин, я, Лиам, и, если не занимался воздушной разведкой, Малахи. Я чувствовала тяжелый взгляд Лиама на своей спине, как если бы его взгляд был каким-то предметом. Его молчание было почти таким же угнетающим, как жара и влажность, но все мы были сосредоточены на дороге.

А ещё ситуация усугублялась тем, что я не знала, что ему сказать, а он не был готов говорить со мной. Каждый пройденный километр в этой духоте раздражал меня все сильнее.

— Кому-нибудь нужен перерыв? — спросил Гэвин.

Тропа пролегала с левой стороны от дамбы, которая сдерживала Миссисипи и шла вдоль железной дороги справа от нас.

Гэвин подошел к небольшой полосе деревьев, сорвав апельсин, и принюхался.

— Спелый, — сказал он.

Он сорвал еще несколько, передав остальным. Даже Малахи взял один, и мы поднялись на дамбу, чтобы насладиться ими. Тропа была крутой, но сверху была круглая площадка. Под нами текла бурая вода, резко поворачивая на юг.

— Я всегда считал, что эта вода похожа на кофе с молоком, — произнес Гэвин, скидывая свой рюкзак и присаживаясь.

— Вот почему в один прекрасный день тебя обнаружили в нескольких километрах вниз по течению.

Гэвин ухмыльнулся Лиаму.

— Что уберегло меня от воскресной школы, и это было замечательно.

Я положила свой рюкзак, усевшись на него и начала разделывать свой апельсин. Только сейчас до меня дошло, что мы не проходили мимо апельсинового дерева по дороге в Дулак. Мы возвращались по другому пути.

— Мы обошли пристань, — сказала я.

Гэвин, жуя, кивнул.

— Не хотел испытывать судьбу.

— Ты не доверяешь Шерри? — спросила я.

Лиам хмыкнул и начал очищать апельсин от кожуры по кругу, образуя спираль, точно так же, как вчера отрывал этикетку с бутылки.

— Шерри преследует свои интересы, — ответил Гэвин. — А не чьи-то еще. Не могу винить ее за это в наши-то дни. Но всегда надо быть на чеку.

— Вероятно, она уже направила людей по-нашему следу, — сказал Лиам.

— Возможно, — произнес Гэвин. — Но нам нужна была информация. Это риск, на который нам пришлось пойти.

Если она собирается рассказать о нас Сдерживающим, я не буду торопиться отправлять ей выпивку.

— Так куда мы идем? — спросил Лиам. — Это не прямой путь в Новый Орлеан.

— Джип в Хауме, — сказал Гэвин. — Плантация Вашери.

Малахи кивнул.

— Я хочу проверить Синду.

— Кто такая Синда? — спросил Лиам.

— Одна из моих, — ответил Малахи, откусывая дольку. — Она была больна, когда мы прибыли туда. Хочу посмотреть, как у нее дела.

— И, может быть, у Анх еще найдутся эти рисовые лепешки.

Малахи наградил Гэвина суровым взглядом.

— Но, конечно же, в первую очередь проведаем Синду, — сделал поправку Гэвин. — Потому что забота о наших Паранормальных друзьях важнее моего желудка. — Он посмотрел на Лиама. — Такой вариант действий устроит тебя, frère?

— Вполне.

— Ты уже думал, где остановишься в городе? Ты не можешь вернуться в свой дом на Острове Дьявола.

— Я займу какой-нибудь дом. — Он имел в виду, что будет спать в заброшенном доме. — Так будет безопаснее для всех. И я хочу увидеть дом Бруссарда — место преступления.

— Подожди, пока мы не переговорим с Гуннаром, — сказал Гэвин. — Может быть, он может организовать для меня осмотр, и я возьму тебя с собой.

— Не буду ничего обещать.

Лиам очистил апельсин, отломил дольку и откусил, а затем посмотрел на воду.

— Ты не сделаешь лучше ни нам, ни Элеоноре, если тебя поймают, — сказал Малахи.

Лиам посмотрел на него.

— Я хорошо понимаю, что должен делать, а чего нет.

Малахи перевел свой взгляд на меня.

— Я в этом не сильно уверен.

Гэвин фыркнул, прикрывая этот звук довольно неубедительным кашлем.

— Если мне нужно будет твое мнение, я его спрошу.

— Это не мнение, — произнес Малахи. — А факт.

Во взгляде Лиама появилось напряжение.

— Тебе есть что мне сказать?

— Нет, — лицо Малахи ничего не выражало. — А должно быть?

Лиам выкинул остатки апельсина и встал, его глаза мерцали золотом.

— Леди, — произнес Гэвин. — Перестаньте, это нам не поможет. Малахи, пожалуйста, прекрати его злить. Ты слишком стар, чтобы вести себя как идиот. Ну, я так предполагаю. — Он посмотрел на Малахи. — Я не особо уверен, сколько тебе лет.

— Думаю, нам стоит кое-что обсудить, — сказал Лиам, прищурившись глядя на Малахи. — Можете пойти прогуляться.

— Я готов поговорить, — сказал Малахи.

Я закатила глаза, затем встала, подобрав свой рюкзак.

— Давай пройдемся, — сказала я Гэвину. — Нам еще предстоит пройти уйму километров, чтобы добраться до Вашери.

— И то правда, — произнес Гэвин, спускаясь за мной с дамбы.

Я один раз оглянулась назад, увидев Малахи и Лиама, словно свет и тень, смотрящих друг на друга, как воины перед битвой.

— Он так ничему не поможет, — сказала я.

— Он и не пытается помогать. Он старается стать занозой в заднице для Лиама, и это работает.

— И как это должно положительно повлиять на ситуацию?

Гэвин посмотрел на меня.

— Ты не можешь быть такой наивной. Он пытается заставить Лиама избавиться от той хрени, что мешает этому идиоту поговорить с тобой. Он однозначно все еще любит тебя, Клэр.

Я фыркнула.

— Как скажешь. Он едва ли сказал мне пару слов.

— Упертый засранец, — напомнил мне Гэвин с улыбкой. — Он очень упрям, уж я-то знаю, у нас одна генетика. Я предполагаю, что его гложет магия изнутри. Может быть, так же и вина из-за Грейси, злость на то, что он застрял здесь, пока ты одна в Новом Орлеане. И если ты этого в нем не увидела, значит, ты не смотрела. Или, может, в этом и проблема — ты не видишь. Он смотрит на тебя, словно измученный жаждой путник на воду. В конце концов ты должна была видеть взгляды, которыми он обменивался с Малахи.

— Между мной и Малахи ничего нет. Мы просто друзья, а Малахи злит его специально.

— Ага, но ты не можешь разозлить того, кому все безразлично. Поверь мне — ему не безразлично. Он просто должен найти свой путь справиться с этим или рассказать тебе об этом.

«И как долго я должна ждать?»

Прошло минут двадцать, прежде чем Лиам и Малахи нагнали нас, а к тому времени после полудня мы уже подошли к Вашери. Мы перехватили по паре апельсинов по дороге, но все еще были голодны.

— Рисовые лепешки, — снова произнес Гэвин. — Просто напоминаю, что в списке важных дел это номер два. Проведать Синду было номером один.

— Это так великодушно, — сказал Лиам. Это были первые слова, которые он произнес за это время.

— Дипломатия — мое особое искусство, — ответил Гэвин. Во что никто не поверил.

Мы достигли окраины леса и увидели дом, который возвышался среди деревьев, словно корона. А откуда-то с полей ветром до нас доносились звуки плача и стенаний.

— Нет, — проговорил Малахи, подталкивая нас, наклонившись вперед и напрягшись. — Нет, нет, нет.

Он ринулся вперед, с резким щелчком распахнув крылья, которые тут же подняли его в воздух.

«Синда», — была моя первая мысль. Ей могло стать хуже.

Я побежала вниз по тропе прямо к плантации, игнорируя крики Гэвина за спиной. Я пронеслась мимо тростника высотой по колено и остановилась напротив амбара рядом с Малахи.

Первыми я увидела Тенгу, стоящих полукругом, соединив руки, у которых перья стояли дыбом. За ними следовали Паранормальные, плача и безутешно рыдая, а затем показались двое мужчин с покрытой покрывалом доской на плечах, на которой покоилось тело.

Он был белым, словно мел, а руки были перекрещены на груди, его волосы спадали на плечи мужчин, которые его несли. Это была не Синда, это был Джоса.

— Нет. — снова проговорил Малахи, всхлипнув на выдохе. А затем присоединился к процессии скорбящих.

— Ох, черт, — пробормотал Гэвин, когда они с Лиамом присоединились ко мне.

Все больше Паранормальных присоединялось к процессии, а мы молча смотрели, как Джоса удаляется от сарая по тропе среди тростниковых полей.

Я посмотрела на Гэвина, не зная, что принято делать в таких ситуациях.

— Ничего страшного, если мы последуем за ними, — сказал он. — Но давайте держать дистанцию.

Тенгу начали петь, выражая безутешность и боль от потери, пока группа двигалась сквозь поля под лучами яркого солнца. Пара, несущие Джосу, должно быть, мучались от жажды, но никто не собирался жаловаться. Основываясь на том небольшом количестве информации о Консульстве, что я знала, я догадалась, что эта задача воспринималась как привилегия, одним из способов почтить павшего друга.

Засеянные поля уступили место кривым и суровым деревьям, где природа одерживала победу над вмешательством человека с его агрокультурой. Нас вновь окутало влажностью, и даже воздух изменился, становясь тяжелее, запахло травами.

Мы, пробираясь сквозь лес, вышли к небольшой поляне, где виднелись расколотые камни, покрывающие землю. Это было кладбище, очень старое, которое, скорее всего, использовалось плантаторами с момента ее освоения. Здесь не было надгробий и даже каких-либо обозначений почти не находилось. Просто небольшой участок земли, где можно было упокоить умершего под живыми дубами и мхом.

Но они не собирались придавать Джосу земле. Они построили небольшую платформу из бруса и фанеры и аккуратно разместили доску с его телом поверх нее. Тенгу придвинулись ближе, поправив его волосы и одежду, приводя в порядок.

Вперед вышел Пара, которого я раньше не видела, и принялся говорить с присутствующими на их языке. Запоздало я осознала, что в толпе не было Синды. Я задумалась о том, была ли она до сих пор так больна, что не смогла присутствовать на похоронах собственного отца.

Гэвин снял свою кепку. Я сделала то же самое, моя коса упала на плечо.

В какой-то момент Тенгу посмотрели в нашу строну, от чего напряжение возросло.

Они снова словно сошли с ума — перья ощетинились, как холка у животных, голоса, которые недавно пели, перешли на крик. То ли от страха, то ли от ярости, я не была уверена, но они не хотели нас здесь видеть. Не хотели, чтобы мы смотрели. К нам развернулись другие Пара, удостоив нас недоброжелательными взглядами, давая понять, что они не приветствуют ни наше вмешательство, ни наше присутствие.

Не споря, мы оставили их наедине с их горем.